Текст книги "Леди в странствиях"

Автор книги: Яна Тройнич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Харан тяжело вздохнул:

– Не слишком на это надейся. Что-то не часто я видел благородных господ, целующих руки знахаркам, пусть даже и вылечившим их единственного сына. Благодарность таким, как мы, они выражают деньгами. Чуяло мое сердце, не хотел я тебя отпускать.

Он привел меня в новую чистую комнатку, обставленную не слишком богато, но довольно уютно.

– Располагайся, сеньора. Наверное, не слишком приятно было спать на сундуке.

Я поднялась на цыпочки и чмокнула трактирщика в щеку:

– Спасибо. А на сундуке спалось очень здорово: я мечтала, что он полон денег и я богачка.

Мужчина рассмеялся:

– Хочешь меня погубить своими поцелуями, сеньора? Вдруг жена увидит? А что касается богатства... Я думаю, ты и так не бедна. Такие перстни нищие не носят.

Безусловно, Харан был прав. Мои руки не были руками женщины, зарабатывающей на жизнь тяжким трудом. Да, мозоли имелись, но явно от оружия. А кольцо... Я чувствовала, что оно очень дорого для меня, и дело тут не в цене.

На полученные от сеньора Лайса деньги я приобрела несколько платьев, подобающих старухе-служанке, а также, подумав, мужской костюм. Шляпы здесь носят широкие, с низко опущенными полями, в сумерках сойду за юношу. А гулять по городу в качестве мужчины явно безопаснее.

Деньги у меня теперь были, но что предпринять дальше, я не знала. В голову не приходило ни одной толковой мысли, и я продолжала жить у трактирщика, которого стала считать своим другом. Дни шли за днями.

Сегодня вечером я никак не могла понять, что творится в трактире. Обычно посетители в это время уже расходились, и заведение закрывали, а тут почему-то не прекращались шум, гам и веселье. Слышались радостные голоса. Я не удержалась, и вышла из комнаты посмотреть, что происходит.

В зале толпился незнакомый народ. Столы сдвинули в сторону и середину помещения превратили в арену. Двое мужчин стояли на лавках и ловко жонглировали тарелками. Молодой парень колесом прошелся по залу, а потом сделал стойку на руках. Обнаженный по пояс гигант, играя мускулами, поднимал огромную бочку.

Я не сразу смогла сообразить, кто же это. А потом вспомнила: Харан ведь рассказывал о своем брате, хозяине бродячего цирка. Кажется, я даже догадываюсь, кто из присутствующих им является. Такой же большой и здоровый.

Я засмотрелась на артиста, бросающего в столб кинжалы.

– Что, бабка? Настоящие мужики нравятся? – захохотал кто-то.

– Молодость вспомнила, – добавил другой.

– Было бы, что вспоминать. Ее-то мужик окромя поросят вряд ли что в жизни видел, – прокомментировал третий.

Я обиделась: сейчас я им покажу, на что способна старушка. Рука сама собой потянулась к спрятанному кинжалу, но ее на полпути перехватили.

– Пусть ребята забавляются, – прогудел Харан.

И совсем тихо добавил:

– Не хочешь же ты, чтобы весь город завтра заговорил о твоих подвигах... бабушка. Иди лучше к себе в комнату.

Харан был прав, но покидать зал не хотелось. Я давно не видела такого искреннего веселья. Только тарелки, да жующие рты. Хотя посуду я больше не мыла, лишь изредка помогала Харану разливать вино, когда было особенно много посетителей. Да и то Харан протестовал:

– Может, ты принцесса, сеньора? Найдут тебя, а мне отрубят голову, за то, что заставлял работать. А мне голова нужна самому.

– Принцесса?

В голове мелькнула фраза: 'принцесса цирка'. Интересно, откуда я это взяла? Нужно, пожалуй, сходить, посмотреть выступления.

Свободного времени у меня теперь было очень много, и жизнь стала скучной. Я занималась физическими тренировками, насколько позволяла моя маленькая комната, вечерами выскальзывала в город, одевшись в мужской костюм, и еще... ждала посещений сеньора Лайса. Теперь я о нем знала все. Приближенный герцога, возглавляет большой конный отряд. Отличился в сражениях на границе. Женат, но, говорят, это скорее деловой союз, чем любовный. Обожает своего маленького сына.

