Текст книги "Дети иного мира"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2. Счастливчик Гай

Удача… тонкая материя, капризная дама. Сколько людей молят её о встрече, просят побыть рядом хоть минутку? И завидуют тем, у кого Фортуна всегда стоит за плечом. Гаю, который частенько беседовал с привередливой богиней «на ты», всегда было жалко таких глупцов. Хотя в прошлой жизни обижаться на ветреную спутницу всех начинаний ему было вроде бы не с руки. Полковник Службы в тридцать два, генерал в тридцать четыре – а ведь для большинства выходцев из захолустья даже майорские погоны венец карьеры перед пенсией. Полный кавалер Звезд Славы и Мужества, один из немногих, кого армейская и флотская офицерская братия принимала как своего – хотя «крысоловов» традиционно терпела только по необходимости. Вот и прилипло к генералу Гальбе прозвище «Счастливчик», словно привязанное следуя за хозяином к каждому новому месту службы.

Прозвище, которое он ненавидел. Потому что никто из тех, кто поздравлял с очередной победой и завидовал новому успеху, не задумывался о горькой цене, выплаченной Счастливчиком, того не желая. Он мечтал отдать все свои удачи, карьеру и даже жизнь – лишь бы вернуть потери обратно... Случай увел его с Бретонсели перед самым началом кровавой пограничной войны, в которой сгорели и семья, и друзья, и коллеги – родная планета оказалась первой, на которую посыпались бомбы. Вернулся лейтенант к развалинам дома только вместе с десантом, выбивавшим войска захватчиков. Гай мстил, стремился в самую гущу сражений: разведка, рейды по тылам, диверсии. Судьба почему-то сохранила его, хотя он похоронил немало сослуживцев. Подарила все четыре Звезды и славу удачливого парня, способного залезть в самое пекло и сделать то, что никому больше не под силу. Да и после войны Фортуна осталась благосклонна внешней стороне жизни, выстроив молодому майору головокружительную карьеру одного из самых молодых генералов Имперской Службы Безопасности... и похоронив в принесшей генеральские «орлы» операции жену ^[2] . В прошлой жизни Гай так и остался бобылем, посвятив себя без остатка работе. И обретя здесь новую семью, считал её самым важным, что подарила ему вторая жизнь.

Вот и сейчас Гай посмотрел на здоровенный синяк под глазом младшего брата, разбитые губы и спросил:

– Сколько их было?

– Никита, не надо. Я сам…

– Вадик, я спрашиваю, сколько их было? – в голосе появился металл. – Я с самого начала считал и объяснял маме, что, не давая распоясаться этим вымогалам, ты поступаешь правильно. И пока всё решалось один на один, это были только твои заботы. Но теперь кто-то, кажется, рассудил по-другому?

Вадим поморщился. Драки с пацанами из соседней «параллели» шли уже давно, сразу после того, как Вадим, недовольный рэкетом среди шестиклассников, вмешался. До недавнего времени все разборки соблюдали негласный мальчишеский «кодекс» – даже если противников было несколько. Вот только сегодня после школы Вадима встретили сразу четверо парней-птушников и «объяснили», чтобы тот больше не лез не в своё дело. Мол, часто на него в последнее время жалуются, и больше сокращения своих доходов «крыша» терпеть не намерена. А если сопляк не поймёт – в следующий раз они будут разговаривать уже «не по-хорошему».

– Не по-хорошему, значит? – разом похолодел взгляд Гая. – Ну что же…

Вадим почувствовал, как по коже побежали мурашки. Два года назад Никита смотрел вот так же, когда узнал про изнасилование одноклассницы: незадолго до выпускного её затащили в машину четверо абреков. А когда родители девчонки подали заявление в милицию, им посоветовали «не вылезать». Жива же, а главный среди удальцов – сын главы местной общины. Так что если не хотят обвинения дочери в проституции, лучше молчать. Через неделю после отказа все четверо оказались в больнице с переломами, а сам насильник остался инвалидом. Виновных так и не нашли, хотя искала не только милиция, но и по своим каналам отец главного «пострадавшего». А Вадим сразу понял, что отомстил кто-то из знакомых Никиты.

