Текст книги "Монумент"

Автор книги: Йан Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Из-за моего преступления, – сказал Баллас, раздосадованный настойчивостью священника. – Я грешен. Меня хотят наказать. Вот и все…

– Не все. – Рендейж покачал головой. – Церковь гоняется за тобой не поэтому.

– Неужели?

– Был издан Эдикт об Уничтожении. Цель такого акта – не наказать преступника, а предотвратить еще большее зло. В Эдикте сказано, что ты должен быть убит любой ценой. Магистры хотят, чтобы ты исчез из мира живых. Они боятся, что ты причинишь Друину вред. Если бы Магистры желали тебя покарать, они настаивали бы на твоей поимке. Заполучив тебя в свои руки, они подвергли бы тебя любой казни, любой пытке, какую сочли бы достаточным наказанием. Однако Магистрам нужна твоя смерть.

Рендейж прищурился.

– В Эдикте говорится об уничтожении – не о поимке, – продолжал он. – Тебя считают опасным, Баллас. Ты – угроза и должен быть стерт с лица земли. Отчего-то Магистры очень тебя боятся…

Баллас долго молчал. До сих пор он не особенно задумывался об Эдикте. Разница между поимкой и убийством представлялась ему несущественной. Теперь он был озадачен.

– Я не угрожаю Церкви, – сказал он, нахмурившись. – Мне это не нужно. Хотя… хотя, возможно…

– Да?

Баллас в упор посмотрел на Рендейжа.

– Я напал на Благого Магистра. Вполне возможно, что он не выжил.

В отличие от многих прочих Рендейж, казалось, не изумился. Его лицо не выразило ничего, кроме заинтересованности. Кивнув, священник проговорил:

– Ходили такие слухи. Магистра по имени Годвин Мюртан уже давно никто не видел. Обычно он посещает основные церемонии. Из всех Магистров он лучший оратор. Но на Благословении Земли в соборе Соритерата его не было. Не присутствовал он и на молебне Начала Зимы…

– Меня хотели повесить на Дуб Кары, – продолжал Баллас. – Чтобы спастись, мне пришлось убивать – и я убивал. Я наблюдал, как человека казнили на Дубе. Жуткая смерть. Ничего ужаснее я в жизни не видывал… Может быть, Магистры решили, что это озлобило меня? Превратило в бунтовщика? Может, они боятся, что я подниму восстание, как Каль’Брайден.

– Все возможно, – сказал Рендейж. – Впрочем, Магистры, полагаю, не столь пугливы. Навряд ли в Друине возможен мятеж, который Церковь не сумела бы подавить. Магистры не верят в угрозу своей власти. И они, смею заметить, не заблуждаются…

– Но я знаю еще кое-что.

– Продолжай.

Баллас коротко пересказал события той ночи, когда едва не погиб на Дубе Кары. Не умолчал он и о лективине с его странной магией, и о страданиях Герака… Рендейж медленно опустил веки. Казалось, он ощущает неподдельную боль. Когда же священник открыл глаза, Баллас увидел в них слезы. Он вопросительно приподнял брови.

– Ничего, ничего. – Рендейж махнул рукой. Несколько секунд он молчал, а когда заговорил снова, голос его был ровен и невозмутим. – Что ж, ты и впрямь знаешь то, что может угрожать Церкви. Шесть веков мы поносили лективинов, называли демонами. А Церковь наняла одного из них на службу… Да еще магия! Как яростно ее запрещают! Запрещают всем, кроме, видимо, самих себя. – Он задумчиво потер подбородок. – Такие веши могут настроить многих людей против Церкви. Можно понять, почему Магистры желают заткнуть тебе рот. Однако…

Баллас вопросительно посмотрел на Рендейжа.

– Думаю, Магистры понимают, что твоим словам никто не поверит. Если даже ты раскроешь тайну, тебя объявят сумасшедшим – тем все и закончится. – Священник вздохнул – Должно быть что-то еще. Почему тебя вообще арестовали? За что хотели казнить на Дубе?

– Я убил Слугу Церкви, – сказал Баллас, вспоминая, как кинжал медленно входит в грудь Карранда Блэка. – Он напал на меня.

– Почему?

