Текст книги "Оракул (СИ)"

Автор книги: Яков Барр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Оракул

Глава 1

Помещик Филимонов Виталий Аркадьевич стоял в сигарной комнате клуба дворянского собрания города Нарышкин. В креслах вальяжно расселись отцы города: предводитель дворянства Филиппов, судья Перепел и сотрудник государственной безопасности Михельсон. Андрею Васнецову эта сцена показалась бы знакомой. Не прошло и недели, как он сам стоял на том же самом месте, ожидая вердикта «трех тостяков».

Адвоката Добродецкого в качестве спутника заменил распорядитель дуэлей Бобровский, но в отличие от излучавшего уверенность юриста, Виталий Вениаминович выглядел немного нервным. Филимонов-старший и вовсе дрожал всем телом от возбуждения.

– Справедливости! – Филимонов переводил взгляд с одного господина в кресле, на другого. – Я требую справедливости! Наши дети убиты. Иный Костецкий опозорен. Щенку Васнецову эти преступления не должны сойти с рук! Он должен, должен, должен за все ответить!

И другим, жалобно-просящим тоном, очень тихо добавил:

– Пожалуйста!

Предводитель Филиппов тяжело вздохнул и обратился к судье.

– Олег Георгиевич, будьте любезны, помогите нам вникнуть в детали происшедшего.

– Виталий Аркадьевич, мы все разделяем ваше горе! – откликнулся судья Перепел. – Но давайте разбираться. В чем конкретно вы обвиняете юного Васнецова? Он явно не был источником конфликта.

– Он спровоцировал наших мальчиков.

– Но помилуйте, Виталий Аркадьевич, – всплеснул руками судья, – так уж вышло, что я присутствовал и лично наблюдал обстоятельства вызова! Ваш сын, светлая ему память, а также покойный Ерофеев и Костецкий первыми подошли к Васнецову, который мирно ужинал со своей девушкой, и начали оскорблять парня. Андрей же отвечал вполне миролюбиво. В чем же его провокация?

– Он сидел там, как будто имел право! – Филимонов-старший сжал руку в кулак, будто показывая, что бы он сотворил с аристократишкой-выскочкой.

– И такое право у него было, – покачал судья головой. – С чего бы ему не отдыхать в приличном заведении?

Филимонов сорвался и перешел на визг, которому бы позавидовал юный Ерофеев.

– Щенок должен бояться! Щенок не должен вести себя как ровня в обществе настоящих дворян! сильных и красивых! – Филимонов тряс кулаком над головой. – Он должен отнестись с почтением! С почтением! Он знал, что мальчики не стерпят такого поведения и захотят показать ему, где его место! Это была ловушка!

Предводитель закатил глаза, САБовец же наблюдал за происходящим с явным интересом. Судья тяжело вздохнул и перевел взгляд на распорядителя дуэлей.

– Виталий Вениаминович, правда ли, что на смертельном исходе настоял Васнецов?

– Отнюдь, Олег Георгиевич, – угодливо заговорил Бобровский, – он предлагал схватку до потери боеспособности. Его противники, и в первую очередь молодой Филимонов, настояли на смертельной битве.

– Противники? – вмешался предводитель, – а кто именно вызвал Васнецова на дуэль?

– Все трое, – ответил судья, – этому я тоже был свидетелем.

– То есть по замыслу вашего сына и его друзей, Васнецов не должен был пережить этот день ни при каких обстоятельствах?

Филимонов-старший промолчал.

– Ладно, Олег Георгиевич, будьте любезны, продолжайте.

– Конечно, Сергей Николаевич! – вернул инициативу судья. – Виталий Вениаминович, вы зафиксировали какие-то нарушения в ходе схваток?

– Нет, все было по правилам. Я лично проверил оружие всех участников, мечи были добротными, пригодными к бою. Секунданта Васнецов выбрал не из дворян, но правила такое допускают. Скорее круговая ответственность противников выходит за рамки, но и это не запрещено.

