Текст книги "Вперед в СССР! Том 2 (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

Соавторы: Виктор Глебов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Annotation

Я отправился в закрытый город, чтобы принять участие в исследованиях, которые проводятся над пленным эмиссаром. Встретили меня скептически, но я знаю, что на кону безопасность не только страны, но всего человечества. Чтобы понять, какие цели преследует Шестая колонна, мне нужно вернуть часть своих способностей, а также погрузиться в сознание эмиссара. И заодно выяснить, как отец Владлена Громова связан с таинственными менгирами.

Вперёд в СССР! Том 2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Вперёд в СССР! Том 2

Глава 1

Менгир – первое, что я увидел, когда вертолёт вынырнул из портала, как ласточка – из гнезда.

Честно говоря, не думал, что всё будет выглядеть настолько… монументально. Я кое-что читал в детстве о мегалитах и представлял грубо обработанные камни, вросшие в землю и покрывшиеся мхом. Закруглённые в верхней части, испещрённые выбоинами и канавками…

Но это… Мой мир уже не будет прежним!

В небо упиралась четырёхгранная башня, усеянная сложным орнаментом и круглыми воронками, источающими голубой свет. Она смахивала на обелиск или азиатский небоскрёб наподобие тех, что стоят в Куала-Лумпуре. Плоскости идеально ровные, воронки – круглые и овальные, но встречались и квадраты. Всё это было сплетено в единую структуру, геометрическую вязь, состоящую из прямых линий. Воздушное пространство в Области Роста пульсировало, искажалось и было настолько густо пропитано энергией, что даже я почувствовал. А ведь между нами пролегали десятки километров, заполненных…

Сложно сказать – чем.

Всюду простиралась тайга, однако в Области Роста она претерпела некоторые изменения. Я не мог рассмотреть детали, но складывалось впечатление, что огромный участок леса возвысился над зелёным морем, превратившись в остров.

– Нравится? – раздался в наушниках голос Козлова.

– Мощь! – искренне ответил я.

Руководитель Проекта 786 добродушно кивнул.

Оценить подлинные масштабы мегалита было сложно, но я понимал, что он безоговорочно доминирует над тайгой. Минимум сто этажей, если сравнивать с человеческими высотками. Город, простирающийся под нами, выглядел игрушечным, собранным из крохотных кубиков «лего» на фоне чужеродного колосса. Преобладали трёхэтажные жилые дома. Имелись площадь с вездесущим Лениным, указующим в светлое будущее, здание райисполкома, поликлиника, пожарная часть…

Комплекс, напоминающий академгородок, сразу приковал моё внимание. Соединённые вместе корпуса, разнообразные антенны, радарная установка, ангары и склады, вертолётная площадка… К которой мы и направлялись.

Город был окружён укреплённым периметром – сетчатым забором, вышками, полосой перепаханной земли. Наверняка – заминированной. Чуть в стороне я заприметил аэродром, но явно не гражданский. Одно-единственное шоссе, петляющее по лесу, дважды пересекалось с КПП и полосатыми шлагбаумами. В самом городе имелась воинская часть, а научно-исследовательский комплекс отгородился от жилых районов высоким железобетонным забором. Ну, и водонапорная башня. Куда ж без неё.

– Как называется это место? – спросил я в микрофон.

– Город М13, – ответил Виктор Викторович.

С большой высоты просматривались освоенные человеком пятачки за пределами М13. Я так и не смог разобрать, что там – полигоны, сёла или армейские базы. Ясно было одно: вокруг менгира разрослась обширная инфраструктура. И вся эта история наверняка засекречена. Волей-неволей почувствуешь себя избранным, вдруг получившим доступ к священным тайнам огромной и великой страны.

Вертолёт пошёл на снижение.

Мы пронеслись над тихими городскими улочками, утопающими в зелени, приблизились к НИИ. Пилот перебросился парой слов с наземным диспетчером.

– Телепатическое сканирование, – предупредил куратор. – Снять блоки.

Приказ адресовался мне. От пилота никаких энергетических возмущений не исходило. Подозреваю, он был простым человеком.

