Текст книги "Город чудовищ (СИ)"

Автор книги: Ян Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Я верю в преступление и наказание, – ответил Брут.

– А ещё – в задаток и оплату, – добавил Данте.

– Слушай, а давай я сразу отдам тебе ключи от камер? – рассвирепел сержант – И ты сам будешь выбирать, кого тебе выпустить, а кого – нет.

– За тобой висит должок, – осадил его Данте.

– Я помню об этом, – мгновенно успокоился Брут – Но, пойми, другим стражникам это не понравиться. Им, знаешь ли, нужно кормить свои семьи.

– Ну ты и тип! – возмутился Данте – И как тебя только угораздило стать законником?

– Мой папаша бывало говаривал "Если ты не умеешь воровать, то иди сторожить", – пояснил Брут – Вот я и послушал старика.

– До меня тут дошли слухи, – как бы невзначай начал Данте -, что "Звезда" пообещала отвалить денег любому, кто остановит Мясника.

– Угу, – подтвердил Брут, жуя табачную жвачку – Одна из девок, которых порезал этот псих работала на банду. "Звезда" посчитала это неуважением.

– Ты можешь идти и получать награду, – заявил Данте – У Мясника случилось божественное озарение. Он понял, что жил неправильно. Мясник завязал с убийствами и ушёл жить в монастырь. В женский монастырь.

– Ты это серьёзно? – Брут перестал жевать и посмотрел на Данте долгим испытующим взглядом – И что, теперь убийства прекратятся?

– Убийства не прекратятся никогда, – поправил его Данте – Пока на земле не останется всего один человек. Но вот что касается Мясника... Он исчез. Испарился. Растаял как дым. Пуффф! Чёрт, у меня закончились красивые сравнения.

– Почему то мне кажется, что подробностей я не услышу, – предположил сержант.

– Тебе правильно кажется, – подтвердил Данте.

– Этого всё равно мало, – не сдавался Брут – Награда за твоего дружка гораздо весомей.

– Что не так с этим миром? – сокрушенно поинтересовался Данте – Ну и что ты хочешь, сержант? Благодарность? Поцелуй в щёчку? Моего первенца?

– Ты же у нас умный, – сказал Брут – Ну так убеди меня. Предложи мне что-нибудь ценное.

– Я слышал, что в Доках объявилась новая банда, – сообщил Данте – "Жнецы", кажется.

– Они – никто, – сержант наклонился вбок и сплюнул в урну коричневую от табака слюну.

– Это только пока, – уточнил Данте – Ты сам знаешь, как бывает с этими бродячими псами. Они собираются в стаю и начинают создавать проблемы. Нет, "жнецам" просто необходим урок хороших манер. И я его им преподам. Если мы с тобой договоримся.

Брут на секунду задумался, а потом широко улыбнулся.

– Продано, – сказал он – Забирай свою подружку и проваливай. Я не знаю кого ты решил грабануть, но надеюсь, что дело того стоит.

Когда Данте удалился, сержант Брут вышел в общий зал. Около стойки болтали усатый стражник и новобранец.

– Выпустите этого Музыканта, – приказал сержант – Снеговик выкупил его задницу.

– Чёртов Снеговик, – проворчал усач – Из него мы потеряли хорошие деньги.

– Ты можешь пойти и сказать Данте, что ты не согласен, – предложил ему Брут.

– Да я это так... к слову, – быстро ответил усач – Выпустить, так выпустить.

– А кто он вообще такой? Этот Данте? – подал голос новобранец – Разгуливает тут, как у себя дома.

– Как там тебя зовут? Пип, что ли? – Брут уставился на молодого стражника тяжёлым взглядом.

– Так точно, сержант, – вытянулся в струнку новобранец.

Брут усмехнулся, увидев на лице молодого стражника выражение тупой исполнительности.

– Так вот, Пип, – произнёс сержант – Ты спросил меня, кто такой Данте? Я отдал бы годовое жалование, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Он просто появился из ниоткуда. Несколько лет назад.

– А что было потом? – заинтересовался Пип.

– А потом в городе пошёл чёрный снег, – Брут повернулся к усатому стражнику – Ты тогда мощно проблевался, а?

– И не напоминай, – махнул рукой усач – Я двадцать лет отбарабанил в страже. Чего я только не повидал за это время! Но такое... Как вспоминаю – меня бросает в дрожь. Бррр...

