Текст книги "Вундергай-сыщик"

Автор книги: Якуб Ходжаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Балыкина молча направилась к своей сумке-тачке. Ее остановил строгий голос инспектора Али.

– Минутку, Клара Ивановна… А расписаться?

Не скрывая раздражения, Балыкина вернулась к столу. Но инспектор Али на сей раз не торопился протянуть ей шариковую авторучку для подписи. Кивнув в сторону Вундергая, который сидел, сокрушенно опустив голову, сказал:

– Думаю, парень прав. Такого петуха грех пускать в расход. К талантам следует относиться бережно…

– Ну и относитесь на здоровье, – едва сдерживая закипающий гнев, буркнула Балыкина.

– Петух-то… не совсем ваш, – с холодным укором сказал инспектор Али и, не дожидаясь ответа, продолжал со спокойной рассудительностью: – Тот, как вы сами признаете, Клара Ивановна, ни талантами, ни весом не соответствовал настоящему…

В эту минуту случилось непредвиденное. Петух, придавленный богатырской рукой, внезапно ощутил смертельную опасность и, рванувшись изо всех петушиных сил, кинулся в открытую дверь на балкон, взлетел на барьер и с паническим криком бросился вниз.

Балыкина оторопело посмотрела вслед удирающему петуху и, опомнившись, закричала:

– Чего стоишь?.. Беги, хватай его!..

– Чтобы вы его сварили? – ухмыльнулся Вундергай.

– Послушайте, участковый… – произнесла Балыкина, придвинувшись к столу инспектора Али. – Прикажите ему, чтобы догнал птицу.

– Вундергай, прошу тебя, помоги гражданке Балыкиной, – сказал инспектор Али, дружески положив руку на его плечо.

– Если только для порядка… – с горькой усмешкой вздохнул тот и направился к выходу. Но в прихожей раздался топот и в следующее мгновение в кабинет ввалилась взбудораженная компания подростков во главе с Бабашкиным. Он бережно прижимал пойманного петуха к груди. Все поздоровались вразнобой.

– Ваш? – спросила раскрасневшаяся Мамура, командир дворового отряда, в прошлом звеньевая в подшефном классе Вундергая. – Она погладила перепуганного петуха, которого держал Бабашкин. – Он слетел с этого балкона…

– Держи, Вундергай! – сказал Бабашкин, торжественно вручая петуха. – Скажи спасибо, что мы под балконом сидели.

– Тебя ждали… – пояснил Гани, стараясь заглянуть в кабинет через головы девчонок, загородивших проход.

– Бабашкин сообщил нам, что тебя милиционер вызвал, – неизменным своим баском сказала Мамура.

– Мы так испугались, – жалобно протянула Сайёра.

– Даже аппетит потеряли, – подтвердила ее сестра-близнец Нигора.

Вундергай поправил на плече ремешок сумки и благодарно посмотрел на друзей:

– Спасибо… всем спасибо. Со мной все в порядке. Только нашего Куку придется вернуть этой гражданке.

Шесть ребячьих голосов слились в один протестующий гомон. Вундергай резко вскинул руки.

– Тихо! Не выступайте зря. – Он с подчеркнутой вежливостью показал на Балыкину. – Перед вами, друзья мои, бывшая, а теперь настоящая хозяйка петуха… Мы обязаны ей вернуть бедного Куку. Отдай, Бабашкин, Куку гражданке… для бульона…

Бабашкин испуганно прижал к груди петуха.

– К чему это, Вундергай?! – урезонил инспектор Али. – По-моему тебя не надо учить, как вести себя со старшими.

Балыкина вырвала из рук Бабашкина петуха и подхватила свою сумку-тачку.

Ребята молча переглянулись, собираясь выйти. Инспектор Али сочувственно развел руками, и, как бы оправдываясь, сказал:

– Ничего не поделаешь, закон, в этом случае, на ее стороне. Вундергай, как известно, не купил петуха, а поймал. Он и сам это признает. Петух-то от Балыкиной сбежал.

– Я же ей предлагал деньги… – вздохнул Вундергай.

– По-моему, ей не деньги надо было давать, – сказала Нигора. – Вручить бы ей взамен Куки жирную курицу… Или – петуха, похожего на Куку.

– Где ты раньше была с этой идеей? – расстроился Вундергай.

