Текст книги "Знай, что я люблю тебя (СИ)"
Автор книги: Яна Мелевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3 – Психи и Чайник
Большое здание службы психологической помощи населению, располагалось на Волхонке. Офисное высотное здание из стекла и металла, освещенное первым мартовским солнцем, буквально располагало к себе. Эдакий бизнес-центр для юных, самоотверженных деятелей. Внутри стерильно, пол выложен светлой плиткой, регулярно начищаемой бригадой уборщиц, вперед стойка с вахтером и парой охранников. С двух сторон выходы на пожарные лестницы, чуть дальше пара лифтов и на стене огромный стенд, на котором было указано, какая фирма, где располагается. Между риелторской конторой и парочкой кредитных организаций с быстрым займом находилось место, где людям помогают обрести себя.
– Знаете, та шаражкина контора в полуподвальном помещении с ремонтом времен моей прабабушки, явно выглядела более сносной, – задумчиво потянул Ярик, скользя взором по названиям фирм, что занимали офисы и этажи. – Клево: взял кредит, купил квартиру в три дорога, пошел к психологу! Идеальная мошенническая схема.
– У них отличные отзывы, – невозмутимо ответил Сергей, стоящий по другую сторону от Тасманова. Целая делегация в лице двух друзей сопровождала его сегодня, не дав, как в прошлый раз сбежать раньше, чем на него карточку завести успеют и оформить старт-талон.
– Еще бы, за ту цену, что они берут за час консультации, я бы вылечился даже от рака и обрел бессмертие, – возмущался Ярик, упирая, не желая поддаваться настойчивым тычкам в спину к лифту. – Может все же не надо?
– Надо, – упрямо заявил Паша, подталкивая его дальше.
– А давайте я схожу в церковь, поговорю с батюшкой, и все грехи мне отпустят? Между прочим, не даст соврать тот пацан из бара: я вел благонравный образ жизни весь февраль! Не совратил ни одной невинной души, так что могу избавиться от старых привычек, постричься в монахи и все будут счастливы.
– Да ты все церковное вино в подвале вылакаешь прямо из бочки. На пушечный выстрел подпускать к святым местам нельзя, – буркнул Сергей, нажимая кнопку двадцать восьмого этажа. Ярослав застонал, скуля от негодования. Попытался сбежать еще раз, пока его надзиратели отвлеклись, но был перехвачен сразу в четыре руки и затащен обратно в кабину лифта под изумленные взоры многочисленных посетителей.
– 5800 за час болтологии, это же бесполезная трата денег!
– Ничего, я сегодня на редкость щедрый. Оплачу все, лишь бы дурь из твоей головы про самоубийство выветрилась, – спокойно ответил Кенар, продолжая невозмутимо разглядывать свои ногти, пока они поднимались.
– Ну, хоть ты ему скажи, – раздраженно повернулся к Радову. – Это же деньги на ветер!
– Половину оплачиваю я, – заметил Сергей, давая понять, что никаких шансов отказаться, у Ярика нет.
Закатил глаза, нервно сжимая запястье, невольно касаясь часов. В тот день, когда Паша предложил ему пройти эти курсы, Тасманов даже не думал о серьезности его слов. Сказал и сказал, кто же по-настоящему пойдет к психологу свои проблемы обсуждать? Тем более важность их крайне сомнительна, этих самых специалистов. Проще вечером на пьяную голову всю подноготную выложить. Но разве это поможет? Нет, навязчивые мысли не денутся никуда, состояние не улучшится, только раз разбередишь старые шрамы.
– Двигай, Тасманчик, – кивнул Кенар, когда створки распахнулись, являя им длинный светлый коридор, ведущий прямо к стойке регистратора рядом с автоматом кофе, чая и шоколадками. Несколько уютных кожаных коричневых диванчика, кадки с цветами и в горшках на подоконниках, улыбчивая симпатичная девушка в белом халате с бейджем да несколько кабинетов с именными табличками чуть дальше. Пол немного отличался от общего антуража здания на цокольном этаже: кремовые плитки стерилизованные под мрамор с стенам нежно-голубых тонов. Такой успокаивающий общий вид клиники, совсем не то, что они видели до этого.
