Текст книги "Дети иного мира"

Автор книги: Ярослав Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Если вы не против, я бы хотел какое-то время пожить дома у одного из жителей города. Я выберу сам.

– Пожалуйста, – видно было, что необычная просьба всё-таки застала Гая врасплох. – Не вижу препятствий. И ещё. Расходы мы, как и прежде, возьмём на себя.

Лахлан в ответ только усмехнулся: таким тонким способом отслеживать его перемещения догадывались крайне редко, в Королевствах тайные службы, как правило, предпочитали мелочную экономию. Впрочем, ничего, требующего вмешательства и запрета, он пока не увидел – скорее наоборот. Так почему бы и не согласиться? Подходящую семью Лахлан уже выбрал. Женщина-выходец из Королевств, когда-то была служанкой у одного из магистров Синклита. А переехав с дочкой сюда, получила гражданство. И теперь могла стать хорошим мостиком, который поможет Хранителю объединить понимание жизни здешнего народа и остального мира.

Уговаривать тётку пришлось довольно долго, слишком уж натерпелась женщина в своё время от хозяина-мага. Помогла репутация Хранителя, обещание новой квартиры побольше – экономить на деньгах Сената Лахлан не собирался… и желание бывшей служанки побороть свой самый ужасный кошмар. Ведь теперь обращаться словно с рабой ни с ней, ни с дочкой не посмеет никто. Как вешали Зелёных стражей за убийство на ферме, выходцы из Королевств запомнили хорошо.

Зато дочка к Хранителю буквально прикипела с первого же дня. Выглядела хрупкая пигалица едва на девять, хотя недавно отметила своё двенадцатилетие, не отличалась крепким здоровьем, потому часто болела и оставалась дома. И появившегося в доме под Новый год почти-настоящего волшебника встретила как ожившее чудо. Похоже Лахлана приняли и забегавшие к девочке школьные подруги: добрый сказочник, который расскажет интересную историю, покажет необычный фокус, подарит загадочный сюрприз, всегда выслушает и что-нибудь подскажет – не то что остальные скучные взрослые. И если поначалу мама оставлять дочку с магом одну опасалась, то уже через пару недель даже не представляла, как раньше обходилась без помощи. А уж когда усилиями Хранителя девочка вдруг перестала прихварывать, начала вместе с погодками днями напролёт носиться по улице, забывала шапку, приходила домой с полными сапогами снега – и ни разу даже не чихнула, женщина готова была носить гостя на руках.

В мартовские каникулы Лахлан неожиданно попросил, чтобы девочка съездила с ним в университет, где в одной из лабораторий их встретил Манус. Хранитель уложил спутницу на кушетку, затем в воздухе перед её глазами возник небольшой мерцающий диск, Лахлан принялся чётко и ритмично говорить слова на незнакомом наречии. Едва девочка впала в транс, последовал вопрос.

– А теперь, уважаемый Манус, присмотритесь внимательно к распределению потоков в её теле.

Главный чародей землян на несколько минут сосредоточенно замер, потом ахнул.

– Не может быть! Она же Разрушительница заклятий! А последним таким магом был…

– Да. Великий грандмастер Ордена запретного знания.

– Но откуда?! Как?!

– А вот это я спрошу у её отца, – в глазах Лахлана моргнул недобрый огонёк. – Один из магистров Синклита решил поразвлекаться. Приспособил для пыток, совмещённых с оргиями, кое-что из древних техник Круга друидов. А когда мать девочки понесла, вышвырнул её на улицу. На обратной дороге я собираюсь заглянуть, и, клянусь Титанией, после этого кое-кто будет лично оправдываться перед Кайной-ведущей-души-в-мир.

Увидев выражение лица Мануса, Лахлан расхохотался.