Я по инерции выставил защиту, которая не выглядела таковой, выбросил на поверхность стандартные мысли и позволил идентифицировать себя как Владлена Громова. Через несколько минут вертушка уже висела над площадкой, разгоняя винтами пыль и постепенно снижаясь. Когда грохот турбин начал стихать, я увидел пару сотрудников НИИ в скафандрах биозащиты – они неспешно направлялись к нам, сжимая в руках непонятные устройства.

– Что это? – спросил я, отстёгивая ремень безопасности и снимая наушники.

– Вторая линия проверки, – отмахнулся Козлов. – Привыкай. Мы только разминаемся.

Выбравшись на посадочную площадку, мы столкнулись лицом к лицу со странной делегацией. Штуковины в руках проверяющих оказались гаджетами, над которыми развернулись голографические кольца. Или энергетические, хрен поймёшь. Когда расстояние между нами сократилось до метра, люди в белом начали водить устройствами по нашим телам, и я готов был поклясться, что призрачные кольца расширяются и на доли секунды меняют цвет с белого на ярко-голубой. В рукоятках агрегатов что-то пикало.

– Чисто, – раздался усиленный микрофоном голос товарища, стоявшего передо мной. Посмотрев в забрало квадратного шлема, сросшегося со скафандром, я понял, что досмотр осуществляет девушка.

– Чисто, – повторил мужской голос справа.

Разобравшись с нами, научники двинулись к пилоту, который щёлкал тумблерами, отключая всё, что можно было отключить.

– Нам туда, – Виктор Викторович указал на группу многоэтажных зданий, соединённых между собой крытыми переходами.

– Прямо сейчас начнём? – поравнявшись с куратором, я зашагал рядом.

– У нас ещё две линии, – покачал головой Козлов. – Потом заселение. Ты сможешь немного отдохнуть и освоиться. Выслушаешь стандартный инструктаж. На территории института действуют определённые правила, которые я не советую нарушать.

Приблизившись к группе зданий, мы подождали пилота, задержанного типами в скафандрах. Сейчас эти персонажи осматривали вертолёт. Втроём мы вошли в неприметную дверь ближайшего корпуса, миновав арку портала, смахивающего на детекторы в аэропортах. По ту сторону находились люди в пятнистой форме без опознавательных знаков. Я был вынужден сдать личные вещи, аккуратно упакованные в спортивную сумку. Военные тщательно всё изучили, просканировали неизвестными устройствами, похожими на антенны, и вернули обратно. Складывать, естественно, пришлось самому. Аналогичную процедуру вынуждены были пройти и мои спутники.

Наш путь пролегал через внутреннюю дверь, за которой обнаружился небольшой коридор. Дальше – крохотная комнатушка, где нас по очереди обнюхала собака. Очень странная собака. По габаритам ближе к волку, и глаза какие-то умные. Пса на поводке не держали и обращались к нему уважительно, называя «Николаем Петровичем». Не удивлюсь, если это тренированный оборотень с отменным нюхом. Ну, ладно, не оборотень, а маг-анималист. Такое название считалось официальным и не обидным.

Я уж было настроился на просвечивание рентгеном или какой-нибудь техно-магической хренью, но финал удивил. У меня попросили паспорт, сверили данные, внесли в базу на стареньком компьютере и активировали пропуск. Кусок пластика, полученный в Москве, был заблокирован до полной проверки на месте. Как только мою карту приложили к светящемуся квадрату, вмонтированному в столешницу «дежурного контролёра», что-то пискнуло, и на долю секунды я увидел сеть разбегающихся по пластику знаков.

– Держите, товарищ Громов, – контролёр протянул мне пропуск. – Следующий.

Никакого особого пиетета к руководителю Проекта 786 у дежурного не было. Он всех нас воспринимал как часть повседневной работы. И лишь после того, как разблокировался пропуск Козлова, тепло произнёс:

– Рад встрече, Виктор Викторович.

– Как оно, Николай? – улыбнулся в ответ мой куратор.

