Текст книги "Знай, что я люблю тебя (СИ)"
Автор книги: Яна Мелевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Люблю тебя, – прошептала, прикрыв глаза, пока горячая слеза рассекала щеку. – Я так тебя люблю.
Он, молча, улыбнулся, сжав ее крепче, прикрывая глаза. Зарылся одной рукой в мягких волосах девушки, отстраняясь немного, убирая с глаз шоколадную прядь, глядя ей прямо в глаза, поглаживая щеку.
– Я… – запнулся неожиданно, не способный произнести до конца то, что хотел, но она поняла и без слов, приложив палец к его губам, качая головой.
– Тебе совсем не обязательно произносить эти слова вслух, Ярослав, – выдохнула, стоило ему взять ее руку за кисть, отводя в сторону, переплетая их пальцы, а другой рукой, обхватить лицу. Набрал грудь полную воздуха, прикрывая на секунду глаза, дабы вновь посмотреть на нее, четко выговаривая каждое слово твердым уверенным голосом, не дающим сомневаться в услышанном.
– Хочу, чтобы ты знала: я тоже люблю тебя. Всегда любил, буду любить и никогда не перестану, чтобы со мной ни случилось. Не будет ни одной женщины, которую бы смог полюбить так, как тебя, Рысенок. Больше ничто и никто не встанет между нами. Обещаю.
Для большинства людей в стране магия Нового года наступила в ночь с 31 декабря на 1 января, но для этих двоих отсчет боя курантов начался с этих секунд. Под россыпью белых лепестков среди огромного зала, наступила новая пора в мире, который Ярослав Тасманов создал для них раз и навсегда, прощаясь с холодом в собственном сердце.
Глава 14 – Р + Я = ЛЮБОВЬ
Поцелуи сводили с ума, а когда горячая ладонь скользнула по шелковому чулку выше под юбку, Раиса задохнулась от удовольствия лишь на секунду позволяя себе оторваться от желанных губ. Пальцы смяли мягкую ткань темного пиджака, стягивая тот с широких плеч. На голову упал белый лепесток, и девушка услышала тихий смех, закатывая глаза. Удобнее устроившись на мужских коленях, обхватив бедра Ярослава ногами, оперлась о кожаную спинку дивана ладонью, глядя в сверкающие весельем голубые глаза.
– Ты серьезно? – возмутилась, оглядывая пустое помещение ресторана, где они были только вдвоем. Без официантов, поваров, подсобных рабочих, включенных камер и даже охраны, которая сейчас дежурила там за дверьми, дабы никто не смел прервать идиллию двоих.
– Мы можем поехать на квартиру, и отправиться в нормальную кровать, – промурлыкал Ярик хитро, однако ловки пальцы прошлись кончиками по позвоночнику под тканью платья, касаясь тайной молнии, медленно потянув за собачку. Ответом ему был красноречивый возбужденный взор синих глаз, а затем Раи ловко стянула верхнюю часть платья, оголяя плечи и грудь обрамлении темного кружева бюстгальтера из комплекта, что так тщательно подбирала сегодня днем. Не надо было даже спрашивать о том, нравится ли Ярославу вид – выражение лица все сказало за него. Тихий мужской вдох, не позволяя себе распускать руки и предоставляя девушке полную свободу действий. В глазах немного смущения, но еще решительность, пока ладони скользя по груди обтянутой белой рубашкой к бляшке ремня, расстегивая тот чуть дрожащими пальцами.
– Слушай это реально не обязательно… – выдохнул с трудом, пока девушка пока девушка боролась с его штанами, а после принялась избавляться от своего платья.
– Я, черт возьми, все утро проторчала на женском форуме в блоге, посвященному статье о том, как завести мужчину – не мешай, – строго произнесла, аккуратно бросая свой наряд на соседний диванчик, оставляя лишь в белье. От одного взгляда на пояс с подвязками едва не поехал крышей, особенно, когда Рая будто бы совсем невинно приподняла бровь, улыбнувшись от его реакции.
– Нравится? – спросила весело и охнула, когда Ярик перехватил ее за запястье, устраивая обратно на своих коленях в исходной позе. Зубами подхватив нижнюю губу, прошептал:
– А так разве не чувствуешь?
