Текст книги "Туннель (СИ)"

Автор книги: Ярослав Михов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Собаки отбежали в разные стороны к стенам туннеля, но не скрылись из виду, а снова бросились в атаку с удвоенной яростью. На этот раз одному псу удалось прыгнуть высоко и зацепиться за край моста. Передние лапы скребли когтями по железному настилу, задние бешено сучили в воздухе, пытаясь подтянуть остальное тело. Огромные клыки блестели, глаза пылали яростью и жаждой крови. Тарас в ужасе отпрянул назад, и повалился на задницу, едва не скатившись вниз. Но руки работали сами по себе – левая сунула дуло оружия прямо в оскаленную пасть, правая спустила курок. Очередь начисто снесла собачий череп, обезглавленная туша полетела в пропасть.

Тарас вскочил на ноги, опустевший магазин скрылся в водах канала. Быстро вставил новый, клацнул затвор. Почти не целясь, Тарас дал еще одну очередь, снова раздались визг и скулеж. Патроны кончились мгновенно, Тарас вставил последний магазин. Под мостом теперь кружились всего две собаки, выстрелы превратили тварей в неподвижные туши.

Тарас опустил горячий автомат, грудь вздымалась от частого дыхания. В ноздри бил запах пороха, из дула валил густой дым. Тарас осторожно перегнулся через край моста, взгляд устремился вниз. Перед автобусом кровавое месиво, собаки раскинулись в разных позах, под тушами растекались темные лужи. Тарас насчитал одиннадцать трупов. Одна собака распрощалась с головой и улетела в пропасть. Тринадцатой не видно, видимо, скрылась, не желая делить судьбу стаи.

Тарас оглянулся. Доктор на той стороне сжимал ручку лебедки, ждал указаний. Алиса стояла без движения, руки зажимали уши. Тарас поднял вверх большой палец и кивнул доктору. Тот кивнул, мост с металлическим скрипом снова лениво пополз вниз.

Глава 12

Тарас, не дожидаясь пока мост опустится, спрыгнул прямо на крышу автобуса. Через люк пролез в салон, занял водительское кресло. Доктор закончил крутить лебедку, край моста лег на асфальт дороги. Тарас завел двигатель, колеса автобуса медленно покатили вперед. Раздался противный хруст и чавканье – пришлось проехаться прямо по собачьим трупам. Автобус преодолел мост и остановился рядом с доктором и Алисой, дверь отворилась. Тарас усмехнулся, представив себя водителем маршрутки.

Алиса заскочила в салон, без слов кинулась ему на шею и крепко поцеловала. Тарас подумал, что если это оплата за проезд, то от профессии водителя он бы точно не отказался.

– Живой, – сказала Алиса, проводя рукой по его волосам. – Стрелок, блин.

Тарас открыл рот, но сказать ничего не успел – воздух наполнили отчаянный крики и утробное рычание.

Ребята выскочили из автобуса, замерев от ужаса – на асфальте доктор катался в обнимку с уже знакомой огромной черной собакой, тринадцатой по счету. Тварь никуда не убежала, а просто где-то спряталась.

Острые клыки и когти разрывали одежду и кожу, доктор дико орал и отбивался. Алиса громко визжала, Тарас, охваченный паникой, прыгал рядом с клубком из двух тел. Наконец, сообразив, он кинулся в салон, где оставил автомат. Вспомнил, что патроны кончились, и, ругаясь, полез в ящик, спрятанный под сидениями. Непослушные руки после нескольких неудачных попыток вставили магазин, Тарас выскочил наружу и вскинул автомат.

Но как тут прицелиться? Доктор и пес кувыркались как вихрь листьев на осеннем ветру. Тарас заходил то одной, то с другой стороны, выбрать удобный момент никак не получалось. Доктор уже не кричал, просто хрипел, по асфальту размазалась кровь.

Палец лег на курок, Тарас решил стрелять наобум, но в этот момент клубок подкатился к краю пропасти, и доктор последним усилием сбросил с себя собаку. Черный пес на миг завис в воздухе, раздался протяжный удаляющийся вой и за ним тяжелый всплеск.

Тарас и Алиса поспешили к доктору, поскорее оттащили его подальше от края. Пиджак превратился в лоскуты, на лице и теле висели рваные клочья кожи, обильно сочилась алая кровь.