– Да всё как всегда. Гайки немного закрутили после… ну, сами знаете.

Мимолётный взгляд в мою сторону.

– А ты как думал, – Козлов забрал пропуск и небрежно сунул в карман пиджака. – Покой нам только снится.

Пилот сменил шефа за столом. Мы терпеливо дожидались, пока Николай, коренастый мужчина лет тридцати пяти, методично всё сверит, заполнит и активирует.

– Ты это, проведи инструктаж с товарищем, – Козлов бросил взгляд в мою сторону. – А мы с Саней на улице подождём.

Я остался наедине с дежурным.

– Значит, так, – устало произнёс Николай, что-то вбивая с клавиатуры в базу. – Это режимный объект. Не просто режимный, нас отнесли к группе критической инфраструктуры. Первая категория значимости. Всё, что связано с менгирами, сюда относится. Поэтому где попало ходить нельзя, есть комендантский час. В некоторых зонах твой пропуск не работает, всё зависит от настроек. А они – от уровня допуска. У тебя он, сам понимаешь, невысокий. Так что не суй нос, куда не следует. В смысле – даже не пытайся. После десяти вечера и до семи утра по территории института нельзя ходить без особого разрешения. Ты можешь работать в своём секторе, перемещаться по остальным – только с начальниками отделов, старшими научными сотрудниками или куратором Проекта. Доступ в ОГАС отсутствует. Есть ограниченный доступ в инфотеку НИИ. Выход в город – после согласования. И под контролем ответственного сотрудника. За пределы города или к менгиру – в сопровождении военных по приказу куратора. Понятно?

– Куда уж понятнее! – буркнул я.

– Портальный и климатический полигоны вообще под запретом, – добавил дежурный. – Там работает узкий круг специалистов, все с высшими допусками.

– Принято.

– Вот и хорошо, – голос Николая потеплел. – Добро пожаловать в НИИ высоких псионических энергий при Академии Наук СССР. Располагайся. Чувствуй себя как дома.

– А вы с юмором.

– Есть немного, – хмыкнул дежурный.

Покинув здание, мы зашагали по тенистой аллее в сторону жилых корпусов.

– Институт высоких псионических энергий? – я внимательно посмотрел на Козлова.

– Ну, а как ты думал. Здесь же настоящий энергетический рай для менторов. Сильные одарённые могут черпать столько энергии, сколько вздумается, но это всё… для масштабных проектов.

– Я думал, вы изучаете саму природу менгиров.

– Изучаем, – уклончиво ответил Козлов. – Но разговаривать об этом я не уполномочен. Тебе про это ни знать, ни думать не положено. Ты тут для конкретной работы – не забывай. А любопытство, как известно, сгубило кошку.

Остаток пути мы проделали в молчании.

Общежитие оказалось классом попроще того, где я жил после поступления в академию КГБ. Несколько пятиэтажных корпусов, довольно приличная детская площадка, уличные тренажёры, беседки, клумбы… Всё, как у людей. Разве что бросалось в глаза отсутствие магазинов, парикмахерских, почтового отделения, школы и садика. Но это логично. Объект режимный, посторонних здесь не любят. Вся инфраструктура вынесена в город. Что удивило, так это раздельные мусорные контейнеры для пластика, бумаги и бытовых отходов. В моём СССР такого не было, а здесь – пожалуйста. Прогресс не стоит на месте.

Пилот, махнув на прощание, зашагал ко второму корпусу.

Мы остановились у четвёртого.

– Здесь разбегаемся, – сказал Виктор Викторович. – Я живу в самом НИИ. А ты и сам заселишься, всё интуитивно понятно.

– Когда приступаем? – сходу спросил я.

Очень хотелось поскорее увидеть эмиссара. И попытаться вступить с ним в контакт.

– Я кого-нибудь пришлю за тобой. Постарайся не покидать общежитие без особой необходимости.

– Так точно.

Одобрительно кивнув, Виктор Викторович зашагал в сторону большого стеклянного здания, доминирующего над остальными постройками.

Заселение в общагу прошло без эксцессов.