Какое-то безумие заниматься подобным в общественном месте. Ресторан, к тому же один из лучших в городе, пусть принадлежащий их друзьям – сегодня открытый лишь для них двоих. Никаких запретов, сомнений с излишним смущением. Для Раисы подобный опыт нечто невероятное. Хорошая девочка, отличница с красным дипломом, разве такие девчонки выкидывают подобные номера? В пору смущаться. Краснеть, заматываться в какую-нибудь тряпку, с гордо поднятой головой вещая о том, что такое поведение ей не свойственно. Это противоестественно для таких, как она.
Или все же нет?
Пальцы крепко сжимают талию, подцепляя трусики, заставляя тихонько застонать от боли там, где были синяки от утреннего падения. Пара больших гематом от неудачного приземления. Их избежать не удалось, как и собственной реакции, отчего Ярик резко отстранился, посмотрев туда, где располагались его пальцы. Продолговатый ушиб заметно посинел на боку, тянясь к пояснице. Только сейчас увидел несколько царапин на запястье левой руки, которой она опиралась при падении, тормозя себя непроизвольно, несмотря на поддержку Дениса. Еще одна на коленке, скрыта под чулком. Левая часть тела пострадала, пусть не сильно, когда они рухнули на асфальт, хотя Головин пытался смягчить удар собой, но все произошло так быстро, что времени раздумывать не было.
– Что произошло? – осторожно погладил поврежденную кожу, прижимая запястье девушки к губам. То она падает с высоты, то едва не сбивает машина – не женщина. а катастрофа. От осознания этой мысли Рая вздохнула.
– Ерунда, небольшой инцидент утром, – пробормотала, пряча глаза от пронзительного взора.
– Рысенок, – прищурился, потянув недовольным тоном, видя ее колебания. Вранье уж точно не самая сильная сторона Кошкиной. Актриса с нее бездарная, нет смысла пробоваться даже. Оттого со стоном закатила глаза, сознаваясь и ощущая дискомфорт больше, чем от собственного вида с поведением.
– Это была машина. Мы разговаривали с Денисом, – тихое недовольное рычание, на которое поспешила оправдаться. – Ничего такого, просто расставили все точки. Уже прощались, а тут лихач какой-то чуть с дороги не снес. Наверное, пьяный был. Слава Богу, Денис был рядом и спас, жаль только номер машины с маркой не увидели, – быстро пробормотала, чувствуя, как буквально замер Ярослав. Она закусила губу, с сомнением посмотрев ему в лицо. Неужели обиделся? Меньше всего этого желала, потому хотела промолчать.
Вот только Тасманов думал меньше всего о сейчас о Денисе Головине. Страх сжал сердце, точно также, как в том мгновение, когда карабин Раи расстегнулся и она едва не рухнула с высоты, отделавшись растяжением с легким испугом вместо кучи переломов. В голове пронеслось тысячи вариантов развития событий: от самого простого до тех, что предпочитаешь забыть навсегда. Слова, написанные под той фотографией, посыл текста, все в одну кучу смешалось с ужасом, охватившись тело. Холодный пот заструился по спине, а рубашка неожиданно стала душить, заставляя тело сотрясаться от крупной дрожи.
– Эй, Ярик, ты слышишь? Все нормально, – голос Кошкиной будто сквозь толщу воды пробирался до мозга. Женские ладони обхватили его лицо, заставляя Ярослава замереть от прикосновений, заглянув в обеспокоенные синие глаза. Она волновалась, боялась. Но не за себя от пережитого, а за него и его реакцию, что спровоцировало ее откровение. Мягкие, осторожные поглаживания большого пальца по щеке точно отсчёт, которому его научила Анна. Раз, два. Три, глубокие вдохи между сильными приступами паники.
– Ты в порядке? – спросила, вглядываясь в любимые черты, стоило ему обхватить ее руки, целуя каждую.