– Надо спасти Куку! – решительно сказала Мамура. – Помогите нам, пожалуйста, товарищ милиционер!

– Это очень сложно, – ответил, раздумывая, инспектор Али. – Балыкина может всем назло отрубит петуху голову сегодня же. – Он вернулся к письменному столу и, полистав конторскую книгу, переписал в свой блокнот адрес Балыкиной.

Через минуту ребята молча проводили глазами удаляющийся сине-желтый мотоцикл инспектора Али…

К делу подключается бабушка

Мудрецы древности советовали страшиться беды, пока она не пришла, а когда уж пришла – бороться с ней. Легко сказать «пришла беда – борись». А собственно, с кем бороться-то? С Балыкиной? Конечно, обидно, что инспектор Али не смог отстоять Куку…

Вундергай растянулся на курпаче возле стеллажа в отцовском кабинете. На полках теснились книги, модные диски с записью популярных групп, спортивные принадлежности – легкие гантели, массажер. С нижней полки Вундергай вытянул маленькую потрепанную книжку с интригующим названием «Невероятно? Но факт!». Наугад раскрыл ее, перевернулся на живот, книгу положил перед глазами и наткнулся на такую информацию: «Как сообщает газета «Геральд», в Мельбурне (Австралия) открылась школа для кенгуру. В ней воспитываются и дрессируются молодые кенгуру, которые затем продаются в качестве домашних животных. Дрессированный кенгуру очень приятен и спокоен, смышлен, ласков и охотно забавляется с детьми: играет в мяч и легко приспосабливается к несложной работе. Он стрижет, например, машинкой газоны и делает это добросовестно и с увлечением…»

Вундергай отложил книгу. Из головы все не выходил бедняга Кука. Ведь, быть может, в эту самую минуту жутко даже представить себе – умнице Куке собираются отрубить голову… А может, уже?.. От этой мысли Вундергай передернулся, выронил книгу, одним рывком вскочил на ноги, заметался по комнате. Что же делать?!

Отворилась дверь и вошла бабушка, а за ней Навар. Бабушка опиралась на новенькую швабру, которую только что купила, и улыбалась.

– Ты слишком хорошего мнения о своем друге, – сказала она Назару, кивнув на Вундергая, снова опустившегося на курпачу. – Кому-кому, только не бабушке готов он помочь. Мой внук, в основном, работает на публику, – бабушка махнула рукой в сторону Вундергая, подчеркнув этим бесполезность разговора, и отправилась на кухню, сказав Назару: – Спасибо, ты мне встретился. Думала, руки отвалятся. Давай сюда товар…

Назар не сразу последовал за ней.

– А мы решили, что ты спишь при открытых дверях, – сказал он Вундергаю, едва не подпирая головой косяк. Одной рукой он придерживал за никелированную ручку сумку-тачку – точь-в-точь такую, как у Балыкиной, только бордового цвета. Другой – придерживал арбуз. – Ключи-то оставил с другой стороны… Не мешало бы тебя побить для профилактики, – не дожидаясь ответа, навьюченный Назар потащился на кухню.

Вундергай поплелся за другом.

– Под кран его надо, – сказала бабушка, протягивая руки к арбузу, но Назар, вежливо отстранившись, аккуратно положил арбуз в раковину и включил холодную воду. Хрустальная струйка мягко упала на шершавый кружок от стебля и прозрачным веером растеклась по глянцевой кожуре. – Быстренько мойте руки и за стол, – скомандовала она. – Давай-давай, Назар, не раздумывай!

Назар по-восточному прижал руки к груди.

– Спасибо, Халида-апа, не успею. Галку надо везти в поликлинику.

– А что с ней? – участливо поинтересовалась бабушка.

– Живот болит.

– Гастрит, видно, – сочувственно покачала головой бабушка. – Ты своди ее к вашему врачу, потом, если надо будет, покажем одному профессору. Это хороший мой приятель, мы одноклассниками были… Есть и у меня кое-какие травы. Словом, после анализов скажешь… – Бабушка вздохнула: – Да, нелегко быть главой семейства в шестнадцать лет…

Вундергай, хлопотавший у холодильника, смешливо бросил:

– Ну, завелась сердобольная старушка!..