Стеклянная дверь вела в фойе, где царила гулкая пустота. Ни коменданта, ни вахтёра. Зато имелся вмонтированный в стену интерактивный сенсорный дисплей, к которому я приложил пропуск. Устройство считало информацию и выдало надпись:

ВЫ МОЖЕТЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПРОПУСК ВМЕСТО КЛЮЧА

Отойти я не успел.

Экран выдал новое сообщение:

ЗАБЕРИТЕ ПОСТЕЛЬНОЕ БЕЛЬЁ. БОКС 476. ВАША КОМНАТА НА 5 ЭТАЖЕ.

Другой информации не поступало.

Логично предположив, что номер моей комнаты совпадает с номером бокса, я осмотрелся в поисках новых подсказок. И заметил, что вся стена расчерчена на квадраты, один из которых подсвечен зелёным. В крохотном окошечке горели нужные мне цифры. Подозреваю, что все стены заполнены этими камерами.

Я приложил карту к едва заметному прямоугольнику.

Щёлкнул запирающий механизм, и дверца открылась. Внутреннее пространство было разделено на две секции, в одной из которых обнаружилась благоухающая свежестью стопка постельного белья.

Лифт отсутствовал.

Поднявшись по лестнице, я нашёл свою комнату, открыл её пропуском и вошёл. Мои худшие предположения оправдались – я жил не один. Комната была просторной, слегка ушатанной, но со сравнительно новой и добротной техникой. Здесь имелся телевизор, хотя я и не представлял, через что ведётся трансляция. Мой сосед, кем бы он ни был, заправил кровать и сложил свои вещи в шкаф, хоть и занял большинство полок. За второй дверью разместился санузел. Душ, унитаз, раковина. Ничего лишнего.

В целом, моё новое жилище смахивало на гостиничный номер в каком-нибудь болгарском курортном посёлке. Я быстро распихал шмотки по полочкам, немного потеснив соседа, заправил кровать, положил на тумбочку полотенца и выяснил, что в комплект входят тюбик зубной пасты и упакованная в пластик щётка. Приятно, я рассчитывал купить всё это в городе.

А в следующую секунду я понял, что выгодно отличает общежитие секретного НИИ от других подобных мест. Два рабочих стола со встроенными компьютерами.

Меня предупреждали, что со связью и ОГАСом в закрытых городах большие проблемы. Местные жители по факту отрезаны от внешнего мира. Я решил это проверить с помощью привезённых гаджетов. И телефон, и смарт-часы работали, но показывали какую-то дичь. Вместо значка сотового оператора на экране высвечивался красный треугольник. Я попробовал позвонить маме, затем – сестре. Результат был одинаковый: абонент вне зоны доступа.

Запуск «Гида» тоже ничего не дал. Браузер выдавал сплошные ошибки. Интересно, а как учёные связываются между собой? По рации? С помощью стационарных телефонов? Вот где оживает советское прошлое – в неизвестных городах, окружённых зелёным морем тайги.

Делать нечего – иду к своему рабочему столу.

Компьютер выглядит довольно своеобразно. Системный блок упрятан в специальную ячейку, клавиатура вмонтирована в столешницу. Дисплея нет, зато имеется полоска проектора. Значит, голографическая развёртка.

И как это включается?

Кнопка была сенсорной, намертво вросшей в стол. Лёгкое прикосновение – и система активировалась. Над клавиатурой вспыхнул молочно-белый прямоугольник, к которому я приложил пропуск. Тут же вспыхнула цепочка зелёных индикаторов, что-то пискнуло, и передо мной развернулся бесплотный экран. Сложились знакомые буквы: ДЕМОС. Первый неприятный сюрприз заключался в отсутствии «Гида». Вместо браузера я увидел большую иконку в виде стопки книг с надписью «База НИИ». Чтобы подвести туда курсор и кликнуть, пришлось положить ладонь на подсвеченный прямоугольник «тачпада». Тот самый, который служил считывателем для пропуска.

