Текст книги "Мастер молний. Книга III (СИ)"

Автор книги: Яков Барр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Но жизнь продолжается, дела делаются, бабки капают. И сегодня Бурый мог позволить себе проспать до полудня, ничего важного на день грядущий не планировалось.

– Доброе утро, – раздался голос в комнате, которой положено быть пустой. – Я не смог и не захотел запомнить ваше имя-отчество, Бурый. А вы меня помните?

– Какого… – начал было авторитет, прикидывая, как ему добраться до спрятанного ствола, но потом увидел лицо незваного гостя, и вспомнил.

– Я вижу, вы меня узнали, – без тени улыбки произнес человек, сидящий в кресле.

– Ты просил звать себя Полковником, – прошептал пересохшими губами Бурый.

– Да, вы провели некоторое время у меня в гостях. Я пришел к вам с ответным визитом. Но может быть вы хотите снова наведаться ко мне?

– Нет, – застонал Бурый, – только не снова! Пожалуйста! Тебе что-то от меня надо, Полковник! Просто скажи, что.

– Хорошо, что мы друг друга поняли. В ресторане «Тройной крест», который принадлежит в том числе и тебе, сегодня вечером встретятся два человека не из вашего круга. ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, меня попросили устроить благородным фраерам стрелку с глазу на глаз. А потом…

– Не будет никакого «потом». Тебя попросили предоставить место, ты предоставил. Люди придут, поедят, попьют, обсудят дела свои скорбные. Ты проследишь, чтобы еду им подали нормальную, без сюрпризов, как для своих. Твои повара способны просто вкусно накормить гостей без фокусов, без гнилья или отравы?

– Все сделают в лучшем виде, – кивнул Бурый.

– А как гости поговорят, они просто уйдут. Или не просто, но мало ли что между ними произойдет, тебя их разборки не касаются. Короче говоря, никто из братвы в их разговор не вмешается. А лучше бы там никого кроме повара и не было. Да и он пусть на стол подаст и катится восвояси. Я понятно излагаю?

– Более чем, – кивнул Бурый. – Мои никуда не лезут. Графчик должен знак подать, чтобы второму пояснили за порядок в голове, ну и пусть себе ручкой машет. Никто не откликнется. После этого между нами все ровно?

– Если с твоей стороны, Бурый, все гладко пройдет, то и у меня вопросов к тебе не будет, – Полковник резко поднялся, в один шаг преодолел несколько метров, склонившись над кроватью, где полулежал авторитет. – Живи, дыши.

Глава 26

В то же время как демон Полковник навестил криминального авторитета Бурого, непрошенный гость заявился и к молодому графу Вележеву. Лица визитера графеныш не рассмотрел. Стоило барчуку переступить порог своего кабинета, который, безусловно, ему полагался как человеку деловому, некто накинул ему на шею шнур-удавку.

Душитель заговорил хрипло, явно искаженным голосом. Юный граф слышал, что существуют устройства для фокусников и скоморохов, насаживающих Петрушку на руку. Так они говорят, не раскрывая рот и странным «кукольным» голосом. Это называется «чревовещание». Возможно, гость пользовался чем-то подобным.

– Макс Беккер, – сообщил чревовещатель, – шлет тебе пламенный привет. Он интересуется, почему ты не исполнил договор.

– Но подлый Беринг…. – прошипел Вележев.

– Господин Беккер не заключал договора ни с каким Берингом. Ты дал слово господину Беккеру и взял деньги. Ты обещал избавиться от цистерн. А они болтаются по России как говно в проруби. Господину Беккеру уже задали неприятные вопросы серьезные люди.

– Я верну деньги, – выдавил Вележев.

– Господину Беккеру не нужны деньги. Ему важен результат. У тебя есть три дня, чтобы исполнить договор. Иначе…

– Что? – с ужасом переспросил графеныш.

– Иначе в следующий раз я затяну галстук потуже.

Удавка покинула шею графеныша, визитер же испарился, будто бы его и не было. Расспросы показали, что ни прислуга, ни охрана его не видели.

