Текст книги "Метель. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Головнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Родителям Марии Саша поставил магему исцеления 2-го уровня, возвращая им здоровье и молодость. Машин жених Саше не понравился, и он оставил его без подарков, если не считать один исцелённый мимоходом зуб, который его беспокоил, избавив его тем самым от визита к стоматологу.

Как и вчера, Саша вернулся домой поздно, в квартире стояла тишина, бабуля Берта спала. Он расправил постель, лёг и быстро, и без сновидений уснул.

Глава 20. На картошке

Утром, в субботу, он встал поздно, бабули дома уже не было. После проведённого им исцеления, Берта Арнольдовна стала весьма подвижной и стала часто уходить из дома. На кухонном столе его ожидал остывший завтрак и записка.

После завтрака, Саша взял листок бумаги и набросал список необходимых ему в колхозе вещей. Самое необходимое он уже успел купить, осталось запастись по мелочи. Кроме вещей Саша задумал запастись и продуктами, благо его пространственный карман давно уже позволял загружать его, не заботясь ни об объёме груза, ни о его весе. За сохранность продуктов тоже можно было не волноваться, pocket space работал в режиме стазиса, то есть, практически время там останавливало свой бег.

Продуктами Саша запасался на рынке, выделив для этого воскресное утро. Овощи, крупы, приправы, мясо и мясные полуфабрикаты, колбасы, копчёности, рыба мороженная, солёная и копчёная, сыр, творог, молоко цельное и топлёное, простоквашу, хлеб свежий, печенье, пряники, конфеты, чай, кофе, фрукты, сухофрукты. Старался брать понемногу, но всего. Килограмм того, пачку этого, бутылку подсолнечного масла и несколько бутылок вина. Бутылку водки и несколько бутылок минеральной воды. В общей сложности потратил почти две тысячи рублей.

К вечеру следующего дня Саша уже был в каком-то колхозе и устраивал свой быт. Он не знал, как местные жители называли свой населённый пункт. Раньше, до революции селом называли любую деревню, в котором была церковь. А сейчас церкви все посносили и, если следовать прежней логике названий, этим действием превратили все сёла в деревни.

Девушек по два-три человека разместили по домам колхозников, а парней поселили на чердаке какой-то пустующей хозяйственной постройки, то ли сарая, то ли конюшни, то ли ещё, не пойми, чего. Там было много сена, на котором они спали. Первая половина сентября выдалась сухая и тёплая, поэтому парни не жаловались.

Бригадир, которого назначили ответственным за расселение студентов, пообещал, что за неделю всем найдут место в домах. Утренние процедуры предложили совершать около столовой, невдалеке от которой был устроен туалет в виде небольшой деревянной будочки с двумя отделениями. Умываться можно было прямо в столовой. Сразу за входной дверью в углу стоял рукомойник, в который работники столовой по утрам наливали тёплой воды. Рядом висела полочка с хозяйственным мылом.

На другое утро сразу после завтрака студентов вывели на картофельное поле, которое уже обработала картофелекопалка. Были хорошо видны ряды с картофельными клубнями. На каждый ряд поставили по два человека. Всем выдали по ведру. Сначала картофель собирали в кучи. Потом кто-то привёз на колёсном тракторе с тележкой пустые мешки для картофеля. После обеда приезжали грузовые машины с пустыми кузовами, куда студенты поднимали мешки с картошкой, после чего машины куда-то уезжали.

Вскоре после обеда, как правило, мешки заканчивались и тогда картошку стали прямо с грядок в вёдрах сносить к машинам и вываливать в кузов. Один из парней стоял в кузове и принимал вёдра, другой стоя на земле брал их у девчат и поднимал тому, кто был в кузове. Когда нагруженная машина уезжала, а другой ещё не было, парни подключались к сбору картофеля, помогая девчатам.

Бригадир, расселявший студентов по домам, был прикреплён к Сашиной группе, он же распределял работу и следил за графиком рабочего дня. Трактора и машины тоже были в зоне его ответственности.

Со студентами были и преподаватели, по одному на каждую группу. Их называли кураторами. Был такой куратор и у группы 362. Собственно, он был не преподавателем, а аспирантом. Но держался от студентов обособленно, не панибратствовал с ними, держал дистанцию. Требовал, чтобы называли его по имени и отчеству.

Он следил за трудовой дисциплиной в группе, решал бытовые и производственные вопросы, связанные с бухгалтерией и нарядами на выполнение работ. Связь с институтом тоже была на нём. Он должен был регулярно звонить в деканат и докладывать о текущем положении дел. В поле выходил редко. Придёт, постоит, посмотрит кто как работает, что-то пометит в своём блокнотике и уйдёт. Ни к кому не подойдёт, ни с кем не пообщается. Замечаний никому не делал, но и вопросов не задавал, ни с кем ближе познакомиться не стремился.

