Текст книги "Особенности успешного брака (СИ)"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8.

Ягоды и корона

Я иду по коридору бесшумно. Вовсе не потому что что-то случится, если кто-то увидит, что я выбралась ночью из постели – ну разве могут меня наругать за то, что мне захотелось выпить теплого молока? Дядя может поворчит, но не всерьез, он же меня обожает… Я иду бесшумно, потому что я притаившаяся хищница! Прекрасные хищницы вроде меня появляются неожиданно, шокируя окружающих.

Я ступаю мягко, перекатывая аккуратно вес, никуда не тороплюсь. Из дядиного кабинета слышатся приглушенные споры и тонкая полоска янтарного света выливается в черный коридор из зазора двери. Двери в этом доме были плохие: закрывались либо на века, либо не закрывались крепко вовсе. Свою дверь я открывала с трудом, а дядина вот, как ни старайся, не захлопывалась плотно.

Я все еще думаю, что лучше было бы остаться на землях лесных кошек. Там мы жили в большом крепком доме, построенном еще отцом, а все ровесники меня боялись и уважали. Там мне сватали своих сыновей князья и вожди с соседних земель, надеясь, что в их детях я учую пару. Я большая, сильная и здоровая; у меня славные предки – значит и котятки у меня будут всем на зависть.

Я завидная невеста, я иду по большой тропе между домов – и все любуются мной, глядят восхищенно мне вслед! Так и должно быть. А здесь, в этой империи, я чувствую себя непривычно маленькой. Дома огромны, зверей целые скопища и никто мне вслед мне не любуется… Это слегка раздражает. Но лишь слегка. Гораздо больше, что нельзя обернуться, пробежаться по лесу с друзьями, нарычать на соседа и с разбега прыгнуть в ручей, забрызгивая дяде штаны. Он бы ворчал, может даже обернулся бы тоже и попытался бы за шкирку вытащить своего шаловливого котенка, нарычал бы и полез вылизывать лоб и щеки. Но я даже котенком слишком большая для него – я бы его сама за шкирку и вылизала бы! А дядя бы потом ворчал, что у меня никакого уважения к старшим, но все равно бы подкладывал в обед добавки, чтобы росла большой и сильной. Всем на зависть.

А в этом неоправданно большом и по-идиотски тесном городе ничего нельзя. Нельзя выходить, нельзя обернуться, нельзя играть и знакомиться с мальчиками. Ничего нельзя! А там, где можно, скоро всех хорошеньких женихов разберут, пока я тут прячусь словно преступница. Мне уже четырнадцать – я уже почти женщина. И в этом доме мне одной скучно.

Да, я бы предпочла вернуться. Что мне до этой империи, хоть двести раз ей правили мои славные предки? Если больше не правят, значит не такие уж и славные! Как можно отдать свое каким-то псинам? Ой, в смысле волкам!

Но дядя – нежный и гордый. Он не мог принять, что на троне его прекрасной племянницы сидят какие-то… ну, в смысле, волки! Он хотел вернуть то, что мое по праву. Мне это не нужно, но я не спорю. Я люблю дядю, а дядя хочет трон. Если я могу ему его дать, то дам – мне разве жалко? Хотя затея кажется мне слегка наивной, и я все никак не возьму в толк, зачем мой умный дядя в это ввязывается… У императора есть армия, а что есть у меня? Но богатый дядин друг говорит, будто соседние страны тоже горюют, глядя на узурпатора на троне славного рода Роашат и готовы помогать всем, чем смогут. Главное, начать волнение, а потом зашептать по углам мое имя. В то, что кто-то там горюет я не верила. Не верил и дядя – я видела это в его глазах. Но во что-то он верил – это я тоже видела.

Я бесшумно подхожу к кабинету дяди и прикрываю глаза, прислушиваясь. Что они там опять планируют? Кого и как в этот раз будут настраивать против императора… ой, в смысле, узурпатора!

Я бесшумно хихикаю.

– …так ведь даже лучше! – шепотом возражает чему-то Деши, мой кузен и единственный сын дяди.

Он, как и дядя, был из семьи отца – слабый кот. Но норову еще побольше, чем у меня.

– С ума сошел? Теперь-то она может стать настоящей проблемой!

Я нахмурилась. Это же не обо мне? Мне не понравится, если обо мне говорят в таком тоне.