А сеньор все чаще появлялся в трактире. Садился за столик и старался отыскать меня глазами. Иногда привозил небольшие подарки, сладости, утверждая, что это благодарность за спасение сына. Я стала все с большим нетерпением ожидать этих встреч, а Харан злился:

– Не доведет тебя этот сеньор до добра. Я уверен, он прекрасно знает, что ты не старуха. Не связывайся с благородными: некому будет за тебя заступиться. Если заиграла кровь, выбери кого-то другого. Вон в цирке брата сколько смазливых парней.

– Фу, ну причем здесь кровь?

Я уже давно поняла, что сеньор Лайс догадался, что я вовсе не старая знахарка. И чувствовала, что нравлюсь ему. Женщины знают такие вещи даже тогда, когда мужчина еще сам ни о чем не подозревает. И что здесь может быть опасного? Захочу – в любой момент прекращу эти ухаживания. Но прекращать их я не спешила.

Я весело посмотрела на Харана, согнулась и прошамкала:

– Эх, сбросить бы мне лет тридцать... Занялась бы я тогда сеньором Лайсом.

Я подмигнула Харану:

– А, может, и тобой.

Харан не поддержал мою шутку:

– Смейся, смейся, пока можешь. Будет ли тебе весело потом. Не накличь беду, девка.

Но ворчание трактирщика не могло испортить мне настроения. Я лукаво взглянула на него и игриво пропела:

– Смейся, смейся, громче всех, милое создание! Для кого – веселый смех, для меня – страданье...

Откуда в моей голове возникли слова этой песенки, я не знала, но они мне очень понравились.

Харан досадливо махнул рукой, и пошел прочь.

А я решила: знает сеньор Лайс, что я молода и красива, ну и пусть себе знает. Какому женскому сердцу не нравится осознавать, что кому-то симпатична? Как говорится, 'пустячок, а приятно'. Пусть Харан по-стариковски ворчит, а я лучше, пойду, прогуляюсь по городу. И помчалась переодеваться.

Я побродила по улицам и уже направилась домой, когда предо мной, как из-под земли, выросла огромная собака. Она стояла на моем пути и угрожающе приподнимала верхнюю губу. Глядя на ее клыки, сразу же становилось ясно, что дальше этой дорогой идти не стоит.

Из-за забора меня попытался предупредить женский голос:

– Господин, осторожно. Собака очень злая. Мужики уже несколько раз пытались ее убить, но она исчезает, как сквозь землю.

Я посмотрела на животное: зубы оскалены, глаза смотрят недоверчиво и настороженно. И вдруг... собака напомнила мне... меня. И опять в голове сами собой появились слова: 'просто встретились два одиночества'.

Я медленно сделала шаг вперед. Собака заворчала. Я протянула руку:

– Иди ко мне, не бойся.

Собака замерла, а я осторожно дотронулась до ее головы и слегка погладила:

– Пойдем, я тебя накормлю.

Собака вздрогнула, но не бросилась на меня.

– Идем.

Я пошла вперед. Собака неуверенно направилась за мной.

– Господин, так это ваша собака?

– Моя.

Из-за забора донеслось:

– Ишь, распускают собак! А людям ходить невозможно!

Не обращая внимания на визг бабы, я шла по дороге и поглядывала на собаку. По ней можно было изучать анатомию, все кости просвечивали сквозь кожу. На пути попался какой-то кабачок.

– Подожди, куплю тебе чего-нибудь поесть.

Благодаря деньгам сеньора Лайса, я вполне могу это сделать.

Я вынесла миску с мясом и присела, протянув ее псине. Та набросилась на угощение, а я хотела подняться на ноги, но... не смогла. Чьи-то руки легли мне на плечи, пригибая к земле, а хриплый мужской голос произнес:

– Быстро гони деньги!

Видимо, кто-то из посетителей этого трактирчика обратил внимание на мою необычную щедрость.

Я не успела и подумать, каким образом защищаться, а черное тело молнией метнулось в воздухе, раздался крик, и руки грабителя отпустили мои плечи. Я вскочила на ноги. Напавший на меня лежал на спине, еле удерживая псину, пытающуюся добраться до его горла. Я с трудом оттащила собаку. Мне показалось, что она взглянула на меня с удивлением:

– Я тебя спасала, а ты его защищаешь?