– Не надо…

– Ну почему же, – потеплел голос старшего брата. – Один хороший писатель как-то сказал, что действие обязательно должно иметь противодействие. Равное по силе и значимости. Думаю, здесь получится так же. Ладно, побежал я. Меня дядя Семён к себе сегодня ждёт.

В ответ Вадим только кивнул. Хотя его и до смерти разбирало любопытство, зачем Никита идет к дяде: Семён Олегович был у них неофициальным главой «семейного клана». И не только потому, что был самым старшим по возрасту, опередив в этом и родную сестру, и обоих кузенов – он единственный сумел неплохо устроиться в новой и бурной «постсоветской» жизни. В восьмидесятых удачливый кооперативщик, который с развалом Союза сумел вывернуться, не скатиться обратно в нищету и не застрять на уровне хозяина десятка челночников да места на базаре китайских шмоток. Но никогда не был повязан с криминалом, хотя к середине девяностых это давно уже было не просто нормой, а почти обязательным условием работоспособности бизнеса. И при всём этом за руку с ним здоровались не только отцы города, но и отцы «ночной жизни».

Встречу с племянником дядя отнёс к разряду «деловых», пусть парень приучается. Потому расположились они в рабочем кабинете главного офиса. Гай был здесь впервые, и сейчас сидя на стуле в конце большого Т-образного стола, с интересом осматривал строгий деловой дизайн комнаты. Солидный, но без той безвкусной помпезности, на которую так тянет новоявленных нуворишей. Да и сам владелец под стать: деловой костюм без внешних символов богатства, навроде золотых цепей и огромных перстней.

Тем временем Семён Олегович работал с документами, читая, на чём-то ставя свою подпись, а что-то откладывая – и демонстративно не замечал сидящего в кабинете парня. До назначенного срока было минут пятнадцать или двадцать, и пусть родственника, в отличие от обычных посетителей, сидеть в приёмной не заставили, менять рабочий график хозяин кабинета не стал. Но пока одна половина сознания на автомате разбирала «текучку», остальная часть головы была занята мыслями о предстоящем разговоре и деле. Он прекрасно понимал, что не вечен – но две собственные дочки, хоть и самые на его взгляд умные и хорошие, увы, деловой жилки не имели. И когда племянник пришёл со своей идеей, сердце ёкнуло: если парень выдержит, то сможет стать наследником семейного дела… главное не показать свои надежды, парень хоть и умный, но молодой. Может лишней похвалы и не выдержать, сорваться. Наконец Семён Олегович закончил с последней папкой, посмотрел на часы и жестом показал пересесть поближе.

– В общем так. Твой план посмотрели. Не без ошибок, конечно, – Гай мысленно усмехнулся: знал бы дядя, сколько трудов стоили его подчинённым эти «естественные ошибки». Ведь план даже самого талантливого делового гения без специального образования и опыта работы безупречным быть не может, здесь Гай учился сейчас на физмате. Хорошо из четверых найденных ребят двое оказались его бывшие СБ-шники, которые на таких вот липах собаку съели. – Идея интересная, и реализуемая. Но мне бы хотелось ещё услышать о ней и от тебя самого.

– Дядя Семён, пора. Бесконечно это вакханалия тянуться не будет. Три, пять, ну может ещё лет семь – и на одной торговле, перекупке и прочем не выйдешь. Без производства страна всё равно жить не сможет. И кто начнёт первым, начнёт раньше… В конце-концов, сейчас мы рискуем только деньгами.

– Деньгами? – прищурился Семён Олегович. – Легко больно говоришь.

– Да, деньгами, – спокойно парировал племянник. – К тому же не последними. А вот если не поторопимся, проиграть можем уже своё место. И никакие деньги тогда не понадобятся…

– Убедил… – усмехнулся Семён Олегович. – И повторять остальные аргументы из своих записок, – он похлопал по лежащим перед ним бумагам, – не обязательно. В общем, наше пари ты выиграл. И чего за это хочешь?