– Я не понимаю, – недоуменно сказал Пип – Он всего лишь какой-то бандит...

– Так я и думал, – тяжело вздохнул Брут – Послушай меня внимательно, малыш. Возможно, что однажды мои слова спасут тебе жизнь. Если ты хочешь носить эту форму, то перво-наперво научись разбираться в людях. Сегодня ты впервые увидел Данте. Что ты можешь про него рассказать?

– Ну, он...он...он.., – растерялся Пип – Я не знаю, сержант.

– Глупый, но зато честный, – заключил Брут – Когда-то и я был точно таким же щенком. Ладно, урок номер один. Ты обратил внимание на походку Данте? На эту его тяжёлую поступь? Это называется "шаг каторжника". Так ходят, те, кто долго носил на ногах кандалы. Ты заметил дырку на его куртке? Ту, что прямо около сердца? Это след от пули. И я могу поспорить, что для стрелявшего это был последний выстрел. Но самое важное – это глаза. Расскажи мне, что ты увидел в глазах Снеговика, Пип?

– Ничего, – неуверенно ответил молодой стражник.

– Вот именно, – подтвердил Брут – Ничего. Совсем ничего. Ни страха. Ни жалости. Ни веселья. Даже когда он зубоскалит. Это глаза живого мертвеца.

– Вы что боитесь этого Данте? – удивился Пип – Почему вы просто не возьмёте и не арестуете его?

– Ты ничего не понимаешь, малыш, – возразил сержант – Да, я закрываю глаза на шалости Данте. Но я делаю это не из страха. Данте – это винтик. Винтик, который заставляет вертеться многие шестерёнки в Доках. Да и во всём городе, я думаю.

– Но... но как же закон? – промямлил Пип.

– Ты слышал? – обратился Брут к усатому стражнику – Нет, ты это слышал? Малыш спрашивает "А как же закон?".

Усач хмыкнул в ответ. Сержант взял со стойки короткую дубинку и сунул её под нос Пипу. На отполированной древесине было выцарапано гвоздём слово "ЗАКОН".

– Я ответил на твой вопрос? – спросил Брут.

Данте остановился перед одной из камер. За решёткой на узкой койке лежал молодой мужчина в помятом клетчатом костюме.

– Знаешь, Музыкант, а клетка тебе очень к лицу, – громко произнёс Данте – Она добавляет тебе солидности.

Мужчина поднялся с койки и пригладил волосы.

– Ты это о костюме? Или о решётке? – поинтересовался он, ослепительно улыбаясь.

– А ты сам догадайся, – предложил Данте – Ну что, ты опять в дерьме?

– Я оттуда и не вылезаю, – философски заметил Музыкант – Я всю жизнь в дерьме. Меняется только глубина.

– Меткое наблюдение, – оценил Данте – У меня есть для тебя две новости. Одна – хорошая. Другая – просто отличная. Выбирай, с какой мне начать?

– Давай, с хорошей.

– Хорошая новость в том, что тебя не отправят в тюрьму.

– С чего бы это вдруг? – удивился Музыкант.

– Стражники решили продать тебя Левше из банды "Висельники", – объяснил Данте – Не стоило тебе спать с его девкой. Некоторые люди принимают такое очень близко к сердцу.

– И это хорошая новость? – поразился Музыкант – А какая же тогда отличная?

– Отличная новость в том, что Левша не станет тебя убивать, – вколотил последний гвоздь Данте – Он просто... Чик-чик! Если ты понимаешь, о чём я.

"Хорошая" и "отличная" новости обрушились на Музыканта как топор палача. Он вытер проступивший на лбу пот, сел на койку, встал и зашагал взад-вперёд по камере. Данте молча наблюдал за его метаниями, выдерживая драматическую паузу.

– Сегодня у тебя удачный день, Музыкант – наконец сказал он – Левше нужны твои яйца. А мне нужны твои руки. Как тебе идея одним махом решить и твои, и мои проблемы?

– Звучит заманчиво, – честно признался Музыкант – А ещё опасно и незаконно. Вот такие вещи мне по душе. Но хотелось бы узнать подробности.

– Как ты смотришь на то, чтобы стать духовно богаче? – спросил Данте.

– И что это должно значить? – не понял Музыкант.