– Все правильно, умница. Но не надо никого убивать.

Неудачливый вор поспешно скрылся в темном переулке, а мы с собакой отправились к Харану. И кольцо, и ладонь отнеслись к появлению у меня нового спутника вполне положительно. Что удивительно, и трактирщик тоже.

– Хороший сторож. Можно посадить ее на цепь во дворе.

Я воспротивилась:

– Ну, нет. Нечего ей сидеть на цепи. Она умная и зря никого не тронет.

– Ладно, посмотрим, – махнул рукой мой хозяин, – пусть остается. Но если уходишь – закрывай ее в своей комнате.

Следующим вечером, нарядившись мужчиной, я отправилась посмотреть на выступления циркачей. Харан не препятствовал, но попросил:

– Будь осторожней.

Достал он меня уже со своей осторожностью!

Цирк удивил. Я не ожидала, что балаган, который артисты разбили на площади, окажется таким просторным. В середине возвышался помост для выступлений. Арена освещалась факелами. С трех сторон рядами располагались скамьи для зрителей, с четвертой из-за занавеса подходили артисты.

Представление меня увлекло. Выступали акробаты, жонглеры, борцы, силовики с тяжелыми гирями. Даже собачки танцевали в коротеньких юбочках.

Вдруг над головами публики появился большой сундук и медленно поплыл по канату. Все зрители замерли. Видимо, какой-то местный хит.

В моей голове как будто что-то щелкнуло: где-то раньше я уже видела нечто подобное! Только там было много света, блеска, веселой музыки... Мне показалось, что сундук сейчас откроется, и на арене появится девушка... в купальнике.

А сундук тем временем двигался к арене. Из него посыпались бумажные цветы, какие-то мелкие вещи. Над помостом сундук замер. Дно стало медленно открываться. Появились ноги в цветастых штанах, потом туловище. Затем, перекувыркнувшись в воздухе, на арену вылетел клоун и стал смешно расшаркиваться. Публика заревела от восторга.

Я думала, что это последний номер, и представление закончено. Но народ не спешил расходиться. И вскоре на помост поднялся мужчина. Его наряд был очень красив: короткий черный плащ с алой подкладкой, на лице черная маска с узкими прорезями для глаз.

Да, удачный рекламный трюк: таинственность всегда привлекает. В руках незнакомец держал лук. Я огляделась: а где же мишень? Шар висел над помостом, высоко над головами зрителей, да еще и раскачивался. Его было трудно рассмотреть в неровном свете факелов. Да и попасть не просто.

Лучник выпустил три стрелы, и они поразили самый центр мишени. Публика радостно приветствовала каждый выстрел. Видно было, что номер ей нравился, да и исполнитель тоже.

Затем маска поклонилась, и предложила всем желающим попробовать. Кто сможет повторить успех мастера или превзойти его по числу удачных выстрелов – получит приз. На сцену сразу же выскочили несколько мужчин. Стрелки из них были, как из ... пуля, но, видимо, ими двигал азарт или просто надеялись, что повезет. В зале же принимались ставки на результат каждого из участников.

Нашлось уже с десяток желающих, а попасть в мишень пока не смог никто. Зрители смешками и свистом встречали каждого нового претендента. Наверное, всеобщий азарт захватил и меня, иначе, зачем я полезла на сцену? Почему-то была уверена, что знаю, с какой стороны браться за лук и смогу справиться.

Со всех сторон послышались реплики и насмешки:

– Пацан, чего ты там забыл?

– От горшка два вершка, а туда же.

– Да сбросьте его вниз.

– Каши мало ел, подрасти сначала.

Ну, и при чем здесь каша? Я проигнорировала эти, и еще более грубые пожелания. Подошла к луку и подняла его. Да, тяжеловат немного. Мне бы чего поминиатюрнее. Но попробую справиться и с этим.

Какой то богато одетый подвыпивший сеньор из первого ряда неожиданно рявкнул:

– Эй, пацан. Выиграешь – дам золотой. А нет – пеняй на себя.