– Не понимаю, – в отчаянии бормотал Тарас. – Не понимаю, откуда он взялся…

– Отнесите меня в автобус, – сказал доктор еле слышно. – Скорее…

Тарас, стараясь не смотреть на ужасные раны, подхватил доктора под руки, Алиса взялась за ноги. Осторожно занесли в автобус, раненый лег на сидения.

– Бинты сюда. – Лицо доктора исказила гримаса боли. – Бинты и антисептик.

Тарас кинулся за аптечкой, но Алиса остановила, схватив за рукав:

– Я им займусь. А ты веди автобус.

Тарас кивнул, и через пару секунд руки уже лежали на руле. Автобус резво тронулся с места, покидая мост, бурлящий водный канал, и собачьи трупы.

Стены туннеля снова приняли привычную полукруглую форму, свет фар падал на дорогу, уходящую в темноту. Алиса быстро обработала и перевязала раны, доктор, сильно смахивающий в окровавленных бинтах на мумию, заснул. Тарас, отъехав от моста подальше, остановил автобус. Вместе с Алисой умылись, почистили грязную одежду и наконец после долгих мытарств сели перекусить.

– Только бы доктор поправился, – сказал Тарас, когда они устроились на сидениях с двумя тарелками, полными горошка и вяленого мяса. – А ведь я знал, что собак было тринадцать! Двенадцать я уложил. А эта тварь, наверное, под автобус спряталась.

– Крепко ему досталось, – сказала Алиса, оглядываясь на спящего. – Теперь весь в шрамах будет.

– Да шрамы это ерунда, – отмахнулся Тарас. – Лишь бы жив и здоров был.

– Эта собака… Я таких никогда не видела. Она словно была…

– Какая?

Алиса помялась, ковыряя вилкой кусочек мяса.

– Не знаю. Странная была, одним словом.

– Бешеная?

– Можно и так сказать.

Ребята снова с беспокойством оглянулись на доктора.

После еды Тарас, не теряя времени, сел за руль. Дорога через туннель стелилась ровная и гладкая, новые препятствия не спешили вставать на пути. Доктор почти все время спал, время от времени приходя в себя. Алиса меняла повязки, пыталась кормить, но доктор отказывался, лишь делал несколько глотков воды. Один раз пытался поменять уставшего Тараса за рулем, но Алиса не позволила вставать и велела отдыхать и набираться сил.

После того, как автобус переехал мост, прошли сутки. Бензин снова подходил к концу, в запасах осталась лишь одна канистра. Тарас гнал по туннелю почти без остановок, прерываясь лишь на короткий сон и еду.

Несмотря на усилия Алисы, доктору становилось все хуже. Дыхание вырывалось с хрипами, в груди клокотало, тело бросало то в жар, то в озноб. Тарас и Алиса тревожились все больше. Доктор успокаивал – видимо, просто схватил сильную простуду после купания в подземной трубе.

Во время очередной остановки, когда Тарас карулил, а Алиса дремала, укутавшись в простыню, с задних сидений послышался слабый голос раненого:

– Тарас… Подойди пожалуйста.

Он обернулся – доктор приподнялся на лотке, отбросив одеяло. Тарас поспешил к нему.

– Вам плохо?

– Бывало и лучше. – Доктор поправил на груди окровавленный бинт, попытался сесть, но в полном изнеможении снова завалился на спину. Лицо скривилось, лоб покрылся испариной.

– Не двигайтесь. – Тарас поправил одеяло, нагнулся над стоящей рядом аптечкой. – Какое нужно лекарство? Обезболивающее?

– Никакое. – Доктор прикрыл глаза. – Сядь, мне нужно с тобой поговорить.

Тарас опустился на краешек сидения.

– Вам бы лучше поспать, чем разговаривать.

– Не переживай, скоро высплюсь, – сказал доктор, не открывая глаз. – Случилось то, чего я опасался.

– Что именно? – напрягся Тарас.

– Эта тварь… Собака… Она заразила меня.

Тарас почувствовал, как в груди что-то оборвалось.

– Бешенство? – с ужасом спросил он.

– Хуже. – Доктор открыл глаза, затянутые мутной пленкой. – С бешенством я бы справился. Но это… Что-то другое. Короче говоря, конец мне.

– Но как же… – начал Тарас дрожащим голосом и запнулся. – И ни одно лекарство вам не поможет? Вы же говорили, что в этой аптечке есть практически все!

Доктор тяжело вздохнул, затуманенные глаза посмотрели пристально.