* * *

У китайцев странный для европейца ритуал приема пищи. Начинают они с чайничка легкого зеленого чая, а когда ты промыл организм и, главное, вкусовые сосочки, тебе подают закуски и горячее. И только потом – суп.

По той же старой традиции, дела не обсуждаются за едой. Лишь когда нам подали фрукты, кофе и десерты, Ичэнь Хуанфу приступил к делу.

– У меня появился реальный повод заманить вас в Китай, – улыбнулся советник в тридцать два зуба. – Я уполномочен предложить вам дело, которое принесет выгоду и вам, и нашей стране, а также позволит решить неожиданную проблему.

– Я заинтригован!

– Вы никогда не слышали про «Остров плавучих машин»?

– Впервые слышу, – искренне ответил я.

– Это интересная история, – откинулся в кресле советник. – Она произошла в провинции Фуцзянь. Не знаю, насколько вы разбираетесь в нашей географии…

– Весьма посредственно.

– Тогда сообщу вам, что она имеет выход к морю. Так сложилось, что на берегу сама по себе образовалась стоянка ненужных автомобилей. Так бывает, сотни машин в состоянии от убитых до вполне приличных и даже новых оказались никому не нужны. Со временем их число только росло.

– Почему вы не переплавили их на металлолом? – поинтересовался я. – При вашей активной индустриализации вы явно нуждаетесь в металле.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – смущенно потупился советник. – Точнее он, к сожалению, лежит на поверхности: не нашлось человека, которому сталь понадобилась бы настолько, чтобы взять на себя ответственность.

– Вы думаете, что я стану таким человеком?

– О, это еще не вся история! – Ичэнь жестом попросил меня обождать. – В сентябре побережье провинции Фуцзянь пострадало от тайфуна Саола. Это было настоящее бедствие, нам пришлось эвакуировать миллионы людей.

– Сочувствую!

– Благодарю вас! Для нашего дела важно то, что тайфун смыл брошенные автомобили в море. К сожалению или к счастью, как посмотреть, машины не утонули, и не расплылись по всему Тихому океану. Они каким-то образом сцепились между собой и образовали тот самый остров. К нему прибивается всякий мусор, которого, увы, у берегов Китая предостаточно. Так что сейчас остров занимает довольно большую площадь. Мы считаем его настоящей экологической катастрофой. К тому же он затрудняет навигацию между материковым Китаем и Тайванем.

– И вновь сочувствую. Но перейдем к тому, что вы хотите от меня.

– Это огромное количество металла, многие тонны, точно посчитать не представляет возможным. Я знаю, что вы заинтересованы в этом материале не меньше, чем наша промышленность. Вы и сами встали на тернистый путь автопромышленника. Это, кстати, отдельная тема для разговора. Возможно, вам стоит обдумать размещение производства в Китае, пусть даже это не кажется патриотичным.

– Я бы пока воздержался от обсуждения моих наполеоновских планов.

– Да-да, конечно, – улыбнулся Ичэнь, как бы намекая, что вряд ли он надолго забудет эту тему. – Вернемся к нашему автомобильному острову. Мы на данный момент не располагаем необходимыми возможностями для ликвидации этого мусорного пятна. Равно как и для утилизации столь нужного всем металла. Но вы могли бы выкупить эти несчастные автомобили по чрезвычайно льготной цене. При условии, так сказать, самовывоза.

Вот жук! Мало того, что он просит меня ликвидировать их мусорную катастрофу, так и предлагает мне заплатить за это!

– Зачем же «льготной», дорогой Ичэнь? Я уверен, что существует адекватная рыночная цена решения вашей экологической проблемы.

Беседа плавно перешла в привычное и приятное для нас обоих русло: яростный торг. Советник, конечно, и сам не ожидал, что сможет развести меня на оплату его же потребностей, но надо же с чего-то начинать! Конечно, мы договорились о сумме, которую Китайское правительство выплатит мне. Я со своей стороны обещал, и это была моя инициатива, что десять процентов вознаграждения я внесу в фонд помощи пострадавших от тайфуна Саола.