– Ну, в самом деле. Понимаю, все эти легенды о равнодушии Хранителя во благо мира. Но вы-то разумный человек, должны понимать, что к сонму богов я не принадлежу. Так, лекарь, который штопает крупные раны да чистит воспаления. И осчастливить всех не могу, слишком хорошо знаю, какая хрупкая штука равновесие, и чем может отозваться лет через десять лишний дождик во время засухи. Но всё это не мешает мне помогать там, где могу. Кому-то одному. И наказывать человеческую гнусность, если уж она перешла черту, а остальные равнодушно отворачиваются. Но к вам я пришёл из-за другого. Сами знаете, что такое Разрушитель, и как отдаётся в организм искажение внутренних потоков. Кое-чему я её, конечно, научил, неконтролируемую пока энергию стихий сцеживал, но дальше требуется ваша помощь. Когда я уеду – продолжить и доучить.

– Конечно-конечно! – видно было, что бежать оформлять документы и разрабатывать индивидуальный курс занятий для такой редкости, как Разрушитель заклятий, Манус готов хоть сейчас.

– Вот и замечательно.

Тем же вечером Лахлан попрощался с семьей, где прожил последние месяцы, в ответ на слёзы девочки пообещал заехать ещё раз – и направился смотреть заводы и остальные поселения землян. Затем внимательно изучил Мёртвый город, посетил места сражений с гвенъя, и после чего снова оказался в кабинете Гая, где вместе с генералом его ждали Рот и Белозёров. Разговор сразу же пошёл о «плодотворном сотрудничестве», Сергей Матвеевич от лица Сената официально предложил Хранителю почётное гражданство – тогда земляне обязуются оказывать ему такую же помощь, как и своим, ничего не требуя взамен… Все были так серьёзны, что Лахлан опять не удержался. Начал грозную речь о заводах, губящих природу, о грязи вокруг городов и о взятке, которую виновники пытаются ему дать. Испортил всё генерал Гальба, который через несколько минут демонстративно зевнул и сказал:

– Уважаемый Хранитель. Вот если бы вы устроили этот цирк сразу по приезду, я, может, даже поверил. Но не сегодня.

– Признаю поражение, – улыбнулся Лахлан. – Вы меня раскусили. Хотя, на мой взгляд, ряд мер и качество очистки части отходов пока меня не устраивает, – видя, как с лёгкой неприязнью вытянулось лицо Белозёрова, Хранитель поспешил пояснить: – Нет, нет, уважаемый Сергей Матвеевич, вы меня не так поняли. Знаю, читал в вашей истории, было такое движение фанатиков, считавших, что всё зло от машин. Луддиты, которые ломали станки инструментами, сделанными на этих самых машинах. И их последователи, из «Гринпис», которые ездили бороться с нефтяными скважинами на бензиновых машинах и кораблях. Неужели вы думаете, что я из таких?

Хранитель вдруг замолчал, затем стал очень серьёзным и негромко продолжил.

– Дело не только в том, что люди никогда не откажутся от возможности жить лучше и легче, не получив взамен что-то равноценное. Вы не очень хорошо представляете пропасть между своей жизнью и Королевствами, где даже знать не может позволить многое из обычного и привычного здесь. Но вот есть ещё кое-что. Мы бежим по кругу. Последние века рост едоков хоть и сократился, число людей всё равно пусть медленно, но растёт. С полей и рек всё чаще начинают брать больше, чем они могут дать. В Королевствах леса остались в основном только в дворянских охотничьих угодьях. Пока это не очень заметно. И не будет заметно еще несколько столетий… потом будет поздно. Вы же показали, что выход есть, – Лахлан хитро прищурился. – А ваше почётное гражданство я всё-таки приму, очень уж интересно, что у вас выйдет. И несколько молодых друидов пришлю, помочь. Возьмёте?

– Возьмём, – вместе ответили Рот и Белозёров. Гай же добавил: – Я бы вообще предложил организовать совместную работу друидов с нашими биологами и экологами. Есть кое-какие идеи. Если вы согласитесь передать наши слова старейшинам.

– Передам. Тогда, – голос Лахлана разорвал рабочую тишину кабинета необычной торжественностью, – как Хранитель Мира, заявляю: вы достойны занять место в круге существования. Так несите же нашему миру добро и ищите своё место под общим для всех солнцем!