База представляла собой унылый корневой каталог с непонятными папками. Вся эта муть для меня оказалась совершенно бесполезной. А это означало, что я не смогу продолжать самообразование, изучая этот мир. Если не разберусь в файловой институтской помойке…

Выключив ДЕМОС, я завалился на кровать.

Что ж, я сюда приехал не развлекаться.

Эмиссары лезут в разные вселенные, и всё это здорово напоминает разведку боем. Им что-то позарез нужно. Не удивлюсь, если вторжение готовят. Или прощупывают людей на предмет готовности к схватке. Выясняют, сумеем ли дать отпор, когда начнётся настоящий замес.

Я полежал минут двадцать, приводя мысли в порядок и настраиваясь на грядущую встречу. Просчитывал расклады, возводил уровни ментальной защиты. За всё это время в комнате никто не появился. Похоже, мой неизвестный сосед занят своими архиважными исследованиями.

Встав с постели, я сходил в туалет, принял душ, тщательно осмотрел комнату в поисках жучков и скрытых камер наблюдения. Ничего не обнаружил. Если за нами и следили, то делали это очень грамотно.

Зазвонил телефон.

Да что за город такой?

Тут же все сотовые операторы отключены…

Номер предсказуемо не определён.

– Слушаю.

– Это Козлов, – раздался знакомый голос в трубке. – Жду внизу.

Одеваться я умею очень быстро. Ещё быстрее спускаюсь по ступенькам. Да я вообще молодец. Похоже, куратор решил не ждать, пока я усну или помру от скуки, за что ему огромное человеческое спасибо.

– Сейчас ты попадёшь в спецбокс, где содержится… образец, – на ходу давал мне инструкции Виктор Викторович. – Пропуск активирован для этой зоны. У нас по этому существу работает группа высококлассных менталистов, но я хочу, чтобы ты познакомился с их выкладками позже. Составь личное мнение.

– Первая встреча? – с иронией поинтересовался я.

– Можешь и так называть.

Козлов привёл меня к уже знакомому комплексу НИИ, состоящему из нескольких корпусов. Мы поднялись на крыльцо центрального входа, прошли через стеклянную вертушку, миновали турникет и раму металлодетектора, пересекли просторный вестибюль, поздоровавшись с охранником, и оказались рядом с лифтовыми кабинами. Вот только поехали почему-то вниз. Судя по кнопкам, подземных ярусов в НИИ было ничуть не меньше, чем наземных. Прямо какая-то корпорация «Амбрелла», а не таёжный советский институт.

Двери раздвинулись на минус десятом.

Козлов повёл меня по безликому коридору. Свернув за угол, мы упёрлись в бронированную дверь, открывающуюся пропусками. С двух сторон засветились голубые полосы, и нас чем-то просканировали. За дверью обнаружился тамбур с тремя такими же дверьми. Возникло неприятное ощущение, что я попал на подводную лодку или в какой-нибудь бункер.

Снова пропуск.

Рамка металлодетектора.

Небольшая комнатка, в которой вспыхнули бактерицидные лампы. Мы постояли в ультрафиолетовых лучах, затем открыли металлический шкаф, вытащили белые комбинезоны и облачились в них, натянув поверх своей одежды. Обувь оставили в шкафу.

– Боитесь заразить это существо? – удивился я.

– Мы ничего не знаем о его природе, – пожал плечами куратор.

Я промолчал.

Эмиссары живучи до безобразия. В моём старом отделе чем только не пытались на них воздействовать… Даже вспомнить страшно. И каждый раз эти уроды восстанавливались. Боеготовность эмиссара всегда на высоте. И с каждым новым этапом развития твари становятся сильнее. Пожалуй, единственное, что их берёт, – это магия. Ну, и особое оружие, изготовленное спецами-артефакторами. И в этом мире, похоже, напрочь отсутствующее.

Закончив со всеми процедурами, мы переместились в специальный бокс. По факту, это была обширная лаборатория, в центре которой высилась капсула. Хотя, если судить по габаритам, эту штуку следовало бы назвать камерой. Бронированный куб размером с комнату, в грани которого были врезаны достаточно большие окна. Козлов пояснил, что стекло очень мощное, вдобавок его усилили псионической энергией. Я не понял, как это работает, но куб оплетали толстые кабели, а наверху виднелось нечто наподобие аккумуляторной батареи. Горели зелёные индикаторы.