– Это всего лишь цацка! Да и для наших планов…

– Идиот! – зашипел дядя и, судя по звукам, дал ему подзатыльник; я улыбнулась, ведь тоже считала Деши идиотом, но улыбка моментально погасла, стоило понять, что речь все же обо мне, – Не слышал о Талланской короне что ли?! Это не цацка, это родовой артефакт! Не каждый даже из тех, кто на троне сидел, его материализовать мог! А те, кто мог, становились наследниками без всякой очереди. Это не цацка, кретин малолетний, это настоящая регалия власти, символ власти и процветания Великой Талланской Империи… Пусть и ересь все эти символы, а широким массам ой как зайдет!

– Ну а проблема-то в чем?! – раздражено перебил Деши, – За это можно даже еще денег сверху потребовать с графа – для его планов это очень кстати…

– Проблема в том, сосунок, что это может стать по-настоящему опасным, а планы графа – одно пустословие. Одно дело дать им девчонку и свалить с деньгами. Думаешь, этот высокопарный безмозглый малолетка-графеныш всерьез сможет свергнуть императора? И чем он его свергнет? – издевательски усмехнулся дядя, – Речами о гордости старой аристократии? Волки крепко стоят на ногах, переловят этих сошек и казнят за пару месяцев. Наших имен нигде нет, на собрание Соль ходила с графом одна… И никто бы из-за подобной ерунды глубоко копать не стал! А из-за этой дурацкой короны может и что-то серьезное случится, и далеко не факт, что нас не коснется… Империя – самое большое государство оборотней. Не дай боги и правда волнения начнутся… Такое всех коснется. Даже дома покоя не будет. Так что графу о короне ни слова!

Из горда опять почему-то вырвался смешок, и я закрыла скорее рот, чтобы меня не услышали. Сердце грохотало в ушах, и мне казалось от меня столько шума, который я не могу услышать из-за этого грохота!

– Так что теперь, не будем дожидаться второй части оплаты?

– Еще и первую выкинем! Пойдем к Его Величеству, расскажем про Соль, и пусть сам решает, что с ней делать… И даже не смей что-то просить! Шкура дороже денег – запомни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Деши оказался не дураком. Дурой была я.

Я не плакала. Даже не помню, чтоб хотелось плакать. В душе не было даже обиды, было просто как-то непонятно пусто, и я даже ничего не сказала. Пошла спать, а утром вела себя как обычно, да и чувствовала себя так же. Как будто и не слышала этого разговора. Он фоном все повторялся обрывками в голове, а я не могла взять в толк, что же это все значит? И в конце концов поняла, что мне это приснилось. Точно! Дядя же меня обожает, ну как он мог бы со мной так?..

А через неделю, когда Деши вдруг начал насмехаться над «будущей императрицей», думая что я не понимаю его откровенных намеков, его иронии, что-то во мне вскипело. Он всегда завидовал мне, что его наглая кузина целая Роашат, а он просто безродный паренек. И теперь мог вдоволь посмеяться. На глаза упала красная пелена бешенства, и что было дальше – я не помню. Помню уже, как ревела над его разодранным в клочья телом. Я оттащила его кое-как в ближайший переулок. А потом гладила дядю по голове, успокаивая, когда он плакал над телом единственного сына. На следующий день и его, и графа уже арестовали.

Я напитала своей магией какую-то тиару из материнских остатков былой роскоши, и наплела, будто дядя ее хотел выдать за Талланскую корону, и мне даже, кажется, поверили. Ну а почему бы и нет? Я же дура, куда мне целая настоящая корона.

А с первой части «оплаты» за себя, которую я нашла у дяди, я сняла комнату с нормальными дверьми. Все-таки такой высокой особе и просто красавице не пристало жить в общежитие с какими-то потными мужиками!

– О чем вы так серьезно думаете, Соль? – прошептала Аглая, будто ее голос аж из гостиной мог разбудить наконец сдавшегося на милость лечебному сну Тори.

Я подняла на нее глаза. Был уже вечер, но она почему-то так и не ушла, а выгонять ее почему-то не хотелось. К обеду ворвался Диес, заскочил без приглашения на второй этаж с таким видом, будто был уверен, что я уже обгладываю косточки его прелестной сестрички, закончив пить ее кровь. Она переругивалась с Тори, пока я чистила им мандарин, обнюхивая его зачем-то со всех сторон, хотя люди Нико еще ночью тут все проверили.