– Скажу проще. Ты хочешь ограбить церковь?

Данте увидел, как в глазах Музыканта загорелись огонёк азарта. Музыкант почуял запах старой доброй Игры. Воровство было для него не просто работой, а призванием. Но профессиональная гордость мешала Музыканту сразу же согласиться на предложение.

– Я даже не знаю, – заюлил Музыкант – Ты хоть представляешь себе, как ограбление церкви скажется на моей репутации?

– И как же? – подыграл ему Данте.

– Никак, чёрт возьми, – признался Музыкант – Я делал вещи и похуже. Гораздо похуже.

– Ты уже закончил кривляться? – спокойно осведомился Данте – Мы можем уже заняться делом?

– А что будет, если я всё же откажусь?

– Чик-чик, – просто ответил Данте.

Музыкант вздохнул, смирившись с поражением.

– Я к твоим услугам, – сказал он – Ну и кого мы будем грабить? Ты не шутил насчёт церкви?

– Я что похож на шутника? – возмутился Данте.

Усатый стражник выпустил Музыканта из камеры и заговорщики направились к выходу. Сержант Брут сидел за столом в общем зале и дописывал донесение.

– Удачного вам дня, сержант Прут, – попрощался с ним Музыкант – Передайте Левше, что его девка – настоящая шлюха. Она такие трюки вытворяет в койке! У меня до сих пор всё тело ноет...

Брут отложил ручку. Он встал с стула и одним ударом свалил Музыканта с ног. Затем сержант вернулся к прерванному занятию.

– Я слышал, что у закона длинные руки, – заметил Данте – Но я не знал, что у него ещё и тяжёлые кулаки. Эй, ты там живой?

Самые ценные церковные реликвии хранились в музее в Храмовом квартале. Данте с Музыкантом заплатили за вход и смешались с разношёрстной толпой паломников.

– Что это с тобой? – покосился Данте – У тебя такое кислое выражение лица, будто Левша всё-таки до тебя добрался.

– Я непривычно себя чувствую, – пожаловался Музыкант, потирая ушибленную "рукой закона" челюсть – Я редко бываю в музеях без маски и обреза.

– Ты уж привыкай, – посоветовал ему Данте – Я так не работаю. Что ты знаешь о Дне пепла?

– То же что и все, – пожал плечами Музыкант – Раз в год толпа верующих шатается по городу с каким-то кубком. Они читают молитвы и славят свет.

– Не с "каким-то кубком", а с Пепельной чашей, – поправил его Данте.

– Да какая, к чертям, разница? – отмахнулся Музыкант – Кубки... чаши... Ты что решил податься в жрецы?

– Это вряд ли, – успокоил его Данте – Но я не случайно вспомнил про Пепельную Чашу. Сегодня ночью мы её стащим.

– Ты с ума сошёл, – выпучил глаза Музыкант – Зачем она тебе? Её всё равно невозможно продать. Эта чаша единственная в своём роде.

– Именно поэтому она мне и нужна, – пояснил Данте – Потому, что она – единственная в своем роде.

– Ты тоже единственный в своём роде, – заметил Музыкант – Единственный в своём роде псих.

Данте и Музыкант бродили по залу. Они делали вид, что внимательно изучают картины.

– Что это за мазня? – спросил Данте, кивнув на одну из полотен – У меня такое чувство, что её рисовал пьяный матрос.

– Это "Поклонение священному пламени", – отозвался Музыкант – Послушай, а давай мы её свистнем? Вместо этой твоей чаши. Я как раз знаю одного скупщика. Он отвалит нам за эту картинку тысяч десять.

– С каких это пор ты разбираешься в искусстве? – удивился Данте.

– Я всегда неплохо в нём понимал, – оскорбился Музыкант – Глупо красть то, в чём ты ни черта не смыслишь.

А ты думал, что я одни винные лавки граблю?

– Я уже так не думаю, – заявил Данте – И всё равно это мазня, а не картина. У художника были кривые руки.

– Не знаю как насчёт рук, – ответил Музыкант – Но голова у него была небольшая.

– С чего ты взял? – поинтересовался Данте.

– Можешь сам в этом убедиться. Черепушка художника лежит вооон в той витрине, – указал рукой Музыкант – А в соседней...