– Вы что там все ослепли? – закричал Филимонов-старший. – Как мог хилый юнец, которого только ленивый не шпынял в университете, победить троих чемпионов, свет нации! Это была ловушка, заранее запланированное убийство. И то, что мальчишка оказывается лучшим бойцом, чем три опытнейших фехтовальщика, и то, что юнец вел себя как взрослый опытный мужчина, издеваясь над мальчиками своим показным спокойствием! Убийство! Убийство! Убийство!

– Два фехтовальщика, – пробубнил себе под нос распорядитель.

– Что, простите, – переспросил судья.

– Васнецов победил двоих. Костецкий сдался, не рискнув вступить в схватку.

– Мне уже все ясно, – устало сказал предводитель, – но для проформы… Виталий Вениаминович, Васнецов сражался как опытный фехтовальщик?

– Трудно сказать, тут бы пригодилось мнение эксперта. Со стороны победы мальчика выглядели случайностью. Он скорее казался неуклюжим, но везучим фехтовальщиком. Чтобы сымитировать такую неловкость нужен дар высочайшего уровня, гораздо выше, чем даже у меня, при всем моем опыте.

– И все же, сложилось же у вас какое-то впечатление от боя?

– Мое личное мнение, мальчик тренировался, рискнул и ему улыбнулась удача. Хотя, не спорю, он был на зависть хладнокровен. Но разве мы не поощряем спокойную голову даже в экстремальных условиях у наших молодых дворян, защитников Отечества?

– Мне все ясно, – подытожил Филиппов. – Виталий Аркадьевич, я понимаю, что вы оказались в сложной и весьма печальной ситуации, долги, проигранные иски, смерть вашего наследника, и глубоко вам сочувствую. Я не вижу криминала в происшедшем с Никитой и его друзьями. К сожалению, должен констатировать, что они сами виновники своих бед. Я прошу вас, Виталий Аркадьевич, взять себя в руки и найти смысл, цель, которая позволит вам жить дальше. К слову, ваши долги передо мной выкуплены третьей стороной, и это дает мне возможность предложить вам помощь, чтобы выпутаться хотя бы из финансовых неурядиц.

– Я этого так не оставлю, – пробурчал Филимонов. – Я отправлюсь в Нижний, к самому Нарышкину, – добавил он гораздо громче.

– Вы имеете на это полное право, – поморщился предводитель, – но ручаюсь, что князь ответит вам то же самое: в смерти Никиты не виноват никто, кроме его собственного сложного характера. Намеки на то, что юный Васнецов так резко и неожиданно повзрослел, кажутся мне странными. Мальчик столько пережил, неудивительно, что он окреп духовно и физически. Тем не менее, мои глубочайшие соболезнования, Виталий Аркадьевич. И подумайте, насчет заема. Я предлагаю помощь чисто по-дружески.

Филимонов-старший вышел из сигарной комнаты, не прощаясь, изо всех сил стараясь держать голову и спину ровно. Сразу из клуба он направился в свое имение, где его никто не ждал, кроме старого слуги. Жена бросила его много лет назад, оставив заботиться о сыне, как ему заблагорассудится.

Виталий Аркадьевич поднялся на второй этаж в свой кабинет. Достал лист бумаги и дорогую перьевую ручку, начал было писать что-то, но передумал, достал из сейфа старый револьвер с рукоятью, отделанной перламутром, вышел на балкон и прижал ствол к подбородку.

* * *

Жар, скопившийся в недрах собора, плавил всю площадь. Чем ближе мы подходили к этому закопченному памятнику архитектуры, тем больше ныл ликвор, сообщая, что ему приходится подлечивать ожоги.

Воссоединение семьи Васнецовых прошло скорее бурно, чем радостно. Они знали, как появляются в этом мире инвейдеи. Все мы знаем про семь стадий принятия неизбежного. Отрицание и гнев Васнецовы направили на меня, вбив себе в голову, что я пришел по их души. Сперва я пытался мягко увещевать обезумевших от горя родителей, в итоге пришлось применить силу, чтобы их успокоить.

Наталья Владимировна весьма умело метнула пять ножей, я их все перехватил, а потом забрал и пистолет, за которым потянулся Владимир Петрович. К слову, охотниками они оказались странными, я не видел в них ни следа того развития, что дает ликвор, ни силы, ни скорости. Просто люди в хорошей физической форме. Немножко усталые, но сколько они уже отсиживаются в огненном аду!