Зал притих, пораженный то ли обещанной суммой (здесь это были довольно большие деньги), то ли угрозой моего спонсора, которого действительно стоило бояться. Я сосредоточилась, замерла... и три стрелы поразили цель.

Зрители как-то странно отреагировали на мою победу. Кто-то кричал, кто-то стучал ногами, кто-то свистел.

Но оказалось, это еще не все. Шар раскачали снова и намного сильнее, чем в первый раз. Не знаю, как это было устроено, но он не вращался равномерно, а мотался из стороны в сторону, выписывая немыслимые траектории.

И снова на арене маска.

Первый выстрел... мимо.

Второй... Шар, с воткнувшейся в него стрелой заскакал на веревке, а зал взорвался рукоплесканьями.

Третий... опять мимо. Незнакомец с поклоном передал лук мне.

Я тщательно прицелилась... Промах!

Не буду дергаться. У меня еще два выстрела.

Я постаралась отрешиться от всего и сосредоточиться. И тут лавиной хлынули воспоминания. Изящная, но сильная рука скользит по моему запястью, направляя. Красивый мелодичный голос уговаривает отбросить все мысли, стать со стрелой единым существом и найти цель.

Как завороженная, я два раза спустила тетиву. Публика аплодировала. В шаре торчали уже три стрелы.

А я отвесила поклон зрителям, подошла к сеньору, обещавшему мне награду, и нагло протянула руку. Он поморщился, но бросил монету. Я поймала ее в воздухе.

Нет, наслаждаться своим триумфом я, пожалуй, не буду. Я быстро пробралась к дверям и покинула балаган. И скромность, которая украшает человека, была тут совсем не при чем: я опомнилась и перепугалась, что кто-нибудь догадается, что я женщина.

Глава 8.

Эйнэр.

Мы вернулись домой, в Диар, и я сразу же бросился к сыну. Почему-то мелькнула мысль: может быть, леди уже с ним. Конечно же, глупо. Будь так, мы бы узнали сразу.

Клод обнял меня и прижался к моей груди. Нет, ребенку все равно нужна мать! И, кажется, он заболел: дрожит, тело горячее. Я разозлился: леди, если найду, убью тебя сам. Как ты могла бросить сына?!!

Клод прошептал:

– А где мама?

– Потерпи немного, скоро мы увидим ее, сынок.

Я мысленно смягчил приговор: нет, убивать не стану. Жаль ребенка. Но под замок посажу.

Вскоре в моих покоях толпились все известные лекари и знахарки княжества, во главе с Найритой. К утру малыш успокоился, а я лежал и не мог отвести от него глаз. Утешал и успокаивал, шептал, что у нас красивая и хорошая мама, и скоро она обязательно вернется.

Клод сказал:

– Папа, мы больше никуда ее одну не отпустим. А если она найдет папу Кэрола, то пусть и он живет с нами. Так ведь?

Я кивнул:

– Так, сынок, так...

Днем навестил Регину. Она была все такая же печальная и несчастная. Найти свою хозяйку она не могла. Но то, что леди жива, я знал абсолютно точно, и в который уже раз благодарил светлые силы за то, что мы успели пройти обряд у священного камня.

Сына я не отпускал от себя ни на шаг. Даже взял с собой на Совет князей и с удивлением наблюдал, с какой серьезностью он пытается вникнуть в наши дела. Я все время думал, чем бы его занять, чтобы отвлечь от мыслей о матери, и тут он сам предложил мне:

– Папа, давай слетаем в Кэрдарию. Может, маму там встретим?

Я подумал: а почему бы и нет? Повидаемся с Ирин, а там, действительно, чем не шутят демоны бездны?

Елка.

Я примчалась в трактир и упала на кровать, все еще находясь под впечатлением от своего выступления. Руки ощущали лук, стрелы и... прикосновения мужчины, обучающего меня владеть этим оружием. Я изо всех сил старалась вспомнить, где и когда это происходило, и кто же был моим учителем. Казалось, еще чуть-чуть и я сумею ухватиться за ниточку.

Тут в дверь постучали. Собака, которая теперь жила у меня, оскалила зубы. Быстро же она признала во мне хозяйку.

– Успокойся, – сказала я ей, – это, наверное, Харан. А он – друг.

И точно. Пришел хозяин трактира.