– Вообще-то, одно… хм… лекарство мне поможет.

Тарас рывком поставил аптечку на колени, крышка откинулась, заблестели стекла ампул и склянок.

– Какое?

Доктор ткнул пальцем в маленький пузырек, внутри переливалась прозрачная жидкость. Тарас осторожно взял двумя пальцами.

– Это нужно колоть?

– Нет, – ответил доктор, протягивая руку. – Открой и дай мне. Только осторожнее.

Тихо хлопнула крышка, Тарас передал доктору открытый пузырек. Доктор, немного помедлив, выпил залпом, глаза зажмурились.

– Полегчало? – спросил Тарас, забирая пустой пузырек.

– Очень. – Доктор вымученно улыбнулся.

– Что это?

– Яд. Очень сильный.

Тарас вскочил, пузырек полетел на пол, брызнули осколки. Алиса что-то пробормотала, плотнее укутываясь в простыню, но не проснулась.

– Вы с ума сошли?!

– Сядь, пожалуйста, – твердо сказал доктор. – Времени мало.

Тарас медленно сел.

– Вы зачем такое сделали?! – в глазах парня проступили панические нотки.

– Затем, что не хочу помирать в муках, – усмехнулся доктор. – Давай сейчас не будем об этом. Лучше послушай. Мое тело оставьте здесь, в туннеле. Не знаю, что с ним будет, да мне и все равно.

– Оставить здесь? Ваше тело?

– Да. Здесь. Мое тело. И еще…

Доктор, порывшись в кармане, вложил в ладонь Тараса маленькое и твердое.

– Это я хочу отдать тебе, – сказал доктор. – Поэтому я и оказался здесь. Может, тебе пригодится. Кто знает, что там в конце туннеля?

– В конце? – переспросил Тарас

– Да. Конец есть, будь уверен. Так что не сдавайтесь.

Доктор закрыл глаза, руки легли на грудь

– А теперь уйди, я один побыть хочу.

Ошарашенный Тарас поднялся, беспомощный взгляд прошелся по салону. Начисто лишенный каких-либо мыслей, он вышел из автобуса. Ватные ноги подкашивались, и Тарас опустился прямо на асфальт, прислонившись к колесу. Сидел долго, слушая гнетущую тишину туннеля.

Предмет, что передал доктор, до сих пор лежал в руке. Пальцы медленно разжались. На ладони лежал ключ с биркой.

Номер 709.

Тарас спрятал ключ в карман, немного посидел, приходя в себя. Думать ни о чем не хотелось. Туннель казался кошмаром, просто страшный, длинный сон, и Тарас никак не мог проснуться. Хотелось, чтобы все закончилось. Пусть даже смертью, теперь все равно.

Тарас медленно поднялся, нетвердо ступающие ноги ступили в автобус. Алиса открыла глаза, сладко зевнула, гибкое тело вытянулась на сидениях.

– Заснула,– виновато сказала она, увидев Тараса в проходе. – Ты поел? Почему меня не разбудил?

Тарас не ответил, невидящий взгляд уперся в пол.

– Что с тобой? – Алиса отбросила простыню. – Ты бледный такой.

– Бледный? – Тарас сглотнул слюну.

– Да. – Алиса поднялась, внимательно посмотрела ему в глаза. – Господи, да что случилось?

Тарас снова промолчал. Алиса с недоумением пожала плечами

– Ладно, сейчас я сделаю доктору перевязку, тогда поговорим, – сказала она, оглядываясь в поисках аптечки.

– Не нужна ему перевязка.

– Почему?

– Потому что он умер.

Алиса медленно повернулась, посмотрела на торчащие в проходе ноги доктора.

– Я боюсь подходить, – тихо сказала она, прижимаясь к Тарасу. – Ты уверен?

– Да, – ответил он, поглаживая Алису по спине. – Он сказал, что заразился от укусов, и принял яд.

Алиса вытаращила глаза.

– Яд?

– Ну да. Он сам это сделал, на моих глазах.

– И ты позволил???

– Я не знал. Он сказал, что это лекарство, а потом… Давай все таки подойдем.

Они медленно приблизились к телу. Доктор лежал в той же позе, ноги вытянуты, руки скрещены на груди. Скулы заострились, складки на лице разгладились, губы под растрепанными моржовыми усами плотно сжались.

– Умер, – прошептала Алиса.

– Умер, – согласился Тарас. – Помоги мне.