Я положил оружие обратно на стол, еще раз объяснив супругам, что не желаю им зла, равно как и непричастен к смерти их сына. Я не выбирал, чье тело мне занимать. И уж точно Андрей на тот момент был абсолютно и безвозвратно мертв. После этого беседа наконец наладилась.

Я предложил им выбраться из осколка, перевести дух, почистить, так сказать, перышки и просто поесть по-человечески. Но сразу супруги не согласились, они еще не вполне доверяли мне и отказывались поверить, что им не угрожает Вержицкий.

Я спросил прямо, как два охотника позволили какой-то гвардии жалкого барона загнать себя под землю, они опять замялись, Наталья Владимировна не хотела откровенничать со мной. Но Владимир Петрович все же решился.

– Мы не охотники, молодой человек. Пришельцы, да, но с абсолютно другой специализацией.

– Я пока новичок и мало знаю про инвейдеев. Соня… вы, кстати, с ней знакомы?

Владимир покачал головой.

– Странно, но ладно. Она рассказывала про Оракула.

– Про Евгению Степановну? – оживился Владимир.

– Отчество не помню. Соня называла ее «Бабушка Женечка».

– Тогда мы знакомы с Оракулом, – кивнул Васнецов-старший. – Вы должны понимать, что инвейдеи мало общаются друг с другом. Мы все по натуре – одиночки. Итак, раз вы слышали про Оракула, то в курсе, что есть разные специализации. У монстров тоже. Вы уже разобрались, чем мы от них отличаемся?

– Насколько я понял, мы раньше были людьми, а твари кем-то другим.

– Грубовато, все немного сложнее, – вступила Наталья, – но в целом, примерно так и есть.

– Ну вот, – продолжил Владимир, – и мы другие. Наташенька у нас – географ, а я – механик.

– Что это значит?

– Наташа умеет находить и открывать новые трещины, проходы в осколки. У нее идея фикс – составить подробную карту!

– А вы?

– Я нахожу общий язык с машинами. Любыми.

– А как вы пополняете ликвор?

– Ненавижу это слово! Андрей, – Наталья запнулась. – Извините, я не знаю, как к вам обращаться.

– Меня знают в этом мире либо как Андрея Васнецова, либо как Алексея Петрова. Зовите Алексеем, так будет всем проще.

– Вы же взрослый человек, Алексей! Я думаю, вы гораздо старше, чем выглядите! Ну какой, простите, ликвор. Причем тут спинномозговая жидкость?

– Да какая разница, – возразил я, – термин и термин. Я называл эту энергию эйфорией.

– И то лучше, – кивнула Наталья.

– Короче говоря, – вступил Владимир, – мы не получаем эйфорию от чьей-то смерти. Я не собираюсь вас судить, Алексей, но мы не такие, мы не убийцы. Мы развиваемся, когда достигаем успеха в том, что делаем. В общем-то, как и вы. Наташа становится сильнее, когда открывает проход.

– Я называю их «кроличьи норы».

– Прекрасная метафора! – обрадовался Владимир, – я тоже получаю свой бонус, когда удается разобраться в сложной инопланетной технике.

– Инопланетной? – удивился я.

– Я не знаю, откуда что берется в трещинах, другая планета, другой мир, будущее, – пояснила Наталья, – мы были на военной базе явно человеческой, даже русской, но из России как минимум следующего века, если не тысячелетия.

Я сразу вспомнил степной шаолинь и базу рядом со штаб-квартирой «овечек». Последнюю надо срочно навестить.

– Вернемся к вашей, извините, эмиграции. Вас загнал сюда барон Вержицкий?

Владимир молча кивнул.

– Он работал на некоего Красного Гостя. С ним вы не сталкивались?

Наталья нервно рассмеялась. Я удивленно посмотрел на них с Владимиром.

– Мы знаем Гостя, – пояснил он. – Мы его убили прямо здесь, на этой площади.

– Кажется, ваша история еще более интересна, чем мне казалось, – улыбнулся я.

– Володя, стоит ли… – Наталья потянула мужа за рукав.