– Да, – хриплый ответ, затем жесткий, почти болезненный поцелуй. Давление на затылок от руки, что схватила резко, хотя всего секунду назад держала ее кисть, согревая кожу. За болью, паникой, кошмаром – возбуждение. Опасное, темное, дикое, совсем не то, что до этого, но не менее манящее и желанное. Никаких ласк, прелюдий, только звериная страсть. Жажда ощутить друг друга. Убедиться, что они рядом, чувствую каждое прикосновение, дуновение случайно забредшего ветерка, звон посуды со сдвинутого случайно стола, когда Ярослав устроил девушку удобнее, в секунду расправляясь с не до конца расстегнутой молнией на штанах, сдвигая кружевную ткань трусиков и буквально насаживая на себя девушка до громкого крика, приглушенного поцелуем. Рваное дыхание рот в рот и собственный стон. Откинул назад голову, ударяясь затылком о мягкую спинку, прикрывая глаза, стоило девушке двинуть бедрами. Член вошел глубже, внутри жарче, а по телу разбегались миллиарды невидимых мурашек, будоражащих нервные точки своими маленькими лапками. Раиса сдавила пальцами плечи, обтянутые рубашкой почти до хруста, жалобно вскрикивая и прогибаясь, едва не завалившись назад, но сильные руки недели упасть, удерживая за спину. Забыла о собственных ранах, о стыде, о боли, о том, что за искры распалили этот огонь внутри. Жарко, влажно, совершенно безрассудно – только желание и крики удовольствия, срывающихся между поцелуями до горящих припухших губ.
Зарылась пальцами в светлых влажных волосах, стоило Ярославу зубами оттянуть кружево, обхватив губами один из затвердевших сосков, затем второй и вот уже коварная застежка бюстгальтера ослабла, а грудь вздохнула свободой. Ненадолго, мигом попав в плен мужских пальцев, поцелуев и легких укусов, сводящих с ума на пару с движениями внутри. Она управляла процессом, в то же время оставаясь на второй роли. Будто царствующая марионетка в опытных руках. И эта роль была ей по вкусу.
Все закончилось: дыхания едва хватало, чтобы дышать, болезненные укусы наверняка утром проявятся на коже не хуже любого клейма, но было все равно. Им обоим было на это наплевать, пока сердца двигались в унисон и пока их руки удерживали друг друга от падения в пропасть.
– Ты расскажешь мне, что тебя так мучает? – тихо спросила Рая, вдыхая аромат его одеколона, уткнувшись носом во влажную рубашку и прикрывая глаза. Нежные поглаживания по волосам убаюкивали, а у нее ведь был такой план, она столько готовилась к сцене невероятного соблазнения.
– Это очень долгая и совершенно не интересная история о мальчике, который разучился любить, – прошептал, прижимаясь губами к ее уху, нежно убаюкивая в своих объятиях. – Не хочу портить ею вечер. Давай пока оставим прошлое в прошлом?
Улыбнулась, приподнимая голову, стирая пальцем след от помады со щеки.
– Мне консультант в магазине отчаянно клялась, что эта помада выдержит даже сутки в спортзале, – хихикнула, показав чистую руку. – Кажется, она прилипла к тебе намертво.
– Можно сказать, она выполнила свое предназначение – работает, как нестираемый водяной знак на мужике, – хохотнул Ярик в ответ, прервавшись на поцелуй. Затем еще одного, и еще, и снова до покалываний на коже и счастливых глупых улыбок в перерывах. – Люблю тебя, – выдохнул ни с того, ни с сего, сжав в ладонях лицо ошарашенной девушки.
– Поклянись мне, – удивил еще больше. Раиса моргнула, наклоняя голову, удержавшись от желания приникнуть к его руке, которой Ярослав поглаживал ее по щеке, убирая волосы за уши.
– В чем? – задала вопрос, расслабляясь от каждого нового прикосновения.
– Что не будешь плакать из-за меня больше, что бы не случилось. Ладно? – тихо попросил. Облизнула пересохшие от внезапно накатившего страха губы, сжимая их.
– Глупости какие-то говоришь, – проворчала, качая головой, запихивая подальше все сомнения, что разъедали изнутри. – Что случится может. Утреннее происшествие просто неудачное стечение обстоятельств, уверена.
«В следующий раз, умирая, дойди до конца»
– Рысенок, ты права, ерунду сморозил. Кстати, у нас еще целый десерт! – беспечно рассмеялся, скрывая за липкий ужас под шутливой бравадой. Ведь Тасманов больше не боялся своего отца или собственного прошлого. Ведь настоящий Ад – это потерять ее, а не себя.