– Заняться рекламой того самого нового продукта, который мы будем продвигать на рынок, – ответ был давно продуман. – У меня есть уже на примете несколько ребят с незамутнёнными мозгами. Если к ним подключить разбирающихся в технической и съёмочной части людей – заткнём за пояс всех. Особенно на фоне нынешнего убожества. И ещё. В роликах сниматься я буду сам.

– А это ещё зачем? – удивился дядя. Мысленно поставив племяннику плюс: в новое дело вводит «своих» людей, причём на «низкие» должности. И когда через несколько лет всё «развернётся в полную силу» – получит команду преданных и знающих помощников, на которых сможет потом опереться. – Вот не поверю, что тебе захотелось покрасоваться в телевизоре.

– Это не последняя рекламная компания, и я обязан разбираться. А быстрее и надёжнее сделать изнутри.

– Добро. Так тому и быть.

Решение оказалось удачным: оригинальная реклама вместе с необычным вкусом нового продукта (ради которого пришлось изрядно потрясти память, вспоминая практику на похожем молокозаводе в далёкие школьные годы) сделали его популярным не только в своей области, но и начали завоёвывать соседние регионы. А на адрес завода и главного участника ролика потекли письма и сообщения от товарищей. Иные даже приходили лично, например как сейчас эта троица в его кабинете. Быстро выяснив специальности, и высказав благодарность за готовую к силовым акциям боевую единицу, генерал Гальба ввел новых подчинённых в курс дела.

– На сегодняшний день обнаружено вместе с вами триста пятнадцать человек, – подвёл он итог. – Преимущественно в нашем регионе. До получения указаний от адмирала координатором операции остаюсь я.

– Значит… Его еще не нашли?

– Нет… успел ли кто-то десантироваться с «Неустрашимого» неясно, с флагмана пока никто не отозвался, – на лицо Гая набежала тень. – Но он жив, я уверен. Если получилось у нас – значит, получится и у него!

Глава 3. Наперегонки с мгновением

В прохладном воздухе осени пахло неприятностями. Вроде бы всё было в порядке, возможную погоню «стряхнули» чисто, через пару дней выйдут к точке встречи, где их подберёт «вертушка»… и операция закончена. Но что-то всё равно не давало покоя. Шестое чувство, неведомое науке, но хорошо знакомое всем спецам по тайным операциям, вопило – проблемы. Андрей окинул взглядом окрестности: встали аккуратно. Сбоку их не обойдут, это из долины горы кажутся пологими, а на деле чёрта с два без альпснаряжения по этим стенкам и камням заберёшься – Кавказ ничем от других подобных районов не отличается. Сзади тоже всё в порядке: сразу после спуска с седловины перевал делает изгиб, и ни снайпер не достанет, ни преследователи не догонят. Если же противник сумеет быстро спуститься по снежнику у «точки перелома», секрет расстреляет их как в тире. Лагерь тоже замаскирован хорошо, и даже зная, где он, ничего не увидишь – дыма нет, а начинающиеся заросли кустарника и рощица надёжно скрывают расположившихся на отдых бойцов. Да и «груз» в этот раз попался хороший: парня неделю уже как вытащили из подвалов Мустафы Хромого, адреналиновая эйфория первых часов давно прошла – но держится, старается не быть обузой. Так почему же на душе такой поганый привкус? Слишком тихо взяли аул, даже «активная» часть прошла почти без стрельбы? Мало бойцов было в охране? Или потому что эфир третий день трещит от чеченской речи, а понять некому – Яшку ранило в прошлом рейде, а другого переводчика прислать не успели: новая задача пришла слишком неожиданно. Их, по идее, ради сохранения секретности вообще не должны были задействовать в этом же регионе второй раз подряд – но идти надо было вглубь Ичкерии, а успех слишком важен. И потому послали лучшую группу.