– Да ладно, Наташенька, если бы он работал на Гостя, мы были бы уже мертвы. Нам нужен союзник там, наверху. Эту трещину, Алексей, мы искали очень давно.

Наталья закатила глаза, но потом кивнула и мы вместе вышли на площадь.

– Там, – Наталья указала пальцем в кипящие недра собора, – расположен проход в родной мир Акаи Гестио.

Осколок, в котором застряли Васнецовы, всегда был довольно опасным местом. За стенами монастыря он таким и остался. Пространство наводняли шустрые зубастые твари, бороться с которыми без улучшенных боевых навыков было почти невозможно. Наталья и Владимир с трудом пробились в тот самый маленький домик. Звери почему-то избегали строений, и внутри было безопасно.

На всякий случай они защитили убежище разными охранными устройствами. Возможно, мне повезло, что они не обрушили на меня всю мощь защитных систем, как только я зашел к ним в гости. Но Владимир тут же уточнил, заработав негодующий взгляд супруги, что остались только глобальные самоубийственные приблуды.

Трещина в подземном этаже собора была уникальной по своей природе. Наталья, несмотря на огромный опыт и все свои инвейдеевские возможности, другой такой не знала. По сути, там был «хаб», позволяющий отправиться в один из нескольких осколков. Сколько именно там проходов она не знала. Открыть прямо сейчас она могла бы три мира, если бы, конечно, не огненная буря, заблокировавшая подвал и весь собор.

Еще четыре Наталья чувствовала, но открытие врат требовало тонкой настройки себя любимой, и наш семейный географ просто не успела это сделать, потому что появился он: наш дорогой и нежно любимый Красный Гость.

– Как он выглядит? – сразу же спросил я.

– Выглядел, – поправила меня Наталья.

В «спокойном» состоянии Гость походил на двуногую прямоходящую ящерицу без хвоста. Типичный человек-рептилоид из городских страшилок нашего бывшего мира. Ростом выше двух метров, но не сильно, сантиметров на десять. Со спины и в одежде его можно было бы принять за здоровенного качка.

Но когда Гость возбуждался, он становился «долбаным ифритом», как экспрессивно выразилась Наталья. Рептилод превращался в облако плазмы, условно сохранявшее очертания его фигуры.

Он жег мелких зубастиков десятками, но тварюшки оказались не только многочисленными, но и абсолютно бесстрашными, так что Гость в итоге заселил монастырь саламандрами, которые и затевали все те забеги по лабиринту, с которыми столкнулся и я. В подвале огненные ящерки устроили мини-вулкан, так ощущалось их гнездо.

Васнецовы потратили на защиту от Гостя почти все свои защитные артефакты, но под конец им удалось заманить Акаи Гестио в маленький каменный сарайчик, где и подорвали с помощью какой-то диковинной морозящей бомбочки.

– Такие дела, Алексей, – Владимир похлопал меня по плечу, – убили мы твоего Акаи Гестио. И угадай, что произошло дальше.

– Умерев здесь, он возродился в нашей родной ловушке для покойников в теле какого-то бедолаги? – предположил я.

– Бинго!

– Почему вы решили, что ваш рептилоид и есть Гость?

– Эта зараза всюду рисовала свои иероглифы, – ответила Наталья. – Да-да. Японские, и не спрашивай почему, мы не знаем.

Доступ к хабу был перекрыт саламандрами. У Владимира были идеи, как от них защититься, правда, какая ирония, найти подходящее устройство можно было в одном из миров, куда они попасть теперь не могли. И пока Васнецовы бились над решением, как им казалось, чисто технической проблемы, появился проклятый барон Вержицкий, устроивший веселую жизнь всем мелким помещикам Нижегородской области. К счастью, он не знал, кто именно хранит проход, так терроризировал всех, у кого на Земле нашлась трещина.

Барон явно платил какому-то инвейдею, способному чувствовать трещины, но классом куда слабее географа.

– Ты заметил, сколько вокруг появилось пожарищ? – спросил Васнецов-старший.

– О да!

– Гость, пироман чертов, развлекается. Любит огонь, природа у него такая.

В одну непрекрасную ночь поместье атаковали гвардейцы. Васнецовых спасли турели, позаимствованные в той самой базе из будущего. Я снова вспомнил трещину около офиса «Овечек». Гвардейцы уничтожили большую часть защитных систем, но все же отступили.