Ичэнь также сказал, что его племянница Джу хотела бы стать моим гидом в Китае. Когда мы закончим операцию «Остров плавучих машин», она пригласит меня в школу боевых искусств ее отца. Она находится в провинции Хэнань, где по легенде располагался когда-то монастырь Шаолинь.

Я попросил отсрочку. Мне надо было все же разобраться со станцией на Марсе. И уже очень скоро начнется выставка в Милане, на которую я пригласил Ичэня. Вот после автосалона я был готов заниматься китайским плавучим мусором.

Я видел по лицу советника, что он хотел бы, чтобы я не медлил. Он явно был бы счастлив, если бы я отправился в аэропорт прямо из ресторана. Пока же я пообещал прислать в посольство с курьером мой загранпаспорт, куда он обещал сразу же поставить визу.

После встречи с китайским советником я заглянул на киностудию. Наш ролик был близок к готовности, я брал на себя монтаж, а также должен был немного обработать озвучку так, чтобы внедрить в нее ментальную магию.

Оттуда я забрал Варвару, мы вернулись в Лазурь, я торжественно объявил всем девушкам, кто хочет поехать на автосалон в Милане, что время выбирать наряды пришло. Если они, конечно, не хотят погулять по миланским бутикам. Пока женская часть моего коллектива застыла, мучительно решая эту дилемму, я принял у Буля работу. Новый корпус получился на славу. Снаружи. Отделка вопросов не вызывала, но и бешенных восторгов тоже. Надо будет моего архитектора еще и на курсы дизайна интерьеров отправить.

Качество забора меня вполне устроило. Весной надо будет засадить вдоль него кустарники. Росли в Эритии подходящие колючки, с ними никакой другой ограды не требуется, вор не проникнет. А как только я восстановлю станцию на Марсе, то уверен, что смогу вернуться в Метрополию.

Ближе к семи часам я перенесся в сквер напротив ресторана «Тройной крест». Мы в свое время провели здесь немало времени с Полковником, когда наблюдали за Штукой. И сейчас демон уже ждал меня, чтобы подстраховать. Хотя я его об этом и не просил.

Я же решал важный политический вопрос: стоит ли мне явиться раньше Вележева или позже. Первое дает преимущество на местности, территория как бы автоматически становится твоей, а для соперника – чужой. С другой стороны, тот кто приходит позже ставит себя выше. Но я хотел немного подыграть графенышу. Пусть несколько минут потешится иллюзией, что он тут главный.

Так что я вошел без пяти минут семь. На двери висела табличка «спецобслуживание», вызвав у меня приступ дежавю. Тут же подбежал повар, пожелавший обслужить меня лично. Он выглядел услужливым и напуганным. Я на всякий случай просканировал ресторан. Больше в здании никого не было.

Вележев явился, опоздав на десять минут. Так он хотел поставить меня на место. Ну что же, в ближайшие полчаса мы разберемся, какое у кого место под солнцем. А если все пойдет по худшему сценарию, то местечко может найтись и под землей. Но до этого вряд ли дойдет. Пока особой крови на руках графеныша не наблюдалось. Это если не считать покушение на маленького таджика, но в этом благородная особа лично не замаралась.

– У меня вопрос, ваше сиятельство, – обратился я вежливо, как только мы холодно поздоровались.

– Мы еще разговор и не начали, – ухмыльнулся Вележев. – Но ладно, спрашивай.

– Я уже говорил, что провел много лет в республиканских Северо-Американских Штатах, так что просто хочу разобраться в традициях и устоях русского дворянства. У вас отец – граф. Разве вам тоже графский титул положен? В Европе, возможно, вы стали бы виконтом.

Почему-то Вележеву мой вопрос поднял настроение. До того он вел себя с показной наглостью, но я-то видел, как он нервничает.

– Похвальная любознательность, – ответил он. – Титул мне пожалован князем Вронским за особые заслуги.

Никогда раньше я эту фамилию не слышал. Надо будет лучше разобраться в структуре высшего дворянства.

– И что же это за заслуги, если не секрет?

– А это, – напыжился графеныш, – не твоего ума дело, Беринг.

Я пожал плечами, а Вележев наконец приступил к делу.

– Ну что, Беринг, не вышло из тебя бизнесмена.

