Текст книги "Школа жестоких юношей (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Слезь, – хрипло выдаю я и дергаюсь, чтобы скинуть испанца с себя.

Андрес скатывается, ложится рядом и притягивает в кольцо своих рук.

– Как ты? – интересуется заботливым шепотом и откидывает мокрые пряди волос со лба.

– Потрясно, – широко улыбаюсь, не предполагал, что теряю так много, отказываясь от пассивного секса.

– Понравилось? – парень смотрит мне в глаза, следя, чтобы каждое слово было подтверждено истиной, прописанной во взгляде.

– Угу, – выгибаюсь, потягиваясь.

– Попка болит? – в голосе Андреса нет издевки или ехидства, только теплый смех и забота.

Странно. Я не предполагал, что он поведет себя так, получив мой зад в свое распоряжение. Не верил в искренность и тайну таких отношений. Я не удивился бы, если Агилар сразу же повесил на меня ярлык своей персональной шлюхи.

– Что? – черные брови удивленно взлетели вверх, когда он поймал мой настороженный взгляд и решил, что мое молчание слишком затянулось.

– Насмешки не будет?

– Хм, – Андрес отвернулся, притянул меня ближе и легко погладил пальцами влажную поясницу.

– Андрес? – я не мог понять его и это пугало.

– Думал, что я тут же побегу рассказывать всем, что трахнул тебя? – голос утонул в темноте, но я расслышал каждое слово и каждую нотку его интонации.

Я его обидел, но чем?

– Я не конченая тварь, Мэтью, – огрызнулся он и оттолкнул, чтобы подняться и исчезнуть в ванной, осторожно прикрыв дверь.

– Пффф…

Я прикрыл глаза руками и съехал ниже по гладкой ткани, поморщившись, когда дотронулся до мокрого прохладного пятна. Мне тоже необходим душ. Вероятно, презервативы – это то, что в школе достать очень тяжело. Перекатился на бок и с трудом заставил себя сползти с кровати, чтобы присоединиться к испанцу. Между ягодиц было неприятно мокро и саднило, но это того стоило. Каждый поцелуй, каждый укус, каждый толчок… Все в целом – просто восхитительно. Никогда не испытывал ничего подобного. Хочу повторить каждый штрих.

– Андрес, я так не думал, – скользнул в душевую кабину к Агилару, прижимаясь к нему всему телом, поглаживая крепкие плечи и слизывая пресные теплые капельки, струящиеся между его лопаток.

– Считай, что я тебе поверил, – фыркнул он и передернул плечами, скидывая мои руки.

– Попа болит. Пожалеешь? – как можно более жалобно прохныкал я, не хочу заканчивать все обидами.

– Вероятно, не сильно болит, Мэтью, – Андрес обернулся и поцеловал в висок, прижимая к своему мокрому телу.

– Сильно, – выдыхаю ему в губы и тянусь за поцелуем.

– Я ее поцелую, котенок и все пройдет, – в голос испанца вернулась пошловатая игривость, могу поставить себе отлично за подхалимство.

Глава 14.

Доминик.

После уроков коридоры школы звенели от оживления. Меня окружали голоса учеников, их смех и переругивание. Скучно. Ленивый взгляд выцепил фигуру Андреса, поднимающегося по лестнице за Кирстом и Ноуманом. Наш король быстро привязался к новенькому, превратившись из грозы школы в послушного щенка, виляющего хвостом перед своим хозяином. Если не кривить душой, то я понимаю, что совершенно не думаю так об Агиларе, это говорит ревность. Андрес всегда был опорой и старшим другом, но теперь у него появилась игрушка и все внимание сосредоточено на ней. Кирст сумел завоевать Андреса, а мы остались не удел. Обидно, но и менять ничего не буду. Пусть Андрес сам обжигается об эту острую ледышку, советов и чужое мнение он все равно слушать не станет. Вздыхаю и мысленно машу рукой на исчезнувшего Агилара. Жаль Сейтона. Как он умудрился пропасть и вляпаться в какую-то историю? Мы всегда были не разлей вода, но сейчас на больничной койке он отдыхает в одиночестве, нет возможности даже навестить его. Чертов Стоун уперся и не дал разрешение на посещение.