– Ну, нагулялась? А у нас сегодня опять артисты. Отмечают удачное выступление. Говорят, сегодня нашелся человек, который стреляет лучше их Дарка. Этот парень сумел заработать целый золотой. Вот ведь повезло. Такой хиляк, а как луком владеет!

Я рассмеялась:

– Только не говори никому, Харан.

Вытащила монету и бросила ее на стол.

У трактирщика так и отвисла челюсть. Он стоял пару мгновений, забыв закрыть рот, а потом рухнул на стул и захохотал:

– Ну, ты даешь, сеньора! А брат-то ищет таинственного незнакомца по всему городу. Дарк должен на время уехать, а прибыль от такого удачного номера терять не хочется. Так брат надумал пригласить тебя поработать.

И Харан развеселился еще больше.

– А почему бы и нет. Ты разве против? – я прищурила глаза.

Мой друг стал серьезным:

– Я уверен, что это отнюдь не все твои способности, сеньора. Но вот стоит ли рисковать?

– Какой же тут риск, Харан? Скажем только твоему брату.

– Ладно. Шиал не болтун, как и я. Но кто же ты все-таки такая?

Я надела мужской костюм и стала ждать трактирщика с братом. Перешагнув порог, Шиал возмущенно завопил:

– Не мог сразу сказать, что он живет у тебя?!!

Харан улыбнулся, а я сдернула шляпу. Волосы рассыпались по спине.

– Ни... себе! – остолбенел Шиал, – баба!

Я скромно опустила глаза:

– Я требую уважения к себе, сударь.

А через несколько минут мы хохотали уже втроем.

Брат Харана осмотрел меня со всех сторон и поцокал языком:

– Ай да девка!

Очевидно, не взирая на мой женский пол, он решил, что сотрудничество наше будет ему выгодно, потому что тут же заметил:

– Волосы остричь, и сойдешь за молоденького парнишку.

Это предложение мне не очень понравилось. Точнее, не понравилось вовсе. Даже представить, что я лишусь своих длинных чудесных волос. Нет, такого я допустить не могла.

– А может, они у меня, как у Самсона, – вдруг мелькнула мысль, – не будет их, и сила, и привлекательность исчезнут.

Потом я задумалась: кто же такой Самсон и откуда я про него знаю? Что-то с памятью моей стало. Все, что было не со мной, помню.

А Шиалу уже пришла в голову другая идея:

– А еще лучше – выходи за меня замуж! Будем вместе путешествовать и выступать в цирке. Я чувствую, что у тебя это неплохо получится. И ты меня больше устроишь, как женщина! Ну, в смысле, жена...

Кто бы сомневался!

Мне снова пришлось отказаться от его предложения. В конце концов мы сошлись на том, что выходить на арену я буду в маске, как и Дарк. И мне выделят отдельную комнатку, чтобы переодеваться.

Теперь время от времени я выступала в балагане, поражая зрителей своими умениями. Хотя иногда, по указанию хозяина труппы, я и проигрывала. Почему бы и нет, если этого требует дело? Шиал зарабатывал на ставках неплохие деньги, да и публика потеряет интерес, если поймет, что ей ничего не светит в состязаниях с мастером.

Жизнь моя стала веселее и разнообразнее. В таверне я была старой бабкой, по городу гуляла под видом добропорядочного горожанина, а в цирке выступала, как таинственный мастер-лучник.

Сеньор Лайс навещал меня все чаще. Он уверял, что заезжает передать приветы и благодарности от жены и сына. Мне было приятно видеть его, и я делала вид, что верю. Хотя в душе здорово сомневалась. Ребенок был еще слишком мал, чтобы долго помнить обо мне и, тем более, благодарить, да и знатная сеньора вряд ли часто думает о какой-то старухе.

А Харан злился все больше:

– Вчера приезжал твой 'благодарный', узнал, что тебя нет, так глянул, как зверь из клетки. Ох, не нравится мне все это.

– Да ладно, Харан. Поездит и перестанет, – уверяла я друга.

А сама думала иное. И ведь прекрасно все понимала. Может, я стала немного легкомысленной?

И вдруг, как удар: кто-то ведь называл меня так! Я напряглась, пытаясь вспомнить, но эта попытка не принесла мне ничего, кроме головной боли. И я отправилась на очередное выступление в цирк.