Какое-то время Андрей пытался себя успокоить. Нервно жевал травинку, потом достал верёвочку и стал вязать на ней и развязывать сложные узлы. Хотелось закурить, желание вдруг пробилось из прошлой жизни – хотя в этой он себе эту пагубную привычку запретил. Мысленно уговаривал: это всё сентябрь, начало учебного года и нервы от грядущего возвращения домой, к «гражданской» работе. Нет-нет, насчёт идеи взять «на баланс» сиротские дома по области он горячо «за». И как имевший несчастье познакомится с системой «изнутри», и как хорошо знакомый с подобной практикой в прошлой жизни. Вдруг вспомнилась довольно шумная компания в прессе, когда «крупный бизнесмен решил подать пример социальной ответственности». В месте, где тогда несколько месяцев Андрей работал после «выпуска» из детдома, обсуждали её довольно широко. Кто-то называл благотворительным «пиар-ходом», а кто-то цинично говорил, что это способ для фирм-организаторов при минимальных затратах получить через несколько лет выученный для разворачивающихся предприятий нужным специальностям и преданный рабочий персонал.

Для имперцев работа в детских домах воспитателями и «возрождение системы шефства», когда старшие подростки из нормальных семей приходили помогать малышне из приютов стали идеальной возможностью собрать в единую организацию и «перезнакомить» своих. Плюс получить, по примеру группы Андрея, молодое пополнение, которые и станет основой для будущих перемен. Умом майор Северин прекрасно понимал необходимость учить мальчиков и девочек своим знаниям… вот только как он завидовал Лене с Семёном, которые казались прирождёнными педагогами. Ему такая работа с подростками давалась адски тяжело, хорошо хоть командировки «по основной специальности» стали редкими отдушинами.

Парень, которого они вели в этот раз, доел суп, что-то спросил у одного из бойцов и, получив разрешение, отошёл в сторону кустов. Андрей, глядя на него, улыбнулся: не только отдушина, ещё и доброе дело. А как всё начиналось три года назад… У одной из имперцев похитили старшую сестру ради выкупа. И пока отец судорожно метался между мыслями «рискнуть заявить в милицию» – «собрать деньги», девчонка отправила просьбу о помощи. Через несколько дней переброшенная боевая группа передала обрадованному родителю живое чадо и стопку фотографий с трупами неудачливых киднепперов. После чего координатор ухватился за удачную возможность, а среди «солидных» людей сарафанным радио побежала информация, что проблемы с похитителями можно решить иным способом, без обращения в «органы» – и с гарантией. А если бандиты ради «удобства» жертву убьют до внесения выкупа – получить головы виновных без всяких судов и адвокатов. Расплачивались далеко не всегда деньгами, чаще помощью и ответными услугами, нередко сотрудничая с «приятными людьми» и после. В результате имперцы получили не только обстрелянных солдат, но и целую сеть людей и организаций, ставших частью растущей системы разведки, подкупа и финансового благополучия. Андрей объездил немало мест (особенно на юге страны, где воровство людей после «Хасавьюртовского мира» стало поставленным на поток предприятием), и обрёл отдых от буйных детских характеров.

Хандра перед возвращением была привычной, но сегодня дело было явно не в ней. И потому, когда от передового дозора пришло сообщение, что снизу поднимаются пятеро в камуфляже с каким-то грузом, он облегчённо вздохнул: «Оно»! Но когда к нему привели усталых военных, тащивших своего раненого, забористо выругался: стало ясно, почему рация последние дни не смолкала – «воины Аллаха» решили, что им мало одной Чечни и двинулись в Дагестан. По республике идут бои, разработанный маршрут эвакуации перерезан. Но самое неприятное осталось напоследок.

– Наш взвод оказался в числе первых, кто встретит чехов. Сами видите, сколько нас осталось. Третий день как собак гонят, – закончил командовавший бойцами старлей.

– Сколько? Когда?

– Человек тридцать. Примерно часа через два-три.

– Еще до вечера. Вот что. Вашего раненого пока перемещать нельзя. Наш медик сказал, что жить будет, но нужно как минимум сутки покоя. Значит так, – Андрей несколько минут прикидывал диспозицию боя, потом продолжил. – Располагайте пока своих людей на отдых и обед. Через полтора часа подымитесь наверх. Оттуда никто догонять нас не должен, но на Бога надейся, как говориться… Замените у перевала пулемёт, он понадобится здесь, – и, приказав накормить гостей, ушёл выискивать места и объяснять бойцам задачу.