Они подхватили застывшее тело, осторожно вынесли из автобуса. Уложили у стены туннеля, Тарас принес простыню.

– Мы оставим его здесь? – спросила Алиса, глотая слезы.

– Да, – ответил Тарас. Простыня легла на тело доктора, укрыв с головой. – Он сам просил.

Алиса еще раз взглянула на мертвеца, и, не в силах больше сдерживаться, зарыдала, уткнувшись парню в грудь.

– Тарас, как же так?! Мы теперь совсем одни остались!

– Да. – Он прижал к себе плачущую девушку, тоскливый взгляд окинул стены туннеля. – Одни.

…После смерти доктора ребята почти не разговаривали, оба погруженные в мысли. Тарас не отходил от руля, но надежда на спасение давно угасла. Туннель тянулся и тянулся, от кирпичных полукруглых стен мутило. Стрелка бензобака неумолимо двигалась к нулю. Запасы пищи и воды тоже стремительно убывали.

– Все напрасно, – впервые за долгие часы открыла рот Алиса. Они сидели в кабине и смотрели на бегущую под колесами дорогу.

– Что напрасно? – спросил Тарас.

– Нам уже не найти выхода.

Тарас немного сбросил скорость.

– Скорее всего, – сказал он после паузы. – Но все же лучше чем стоять на месте. Будем ехать, пока бензин не закончится, а потом…

– Что потом?

– Не знаю, – опустил глаза Тарас.

– Да и так понятно, – вздохнула Алиса.

Тарас утопил газ, взгляд вперился в дорогу. Немного помолчали, затем Алиса спросила:

– А что чувствуешь ты?

– В смысле?

– Ну, тебе страшно? Когда знаешь, что скоро умрешь?

Тарас прислушался к себе. Нет, страха он не чувствовал. Только бесконечная усталость и пустота.

– Не особо. А тебе?

– И мне не страшно. Сначала я боялась, а теперь… Все равно. Знаешь, я даже уже хочу, чтобы они снова появились.

– Кто?

– Ну эти… в масках.

Тарас вздрогнул, вспомнив топор в голове Ефрема.

– Нет, с ними я больше встречаться не хочу.

Алиса внимательно посмотрела на него.

– Тогда, в убежище... Ведь ты мне в любви хотел признаться.

Автобус едва не задел стену туннеля, Тарас выровнял, ответил деревянным голосом:

– Ну хотел.

– А сейчас что? – усмехнулась Алиса. – Перехотел?

– Нет.

– Ну так смелее. Другой возможности может и не быть.

Тарас посмотрел на нее украдкой, пробормотал, заливаясь краской:

– Я тебя люблю.

Алиса грустно улыбнулась, села, обхватив коленки.

– Знаешь, ты не первый, кто мне это говорит.

– Не сомневаюсь, – буркнул Тарас.

– Не ворчи. – Алиса привстала, на щеке Тараса остался горячий поцелуй. – Зато ты первый, кому я отвечаю взаимностью

Тарас густо покраснел.

– Правда?

– Честное слово.

Ребята снова замолчали, глядя на дорогу. Каждый думал о своем. Тарас поглядывал на девушку украдкой, пальцы щупали в кармане связку ключей.

– Как ты попала на автобус? – наконец задал он давно мучивший вопрос.

Алиса повернулась к нему, ресницы удивленно захлопали.

– На автобус?

– Да. На автобус.

– Ну как… взяла билет и села. Что за вопросы странные?

– Я не о том, – спокойно сказал Тарас. – Куда и зачем ты ехала?

Они пристально смотрели друг на друга, Алиса первой отвела взгляд.

– Я же тебе говорила.

– Что ты говорила?

– Что еду по делам насчет учебы.

– По каким делам? Куда?

– Какая разница?

– Ответь пожалуйста.

– Не хочу. А ты? Сам-то ты куда ехал?

– Не знаю, – честно ответил Тарас. – Надеялся, что ты мне поможешь это выяснить.

– Что за тема странная?

– Нормальная тема. Самая актуальная на данный момент. И поговорить нам все равно придется.

Алиса посмотрела на дорогу, затем снова на Тараса.

– Хорошо, – согласилась она. – Мы об этом поговорим. Но только после того, как ты поспишь. Я больше не могу на тебя смотреть, ты как будто из концлагеря вышел.

– Нам надо двигаться вперед… – сказал Тарас неуверенно, на самом деле уже готовый упасть на руль и захрапеть.