Часть V. Королевства людей

Глава 30. Весть из далёких стран

Тонкие пальцы гостя погладили отрез ткани, ощупали фактуру, затем мужчина, не вставая с кресла, повернулся к окну и внимательно рассмотрел игру цвета на бледно-коричневых пятнах леопардового шёлка. После чего кусок ткани был аккуратно сложен и, к радости купца, отправился в стопку слева, где лежали отобранные образцы. Хозяин роскошного кабинета затаил дыхание, словно он в торговом деле не тридцать лет, и это его первый контракт: сделка была ему нужна как воздух. Причём обязательно до того, как торговый совет Балвина узнает, что караван на Золотые острова, в который входили целых три шхуны господина Сирика, погиб. И председатель Совета пересмотрит решение о вручении Сирику золотого пояса. К обычным своим покупателям обращаться с необычным предложением о продаже всего груза разом с пришедшего позавчера корабля Сирик не мог – поползут опасные слухи. А таких, как Нортгар, способных купить большую партию, но при этом тканями обычно не торговавших, в городе не так уж и много.

– Хорошо. Вы меня заинтересовали, уважаемый Сирик.

Разорвавший тишину бас заставил хозяина вздрогнуть: несмотря на давнее, больше года, знакомство, привыкнуть, что высокий и худощавый мужчина говорит таким низким голосом, купец так и не смог. Впрочем, заминка длилась не больше нескольких мгновений, наступала вторая часть встречи, не менее важная. Разговор об условиях.

– Если основной товар соответствующего качества, – пальцы слегка коснулись отобранных лоскутов южных шелков, атласов и паутинника, – я готов купить вот эти ткани.

– Контракт я подготовил, потому, чтобы вам не терять времени на поездку через весь город ещё раз, дорогой Нортгар …

– Думаю, не стоит торопиться, уважаемый Сирик. По-настоящему серьёзные дела спешки не терпят. Если вы не против, вечером я ещё раз поразмыслю, и через пару дней пришлю вам проект контракта на утверждение.

– Как скажете, дорогой Нортгар. Если вам так удобнее.

– Вот и договорились. А теперь, простите, мне пора. И да сопутствует вашему делу длань Эбрела.

– Всего доброго. И пусть ваш дом, дорогой Нортгар, не покидает ласка пресветлой Кайны.

Едва за гостем закрылась дверь, и заскрипели ступени лестницы на первый этаж, Сирик позволил себе шумно выдохнуть, и с облегчением вытер лицо платком. Получилось! Сразу подписать контракт, конечно, не вышло – но на такую удачу опытный купец и не рассчитывал. Случай с Нортгаром, когда наследство переходило к сыну, хорошо разбирающемуся в делах и товарах, но торговой жилки не имеющему, был нередок. И способ исправить несправедливость богини судьбы Титании придуман был давно. Не зря в купеческом сословии хваткие и образованные девушки всегда в цене. Бывало, конечно, что мужья пытались вести дела и самостоятельно – только здесь, вздохнул Сирик, к сожалению не тот случай. С супругой Нортгар жил душа в душу, и каждый занимался своей частью семейного дела. Контракт будет выполнен так, что не найдётся ни единой щёлочки, не зря к госпоже Нэрсис последнее время за консультациями обращаются даже городской магистрат и глава торгового совета.