– Добрый день, чем могу помочь? – профессионально отрапортировала светловолосая регистратор, никак не отреагировав на появление трех симпатичных мужчин подле себя за перегородкой. В отличие от тех, кто ожидал приема. Любопытные взоры. То и дело кидаемые в их сторону, тихие перешептывания. И к вящему ужасу Ярослава – вокруг одни женщины.
– У нас прием к доктору Сорокиной, – проговорил Паша, чуть наклоняясь к окошку. Глазом не, девушка напротив, растянула губы в еще более приветливой улыбке, незаметно щелкнув мышкой и бросив мимолетный взгляд на экран монитора.
– Тасманов Ярослав Марсельевич записан на прием в 11 утра, – тут же ответила, заставляя всех троих удивиться.
– Здесь что, мысли читают? – подозрительно оглянулся Ярик, на всякий случай опасливо отойдя от большой раскидистой пальмы рядом. Регистратор только едва слышно рассмеялась, отвечая с ходу определив будущего пациента:
– Просто вы единственный мужчина, записанный на ближайший месяц.
Хитрые взгляды парней заставили его жалобно застонать, возмущенно вскрикнув:
– Женский психолог! Вообще молодцы – бестолковый сеанс за кучу бабла с «профессионалом», который занимается бабскими глупостями!
Красноречивое покашливание Радова заставило замолчать, а после совсем сжаться, когда несколько пар глаз впились ему прямо в спину с явным недовольством. Осторожно оглянулся, растянув губы в нервной улыбке, выдавив из себя, чуть махнув рукой:
– Здрасте.
Хихикая точно две гиена, Паша с Сергеем потащили его к самому дальнему диванчику, пока услужливая девушка оформляла бумаги, вручив пару анкет, два теста и даже фирменную небольшую шоколадку, предложив налить им кофе. Устроившись с комфортом у небольшого стеклянного столика, расставили чашки, с интересом заглянув за плечо Ярика, разбирающего выданные бумаги.
– О, я такие проходил, когда ходил искать работу, – с довольным лицом потянул Паша, отхлебывая горячий чай, немного морщась. На горящий ненавистью взор Тасманова внимания не обратил, предпочтя собственный телефон для решения задач своего бизнеса. Пока Сергей звонил по делам, тихо переговариваясь с партнерами по бизнесу, а Паша обсуждал какие-то возникшие проблемы доставки продуктов с Аллой по Ватсап, Ярик погрузился в чтение, чертыхаясь мысленно.
Тест состоял из глупых, по мнению Ярослава, вопросов. Вертя между пальцами ручку, задумчиво скользил по вариантам ответов, периодически закатывая глаза и вставляя недовольные комментарии.
– Какую литературу вы читаете? Блин, а если я читаю все, а не что-то одно, – скривился, отмечая галочкой вариант «профессиональная литература».
Легко ли вас переубедить?
Издевались ли вы в детстве над животными или насекомыми?
Есть ли у вас комплексы?
Вы живете: прошлым, будущим или настоящим?
Вы злитесь на себя? Как часто?
Скрипя зубами, выделил несколько пунктов наугад, стараясь не особо вчитываться в напечатанное. Все равно бестолковое времяпрепровождение, убивающее время ожидания. Он ничего нового о себе не услышит.
– Молодой человек, – рядом надменно произнесла подошедшая дородная дама лет сорока в деловом костюме. Ярик вздрогнул, поднимая голову, с удивлением оглянувшись и поняв. Что друзья успели куда-то сбежать, пока он отвлекался. Мысль сбежать вновь посетила голову. Даже подскочил, произнося извинения, но замер, стоило женщине ни с того ни сего всхлипнуть. Изящный кружевной платочек в руках женщины смялся, а Тасманов с тоской подумал, что абсолютно бесхребетен в плане стойкости. Вздохнул, бросил бумаги на столик и сел рядом.
– Ладно-о, – потянул, подпирая голову ладонью., смотря на рыдающую соседку. – Я теперь безработный, которому щедрые друзья-идиоты проплатили целый курс у новомодного психолога. Могу и с вами посидеть. Итак, как вас зовут?