– Успеем, – с раздражением перебила Алиса. – Поспи хотя бы час, я разбужу, если что.

Смертельно усталый Тарас наконец сдался, автобус прижался к стене туннеля, нога плавно опустилась на педаль тормоза.

– Пойдем назад, – предложила Алиса.

Тарас, прихватив автомат и магазин, устроился на сидениях, голова легла на колени девушки. Оружие оставил заряженным, прислонив к креслу. Нежные пальцы зарылись ему в шевелюру, Тарас прикрыл глаза от удовольствия.

– Через час, – сказал он зевая, – двинемся дальше.

– Спи, – сказала Алиса, проводя коготками по волосам.

– Если что услышишь или увидишь, сразу буди меня. Хорошо?

– Хорошо. Спи.

Глава 13

Тарас проснулся от холода. В глаза ударил яркий свет, он скорее повернулся на бок, чувствуя, как что-то сковывает движения. Пару раз дернулся, в сердце ускоренной инъекцией начал поступать страх – руки связаны за спиной, ноги тоже стягивали путы. Тарас кое-как перевернулся на живот, огляделся.

Он лежал абсолютно голый посреди небольшой комнаты, выложенной белым кафелем. Под потолком покачивалась на проводе лампа, свет падал на огромный, грубо сколоченный стол. Рядом на полу стоял пень, в дерево чуть ли не наполовину вошло широкое лезвие топора. Стены сплошь увешаны многочисленными ножами и тесаками. В углу примостилась раковина, громко и часто стучали капли, падающие из крана. Все кругом заляпано красными и бурыми пятнами, в ноздри забился отвратительный запах крови.

Тарас увидел массивную дубовую дверь, ведущую в комнату. Не помня себя от страха, попытался освободить руки, но веревки затянуты так крепко, что спина прогнулась, как лук, натянутый рукой могучего воина. Тарас, извиваясь как гусеница, попытался ползти до двери, но лишь размазал голым телом кровавые лужи на полу.

К горлу подступили слезы. Связанный, он сидит не то в камере пыток, не то еще что похуже. Одежда пропала, вместе с ней и ключи. И самое главное, не видно Алисы. Что с ней случилось? Где она? Жива ли? Тарас едва не завыл в отчаянии.

Дверь распахнулась, громко ударившись о стену. Тарас вздрогнул, увидев высокие черные сапоги на пороге. Взгляд скользнул выше, по заляпанному кровью и грязью белому халату на голое тело, огромному, как бочка, животу, толстым волосатым ручищам, и, наконец, остановился на лице. Тарас едва не пустил струю, глянув в маленькие поросячьи глаза, двумя льдинками блестевшие в густых зарослях черных волос и бороды.

Незнакомец стоял на пороге, глядя на голого связанного парня. Тарас тоже не двигался, парализованный страхом. Гигант медленно вытер руки о халат, густые заросли бороды слегка раздвинулись, темным провалом обозначился рот, послышался грубый бас:

– Очнулся, хлопец? Я тому очень рад.

Тарас молчал, слова застряли в онемевшей глотке. Бородач подошел к столу, огромные ручищи принялись что-то раскладывать. Тарас увидел, как блеснуло широкое лезвие ножа.

– Долго мотались? – спросил бородач, медленно проводя по металлу точильным камнем.

Тарас молчал, глаза, не отрываясь, смотрели на нож. Бородач спросил недовольно:

– Ты оглох? Аль язык отвалился? Долго, спрашиваю, по туннелю мотались?

– Д-долго, – наконец обрел дар речи Тарас. – А вы кто?

Бородач усмехнулся, камень в очередной раз вжикнул по лезвию.

– А я, хлопец, тот кто тебя резать будет.

Тарас сглотнул слюну, пальцы в очередной раз зашевелились, пытаясь нащупать узлы веревок.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился бородач. – А кушать я шо буду?

– Кушать? – Тарас побледнел, голова закружилась.

– Ага. Порежу тебя, и съем. Ох, и вкусно же будет, хлопец!

Бородач облизнулся, наточенный нож убрал в сторонку, ухватил другой, поменьше. Тарас закрыл глаза, борясь с приступом рвоты, спросил ослабевшим голосом:

– Где Алиса?

– Хто? – переспросил бородач, нахмурив брови.

– Алиса… Девушка, что со мной была.