– Да где же эта чёртова чаша? – раздражённо перебил Данте – Мы обошли уже половину музея. Меня уже тошнит от этих костей и...

Музыкант толкнул его локтём. Он показал глазами на толпу паломников перед одной из витрин. За стеклом лежала металлическая чаша, отполированная до зеркального блеска.

– Я прогуляюсь. Обнюхаю тут всё, – негромко бросил Музыкант.

Он оставил Данте у витрины с чашей, а сам сделал круг по залу. Музыкант прошёл вдоль окон и внимательно изучил сигнализацию. Потом он покрутился у дверей, пересчитал смотрителей музея. Наконец Музыкант вернулся к Данте.

– Ну, чем ты меня порадуешь? – нетерпеливо спросил Данте – Больной будет жить?

– У них самая лучшая сигнализация, – авторитетно заявил Музыкант – Такую не возьмёшь с наскока. Будь у меня неделя на подготовку, я бы мог...

– Нет у нас недели в запасе, – перебил его Данте – Сегодня ночью чаша должна стать моей. Или очень многие люди пострадают. Это я гарантирую.

– Это невозможно! – возразил Музыкант.

– Никто не может совершить невозможное, – согласился Данте.

– Но как тогда...

– Никто не может совершить невозможное, – повторил Данте – А вот я могу. Хочешь, я тебя научу?

Музыкант тяжело вздохнул.

– Отгадай-ка загадку, – сказал он – "Он живёт в храме. Он думает, что он всесилен. Но это не бог"?

– Это дьявол? – попробовал угадать Данте.

– Не в бровь, а в глаз, – улыбнулся Музыкант.

– У нас нет времени на то, чтобы придумывать хитрые планы, – заключил Данте – Так что мы сыграем нагло, грязно и без подготовки.

– То есть, как обычно? – на всякий случай уточнил Музыкант.

– То есть, как обычно, – подтвердил Данте.

Расставшись с Музыкантом, Данте направился домой. Он хотел немного отдохнуть перед ночной вылазкой. В паре кварталов от Дома огня Данте окружила толпа юнцов. В руках у них зловеще блестели самодельные изогнутые ножи.

– Если вы торгуете ножами, то мне это не интересно, – сообщил Данте, невозмутимо улыбаясь.

– Мы – "жнецы"! Любой кто, встанет у нас на пути умрёт, – пылко произнёс один из юнцов – Это ты, что ли, Снеговик? Люди болтают, что ты – самый крутой в Доках.

– Люди слишком много болтают, – ответил Данте, смерив "жнецов" презрительным взглядом – Но только не о вас, щеночки.

– Закрой свою пасть. Или мы отрежем тебе язык, – вожак "жнецов" храбрился, но по выражению глаз было видно, что он напуган – Мы не верим байкам про тебя. Для нас ты – пустое место. Это наш квартал и ты будешь платить нам. Каждый месяц. А не то мы порубим тебя на куски.

– Ничего не выйдет, малыш, – Данте похлопал себя по карманам – Свои последние деньги я потратил на шлюх. Если не веришь мне, то пойди и спроси у своей мамы.

"Жнецы" совершили очень большую ошибку. Перед встречей с Данте они заправились для храбрости "туманом". Данте легко пробил ослабленную зельем защиту. Он проник в одурманенный разум "жнецов" и раскрасил реальность новыми красками. Юнцы хором завопили от ужаса. Обычный человек в потрёпанной кожаной куртке на их глазах превратился в чудовище.

– Ну что, теперь вам страшно? – проревело шипастое, зубастое и рогатое создание – Подойдите поближе, человечки. Всё закончиться быстро. Вам не будет больно. Вам будет ОЧЕНЬ больно.

Вожак "жнецов" увидел кровь, капающую с клыков чудовища. Он бухнулся в обморок. У его товарищей не выдержали нервы. Громко вопя и рыдая, они бросились врассыпную. Из-за угла выходил бородатый жрец с чемоданом в руках. Он поднял голову и разглядел бегущих в его сторону юнцов. Юнцы кричали что-то про чудовище, размахивая на бегу кривыми ножами. Жрец уронил чемоданчик и кинулся наутёк. Данте неторопливо подошёл к чемодану и пинком откинул крышку. Внутри лежали принадлежности для изгнания духов.