Двадцать минут спустя лейтенант сидел с тарелкой каши недалеко от костра и впервые за последние дни позволил себе расслабиться. «А ведь прав был Женька, любит судьба забавные шутки», – вспомнил он вдруг месячной давности разговор с одним приятелем из краснодарской ментуры. Тот всё жаловался, что начальство их совсем заело – очередной раз отметились «мстители», расстреляли местного «авторитета»… и словно сквозь землю провалились, ни одного нормального свидетеля. Точно так же, как и в остальных трёх известных случаях. «И знаешь, Лёха, – добавил он тогда под конец, – чисто по-человечески – правы мужики. Ведь все всё про Жавчика знали – как он пальчики родне присылал. Но никто из наших важняков не шевелился. Начальник убойного вон даже с ним в сауне девок трахал каждый месяц, сука. А теперь «искать»… только хрен им. Судя по почерку, кто-то из бывших Конторских работает. Такие нашим гавкалкам не по зубам». Они тогда долго говорили, как бы выйти на «мстителей»… и вот надо же – встретил. Правда, парни чего-то сплошь молодые, по виду лет двадцать – не старше. Но чувствуется в них умение, такое только с опытом приходит – и то если натаскивать грамотно. Да и порода. Вон у костра ещё один парень сидит, двадцать пять лет, не меньше. Но в какое камуфло ни одень – всё равно овца, рядом с такими-то волкодавами.

Боевики подошли незадолго до того как солнце нырнуло за ближайший пик, и в долину заглянули первые несмелые сумерки. Шли аккуратно, не торопясь. Явно рассчитывая либо догнать и прижать беглецов к перевалу, либо остановиться на границе кустарников, а уже с рассветом найти и добить. Вот только хорошо замаскированные позиции в горах сложно отыскать, даже если знаешь где – а встретить сильный отряд врага ни обитатели аулов, ни наёмники из жаркой Аравии не рассчитывали. Да и откуда? В Дагестане гяуры сметены победным воинством священной войны, потому глупая дичь и пытается бестолково скрыться у самого логова волка. А для солдат Нового Халифата главное сейчас – взять «баранов» живыми, с мёртвых развлечения мало… Кинжальный огонь двух пулемётов сразу выкосил больше половины отряда, рассеивая остальных и прижимая к земле. Не давая одиночкам собраться в огневой кулак для прорыва. Какое-то время боевики ещё пытались огрызаться, но имперцы поочерёдно «наваливались» на каждого с четырёх-пяти кратным перевесом. А отвлечь огонь «на себя» ради шанса для остальных никто из бандитов не пожелал. Лишь трое сумели пробиться за ручей, но и они пережили сотоварищей ненадолго – едва скрылись от пулемётов за камнями и в панике начали спускаться по травяному склону, молчавший до этого секрет расстрелял бегущих в спину.

Вспоминая уже в поезде бой, и последовавший за ним прорыв через охваченный войной Дагестан, Андрей подумал, что надо бы попросить у ребят из разведки данные на лейтенанта. Хороший мужик, жалко, если потеряется – а на югах они точно больше не встретятся. Это не груз, который от шока и небольшой дозы нужной «химии» в последний день, точного портрета не вспомнит даже под пыткой. Тут если в текущей неразберихе и сообразят не сразу, потом «выжмут» и самого старлея, и его солдат «до капли». И, значит, на ближайшие год-два майору и его бойцам предстоит тихая жизнь в пределах родного города: алиби на последние пару месяцев, конечно, у всех – но «дразнить гусей» среди профессионалов не принято.

Андрей собирался подать запрос, едва сдаст отчёт о прошедших операциях, но сразу по приезду все мысли о старшем лейтенанте Алексее Журавлёве были сметены новостью, которую ему сообщил Семён – на связь вышел адмирал Рот.