Васнецовы отправили сына в Москву, дав денег и письмо к дальнему родственнику с просьбой о помощи хотя бы на первое время.

– Теперь я понимаю, что Андрюшенька не доехал, – голос Натальи задрожал, но она справилась с собой.

Они потратили день, чтобы перетащить в монастырь все необходимое для выживания, запасы консервов, питье, кое-какую бытовую технику, генератор на батареях, все, что осталось от охранных устройств.

– Мы успели выпросить блокировку прохода! – рассказал Владимир.

– Да что ж ты за трепло! – Наталья стукнула мужа по плечу.

– Уже неважно, – потер он ушибленное место. – доступ закрыт. А просить у этой стервы можно что-то одно за раз. Мы выбрали ключ к трещине. Он нас и спас. Когда ночью опять пришли гвардейцы и подожгли дом, мы ушли в монастырь. Символично, да?

Глава 2

– Да, да! Там скрыт осколок, в котором живет вполне рабочий исполнитель желаний.

– Вообще любых желаний? – уточнил я.

– Материальных, – пояснила Наталья, смирившаяся, что между нами, родственниками, нет секретов. – Можно попросить только одну вещь, зато любую. Даже не существующую, но хорошо описанную.

– И вы выбрали ключ, запирающий трещину, – покачал я головой.

– Барон не первый, кто хотел нас использовать. Вокруг каждой удачной находки сразу вьются толпы халявщиков. Иногда очень агрессивных.

Я начинал понимать их игру. Не верить же всерьез в болтливого папашу и одергивающую его мать. Они явно хотят, чтобы я за ручку их провел к Золотому Шару осколочного разлива. Может быть, и проведу, если будут хорошо себя вести. Ладно, кого я обманываю, я чувствую свой долг перед этой семьей, хотя на самом деле ни в чем перед ними не виноват.

– Пора выбираться отсюда. Нам всем повезло, что кроличья нора ведет не в гнездо саламандр.

– Куда выбираться? У нас ничего не осталось в том мире, кроме пепелища, заблокированных счетов и врагов.

– Вы же не в курсе последних новостей! – произнес я с преувеличенным энтузиазмом. – Докладываю. Мы отбили все иски от бароновских прихвостней. Счета разблокируют не сегодня-завтра. С Вержицким я тоже разобрался. Гвардия его, по сути, уничтожена, носа в Нижегородскую губернию он в ближайшее время не сунет. В качестве виры он отстегнул круглую сумму, которую я готов потратить на фонд помощи его жертвам в наших краях. В частности, отстроим заново дом в поместье Васнецовых.

– Вы собираетесь жить с нами в этом доме? – напряженно спросила Наталья.

– Я понимаю, что видеть меня в этом теле для вас будет тяжело. Не беспокойтесь, я найду, где поселиться. Вы, пока особняк строится, можете пожить в квартире, которую я снимаю в городе. Но напоказ нам следует демонстрировать какие-то родственные отношения. Мы должны будем пару раз выбраться в свет всей семьей. Может быть, устроим прием в честь новоселья. Это приемлемо?

Васнецовы мялись, не в силах принять решение.

– Ну же, вам надо поесть по-человечески, и, уж извините за подробность, помыться и переодеться в свежее.

Забавно, что подобные малозначащие доводы могут обрушить лавину. Супруги, наконец, отправились к выходу из кроличьей норы. Забирать что-то из каменного домика они не стали, то ли там не осталось ничего стоящего, то ли они собирались вернуться сюда вновь, да наверное и не раз.

По дороге я вспомнил кое-что важное.

– Кстати, дорогие родители, вы скоро станете дедушкой и бабушкой.

Что-то щелкнуло в голове Натальи Владимировны, она на автомате начала «материнскую тираду»:

– Андрюшенька, что ты…

Владимир Петрович положил жене руку на плечо, и она замолкла.

– Вы помните семью Кречетовых? – продолжил я.

– Да, соседи наши. Боюсь, что Вержицкий с ними расправился первыми.

– А вы что в это время делали? Ролик для соцсетей писали? – не выдержал я.