А ещё она такая красавица… Вспомнив праздник начала навигации месяц назад, Сирик вздохнул: вот ведь, одарили Нортгара боги. И дети вышли удачно. Старшенький в папеньку, хотя больше по морскому делу и оружию. Будет, скорее всего, караваны сам водить, а уж в жёны-то ему хоть сейчас готовы отдать подходящих дочерей многие, пусть до двадцати одного, когда мужчине положено играть свадьбу, ещё шесть лет. Зато дочка – вся в маму, тоже повезёт кому-то. Не то, что собственные оболтусы, худо-бедно тащить семейное дело только и способные. Сирик несколько минут колебался, потом достал из шкафа бутылку с вином и плеснул в стакан не разбавляя: сегодня можно. Пусть удалось продать не весь товар, денег от сделки хватит поддержать репутацию состоятельного купца, который даже после серьёзных убытков сохраняет немалый свободный капитал. А с «золотым поясом» и его сыновья удержат дело… Мысли вдруг снова вернулись к Нортгару. Ему бы такого наследника. Сын младшего партнёра в одной из торговых компаний, потому наследство получил небольшое, рискнул уехать далеко от дома в Балвин – и всего за два с небольшим года сколотил состояние. Это в крупнейшем-то порту северной части континента, где своих торговых акул хватает. Нет, помогли, конечно, связи с родственниками, через которых он закупал редкие восточные товары – так на одних связях далеко не уедешь, хватка нужна железная и удача нешуточная. А ещё репутация, не зря слово Нортгара давно стало цениться не хуже векселя. Среди торговых людей до сих пор ходила история, как в одном из банковских домов случайно уничтожили вексель малоизвестного тогда купца – и как через два месяца Нортгар пришёл и заплатил и долг, и все полагающиеся проценты до последнего медного се. И вторая: когда пообещал в ответ на угрозы семье со стороны одного из главарей шаек, решившего вытрясти процент сверх договорённого с Ночной Гильдией, что вырежет варнаку сердце – и через неделю всю банду нашли с перерезанным горлом. Да и третья, когда Нортгар дал денег на печь необычной конструкции одному мастеру-стекольщику, которому отказали в кредите все остальные – а через несколько месяцев по праву совладельца первым забрал и продал партию необычно больших и качественных зеркал. Узнать планы молодого купца с тех пор мечтали многие, но пробиться сквозь амулеты и защиту дома не смог пока никто.

Если бы сейчас празднующий в обнимку с бутылкой купец сумел заглянуть в голову коллеги, то был бы изрядно удивлён: Нортгар, он же Антон Серебрянников, тоже вспоминал стычку с бандой Ржавого Когтя. Тогда главарь решил поторопить несговорчивого купца и выкрал младшую дочь. Незадачливый бандит даже не предполагал, что оба «ребёнка» – из спецшколы завтрашних, а здесь выполняют функцию боевиков прикрытия для занимающихся сбором информации «родителей». Когда испугавшиеся за Алису товарищи засекли сигнал браслета-маяка и ворвались в логово, то обнаружили только двенадцатилетнюю девочку, с виноватым видом стоявшую посреди трупов. Алиса пыталась объяснить, что «вот честное слово, она не нарочно, не понравилось, когда её попытались изнасиловать, а дальше – просто не стоило оставлять свидетелей»… На этих словах Родиона охватила нервная икота, а Антон мешком сполз на пол и чуть не выронил пистолет. Девочка же потом возмущалась, когда её на месяц заперли дома под присмотром Нэрсис. Мол, она в состоянии за себя постоять, а вот Антона без охраны оставлять нельзя… трое остальных были единодушны. Зато глава Ночной Гильдии после этого случая относиться к малоизвестному чужаку стал тепло: беспредельщик ему изрядно надоел, но разобраться по «своим» законам никак не получалось. А уж когда Антон с помощью антибиотиков – зелья великого алхимика Нейлона – вылечил внучку Турульфа, знакомство переросло во что-то напоминающее дружбу. Насколько это было допустимо для купца и главы преступного мира Балвина. Вот только Антон о случае с Когтем предпочёл бы забыть, господин же Турульф постоянно напоминал: слова «знает, где торговать, а где и с кистенём пройтись» были в его устах высшей похвалой. Потому и сейчас, когда на улице Антона нашёл посыльный главы Ночной Гильдии с приглашением на бал в честь дня рождения внучки, золочёную карточку украшал орнамент нарисованных рыжим цветом когтистых лап.