– Он хотел заполучить одну вещицу… металлический диск с драгоценными камнями. – Впервые за долгое время Баллас подумал о диске. И снова как наяву он увидел рубины, синий камень, золотистые искры… И вспышку голубого света… Она мгновенно возникла в памяти. Баллас не представлял, что она означала и откуда взялась, но воспоминание было ярким, отчетливым, живым… Он невольно вздрогнул и потер глаза.

В комнату вошла Эреш. Она была одета в шерстяную блузу и черный плащ с капюшоном. Девушка вопросительно посмотрела на Балласа. Тот кивнул ей и направился к двери.

Вслед ему Рендейж сказал:

– Я подумаю об этом до вашего возвращения.

Баллас и Эреш поднялись по ступеням, ведущим из подземелья в молельный зал, и выглянули из собора. Мимо прошел патруль. Баллас дернул Эреш назад; они спрятались в дверном проеме и стояли едва дыша, покуда стражи не исчезли в конце Улицы. Чуть подальше, на углу, стоял второй патруль. Стражи, смеясь, переговаривались друг с другом, но не забывали время от времени окидывать улицу внимательными взглядами.

– Отец Рендейж говорит, каждый день прибывают новые стражи, – прошептала Эреш. – Несмотря на то что они никого не нашли… или, может, как раз поэтому, в городе их становится все больше.

– Хорошие новости, – пробормотал Баллас.

Эреш озадаченно посмотрела на него. Лунный свет блеснул в ее темных глазах.

– Значит, будет меньше стражей за пределами Грантавена. – Баллас кивнул в сторону городской стены. – Так что, когда мы уедем, на какое-то время окажемся в безопасности.

– Для прагматика ты слишком склонен к самообману, – заметила Эреш. – Эта безопасность не продлится и дня.

Баллас окинул взглядом аллею.

– Идем, – сказал он.

Они крадучись пробирались по темным улицам. Почти полная луна озаряла город холодным бледным светом. Баллас и Эреш держались ближе к стенам зданий, где лежали густые тени, и старались ступать так тихо, как только могли. Потому продвигались они небыстро. Рендейж предупреждал, что город буквально наводнен стражами, и Баллас понимал, что те могут затаиться и в тени улиц. Вооруженные арбалетами стражи могли засесть на крышах домов… Да что там! Обязаны были засесть, если имеют хоть немного мозгов. Вполне возможно, что кто-то из них наблюдает из окон или темных аллей. В узких улочках, над которыми нависали вторые этажи зданий, Баллас чувствовал себя очень неуютно.

Он покосился на Эреш. Ее капюшон был поднят; в лунном свете лицо девушки казалось необычайно бледным, темные глаза настороженно поблескивали. Однако она не проявляла страха. Эреш спокойно шла рядом с Балласом, положив ладонь на рукоять спрятанного под плащом кинжала. Она была готова драться. Возможно, подобная перспектива не доставляла ей удовольствия, но Эреш понимала, что кровь станет ценой жизни. И девушка постигла эту мысль в единый миг – на болоте, когда Джаспар Греттин собирался убить их.

«Ты и впрямь не похожа на отца», – думал Баллас. Когда-то Краск, возможно, обладал должной дерзостью и безрассудством. Такие качества необходимы торговцу запрещенными текстами. Но с тех пор он изменился. Возможно, когда церковники схватили Краска и ему грозила казнь, он сломался. Перед лицом смерти человек понимает, чего он стоит. Краск оказался трусом и смирился с этим. Он выбрал жизнь и заключил сделку с Церковью.

«Что бы ты сделала на месте отца? – размышлял Баллас, искоса поглядывая на Эреш. – Поступила бы так же, как он? Или отправилась в могилу?»

На миг Баллас задумался, что бы сделал он сам. Одно дело сражаться за свою жизнь. И совсем другое – выбирать между жизнью и смертью… Надежда – пусть и призрачная – может оказаться сильнее верности товарищам. Дружба, клятвы – тают как дым…

– Мы пришли. Все, как описывал Элзефар, – сказала Эреш.

Они остановились перед архивом. Это было высокое мрачное здание с темными стрельчатыми окнами. Небольшая лестница вела к дубовой двери. Баллас взялся за ручку.

– Заперто, – пробурчал он.

– Может, взломаем замок?

– Подержи-ка, – сказал Баллас, передавая Эреш фонарь с закрытыми шторками. Затем он вытащил из кармана отмычку – ту самую тонкую щепку, которой воспользовался в доме Эгрена Каллена. Присев на корточки, Баллас поковырялся в замке. Через несколько минут механизм щелкнул; дверь открылась.