К счастью, у Диеса были дела, так что он оставил рядом со сбежавшей сестрой молчаливого охранника и свалил всем на радость куда подальше. Он, конечно, пытался быть милым, но глаза то и дело смотрели на меня с такой злостью, что будь я понежнее, расплакалась бы от обиды!

Я усмехнулась.

– Пытаюсь вспомнить, точно ли мой кузен был мертв во время нашей последней встречи. Просто он не шевелился, но пульс я не проверяла…

Зато я следила за землями лесных котов. И никаких намеков на то, чтобы его хоть кто-то видел точно не было. Я проверяла. Много раз. Это уже было лишним, вообще-то, ведь будь этот дурачок жив, давно уж бы продал мой секрет. Он явно был не из тех, кто умеет выжидать.

Вот только кое-что меня во всей этой истории слегка беспокоило.

Ягоды.

Когда я только поступила на службу в гвардейский корпус, меня как-то раз вызвал к себе Его Величество. Он был высок, плечист, бородат… пузико слегка нависало над широким ремнем. Он был улыбчив и шутлив, но его холодный взгляд не давал обмануться – этот перегрызет глотку и не заметит. И все-таки мне никогда не было страшно в его присутствии. Уже в пятнадцать лет я точно знала – я тоже могу перегрызть кому-то глотку и, как ни забавно, даже не заметить! Надо будет, и этому перегрызу. Если я не пожалела единственных, кто что-то для меня значил, то что меня остановит в случае с каким-то там узурпатором… в смысле, императором! Долгих лет ему жизни, конечно.

Он пригласил меня и полчаса нес какую-то ахинею про радость от встречи, хорошую погоду и то, как мне к лицу форма. Мне потребовалось еще пару таких разговоров, чтобы окончательно убедиться, что этому со всех сторон серьезному и занятому мужчине просто нравится выводить меня из себя.

– Слушайте, Вашество, давайте по существу, – раздраженно попросила я, – У меня сегодня приветственная вечеринка, и мне категорически нечего надеть! Я должна успеть купить до вечера приличное платье, а это сложнее, чем купить приличный меч – уверяю вас! Так что вам надо?

Его Величество почему-то всегда забавляла моя наглость, ну а мне жалко не было. И в тот раз он тоже только расхохотался, почесал бороду и повел меня в склеп.

– Тут покоятся твои предки. Я не стал вычищать – мертвых надо уважать. Тем более, когда есть за что! Пусть спят спокойно. Хочешь помолиться у их могил?

Я посмотрела на него как на идиота.

– Я же говорю, мне надо выбирать платье! Или вы мне предлагаете мальчикам головы кружить в грязных сапогах?

– А! – воскликнул он, – Так ты из тех девчонок, которых нужно двести раз обмыть и плотно разукрасить, чтобы на них мальчики посмотрели? Не знал, не знал… Право, думал, ты и в грязных сапогах могёшь!

Я зло сощурилась, пообещав себе, что вскручу всем головы и без платья. А в следующий раз и в платье! Но никто не посмеет сказать, будто я хороша только в боевой готовности – я всегда хороша!

– Я-то все могу. Вопрос – хочу ли. Ведите в свой дурацкий склеп! – потребовала я, – Помолюсь иссушенным мумиям за ваше здравие, Ваше Величество.

Его Величество водил меня от одной унылой каменной могилы к другой, рассказывая, как кого звали и чем были знамениты. Я едва удерживалась от того, чтобы уточнить, откуда у него столько свободного времени, и кое-как глотала зевки.

– А это последний император Великой Талланской Империи. Знаешь, как он умер?

– В бою с заговорщиками? – предположила я, – Ой, в смысле, освободителями! Не обессудьте, вечно путаю.

Мужчина хрипло рассмеялся.

– Нет-нет. Он выпил яд из ягод ликкии, когда заговорщ… в смысле, наши славные освободители! – исправился мужчина, поглаживая бороду, в которой пряталась улыбка, – Взяли штурмом дворец. Сначала напоил им всю свою семью, а потом выпил сам.

Я скривилась.

– Серьезно? Вот слабак.

– Ну-ну, девочка, не суди строго. Он был не самым лучшим императором, но и далеко не худшим. Хотя я тебе это не говорил, конечно.

– Конечно, – кивнула я, – Он был худшим, потому и пришлось освобождаться.

– Я приказал тут все засадить кустами ягод ликкии, – я только сейчас поняла, что тут и правда каким-то чудом все заросло кустами с крупными алыми ягодами – не иначе колдовство, – И красиво и символично. Хочешь попробовать, кстати? Говорят, они вкусные.