Насмотревшись на мучения девчонок, Саша решил помочь своим одногруппникам магией. Сначала он хотел ограничиться магемой коррекции тела, но подумав, решил не жадничать и выдать всем по школьному пакету, давно переработанному и обновлённому, который он кратко называл пакетом ТПИ (тело, память, интеллект).

С тех пор прошла почти неделя и результаты не замедлили сказаться. Все работали дружно, без «перекуров». Кстати, все парни, кроме Саши курили. Курили также две девочки, которые скрывали этот факт. Саша применил простое заклинание из целительских техник и одно из ментальной магии, после чего курить бросили все. Никаких «ломок». Просто организм более не нуждался в никотине, а то, в чём нуждался, он вырабатывал сам.

В силу молодости, сама привычка курить, то есть совершать определённые действия, связанные с процессом курения, ещё не успела перерасти в непреодолимую тягу. Небольшое ментальное воздействие помогло курильщикам и курильщицам забыть об этих своих привычках.

Вот с Бертой Арнольдовной в этом плане было сложнее. Саша не стал грубо вмешиваться в её психику и позволил ей держать в зубах пустой мундштук и время от времени его сосать, имитируя процесс курения. Потребности в никотине у неё тоже не было, но привычки остались. Бороться с этим оказалось гораздо сложнее. Саша решил вернуться к этому попозже, когда освоит ментальную магию более основательно, нежели сейчас.

***

Объявили перерыв на обед, и Вера тяжело выпрямилась. Прошло уже полторы недели, как они тут. В первые дни было особенно тяжело, сейчас уже полегче, постепенно организм привыкает к новым нагрузкам.

Она посмотрела на своего напарника, Сашу Смирнова. Красивый, немногословный, дисциплинированный мальчик, он ей давно нравился, пожалуй, что с первого курса. Куда скажут идти работать, туда и идёт, без пререканий и ворчания.

Как-то незаметно для неё самой он стал работать с ней в паре. Относил её наполненное ведро на общую кучу картофеля, вместе со своим. Пока он ходил освобождать ведра, она успевала собрать небольшую кучку клубней. Вскоре они стали наполнять вместе сначала одно ведро, затем другое. Переносил вёдра только Саша и Вера стала меньше уставать, а производительность у них стала выше, и они стали обгонять соседей. Глядя на них, также стали делать и другие пары. Но так как другие пары были в основном девчачьи, то их всё равно никто обогнать не сумел.

Как само собой разумеющееся, они и на обед стали вместе ходить, и в столовой за одним столом обедали. Так незаметно и подружились.

Сегодня после обеда неожиданно пошёл дождь. Студенты были около столовой и в поле выйти не успели, за исключением нескольких девчонок, которые сейчас сломя голову мчались обратно. Группа просидела под навесом ещё с полчаса, пока не пришёл бригадир и всех распустил по домам.

Саша сначала проводил до дома Веру и только потом пошёл домой. До Вериного дома они шли, накрывшись её плащом. Потом он шёл под ним же обратно, дав обещание вернуть, как только закончится дождь.

«Хорошая девочка, эта Вера», – думал Саша.

Он уже успел привязаться к ней. Тяжело всё время быть одному. Так не хватает рядом живой души, с которой можно обсудить текущие проблемы, да и просто помолчать вместе.

Конечно, Сашу постоянно окружали люди. Он не находился в вакууме, но разница в два года со своими однокурсниками сказывалась. Парни считали его салагой и не брали его в свою компанию. Девушки не рассматривали его всерьёз, как кандидата в мужья и не хотели тратить на него своё время. А найти себе подругу где-нибудь на стороне у Саши просто не было времени. Учиться сразу в двух вузах, это вам не веники вязать. Это, не считая виртуальной учёбы в магической академии. Была у него там подружка, Кира, но она давно уже окончила академию и выпустилась в звании бакалавра. А новых подружек он там не завёл.

Пубертатный период у него в общем-то прошёл и, кроме того, ему здорово в этом отношении помогала магия, легко и без последствий гася нежелательные возбуждения и гормональные обострения. Соответствующее плетение давно было разработано студиозусами академии магии. Оно снижало уровень тестостерона в крови и хорошо прочищало мозги.

Саша взобрался на чердак сарая, в котором он пока продолжал жить и залез в своё гнездо, которое он тут свил. За прошедшее время всех парней, кроме него потихоньку расселили. Бригадир пообещал ему, что в ближайшее воскресенье найдут жилье и ему. А пока он принёс два овчинных тулупа, из которых Саша соорудил себе спальное место. Устроившись поуютнее, Саша не заметил, как уснул.