– Ты был вором, да? – пробормотала Эреш, бросив взгляд на Балласа.

– В том числе.

Они вошли внутрь. Когда Баллас закрыл дверь, послышался легкий шорох, а затем глухой щелчок. Замок оказался сложным: когда дверь закрылась, защелка захлопнулась сама собой. Баллас пошел вперед. Его каблуки стучали по деревянному полу, и по залу разносилось гулкое эхо. Внутреннее помещение архива было немаленьким. В воздухе висел сухой могильный запах старых пергаментов, похожий на запах склепа…

– Открой фонарь. – Баллас говорил тихо, но его голос мгновенно разнесся эхом по всему залу.

Эреш распахнула шторки. Крошечный огонек смутно осветил помещение. Три яруса ступенями исполинской лестницы поднимались к потолку. На каждом стояли ряды стеллажей, до отказа заполненные пергаментами. Здесь были отдельные листы, книги, переплетенные в кожу, свитки, перевязанные разноцветными ленточками и шнурами.

Эреш обвела завороженным взглядом гигантское помещение.

– Элзефар не сказал, что архив так велик. У нас нет ни шанса найти карту. Я даже не представляю, с чего начинать.

Баллас потянул носом и приложил палец к губам. Он уловил легкий, но узнаваемый запах, доносящийся откуда-то из темноты. Снова принюхался. Нет, не померещилось…

– Что ты делаешь? – прошептала Эреш.

– Здесь кто-то есть. И этот кто-то знает, что он не один. Я чую запах свечи, которую только что задули.

Они двинулись вперед, идя на запах, и вскорости добрались до деревянной дверцы. Запах, несомненно, доносился из-за нее: здесь он был гораздо сильнее. Баллас извлек кинжал и резким толчком распахнул дверь. Свет фонаря озарил маленькую комнату с голыми стенами. На столе стояла свеча, дымок еще поднимался от фитиля. У дальней стены, на кровати, скорчился молодой человек в длинной шерстяной блузе, накинутой прямо поверх ночной сорочки. Худое асимметричное лицо исказилось от удивления и страха. Подавшись назад, юноша забился в угол, словно пытаясь вдавиться в стену за спиной. В одной руке он сжимал книгу, в другой – длинный нож для разрезания страниц.

Баллас шагнул вперед и выбил нож из дрожащей руки. Схватив молодого человека поверх локтя, Баллас сдернул его с кровати и принудил встать на ноги.

– Прошу вас! Не убивайте меня! – воскликнул юноша.

– Ты кто?

– Умоляю, будьте милосердны!

– Отвечай! – рявкнул Баллас. – Или я выпущу тебе кишки. Колени юноши подогнулись, и он кулем сполз на пол.

– Ты – тот самый преступник, – прошептал он. – О Великие Пилигримы! Знал же я, что не нужно было здесь оставаться. Лучше бы я пошел домой!

Баллас схватил юношу за ворот сорочки, но тут Эреш положила ладонь ему на запястье. Баллас обернулся к ней. Эреш чуть заметно качнула головой и опустилась на пол рядом с юношей.

– Не бойся, – мягко сказала она. – Никто не причинит тебе вреда, если ты сделаешь то, что нам нужно. Понял?

Молодой человек кивнул.

– Теперь скажи нам, кто ты такой.

– Ученик архивариуса, – ответил он дрогнувшим голосом.

– Ты ориентируешься в здании архива? – резко спросил Баллас. Юноша вздрогнул и снова съежился на полу.

– Ориентируешься? – повторила Эреш.

– Д-да…

– Тогда от тебя будет польза, – сказал Баллас. – Поднимайся.

Юноша встал на ноги. Он заметно дрожал. Его взгляд перебегал с Балласа на Эреш – и обратно.

– Ты тот самый преступник, – сказал он. – Из Эдикта…

– Да, – согласился Баллас. – А ты собирался меня убить? – Он кивнул на нож для бумаги.

Юноша покачал головой.

– Я… Я только хотел защищаться… если что…

– Тогда между нами нет большой разницы, – фыркнул Баллас. – Ты готов убивать ради спасения своей жизни. И я тоже. Женщина сказала правду: помоги нам, и тебе ничего не будет. Уяснил?