– Кто говорит, интересно?.. – прошептала я, выдавливая улыбку.

Уж не знаю почему, но тогда у меня впервые слегка подкосились колени от жути. Уж точно не из страха перед дурацкими кустами, не из-за трепета перед мертвыми родственниками, да и сама я умереть особо не боялась… Просто было что-то такое в тоне Его Величества, от чего стало немного не по себе.

И именно эти ягоды оказались на моем столе. Наверняка это просто совпадение. Зачем ему меня убивать после стольких лет?! Хотя если бы он узнал про…

Я точно помню день, когда это случилось – когда на моей голове вдруг появилась, в общем-то, простенькая на вид корона, похожая по форме на те, что носили порой вожди тех же племен.

Я тогда вернулась с очередного собрания, где, даже не скрываясь, зевала уже на пятой минуте высокопарных заявлений графа об узурпаторах, истинных наследниках и гордости империи… Граф мне не нравился, потому что я не нравилась ему.

И все же он делал вид, будто я ему по душе. Он то и дело заводил разговор о том, что самое главное – найти мне подходящего мужа, достойного аристократа, который смог бы с честью править империей, когда мы ее захватим. И, конечно, имел в виду он себя, хоть и старался не показывать виду. Даже для маленькой меня это было очевидно.

Я не говорила ему честно и прямо, где я видела его вместе с его планами, только потому, что не хотела портить им с дядей отношения. Но и делать вид, будто он мне симпатичен или что я нахожу его умным и забавным я не собиралась. И от этого нравилась ему только меньше. А чем меньше нравилась ему я, тем меньше мне – он! Совершенно провальная спираль увеличивающейся антипатии.

Граф никогда не говорил о том, что обо мне думает и куда хочет послать прямо – как, собственно, и я, и только на этом держались наши добрые отношения. Но не всегда у него получалось сдержать раздражение – как, собственно, и у меня. В тот день, когда он уже привел меня домой, в коридоре он начал разглагольствовать на тему того, как важно не делить шкуру не убитого медведя, намекая, что я рановато возомнила о себе невесть что.

Я слушала в полуха. Мне вообще ничья шкура не нужна была, чтобы думать о себе невесть что. У меня был сильный зверь, а в племенах этого вполне достаточно, чтобы купаться в восхищении. Я с детства привыкла, что у меня есть все причины много о себе думать.

И вот когда он ушел, Деши, подслушавший наш разговор и отчего-то уверенный, что я без ума от графа и мечтаю только о том, чтобы выскочить за него и править с ним чужой мне страной, со смехом начал шутить про королеву без короны и мое, на проверку, скромное девичье очарование, которому граф не поддается. Он все нахваливал графа и смеялся надо мной.

Не то что бы слова мелкого завистника могли меня всерьез задеть, но… В тот день я уже была и так даже слишком хорошей девочкой: я не закатывала глаза на собрании; молча вытерпела, как граф пустословил мне в уши всю дорогу туда и всю дорогу обратно; не обернулась и не сбежала, хотя очень хотелось, и даже не скалила зубы когда мне куча вонючих стариков лобызала зачем-то руку!

Пусть мое терпение и огромно, как океан, но все-таки не безгранично, и на Деши его уже не хватило. Он все подначивал меня и подначивал только больше, когда я говорила, что граф мне вовсе не мил – мое отрицание его только распаляло. А я и без того уже устала быть хорошей…

На голову вдруг упала тяжесть, обвившись обручем, а по всему телу прошло тепло, и в голове отчетливо сформулировалась одна-единственная мысль: ах я королева без короны?!

Деши упал передо мной на колени как подкошенный, не в силах пошевелиться и только тоненько умолял прекратить. А я не могла прекратить.

Я же ничего не делала…

Уже потом я узнала, что такое Талланская корона. По сути, это усилитель. Усилитель влияния твоей звериной сути. В зверином обществе издревле была довольно строгая иерархия, наверху которой были, конечно, самые сильные хищники. Не все они были умны, не все достойны, но довольно тяжело противостоять тому, кто одной своей сутью может задавить твою волю. Довольно тяжело противостоять своей природе, которая требует склонятся перед силой.

Я была сильной хищницей, а с короной – мне даже драться особо не надо было. От одного взгляда у любого бы ноги подкосились, как подкосились когда-то у Деши.