Бездействие убивает. Внутри все кипит от желания занять руки, но разум не находит ни единого дела, которое пришлось бы по душе. Еще один фактор, за который я ценил присутствие Агилара – он всегда знал, куда направить бурлящую энергию. Стекло под коротким ногтем издает противный скрип. Он прокатывается по нервным окончаниям и выливается в судорожное передергивание. За серым окном мельтешат тяжелые дождевые капли, я так увлечен вытянутыми серебристыми нитями, что не сразу ощущаю пристальный тяжелый взгляд, направленный мне в затылок. Вздыхаю, но не поворачиваю головы, жду, пока неизвестный человек сам перестанет сверлить во мне дыру. Но взгляд не исчезает, то место, куда он направлен уже зудит и жжется. Не выдерживаю и оборачиваюсь. Через полосу коридора, подпирая худощавой спиной стену, стоит Вертон. Проказа класса. Он не заметен среди других учеников школы и его никто не знает, но в классе его ненавидят. Причина одна, Том – стукач Стоуна, а наш куратор жестокий человек, никто не хочет появляться у него на пути, но и жить, соблюдая правила школы, невозможно. В тюрьме проще выжить, чем существовать в этих стенах.

Смотрю в зеленые глаза, прямо, с насмешкой, но Том не опускает голову и не отводит свои потрясающе зеленые глаза. Делаю вывод, что мальчишке что-то от меня надо. Спрыгиваю с насиженного подоконника и подхожу к однокласснику.

– Что? – приходится немного наклонять голову, Вертон значительно ниже меня.

Он вообще, кажется игрушечным. Такой миниатюрной куколкой с печальными глазами и загнанным взглядом. Некогда весь мир обидел его.

– Ничего, просто ты красивый, – легкий румянец ложится на щеки и Вертон, наконец, отрывает от меня взгляд.

Застываю в растерянности. Я был готов к какой-либо просьбе. Думал, что парня кто-то обижает, и он попросит у меня защиты. Почему у меня? Потому что я его одноклассник, заведомо не чужой человек, а друзей и мальчишки нет. Мы ровесники, но Том выглядит слишком маленьким и невинным. Я бы не отказал ему в защите. Вероятно, это инстинкты. Но его комплимент… Не знаю, что ответить. Медленно обхватываю его подбородок и приподнимаю, чтобы посмотреть в глаза, насыщенно зеленые с едва заметными черными крапинками на самом дне. Сейчас зрачки сужены и в этой буйной зелени можно утонуть. Но мне нравится.

– У тебя красивые глаза, Том, – единственное, что пришло в мою голову, ответить комплементом на комплемент.

– Только глаза? – хмыкает он, хлопая длинными ресницами.

– Не только.

Тело сковывает, внутри мелко дрожит сердце. Кажется, я куда-то попал. Где были мои глаза, когда я считал этого мальчишку серой посредственностью? Он же настолько милый, что перехватывает дыхание. Невысокий рост, русые волосы с золотистым блеском, глаза вне конкуренции, нет слов, чтобы описать их, гладкая кожа на лице с выражением детской наивности, пухлые губки и ямочки на щечках, когда они вытягиваются в скромной улыбке. Все существо орет о том, что его необходимо спрятать, уберечь, защитить от всего мира и невзгод, которые готовит ему судьба.

– Доминик, – Том облизал губы и поднял на меня свои глазища, вероятно, для того, чтобы я онемел и не смог заговорить с ним, – хочешь быть моим парнем? – вновь легкий румянец на белой коже, бархатный и нежный.

Не удерживаю порыв и провожу костяшками пальцев по его щечке.

– Хочу, – другого ответа и быть не может.

– Спасибо, – Вертон приподнимается и целует в губы, легко и невесомо, словно дуновение ветерка.

Закрываю глаза, чтобы переварить и уложить эту ситуацию у себя в голове, но как только возвращаюсь в реальный мир, Том уже быстро уходит от меня в сторону выхода из школы.

– Там дождь! – кричу ему в след, будто мальчишка сам не мог увидеть за окном переливы капель.

Вертон не отвечает, оборачивается, подмигивает и выскакивает за черные двери.

– Глупый…, – тяну с нежной улыбкой на губах.