Зачем он это делал, сам не понимал. Бежал бы уже подальше из этой богадельни в объятия собственной кровати в обнимку с припрятанной бутылкой коньяка. Но уйти что-то мешало. Наверное, врожденная дурость.
– Ольга Ивановна, – всхлипнула дама, спешно утирая покрасневший кончик носа, пытаясь принять равнодушное выражение лица. Даже губы, тонкие, с легким слоем светло-коричневой помады поджала. Лишь отчаянно вцепившиеся в платок да сумку пальцы выдавали ее волнение. – Не нужно вам со мной сидеть, просто соринка в глаз попала. Я здесь вообще просто мимоходом, подруга посоветовала. Знаете, развлечение у состоятельных дам такое: психотерапию проходить.
– Ага, – кивнул лениво, откидываясь на спинку дивана, рассеяно глядя перед собой. – Как будто на экскурсию в музей.
– Или театр, – поддержала Ольга спешно, чинно складывая руки на сдвинутых вместе коленях, словно леди. – Естественно, деньги тратить больше некуда.
– Вот и я говорю: некуда, – кивнул, поддерживая бессмысленный разговор. Ждал не ясно чего, слыша, как перебирает в дизайнерской сумочке свои вещи эта женщина. С виду всем довольная, счастливая, не загруженная ежедневной заботой о том, где взять денег или как протянуть до зарплаты. Какие у нее могут быть проблемы? Куда сходить на маникюр? Что надеть утром? За пятнадцать минут, что они сидели вдвоем, она сделала шесть звонков, отчитав парочку нерадивых сотрудников, просмотрев почту и дважды разложив содержимое сумки на стол. Помада, зеркальце, освежитель дыхания, расческа, влажные салфетки, телефон и кошелек. Даже не сказать, что похоже на привычный хаос, что любят представительницы слабого пола. Ярослав наблюдал, опустив ресницы, успев приметить припрятанную пачку сигарет, еще не распакованную в боковом кармане и легкую дрожь в руках.
– Курите? – спросил снова, заметив, как Ольга замерла, а после ответила:
– Иногда.
А потом на стол снова упала пара капель, а за ними краткий пересказ не самой лучшей жизни деловой женщины. Поздний брак с мужчиной одного круга. Сын подросток, один единственный и совершенно неуправляемый. Больная мать, которой регулярно нужны деньги, ранний выход из декрета, потому что никто не станет ждать директора по финансам в пустующем кресле. Уйти нельзя, деньги нужны. Муж ведь, хоть и работает заграницей, денег не присылает. Вроде как есть по штампу паспорту, изредка звонит сыну, дабы не забыл. Любые лишние траты контролируются, а на работе стало совсем невыносимо. Сверху давят, снизу долбят – типичная ситуация для любой мало-мальски крупной конторы.
– Мне кажется, – Ольга с шумом высморкалась, отпивая воды из поданного стакана, взятого у улыбчивой регистраторши. – Он мне изменяет.
– Тогда разведись, – отозвался Ярик. – Нафига тебе козел, который даже не уважает собственную жену и мать своего сына?
Тихий вздох и такое многим знакомое:
– Но кому я тогда буду нужна на старости лет?
Помолчал, сжимая пальцы в замок, чуть наклоняясь вперед. Действительно, стандартный же вопрос, мучающих многих. Да и Ярику раздавать советы на подобные личные темы, если сам не знал, что делать со своей жизнью. Но все равно продолжая сверлить взглядом, исчерканные листы с тестами, ответил:
– Своему сыну, Оль. Ты ему нужна, именно сейчас. Ни потом, ни завтра, сейчас. Потому что, когда перестанешь себя жалеть, в момент увольнения или вдруг поймешь, каким уродом был твой бывший, будет уже слишком поздно.
Она промолчала, задумчиво глядя на него, словно обдумывая каждое сказанное слово. Одни пациентки сменялись другими, время шло, а казалось, словно сейчас в этом коридоре никого нет. Они очнулись лишь, когда мелодичный голос регистратора огласил его имя, проговорил:
– Ярослав Марсельевич, ваше время. Пройдите, пожалуйста, в кабинет специалиста.