Вспомнилось некстати Олино «кто-то же должен…»

– Андрей! – возмущенно одернула меня Наталья.

Что-то сдвинулась в ее сознании. Я понимаю. Ей было трудно смотреть на мое лицо, напоминая себе, что ее сын мертв.

– Мертвы не все. Ольга выжила, – ответил я резко, чтобы хоть как-то выйти из трудной ситуации. – Я подал документы на ее удочерение. Надеюсь, у вас нет проблем, с тем, что она официально вступит в семью Васнецовых?

Они ответили не сразу. Владимир решился первым и умоляюще взглянул на жену. Наталья вздохнула, поцеловала мужа в лоб, высвобождаюсь из-под его руки.

– Мы очень рады, что девочка жива. И спасибо, что ты решил о ней позаботиться. Если тебе будет трудно одному за ней следить, мы примем ее как родную, не сомневайся.

Я разместил Васнецовых, как и собирался на квартире, арендованной у Степаниды Дмитриевны. Дом Вержицкого я оставил себе, как и собирался. Надо найти контору, которая сделает там косметический ремонт, скрыв следы боя и вообще освежив все, что нужно. И конечно сменить обивку у всей мягкой мебели, мало ли чем барон там занимался.

Я проехал по улицам Нарышкина, прошелся по центру, исследовал окраины и понял главное – я вычистил этот город. Он стал почти стерильным и неинтересным для охоты. Максимум, что мне удалось сделать – надавать подзатыльников каким-то щеночкам, перепившим пива и докапывавшимся до прохожих. На хищников они не тянули, максимум – на свежевылупившихся слепых волчат.

Позвонила Оля, спросила, скоро ли я приеду. Я мягко укорил ее, что она еще не в постели, понял, что мы скучаем друг по другу, и нам обоим одиноко без Сони. Я поехал на дачу.

Утром я спустился в степной шаолинь, и там тренировался до изнеможения, а потом сел на велосипед и поехал в ту сторону, где по моим прикидкам расположился Гречин. Пришлось, конечно, поплутать, я съехал в какую-то расщелину, а когда выбрался на ровную поверхность, уткнулся носом в знакомую военную базу.

Выйдя в основной мир (так и не привык называть его «своим», хотя стоило бы), я обнаружил, что офис «Овечек» уже свободен от толпы спецслужбистов, а на окнах второго этажа висит баннер с объявлением о продаже. Щелкнув его камерой смартфона, я зашел перекусить в тот же макдональдс, в котором совсем недавно откармливал бедную Олю, а потом вернулся на военную базу, и всласть побродил по ее коридорам.

Сюда стоило бы наведаться с Владимиром Васнецовым, и если мы найдем общий язык, то я его приведу. Пока, к сожалению, между нами отношения напряженные, из-за моей внешности, конечно же. Но контакт состоялся, будем привыкать друг к другу.

Часть базы была обесточена, какие-то павильоны и вовсе разрушены, а в других загорался свет, стоило мне туда зайти. В одном из «живых» залов я нашел работающий стресс-тест амуниции: манекен в спецназовских доспехах проходил через все круги ада. Лента тащила его по кругу через полосу препятствий, по дороге несчастный манекен кололи пиками, поджигали, обрызгивали какой-то подозрительной жидкостью, резали лазерами.

Я больше пострадал от этой вакханалии, чем испытуемый. Судите сами, только я вошел в темную комнату, как вдруг все мои органы подверглись давлению звуков, вспышек и запахов. Даже воздух стал каким-то шершавым, на что ликвор недовольно рявкнул.

К чести доспеха, испытуемый вовсе не пострадал. Я для порядка еще пальнул по нему пару раз из Тихони, когда манекен поравнялся со мной. Дыр от пуль я не заметил. Чуть поодаль в стеклянном шкафу висели на плечиках свежие экземпляры такого же доспеха. На вид он был похож на спортивный комбинезон из шаолиня, только черный, и состоял из двух частей – штаны в обтяжку и водолазка с карманами и разгрузкой. Ткань оказалась легкой и приятной на ощупь, а когда я примерил первый попавшийся комплект, чудесным образом подстроилась под мои размеры и фигуру. К доспеху прилагались перчатки из той же ткани, столь же тонкие, что и лайкровые от Маузера, но гораздо более удобные, рука их вовсе не чувствовала.