Общее решение не будить бабу Варю, а отправится пунктом назначения прямо в квартиру Раисы поддержали оба. Откровенно говоря, Тасманов хотел спать, да и Рая тоже отчаянно зевала, прижимаясь доверчиво к нему в прохладном салоне такси по дороге из ресторана, откуда они уехали глубокой ночью – усталые, счастливые и насытившиеся не только вкусной пищей, но отчасти друг другом на эти часы. В темном дворе не было ни души, когда вышли из машины, шагая в обнимку до двери подъезда.
– Наконец-то, увижу свою собаку. Кенар сказал, она стала толстой, – Ярик шагнул в освещенный мигающей лампой подъезд, двинувшись в сторону лестничного пролета и держа Раису за руку.
– Она не толстая, просто пушистая, – обиженно ответила девушка, позволяя притянуть себя в крепкие объятия для очередного поцелуя на первом же лестничном пролете. – Мы так до утра не дойдем. А Пуся, между прочим, ждет, – промурлыкала, с трудом отрываясь от его губ, заглянув самые красивые на свете глаза.
– Пару месяцев ждала и еще подождет, я соскучился, – фыркнул Тасманов, крепче обнимая девушку, хитро прищурившись. – Кстати про инструкцию минета с женского форума я все помню!
Застонала, прижимая ладонь к глазам, качая головой.
– Ты просто не мог это забыть, а?
– Ни за что, мне нужна практика.
– Фу, пошляк! Папу на тебя натравлю.
– Глупости, твой папа понимает, что мы с тобой живем отнюдь не проповедями о высокоморальном образе жизни, – хмыкнул Ярик, зарываясь носом в мягкие волосы.
– А мы уже живем? – вскинула брови Рая, сердце в тон забилось в груди словно маленький зверек, пока Тасманов не ответил с усмешкой:
– Разве проблема съехаться? Мою старую квартиру можно выгодно продать и купить что-нибудь менее помпезное в уютном районе. Хотя у бабы Вари лучшие в мире пирожки с яблоками, – цокнул языком, шагнув на ступеньку выше.
В начале их встретила тишина, кромешная темнота, затем яркий свет зажегшийся в коридоре, ослепивший Ярослава на мгновение и, наконец, тихое угрожающее рычание.
– Эээ, рысенок, ты уверена, что она меня ждала? – потянул опасливо Ярик, проморгавшись от рези в глазах и уставившись на грозно застывшего посреди коридора пушистого белого померанского шпица. Пусю в этой изрядно отъевшейся на пару-тройку, а то все пять лишних килограмм только старый ошейник, теперь плотно обхвативший шейку с кокетливым красным бантиком-заколкой у приподнятого ушка. Собака грозно, несмотря на малогабаритные размеры, скребнула лапкой по линолеуму, сверкнула черными глазками пуговками и с лаем бросилась на вскрикнувшего Ярослава, вцепляясь мелкими зубками ему в штанину, рыча от злости.
– Пуся! – ахнула Раиса, захлопнув входную дверь.
– Черт, комок шерсти, прекрати! – рявкнул Ярик. Хватая поперек туловища собачонку. Изловчившись та укусила его за палец, прокусив до крови и отскочив в угол, продолжая рычать. Выругался, посмотрев вначале на боевое ранение, затем на собаку.
– Господи, я сейчас аптечку принесу. Надо обработать, – вздохнула от испуга Рая, хватая запястье парня, осмотрев рану на пальце и бросаясь в сторону ванной. Пока она громко копошилась, гремя в шкафчиках да стуча дверцами, смотрели, глаза в глаза. Человек и собака. Хозяин и брошенный друг.
– Гав!
– Сама такая, – огрызнулся Ярик в ответ возмущенно.
– Гав гав! – тявкнула Пуся, топнув лапой.
– И нечего скулить, ты прекрасно жила эти дни, – обвиняюще ткнул здоровым указательным пальцем в шпица, отчего та прикрыла морду лапами, жалобно заскулив. – Да-да, нечего тут. Не я плохой. Тоже хороша. На чужих харчах отъелась, поди в старую переноску не влезаешь.