– Я не хочу умирать.

– Тогда не делай глупостей, – отозвался Баллас. – Где-то здесь есть план канализации под Грантавеном.

– Канализация? Но в городе нет никакой…

– Не спорь! – рявкнул Баллас. – Найди ее – и поживее. Понял?

Ученик архивариуса тяжело дышал.

– Я не хотел здесь спать, но учитель меня заставил. Он сказал, что кто-то должен остаться с книгами, чтобы ничего не украли. – Он сердито встряхнул головой. – Болван! Что я могу противопоставить людям вроде вас? Или вообще кому бы то ни было – если уж на то пошло? Что за глупость…

Не переставая ворчать, юноша взял со стола фонарь и направился в зал архива. Баллас и Эреш двинулись следом.

– План канализации, – бормотал ученик архивариуса. – Если он и впрямь существует, то должен быть на третьем ярусе. Мы держим там все архитектурные документы…

Они поднялись на третий ярус. Здесь громоздились бесчисленные пергамента, сложенные в двадцатифутовые стопки. Баллас подошел к перилам, отделявшим галерею третьего яруса от пустоты, и глянул вниз. Далеко под ним виднелся второй ярус и – еще ниже – дощатый пол архива. У Балласа закружилась голова. «До низа футов восемьдесят», – подумал он. Пол был едва виден. Черная пустота внизу неудержимо манила. Баллас поспешно отошел от перил и обернулся к ученику архивариуса.

– Ну?

– Сейчас… – Юноша осмотрел стеллажи и неопределенно помахал рукой. – План, если он есть, должен быть где-то здесь.

– Найди его, – велел Баллас.

– Это может растянуться надолго, – пробормотал юноша и несчастным взглядом посмотрел на Балласа. – Мой учитель – плохой архивариус. Он человек ленивый и неаккуратный. Эта секция в полном беспорядке, и я не…

– Найди его, – процедил Баллас. Юноша испуганно посмотрел на него и снова задрожал. Он чуть успокоился, лишь когда Эреш положила руку ему на плечо.

– У него, – сказала девушка, кивнув на Балласа, – есть свои достоинства. Но терпение в их число не входит. Работай живее. Как только план найдется, все благополучно закончится.

Ученик архивариуса взял лесенку, лежавшую на полу, и прислонил ее к первому из стеллажей. Он забрался наверх, взял с верхней полки пергамент, проглядел его, покачал головой и отложил. Повторил процедуру с двумя следующими документами… Эреш была права: терпеливость никогда не числилась среди достоинств Балласа. А юноша между тем действовал необычайно медленно. Каждый просмотренный пергамент он осторожно откладывал в сторону, словно какую-то хрупкую драгоценность…

– Слезай, – сказал Баллас.

Ученик архивариуса глянул на него сверху вниз.

– Я должен повторять дважды? – крикнул Баллас.

Юноша спустился на пол. Схватив лесенку, Баллас забрался на самый верх и скинул с полки ее содержимое. Кипа пергаментов разлетелась по полу. Баллас переступил на соседнюю полку и повторил процедуру – и еще раз, и еще, покуда все полки не опустели.

Ученик архивариуса круглыми глазами смотрел на учиненный разгром.

– Найди долбаный план, – сказал Баллас. – Когда проглядишь пергамент, просто отшвыривай его в сторону. Ясно?

Теперь дело пошло повеселее. Юноша пробегал взглядом пергамент и бросал его в быстро растущую кучу. Через некоторое время он вошел во вкус. Казалось, процедура доставляет ему удовольствие. Баллас подумал, что привыкший к порядку молодой ученик наслаждается хаосом. Возможно, в будущем, став архивариусом, он будет вынужден посвятить всю свою жизнь бережному хранению старых, никому не нужных пергаментов. И теперь, пока была возможность, он – первый и последний раз в своей жизни – познавал удовольствие разрушения… Баллас фыркнул. Всем, даже самым образованным и добропорядочным людям, присущи низменные инстинкты.

Эреш тронула Балласа за плечо и отвела его в сторонку.

– Что ты собираешься с ним делать? – шепотом спросила она. – Рано или поздно мальчишка догадается, зачем нам понадобился план. Он поймет, что мы собираемся бежать из города. Не исключено, что он уже обо всем догадался. Если он Расскажет стражам…

– Не расскажет, – сказал Баллас. Эреш вопросительно подняла брови.