Только огромным усилием воли я не поперхнулся глотком кофе. Заказал себе я только его и ассорти пирожных. Графеныш же попросил игристого вина и фрукты. Наверное, хотел вызвать у себя праздничное настроение.

Впрочем, вывалив эту несусветную чепуху, Вележев пояснил свою мысль:

– Я навел справки. Ничего своего у тебя нет. Все, что за тобой якобы числится, принадлежит Манну и его приспешникам. Да и откуда чему взяться? Ты же никто, полгода назад сайтики строгал, но потом как-то нашел тебя Манн.

Я молча слушал, а Вележев продолжал распинаться.

– Только отельчик этот, который уже одного дворянчика разорил. И тебя разорит, он же насквозь убыточный. А репутация у него ниже плинтуса, особенно после того нападения. А уж долгов на нем столько, что тебе проще удавиться, чем их выплачивать. Было бы там хоть малейшее зерно выгоды, у тебя бы его отобрали так же, как и свалку.

Я-то думал, что мальчик проделал хоть какую-то домашнюю работу. Он даже не знает, что все кредиты «Вешних вод» закрыты! Впрочем, все что он делает, это строит хорошую мину при плохой игре.

– Короче, Беринг, – продолжил Вележев. – Я тебе предлагаю работу. Со свалкой у тебя неплохо все вышло. Посажу тебя присматривать за ней. Не самому же мне в мусоре копаться. Оклад положу, ну не знаю, на испытательный срок дам пять тысяч рублей. А если сможешь опять помойку расчистить, то накину еще пару тыщонок сверху.

Высоко он меня ценит, аж тысячу долларов предложил.

– Соблазнительно, но, пожалуй, откажусь, – ответил я без тени улыбки.

– Что Беринг, денег мало? Ладно, твоя взяла. Дам десять тысяч. Но на работу ты пойдешь прямо сейчас. Бумажки завтра подпишем.

– Жаль, разочаровывать ваше сиятельство, но мусорный бизнес мне изрядно надоел. Вы были правы, он дурно пахнет, да и репутация в высшем свете страдает.

– Какой тебе высший свет, Беринг! – Вележев только чудом удержался от визга. – Знай свое место!

– Уверен, что место это далеко от помойки. Вы, ваше сиятельство, туда всеми правдами и неправдами попасть хотели. Ну так наслаждайтесь, все по вашему вышло. А я в чистку авгиевых конюшен наигрался.

– Ладно, Беринг, сколько ты хочешь?

– Нисколько. Я не ищу работу.

Я видел, как графеныша охватывают страх и ярость. Это он наивно считал, что играет с покерфейсом. Впрочем, у нас только первый раунд торгов. Он наверняка выстроил в своей графской головушке целую схему переговоров. Нахрапом и на дурачка не получилось. Сейчас он будет повышать ставки.

– Чего ты хочешь, Беринг? Долю? Ну что ж, я предлагал взять половину пока ты еще был на коне. Ты пренебрег мои предложением и потерял все. А ведь я предупреждал. Ладно, я разрешаю тебе половину выкупить, – он написал на салфетке какое-то число, я даже не стал смотреть.

– Чего я хочу, ваше сиятельство? Прежде всего, чтобы вы вспомнили, что перед вами сидит человек старше вас, да тому же и дворянин, пусть и не обвешанный титулами, как елка игрушками. Извольте обращаться ко мне по имени отчеству или, если вам так удобнее, «господин Беринг».

– А ты не наглей! – взорвался вдруг графеныш. – Сидит смотрит на меня рыбьими глазками. По имени отчеству его называть! Я тебя на дуэли как поросенка молочного зарежу!

– Тогда жду ваших секундантов, – я встал из-за стола.

Не думал, что щенок так быстро сломается. Чего с него взять, барчука. Впрочем, на лице графеныша отразился неподдельный ужас. Он вдруг вспомнил, насколько ему важно чего-то от меня добиться. Он, правда, думает, что у него козырь в рукаве, но даже ежику было ясно, что время для него еще не пришло.