У входа в цирковой шатер меня ждали. Трое. Довольно угрожающего вида. И недвусмысленно предупредили, что сегодня я не должен попасть в мишень. А если я это сделаю, то меня ждут очень, очень большие неприятности. Потому что один важный человек поставит на кон серьезные деньги.

Я вспыхнула. Что-то мне подсказывало, что угроз я не любила и в прежней жизни. В конце концов, если бы предложение было высказано другим тоном, можно было бы и договориться с Шиалом. Но сейчас я в лепешку разобьюсь, но не проиграю.

Первым, кого я встретила в балагане, был клоун.

– Слушай, я свой сундук затолкал к тебе в комнату. Она хоть запирается. Иначе парни скоро все бумажные цветочки растащат здешним девкам на подарки.

Я пожала плечами:

– Ну, затолкал, так затолкал. Пусть стоит. Жалко, что ли...

По здешним меркам сундук был очень ценным реквизитом: легкий, с двойным дном, отделениями для сюрпризов.

Следующей неожиданностью стало то, что мой номер перенесли. Обычно я выступала последней, а сегодня почему-то оказалась перед номером с клоуном и сундуком.

Махнув рукой на все странности, я отправилась на арену. Как всегда, зал был полон. Здешняя публика явно не избалована зрелищами.

Я подошла к краю помоста и привычно раскланялась с публикой. В первом ряду опять сидел тот благородный хлыщ, благодаря которому я заработала золотой на первом своем выступлении. Рядом – то ли его охрана, то ли просто прихлебатели, и среди них – те трое, которые подходили ко мне с угрозами. Теперь понятно, кто собирается делать большие ставки. И зачем ему такой заработок? Мне показалось, что этот господин богат. Или он – игрок и проигрался? Или и раньше не брезговал таким способом пополнять кошелек? Но почему тогда не вышел на Шиала? Не захотел делиться? Ладно, чего я морочу себе голову. Я в упор посмотрела на эту группу.

Один из громил гнусно ухмыльнулся и согнул руку в локте, сжав ее в кулак. Что ж, жест вполне понятен. А я ведь не люблю, когда меня запугивают и оскорбляют. Не люблю и все тут!

Я направилась к центру арены, подняла лук и, почти не глядя, пустила стрелу в цель. Стрела впилась в самый центр шара.

Хозяин цирка привычно пригласил самых смелых и ловких испытать свои силы. Хлыщ повернулся к своей свите и отдал какое-то распоряжение. Один из мужчин встал и направился к сцене. Он здорово отличался от своих спутников. Было такое впечатление, что он попал в эту компанию случайно. В нем чувствовалась военная выправка, хоть на нем и не было формы. Да и наряд не слишком богат. Обедневший дворянин? Наемник?

Мужчина шел, улыбаясь, сверкая белыми зубами, и силу этой улыбки я почувствовала на себе. Он ловко вскочил на помост, подошел ко мне, учтиво кивнул и..., не переставая улыбаться, прошептал, почти не разжимая губ:

– Помни, тварь, что тебе говорили.

Я сделала вид, что не услышала, и, шутливо поклонившись, предоставила ему право выстрела.

Он выстрелил и... попал.

Но я уже заметила то, что хотела. Попасть то он попал, но далось ему это не просто. Целился он довольно долго, а это уже плохо.

Сегодня правила изменили. Мы делали не три выстрела сразу, а по одному, друг за другом. Между рядами сновали люди Шиала, собирая ставки.

Я легко поразила цель второй раз и протянула лук противнику.

Он долго вглядывался в мишень, на лбу у него выступил пот, но он снова попал.

А затем ослепительно улыбнулся и... наступил мне на ногу.

Я чуть не вскрикнула. Какое счастье, что сегодня я спешила и не успела поменять грубые башмаки горожанина на изящные сапожки лучника. Пожалуй, пальцы бы он мне сломал. Надо же, выправка военного, а ведет себя как скот. Теперь уж точно не проиграю, как не пугайте!

Шар раскачали. Он метался на веревке из стороны в сторону, но я была зла и полностью уверена в себе. Когда я спускала тетиву, уже знала, что выиграю.