– А где дверь? – поинтересовался я, медленно приближаясь к камере. – Как вы запихнули тварь в этот кубик?

– Люк, – бросил мне в спину Виктор Викторович. – Если нам потребуется транспортировать образец, есть механизм усыпления и сброса. Стыкуется капсула, которая подаётся по вакуумному туннелю.

Охренеть!

Вот это технологии. В моём мире такого не было, да и быть не могло.

Я приблизился вплотную к тюрьме эмиссара. В стенки были вмонтированы сенсорные дисплеи, какие-то кнопки, ручки регуляторов. Жутко представить, какие эксперименты здесь ведутся.

Замираю в нескольких сантиметрах от стекла.

Да, это эмиссар.

Взрослая, полностью сформированная особь. Если такой «образец» вырвется наружу, всем несдобровать. Я понимаю, что в комплексе есть одарённые – физики, энергеты. Возможно, спецназовцы-новы. Их боевой потенциал я оценить не могу, но в моём мире тварь на щелчок разорвала бы даже матёрого штурмовика из спецподразделения. Надеюсь, учёные в этой версии СССР хотя бы примерно понимают, с чем столкнулись.

Переродившийся эмиссар похож на горгулью.

Рост и вес – как у обычного человека. Внешность… кардинально перестроена. Когтистые, перевитые мышечными жгутами лапы, заострённые уши, оскаленная зубастая пасть, глубоко спрятанные под надбровными дугами глаза. Чёрные, с красными зрачками. Иногда глаза эмиссаров светятся, но это в режиме берсерка. Крылья тоже есть, и я благодарен судьбе, что Алайская не успела их отрастить.

Сейчас эмиссар спал, превратившись в каменное изваяние. Интересно, кем он был до трансформации… В смысле – носитель, ставший донором для твари.

Внезапно глаза эмиссара открылись.

Тяжёлый взгляд пригвоздил меня к полу.

Глава 2

Так, нельзя поддаваться… Чему? Эмиссар на меня не влиял. Просто мне ещё не доводилось встречаться с этими монстрами вот так – через стекло, словно в музее, где машина смерти предстала подобием экспоната. Все прежние мои контакты с эмиссарами носили исключительно боевой характер: его вычисляли, и я отправлялся с группой на ликвидацию. По большому счёту, никогда даже толком рассмотреть этих выродков не удавалось. Теперь же я мог это сделать.

И не только рассмотреть, но и попытаться влезть твари в голову, покопаться в сознании. На что прежде тоже никогда не было времени.

Однако я отлично понимал, что здесь и сейчас подопытный, которого нужно исследовать, не только эмиссар.

Я тоже был объектом для изучения. Менторы, включая Козлова, наверняка хотят понять, каким образом мне удастся взаимодействовать с объектом. Я бы на их месте точно захотел. И сейчас на меня направлено самое пристальное внимание телепатов и менталистов. Я их не вижу, но это не значит, что их нет.

Поэтому первым делом следовало выставить психические барьеры. Обнаружить себя в качестве носителя принципиально нового для этого мира Дара мне совсем не улыбалось. Так можно запросто и самому оказаться в подобном бронированном кубе.

– Ну как, – обратился ко мне Козлов, пока я плёл защитные барьеры, чтобы обезопасить себя от внимания местных менторов, – попробуете?

Я кивнул. Конечно. Для того и прибыл.

Козлов отступил на шаг, словно приглашая меня начинать.

Закончив формирование барьеров, я мысленно потянулся к эмиссару, застывшему напротив меня, словно статуя. Уродливая горгулья из фантазий средневековых архитекторов, украшавших монастыри и готические храмы водомётами в виде причудливых монстров. Только, по сравнению с этим выродком, скульптуры были даже симпатичными. Сейчас же передо мной находилось само зло. Нечто чужеродное, противное человеческой природе. Не просто внешне – мои ментальные щупы почувствовали это внутри чудовища, едва проникнув сквозь первичную оболочку его сознания. Невольно я испытал приступ отвращения.