Спрятав картонку с именным магическим оттиском в глубине камзола, Антон усмехнулся: вот к этому он так привыкнуть и не смог. Что за преступниками гоняется стража, пойманных грабителей вешают, фальшивомонетчиков варят в котле с кипятком и так далее – а глава всех организованных преступных сообществ человек публичный, уважаемый. Пусть определённые традиции и соблюдаются обязательно. Где находится дом господина Нортгара известно прекрасно, но вручает приглашение секретарь всегда на улице, и одет он в живописные лохмотья. Специально переодевается. И сколько угодно можно себя убеждать, что такое положение дел легко объяснимо: многовековая статичность порождает строгие традиции и симбиоз множества организаций и гильдий, со строгими правилами и пирамидальной структурой. И горе тому, кто рискнёт действовать на свой страх и риск, сообщества регламентируют всё – от выпечки хлеба до попрошайничества. Вот только, чтобы система работала без сбоев, в ней должны быть заинтересованы все стороны. Потому-то хозяева преступного мира и могут говорить о своих занятиях открыто, быть не менее уважаемыми людьми, чем богатейшие купцы… и держать криминал в стальных тисках допустимого. Расскажи Антон, как и почему у него дома воевали с Графом – здесь попросту не поймут.

Задумавшись, Антон незаметно для себя выбрал не короткую дорогу домой мимо ратушной площади, а кружной путь через порт. Можно было, конечно, вернуться, но после напряжённых переговоров вдруг захотелось освежиться, вдохнуть солёного морского воздуха, а не запахи камня пыльных стен и мостовых, лошадей и множества людей. К тому же приглашение господина Турульфа несколько выбило из колеи, а дальняя дорога поможет успокоиться. Тем более что порт и северная часть города места вполне приличные, не юг, где сплошные лабиринты грязных переулков, а люди живут в доходных домах буквально друг у друга на голове. У одного из перекрёстков пришлось недолго подождать, когда разойдётся охочая до зрелищ толпа: столкнулись две телеги, возчики вцепились друг другу в бороды, а дети разных возрастов начали шустро растаскивать рассыпавшиеся по мостовой яблоки. Антон, глядя сначала на мужиков, потом на подоспевшего стражника и начавших уборку мусорщиков усмехнулся. Вот ещё одно отличие от привычных стереотипов. Когда ещё до Катастрофы они собирались компанией студентов, и любители правдоподобия говорили о всякого рода фентэзи, то сразу же вспоминали земное европейское средневековье. Место, где теперь живёт Антон, вполне похоже на книжки, которые читали тогда. Только вот ни грязи, ни нечистот на улице нет и в помине, та же древность культуры сказывается. Даже туалеты догадались ставить везде. Разве что строить удобства приходится на улице, магически выведенные растения для переработки отходов внутри домов не приживаются, а услуги золотарей мало кому по карману. Да и мостовые просто блестят, мусорщик профессия здесь не самая тяжёлая и весьма выгодная. А уж про всяких насекомых и говорить не приходится, нужное снадобье в магической лавке стоит гроши. Красота и благодать – если не заглядывать в трущобы, которых в любом местном городе всегда не меньше половины.

Порт встретил криками чаек, запахами водорослей и йода, шумом и деловой суетой причалов. Гавань Балвина считалась самой удобной на изрядном куске океанского побережья – огромную чашу защищали от ураганов покрытые лесом отлогие холмы, от океанских штормов прикрывала широкая коса. Эта же коса вместе с многочисленными мелями и рифами в западной части бухты позволяла легко обороняться от морских набегов, и потому сейчас, в разгар навигации, гавань напоминала бурлящий суп. Антон залюбовался несколькими большими океанскими судами, которые только-только протиснулись через извилистый фарватер, отогнали тянувшие их баркасы и распустили часть белых громад парусов, чтобы величественно подойти к пирсам и встать на заслуженный отдых раньше, чем начнётся отлив. Закрывавшее солнце облачко отбежало, в лицо ударил яркий свет, заставляя прищуриться, превращая порт и корабли в сказочную картинку. Антон прикрыл ладонью глаза и улыбнулся волнам начинающегося отлива: именно рассказам о Балвинской гавани он обязан знакомству со своей будущей женой, с Нэрсис. И именно потому, когда их пару выбрали в Департаменте стратегических исследований для разведки-наблюдения за жизнью Королевств, он попросил место в Балвине. И ни разу не пожалел, ходил любоваться портом и бухтой и в зимние шторма, когда свинцовые волны с шумом накатывали на берег, и в летние штили, когда бирюзовая вода казалась вылитым в чашу гавани расплавленным таинственным стеклом.