– Я свяжу парня, – объяснил Баллас, – и оставлю в его комнате. Его учитель не вернется до утра. К тому времени мы будем уже далеко. Как только он найдет карту, мы вернемся в собор, подберем твоего отца и Элзефара и свалим из этого сраного города.

Девушка смерила Балласа невозмутимым взглядом.

– Гораздо практичнее убить его. Тогда уж он точно никому ни о чем не проболтается. – В голосе Эреш звучала мрачная решимость.

– Ты хочешь его смерти? Эреш покачала головой.

– Я – нет. Но ты хочешь… Ты безжалостный человек, Баллас.

– Безжалостный? Может быть. Но я не… – Он помедлил, подбирая нужные слова. – Не склонен к бессмысленной жестокости. Когда нужда припрет, я убиваю. Но иначе?.. – Баллас покачал головой.

Взгляд Эреш не изменился.

– Возможно, это пойдет парню только на благо. Баллас озадаченно нахмурился.

– Подумай, в каком положении он оказался. Ты заставил его выполнять свои требования. Помогать преступнику, упомянутому в Эдикте Уничтожения…

– Вот именно: заставил. – Баллас кивнул. – Он делает это не по доброй воле. У парня нет выбора…

– Ты думаешь, что стражи станут в это вникать? Он обязан был убить тебя. Сделать все возможное. А он даже и не попытался, верно? Само по себе это делает его преступником. – Эреш перевела дыхание. – Он не умеет драться. Он слаб. Глянь на него – настоящий хлюпик. Но такие люди часто обладают острым умом и хитростью. Многие претендуют на ученичество у архивариуса, но мало кого принимают. Он не дурак, Баллас. Возможно, он уже сообразил, что, если не попытается тебя убить, его арестуют.

Баллас покачал головой.

– А по-моему, парень слишком напуган, чтобы рассуждать. Сейчас он не думает о будущем. – Он пожал плечами. – И если Церковь решит его наказать – что с того? Нельзя же винить меня за их жестокость…

Они вернулись к юноше. Тот все еще сидел над пергаментами, рассматривая каждый документ. Но наконец он добрался до последнего, развернул его и внимательно изучил. Азарт, написанный на его лице, исчез, сменившись растерянностью. Он неуверенно посмотрел на Балласа.

– Ну? – спросил тот. Юноша не ответил.

– Плана здесь нет? – спросила Эреш.

– Увы…

– Кровь Пилигримов, – пробормотал Баллас. – Ты уверен? Ты проверил каждый пергамент? Тебе лучше бы не ошибиться, малыш…

– Я сделал все, что мог. Плана канализации здесь нет. – Ученик архивариуса беспомощно развел руками. – Я никогда не ошибаюсь. Потому-то меня и приняли на эту должность. Учитель говорит, что у меня острый взгляд и…

– Да пошел ты на хрен! – рявкнул Баллас. Ощущение клаустрофобии снова навалилось на него. Город Грантавен показался не больше тюремной камеры. Небо, воздух, дома, замерзшая грязь на дорогах – все это было одной огромной клеткой… Он пинком скинул кучу пергаментов с галереи. Коричневатые листы бесшумно спланировали вниз и исчезли во тьме.

– Не убивайте меня, – сказал юноша. – Прошу вас. Я сделал все, что было в моих силах… – Он осекся. Его взгляд переместился на один из стеллажей чуть поодаль. – Хотя… Хотя погодите… Может быть, план есть в списанных документах…

– В списанных? – недоуменно переспросил Баллас.

Поднявшись на ноги, юноша перетащил лесенку к стеллажу и вскарабкался наверх. Он взял первый пергамент, просмотрел и отложил. Проделал то же со вторым. Баллас почувствовал, как в нем вздымается ярость…

И тут юноша сказал.

– Нашел.

Баллас вскинул глаза.

– Вот он, – сказал ученик архивариуса, размахивая сложенным листом пергамента.

И в этот миг глухой удар раскатился по залу архива. Юноша подскочил, едва не свалившись с лесенки. Эреш посмотрела на Балласа. Раздался следующий удар. Баллас подскочил к перилам и глянул вниз. За окном маячили люди – человек десять или около того. Горели факелы; отблески огня плясали на стекле.