Проснулся Саша от того, что его целовали прямо в губы. Ещё не проснувшись, Саша ответил на эти поцелуи. Он узнал Веру по запаху, ему не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться в этом. Однако, он не хотел, чтобы их отношения заходили слишком далеко и отстранился, свалив её с себя. Однако, Вера уже вошла во вкус и распалилась. Пришлось обратиться к магии. Через минуту Вера слезла с него и, налившись краской, как спелая морковка, стала что-то объяснять и признаваться в любви.

С трудом Саше удалось успокоить её и убедить, что ничего страшного у неё с ним не произошло, что они по-прежнему друзья, но любовниками им становиться пока рано.

– Вера, ты мне очень нравишься, но ты не учитываешь одно обстоятельство. На сегодняшний день мне всего 16 лет. И то, что ты сейчас пытаешься сделать, если не тянет на статью уголовного кодекса, то с высоким званием комсомолки оно явно несовместимо. Я, конечно, никому о нашей сегодняшней встрече не скажу и, если ты дождёшься моего 18-тилетия, то у нас с тобой может получиться семья. С другой стороны, ты должна понимать, что, если мы с тобой начнём сейчас встречаться как любовники, то рано или поздно нас застукают и тогда будет большой скандал, после чего нас выгонят из института. Поэтому, пока я предлагаю тебе свою дружбу, просто дружбу.

Вера слушала его и не верила.

– Свидетельство о рождении покажешь? – спросила она.

– Вернёмся в Москву – покажу.

Неожиданно Вера вновь заплакала и всхлипывая, сквозь слезы, она торопливо, проглатывая слова объяснялась ему в любви. Пришлось Саше утешать её и идти провожать до дому.

Вечером, лёжа в тёплой комнате, Вера быстро согрелась и заснула. И уже находясь на грани сна и бодрствования, она подумала, что будет последней дурой, если не сделает хотя бы попытки дождаться его. Ведь он запросто мог воспользоваться ситуацией и лишить её девичества без всяких обязательств, со своей стороны. Мог воспользоваться, но не воспользовался. Вариант, что она ему не понравилась, Вера даже не рассматривала, поскольку это ей в голову не приходило. Ведь выбрал же он её в партнёры по работе. Разве он сделал бы это, если бы она ему не нравилась?

Саша, вернувшись к себе, тоже пока не спал. Он крутил перед своим внутренним взором Верино лицо и думал на тему его улучшения. Физиономия у неё была самая, что ни есть классическая ярославско-рязанская, приделанная к довольно крупному телу с не менее крупными формами. Ясно, в каком направлении нужно было работать. Кость у неё широкая, поэтому худеть ей бессмысленно. Нужно её вытянуть сантиметров на 5-7 и придать лицу некую индивидуальность, которая бы сразу бросалась в глаза. А что, если её череп чуть-чуть вытянуть, сделать лицо продолговатым, скулы чуток приподнять, а глаза сделать слегка раскосыми, миндалевидными.

Подчиняясь его мысленным командам диагност, с помощью которого и производил все эти манипуляции Саша выдал результат.

«Ну, как вариант пойдёт», – подумал Саша и с этой мыслью заснул.

***

В субботу с утра зарядил дождь. Земля размокла, картофелекопалка увязала в грунте и группе дали два дня на отдых и, вдобавок, организовали баню. Правление колхоза оплатило для них три бани. Две для девчонок и одну для парней. Возвращаться после бани на чердак Саше не хотелось, о чём он и сообщил бригадиру, сразу после обеда:

– Или вы находите для меня человеческое жилье или я уезжаю в Москву и сразу же иду в ЦК комсомола. У меня там знакомая секретарь есть, Аглая Сильченко, она как раз курирует быт молодых семей и студентов, в частности. Расскажу ей, в каком хлеву вы меня две недели держали.

Тот почесал голову и сказал, что он рассчитывал пристроить его в одну семью, но к ним неожиданно нагрянули гости из города и его переселение откладывается. Есть у него один вариант, но хозяйка вдова и бедовая к тому же, как бы до греха не дошло.

– А если я улажу этот вопрос? – спросил Саша бригадира.

– Хотел бы я на это посмотреть, – ответил бригадир, и добавил:

– Впрочем, как скажешь. Главное, чтобы потом скандала какого не было. Меня тогда с гов*ом съедят.

Хозяйкой оказалась симпатичная молодая женщина лет 25-ти. Жила она с двумя детьми, погодками. Сын пяти или шести лет и девочка на год младше. Работала она экономистом в правлении колхоза и имела возможность брать работу на дом. В её доме была одна большая комната, русская печь и кухня за деревянной перегородкой с ситцевой занавеской. В комнате стояли две кровати. Одна кровать была двуспальной, на ней спала хозяйка, другая была скорее лежанкой, а не кроватью. На этой лежанке спали дети. Она плотную прилегала к печи. Около окна, выходящего во двор, было место ещё для одной кровати или раскладушки.