– А ты, внучек, не делай вид, что вот так хлопочешь на кухне ежедневно, – сказала бабушка, помешивая шурпу в кастрюле, которую Вундергай поставил на газовую плиту – разогреть. – Расскажи лучше нам о своем первом приводе в милицию, – бабушка заговорщицки подмигнула Назару. – Садись, Назар, я тебе уже наливаю, вкусная шурпа получилась. – И она показала ему на свободную табуретку. – Успеешь еще в поликлинику…

Назар не стал ломаться и принялся сосредоточенно есть, то и дело поглядывая на часы.

– Откуда тебе известно про мое свидание с хозяйкой петуха? – спросил Вундергай у бабушки.

– Сорока на хвосте принесла, – задиристо ответила бабушка, поставив перед собой касу с шурпой, и присела с ребятами. – Петушка-то конфисковали?

Вундергай вздохнул и положил ложку на стол.

– Конфисковали… Хозяйка объявилась, некая Балыкина…

– Вот и хорошо, – сказала бабушка, покрошив в свою касу кусочек лепешки. – Петух-то ее ведь. Личная собственность, ничего тут не попишешь.

– Опять двадцать пять! – вспылил Вундергай, чуть не смахнув локтем со стола пустую пиалу. Ты права, бабуля, – петух куплен Балыкиной, но зато в моральном и воспитательном смысле, как ни крути, он мой! Так ведь?

– Оставь это при себе, – усмехнулась бабушка. – Балыкина, видимо, уже ощипала твоего ученого петуха…

Вундергай перестал жевать, укоризненно посмотрел на бабушку и сказал:

– Нет такого права у гражданки Балыкиной. Кука – явление общественное, о его таланте знают все телезрители, почти два десятка миллионов. А в детском саду, где мы с ним выступали, малыши повесили ему на шею шоколадную медаль с красной ленточкой за сольный концерт. И такую птицу – в котел?! Это же преступление! – Вундергай толкнул друга в плечо: – Чего молчишь?

Назар ответил не сразу. Времени у него оставалось в обрез. Потому он невозмутимо доел шурпу, вытер рот носовым платком и, поблагодарив бабушку, встал из-за стола.

– Ну чего попусту шумишь? – спросил он. – Хозяин нашелся – и нечего тут спорить. Тебя никто не просил обучать петуха, ты мог бы в тот же день отнести его в стол находок. Считай, что брал птицу на прокат…

Вундергай схватил луковицу и стал яростно грызть ее, морщась от горечи.

– Халида-апа права, – сказал Назар, – зря нервы портишь себе и другим. Сам участковый не смог тебе помочь… Галка моя, если узнает, реветь будет на весь дом. Ладно, мне надо бежать. Спасибо за обед! – Назар, попрощавшись, вышел. Внизу зарычала «Химера» и унесла его в сторону детского сада.

Вундергай молча помог бабушке убрать со стола грязную посуду.

– Мировой у тебя друг, – сказала бабушка, открывая кран с горячей водой.

– Тебе бы такого внука, – ответил Вундергай, уловив в ее голосе нотку сожаления. – Конечно же, он и пальцем двинуть не позволил бы тебе… Выполнял бы любые поручения, бегал бы на базар, стирал, и даже бегал бы с тобой трусцой в шесть утра…

Бабушка, не оборачиваясь, продолжала мыть щеточкой посуду.

– Если бы ты был таким, как он, я бы дотянула лет до ста, – сказала она.

– Маловато, – ответил Вундергай. – Благодаря мне ты можешь рассчитывать на исключительную цифру – лет сто двадцать. Да-да, моя бабуленька, именно благодаря такому трудному и неблагодарному, на твой взгляд, внуку, как я, ты легко добавишь несколько десятков лет к своей жизни. Медициной доказано, что стрессы тоже необходимы для здоровья, они закаляют нашу нервную систему. Представь себе!.. А вот кто мне поможет? – неожиданно с грустью добавил Вундергай и с досадой ударил ладонью по столу.

– Не ломай мебель, – сказала бабушка и сощурилась, явно что-то прикидывая. – Надо раздобыть адрес этой Балыкиной!

– Она не станет слушать тебя, – возразил Вундергай.

– Меня, может, и не стала бы слушать, а вот активиста райисполкома послушает! – с достоинством ответила бабушка.

Вундергай стукнул ладонью себе по лбу.

– Здорово! Как же я забыл, что моя бабуля – представитель народной власти?!