С ближней отмели раздались детские крики, кто-то с кем-то ругался и спорил… очарование было разрушено. На обнажившийся участок дна одна за другой высыпали ватаги ребятишек. Неотличимые издалека мальчишки и девчонки, закатав штаны по колено, торопились на свой кусок побережья – пока его под шумок не захватили чужаки. Бегом забирались в ещё холодную от моря грязь, чтобы собрать мусор, который оставляла уходящая вода: угольки, обрывки верёвок, обломки досок, кости и медные гвозди, ржавые ножи и молотки. Постоянно вспыхивали стычки, иногда драки – если что-то особо ценное лежало на границе территорий или кто-то втихаря пытался пробраться к соседям. Недалеко от того места, где стоял землянин, раздался вскрик, один из детей пропорол ногу то ли ракушкой, то ли ржавым обломком. Кто-то из приятелей помог добраться до твёрдой земли, перевязать рану грязным куском ткани, и через несколько минут оба уже торопились обратно. Время отлива коротко, не успеешь собрать достаточно – нечего будет продать старьёвщикам, не будет угольков и обломков, которые можно унести домой для растопки.

Антон невольно сжал зубы… вот про такое, когда они спорили о выдуманных волшебных мирах, никто и никогда не думал. А ведь этим детишкам, которые вынуждены ползать по ледяной грязи и летом, и зимой, каждый день рискуя простудиться и умереть – ведь на лекарства денег никогда не будет – завидуют многие из тех, кто живёт в южной части города. Порт всегда хоть что-то, но оставляет на берегу. К тому же летом можно собирать ракушки, ловить не успевшую уплыть с отливом рыбу. И не придётся по два-три дня подряд ложиться спать на пустой желудок. И, значит, выживет каждый второй, а не каждый третий. Самое противное, что медицина тут на хорошем уровне, даже не-маги спокойно живут лет девяносто, сохранив зубы, избежав многих старческих болезней. Потому-то двадцатишестилетние Антон и Нэрсис спокойно играют людей на двенадцать лет старше, пока есть деньги ты и в сорок будешь не сильно отличаться от себя-двадцатипятилетнего… У «жаворонков из грязи» столько золота не будет никогда. Когда вырастут, их удел – работать от зари до зари, чтобы обеспечить себя и детей хоть каким-то пропитанием, а в пятьдесят умереть полными развалинами. И сделать ничего нельзя, он только наблюдатель. Может потом, когда рухнут законы Синклита, те, кто придёт следом, смогут что-то изменить. Вот только для многих из ребятишек, которые сейчас копаются в принесённом океаном мусоре, будет уже поздно… С этими мыслями Антон заторопился домой, настроение было испорчено.

Дом встретил его тишиной. Родион, судя по всему, ушёл драться на дуэли – пятнадцатилетние парни меряются здесь оружием и умением махать клинком совсем как на Земле в этом же возрасте принято хвалиться новым сотовым телефоном или достигнутым рейтингом в компьютерной игре. Вот и приходилось время от времени доказывать свой статус. Алиса спала у себя в комнате, сегодня была её очередь выходить на связь. Пусть здешняя наука законы природы узнаёт беспорядочными кусками, пусть про связь молнии и магнита не догадывается, и, следовательно, про существование радиоволн и как их можно использовать не подозревает – рисковать было нельзя. Потому каждый сеанс вёлся с соблюдением всех предосторожностей, из разных мест. Вот только чтобы обернуться к обеду, вставать девочке пришлось в пять утра. Зато Нэрсис… Жену Антон обнаружил в библиотеке. И занималась она, судя по стопке книг на столе, сравнением торговых сводов королевства Келти и городов океанского побережья. Антон от увиденного напрягся: Нэрсис таким способом обычно успокаивала нервы. Например, когда украли Алису, ждала мужчин девушка именно в библиотеке, обложившись книгами и свитками.