Теперь я знаю, что означает слово «приворожили», приворот я только что ощутил на себе. Невозможно за секунды влюбиться в того, кого презирал столь долгое время, а я влюбился. Том колдун, не зря его глаза носят ведьмовской знак. Срываюсь за ним, потому что он без куртки, только школьный пиджак, который наверняка уже вымок до нитки. Том слишком худенький, он быстро замерзнет и простынет под порывами ветра, гуляющего за стенами школы.

– Том! – закрываю голову пиджаком, осматриваясь по сторонам. – Том! – где этот несносный мальчишка?

Прищуриваюсь, смаргивая холодные капли, цепляющееся за ресницы. За дорожкой, возле толстых стволов исполинских деревьев мелькает человеческий силуэт.

– Том! – бегу к нему, хлюпая по мокрой газонной траве, которая до сих пор сохраняет привлекательный ярко-салатовый цвет.

Я не разглядел лица, но уверен, что это мой новый мальчик, никто не будет гулять в такую ужасную погоду.

– Я люблю дождь, – вздрагиваю от его тихого проникновенного голоса.

Том стоит, прислонившись спиной к скользкому стволу, голова опущена и мокрые пряди волос, потемневшие на несколько оттенков, спадают на лицо.

– Я тоже, – подхожу ближе и прижимаю промокшее и озябшее тело к груди. – Но предпочитаю любоваться непогодой из окна. Вернемся?

– Зачем? – Том инстинктивно жмется ко мне, пытаясь согреться, зубы мальчишки выбивают звонкую мелодию, а тело содрогается в сильных коротких судорогах.

– Я отогрею тебя, – наклоняюсь и целую мокрый лоб. – Зачем ты убежал сюда?

Наверно, я должен сердиться и высказать Тому свою недовольство за его глупый поступок, но не могу пересилить нежность и заботу, что распустились во мне к этому парню.

– Хотел проверить, пойдешь ли ты за мной, – всхлипывает он, а я теряюсь еще больше в шквале новых эмоций, что сыплются на меня.

– Я пошел, не мог не пойти, Том, – вновь целую. – Но сейчас нам стоит вернуться в школу, иначе ты простынешь.

– Тебя это так заботит? – шипит, пытаясь вырваться из моих рук.

– Теперь да. Пошли.

Подхватываю Вертона на руки и возвращаюсь обратно. Том затих, как только его ноги оторвались от земли. Ноша оказалась очень легкой и приятной. Прижал к себе ближе, внимательно ощупывая взглядом землю, прежде чем сделать шаг. Скользко. Боюсь упасть.

– А как же Агилар? – зло спрашивает Том, отдирая мокрую рубашку, прилипшую к телу, как вторая кожа.

– Что Андрес? – перевожу на него непонимающий взгляд.

– Разве ты не был его поклонником?

– Никогда! – смеюсь, кажется, меня уже приревновали. – Том, у меня не было близких отношений в школе ни с кем, – набираюсь смелости, и снова обнимаю мальчика, теперь уже полуобнаженного.

Не смотря на то, что в комнате у Вертона тепло и весьма уютно, парень все еще содрогается от холода, и кожа холодная, покрытая мелкими пупырышками.

– Чем я заслужил твое внимание? – Том задирает голову и смотрит мне в глаза, а меня передергивает от его злого взгляда, но он весьма быстро сменяется на вопросительный. Вероятно, мне показалось.

– Тем, что такой, – шепчу ему в макушку и втягиваю влагу, которой наполнены его волосы.

– Какой, такой? Ты меня не знаешь, Доминик.

– Такой ммм… беззащитный, хрупкий, милый. Тебя хочется обхватить руками вот так, – сжимаю стройное тело в объятиях так, что Том не удерживает полу стон полу всхлип. – Тебя нельзя даже показывать враждебному миру.

– Правда, так думаешь? – в его голосе слышатся слезы.

– Правда – правда, – спешу заверить его, медленно подталкивая в сторону ванной, мальчику необходимо согреться.