В третий раз мой соперник промазал.

Я подошла к нему, и отплатила той же монетой: нагло наступила на ногу, да еще и обозвала козлом. Мне показалось, что это вполне достойное его определение.

С победным видом я взглянула в сторону хлыща и его свиты и... поняла, что лучше бы этой победы не было. Их вид не предвещал ничего хорошего. Теперь от угроз эти типы перейдут к делу, а если еще поймут, что я женщина... Встанут ли циркачи на мою защиту? А если и встанут, что они смогут против вооруженных дворян? Нет, нужно сматываться, да поскорее.

Я быстро спустилась со сцены, шмыгнула в сою каморку и начала торопливо переодеваться. Только успела сбросить одежду, как услышала в коридоре топот ног:

– Проверяйте все комнаты, он где-то здесь.

Я вздрогнула. А я ведь совсем раздета! Вряд ли в таком виде они меня узнают, но не уверена, что для меня такой вариант окажется лучше: голая женщина и стая разгневанных мужиков. Я огляделась по сторонам, бросилась к огромному сундуку, и, как кошка, скользнула внутрь, забравшись под фальшивое дно. То ли спасена, то ли в западне?

Вскоре кто-то открыл дверь, прошелся по комнате, поднял крышку. Я замерла, не дыша.

– Его здесь нет!

– Черт! Куда же он мог деться?!!

В этот момент в комнату вошел клоун с помощниками.

– Позвольте продолжить представление, благородные сеньоры.

Клоун подошел к сундуку, собираясь залезть внутрь, и начал отодвигать перегородку, закрывающую мое убежище. Я скорчилась на дне и прижала палец к губам, показывая, чтобы он молчал. Глаза циркача начали медленно вылезать из орбит. Но, кажется, он сообразил, потому что сундук захлопнулся, и его быстро куда-то понесли, а спустя немного времени поставили на пол.

Как же мне вылезти? В коридоре все еще слышались шаги и голоса моих преследователей. Ничего, когда-нибудь они уйдут, а я пока подожду. Но тут сундук дрогнул и стал, покачиваясь, подниматься в воздух. Как я потом узнала, клоун отошел, а ребята, отвечающие за номер, думали, что он уже внутри.

Сундук скрипел, я слышала голоса находящейся внизу публики. И лихорадочно шарила вокруг себя руками. Где-то тут есть веревка, открывающая ящички с подарками. Может, сегодня публика удовлетворится этим? Лететь вниз в одном нижнем белье не хотелось. Я судорожно вспоминала все, что слышала от клоуна об этом чуде современной техники. Кажется, следует потянуть здесь. И я потянула...

Вместо того, чтобы открыться постепенно, как это всегда происходило раньше, створки распахнулись во всю ширь. Я полетела вниз, но в последний момент сумела извернуться в воздухе, и приземлиться на ноги. При этом у меня вырвалось одно слово... Хорошо, что публика его не поняла.

В зале стояла гробовая тишина, народ открыл рты. У кулис, как статуи, замерли хозяин и клоун.

Ну, настоящий артист не должен позорно сбегать со сцены. Пусть считают, что так и было задумано!

Я сделала сальто, раскланялась и быстро выскочила за кулисы.

Я думала, что балаган разнесут. Публика выла, ревела и вопила. Мужчины сходили с ума.

– Девку!!! Голую девку!!! – восторженно орал потрясенный зрелищем народ.

Мой номер произвел неизгладимое впечатление. Женщина на арене в этом мире впервые, да еще в таком виде. Дарю идею Шиалу! Разбогатеет!

Пока зал буйствовал, я бросилась к себе. Впопыхах натянула одежду. Надо бежать и быстрее. Мои враги вполне могут сообразить, в чем дело. Выскочила в коридор и тут же услышала крик:

– Держи его! Вот он!

Я помчалась вперед. Общаться с взбешенными мужиками мне совсем не хотелось. И вряд ли похудевший кошелек главаря добавил ему доброты. Свернула в какой-то полутемный проход. Дорогу мне преградил человек. Я собиралась ударить, но вовремя разглядела: передо мной стоял... сеньор Лайс.

– Быстро, их задержат, – он схватил меня за руку и потащил за собой, а сзади послышались крики и звон оружия.