– А… Да тоже здесь где-то. Ну да ты не боись, я и ее жрякать буду. Хлопцы все равно потом ее мне отдадут.

– Какие хлопцы?

– Неужто не видал? В масках хлопчики ходют, вашего брата по туннелю отлавливают. А потом всех мне приносят. Чаще, конечно, дохляков тащат. Укокошат кого-нить, и сюда. Только мертвечинку я не очень люблю, вкус не тот. Бывает, и подгниет уже так, что и есть нельзя. Другое дело, если кто живой попадется. Вот как ты например, да еще молодуха в придачу. Эх, нынче я пирую!

Бородач даже взрыкнул в предвкушении. Тараса вырвало на окровавленный пол, он с отвращением отвернулся от кислой дурно пахнущей лужи.

– Ну ты шо, в самом деле. – Гигант поскреб густую бороду, разглядывая корчащегося в рвотных судорогах Тараса. – Я ж не зверюга какой. Голову тебе отсеку, и дело с концом! Даже не почувствуешь ничего. А потом уж порублю на мясцо, ну да тебе уже все равно будет.

Тарас со стоном отполз от блевотины подальше. Бородач взял со стола грязную тряпку, ткань прошлась по наточенным лезвиям.

– Я тут хлопец, за повара буду. Жрачку готовлю. Только все здесь говядину да свинину кушают, а я человечину ни на что не променяю. Раньше-то я все выслеживал, да убивал, да еще осторожничал, шоб, значит, полицаи не отловили. А здесь мне пир горой, да еще все на блюдечке подносят. Хороша жизнь!

Бородач разразился довольным хохотом, заколыхался живот под халатом. Тарас, немного отдышавшись, спросил:

– Что это за место? Кто те люди в масках?

– Э, ты смотри любопытный какой! – Бородач пригрозил мохнатым пальцем. – Тебе оно уже ни к чему, все одно помирать скоро. Живем мы здесь. Туннель – дом наш.

– Значит, мы до сих в пор в туннеле?

– А то как же! В нем, родимом. Я тут, хлопец, особенный, маску не ношу. Мне оно ни к чему, я по туннелю не шастаю. Сижу себе здесь тихонько, мясо рублю, да кушать готовлю. А остальные-то в масках ходют, никогда не сымают. Запрещают им.

– Кто запрещает?

– Кто надо, тот и запрещает. Вон, один на днях маску потерял, так и все, пропал потом. Не видал я его больше. Маска – это у них святое.

Тарас вспомнил маску, оставленную в автобусе. Уж не о ее ли обладателе рассказывает людоед?

Бородач тем временем одним ловким движением выдернул топор из плахи. Тарас в страхе немного отполз назад, громадная туша, воняющая потом и кровью, нависла прямо над ним.

– Заговорились мы с тобой, хлопец, – сказал людоед, подмигивая. – Пора бы и делом заняться.

Железные пальцы сдавили шею, Тарас закричал от боли. В один миг голова оказалась лежащей на плахе, сверху крепкими тисками придавила толстая рука.

– Не надо!!!

Тарас заорал от ужаса, тело бешено задергалась, но голова, придавленная тяжелой ладонью, оставалась неподвижной.

– Тише, хлопец, тише… Но-но-но! Не шали, говорю! Щас уши буду резать, как свинье! Успокойся, кому говорят!

На спину что-то упало с тяжестью стотонной скалы, и Тарас понял, что людоед ударил обухом. В глазах помутнело, дыхание сбилось, тело беспомощно обмякло.

– Вот так, – пробасил довольный людоед. – Шо дергаться то? Дурную голову, как говорится, с плеч долой. Прими смерть достойно, как мужик.

Тарас зажмурился. Мысли выпорхнули из головы, как испуганные птицы.

Он приготовился к концу.

Раздался скрип двери. Голова лежала на плахе так, что Тарас не мог видеть, кто вошел. Но зато услышал мужской голос:

– Остап, ты нужен.

– Сейчас? – Голос людоеда звучал недовольно.

– Да.

Над ухом просвистел рассекаемый воздух, и перед глазами Тараса в плаху воткнулось лезвие топора. Потная ладонь по-отечески хлопнула по щеке.

– Никуда не уходи, хлопец. Я быстро.

Тяжелые шаги затихли, хлопнула дверь. Тарас медленно сполз на пол. От пережитого страха руки тряслись, как у алкоголика со стажем. Попытался встать, но голое тело плохо слушалось и скользило по кафелю. Тарас, весь вымазавшись в крови, скрючился на полу, глаза наполнили горькие слезы бессилия.