Он поднялся, вытерев мокрые ладони о джинсы, нервно сглатывая. Почему-то сейчас боялся переступить порог услужливо приоткрытого кабинета из светлой древесины с табличкой. Тянул каждую секунду, копаясь в бумагах, прощаясь с новой знакомой, пожелав ей дважды удачи и уже подходя ближе, схватившись за ручку, услышал, как Ольга его окликнула.
– Ярослав!
Резко обернулся, вскидывая бровь, словно не понимая, кто она и что она, настолько загрузился мыслью идти на ковер к человеку, которому вроде бы должен рассказать о своей жизни. Ольга вдруг мягко улыбнулась, по-матерински ласково, добавив:
– Мне кажется, ты тоже кому-то нужен.
А затем переступил порог, входя в просторный светлый кабинет, наполненный солнечными весенними лучами, сжимая в руках кипу бумаг уже не казавшиеся такими тяжелыми.
Глава 4 – Мусор из головы – вон!
Она не понравилась ему сразу. С первого взгляда на идеально ровную осанку, уложенную волосок к волоску прическу-пучок и безупречный костюм, состоящий из офисной юбки кремового цвета, блузке пастельно-розового цвета да туфель на каблуке. Вся такая безупречная с властным взглядом из-под прямоугольных модных очков в золотой тонкой оправе. На коленях раскрытый блокнот и ручка в изящной ручке, одинокое кресло напротив мягкого диванчика, похожего на те, что стояли в приемной. И ничего боле из мебели, только куча свободного пространства. Чуть дальше пара дверей: одна, скорей всего, кабинет с нормальным столом, компьютером и шкафом с папками, а вторая вроде уборной. Во всяком случае, Ярослав думал, что так должно быть, пока шагал по мягкому ковру прямо к дивану, ощущая прохладу из приоткрытого окна, сквозь которого проливался солнечный свет. Все вокруг такое светлое, но совершенно не холодно. Кроме доктора Сорокиной, кивнувшей молча ему на диван, отчего на лицо упала темная прядь волос, нарушив ауру идеальности вокруг нее.
Они смотрели друг на друга с минуту. Ярик разглядывал немного длинноватый нос, острый подбородок, четко очерченные скулы женщины. Пытаясь прикинуть в уме ее возраст. Сама госпожа Сорокина многозначительно молчала, не начиная разговор первой. О чем думала, тоже не ясно. Бесстрастное выражение свойственное, наверное, только психологам и психиатрам ни о чем не говорило. Может, ей вовсе плевать. Отсидеть бы положенный час за те деньги, что получает, да сбежать домой в одинокую пустую квартиру. Хотя судя по обручальному кольцу на пальце, одинокой эта дама точно не была.
– Как тесты, Ярослав? – мягким тоном задала она вопрос, нарушив тишину кабинета. Тасманов вскинул бровь, бросив взор на сжимаемые в руках листки, в том числе карту да старт-талон, понятия не имея, куда их положить. Оглянулся, а затем бросил подле себя, решив, что если надо, пусть сама подходит.
– Прикольные, – ответил, – особенно понравился вопрос про суицид. Такой нетривиальный, – развел руками. Только спустя пару минут дошло, что она откуда-то знает его имя, а он ее нет. Впрочем, ответ на первый вопрос очевиден: он же здесь единственный мужчина. И судя по рыдающим девицам, оставшимся в томительном ожидании за дверью – последний вообще в этой клинике. Кто пойдет решать свои проблемы, даже если решится, когда половина из них из серии: «меня бросил любовник, потому что я стала весить сто килограмм». Про бытовые проблемы говорить нечего, большая часть решается пинком себя с дивана.
– Что ж, я рада, что вам стало веселее, – вновь нарушила молчание доктор, устраиваясь удобнее, отмечая что-то у себя в блокноте, продолжая сверлить его немигающим взором сквозь стекла очков. – Меня зовут Анна, кстати.
– Анна и все? То есть можно звать вас Аня? – усмехнулся, приподнимая бровь, но к его удивлению, женщина никак не отреагировала на завуалированную попытку флирта. Только едва заметно дрогнули губы. Именно они придавали лицу строгости за счет опущенных уголков и тонкой верхней губы. Да в целом эта женщина казалась ему нескладной, некрасивой, однако нечто в ней цепляло взгляд. Может манера держаться, а может тот факт, что она никак не реагировала на его красоту. Даже Ольга не могла сдержать восхищенного взора, то и дело бросаемого на него. Неужели месяц распития алкоголя в огромных количествах сказался.