– Гав! Гав! Гав! – возмущенный лай, затем уже менее обиженное:
– Гав?
Ярик хмыкнул, присев на корточки и распахнув объятия. Недолго думая, цокая по полу коготками собака бросилась к нему, разогнавшись, подпрыгнула, отталкиваясь задними лапами, оказавшись на руках. Облизывала щеки, нос, куда могла дотянуться, забыв обо всех свих собачьих обидах на нерадивого хозяина. Которого была рада видеть.
– Вижу, помирились, – услышали голос Раи, стоящей в коридоре, прижимающей к себе антисептик с бинтом и ватой. Улыбка играла на красивых губах, пока Ярослав смеясь подбрасывал тявкающую Пусю, устраивая ту на плече точно белый меховой воротник, почесывая спинку.
– По ней я тоже скучал, – ответил, вновь приподнимая собаку, глядя в блестящие глазки пуговки.
– Больше, чем по мне? – притворно надула губы Раиса.
– Пфф, конечно, за жизнь, без собаки? – задрал нос Тасманов, обнимая Пусю, хитро улыбаясь. Рая прищурила глаза, пригрозив бутылочкой перекиси водорода в качестве телесного наказания за неверный ответ.
– Идиот, – шикнула на него.
– Гав! – подтвердила ее слова Пуся.
– Женщины, – вздохнул Ярик, закатывая глаза.
Глава 15 – Зубы лечить, как в бой сходить
Утро можно было бы назвать добрым. Перевернувшись на бок, Ярослав обнял подушку, почувствовав поцелуй в нос, невольно улыбнувшись. Сквозь приторно-сладкую вату сна, чуть поморщился от влажности, пробормотав чуть охрипшим голосом:
– Рысенок, еще рано.
И услышал в ответ скулеж. Какая у него все-таки нетерпеливая женщина, хотя это прекрасно. Столько фантазий в голове, можно бесконечно экспериментировать. Во всяком случае этой ночью он мог назвать себя «выдохшимся до последнего вздоха». Едва не умер от бесконечной череды оргазмов, забыв начисто обо всем. Кто бы мог подумать, что хорошие девочки бывают такими плохими в постели.
Зарылся пальцами в мягкие волосы, почувствовав влажный язык на губах и улыбнулся.
– Тасманов, ты целуешься с собакой. И улыбаешься как-то больно радостно, мне начинать ревновать? – услышал над головой веселый голос своей девушке, резко распахнув глаза. Перед ним высунув язык сидела Пуся, наклонив голову набок. Будто недоумевая над тем, почему у хозяина резко поменялось выражение лица.
– Тьфу, Пуся! – рявкнул, отплевываясь и вытирая губы, садясь в постели, оглядывая девичью спальню. Ничего такого, но тот факт, что тут спит исключительно женщина сразу ясен: светлые светы едва заметным рисунком на обоях, светлые шторы какого-то очень модно цвета не фиолетового, ни розового. Большой комод, куча безделушек, фотографий на стенах и картин из серии «нарисуй сам», постельное белье из хлопка с цветами и цветы в горшках. Да у него отродясь даже кактусов не водилось, что Раису очень расстраивало. Потому, когда он перевел взгляд с торшера на женскую стройную фигуру в шелковой пижаме, захотелось каждое утро наблюдать этот вид. А еще лучше – не «у кровати», а «на кровати».
– Вставай, ко мне сегодня придут девчонки на девичник, а целовать тебя после собаки я точно не буду, – хмыкнула Рая, разворачиваясь было на выход, однако его рука не дала сделать и шага. Ярик наклонился, успев перехватить запястье, дернув девушку обратно на матрас под ее собственный визг.
– Ты серьезно? Девичник? – проворчал, утыкаясь носом в изгиб шеи, прикасаясь губами к коже и скользя руками вверх по талии, забираясь под топ. Большие пальцы аккуратно очертили ореолы сосков, заставляя сердце Кошкиной забиться чаще. Послышался слабый стон, затем еще один, когда Ярик прикусил шею. Двинувшись выше с поцелуями.
– Мы… договорились давно… черт, Ярик, – простонала, когда мужские губы добрались до плеча, стягивая одну из бретелей рукой, оголяя одну грудь и прикасаясь к ней в поцелуе.