– Не подумай, что я это ради тебя делаю, – бабушка повесила на крючок щеточку и вытерла руки. – Хочется спасти голову ученого петуха.

– А завтра не будет поздно? – забеспокоился Вундергай.

– А при чем тут завтра? – загадочно улыбнулась бабушка.

«Хозяйка тебя ждет»

После захода солнца бабушка исчезла из квартиры, вернулась к началу телепрограммы «Время» и сообщила, приоткрыв дверь в комнату, где Вундергай просматривал брошюрку про организацию пионерского штаба.

– Видела нового участкового. Обещал завтра уладить с твоим петухом…

– Завтра от Куки останутся рожки да ножки…

– Ну хватит, – оборвала бабушка. – Марш на кухню мясо молоть! – И она пригрозила, что, если Вундергай вновь затеет в этот вечер разговор про петуха, то она за себя не отвечает…

В эту ночь Вундергай спал беспокойно. Сны проплывали обрывками. То мчался он на «Химере» со скоростью гоночного автомобиля и никак не мог догнать громадную гориллу, которая удирала от него верхом на реактивном пылесосе с базарной сумкой-тачкой за спиной. Из сумки выглядывал Кука и жалобно кричал. Сквозь грохот двигателей не было слышно его голоса, но Вундергай понимал, что из горла Куки вырывается душераздирающее: «СОС!». А потом Кука неожиданно оказался на подоконнике и вид у него был такой, словно им только что вычистили дымоход: грязные перья торчали в разные стороны, хвост ощипан, ржавый гребешок повис жалким лоскутком. Кука молча сидел над головой Вундергая, и весь его вид говорил: «Что же ты уступил меня Балыкиной? Сегодня я в последний раз встречаю рассвет». У Вундергая сжалось сердце. Он протянул руки к петуху, но тот испуганно отпрянул и больно клюнул его в лоб. И как ни пытался Вундергай схватить петуха, ничего не получалось. Кука ускользал из рук, продолжая клевать его в лицо. «Значит, обиделся, – подумал Вундергай. – Я очень рад, что ты вернулся… Как же удалось тебе пробраться сюда?»

– Бабушка твоя впустила, – ответил Кука, к удивлению, голосом страшно знакомого мальчишки, и снова кольнул Вундергая острым клювом прямо в нос. – Хватит дрыхнуть…

Ошеломленный Вундергай открыл глаза, потряс головой и вместо петуха увидел перед собой хохочущего Бабашкина. Не дав ему опомниться, Вундергай спрыгнул на пол и схватил Бабашкина за руку, приговаривая:

– Я тебе покажу, как людей пугать.

Но Бабашкин вывернулся, отскочил в сторону, напыжился и принял боксерную стойку.

– Ты потише! – предупредил он. – А то я те шас ка-ак дам левой!.. Хорошенькое гостеприимство… А я еще летел сюда к тебе с новостью!.. – и Бабашкин протянул Вундергаю скомканный клочок бумаги.

Вундергай расправил помятый листок и прочитал: «Дорогой Вундергай! Зайди за дрессированным петухом по указанному адресу. Инспектор Али.» Ниже печатными буквами был выведен адрес Балыкиной.

Желтая калитка

Вундергай ворвался в бабушкину комнату с криком:

– Бабуля, сколько стоит на базаре живой необразованный петух?

Вопрос застал бабушку на глубоком вдохе – она выполняла упражнения из лечебной гимнастики: стоя боком к двери, держала на вытянутых руках гимнастическую палку, на плавном выдохе медленно опустила палку и только тогда спокойно ответила:

– Безграмотный петух стоит не больше десяти рублей. Только не надейся вытянуть у меня эту бумажку.

– Будь спок, бабуля, у меня есть башмачный фонд – ты же в курсе…

– Ну что ж, ходи в школу босиком – в дождь, в снег, с петухом под мышкой.

– Скажешь тоже…

Бабушка несколько раз наклонилась, уверенно касаясь кончиками пальцев ковровой дорожки, потом выпрямилась, сделала резкий выдох, поболтала руками. – Сходи к Балыкиной, поговори, подозреваю, что обойдется и без выкупа.

– И все же на всякий случай прихвачу энзэ – с твоего разрешения, – сказал Вундергай.

– Сгинь! – беззлобно бросила бабушка, приступая к следующему упражнению.

– Слушаюсь, товарищ командующий! – с притворным испугом ответил Вундергай.