Лошади ждали нас. Я взлетела в седло, как птица, и мы понеслись по дороге плечом к плечу, вернее, нога к ноге. Вот только куда, я не знала.

Глава 9.

Елка.

Мы сбавили темп лишь тогда, когда вдали показалась большая усадьба. Но это было совсем не то поместье, в котором я лечила сына сеньора. Дом, к которому мы подъехали, поражал изяществом и красотой. Наверное, правильнее было бы называть его замком. Деревянные постройки плавно сливались с каменными, ажурные веранды и балкончики опоясывали здание со всех сторон, по стенам поднимались лианы с прекрасными цветами.

Я так залюбовалась этим строением, что не сразу услышала голос сеньора Лайса. А он уже сошел с коня и стоял рядом со мной:

– Вот мы и дома. Здесь Вы под моей защитой и Вам нечего и некого опасаться.

Он внимательно рассматривал меня.

Я спрыгнула с лошади и встала рядом. Я была очень заинтригована. Как получилось, что синьор меня спас? Почему он никак не обращается ко мне? И не спрашивает, кто я? Я понимала, что объясниться придется, но начинать разговор первой не хотела.

В это время подошли слуги. Сеньор распорядился, чтобы меня проводили в комнаты для гостей, а сам попрощался и уехал, объявив, что его ждут срочные дела...

Мне показали нижний этаж здания, познакомили с распорядком в доме, затем отвели в мои покои. А меня мучили вопросы: знает – не знает? Догадался, кто я, или случайно протянул руку помощи простому артисту? Стоит ли мне здесь задерживаться или поскорее дать деру?

Сбежать я бы, конечно, смогла, но делать это мне почему-то совсем не хотелось. И вскоре я убедила себя, что такой поступок будет очень невежливым. Решила, что дождусь сеньора, поблагодарю, а там решу.

От ужина я отказалась, вместо этого отправилась побродить по парку. Слуг не видно, сад ухоженный, кустарник красиво подстрижен, много цветов. Что-то мне это напоминало, но что?

После прогулки вернулась в свою комнату. И легла в кровать с твердым намерением все хорошенько обдумать. Но вместо этого сразу же провалилась в сон.

Утром я долго лежала в постели, открывать глаза совершенно не хотелось. Я наслаждалась тишиной и покоем. Ни криков пьяных посетителей трактира, ни громыхания тарелок, ни топота копыт лошадей прибывающих постояльцев под окном.

Я вспомнила вчерашний день, и мне вдруг захотелось, чтобы произошло чудо! Я улыбнулась: можно ли считать чудом то, что я жива и здорова? И, кажется, в безопасности. Но сколько не валяйся, а вставать когда-то надо.

Я села и огляделась по сторонам. И замерла: на кресле, стоявшем рядом с кроватью, лежало прекрасное шелковое платье. Ярко-голубое. Значит, сеньор Лайс перестал играть со мной в жмурки. Хозяин усадьбы ясно дал понять, что тайна моя раскрыта, и он знает, что я не мужчина, и не старуха. Ну что ж, да будет так!

Я встала, надела платье и подошла к зеркалу. Критически оглядела себя и осталась довольна. В зеркале отражалась стройная изящная дама. Кожа, конечно, бледновата, но цвет глаз прекрасно сочетается с нарядом.

Неожиданно в голове зазвучали стихи:

Женщина я, в этом сила моя.

Женщина я, в этом слабость моя.

Могу быть красивой, дурной и спесивой,

Покладистой быть и нетерпеливой.

Женщина я и не вижу ответа,

Чего во мне больше? Тьмы или света?

Чего во мне больше от черта иль бога?

И что меня манит: дом иль дорога?

Женщина я, и хочу быть любимой.

И, как любая, я очень ранима.

Женщина я, и во мне все земное.

Женщина я. И нет мне покоя...

Я слишком увлеклась созерцанием себя и пришедшими на ум стихами и не услышала, как распахнулась дверь. Подходившего ко мне сеньора Лайса я увидела в зеркало.

– Извините, сеньора, я стучал, но Вы не ответили.

Да... вот ведь как задумалась. В мужской одежде я ощущала себя пацаном, и все чувства мне были 'по барабану', а не успела надеть платье, и ...