– Давно? А насколько давно? – завораживающий шепот в ухо и вот уже верх от пижамы где-то в углу комнаты, пока руки спешно стягивают с нее брюки. – Со стриптизерами небось да алкоголем?
– Что за… нет, только девчонки и фильмы о Бриджит Джонс. Ой! – ахнула, ощутив пальцы в районе развилки бедер и укус мочки уха. – Ты это специально? – прошептала, цепляя пальцами за широкие плечи, прикрыв от наслаждения. Каждое ласковое едва ощутимое движение подушечек пальцев подле лона невероятно возбуждало. Хотелось большего и легкие, нежные поглаживания клитора только сильнее заводили, заставляя желать большего. Гораздо большего.
– Отлично, люблю Бриджит Джонс, – мурлыкнул Ярослав, легонько целуя ее в губы, а затем приподнявшись на руках, дал обвить свои бедра ногами, входя в нее медленно и осторожно, давая прочувствовать каждое мгновение их соединения, ловя губами тихие вздохи и слабые крики. Дальше на разговоры не было ни времени, ни желания. Только неспешные ласки, возбуждающие поцелуи и медленный секс, дарящий особое чувство невероятного тепла. Никаких невероятных поз, шаловливых экспериментов, о которых шла речь этой ночью да двусмысленных шуток. Без обид, без напряжения с посторонними мыслями. Все это за пределами их личной территории, куда никому кроме них доступа не было.
И лишь спустя полтора часа соизволили выбраться из спальни, приводя себя в порядок.
– Мне надо будет переодеться, – проговорил Ярослав, надевая часы, что она подарила, на запястье, закатав рукава белой рубашки. Вошел на кухню, обняв стоящую у плиты девушку за талию и перехватывая у Раи свой хрустящий тост. Один укус – охнул от резкой боли в зубе с правой стороны.
– Ты чего? – испугалась девушка, касаясь его плеча. Пуся рядом тявкнула, уставившись на хозяина обеспокоенным взглядом.
– Эмаль чувствительная стала, походу пора сменить зубную пасту, – пробурчал, прикасаясь к щеке.
– Или у тебя болит зуб, – фыркнула Раиса, уперев руки в бока, выключая плиту и отставляя в сторону сковородку с поджаренными яйцами и убирая подальше тарелку с печеным хлебом, забирая надкусанный кусок у Ярика из рук. – Тебе надо к стоматологу.
– Да блин, ерунда. Поболит и успокоится, – потянулся к еде, но тут же получил по рукам, мгновенно надувшись. – Ну что?
– К врачу. Сегодня же, – строгая интонация в голосе невероятно возбуждала. Даже потянулся к ней, опираясь о тумбу позади девушки руками, наклоняясь для поцелуя, как очередной приступ боли заставил зашипеть, отодвигаясь в сторону.
– Видишь, – вскинула брови Рая, поворачиваясь обратно к завтраку, раскладывая тот по тарелкам. – Пока я буду готовится к девичнику, жду выписку из зубной клиники, что ты там был. Тогда можешь приходить на просмотр Бриджит Джонс, – улыбнулась, поворачиваясь к недовольному Тасманову, пока тот не убрал руку от щеки, со стороны которой болел несчастный зуб, озадаченно не спросив:
– Разве Бриджит Джонс это не про стриптизершу?
Закатила глаза, посмотрев на сидящую подле их ног Пусю.
– Твой хозяин, просто нечто, – произнесла со вздохом.
– Гав! – согласилась собака.
Длинный путь до спального района на другом конце столицы в двухкомнатной квартире бабы Вари после многострадального завтрака и долгих поцелуев с прощанием. Пусю хотел взять с собой, однако в последний момент шпиц заартачилась, не желая никуда выбираться из теплой уютной квартиры своей новой хозяйки. Порывалась даже укусить Тасманова за другой палец, но была остановлена окриком Раисы. Оттого блондин вернулся в пятиэтажную сталинку без лифта с желанием никуда не ходит, кроме квартиры своей девушки. Добрая старушка, убежавшая на сутки, оставила ему еще теплые пирожки с яблоками под цветным вафельным полотенцем на кухне, которые он бы и рад съесть, да не мог. Зуб разболелся до такой степени, что стало ясно – придется идти лечится, хотя врожденный страх перед суровыми врачами с огромным жужжащим инструментом, что сверлил зубы, поднимался в душе блондина. Вся мужская гордость пряталась в углу, не желая вылезать и помогать проходить столь страшное испытание.