– Вам здесь нравится? – очередной бессмысленный вопрос, на который Ярик недоуменно чертыхнулся. Если так пойдет весь сеанс, то не ясно, для чего такая терапия.
– А должно? Вам самой тут нравится, Анечка? – добавил в тон чуть больше яда, чем хотел, сцепив руки в замок перед собой. Ее серые, почти прозрачные глаза скользнули к рукам. И снова какая-то отметка в блокноте. На фамильярность в отношении своего имени и ухом не повела, что начинало раздражать.
– Вы мне скажите, – пожал плечами опять, откидывая на спину, обхватывая себя руками за предплечья. Непроизвольно дернулась нога, а вот психолог пометки делать прекратила, зато улыбка стала шире.
– Вы меня боитесь?
Чуть не поперхнулся воздухом, ошарашено уставившись на нее. Мог бы. пальцем у виска покрутил.
– С ума сошли?!
– Считаете меня угрозой? Возможно, я вам неприятна, как женщина, – с намеком произнесла, чуть наклоняя голову. Ярослав скрипнул зубами, чувствуя поднимающееся недовольство из глубин подсознания. Откровенно говоря, эта Сорокина его бесила чем-то.
– Вы мне не неприятны. Я вас не знаю, – грубо отозвался, снова наклоняясь вперед, сцепив пальцы. – Однако то, как вы ведете сеанс, наталкивает меня на мысль, что стоит закончить эту бессмысленную беседу.
– В чем проблема? – слегка кивнула подбородком в сторону двери. – Выход там. Вы вольны уйти, если вам некомфортно.
– И оставить здесь кучу бабла? Конечно, так будет лучше! – взорвался, но снова ничего. Никакой ответной реакции, только глухое молчание и то же безмятежное выражение. Сжал руку в кулак, ощущая жажду что-нибудь разнести. Ударить, психануть, накричать на кого-то. Хоть на тех клуш за дверью, которые пришли тратить деньги мужей или последние кровные в дорогущую клинику, надеясь на постороннюю помощь.
– Хотите, верну ваши деньги, – пожала слегка плечами, продолжая сидеть. Вопреки ожиданиям эта фраза облегчения не принесла, скорее, спровоцировала новый всплеск, но и его Ярослав сдержал, ехидно выдав, поднимаясь:
– Уж будьте добры. Всего хорошего, – спешно двинулся вперед, желая быстрее оказаться на улице, закурить, может отправиться в какой-нибудь бар, что угодно, что могло бы вытравить неприятные эмоции из души. Как хорошо было весь месяц ничего не ощущать, ничего постороннего. Только сплошная сосущая бесконечная пустота. Зачем парни вообще его сюда притащили. Все равно никакого толку. Эти бестолковые курсы, глупые тесты, шарлатаны психологи.
Едва успел схватиться за ручку двери, дабы выскочить, когда услышал в спину вкрадчивое:
– Ты счастлив, Ярослав?
Вздрогнул, замирая прямо на пороге. Такое ощущение, будто вокруг выкачали весь кислород. Ни вдохнуть, ни выдохнуть – легкие горят в попытке исполнять свои основные функции в организме. В голове каша, среди которой яркой табличкой бьется один единственный вопрос.
Счастлив ли?
– Улыбаешься от души людям? Встаешь по утрам с мыслью о будних делах? Может, пытаешься решить какой марки сегодня купить шампунь, или на какой фильм пойти в кинотеатр с девушкой?
Пальцы внезапно соскользнули медленно с гладкой круглой ручки, проведя кончиками по ее поверхности. Лоб прикоснулся к деревянной поверхности, глаза закрылись на мгновение, губы же против воли ответили на поставленные вопросы:
– Человек не бывает абсолютно счастливым.
По шороху листов блокнота, тихого скрипа кожи и приглушенным шагам понял, что Анна поднялась со своего места, подойдя ближе, прислоняясь плечом к стене в паре метров от него.