– Простите мою вспышку, Яков Георгиевич, – графеныш успокаивающе поднял ладони. – Мне стало обидно, что вы с таким пренебрежением откидываете мои предложения, не выдвигая ничего взамен. Давайте обсудим сумму, за которую вы готовы выкупить долю в предприятии. Как вы его назвали? «Проект Чистота»? На мой вкус слишком пафосно.

– Я не собираюсь выкупать никакую долю, ваше сиятельство. Я уже сказал, что потерял интерес к мусорному бизнесу. К тому же я в курсе, что он вдруг волшебным образом прекратил работать.

– Все-таки это твой саботаж, – зашипел Вележев. – Ладно-ладно, не надо вскипать как чайник, ваш. Не знаю, как вы умудрились выкрасть Предмет. Пора поговорить по-взрослому!

Я едва удержался от саркастичного возгласа «с тобой-то?», но промолчал и позволил графенышу продолжать нести чушь.

– Продайте Предмет, Беринг. Что вы как собака на сене, и сами не пользуете и другим не даете.

– Нет никакого Предмета, граф, – ответил я чистую правду. – Вы могли бы и сами догадаться, учитывая, как все происходило на ваших глазах.

– Да как нет Предмета? – опять взорвался графеныш, нервы у него явно сдавали.

– Вы сделали роковую ошибку с этим вашим рейдерским захватом.

– Не было никакого рейдерского захвата, – начал было препираться графеныш, но, посмотрев на ироничное выражение моего лица, прекратил валять ваньку. – Ладно, черт с ними, терминами. Что за ошибка?

– Не существовало никакого Предмета, – ответил я и вновь абсолютно честно. – Единственная ценность в Проекте Чистота – это я и мои умения. Вы выкинули нас обоих на помойку, простите за каламбур, и получили немного земли, которая и так принадлежала Московской Губернии, несколько коробок из ржавого железа и гору мусора.

– Чушь, – нервно отмахнулся графеныш. – Если бы ты мог выключить свой заводик, ты бы отрубил его сразу, как у тебя его отобрали. А мы без проблем зачистили Беккеровский караван. И взяли деньги, которые предназначались тебе.

– Не сомневаюсь, граф, вы бы так и поступили, – я откинулся на спинку стула, наша словесная дуэль успела мне надоесть. – Но я дал слово Беккеру и сдержал. Честь важнее денег, Вележев. И если ты не понимаешь таких простых вещей, то не выйдет из тебя графа. Да, собственно, из тебя уже ничего не выйдет. Сам себя загнал в эту лужу, когда согласился украсть чужую собственность. А рейдерский захват – даже не кража, а грабеж. Благородное занятие, как же, как же.

– Чего ты хочешь, Беринг? Не хочешь выкупать половину, бери бесплатно, черт с тобой.

– Ты правда думаешь, что я буду вести с тобой дела? Подобная наивность граничит с глупостью.

– Ладно, твоя взяла! – лицо графеныша покраснело так, что я испугался, как бы его не хватил удар в столь нежном возрасте. – Бери назад свою помойку. Бери даром, смотри не подавись мусором.

– Не интересно, – покачал я головой.

– Тебе и этого мало? Денег хочешь? Ладно, отдам все, что мы от Беккера получили. Больше у меня все равно ничего нет.

– Я сколько раз повторил? Три или четыре? А вы так и не поняли, что я не возьму назад помойку и не стану принимать участие в этом проекте ни в каком качестве. Так что оставьте деньги себе, граф. Кутните напоследок.

– Почему напоследок?

– Думаете, я не знаю, в каком вы положении? С одной стороны вам светит петля от Брусникина, и никакой князь Вронский, а тем более губернатор вас не спасет. А с другой маячат Макс Беккер и перо в боку, как говорят в определенных кругах. Я бы пожалел вас, взял бы деньги за караван. Но вы пришли ко мне просить о спасении, но как говорили в одном прекрасном фильме, просили без уважения. Ваше оскорбительное поведение и не менее унизительные предложения, с которых вы начали диалог, убили во мне всякие ростки жалости.