Ну, лично для меня корона-таки, как и для кузена – просто цацка! Не особо полезная в повседневной жизни, где давить слабых – моветон. Хотя сама я порой по-мелкому пользовалась своей силой, но была согласна, что для развития общества такие схемы взаимодействия скорее вредны, чем полезны. Тот же Тори, мелкая пташка, был ничто против хищников, но – ловок, умен и проницателен. Правильно ли ему свои таланты тратить, прячась от чужого гнева? А еще пару сотен лет назад его бы на приличную должность просто не взяли.

Так что я считала, что подобным вещицам место – на свалке истории.

Когда-то Талланскую корону создал для моего предка еще в древние времена главный колдун его тогдашнего племени с помощью родового колдовства Роашатов и своих навыков, как их теперь называли, артефактора. Изначально она называлась просто тигриной короной и не была известней прочих родовых артефактов – известной его сделали сами Роашат уже после создание империи. Изначально она передавалась из поколение в поколение, но со временем уже не в каждом поколении получалось ее пробудить, так как сам род вырождался – примешивалась чужая сильная кровь. И начали говорить, будто Талланская корона выбирает только по-настоящему достойных претендентов на престол.

Что вообще может выбирать пусть колдовская, но все-таки неразумная железяка я ответить затруднялась! Корона лишь увеличивала влияние твоей звериной сути на окружающих.

Если упростить, то эта игрушка нужна для того, чтобы все тебе кланялись. Но если я захочу, мне и так поклонится кто угодно! Без всяких корон. Пинок под колено и вот уже пред тобой склоняют голову – разве сложно? А от этой короны одни проблемы. Можно было бы ее передарить – я бы отдала императору. Ему может и пригодилось бы! А мне зачем?

Но как бы несерьезно к ней ни относилась я, дядя был прав – это регалия власти. Самая что ни на есть настоящая. Это символ, значение которого формировалось столетиями процветания, поколениями императоров, сотнями побед… Она обросла целым вором мифов, сказок и предсказаний не только на территории бывшей Талланской Империи, но и в соседних странах.

Например, о шуте, что появится из хаоса в короне великих Талланских правителей и откроет границу с Той Стороной. Давний и, к счастью, давно развенчанный миф о разрушении мира, когда исчезнет Талланская корона. Или о невинной деве, что придет с Той Стороны в этой короне, чтобы вернуть величие Лебединым Островам… Разве что еще к мифам о сотворении мира эту цацку не приплели!

В общем, в оборотническом сообществе циркулировало просто невероятное количество бредовых историй, связанных с этой, в общем-то, довольно безобидной бижутерией. Если сравнивать с двуручным мечом Его Величества – мечом, который увеличивает все физические показатели и который невозможно выбить из рук в бою; или с защитным куполом Хиршей, из-за которого их родовое поместье еще ни разу не захватывали за многие и многие столетия, Талланская корона была довольно бесполезна и могла похвастаться разве что влиянием на умы граждан в связи с теми самыми предсказаниями, что походили на гидру – на месте одного несбывшегося появлялось десять новых, в которые верили почему-то с еще большим усердием!

И никто из живых не знает, что корона из предсказаний о великом короле, что спасет мир; о великом войне, что его уничтожит; о великой деве, что его приласкает и боги одни знают еще каких великих… что это корона «великих» свершений у меня.

Ее считают навсегда утерянной. Ну потому что семья Роашат считай не существует больше. Кроме меня есть еще пару человек, которые вправе претендовать на родство, но они даже не нашего вида. Моя мать была очень слабой тигрицей-полукровкой, почти не обращалась даже – просто не выдерживала долго в зверином обличии. Они с отцом были истинной парой – и вот у них родилась прекрасная я. И прекрасная я – все что осталось из прекрасного у семьи Роашат, которая по сути и есть – я. И дети у меня, всем – и мне в первую очередь! – на радость будут вивернами скорее всего. Потому что Нико сильнее. И эта история закончится уже точно. Я возьму фамилию Нико, рожу его детей и закончу ее раз и навсегда.

Если мои славные предки все просрали, то с чего бы мне об этом переживать?

В общем, Талланская корона была моим маленьким грязным секретом, который я никому не собиралась раскрывать. Конечно, будучи ее обладательницей, я бы легко могла собрать свой культ и озолотиться на пожертвованиях, или взаправду сесть на трон, но… Как говорил дядя: шкура дороже денег.