И в эту самую секунду тварь «ожила»! Она ринулась вперёд, словно позабыла, что нас разделяет специально усиленное псионической энергией бронированное стекло, врезалась в него с размаху и сползла на пол, продолжая сверлить меня яростным, ненавидящим взглядом горящих глаз.

Волна агрессии выплеснулась на меня в этот момент, накрыла и завертела в водовороте такой чистой злобы, что я едва не покачнулся. Стоило немалого усилия, чтобы удержаться на ногах.

Вот чёрт! Эмиссар будто выделил меня среди присутствующих, и его ненависть была обращена лично на меня… Очень странно. Как будто тварь «узнала» меня. Могло ли такое быть? Нет, исключено! Значит, она просто распознала во мне основного врага. И это при том, что не я её пленил и заключил в этот резервуар.

Чудище поднялось и снова ударилось в стекло, издавая пронзительное шипение. Кожистые крылья попытались расправиться, но размеров камеры для них не хватало.

– Подавление! – громко сказал Козлов, обращаясь к своим работникам за пультом.

Те щёлкнули тумблерами, и камера немедленно начала заполняться желтоватым газом. Это вызвало у монстра новый приступ ярости. Он забился в резервуаре, мечась от одной стены к другой, но постепенно его движения стали замедленными, вялыми, и спустя несколько секунд тварь осела на пол, пару раз судорожно дёрнулась и замерла бесформенной грудой серой плоти.

– Очень интересная реакция, – задумчиво проговорил Козлов, глядя на неё. – Впервые вижу такую агрессию. Вы явно подействовали на образец особым образом, товарищ Громов. Расскажете, что делали?

– Всего лишь попытался нащупать центры мышления, чтобы понять, как думает это существо. Хотел уловить его мыслеобразы, – ответил я, тщательно подбирая слова. С одной стороны, нужно показать перспективность моего взаимодействия с эмиссаром, а с другой – не выдать себя как анимансера. Все должны думать, что мои способности являются лишь уникальной версией телепатии. – Как только мне удалось что-то нащупать, последовала реакция.

Козлов покачал головой.

– Хм… Весьма любопытное явление. Вы почувствовали ментальные блоки? Нашим специалистам не удалось их преодолеть.

– Блоки выставлены, – ответил я. – Довольно сильные. Но мне показалось, что существо испугалось, когда я потянулся к его сознанию. Словно поняло, что я могу в него проникнуть. И отреагировало. Это была попытка защиты от источника опасности.

Повернув голову, Козлов смерил меня очень внимательным взглядом.

– Что ж, кажется, вы там, где нужны, – проговорил он, немного помолчав. – Идёмте. Познакомлю вас с товарищем Виноградовым. Он руководит отделом телепатов, которые работают с образцом. Мне хотелось, чтобы вы увидели существо прежде, чем встретитесь с коллегами, но теперь пришло время вам объединиться.

Я был готов к такому. Ещё до вылета в зону менгира понимал, что с телепатами, занимавшимися с пленным эмиссаром до меня, придётся взаимодействовать. И не сомневался, что они попытаются меня просканировать – как только смогут. Ясен пень, что на изучение сознания иномирной твари отправили лучших из лучших. А значит, у меня будут сильные противники, которые легко «взламывают» сознание практически любого человека. У меня имелось только одно преимущество: я анимансер, а это куда больше, чем телепат. Поэтому по дороге в город, выросший вокруг менгира, я тщательно и обстоятельно выстроил в своей голове несколько уровней барьеров. Первые были больше приманкой – чтобы дать телепату, пожелавшему меня просканировать, почувствовать успех. Дальше следовали ещё два кольца – на случай, если он не успокоится. Ну, а потом ему уже было не пробиться. Сначала он увязал в психологическом лабиринте, который я создал, а затем просто упирался в стену. Причём даже не подозревая об этом.