Я проверил все компоненты паучьим метательным ножом, разрезать ткань не удалось.

Отдельно выставлялись штурмовые ботинки, легкие, также самостоятельно адаптировавшиеся под ногу и наверняка очень прочные.

Я собрал три комплекта, но не нашел ничего похожего на сумку или мешок. Поэтому дотащил обновки до выхода в свой мир, сложил аккуратно на тот же стул, на котором мы допрашивали овечьего зама, и ушел «наверх».

В гостинице напротив штаб-квартиры я снял номер, тот же самый на десятом этаже. Нашел торговый центр, купил там чемодан, спустился в трещину, и наконец забрал доспехи.

Экскурсия по базе меня утомила, так что я нашел нормальный ресторан, благо я все-таки поселился в центре города, хоть и такого грустного, как Гречин. Сделав заказ, я позвонил по телефону с баннера. Разговор меня немного озадачил, и я перезвонил Добродецкому, чтобы договориться о встрече.

Я вернулся на дачу через степной осколок на велосипеде. Проведал Ольгу и Степаниду Дмитриевну. А потом уже на машине отправился к адвокату.

Я известил Добродецкого, что Владимир и Наталья живы. Возможно, им потребуется помощь в восстановлении прав, но все же стоит помнить, что Аристарх Вениаминович – не семейный поверенный, а лично мой, и в сложных ситуациях возможен конфликт интересов. Юрист уверил меня, что понимает особенности ситуации. Я сообщил адвокату, что не возражаю, чтобы контроль над разблокированными счетами Васнецовых был передан родителям Андрея. Это ведь и вправду их деньги, я на них не претендую. Все мое – на счетах в оффшоре.

Далее я спросил о том, как продвигается процедура удочерения. Дело шло своим чередом и довольно скоро будет передано в суд. Если Васнецовы-старшие не станут чинить препятствий, то шансы на успех весьма велики.

Третий вопрос, который меня интересовал, приобретение того самого овечьего дома, так я про себя обозвал бывший офис «Красных овечек». Здание это обладало специфической формой собственности, из-за которой им могло владеть только юридическое лицо.

Мы с Добродецким на час с лишним закопались в законах и положениях, и вскоре пришли к выводу, что просто так использовать наше заграничное предприятие не выйдет, но можно зарегистрировать дочернюю компанию в России.

– Нужно что-то, способное оправдать активный образ жизни. Может быть, детективное агентство? – предложил я, ненадолго задумавшись.

– Это не так просто, как хотелось бы, – возразил юрист. – Необходимо получить лицензию.

– Но это в принципе возможно?

– Конечно. Особенно если поможет кто-то значимый из силовых структур. Кажется, вы пользуетесь расположением господина Михельсона? Прощупайте почву, если офицер Службы Безопасности даст вам рекомендацию, это сильно поможет делу. Я же со своей стороны начну подготовку документов. И кстати вот контакт знакомого риелтора. Я уже имел с ним дело, он вполне толковый. Посоветуйтесь и с ним.

Также мне-Васнецову, как российской стороне, следовало внести в уставной капитал определенную сумму денег. Кстати, у меня же нет личной карты, только корпоративная с оффшорной компании. А значит, надо бы заскочить в банк и заказать. Только с пустыми руками к ним являться – позорить доброе имя Васнецовых. А наличные, которые я раньше таскал с собой портфелями, тоже подошли к концу, чему способствовал переход на безналичный расчет с товарищем Маузером.

Первый звонок я сделал САБовцу Михельсону, который радостно воскликнул, что только что думал обо мне, поскольку у него есть ко мне дело. Я столь же задорно предложил ему перекусить в ресторане, чем бог послал. Дело шло к ночи, так что я имел полное право споить гэбэшника, что в целом отвечает стратегии вербовки агента смежной службы.

После третьей рюмки перцовки мы перешли с Михельсоном на «ты». Старательно изображая опьянение, Артем Давыдович похлопал меня по плечу. Чтобы ему не было обидно, я максимально расслаблено улыбнулся.