Император закономерно легче поверил в то, что Талланская корона – выдумка дяди, чем в то, что корона великих королей открылась несмышленому ребенку. Родовые артефакты вообще редко появлялись в юном возрасте по вполне понятным причинам. Деши мертв. А больше никто не знал – в этом я была уверена.

Но могла ли у Его Величества быть какая-то другая причина мне угрожать?

Или это моя паранойя и я действительно просто достала кого-то достаточно, чтобы меня захотели убить? Ну вот просто так, без всяких страшных тайн? Лучше бы, если так!

– О боги, ваш кузен умер! – ахнула Аглая, но тут же приглушила голос, прошептав сочувственно, – Соль, мне так жаль…

– Да, так грустно. Но ничего, – я улыбнулась, – Это было давно.

– А вам… – она запнулась на секунду, но все-таки спросила, – Тяжело, наверное, без семьи? Вы сказали, и я вдруг подумала – а как это вообще? Без семьи. Совсем одной. Я представила, что у меня никого не осталось: ни мамы, ни папы, ни братьев, ни кузенов…

Я посмотрела на нее. Ей было любопытно и неловко, и жутко от слов, которые она говорит. Что ее семьи может не быть. И от этого ее страха было немного тошно. Потому что когда-то я тоже не могла себе вообразить как это – совсем одной.

Я до сих пор не верила до конца, что все произошедшее в те дни – реально. Просто решила проблему и пошла дальше, стараясь не думать об этом слишком часто, не разбираться глубоко, не копаться.

Вполне счастливое детство в доме дяди никак не соотносилось у меня с последующим предательством. Пусть с Деши мы не дружили никогда, но я почему-то была уверена, что раз мы родня, то это что-то значит для нас обоих. Что случись у него что – я помогу, а случись что у меня – он не бросит. Дядя всегда думал о том, какому дому меня невестой повыгоднее продать, но я ни за что бы не подумала, что он не подумает при этом так же и о моем счастье. Что он меня не невестой в хороший дом отдаст, а вот так.

Я до сих пор не могла принять, как легко меня предали и как легко предала я сама. Предала и убила. Одна из немногих вещей, которая пугала меня по-настоящему – это чужой разум, который не разгадаешь, каким бы проницательным ни был. Никогда не знаешь даже, как поступишь сам, а уж про других… И говорить нечего. Даже от самых близких можно ожидать буквально всего. Это не укладывалось в голове даже спустя столько лет. Вот ты счастлив – веришь и любишь. А вот одна неделя, один день, и ты тоже – одна.

Это все просто отложилось как факт в голове на будущее, что такое может повториться. Что к этому надо быть готовой. Что доверять до конца нельзя никому.

И глядя на Аглаю, у которой нет причин сомневаться в близких, было немного тошно и слегка завидно.

И все же почему-то ее присутствие сегодня не раздражало, а радовало.

Мы сидели в гостиной и тихонько переговаривались. За окном мела метель, в камине трещал огонь, за приоткрытой дверью сопел Тори, а у входной двери сверкал недовольно глазами оставленный Диесом сторож для сестры, чье неприкрытое недовольство поднимало мне настроение.

Я смотрела на нее, эту маленькую счастливицу, и мне казалось, что одно только ее присутствие должно отогнать все дурное от моего дома. Разве может что-то плохое случится с ней, пока она здесь? Разум говорил, что и на ее долю проблем выпадет. Но сердце в это почему-то упорно не верило.

Аглая сверкала любопытно глазками и выглядела беззаботно сочувствующим ребенком, которому отсыпать печалей – грешно. Она уже забыла о вчерашнем, будто не было, горячо защищая меня перед братом, когда тот хотел увести ее от злой меня подальше, пересказывая обо мне все, что мог вспомнить из светских слухов. Она уже убедила себя в том, что когти я выпустила совершенно случайно, неосознанно, а на самом деле просто хотела погладить ее по щеке! Она презабавнейшим образом переворачивала все в удобную себе сторону в зависимости от ситуации, и сегодня ветер дул в мою сторону… Я решила насладиться моментом.

Улыбнулась широко, обнажая клыки, и прищурилась довольно в сторону дернувшегося было сторожа.

– Ничего, скоро у меня будет семья с Нико. Рожу ему десять детей, они мне – сто внуков, и буду счастлива!

Аглая засмеялась, представляя такую большую семью, но быстро погрустнела.

– А вы его любите? Ну, Нико?