Яркий свет, который наполняет помещение, отсвечивает от плитки, слепит глаза, но мне сейчас нет нужды что-то видеть, достаточно просто чувствовать. Бархатную кожу под солоноватыми влажными разводами, холодные губы, которые согреваются от каждого поцелуя, напряженные мышцы спины, перекатывающиеся под моими ладонями. Том такой податливый, требующий ласки и заботы, мягкий, волнующий и теперь мой. Прижимаю еще сильнее к себе, так приятно ощущать трение кожи о кожу, на нас давно уже нет никакой одежды, мокрые тряпки небрежно свалены в кучу в комнате. Ставлю Вертона в душевую кабину и включаю воду, чтобы задохнуться от нежной грубости, с которой проливается вода на спину. Включаю более спокойный режим и сдвигаю своего мальчика, пусть греется.

– Ты странный, – задумчиво произносит Том, когда перестает трястись, словно листочек на сильном ветру, и расслабляется.

– Почему? – аромат геля для душа забирается в ноздри и немного раздражает своей насыщенностью.

– Я думал, что ты посмеешься надо мной, а ты…

– Что я? – хочу услышать продолжение, но Том молчит и отрицательно качает головой.

– Раньше ты меня не замечал, – мальчишка покорно позволяет себя мыть и жмурится от удовольствия, когда я надавливаю мочалкой чуть сильнее, чтобы пористая поверхность слегка царапала сливочную кожу.

– Потому что не смотрел.

Вот такие странные создания люди. Мы можем просуществовать со своей любовью множество времени, даже не поворачивая головы в сторону нужного человека. День за днем ничего не меняя, но стоит хоть раз снять шоры с глаз и посмотреть в его сторону, как сердце уподобляется маленькой энергичной колибри, заходясь в бешеном ритме и трепеща, как крылышки бойкой птички.

– Мне не понятно, – шепчет Том и немного отстраняется.

Возможно, если бы находились в спальне, то парень вывернулся из моих объятий и отошел в другую сторону, сел в кресло или запрыгнул на подоконник. Вертон сохранял бы дистанцию, пока каждый мой ответ на его вопрос не принес бы мальчишке полное удовлетворение. Но сейчас мы были заперты в тесном пространстве душевой кабины и у Тома нет возможности избежать моих рук, которые жадно оглаживают прекрасное тело. А я не хочу отвечать на его вопросы, поэтому прижимаю к стене и целую, жадно и страстно, чтобы его вопросы разлетелись из головы разноцветными бабочками и поселились внизу живота, разгоняя своими бархатными крыльями желание близости.

Мальчик выглядел изголодавшимся до ласк. Он прижимался, терся об меня твердым аккуратным членом, постанывал и не давал возможности разорвать поцелуй. Том хотел. Хотел меня, хотел покровителя и защитника в моем лице. Я словно физически ощущал, как на мои плечи наваливается груз, который медленно переползал с его плеч на мои. Но я никак не мог понять, что это. Вертон не вербально, с помощью языка тела просил защиты и помощи, а я был готов ее ему дать, не задумываясь над тем, что конкретно он просит. Всем существом чувствовал, что если откажу ему, то сломаю, но в моей голове даже не возникали мысли об отказе. Разве можно сказать «нет» этому хрупкому существу?

– Давай выбираться, мой лягушонок, – со смешком произнес я и прикусил мокрую кожу на плече Вертона.

– Почему лягушонок? Никогда не считал оттенок своей кожи зеленым? – переспросил Том, вертясь перед зеркалом и разглядывая себя со всех сторон.

– Просто потому, что ты сильно замерз под дождем, и твоя кожа слишком долго была мокрой и холодной.

Я отобрал у Тома полотенце и выскочил из ванной. Прохладный воздух спальни тут же прокатился по влажной и разогретой коже, заставляя поежиться. Вертон вышел следом, что-то недовольно бурча о том, что кто-то большой и сильный отобрал у него полотенце. Обернулся к нему и окинул взглядом всю фигуру. Смешной. Нахохлившийся и растрепанный, как маленький воробушек, но милый до безумия.