– Ладно, не хочешь брать свалку назад, не надо. Хотя, тупишь ты, конечно, денег там вертится немеряно. Сожги караван Беккера, как ты там это делал, я тебе заплачу его деньгами и еще приплачу сверху, сколько попросишь.

– Не интересно, – отрезал я и встал из-за стола, бросив на скатерть червонец. – Это за мой кофе. Я бы пожелал вам удачи, граф, но не стану.

– Думаешь, можешь так просто уйти? – заскрипел зубами Вележев. – Я пытался говорить по-хорошему, теперь поговорим по-плохому.

Он щелкнул пальцами. По его задумке сюда должны были ворваться головорезы Бурого, но я-то знал, что Полковник коварно лишил нас обоих этого удовольствия. Графеныш щелкнул второй раз, третий, и конечно же без толку. Даже повар к этому времени убежал из ресторана.

– Пальцы не сотрите, граф, – рассмеялся я и вышел на улицу.

Глава 27

Стенд выглядел «дорого-богато». Дизайнеры усиленно предлагали красивый крутящийся подиум, на котором станет красоваться наш кабриолет в красивом освещении. Подумав, я отказался. Мне хотелось, чтобы каждый мог в него сесть и оценить не только внешнюю красоту, но и салон, который сочетал бы ретро-стиль и современную функциональность. Звучит, как фраза из рекламного буклета, но на самом деле за последние пятьдесят лет человечество научилось делать автомобили гораздо лучше.

Я устроил смотр девушкам, предоставленных агентством. Ну что я могу сказать, искусством сексуально возлежать в вечернем платье на капоте или прохаживаться на каблуках вокруг автомобиля, нежно поглаживая его блестящие бока, они овладели в совершенстве.

– А вот вам придется переодеться! – заявил я красоткам из моей команды.

– Это еще почему? – возмутилась Алиса. Остальные дамы ее поддержали, яростно сверкая глазами. – Чем мы хуже этих шлюшек?

– Вы лучше, гораздо лучше, – успокоил я разгневанных красавиц. – Поэтому вы купите в местных бутиках лучшие деловые костюмы, в которых вы будете выглядеть еще более неотразимо. Зато каждый поймет, что вы не одни из «шлюшек», а высокое начальство.

– Ах ты в этом смысле, – задумчиво протянула Алиса.

Девочки как представили себе второй шоппинг-тур с бесконечной кредиткой, так только их и видели. Я же занялся реально полезным делом: проверил, что ролик крутится на экране во всю стену, причем, по очереди на трех языках – русском, итальянском и английском. Пришлось, конечно, обучить Варвару, которая и здесь блистала как кинозвезда. Но обручи с соответствующим программами у меня имелись.

Торжественное открытие салона меня впечатлило. Что-то вроде старта Олимпийских игр на минималках и в не очень большом помещении. Потом отправился с фрау Брехт на пару обходить выставку. На этапе подготовки мы кое с кем успели поговорить, кое-что посмотреть. Но большинство машин появлялось на стендах непосредственно перед открытием. Я дал Эмме задание закупить «каждой твари по паре», точнее по экземпляру тех машин, которые покажутся ей интересными.

Жаль, что нельзя просканировать выставочный образец мгновенно, будто щелкнуть фотоаппаратом. Познание сложных механизмов требует времени. Подумал-пожалел, а потом у меня, как говорят в определенных кругах, «включился мозг». Я дал команде ценные указания, а сам отправился в Медный Дом и там засел в лаборатории.

Через сутки я вернулся с тем самым «волшебным фотоаппаратом». Суть его воздействия в том, что он на миг сдвигает объект в Тень, но не полностью, а «на полшишечки». Между мирами объект застревает, и можно поиграть с относительностью. Короче говоря, реальность для машины и камеры застывает, и последняя может потратить сколько угодно времени на сканирование. А потом обе возвращаются на физический план и в реальное время, которого тратится меньше секунды.

Я вручил Эмме фотоаппарат, велев снимать все подряд. Благо, на выставке съемка не возбраняется и шпионажем не считается.

Где-то через час я обнаружил всех моих учеников склонившимися над фотиком. Они явно пытались понять, какие связки я там накрутил. Что ж, уверен, что какую-то пользу они извлекут, но заклинание даже не экспертного уровня, а гроссмейстерского. Такому в академиях не учат.