Глава 4. Взгляд со стороны

Искусственный ветерок лениво шелестел листьями экзотических деревьев, приносил яркие ароматы и игриво мешал их с запахами соли и йода. Если добавить, что около столиков бассейн имитировал море, с пляжем из гальки и песка, и не обращать внимания, как сквозь закат падают на стекло потолка снежинки, можно вообразить, что волшебный джинн вдруг перенёс тебя из январского Подмосковья на один из тропических островов. Оранжерея всегда была гордостью Николая Константиновича, многие растения он привёз из командировок и высадил своими руками. Да и сейчас старался не оставлять всё только на помощников – сад как женщина, чужих рук не любит. Но времени возиться в земле в последние годы оставалось всё меньше и меньше. К тому же и гордиться своим шедевром было особо не перед кем – публичным человеком Николай никогда не был и не стремился, хватало возможностей «из-за кулис». Потому приглашались в загородный дом немногие. Люди умные, с хорошим вкусом, способные оценить чудодейство хозяина… вот только, как и он, изрядно занятые.

Сегодня тоже собрался «ближний круг» человек на десять. Таких же чиновников, бизнесменов и генералов ФСБ, как с девяностых годов стали именовать Контору. Никто из них никогда не появлялся на экранах, никого не касались бури, перемены ведущих фигур, и грызня политических кланов последних полутора десятков лет. Их, конечно, нельзя было назвать «тайным правительством», как любят писать конспирологи ^[3]  – скорее что-то вроде клуба по интересам. Пусть не влияющего на многое из происходящего в стране напрямую, но способного повернуть эти события в свою сторону. Клуб, для членов которого главной всегда была власть: не публичная мишура, не президентские почести – но возможность отдавать приказы, карать и миловать. Ради этого они со спокойной совестью разваливали страну в начале правления Ельцина, и ради этого так же рьяно взялись за её укрепление в последние годы: доживать, подобно Горбачёву, остаток дней на пляже американского побережья, рыдая об упущенных возможностях, не собирался никто.

Первую часть встречи как обычно посвятили сегодняшним проблемам, особенно разворачивающейся американской военной операции в Афганистане. Потом, также как обычно, разговоры были отложены в сторону: пришло время ужина. Встречу специально устраивали здесь, где подслушать считалось невозможным – так зачем же своими руками создавать утечку? Прислуга хоть и проверена многократно, всё равно люди посторонние. Но, едва со стола исчезли последние тарелки, а расставлявший напитки официант скрылся в спрятанной за пальмой двери, беседа продолжилась.

– Так что там с проектом «Ника», Пётр Гаврилович?

– Теоретическая часть закончена, – «представитель военно-промышленного комплекса» промокнул платком лысину и залпом выпил стоящий перед ним стакан, – начинаем монтаж лаборатории. Думаю, уже через год-два начнём эксперименты.

– И что, полагаете, господину Хофманну удастся обещанное? – поддел его сидящий напротив «сотрудник Администрации»: трепетное отношение «промышленника» к своему любимому детищу всем было известно.

– Даже если четверть – мы в выигрыше! – предпочёл не заметить подначки Пётр Гаврилович. – Одной возможности получить принципиально новые системы наблюдения, когда мы с помощью установки Хофманна из-под Якутии сможем пересчитать тараканов в Пентагоне, достаточно, чтобы рискнуть. А теория обещает не только системы наблюдения.

– Ладно, ладно, сдаюсь! – шутливо поднял руки несостоявшийся спорщик. – Кстати, поделитесь секретом. Откуда вы взяли этого сумрачного тевтонского гения?

– О, – усмехнулся Пётр Гаврилович, – мы с ним были знакомы ещё до объединения Германий. А в восемьдесят девятом Ральф быстро сообразил, чем всё закончится, и с моей помощью перебрался под Новосибирск. И, кстати, не ошибся – сами знаете, как поступили американцы руками своих немецких друзей со всеми, кто имел хоть какое-то отношение к «Штази». А Ральф увяз по уши, особенно если вспомнить его неприязнь к евреям…

– А «Ника»?..

– Как раз то, чем он и занимался перед бегством. Нам повезло, что начальник института в восемьдесят девятом ушёл на пенсию, и на его место стали пророчить какого-то еврея. У Ральфа сразу взыграла паранойя, что, мол, «Израиль охотится за его разработками». Потому он перед бегством и уничтожил все данные. Так что можно сказать с уверенностью – реализовать проект кроме нас не сможет никто. По крайней мере, в обозримом будущем.