Грустно вздохнул, покосившись на эмалированный небольшой тазик полный выпечки на старенькой кухне, затем на газовую плиту, помытую чашку из-под чая, заварник, чайник, обои в мелкий цветочек – нарочно время тянул, боясь появится на пороге частного медицинского учреждения, куда успел позвонить из такси по дороге до дома. Отправился собираться лишь ближе к 11 утра, точно на собственные похороны: черные джинсы, черный тонкий джемпер, даже кожаный ремень – и тот черный. Проверил три раза смартфон, ключи, прическу в зеркале, лишь спустя почти час вышел за порог квартиры, решительно закрыв дверь. К этому времени помогло найденное в аптечке обезболивающее, потому на секунду Тасманов задумался о том, чтоб никуда не ходить, но коварный зуб вновь о себе напомнил совершенно из ниоткуда.
Стоматологическая клиника «Артадент» на улице Пудовкино встретила его яркой синей неоновой вывеской, располагаясь с внешней стороны большого полукруглого десятиэтажного здания жилого дома из коричневого кирпича. Все это Ярик отметил, минут десять изучая табличку с графиком работы и окружающую клинику территорию. Только когда на него начали странно коситься местные дворники, решился зайти внутрь.
Просторная приемная со стойкой администраторов за стеклом, терминалом электронной очереди, удобными диванчиками для ожидания, да ряд кабинетов и закуток со шкафчика с гардеробной, где можно было оставить вещи и отдать верхнюю одежду на сохранность, чем Ярослав и воспользовался. Возле того, что гордо был обозначен табличкой «Рентген» сидел несчастный темноволосый мальчик лет десяти с брекетами подле суровой тучной женщины. Он то и дело вздыхал, пока его мама тыкала толстым пальцем в телефон с длинным маникюром, периодически одергивая сына.
– Петя не ной! Ты же мужчина, что за стенания?! – возмущалась, подпрыгивая на месте точно курица. – Ведешь себя, как плаксивая девочка. Весь в своего горепапашу!
Ярик ему искренне посочувствовал, шагнув к термину, выбирая нужный пункт в меню и получив бумажку с номером, повернулся, дабы найти место, куда присесть, пробегая взором по свободным местам на диванчиках. Взгляд бесцельно скользил по макушках ждущих своей очереди людей. Пока не наткнулся пару, показавшуюся ему смутно знакомой. Прищурился, шагнул и точно – чета Кошкиных собственной персоной. Лариса Сергеевна ласково поглаживала мрачного мужа по плечу, пока тот недовольно разглядывал плитку на полу, будто между стыками находился ответ на все важные вопросы человечества.
– Здравствуйте Степан Ерофеич и Лариса Сергеевна! – радостно поприветствовал родителей Раи Ярослав, подходя ближе. Несколько человек оторвались от экранов своих смартфонов, одна пара молодых девчонок даже попыталась построить глазки, но быстро прекратили, когда суровый взор полковника обратился вначале на них, затем на улыбающегося Ярика.
– Ох, Ярик, здравствуй, – приветливо улыбнулась женщина, пододвигаясь, дабы он мог сесть рядом с ними и Тасманов не преминул этим воспользоваться, пристроив пятую точку подле матери своего Рысенка. Одно взгляда на страдания Степана было достаточно, чтобы понять, что причина нахождения тут у них одна.
– Выхухоль, – потянул полковник, сдвинув сурово брови. – Ты что здесь делаешь?
– Лечится пришел, в нашей поликлинике УВД зубного врача нет, – отозвался все также довольно, хитро улыбаясь. Уже стало как-то не страшно, если уж такого большого сурового мужчину трясет от ужаса перед людьми в белых халатах, чего ему жаловаться. Хотя бы перед смертью посмеется вдоволь.