С какого-то момента мне стало смертельно скучно в их хваленом Милане. Тем более, что автосалон приманивал туристов вернее, чем чемпионат мира по футболу или неделя моды в Париже. Город буквально переполнился людьми, что сказывалось на загруженности магазинов и ресторанов.

Мысленно я уже отправился в Китай, не говоря уже о Марсе, но, как и всегда в такие моменты, повседневные хлопоты вцепились в меня как бульдоги.

Например, к нам на стенд заглянули сеньор Виттарио с верным Морроне за компанию. Ради их визита мне пришлось «напялить» личину Генри Манна. Гости посидели в кабриолете, еще раз его похвалили. Потом Луиджи отвел меня в сторону.

– Что-то страшное грядет, – прошептал он мне ухо. – Я не знаю что. У меня в кармане официальное предложение перенести всю деятельность на юг Италии, где вы получите финансовую поддержку и, простите за жаргон, надежную «крышу». Повторюсь, «всю деятельность».

– Хм, – задумался я. – Имеется в виду, вывести из России?

– Если успеете.

– Мне кажется, – я внимательно посмотрел на адвоката, – вы хотите что-то добавить от себя.

– Во-первых, я прошу извинить меня лично и всю нашу организацию за препоны, с которыми вы столкнулись в Лихтенштейне. Поверьте, инициатива исходила не от меня.

– Это уже дело прошлое. Надеюсь, «во-вторых» относится к будущему?

– Да, Генри, – кивнул Луи. – Осторожнее подписывайте бумаги. Я говорю о любых сделках с западными партнерами. Европа, остров, Штаты – со всеми. Будущее становится нестойким и эфемерным. Незыблемые на первый взгляд вещи вдруг рассыпаются песком.

– Вас потянуло на поэзию, мой друг! – рассмеялся я. – Вам идет лиричное состояние души. Давайте выпьем за встречу, у меня в закромах найдется бутылочка пятнадцатилетнего кьянти для особых клиентов.

– Я не могу сказать большего, Генри, уж простите.

Эхом от невнятных предупреждений адвоката мафии на стенд заявился англичанин. К моему удивлению он не имел отношения ни к одному из автомобильных концернов.

– Вильям Хартман, – представился он. – Если мы подружимся, мистер Беринг, сможете звать меня «Билли».

Я, естественно, уже вернул себе облик «российской аватары».

– И сейчас вы мне расскажете, что нам надо сделать, чтобы стать друзьями?

– Вы смотрите в корень, мой будущий друг! Нам понравился ваш автомобиль, и мы хотим инвестировать средства в его производства.

Мистер Хартман оказался излишне говорливым, но смысл я уловил без помощи Сидорова. По сути, я становлюсь управляющим нового завода на острове с долей в бизнесе, величина которой подлежала обсуждению, но я сильно сомневаюсь, что мой пакет будет контрольным. Они предлагали для начала десять процентов, а я предчувствовал, что они готовы торговаться до четверти. «Дружок» мой новый, точнее, потенциальный, очень хотел, чтобы наша беседа свелась именно к обсуждению моего процента и других циферок, а не самого соглашения.

Для начала я обратил внимание на одну маловажную деталь.

– А для чего нам переименовывать кабриолет из «Петербурга» в «Виндзор»?

– Я сам, конечно, представляю финансовые круги, точнее, один межбанковский синдикат. Но часть денег вложит королевская семья. Это, кстати, большая честь, мистер Беринг.

– Оставьте бумаги, – попросил я Хартмана. – есть же у вас какой-то сформулированный оффер?

– У меня есть полномочия заключить сделку на автосалоне. Если этого не произойдет, боюсь, что проект утонет в бюрократии. Ситуация ведь может очень сильно измениться, в таком мире мы живем.

Я вспомнил Луиджи с его предупреждениями.

– Что-то страшное грядет? – спросил я, наклонившись к уху Хартмана.