– Добро пожаловать в Доки, брат Хенрик! – закричал Данте вслед убегающему жрецу.

До того, как стемнеет, оставалось ещё несколько часов. Данте решил навестить свой Мир-в-бутылке. Там как раз происходили важные изменения. Данте так и не понял, почему в головах некоторых обезьян вспыхнула искра разума. Наверное, всё дело было в удачном стечении обстоятельств и чувстве голода. Если дать любому существу развитый большой палец и уйму свободного времени, то рано или поздно оно изобретёт оружие. Так и произошло. Самые умные обезьяны научились охотиться при помощи камней с острыми краями. В этот самый момент они превратились из животных в зверолюдов.

Зверолюды больше не нуждались в подачках от матери-природы. Теперь они просто шли и брали своё. Собирая коренья и убивая диких животных, зверолюды разбрелись по всей планете. Странствие по неизведанным местам постоянно открывало им что-то новое. Однажды отряд охотников случайно зашёл на землю соседнего племени и изобрёл войну. Другая община нашла в расщелине между скал труп упавшего туда мамонта. Глядя на эту расщелину, один из старейшин придумал новый способ охоты. Его племя стало копать огромные ямы, загонять в них мамонтов и закидывать их сверху камнями. С каждым открытием зверолюды все больше и больше теряли своё звериное начало. Так продолжалось до тех пор, пока они окончательно не превратились в людей.

Люди бросили кочевой образ жизни. Они поселились возле рек, лугов и плодородных земель. Люди стали ловить рыбу, пахать землю, пасти скот. Со временем пищи стало так много, что её стали обменивать на оружие или ткани. Поселения выросли в размерах. Их жители разделилось на богатых и бедных. На Планете-без-названия появились первые города и государства. Государства множились и поглощали всё больше территории. И, наконец, ничейной земли почти не осталось.

Наблюдая за успехами своих домашних питомцев Данте испытал укол ревности. Он больше не был единственным хозяином Планеты-без-названия. И тогда Данте решил поближе познакомиться с новыми соседями. Он выбрал для этого самый большой город на планете. Данте приземлился в пустыне возле города-гиганта и долго разглядывал его в лучах заходящего солнца. Город был обнесён высокой стеной со множествами ворот и башен. Главные ворота располагались в северной части. Они были по-настоящему огромны и изящно украшены изображением различных зверей. Данте оттолкнулся от песка, взмыл в небеса и приземлился на вершину Северных ворот.

Весь пыльный и шумный город предстал перед ним как на ладони. Данте увидел мощёные улицы, дома из необожженного кирпича, пышные дворцы, многолюдные рынки и, конечно, храмы. Храмов было великое множество, и все они были посвящены божествами, чьи имена начинались на букву "Э". Главный храм был построен в виде ступенчатой башни, гордо возвышающейся над всем городом. Первым делом Данте направился именно туда. Невидимый для людей он гулял по храмовым террасам, поднимался по лестницам, заходил в комнаты жрецов. В святилище Данте с любопытством разглядывал золотую статую верховного божества. Бог богов был плохо выбрит, носил смешную шапочку и сжимал в руке трезубец.

– По-моему, вы мне льстите, – хмыкнул Данте.

После храма он решил посетить царский дворец. Данте поднялся в воздух, стрелой пронесся над улицами и прошел сквозь крышу дворца. В тронном зале как раз происходило торжество. Царь с длинным трудновыговариваемым именем произносил победную речь. Его армия только что вернулась из удачного военного похода. Солдаты разграбили столицу противника и пригнали много рабов.

– Я – государь, правящий по воле богов! Я – любимец неба! Может ли кто сравниться со мной в величии? – вопрошал царь.

– Ещё недавно твои предки лазали по деревьям, братец, – не удержался Данте.

Услышав речь на незнакомом языке, царь и придворные оглядели зал. Но никого не увидели. Царь спросил у жрецов, что может означать это странный случай. Жрецы объяснили ему, что это было чудо и что таким образом боги подтвердили слова царя. Обрадованный царь повелел заложить новый храм...

Луна хищно скалилась с небес. Данте сидел на краю крыши, свесив ноги. Внизу спал беспокойным сном Храмовый квартал. Данте вдруг вспомнил слова из священной книги жрецов.

– Сердце его подобно ледяному пламени. Слова его словно иглы... – процитировал он по памяти.