В общем, к встрече с коллегами я был готов. Но это вовсе не значило, что за Козловым, ведшим меня по территории спецбокса, я шёл в расслабленном состоянии. Самоуверенность – главный враг. Нельзя забывать о том, что твой оппонент, каким бы ты его ни считал, всегда может оказаться сильнее тебя. Или умнее, или ловчее. Неважно.

Так что я был наготове.

Мы прошли несколько уровней допуска, показывая документы, сверяя отпечатки и радужки, а также просвечиваясь дежурными менторами, прежде чем добрались до отдела телепатии. Я ожидал увидеть одарённых в лабораторных халатах или что-нибудь в подобном роде, однако Козлов сразу провёл меня в кабинет, где нас встретил мужчина лет семидесяти, а то и старше. Лысый, с венчиками седых волос над огромными ушами, большим носом и выпуклыми серыми глазами, обрамлёнными едва заметными ресницами, он был одет в обычный коричневый двубортный костюм со значком синего ранга на лацкане.

– Андрей Павлович, знакомьтесь, – проговорил Козлов, как только они обменялись рукопожатиями. – Вот ваш молодой коллега. Пополнение, так сказать, в полку. Владлен Громов. Прошу любить и жаловать. Можно сказать, только прибыл.

– Ну, не только, – сварливо отозвался Виноградов, окинув меня цепким взглядом. – Показали ему уже кикимору нашу, небось?

– Мы с вами договаривались, что первая попытка контакта товарища Громова будет чистой. Без предварительной…

– Да-да, – отмахнулся старик, не сводя с меня светлых, выцветших от прожитых лет глаз. Я ощущал, как он ползает по первым уровням моего сознания, пытаясь просканировать, но на деле лишь получает то, что я сам решил ему скормить. Немного растерянности, удивление, беспокойство, надежду и толику гордости за то, что я оказался здесь. Виноградова это должно было вполне удовлетворить, ибо являлось вполне ожидаемой, естественной реакцией молодого человека вроде меня на обстоятельства. – Ну, и как прошло?

– Пусть товарищ Громов сам расскажет, – ответил Козлов. – Оставляю вас знакомиться. Всего доброго, Андрей Павлович.

– Ага, удачи, – равнодушно кивнул вслед ему старик и снова вперился в меня глазами, будто дырку вознамерился прожечь.

– Здравствуйте, товарищ Виноградов, – сказал я, не отводя взгляда. – Очень рад знакомству. Как и работать под вашим началом.

На это старик усмехнулся.

– Началом? Как бы не так! Тебя, парень, не помогать нам прислали. А на замену. Думают, ты справишься. Хм… Может, так и будет. Мешать тебе не собираюсь. Одно дело делаем, во благо Родины трудимся. Если сможешь эту мразь расколоть – первый тебе в ножки брошусь. Обливаясь слезами благодарности. Вот только чудище-то непростое. Его нахрапом не возьмёшь. Это с виду оно всё равно что тварь неразумная. А на деле очень даже соображает. И какие у неё ментальные возможности имеются – загадка, которую разгадывать нужно осторожно, – он сделал паузу, выжидающе глядя на меня, будто я должен был что-то ответить на эту тираду.

– Надеюсь, вы поделитесь полученным от взаимодействия с образцом опытом, – сказал я смиренно. – Признаться, не представляю даже, с чего и начинать.

Ответ старику явно понравился. Я ощутил, как его эмоциональный фон потеплел.

– Ну да, – кивнул он с лёгкой усмешкой. – Бросили тебя, парень, на амбразуру, чтобы поглядеть, что будет. Ладно, рассказывай – как там у вас с монстром этим проклятым знакомство состоялось.

Он небрежно указал на кресло. Я сел, а он устроился напротив, положив ногу на ногу. Машинально поправил манжеты. Казалось, что меня позвали на собеседование к какому-то престарелому миллионеру, который подыскивает дворецкого. Вот только место я уже получил, и мнение Виноградова на этот счёт не имело никакого значения.

– Я попытался просканировать образец на предмет возможных ментальных блоков, – ответил я. – И они обнаружились.