Услышав, как открылась дверь, Нэрсис подняла голову, заметила мужа и рассеянно произнесла:

– Как всё прошло?

– Удачно. Можно заключать контракт… что случилось?

– М… тут до меня новости дошли. Об отце. Помнишь его?

Антон нахмурился, ещё как этого поганца помнит. До сих пор хочется удавить своими руками. Тогда они с Нэрсис оба только начали работать в департаменте стратегических исследований, и совсем недавно стали встречаться, когда выяснилось, почему отец не заплатил за неё выкуп. Планировал купить дворянство для старшего сына, потому расходы на спасение дочери «не вписались в бюджет». У девушки случился нервный срыв, и хорошо Антон, рискуя потерять работу, вытребовал отпуск и уехал на месяц вместе с Нэрсис к своей маме, которая приняла невесту сына как родную дочь. Но своего тестя с того дня Антон возненавидел до глубины души. И что за новость пришла теперь? Антон стремительно пересёк комнату, обнял жену и начал гладить её волосы и целовать.

От ласки, особенно когда губы теребили шею, девушка заурчала, как довольная кошка и шутливо начала сопротивляться:

– Ну хватит, Анто-он, хва… мр… хватит. Ты бородой щекочешься, ну почему в здешних краях бриться принято только магам… мр… хватит. Да не нервничаю я. Просто, – Нэрсис вздохнула, – я узнала, что отец недавно утонул. И вот поняла, что меня это почему-то ни капельки теперь не волнует. М… ну Анто-о-он.

– Ну их, эти дела и новости. Пошли, устроим себе день отдыха?..

– Не выйдет, – с сожалением в голосе ответила девушка. – Тебе придётся через три часа пойти на Солёный рынок. Не знаю точно, но прошёл слух, что кто-то из купцов привёз совсем необычный товар и выставит его сегодня. И я полагаю, что результат сегодняшних торгов заинтересуют Центр.

Антон вздохнул: в чём-чём, а во всякого рода прогнозах Нэрсис ещё никогда не ошибалась. Вот только Солёный рынок… Приморские страны, в отличие от многих государств северной половины континента, владеть людьми разрешали. Антон же к этой стороне здешней жизни относился очень неприязненно. И место торговли живым товаром всегда обходил стороной. Теперь же торчать в этом отвратительном месте придётся до самого закрытия, кто знает, когда пройдут нужные торги. А работал Солёный рынок с пяти часов вечера и до полуночи, пока по здешним верованиям богиня Титания отворачивала свой взор от мира и позволяла лепить судьбы других людей руками смертных.

– Да, захвати с собой Алису. Ночью Солёный рынок то ещё место, стража там, конечно, приглядывает, но с ней мне за тебя будет спокойнее.

Антон чуть замялся. Нет, в Алисе он не сомневался ни на минуту, после Когтя была ещё пара случаев, когда им с Родионом пришлось «поработать» по основной специальности… Но вот всё равно никак не получается привыкнуть к тому, что его охраняет девчонка неполных четырнадцати лет – а не наоборот. Жена истолковала сомнения по-своему.

– Да не беспокойся ты за меня. Я никуда не собираюсь, а дом у нас настоящая крепость. И за Родиона не переживай, знаю я уровень местных фехтовальщиков. А Родион сам выбирал из предложенных моделей поведения именно такую, да и готовили его мастера здешним не чета. Две схватки он выиграет, третью аккуратно проиграет или сведёт вничью. Потом, как положено, быстренько в знак примирения напоит соперников в подходящей таверне до деревянного состояния, и, глядишь, ещё раньше вас домой вернётся.