Данте сосредоточился и позволил Дару вырваться наружу. Невидимый удар сокрушил батарею, питающую энергией Храмовый квартал. Потухли уличные фонари. В домах погас свет. Весь район в одно мгновение погрузился во тьму. Данте взмахнул Даром и обрушил удар на беззащитные улицы. По кварталу прокатилась невидимая буря. Она переворачивала мусорные баки, разбивала вдребезги оконные стёкла, сбивала с ног прохожих. Ночную тишину разорвал в клочья вой сигнализаций. В мир пришёл хаос.

– Уши его слышат лишь плач вдовий и скрежет зубной. Очи его зрят лишь гибель праведников... – прошептал Данте, любуясь на царящую внизу суматоху. По улицам бегали полуодетые церковники. Они натыкались друг на друга в темноте и испуганно вопили. Некоторые из них падали на колени и начинали молиться. Бедолаги решили, что наступил конец света.

– На устах его солёный вкус крови. А дом его – курган из черепов...

Где-то внизу человек в форме стражника вошёл в церковный музей. Он приказал смотрителю бежать за подмогой в ближайший участок стражи. Когда смотритель удалились, человек в форме разбил витрину, взял Пепельную чашу и скрылся в темноте.

– Зачем ты явился в град света, о, Губитель? – закончил Данте. Он погасил свой Дар и улыбнулся. Так улыбается пуля, летящая в цель. Потом Данте наклонился к свёртку, лежащему у его ног. Он извлёк из свёртка мантию послушника и натянул её поверх одежды. Данте чувствовал усталость и подступающую головную боль.

Он поморщился и помассировал виски кончиками пальцев. Это не помогло. Использование Дара отняло у него слишком много сил. Данте накинул капюшон на голову, спустился по лестнице и растворился в толпе перепуганных церковников.

Старейшина Тит вертел в руках листок бумаги, сложенный в виде журавлика. Эту «птичку» нашли в разбитой витрине церковного музея. Той, где раньше лежала Пепельная чаша. Невесёлые размышления старейшины прервал робкий стук в дверь.

– Ваша светлость, – проблеял за дверью послушник-секретарь – К вам пришёл... эээ... господин Данте.

– Впусти его, – распорядился Тит.

Данте вошёл в кабинет и плюхнулся на стул.

– Я пришёл для того, чтобы поддержать вас в трудную минуту, – заявил он – Я слышал о вашей беде. Подумать только, ограбление музея церкви! Немыслимое преступление. И какой негодяй мог пойти на такое? У людей не осталось ничего святого.

Старейшина побледнел от распиравшего его гнева.

– Я представляю себе, какой вой поднимут жрецы-книжники, – продолжил Данте – Сразу начнутся пересуды о том, что обновленцы, вроде вас, просто никчёмные выскочки. Чёрт, да эта кража может изменить всю расстановку сил в Совете старейшин!

– Сумасшедший гёт! – не выдержал Тит – Я не знаю, как ты провернул, но тебе это с рук не сойдёт. Ты разгромил целый квартал! У нескольких жрецов от испуга случился сердечный приступ. Двое из них умерли.

– Все мы смертны, – пожал плечами Данте – Люди. Жрецы. Старейшины.

– Чего ты хочешь? – процедил сквозь зубы Тит.

– Важней то, чего хочет бог, – отозвался Данте – Лично я смотрю на ограбление музея как на божью кару. Вам необходимо спросить себе "Не совершали ли мы в последнее время каких-нибудь необдуманных действий?". Ну что-то же должно было навлечь на вас гнев небес. Вам ничего такого не приходит на ум?

– Тебе конец! – завизжал старейшина, наклонившись через стол и брызгая слюной – Ты сгниешь в тюрьме!

– Быть заключенным это всё же лучше, чем быть бездомным, – заметил Данте – В тюрьме есть крыша над головой и горячая пища.

– Я прямо сейчас позвоню начальнику стражи и...

– И разрушу свою жизнь, – продолжил за старейшину Данте.

– Чтооо? – не поверил своим ушам Тит.