Подхватил Тома и осторожно опустил на кровать, нависая над своим мальчиком, пора продолжить то, что мы начали в ванной. Короткими поцелуями покрываю его лицо. Лоб, глаза, щечки и милые ямочки, сладкие губки и острый подбородок, – все подвергается моей стремительной атаке. Прикусываю нежную кожу под подбородком и слышу тихий стон, тело Тома слегка выгибается, тянется к моим рукам, которые до этого момента ласкали только воздух над ним и впитывали тепло, исходящее неравномерной волной. Усмехаюсь, плавясь от его реакции. Отзывчивый, нежный мальчик. Скольжу ниже, покрывая поцелуями все тело, иногда высовывая кончик языка, чтобы слизнуть его запах и вкус, прикусываю волоски в паху, спускаюсь ниже, но не уделяю внимание члену, пусть подождет еще немного. Но Том не хочет ждать. Длинные тонкие пальцы ловко вплетаются мне в волосы и тянут к жаждущей внимания плоти.

– Пожалуйста!

Жалобный стон над головой не оставляет меня равнодушным. Уступаю желанию разгоряченного тела. Провожу языком по всей длине, касаюсь пальцами яичек, посасываю головку, впитывая в себя вкус Тома, обхватываю плоть сильнее и, наконец, позволяю скользнуть ей в мой рот. Вертон стонет и выгибается, двигая бедрами, чтобы не ускользать из ласковой глубины. Меня же накрывает волна звериных инстинктов. Не хочу больше ждать. Просовываю в сжатую дырочку ануса сначала один палец, смоченный только слюной, затем сразу же второй. Том шипит и дергается вверх, силясь избежать этих грубых ласк. Слегка сжимаю его член зубами, предупреждая о том, чтобы не смел своевольничать. Мальчишка послушно замирает, расслабляется и разводит ноги шире. Так…, да…. Раскрытый, жаждущий, готовый.

Выпускаю изо рта измусоленную плоть, подрагивающую от желания разрядки, рывком переворачиваю Тома на живот и наваливаюсь сверху, придавливая к кровати весом своего тела. Парень что-то возмущенно пищит в подушку, но изо рта вмиг вырывается громкий стон, вызванный болью проникновения и удовольствием заполненности. Хочу именно так, чтобы почувствовал легкую боль, чтобы понял и не забывал. Начинаю двигаться, но не быстро, давая возможность мышцам растянуться и привыкнуть к моему размеру. Том очень туго обхватил меня, тяжело выскальзывать из него и погружаться внутрь вновь, но приятно до вспышек радужного салюта перед глазами. Ускоряю темп, когда он сам подается назад, насаживаясь, принимая меня еще глубже. Мой!

– Мой! – рычу ему в затылок и прикусываю нежную кожу на шее, с удовольствием наблюдая, как на месте укуса красным маком распускаются следы моих зубов.

– Твой! – отзывается Том, сходя с ума со мной вместе.

Танец, дикий и безумный сплетенных воедино двух тел, посторонних и чуждых друг другу до определенного времени и не разлучных сейчас, прекрасных в своем соитии. Нет пошлости в этом половом акте, нет стремления удовлетворить только физические потребности тела. Я знаю, что здесь спрятано намного больше. Том хочет принадлежать, покоряться, а я хочу им владеть, оберегать и дарить свое покровительство. Именно это мы говорим друг другу, стремительно двигаясь к оглушительному завершению. Толчок за толчком, всхлип за всхлипом, стон за стоном. И уже не разобрать где потолок, а где пол, мир завертелся и смешался, превратился в вязкую кашу, которая поглотила наши тела, наполнила их негой и томной усталостью.

Пропускаю руку под живот мальчишки, с наслаждением ощущая, как мокрые теплые капли размазываются под моими пальцами, и переворачиваюсь, прижимая Тома к себе. Моя плоть, уже потерявшая свою твердость, выскальзывает из его тела, а в след по ноге течет горячая жидкость. Приятно осознавать, что заполнил это тело не только удовольствием, но и своим семенем, пусть даже и плодов это не принесет. Главное на мальчике моя метка. Так просто и так важно.

– Доминик, ты изучал школьные легенды? – хриплым голосом спросил Том, ерзая у меня под боком и устраиваясь с большим комфортом.

– Я похож на дурака?

– Никогда не считал тебя умственно отсталым, – фыркает этот несносный поганец и целует мою руку. – Как ты относишься к этому вообще?

– К легендам?

– Да.