Он выскользнул за дверь, пообещав бабушке выполнить все ее поручения и вернуться к обеду. Миновав шесть высотных домов, он добрался до квартиры Назара. Вся семья была за столом. Тетя Оля, мама Назара, красивая, светловолосая женщина с болезненным выражением лица и печальными глазами, приветливо улыбнулась Вундергаю и сразу же подставила ему пиалу с чаем и тарелочку с гренками. Назар сдержанно кивнул другу, а девчонки запрыгали на стульях от восторга. Вундергай вручил им по две жевательных резинки. Тетя Оля упрекнула его за преждевременное поощрение, ведь девочки еще не доели завтрак. Вундергай, для аппетита, рассказал им про встречу с Балыкиной в самых веселых красках. Сестры незаметно для себя проглотили все, что было у них в тарелках, и мама увела их в другую комнату, оставив друзей одних.

– Ты чего в такую рань? – спросил Назар. – Ведь и девяти еще нет.

Вундергай объяснил ситуацию. Назар, в отличие от своего друга, не питал пристрастия к многословию. Если в его помощи нуждаются и план действия ясен, чего тратить время на пустые разговоры? Надо действовать. Он молча выслушал Вундергая, дожевав при этом огромный бутерброд и запив его горячим чаем, встал из-за стола. Тетя Оля даже не поинтересовалась, куда направляется Назар. Сын хорошо усвоил свои обязанности по дому и никогда не подводил.

Оседлав «Химеру», друзья помчались по адресу, названному инспектором Али. Без труда обнаружили частный дом, под номером двадцать три, на улице Вишневой – в тенистом тупичке, заблокированном новыми девятиэтажками. Тупичок выглядел зеленым островком в океане новостроек, к которому пришвартовались громадные корабли – дома. И хотя экскаваторы и бульдозеры угрожающе ревели где-то под боком с восьми утра, соловьи по-прежнему распевали на рассвете, перекликаясь с майнами. И эти птичьи голоса внушали жителям островка спокойствие: еще одно лето можно не трогаться с места, если уж чуткие птицы не покидают насиженных мест, несмотря на предупреждения начальника ЖЭКа о скором сносе всех одноэтажных построек.

Лихо тормознули у обшарпанного зеленого забора, накренившегося в сад. На калитке ядовито-желтого цвета выделялись буквы, составляющие надпись: «Осторожно: злая собака».

Вундергай изумленно уставился на калитку.

– Ты чего это? – спросил Назар, перехватив взгляд друга.

– Сон в руку, – ответил Вундергай. – Мне сегодня приснился Кука и сказал человечьим голосом, что его прячут за желтой калиткой…

– Хватит трепаться, давай стучи. – С высоты своего баскетбольного роста Назар заглянул в сад. Ни души.

Кнопки звонка Вундергай не нашел. Тогда он стукнул несколько раз по калитке кулаком и прислушался, ожидая собачьего лая. Никаких признаков.

– Идет, – предупредил наконец Назар, продолжая изучать усадьбу Балыкиной.

Брякнула задвижка, ржаво простонав, калитка приоткрылась. В проеме появилась Балыкина. Глаз ее был перевязан цветастой косынкой.

– Здравствуйте, – с подчеркнутой учтивостью поздоровался Вундергай. – Вы просили зайти?..

– Ах, это ты?! Черт бы тебя побрал с петухом! – Балыкина показала на Назара: – Этот с тобой, что ли?..

– Мой друг.

– Ладно, заходите, – кивнула Балыкина.

– А собака? – настороженно спросил Вундергай.

– Захворала она у меня, – ответила Балыкина, пропуская друзей во двор. – Забродившего варенья объелась… Вот тут я и вспомнила про тебя.

– Так ведь я в ветеринарном деле не очень-то смыслю, – озадаченно ответил Вундергай. – Может быть, мой друг… – и с не надеждой оглянулся на Назара.

– Меня не интересует твой друг, – остановила его Балыкина. – Мне нужна собака.

– Да… Вообще-то я узнаю, кажется, на паркентском базаре я видел…

Балыкина положила тяжелую руку на плечо Вундергая.

– Какое мне дело до того, где, когда и чего ты видел? – рука соскользнула с плеча Вундергая и толстый палец уперся ему в грудь. – Тебе – ученый петух, мне – умная собака. Понял?