Он пролежал на полу без движения почти с минуту, совершенно обессиленный пережитым ужасом неминуемой смерти. Мысль, что в комнату вот-вот войдет людоед, готовый разделать его на мелкие кусочки, холодила внутренности, словно в желудке застряла ледяная глыба. Тарас, собравшись с духом, из последних сил снова заелозил по кафелю, и все же смог подняться на колени, а затем и на ноги.

Сердце бешено колотилось, мозг лихорадочно соображал. Тарас сделал два прыжка к двери, но остановился, сообразив, что связанным ему все равно далеко не упрыгать. Взгляд обшарил стены, стол с разложенными ножами, остановился на плахе с торчащим топором.

В два счета Тарас присел на колени, связанные за спиной руки легли на окровавленный пень, узлы веревки с бешеной скоростью заелозили по лезвию. Лицо кривилось от боли – острый как скальпель топор пару раз задел голую кожу, заструилась горячая кровь, но все же перерезанная веревка наконец упала на пол.

Тарас, дыша как боксер после тяжелого поединка, схватил со стола здоровенный тесак. Лезвие коснулось веревки на лодыжках, но перерезать путы не успел – за дверью послышались шаги. Тарас, охваченный паникой, упал на колени, затем сел, спина прислонилась к плахе. Руки убрал за спину, пальцы судорожно сжимали тесак.

Дверь распахнулась – на пороге снова возник бородатый людоед по имени Остап.

– А вот и я! – сказал он, с довольным видом потирая ладони. – Отвлекают тут, понимаешь, по пустякам всяким… Ну да ладно. Давай продолжим, что ли?

Людоед приблизился к Тарасу, сидящего у пня. Ухмылка медленно сползла с лица, поросячьи глазки нахмурились. Тарас проследил за взглядом людоеда, и увидел лежавшую рядом перерезанную веревку.

Рука Остапа дернулась к топору, в это же мгновение Тарас ударил тесаком. Людоед взвыл дурным голосом – широкое лезвие глубоко вонзилось в бедро. В лицо Тарасу брызнула кровь, красные потоки заструились по ноге, стекая в высокий сапог, на мясницком халате расплылось огромное пятно.

Лезвие с противным чавканьем вышло из плоти. Остап рухнул на пол, как срубленный дуб. Тарас в одно мгновение разрезал путы на ногах и вскочил на ноги, сжимая в руке окровавленный тесак. Людоед скрючился на полу, глотка разрывалась бешеным воплем. Обе ладони сжимали покалеченное бедро, меж пальцев обильно струилась кровь, на белом кафельном полу растеклась красная лужа. Тарас заметался по комнате, как воробей по сараю, вот-вот кто-нибудь услышит крики и тогда ему конец. Остап орал все громче, словно ему прожигали внутренности раскаленным железом.

И тогда Тарас решился. Колени опустились в лужу крови рядом с раненым, пальцы обеих рук крепко сжали рукоять тесака. Людоед посмотрел с ужасом, дернулся, и вопли сменились сдавленным хрипом – лезвие на всю глубину вошло в толстую глотку. Во все стороны забили кровавые фонтаны и бурунчики, хрип перешел в бульканье. Ногти Остапа заскребли по полу, грудь приподнялась, из глотки вырвался последний, судорожный вздох, и наступила гнетущая тишина.

Ослабевшие пальцы отпустили рукоять, Тарас в ужасе поскорее отполз от трупа подальше. Сердце колотилось, руки ходили ходуном. Тарас, как загипнотизированный, смотрел на труп с торчащим в горле тесаком. Глаза Остапа, понемногу затягивающиеся мутной пеленой, невидяще уставились в потолок. Волосы и борода слиплись в темно-красные сосульки, халат на груди и бедре пропитался огромными пятнами. На полу вокруг тела разлился целый кровавый пруд.

Тарас, сжавшись в комок, просидел на полу около пяти минут, ожидая, что сейчас в комнату влетит полчище убийц в белых масках с номерами, и изрубят его на мелкие куски. Но тишина за дверью немного успокоила, он медленно поднялся, и, шатаясь как упившийся студент, подошел к умывальнику в углу комнаты. Ржавый вентиль повернулся с натугой, из крана полилась слабая холодная струя. Тарас, двигаясь как зомби, подставил сложенные лодочкой руки.