Антон в ответ только мысленно махнул рукой: иногда Нэрсис из-за бурной биографии некоторых вещей просто не понимала. К тому же, её рассуждения всегда до ужаса логичны, потому объяснять свои сомнения бесполезно. Проще согласиться.

На рабском рынке и Антон, и Алиса оказались впервые, потому осматривались по сторонам, не стесняясь. Изрядный кусок земли рядом с портом отделял высокий забор, не меньше чем в два человеческих роста, над которым через равные промежутки висели ярко освещающие территорию шары. Покупатели заходили через парадные ворота, чьи украшенные изысканными орнаментами створки раскрывались за час до начала первых торгов и закрывались за последним посетителем. Сразу за входом располагались палатки с прохладительными напитками, разнообразными закусками… Антон сморщился и резко отогнал подбежавшего было к Алисе лоточника со здешним аналогом лимонада: ощущение, словно пришли на спортивный матч или концерт, только сувениров не хватает. Парень в ответ угодливо склонился и заторопился к следующему клиенту. Ошейник выдавал в нём раба, и если он не сумеет всучить за вечер весь товар с лотка, рискует оказаться очередным лотом на продажу. Впрочем, если кто-то из прислуги станет надоедать посетителям слишком сильно, его будет ждать та же судьба – потому остальные настроение Антона оценили, и больше ни к нему, ни к Алисе никто не приставал.

За палатками начинался сам рынок. В центре – большой круглый подиум, туда и будут выводить товар из расположившихся у противоположной от входа стены бараков. Перед подиумом раскинулась широкая площадка, на которой уже толпились покупатели. Антон и Алиса подошли в числе последних, потому оказались в заднем ряду. Но недолго – их почти сразу заметил распорядитель и поспешил проводить уважаемого купца на лучшее место. Узнали Антона и соседи, вокруг пошли понимающие улыбки: отец поддался на уговоры дочери и наконец-то решил купить ей живую куклу. А то, наверняка, перед подружками стыдно – остальным, у кого родители могли позволить, первую обычно покупали годам к десяти, в четырнадцать у некоторых было уже по три-четыре игрушки, а своей девочке господин Нортгар до сих пор не удосужился подарить ни одну.

Они успели вовремя. Через несколько минут свет шаров на стенах потускнел, вокруг подиума, наоборот, на шестах вспыхнули яркие огни. Над сценой чуть заметно замерцал купол специального полога, он позволит поддержать внутри комнатную температуру хоть в дождь, хоть зимой, и продемонстрировать товар во всей красе. Сразу же зазвучал голос распорядителя: «Лот первый! Десять каменщиков, состояние здоровья хорошее, возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет!» На подиум вывели понурых мужчин в одних набедренных повязках, а маг тут же создал наверху увеличенное изображение товара, чтобы могли рассмотреть даже задние ряды. Торги начались.

Время тянулось неторопливо, до закрытия оставался всего час, а ничего «интересного» так и не прозвучало. Но вот распорядитель объявил очередную позицию: «Две дикарки с экваториальных островов». Сразу же в центр подиума вытолкали двух девушек в плащах-балахонах до горла, маг создал увеличенные слепки лиц… Алиса с силой сжала руку «отца», а Антон резко выдохнул: первой была блондинка с голубыми глазами, редкое для Королевств сочетание, а вторая – самая настоящая негритянка. Но негров в этом мире не было вообще! Тем временем распорядитель продолжал.

– Возраст двадцать два года. Обе ещё не знали мужчины, но хорошо выдрессированы, – по неслышной команде помощник сорвал плащи. Девушки, было, дёрнулись прикрыть наготу, но наткнувшись на грозный взгляд надсмотрщика, опустили руки, блондинка залилась румянцем. – Стартовая цена лота, – продолжал греметь голос, – сто тридцать золотых фаренов.