– Понял, – угрюмо ответил он. – Только собаку лучше выбирать самому хозяину дома… Я принес деньги. Вот… можете купить на базаре хорошего барбоса…

– Некогда мне шастать по собачьим базарам, – отрубила Балыкина. – Торговаться не будем. Не желаешь угодить с доставкой на дом, обойдусь и без тебя. Но и тебе, милый, от ворот поворот. Без ученой собаки не заявляйся.

Вундергай вопросительно глянул на друга. Тот молча развел руками – мол, выхода нет, надо доставать пса.

– Легче крокодила достать, чем ученую собаку, – пробурчал Вундергай.

– Крокодила подаришь своей будущей теще, – усмехнулась Балыкина. – А мне нужна ученая собака. Чтоб знала, кого впустить, а кого и не выпускать со двора.

– А может, щенка вам принести? – предложил Назар. – У моих знакомых…

– А разве я цыпленка отдаю? – возмутилась Балыкина. – За взрослого ученого петуха я требую равноценную ученую собаку. И хватит попусту болтать. Знаю, языки у вас хорошо подвешены…

Остальную часть Балыкинской усадьбы прошли молча. Курятник, обнесенный железной сеткой, находился в другом конце двора и разделен был на две части. В одной копошились с десяток кур и два петуха (Куки среди них не оказалось), в другой – чинно расхаживали четыре самодовольных индюка.

– А где же наш петух? – забеспокоился Вундергай.

– Вон там этот разбойник! – Балыкина показала на чердак с плотно прикрытыми дверцами, сцепленными висячим замком. – Наказала я его. Всех моих петухов, хулиган, переколотил, да и меня норовил клюнуть в глаз.

Что-то задрожало в груди Вундергая.

– Можно заглянуть на чердак? – с надеждой спросил он.

– Потом, – сказала Балыкина. – Сначала это «можно» надо отработать.

– А что надо делать? – спросил Назар.

– Что скажу, то и будете, – ответила Балыкина тоном, не терпящим возражений. До обеда поработаете у меня.

– Значит, собака отменяется?! – обрадовался Вундергай.

– Ишь ты, «отменяется», – хмыкнула Балыкина. – Собака, миленький мой, пойдет за петуха, а вот работа ваша должна оправдать его стоимость.

Вундергай попросил:

– Разрешите хотя бы поздороваться с петухом!

– Лезь, – согласилась Балыкина. – Вот ключ.

Вундергай взлетел по лестнице, волнуясь, отомкнул. Во мраке ничего нельзя было разглядеть. Вундергай зажмурился, чтобы приучить глаза к темноте, и снова раскрыл их: вскоре проявились старые карнизы, разбитый чемодан и сломанная этажерка рядом со старым креслом. В кресле стоял Кука, низко опустив голову. Он даже не прореагировал на поток света, пронзивший чердачные сумерки. Стараясь не греметь, Вундергай шагнул на чердак и, приблизившись к петуху, присел возле него на корточки, потом ласково провел по его спине. Кука не вздрогнул, а только еще больше сжался, глаза его чуть приоткрылись и снова затянулись молочными пленками век.

– Здравствуй, Кука! – прошептал Вундергай, – рано ты опустил крылья. Мы еще покажем себя… А ты настоящий борец. Вижу – голодовку объявил… Засыпаешь от слабости. Эй, Кукочка, очнись! Это я пришел за тобой, твой верный друг. Признайся – ты ведь специально мне приснился, чтобы позвать на помощь? – Вундергай потрепал петуха за гребешок. – Ну, дружочек?..

Кука раскрыл глаза, уставился на Вундергая невидящим взором. Казалось, сумерки заволокли его петушиное сознание.

Снизу раздался требовательный голос Балыкиной:

– Чего ты там застрял?

В чердачном проеме возник Вундергай с петухом подмышкой. Хватаясь одной рукой за перекладины лестницы, он не спеша спустился и посмотрел на Балыкину.

– Хоть раз кормили?

– Кормить?! – возмутилась Балыкина. – Это за что такого бандита кормить? – Балыкина прижала ладонь к перевязанному глазу. – Он меня чуть калекой не сделал. Еще немного – и пришлось бы тебе инвалидность мою оплачивать.

– Так ведь клюнул вас собственный петух, – с удивлением возразил Назар. – При чем тут мы?