Раздался третий удар. Дверь вздрогнула на петлях.

– Открывайте! – послышался голос снаружи. – Или мы выломаем дверь!

Баллас обернулся к юноше:

– Давай сюда карту!

Тот послушно передал Балласу пергамент.

– Кто это там? – пролепетал он. – Что они делают?

– Очевидно, кто-то нас выследил, – буркнул Баллас, засовывая пергамент за пояс. – Здесь есть второй выход?

– Нет. – Юноша спустился с лесенки. – Другого выхода нет.

Очередной удар гулким эхом разнесся по залу. Послышался скрежет. Замок не выдержал яростного напора. Дверь распахнулась, и толпа вооруженных людей ворвалась на нижний этаж. Свет факелов озарил бесчисленные стеллажи. Тени запрыгали по стенам. Люди собрались в центре залы и принялись оглядывать архив.

– Мы знаем, что ты здесь, Анхага Баллас! – крикнул кто-то. – Мы исполняем предписание Церкви! Один вопрос: убьем ли мы тебя быстро – или же медленно. Выходи добровольно, тогда мы будем милосердны. Иначе не жди пощады. Мы все равно тебя найдем, вырежем сердце и запихнем в глотку.

Баллас отшатнулся за ближайший стеллаж.

– Ни звука! – прошипел он, покосившись на юношу.

– Мы будем с ними драться? – спокойно спросила Эреш. Баллас не ответил. Он понятия не имел, что теперь делать.

Притаившись за стеллажом, он разглядывал врагов. В отсветах факелов Баллас разглядел безусые лица. Скорее всего мало кому из парней сровнялось хотя бы двадцать. Баллас припомнил компанию юнцов, галдящих перед одним из кабаков. Тогда он решил, что им с Эреш удалось незаметно проскользнуть мимо. Очевидно, он ошибался…

Баллас понимал, что для этих мальчишек близился час торжества. Они убьют преступника – и никогда не смолкнут толки об их отваге. Юнцы станут бесконечно рассказывать о подвиге своим подружкам и хвалиться в кабаках, вызывая восхищение сверстников. А когда у них появятся дети – будет что порассказать отпрыскам вечером у камелька. Они предстанут благородными и отважными, как герои старых легенд… Баллас ощущал их возбуждение – и знал, что к нему примешивается изрядная доля страха.

– Давайте-ка поглядим, малыши, насколько вы храбры, – пробормотал он, вынимая кинжал.

Подойдя к балюстраде, Баллас метнул его. Клинок сверкнул в золотистом пламени и воткнулся в горло одному из факельщиков. Юнец отшатнулся назад, беспомощно взмахнув руками. Факел упал. Кто-то подхватил его, прежде чем пламя успело перекинуться на деревянный пол. Остальные оторопело уставились на товарища.

– Малкрин? – Один из парней опустился на колени и тронул рукоять ножа, торчавшую из горла приятеля. – Пилигримы! Он мертв! – Юнец вскинул взгляд, всматриваясь во мрак верхней галереи, но Баллас уже отступил назад. – Гляньте! Смотрите, что он наделал! Это магия. Наверняка! Человек не может быть таким метким.

– Ему просто повезло, – буркнул один из парней. – А везение заканчивается быстро.

Краем глаза Баллас уловил движение. Ученик архивариуса сорвался с места и рванулся вниз, путаясь в длинной ночной сорочке. Несколькими прыжками он преодолел лестницу и кинулся к парням.

– Я свой! – выдохнул он. – Я не помогал преступнику, клянусь! Я желаю ему смерти не меньше, чем вы! Будь я сильнее, я бы прикончил его сам!

Он подбежал, споткнулся и едва не растянулся на полу.

– Я ученик архивариуса! Он силой вынудил меня ему помогать!

– Он там, наверху? – спросил один из юнцов.

– Да. И еще женщина. Притворялась добренькой, сука! Но они заодно.

– А больше никого нет?

– Нет. И еще: уверяю вас, что никакой он не демон и не колдун. Иначе бы им не понадобилась моя помощь. Они обычные люди. Вам нечего бояться.

Посовещавшись, молодые люди обнажили оружие. Внезапно ученик архивариуса повернулся на каблуках и кинулся вон из архива. Кто-то попытался ухватить его за ворот сорочки, но юноша оказался верток и проворен. Баллас увидел, как он исчез за дверью.