– Никак. Сказки хороши были в детстве, но оно давно кончилось.

– Легенды и сказки – это разные вещи, – Том обиженно сопит.

– Да-да. В легендах всегда существует доля правды. Но покажи мне хоть одного счастливчика, который нашел бы этой правде реальное подтверждение.

– Я, – Том закидывает голову и смотрит на меня снизу вверх. – Я нашел реальное подтверждение. Не веришь?

– Твоим словам да, а тому, о чем ты говоришь – нет, потому что не понимаю смысла и не улавливаю сути этой беседы, – целую русоволосую голову и глажу плоский живот.

– Я покажу. Но позже, после отбоя.

– Том, ты так доверяешь Стоуну, что готов нарушать правила?

– Причем здесь куратор? – процедил мальчик, а понял, что повел разговор в ненужное русло.

– Прости, – выдохнул я и поспешил подарить Вертону множество мелких поцелуев, чтобы загладить свою бестолковость.

– Ну, так как, прогуляемся?

Парень выскользнул из кровати и надел узкие джинсы на голое тело. Немедленно захотелось содрать с него эту провокационную тряпку и пометить еще не один раз.

– Тебе пора, – фыркнул провокатор, прочитав все мои мысли по лицу.

– Прогуляемся, – ответил я на его последний вопрос и стал одеваться.

Облачение в мокрую школьную форму заняло достаточно времени, за которое я обнаружил недостаток в своем мальчике. Том курил. С наслаждением делая каждую следующую затяжку и со вкусом выдыхая дым. Смотря на него, можно было предположить, что сигаретный дым, как минимум, безумно сладок и приятен на вкус.

– Когда тебя ждать? Или мы встретимся где-то? – я брезгливо оправил полы мокрого пиджака и подошел к мальчишке, впитывая запах никотина.

– Я зайду.

Том скатился с подоконника, грациозно, словно гибкая кошка, легко коснулся моих губ поцелуем, встав на самые мыски, но не прикоснулся к моей влажной одежде. А ведь из-за этого негодяя мне еще предстоит мучиться до своей комнаты. Обхватил его за талию и прижал к себе, чтобы он хоть немного почувствовал поганость моей шкуры. Вертон недовольно пискнул, но покорно прильнул и подарил на прощание куда более нежный и многообещающий поцелуй.

Комментарий к части Прошу прощения, глава вышла маленькой, в следующий раз обещаю постараться на побольше)

Глава 15.

Мэтью.

– Твою мать!

Не знаю, что меня напугало больше, грохот папок, посыпавшихся со шкафа или нездоровый вопль Андреса, успевшего вовремя отскочить, но ошарашенного самим фактом падения. Джастин перевел на испанца такой же негодующий взгляд, хохотнул и вернулся к своему делу, которое состояло из разбора каких-то анкет. Пыльные, никому ненужные записи. Но кому-то захотелось ввести их в компьютер и иметь в цифровом виде. Бред. Кажется, что Стоун просто придумал это архиважное занятие своему юному любовнику, чтобы тому не приходилось перетаскивать тяжелые папки с документацией, двигать столы и старые шкафы, которые громоздились в этом кабинете один на другом.

– Склад макулатуры! – крикнул Андрес и со всей силы пнул синюю папку в тяжелом переплете из толстого спрессованного картона. – Может, сдадим, а?

– Может, займешься делом, и мы скорее закончим, а? – передразнил Агилара, не отрывая взгляда от коробки, которую выпала радость разбирать мне.

Я был, и правда, рад своей доле, потому что мне достались папки с личными делами давно выпустившихся учеников. Интересно. Я не чурался своего любопытства и с удовольствием пролистывал досье на учеников. Сейчас на моих коленях лежала серая папка с огромным коричнево-бурым пятном, вероятно от кофе или от очень крепкого чая. Пятно было как раз на месте, где прописано имя ученика. Но проливший свой напиток на дело, интенсивно старался стереть следы преступления, поэтому имя невозможно было прочесть, зато фамилия Ноуман привлекла мое внимание. Это дело не Джастина. Наши досье уже не хранились в таких устаревших папках, а были занесены в компьютерную базу, которая, к слову, появилась не так давно.