– Верно, – отозвалась, спустя некоторое время. – Не бывает. Как позитивные, так и негативные эмоции составляют наше существование. Другое дело, если мы пытаемся подменить одно понятие другие, а одни эмоции другими, пытаясь что-то скрыть. Подавляя в себе гнев сейчас, ты пытался сбежать, испытывая страх передо мной. Не желание поднимать свои проблемы из глубин подсознания, и я тебя даже понимаю. Довериться кому-то постороннему, если близким людям не смог, очень сложно. Однако этим же хороши подобные сеансы – способ вскрыть гниющую рану, которую пытаешься от всех спрятать под слоем одежды.
– Мне разве не надо поставить какой-нибудь профессиональный диагноз с кучей зубодробительных терминов? – невольно пошутил, поворачиваясь лицом к Анне, заглядывая ей в лицо. И уже не ощущая такого отторжения, как несколько минут назад, и дикого желания уйти.
– Сейчас они тебе никак не помогут. Всего лишь сухие термины, облицованные в научные понятия для статей или профессиональных книжек, – снова чуть пожала плечами, улыбаясь широко, открыто. – И если позволишь услышать свою историю, я покажу тебе выход из того лабиринта, в который ты себя загнал, пытаясь спрятаться от собственных кошмаров.
Несмотря на непрофессиональную фамильярность, несмотря на все предубеждения, вдруг захотелось сбросить груз, что много лет давил на него. Страшно, часть его самого сопротивлялась этому, однако что-то в словах Анны заставило его произнести следующие слова:
– Это будет долгий процесс.
– А у нас с вами целый оплаченный курс для полного выздоровления, Ярослав Марсельевич, – подмигнула ему озорно, кивая обратно в сторону дивана. – Начнем?
Если бы кто-то попенял Анне Павловне за нарушение профессиональной этики, Ярик бы лично дал ему в глаз. Весь первый час не было произнесено ничего существенного, всего лишь общие, едва касающиеся основной проблемы вопросы. Ненавязчивое общение профессионала с дилетантом. Вопрос-ответ, снова вопрос, опять ответ. Обсуждение тестирования, оказавшегося на поверку способом вывести на эмоции каждого нового клиента. Все, ничего более. Они договорились встречаться четыре раза в неделю, и лишь покинув светлое помещение, Ярослав вдруг смог впервые за долгое время вдохнуть полной грудью, а первым желание стало отправиться в какое-нибудь кафе. Лучше Бургер-кинг или закусочную, хоть куда-то, где можно быстро утолить возникший голод. Шагнув мимо стайки дам, обсуждающих насущные новости на диванчике в ожидании своей очереди, остановился, привлекая внимание. Они притихли, настороженно на него покосившись.
– Знаете, любая хрень в жизни решаема, кроме нашей собственной смерти, – зачем-то произнес, озадачив их, и вышел, заметив улыбку на лице девушки-регистратора, подмигнув ей. Из здания выскочил бодрым шагом человека, у которого появился проблеск света в конце тоннеля, тут же наткнувшись на две пары взволнованных глаз своих друзей. Они никуда не ушли, просто остались дожидаться его на парковке подле здания. Сергей, молча, вскинул бровь, а Паша наклонил голову, кивая.
– Ну что? Ты там не умер за полтора часа? – несмотря на просквозившую иронию в голосе, он нервничал. Было видно, особенно, когда потянулся за пачкой сигарет.
– Яр? – позвал его Радов, внимательно рассматривая, будто выискивая что-то нехорошее, написанное у него на лице.
– Жрать хочу, – выдал Ярослав, вздохнул, увидев вытянувшиеся от удивления лица, и мысленно хмыкнул. – Вот что капец. И еще, мне понадобится ваша помощь, мои дорогие друзья-гастарбайтеры.
– Нафига?! – поперхнулся зажженной сигаретой Кенар, едва ту не выронив на заснеженный асфальт.
– Хочешь куда-то съездить? – подозрительно прищурился Сергей, на что Ярик пожал плечами, сунув руки в карманы куртки, улыбнувшись.
– На свалку. Пора выкинуть всю помойку из моей квартиры. И да, кто знает, куда можно пожертвовать целый мини-бар бухла?