– Вот урод! – сказал один из парней. – Теперь надо действовать быстро. Иначе… – Он понизил голос и заговорил шепотом.

Эреш посмотрела на Балласа.

– Иначе – что? – шепотом спросила девушка.

– Иначе, – объяснил он, – скоро здесь будет полным-полно стражей. И вся слава достанется им.

– Тогда нам тоже надо поспешать, – сказала Эреш. – Но я не представляю…

– Погоди.

Баллас немного подумал – и шагнул к перилам.

– Эй! Не меня ли ищете? – крикнул он. Парни, сгрудившиеся внизу, подскочили от неожиданности. – Если хотите меня прикончить, поднимайтесь сюда. Посмотрим, что у вас получится. – Баллас кивком подозвал Эреш. Она подошла и встала рядом с ним. – Мы вас ждем. Деться нам все равно некуда, так что дерзайте!

– Во имя Четверых, что ты задумал? – прошипела Эреш, хватая Балласа за локоть.

– Я дал им понять, где мы находимся, – отозвался Баллас. – Теперь поглядим, насколько они умны. Если они разделятся и одна группа пойдет этим путем, – он указал на дальний конец галереи, – а вторая – вон там, – он указал в противоположную сторону, – они сумеют поймать нас в ловушку. Нам некуда будет бежать, и мы станем легкой добычей…

– А если они пойдут все вместе? – спросила Эреш. Баллас не ответил.

Молодые люди миновали первый ярус. За ним второй. Перед третьим ярусом, на который вели две лестницы, они остановились, всматриваясь в темноту. Между стеллажами, полками и высокими кипами пергаментов лежали густые тени. Отсветы факелов плясали на стенах. Помедлив, юнцы разбились на две группы. Одна двинулась к дальнему концу галереи. Другая направилась к Балласу и Эреш. Баллас сжал плечо девушки.

– Будь рядом, – сказал он.

– Куда мы идем?

– Просто делай то, что я сказал.

Одна группа осторожно приближалась.

– Ну давай, грешник, – сказал юнец, шедший впереди. Баллас не мог разглядеть его лица; он видел лишь темные провалы глазниц да озаренные золотым светом факела контуры носа и скул. – Предложение все еще в силе. Покажись – и ты умрешь быстро. А если станешь играть в кошки-мышки, тебе будет больно. Очень больно… Оцени наше великодушие: мы предлагаем тебе выбор.

Баллас покосился на вторую группу. Она приближалась от дальнего конца галереи. Скоро юнцы повернут налево, пройдут вдоль дальней стены, снова повернут налево – и доберутся до них… Баллас попятился назад. Потом остановился. Юнец рассмеялся.

– Теперь я тебя вижу, – сказал он прищурившись и с любопытством глянул на Балласа. – Так вот ты каков, грешник. Человек, поставивший на ноги всех стражей Друина…

Баллас оглянулся через плечо. Вторая группа появилась в поле зрения. Баллас нагнулся к уху Эреш, уловив слабый запах женского пота.

– Держись рядом со мной, – прошептал он. – Это будет непросто. Но – что бы ни случилось – держись рядом…

Эреш кивнула.

Юнец улыбнулся Балласу.

– Так что? Подеремся?..

Не издав ни звука, Баллас кинулся вперед. Не добежав пары ярдов до группы, он упал на пол и подкатился им под ноги. Кое-кто упал. Быстро вскочив, Баллас ударил факельщика кулаком в живот. Взвизгнув, юноша повалился на перила. Факел вывалился из мальчишеских рук, но Баллас подхватил его и, развернувшись, сунул в лицо ближайшему из противников. Сноп искр взвился к потолку. Баллас ударил кого-то факелом по голове. Вспыхнули волосы. Мальчишка взвыл. Баллас сунул факел ему в лицо и рванулся вперед. Эреш не отставала. Оттолкнув с дороги очередного противника, Баллас помчался по лестнице на второй ярус. Схватив Эреш за локоть, он рявкнул:

– Беги вниз!

Противники уже приближались. Баллас подскочил к лестнице, ведущей на первый ярус, схватил с ближайшего стеллажа кипу пергаментов и ткнул в них факелом. Огонь вспыхнул в мгновение ока. Баллас швырнул полыхающие пергаменты на ступень лестницы под собой. Юнцы приблизились. Баллас поднял факел, и они остановились в нерешительности.