– Ну, так уж и никто, – усомнился кто-то из гостей. – Любой известный результат всегда можно воспроизвести, вопрос затраченных средств и времени.

– Не спорю, – победно улыбнулся Пётр Гаврилович. – Вот только надо знать, что копировать. У нас же чистый случай, который двигатель науки: ошибка эксперимента плюс гений, понявший её значение. Мне говорили, что даже шанс на повторение таких же природных условий, как тогда под Магдебургом – что-то там с девятью нулями. А если добавить вероятность, что рядом окажется подобный фанатик физики, а в помощь ему найдётся такой же великий математик, как Михаил Янович Зарецкий… Думаю, если сохраним результаты в тайне, по крайней мере, сейчас – догнать нас не сумеют.

– Вот об этом я, кстати, и хотел поговорить, – вмешался генерал, который с первых дней «клуба» решал все вопросы секретности и шпионажа. – Мне не нравится, как активизировались британская и американская разведки. Мы, пользуясь моментом, сейчас неплохо чистим их агентуру на Кавказе. Потому остальная резидентура просто взбесилась, гонят операции «валом». Цель, конечно, понятна, надеются «перегрузить» наших всяким мусором – чтобы крупная «рыба» успела залечь поглубже. Но вот из-за такого потока иногда случаются и неприятные успехи.

– Вы имеете в виду октябрьский случай насчёт «Бриза-М»? – поморщился хозяин дома.

– И его тоже. А если хоть куда-нибудь просочатся сведения о «Нике», вся эта возня вокруг космической отрасли покажется нам детским лепетом. Предлагаю, едва будет сдана первая очередь лаборатории, переселить туда сотрудников. В Москве оставим только копию банка информации. Выберем маленький городок в Тюменской области, чужаков в таких местах видно сразу. Пустим дезу о разработке нового оборудования для «нефтянки» – это сейчас модно. Организуем прикрытию командировки и всё, что полагается. Да и контролировать утечку из одного места намного проще.

– А не боимся ли мы собственной тени? Ведь и сейчас вокруг всех задействованных лиц двойное кольцо охраны.

– Напомню старый анекдот: «Даже если у вас паранойя, это не значит, что вас не преследуют», – резко «отрубил» возражения генерал. – А кроме «помощи» наших американских «друзей», у меня есть поводы беспокоиться и здесь.

– Вы о «Призраках»? – удивился гость из администрации президента. – Полно, да существуют ли они? Ведь мы не нашли ни одного прямого доказательства.

– Да, – согласился генерал. – Полтора года назад, в сентябре девяносто девятого, мы почти зацепились. Увы, «хвосты» обрубили слишком грамотно, та встреча на Кавказе ничего не дала. Но вот поверьте старому коню, который ещё не испортил ни одной борозды – так не бывает. Слишком много у меня накопилось эпизодов, в которых всё выглядит очень естественно, правдоподобно до тошноты. Вот потому я и не верю, в жизни всегда бывают совпадения и случайности. А тут – как «по писаному». Уверен, работает какая-то мощная и профессиональная организация. Вот только кто? Явно не из-за рубежа, мои люди проверили. Но и в байки журналистов про «отставных патриотов из КГБ», простите, тоже не верю: наши «зубры» наперечёт до самой смерти. И даже после.

– Господа, предлагаю каждым делом предоставить заниматься профессионалам, – поспешил погасить спор Николай Константинович. – И если Захар Владиленович считает, что так лучше – думаю не нам, гражданским, с ним спорить. А пока предлагаю перейти к десерту. Не стоит обижать моего повара невниманием даже к малой части его трудов.

По знаку хозяина дома сразу же вкатили две тележки с чашками и огромным тортом, напоминавшим тропический остров – и гости сочли, что на сегодня «клубные» разговоры можно считать завершёнными. А сейчас лучше отдать должное очередному шедевру хозяина здешней кухни: ведь несмотря на самые невероятные предложения, ни один столичный ресторан переманить старика к себе до сих пор так и не смог. Потому не стоит портить вкус кулинарного чуда горькими привкусами дел и политики.