– Вы тоже чувствуете? – «дружок» посмотрел на меня с уважением. – Тогда вы понимаете, что у вас не так много времени, чтобы определиться с юрисдикцией ваших активов.

Я предложил ему оставить бумаги Сидорову, заметно расстроив англичанина. Он очень хотел продолжить обрабатывать меня здесь и сейчас, но ко мне заглянули два заместителя: министерский, отвечающий перед Челноковым за автопром, и Бодров, заведующий производством на заводе «Волжская Ласточка».

Как ни странно, пришли они почти с такой же целью, что и дружище Билли. Они тоже хотели подмять под себя будущее производство кабриолетов с таким видом, будто делают мне одолжение. Хорошо хоть, что они не хамили, как директор Брянцев.

– Надеюсь, вы понимаете, что выпускать этот автомобиль надо под маркой «Волжская ласточка»? – спросил меня замминистра Вершков.

– Нет, Павел Андреевич, я этого не понимаю, – ответил я честно, но эти двое меня принципиально не услышали.

– Мы готовы отвести под эти задачи отдельный цех. Там уже есть сборочная линия. Ее, конечно, придется модернизировать, но это уже задача госпожи Фрахт, а наши специалисты помогут ей чем могут.

– И почему вы решили выпускать там именно этот кабриолет? Он не сильно вписывается в существующий модельный ряд.

– Принято решение на самом верху, – Вершков ткнул пальцем в сторону потолка, – наладить отдельный выпуск экспортных моделей. Причем, на решение это повлияло качество поставляемых вами деталей. Так что поздравляю, Яков Георгиевич.

Вершков подскочил и с торжественным донельзя видом пожал мне руку. Его примеру последовал и Бодров.

– Я благодарен за столь высокую оценку, но давайте отделим мух от котлет. «Волжская ласточка» – автомобиль бюджетный, это его преимущество, которое теряется, конечно, от заметно упавшего качества.

При этих словах Бодров скорчил рожу, будто бы съел лимон. Ну а я продолжил.

– Люксовый автомобиль под этой маркой никто не купит. Да и при всем моем уважении, я свою разработку «Волжской ласточке» не отдам.

– Вы не потянете серийное производство, – терпеливо, как ребенку, начал внушать мне замминистра.

– Вы ошибаетесь. Дорогие эксклюзивные автомобили не выпускаются массовыми тиражами. Их попросту невозможно продавать тысячами. А тираж, скажем, пару сотен в год я обеспечить смогу без каких-либо проблем. И я планирую начать юридический процесс регистрации соответствующего предприятия. И мне бы, конечно, не помешала поддержка министерства.

– Такая поддержка не появляется из ниоткуда, – поморщился Вершков. – Я бы сказал, что это дорога с двусторонним движением.

– Поэтому у меня есть встречное предложение. Я беру ваш экспортный цех, но производить мы там будем новую модель «Волжской ласточки», народного автомобиля, но с современным дизайном и адекватным качеством. Моя команда в ближайшее время представит проект. Как ответную признательность я надеюсь как раз на поддержку при регистрации автомобильного завода на базе уже существующей студии тюнинга и восстановления автомобилей.

– А ваша новая модель сможет конкурировать со старыми по цене? – едко поинтересовался Бодров. – Звание «народный автомобиль» еще надо заслужить.

– Продавать его стоит дороже, чем существующие модели, но значительно дешевле, чем иностранные аналоги. Делать на экспорт даже вылизанные «семерки» смысла не вижу.

– И волки сыты, и овцы целы? – усмехнулся Вершков. – Не хотите отдавать волжанам люксовый сегмент?

– Не вижу смысла. Да и странно это, зачем мне дарить чужому дяде полностью готовую разработку? Нам еще предстоит обсудить, на каких условиях я вольюсь в стаю «ласточек», чтобы мой интерес не растворился без следа. Скорее всего придется основать совместное предприятие.

– Ладно, технические моменты мы решим в рабочем порядке. Пока мне надо обсудить ваше предложение в министерстве. Когда вы сможете представить проект? И в каком виде, кстати, вы это сделаете?

– Думаю, что уже через неделю мы создадим так называемый «лабораторный образец». Так что представим действующую модель.