– Котенок, тебе так не терпится остаться со мной тет-а-тет? – Андрес появился слишком близко и слишком неожиданно, опаляя кожу своим дыханием и щекоча нос ароматом терпкого парфюма.

Невольно отстранился от его лица с выражением злого ехидства. На посторонней публике испанец вел себя прилично и ничем не выдавал того, что наши отношения сдвинулись с мертвой точки. Хотя, был только секс, ничего кроме. Но Джастина он за чужого не считал, поэтому на протяжении уже полутора часов изводил меня своими уменьшительно-ласкательными прозвищами и намеками на горизонтальную поверхность со всеми вытекающими. Честно, я терял остатки своего терпения и готов был в скором времени завязать с Андресом нешуточную драку. Куда делась вся его видимость заботы и нежности? Я не разочарован, нет. Не ждал других последствий от своей уступки, но все же где-то в глубине сознания в мучительных болевых судорогах умирала капелька надежды на то, что я окажусь неправ.

– Мне не терпится смыть с себя налет пыли, – рыкнул я и толкнул парня.

Легче было сдвинуть внедорожник одной рукой, потому что Андрес отодвигаться не желал, его взгляд завис на знакомой фамилии, и он резко выхватил папку у меня из рук.

– Андрес! – прорычал я, угрожающе поднимаясь со своего места.

Мне отчего-то было неловко перед Джастином, интуиция подсказывала, что в этой папке не то, что друг хотел бы видеть и знать.

– Вот же блять! – прошептал он, ошеломленно рассматривая первую страницу дела. – Я же думал, что…, – его взгляд устремился на Джастина, который смотрел на нас удивленными синими глазами и, кажется, еще ничего не успел понять.

И не стоит ему понимать. Пока Андрес рассматривал моего друга с нового ракурса, я в два шага оказался возле него и со всей силы ударил снизу, вышибая бумаги из рук. Испанец растерялся, нелепо взмахнул рукой в попытке поймать ускользающее дело, но вместо этого только ударил по нему и отправил в полет над нашими головами. Некоторые листки вывалились и теперь медленно, покачиваясь на воздушных потоках, опускались на пол. Сама папка с тихим шуршанием приземлилась на старый полуразвалившийся шкаф и шлепнулась на пол позади него.

– Доигрались? – безразлично спросил Джастин, не отрываясь от своего ноутбука.

– Муда-а-ак! – со стоном протянул я, опускаясь перед архаичным исполином на колени.

Бесполезно, между шкафом и полом не было даже минимального просвета, кажется, он уже врос в деревянные доски. Деревянные доски?! Посмотрел себе под ноги. Так и есть пыльный, грязный, но новый паркет лежал под моими коленями.

– Кажется, что его никто не двигал во время ремонта, потому что не покрашено, – глухо раздался голос Агилара, который внимательно заглядывал за заднюю часть шкафа, надеясь выловить папку с той стороны.

– Двигай, – я поднялся с колен и отряхнул пыльные следы, смешанные со штукатуркой, которая насыпалась с потолка.

– Я не сдвину один, – скривился Андрес. – Давай вместе.

– Не думаю, что ее пропажу заметят, оставьте ее там, – посоветовал Джастин.

Но он не знал, что там за содержимое, внутри серого картона, а мы догадывались. Поэтому переглянувшись с Агиларом, подошли к шкафу с двух сторон и потянули в сторону от стены. Зря. От треска, прокатившегося по комнате, заложило уши. Присел, прикрывая голову руками, прячась от падающего потолка. Где-то закричал Агилар, а Джастин быстро подорвался ко мне и сильно дернул за руку. Я завалился на него, придавив к грязному полу.

– Ну, вы дебилы! – слезно застонал Джас, закрывая глаза ладонью.

– Прости, – слез с него, когда убедился, что потолок все же не падает, только крошки цемента и штукатурка. – Андрес?

Парень не ответил. Я быстро поднялся на ноги и заглянул за тот бок шкафа, где должен был быть мой новоиспеченный любовник. Но парня там не оказалось. Вместо него куча кирпичной крошки, мусора и могильный холод, веющий из отверстия размером с поверхность парты на одного ученика.

– Андрес? – встал на колени и с опаской заглянул в черный проем.