– Ты волшебно разобрался с убийством Ранкина, – похвалил меня Михельсон.

– Кого? – наверное спьяну я не сразу понял, о ком речь.

– Обескровленный гопник Георгий, станция Луговая.

– Ценю твою осведомленность! – я наконец понял, что речь идет о бедолаге Гоше.

– Работа такая. Знаю, что ты наказал преступника.

– А ты хотел бы его посадить? – удивился я.

– Я не наивен, понимаю, что это невозможно, – поморщился Михельсон. – Извини за цинизм, но твоя работа, охотник, в том и состоит, чтобы не давать подобным чудищам распоясываться.

– И у тебя есть для меня еще работа?

– В точку!

Михельсон извлек из портфеля и бухнул передо мной на стол бумажную папку доисторического вида с надписью «ДЕЛО». Я вспомнил мента Сашку с его планшетом и закатил глаза.

– В наше время бумага надежнее, – ухмыльнулся Артем Давыдович. – не представляешь, сколько любопытных глаз подсматривает в Сети, и ведь не защитишься от малолетних хакеров. Ты бери, бери, изучишь на досуге. Это все тебе. А я на словах общую суть изложу.

Я послушно положил папку на стул рядом с собой – портфеля в этот раз с собой не было. Михельсон продолжил.

– Смотри, это история настолько секретная, что ни словами не сказать, ни пером не описать. Не в курсе ни полиция, ни мой родной САБ. Я здесь в особом качестве, догадайся в каком!

– Ну раз уж я тебе понадобился, то явно как наблюдателю, – «догадался» я об очевидном.

– Молодец, возьми с полки пирожок! – Артем Давыдович искусно наполнил рюмки и действительно сунул мне в руку пирожок с мясом.

Мы выпили. Михельсон вздохнул, демонстрируя, как его тяготит эта тема.

– Дело не то, чтобы государственного масштаба, но в нашем спокойной городке ничего более важного сейчас не происходит. А то, что происходит, оно тоже не происходит, понимаешь?

– Как ни странно, да.

– Ты ведь был моим коллегой в прошлой жизни? – блеснул эрудицией безопасник.

Я проклял про себя его проницательность, а потом и вслух проворчал:

– Никто не любит слишком умных.

– Да ладно тебе! Твои нынешние тайны куда весомее. А я про многие в курсе. И это не повод меня убивать на всякий случай, – Михельсон, хохотнув, помахал перед моим носом палец.

Я все так же не верил в его опьянение, но подыгрывал чисто из вежливости.

– Итак, к делу, – посерьезнел Артем Давыдович, – Девушку зовут Светлана. Племянница Филлипова Сергея Николаевича. Помнишь, кто это?

– А как же! Предводитель Нарышкинского дворянства.

– Он, родимый. Племянница Предводителя, а заодно и крестница судьи Перепела, с которым ты тоже знаком. Девушку не видел никто уже неделю. Родители на курорте, лето все-таки, доченьке оставили карту и разрешили пуститься во все тяжкие. Естественно, за ней присматривал капитан родовой гвардии. Позавчера нашли его тело. Пуля в лоб, пущена из его же собственного Тарантула.

Самый большой пистолет из серии «инсекты», вспомнил я, местный аналог магнума сорок четыре. Внушительный ствол, наверняка и хозяин был солидным мужчиной.

– Тогда-то и спохватились, что Светлана пропала. Доложили крестному. Предводитель пока не в курсе. Люди судьи сходу ничего не нашли. Тогда-то подключили госбезопасность, то есть меня.

Гэбэшник выложил передо мной лист бумаги и ручку.

– Визируй! Это не подписка, чем мне такого как ты, пугать, я нанимаю тебя как внештатного агента САБ. Ты должен иметь право задавать вопросы.

Я прочитал бумажку, вполне знакомый документ, подписал без сомнений. Следом Михельсон вручил мне корочку.

– Удостоверение фальшивое, но, если сильно не всматриваться, прокатит.

– Ты прямо уверен, что это по моей части?

– Чуйка моя орет, что очередной монстр объявился. Свято, или в данном случае «проклято», место пусто не бывает. Ты убрал вампира, пришел кто-то еще.