– Бедняжка. Тоже зубы? – вздохнула Лариса, снова принимаясь поглаживать мрачного мужа по рукаву серого пиджака, пока мужчина тихо невнятно ворчал что-то эскулапов в больницах. – У моего пломба выпала, когда орехи грыз. Еще и затянул с лечением, как итог: теперь зуб ноет. Говорила сходить к врачу, но вы же мужчины такие упрямые! Видите ли, уколы он не любит, – возмущенно фыркнула, на что Степан Ерофеич опустил голову, засопев точно бык.
Но благоразумно промолчал.
– А я вот сам пошел, – похвастался Ярик, вытянув длинные ноги, ехидно ухмыляясь под недовольным взглядом синих глаз. – Я же мужик, а не тряпка.
– Сейчас дам тебе, мужик. Ты мне еще нормативы по Госту не сдал, чтобы хвост тут свой павлиний распушать, грызун из семейства кротовых, – рявкнул Степан, сжимая кулаки.
– Степан, веди себя прилично! – строгая интонация прямо как у Раисы утром. Тасманов разулыбался сильнее, вызывая у полицейского желание выбить ему зубы.
– Дядь Степ, боитесь, так хоть так явно не показывайте, – подколол Ярик, гнусно хихикая. – А то прямо не бравый полковник, а пятилетка, боящаяся укольчика от тети врача.
– Нет, ты слышишь, как этот поросенок со мной разговаривает?! – задохнулся от ярости Степан, стукнув кулаком по колену. Сжимая челюсти, чтобы через секунду зарычать от резкой боли. Лариса Сергеевна смерила Ярика прямым взором, заставляющим присмиреть. Ненадолго правда. Спустя несколько минут бессмысленной беседы о том, какая у кого очередь, снова завел старую песню:
– Представляете, сейчас как воткнет медсестра иглу в десну и тогда…
– Выхухоль, я с тебя сейчас скальп сниму! – гаркнул Степан, резко изменившись в лице. На лбу выступила испарина, кулаки сжалось, а тело забила крупная дрожь. Ярослав хотел было добавить что-то, как электронный голос произнес:
– Клиент Т52 пройдите к окну номер 4.
Пульс мгновенно забился в ушах, а ноги стали ватными. С трудом поднялся, переставляя конечностями, идя к ожидающему его администратору точно на смертную казнь. Вежливая белозубая улыбка на зависть любой рекламы зубной пасты встретила его по ту сторону прозрачного стекла, пока подавал документы на оформление старт-талона, направления на рентген и карточки пациента. В последний раз зубы Ярик в университете и до сего момента не жаловался на них, пока не приспичило. Пришлось подписать всевозможные согласия, заполнить договор, указать данные, пока девушка печатала что-то на своем компьютере.
– Боль острая? – спросила и Тасманов сглотнул, все еще слыша шум в ушах. Хотел было головой качнуть, однако боль в зубе неожиданно заставила дернуться, отчего прошипел:
– Очень.
– Тогда вас к Гавриловой запишем на ближайшее время. Перед вами пациент, так что придется подождать, хорошо? – кивнул, сжимая край стойки, бессмысленно разглядывая за спиной девушки шкафчик с карточками и небольшой горшок с росшим в нем денежным деревом. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, действие обезболивающего заканчивалось, а ноющая боль возвращалась. Очнулся, когда вкрадчивый мужской голос рядом произнес:
– Выхухоль, а ты чего так побелел? Небось тетеньки врача боишься? Зубки сверлить? – резко обернулся, встречаясь со сверкающими от смеха глазами Степана Ерофеича, опирающегося на стойку. Опустил глаза, заметив, что в соседнем окне его оформляла другая девушка. Пока Лидия Сергеевна болтала с какой-то дамой у кабинета рентгенолога.
Носом воздух втянул, стараясь перебороть собственный страх, задирая нос выше.
– Еще чего, просто болит сильно. Ничего я не боюсь… сверлить, – на последнем слове голос сорвался до мышиного писка. Теперь очередь Степана пришла смеяться. Постукивая пальцами, наклонился, потянув:
– Вжжж, страшная бормашина-а-а-а.
Ярик сузил глаза, перебарывая ужас. Он будто слышал в ушах этот мерзкий сверлящий звук, но стойко держался, прошипев:
– Кто бы говорил, пять кубиков обезболивающего через шприц с огромной иглой!