Балыкина оглядела его с ног до головы, словно только что заметила.

– Петух и вправду мой, – согласилась она. – А воспитание чье? – Она кивнула на Вундергая. – Его… Ладно, давай за работу. – Скрывшись в сарае, Балыкина тут же вернулась со старым ящиком. Сажай под него разбойника, – она треснула широкой ладонью по дну перевернутого ящика. – Сдадите работу – заберете.

Вундергай сунул петуха под ящик, а Назар, посмотрев на свои часы, сказал:

– У меня в запасе только час, на тренировку могу опоздать.

– Ничего, здесь потренируешься, – категорично заявила Балыкина, – сейчас я вам такую тренировку-обеспечу – всем тренировкам будет тренировка!

– У меня – бокс, – хладнокровно повторил Назар.

– А у меня забор покосился, – не сдавалась Балыкина. – Двери и оконные рамы не крашены, деревья не побелены – тоже надо понимать.

– Не волнуйтесь, – вмешался Вундергай после того, как подсунул Куке под ящик консервную банку с водой и подсыпал горсточку пшена… – успеем все, – и, сделав Назару знак, сказал:

– Не мешало бы нам представиться. Меня, например, прозвали Вундергаем, а моего друга нарекли Назаром, – он сделал паузу и вежливо осведомился у Балыкиной. – А как разрешите обращаться к вам?

– Тетя Клара, – ответила Балыкина. – Вчера ведь только знакомились у участкового, забыл, что ли?

– Инструменты какие-нибудь есть у вас? – спросил Назар.

– Сейчас посмотрю. – Балыкина снова скрылась в сарае и, покопавшись там, притащила плетеную корзину, – вот мужнино наследство осталось.

Инструменты оказались подходящие: пила, молоток, клещи, маленький топорик, рубанок и коробка с гвоздями, рулетка с пятиметровой металлической лентой.

– Еще бы лопату с ломом, – сказал Назар, рассматривая подгнивший деревянный столб, покосившиеся части забора, и определил, обращаясь к Вундергаю: – Я беру на себя забор, – и он стал деловито раскладывать необходимые инструменты, предварительно сняв с себя отглаженную рубашку и аккуратно повесив ее на сучке яблони.

– Идет! – согласился Вундергай и весело сказал Балыкиной: – Тетя Клара, обеспечьте меня, пожалуйста, стройматериалами, и нельзя ли сообразить насчет рабочей одежды?..

Балыкина принесла два ведра и две малярные кисти – для известки и белой краски. Потом бросила Вундергаю скомканный старый халат.

– Надень.

Вундергай облачился в женский халат, который пришелся ему впору, засучил рукава и увенчал бантиком тоненький поясок.

Из комнаты в открытое окно ворвался телефонный звонок. Балыкина поспешила в дом.

Навалившись всем туловищем на покосившийся столб, Назар изо всех сил пытался его выпрямить. Вундергай подскочил к другу, стал помогать. Столб поддался, Назар ловко подставил ломик.

– Абсолютная вертикальность! – воскликнул Вундергай. – Закрепляй теперь его.

Назар вбил несколько колышков, уложил камни, какие были под рукой, и засыпал их землей, хорошенько утрамбовав.

– Вот и все, – сказал он со вздохом удовлетворения. – Теперь приколочу доски, а ты потом покрасишь.

Вундергай стукнул ногой по столбу, тот даже не дрогнул.

– Дело мастера боится!

– Без тебя знаю, – отозвался Назар добродушно. – Не транжирь время.

Вундергай послушно взял кисть, ведро с известью и направился в сад. Проходя под окнами, поймал несколько фраз, сказанных Балыкиной в телефонную трубку: «Нет, сейчас не надо… Позже, говорю… Привезешь, посмотрю… Еще не вернулись… Сессия у них. Это ты им сам скажешь. Приезжай к обеду».