– Ты так и не понял, да? – покачал головой Данте – Что же... в тебе всегда было больше высокомерия, чем ума. Ты помнишь нашу первую встречу? День, когда я предложил тебе стать старейшиной? Ты знаешь, почему я пришел к тебе, а не какому-нибудь другому жрецу? Я навёл кое-какие справки. У меня было на примете несколько кандидатов. Но я выбрал тебя. Потому, что у тебя был маленький грязный секрет. Я узнал, что известный вор по кличке Музыкант – твой внебрачный сын. Это был крепкий ошейник. Ты сам надел его себе на шею. В тот день, когда ты пожал мне руку и сказал "Договорились".

Старейшина с отвисшей челюстью слушал сидящего напротив человека в кожаной куртке.

– Я знал, что рано или поздно ты попытаешься меня обмануть, – продолжил рассказ Данте – Вы, честолюбивые ублюдки, такие предсказуемые. Поэтому я стал готовить поводок для твоего ошейника. Для начала я познакомился с твоим непутёвым сынком. Мы сдружились. Пару раз я даже вытаскивал его из различных передряг. Музыкант был моим вкладом на будущее. А я всегда охраняю свои вложения.

И вот наступил этот день. Однажды ты решил, что больше во мне не нуждаешься. Тогда я взял тебя, взял твоего ублюдка и столкнул вас лбами. Как ты думаешь, что скажут старые хрычи из Совета, когда увидят газетные заголовки типа "Внебрачный сын старейшины замешан в краже святыни"? Ну что, теперь ты чувствуешь, как натянулся поводок? Ты чувствуешь, как ошейник давит на горло и не даёт тебе дышать?

– Почему? – закричал Тит – Почему таким образом?

– Почему я просто не шантажировал тебя? – перевёл его слова Данте – Пффф, шантаж. Что в этом интересного? Нет, я люблю играть с людьми. А ещё я люблю разрушать их миры. Внезапно и вдребезги. Наверное, это профессиональная болезнь. Разрушение миров – это целое искусство. Я в нём художник. Вот это, – Данте коснулся пальцем головы – кисть. А люди – холсты. Для того, чтобы разрушить мир человека, нужно заставить его страдать. Нужно причинить ему такую боль, после которой он уже никогда не будет прежним. А как это сделать? Да очень просто. Я забираю у жертвы то, что она любит больше всего на свете. А потом любуюсь, как гаснет огонёк в её глазах. Вот взять, хотя бы, тебя. Я отнял у тебя то, чем ты очень дорожил. Чувство власти над людьми. Ты и на смертном ложе будешь вспоминать этот разговор. Страх. Беспомощность. Унижение. Эти чувства будут снова и снова возвращаться к тебе. Они будут крутиться у тебя в голове, мешать спать, отравлять еду. Честно говоря, разрушать человеческие миры – это чертовски забавная штука.

– Кто ты? – дрожащим голосом спросил старейшина – Кто ты такой?

– Вот в этом и проблема, – вздохнул Данте – Ты забыл кто я. Я – твой хозяин. Я – тот кто, дал тебе деньги и власть. Ты можешь сколько угодно строить из себя святошу. Но если бы у тебя не было внебрачного сына, ты никогда бы не сел в это мягкое кресло. Не забывай об этом. А ещё помни, что ты – не единственный в городе жрец с маленьким грязным секретиком.

– Я отменю открытие Дома огня, – сказал Тит. Его голос был еле слышим.

– Хороший старейшина, – кивнул головой Данте – И не заставляй меня больше дёргать за поводок.

Он поднялся и направился к выходу.

– Эй, а как же чаша? – в отчаянье крикнул Тит.

– Твоя косточка в нижнем ящике, – не оборачиваясь, бросил Данте.

Старейшина наклонился в кресле, выдвинул ящик стола и увидел сверкающий металл. Он почувствовал облегчение. Потом страх, что это может вновь повториться. Затем беспомощность от осознания того, что он не сможет это предотвратить. И в заключение унижение от того, что пресмыкался перед грязным чужаком.

– Ты – дьявол, – прошептал старейшина. По его лицу стекали слёзы.

Данте сидел в «Последнем ужине» и смотрел на лежащую перед ним записку. «Нужно встретиться. 6 часов. Парк в Старом городе». Какого чёрта понадобилось этой девчонке? Данте тяжело вздохнул. Придется это выяснить. Он отложил записку в сторону и развернул свежий номер «Вестника». Вся первая полоса газеты была посвящена странному ночному происшествию в Храмовом квартале. Статья заканчивалась фразой «Стража отказывается давать какие-либо комментарии по поводу произошедшего».