Баллас ничего не сказал – не было нужды. Враги уже поняли ситуацию. Очень скоро огонь охватит единственную лестницу, ведущую вниз, не оставляя им возможности пройти. Они окажутся в ловушке на втором ярусе. Любой, кто прыгнет вниз через перила, неизбежно разобьется. Оставалось только пробежать мимо Балласа. А он со своим воздетым факелом загораживал им дорогу…

Баллас втянул запах дыма. Было в нем что-то знакомое… Он вспомнил музей в Соритерате, где началась вся эта история. Подумал о забитой пергаментами комнате, где смотритель прятал драгоценный диск. Словно наяву увидел упавшую набок свечу и пламя, пожирающее хрупкие листы…

Огонь на лестнице набирал силу. Баллас прыгнул сквозь него. Искры осели на штанах и рубахе, на волосах. Баллас сбил их. Юнцы подбежали к стене огня, пытаясь повторить маневр Балласа, но тот, стоя на ступеньке, загораживал им путь. Мальчишки заколебались. Пламя взревело, охватив ближайший к проходу стеллаж, взвилось вверх, и противники исчезли из поля зрения. Баллас повернулся и побежал вниз по лестнице.

Эреш – бледная и перепуганная – ожидала у ее подножия. Баллас постучал по карте, заткнутой за пояс.

– Дело сделано, – сказал он. – Можно уходить.

Пламя уже пожирало третий ярус. Мальчишек не было видно. Баллас знал, что они в ловушке. Некоторые сгорят заживо. Иные прыгнут вниз. Так или иначе, все погибнут. Вопрос был только в том, какую смерть они предпочтут…

Баллас схватил Эреш за локоть.

– Мальчишка позовет на помощь, – напомнил он. – У нас мало времени.

Они бегом бросились вон из архива.

Эреш и Баллас вернулись в собор. Через молельный зал они спустились в подземелье. Едва увидев их, Люджен Краск вскочил на ноги.

– Что случилось? – встревожено спросил он, увидев пятна крови на рубахе Балласа. – Беда?

– Да, – бросил Баллас. – Надо уходить.

– Доченька, ты… – начал Краск, оборачиваясь к Эреш.

– Со мной все хорошо, – сказала девушка, – но Баллас прав. Надо уходить – и прямо сейчас. Наш план раскрыт.

Краск прошептал проклятие. Элзефар сказал:

– Дай-ка мне карту. В городе должен быть вход в канализацию. Надо его найти…

Баллас протянул план. Элзефар расстелил пергамент на столе и пробежал его взглядом.

– Да, это моя работа, – задумчиво сказал он. – Честное слово, я сейчас заплачу от умиления… Когда-то я дал себе слово навсегда забыть о прошлом. А теперь оно догнало меня. Удивительное дело… – Прищурившись, Элзефар склонился над картой.

Вошел отец Рендейж.

– Баллас, – сказал он, – нам надо поговорить. Наедине.

От священника пахло вином, однако он не казался пьяным. И если глаза Рендейжа ярко блестели, то причиной тому явственно был не алкоголь, а какая-то неотвязная, преследующая его мысль.

– Я ухожу, – сказал Баллас. – На разговоры нет времени.

– Это важно, – сказал Рендейж. – Я знаю, почему Церковь охотится за тобой. Или, во всяком случае, думаю, что знаю…

Баллас окинул взглядом своих спутников – и пошел за священником. Рендейж затащил его в соседнюю комнату. Из ниши в стене улыбался – или скалился? – мученик Кадарис. Отец Рендейж положил руку на его голый череп. С полминуты он молчал, словно бы подбирая нужные слова.

– Ну? – подстегнул Баллас. – Говори же.

– Я консультировался вот с этим, – сказал Рендейж, указывая на книгу в кожаном переплете, лежащую на столе. – Это каталог магических предметов, о которых я как священник обязан знать. Здесь описаны артефакты разных культур – восточных и западных, исчезнувших и сохранившихся. – Он помедлил. – Ты говорил о диске…

– Да.

– Опиши его. Баллас пожал плечами.

– Ну, он был примерно вот такой. – Баллас ладонями обозначил размер диска. – На краях – четыре рубина. И голубой камень посередине. Этот камень и привлек мое внимание. Он казался драгоценным и дорогим…