«Выходит, в этом особняке порядком жильцов, – подумал Вундергай. – Нет, чтобы их заставить здесь поработать, так она эксплуатирует нас». – Он подставил под водопровод ведро и крутанул кран. Забурлила, закипела известь…

Час молчаливой сосредоточенной работы принес хорошие результаты: забор выпрямился и выглядел уже уверенно. Назар был доволен, но Вундергай ворчал. По его мнению, следовало проводить побелку ранней весной или осенью. Впрочем, нет смысла размышлять на эту тему. Действовать надо, поскольку договор с Балыкиной уже заключен. Жаль только, что с другом невозможно перекинуться и словечком. Для Назара тратить деловые минуты попусту – непростительная роскошь. Мастерит он с завидной аккуратностью робота. И результаты налицо: столб укреплен основательно, доски плотно подогнаны одна к другой, даже задвижку, болтавшуюся на ржавых гвоздях, он закрепил надежными шурупами. Сложив в корзину инструменты, Назар оставил их возле сарая, потом вымыл руки под краном, причесался. Снял с дерева рубашку и шлем, неспешно надел на себя.

– Все! – коротко отчитался он. – Я свою норму выполнил.

– Стой, братец! – встрепенулся Вундергай. – Ты куда? – в женском халате, с газетной пилоткой на голове смотрелся он презабавно.

– Мне на тренировку, – ответил Назар, собираясь отворить калитку.

– А тетя Клара разве уже приняла твою работу? – спросил Вундергай.

– Ну и что? Все исполнено на совесть. Ладно, бывай! Если успею, часа через три заскочу за тобой. – Назар хлопнул калиткой. Рявкнула «Химера», унося его прочь.

Вундергай обернулся, надеясь отыскать глазами Балыкину. Странно, что за целый час она только раз показалась во дворе. Трудно поверить, чтобы она рискнула оставить в собственном дворе без присмотра двух малознакомых парней. А может, она следит за ним сейчас из какого-нибудь окна? Вундергаю стало не по себе от этой мысли. Он подошел к окну, притих, стараясь уловить признаки жизни. В доме ни звука. Задремала, что ли?

Вундергай бросил измазанную в извести кисть и направился к крыльцу. Скинул сандалии, поднялся на террасу, прошел босиком по узкому коридорчику. Вундергай решил заглянуть в дверь, которой заканчивался коридорчик. А если Балыкиной нет в доме? Возможна, что он и не заметил, как она прошла к курятнику – кажется, там есть калитка в соседний двор…

– Тетя Клара, – вполголоса позвал Вундергай, – вы дома?

В ответ раздался глухой сдавленный голос:

– Входи…

Вундергай облегченно вздохнул, приоткрыл стеклянную дверь, осторожно заглянул в гостиную. На зеленом диване полулежала Балыкина. Одной рукой она держалась за правый бок, другая безвольно опустилась рядом. Вундергай понял – Балыкиной плохо.

– Печень… схватила, – процедила она и прикрыла глаза. Видно, малейшее движение вызывало острую боль. – Там, в аптечке… корвалол и грелку горячую… на кухне…

Не раздумывая, Вундергай схватил из серванта тяжелый хрустальный фужер и помчался на кухню, где плеснул на донышко сырой воды. В спальна, возле широкой кровати – на полированной тумбочке, где стояла белая миска с различными аптечными пузырьками, схватил корвалол, тут же отсчитал капель тридцать и поднес Балыкиной, осторожно приподняв левой рукой ее голову.

– Потерпите, – сказал он, и снова помчался на кухню. Не стал искать грелку. Схватил пустую бутылку из-под шампанского, что стояла под раковиной, набрал из крана горячей воды, заткнул пластмассовой пробкой и, прихватив кухонное полотенце, вновь поспешил к Балыкиной.

– В бутылке погорячее будет, чем в грелке, – ответил он на ее вопросительный взгляд.

Балыкина опустила веки, замерла, настороженно прислушиваясь к собственному сердцу. Постепенно с лица ее стало сходить напряжение. Вундергай, прошелся взглядом по гостиной. Мебель дорогая, хотя предметы из разных импортных гарнитуров – два глубоких кресла на роликах, журнальный столик, сервант, заставленный хрусталем и фарфором, и так далее – все, что обычно заполняет шикарные гостиные. Два масштабных ковра прикрывали стену над диваном и весь пол. Над сервантом – высоко, почти под потолком, – два портрета. На одном изображен мужчина с острыми маленькими глазами под козырьком военной фуражки. На другом портрете – красивое женское лицо. Неожиданно Вундергай уловил в ней черты Балыкиной: лоб, линия носа и формы губ, а главное – независимый взгляд подтверждали сходство. Трудно представить, что эта женщина с внешностью графини перевоплотилась по воле десятилетий в ворчливую старуху.