Вода целыми пригоршнями лилась на голое тело, Тарас дрожал от холода, ногти остервенело соскребали с кожи чужую кровь. Все мысли крутились вокруг трупа, лежащего позади. Впервые он отнял жизнь у человека, да еще таким зверским способом. Тарас не мог прийти в себя – ведь он теперь убийца. Убийца!

Помывшись, он вытерся грязным и рваным полотенцем, висящим на гвозде рядом с умывальником. Стараясь не глядеть на труп, пробежался взглядом по комнате в поисках хоть какой-нибудь одежды. Не обнаружив ничего подходящего, обмотал полотенце вокруг бедер, вмиг став похожим на пациента, сбежавшего из психушки.

Тарас на цыпочках подошел к двери, ухо осторожно коснулось полотна. С той стороны по-прежнему не доносилось никаких звуков. Дрожа от страха, потянул ручку на себя. Дверь медленно приоткрылась, Тарас глянул в небольшой проем. Взгляд уперся в газовую плиту, на конфорке стояла большая кастрюля, тихо и ровно горело синее пламя. Никто не бросился на Тараса, желая отсечь голову или другую часть тела, и он рискнул открыть дверь пошире.

Комната оказалась небольшой кухней – плита, покрытый грязной клеенкой стол, покосившиеся стулья и пара навесных шкафов. Пахло стряпней, Тарас, вдохнув запах мяса, содрогнулся – уж ни человечина ли?

Кухня оказалась проходной, он юркнул в темный дверной проем. Попал в длинный коридор, заставленный ящиками и прочим хламом. Тарас двинулся через полумрак, уже увереннее, но все равно вздрагивая и замирая при каждом шорохе. Ноги преступали через рассыпанный на полу картофель и лук, один раз плечом задел мешок, тот завалился, мелкой дробью застучали горошины. Тарас с едва бьющимся сердцем простоял на месте, застыв как муха в янтаре, но на шум никто не явился.

Вскоре коридор закончился. Осторожно переступив через последние коробки и мешки, Тарас вышел на ярко освещенную площадку. Посередине возвышалась массивная колонна, вокруг змеей обвилась узкая лестница, крутой спиралью уходящая наверх. Тарас, придерживая сползающее полотенце, поднялся на один шажок. Прислушался. Тишина.

Босые ноги осторожно переступали со ступеньки на ступеньку, некоторые недовольно поскрипывали. Тарас поднимался все выше, лестница снова вывела на круг площадки. Ступеньки уходили дальше, но он решил узнать, что за белой дверью – единственной в круглой стене. Вслушиваясь в тишину, Тарас медленно опустил ручку, щелкнул язычок, петли чуть скрипнули, и тут же словно в смущении замолкли. Дверь плавно отворилась.

Комната занимала пространство между двумя кругами стен – большого и маленького. Тарас оказался в мягком и приятном свете ламп, увидел длинный ряд аккуратно заправленных коек. Изголовья упирались в стену, между постелями возвышались хрупкие деревянные перегородки. Удивленный Тарас двинулся по часовой стрелке, минуя пустые кровати с белоснежными пухлыми подушками. Через десяток шагов он остановился – пространство между перегородками скрывала занавеска. Кончики пальцев ухватились за тонкую ткань, осторожно отодвинули, Тарас приблизил лицо к щели.

На кровати лежал мужчина. Туловище обмотано окровавленными бинтами, глаза закрыты, на суровом лице залегли жесткие складки. Грудь медленно вздымалась и опускалось в такт едва слышному дыханию. У кровати чернела пара высоких шнурованных ботинок, над изголовьем висел черный плащ, а на прикроватной тумбочке лежала белая маска. Тарас стоял, как зачарованный, не в силах отвести от раненого взгляд.

Чары разрушили звуки открываемой двери и голоса. Тарас в набедренной повязке на голое тело заметался возле кроватей, как дикарь, совершивший скачок во времени из каменного века в современность, и не понимающий, куда его занесло. Голоса зазвучали громче, послышались быстрые шаги. Тарас кинулся на пол, попытался протиснуться под одну из кроватей, но щель оказалась слишком узкой. Вскочив на ноги, в панике юркнул за занавеску, оказавшись рядом с кроватью раненого. Спина осторожно прислонилась к перегородке, глаза зажмурились. Тарас замер на месте, пытаясь привести в норму участившееся дыхание.