Скрипнул отодвигаемый стул и за столик кто-то присел.

– Тут занято, – не отрывая взгляда от газеты, сказал Данте – Поищи себе другое место.

– Я искал тебя, – произнёс хриплый голос.

Данте поднял глаза и увидел незнакомого мужчину.

– Ты перешёл мне дорогу, – пожаловался незнакомец – А я очень не люблю, когда мне переходят дорогу.

– И поэтому ты притащил с собой хлопушку? – спросил Данте, почувствовав в воздухе знакомый запах оружейной смазки.

– Как ты узнал? – удивился мужчина – Ты что ясновидящий?

– Нет, просто у меня нюх на такие вещи, – Данте постучал себя пальцем по носу.

Мужчина сунул левую руку в карман. Он вытащил револьвер и бросил его на стол.

– А ты сам разве не носишь оружие? – спросил он.

– Мне оно ни к чему, – пожал плечами Данте.

– С чего бы это? – с подозрением поинтересовался мужчина.

– У меня нет врагов, – пояснил Данте – Меня все любят.

– А ты шутник, – хохотнул мужчина – Это плохо. Я люблю шутников. И мне не по душе делать им больно.

– Не надо делать того, чего не хочешь, братец, – посоветовал ему Данте – Для этого жизнь слишком коротка.

– Посмотри повнимательней на эту штуку, – мужчина указал пальцем на револьвер на столе – Это не просто оружие. Это моя волшебная палочка. Когда я её достаю, люди делают то, что я хочу. Сейчас я хочу только одного. Где он?

– Я не верю в волшебство, – заявил Данте.

– Жаль, что до этого дошло, – тяжело вздохнул мужчина – Ты мне нравишься. Ей-богу, это правда. Но это ничего не меняет. Ты хочешь что-то сказать? Прежде, чем мы начнём?

– Я хочу рассказать тебе одну историю, – сказал Данте – Если ты, конечно, не против.

– Надеюсь, что это очень короткая история, – сказал мужчина.

Он протянул руку к револьверу и взвёл пальцем курок.

– Я не люблю ждать, – объяснил мужчина.

– Это не займёт много времени, братец, – успокоил его Данте – И, кто знает, может быть, даже сохранит одному из нас жизнь.

– Давай послушаем твою байку, – милостиво разрешил мужчина – Но положи свои руки на стол. Так, чтобы я их видел.

Данте заметил вспыхнувший в его глазах интерес.

– Жил был на свете человек, – начал Данте – Однажды он получил неприятное письмо...

Данте ощупал Даром лежащий на столе револьвер, нашёл внутри него нужную пружину и сломал её.

– ... Человек сжёг письмо. А дальше он жил долго и счастливо, – закончил он свой рассказ.

– И что, это всё? – разочарованно спросил мужчина – Ну и какой смысл в твоей байке?

– А смысл простой, – пояснил Данте – Никогда не давай заговаривать себе зубы.

– Это что такая шутка? – мужчина поднял револьвер и направил его в голову Данте – Я что по-твоему похож на идиота?

– Ты не захочешь услышать ответ, – сказал Данте – Поверь мне.

– Очень глупая шутка, – заявил мужчина – И последняя в твоей жизни.

Мужчина нажал на курок, но услышал только щелчок. Он в недоумении уставился на свое оружие.

– Ты знаешь, почему я не люблю эти хлопушки? – спросил Данте, пуская в ход свой Дар – Они очень ненадёжны.

Грохнул взрыв. Рука бандита, держащая оружие превратилась в кровавое месиво.

– Вот взять, к примеру, твой револьвер, – Данте стёр ладонью попавшую ему на лицо каплю крови – Похоже, что все патроны в его барабане разом взорвались. Ну и куда это годиться? Ты вообще меня слушаешь, братец?

Мужчине было не до болтовни. Он валялся на полу, прижимая к груди искалеченную руку и жалобно стонал. Данте встал из-за стола. Посетители "Последнего ужина" смотрели на него с суеверным ужасом в глазах.

Данте склонился над раненым и похлопал его по щекам.

– Эй, не вздумай терять сознание. Это, знаешь ли, как-то невежливо. Я тут с тобой беседую.