Я никогда не был пугливым или трусом, но лезть в неизвестную дыру не хотелось.

– Андрес, твою мать! Ты там!? – крикнул я уже громче.

В ответ прилетели неразборчивые слова, но голос принадлежал испанцу, вне всяких сомнений. Я вздохнул, скинул пиджак, чтобы не порвать школьную форму и начал протискиваться в дыру.

– Рехнулся?! – Джас, схватил меня за предплечье и вцепился мертвой хваткой, не позволяя соскользнуть внутрь. – А вдруг там высота в несколько метров, решил свернуть шею?

– Держи, – я перевернулся на живот и протянул вытянутые руки другу.

Джастин горестно вздохнул, явно не одобряя всей этой авантюры, но крепко сжал мои руки немного ниже локтя. Я стал медленно опускаться вниз, сдирая кожу на дорогих туфлях в поисках опоры. Джастин с силой уперся в пол и смотрел на меня тяжелым взглядом. Была бы совесть, то я устыдился бы своего поступка и выбрался обратно, только для того, чтобы не заставлять нервничать верного друга.

Крепкую опору под ногами я нащупал только, когда моя макушка уже сравнялась с полом.

– Отпускай, – шепнул я Джастину и встал на землистую поверхность, смахивая капельки пота со лба, выступившие от нешуточного напряжения.

В данную секунду, ощупывая мысом одной ноги пространство вокруг, я жалел, что лишен мобильного телефона, чтобы что-то рассмотреть в кромешном мраке, царящем в этом лазе, необходим был фонарик.

– Бу! – от громкого крика Андреса в ухо, резко ударил назад согнутым локтем.

Судя по тому, что испанец приглушенно застонал, попал ему в живот.

– Джас, ты присоединишься? – оттолкнул от себя Агилара, который пытался обхватить меня за талию и притиснуть к себе.

– Угу, только поищу, чем можно посветить, – парень поднялся и направился в сторону двери.

– К Стоуну за помощью не ходи, нам еще нужно придумать, как объяснить куратору дыру в стене! – крикнул Андрес ему в след и все же обвил меня своими руками. – Котенок, почему ты такой сердитый, не испугался за меня? – мурлыкнул он мне в ухо и провел языком по кромке.

– Нет, отпусти меня, – глаза начали привыкать к темноте, и я почувствовал себя более уверенно.

– Мэтью, ночью ты был более сговорчив, – Андрес все же отпустил.

– Что было ночью, оставь там, – фыркнул я и провел пальцами по шершавой поверхности стены.

Коридор оказался не широким. Два с половиной моих шага и вот она, противоположная стена.

– Тебе же понравилось, – упрямо продолжал Андрес, похоже, кому-то не терпится выяснить отношения.

– Понравилось, – кивнул, пусть и темно, но мне кажется, что Андрес не сводил с меня взгляда своих диких черных глаз. – Отлично потрахались. Может, повторим как-нибудь.

– Повторим как-нибудь? – эхом отозвался испанец, а я оказался прижат спиной к той самой стене, чью шершавость изучал пару мгновений назад.

– Возможно, – ответил я, пытаясь отодвинуться от стены.

Через тонкую ткань рубашки пробирался ощутимый холодок, а мелкие камушки царапали кожу на спине.

– То есть, ты меня кидаешь?

Я не сдержал смех, залившись громким хохотом, разлетевшимся вдаль по кишке тайного коридора.

– Андрес, не смеши! – я скинул его руки и отстранился от стены. – Ты не предлагал мне встречаться, чтобы я тебя кидал.

– Дело только в этом? – голос испанца вновь обжигал, но в этот раз не жаром, а ледяным холодом.

– А если так?

– Тогда я предлагаю тебе встречаться сейчас, – хмыкнул он и вновь попытался изловить меня в темноте.

– Не хочу сейчас, – капризно протянул я, подныривая под его руку и проскальзывая за спину Андреса.

– Жду твоего манерного смешка и фразы «я пошутил», – Агилар тяжело вздохнул, но не стал приближаться.

– Жди, – я сдул прядки волос со лба, размышляя над тем, как более доходчиво объяснить Андресу простую истину о том, что я не собираюсь связываться с ним.