Хозяйка, показав бригадиру на это место, с невозмутимым видом сказала:

– Вот здесь можете поставить кровать.

Но её хитро блестевшие глаза потешались над бригадиром.

– Анфиса Зиновьевна, здесь можно постелить пару тулупов и тогда тут трое поместятся, не то что один.

– Шесть человек в одной комнате. А ты подумал, чем мои дети дышать будут? Или одного или никого, – отрезала Анфиса и рукой махнула, как отрубила.

– Ну, одного, так одного, – сказал бригадир, и повернувшись к Саше добавил:

– Пойдём со мной к завхозу, я для тебя раскладушку выпишу.

– Не надо никуда ходить, – сказала Анфиса, – у меня есть раскладушка. В чулане стоит. Пойдёмте, поможете мне вытащить её.

Вскоре, общими усилиями, раскладушку достали. Она была в весьма приличном состоянии. Не работал только регулятор наклона изголовья. Саша просто откинул его на максимум и закрепил куском проволоки, а сверху хотел обмотать бинтом. Увидев такое расточительство, хозяйка всплеснула руками:

– Подожди, мальчик, я тебе тряпочку дам, не переводи бинт на ерунду.

– Меня Саша зовут, – сказал Саша.

– А меня Анфиса, – тоже представилась хозяйка.

– Ну, я гляжу, вы поладите друг с другом, – сказал бригадир, – Анфиса, проводи-ка меня.

Они вышли в сени, плотно прикрыв за собой дверь, но Саша через созданный им из любопытства портальный канал прекрасно расслышал весь их короткий разговор.

– Ты, это, учти, Анфиса, этому парню всего 16 лет. Если что сама понимаешь, не маленькая.

– Ну, спасибо, Захар, удружил. Я тебе это припомню. Вали отсюда.

Послышался смешок бригадира и шлепок полотенца, который держала в руках Анфиса. Хлопнула, закрываясь входная дверь, и в дом вернулась хозяйка.

– Где твои вещи? – спросила она Сашу.

– На чердаке остались, – ответил Саша.

– На каком чердаке?

– Я не знаю, как вы называете это строение, недалеко от столовой. Сарай или конюшня, а может быть коровник.

– Дровяник это, – ответила Анфиса. – По крайней мере, по бумагам оно под таким названием проходит.

– В баню пойду, заодно и вещи заберу, – сказал Саша.

– Зачем ты куда-то пойдёшь? Сегодня же суббота, банный день. У меня баня готовая, протопленная, воды я натаскала, на всех хватит. Сейчас пойду, сначала детей помою, потом ты можешь идти, а я уж последняя схожу. Пока я детей мою, ты за вещами сходить можешь.

– А у вас радио есть? – спросил Саша. – А то мы живём тут у вас, как Робинзон на необитаемом острове, что в мире творится не знаем.

– Радио есть, а радиоприёмник сломался. Может быть ты сможешь починить? – с надеждой посмотрела она на Сашу.

– Я попробую, несите.

Анфиса вышла в сени и минут пять её не было. Саша между тем проверил диагностом состояние здоровья Анфисы и её детей. Слава богу, все были здоровы. Ни у кого никаких отклонений. Если не считать у хозяйки несколько плохо залеченных зубов и один косой зуб. Саша приготовил программу исцеления её зубов и исправления прикуса, чтобы косой клычок занял своё место и когда Анфиса вернулась с радиоприёмником в руках, Саша сразу же активировал заклинание.

– А тебе в самом деле 16 лет? – спросила она его. – Выглядишь ты старше.

– Через две недели 17 стукнет, – ответил Саша, забирая у неё приёмник и насмешливо глядя на неё сверху вниз, поскольку был на голову выше.

Анфиса ни капельки не смутившись, не отвела глаз, продолжая рассматривать его, как редкое чудо, заглянувшее к ней в дом. Потом, как-то по-особенному изогнувшись как кошка, повернулась и покачивая бёдрами вышла из комнаты со словами:

– Ну, я пошла детей мыть, а ты, если пойдёшь за своими вещами, калитку во двор за собой прикрой на щеколду.

Анфиса ушла, и Саша переключился на радиоприёмник. Достал заднюю стенку, вся его внутренность была покрыта толстым слоем пыли. Саша запустил заклинание очистки с устранением пыли и грязи, убирая её через специальный портал, выходящий в овраг на краю картофельного поля, которое они убирали.

Кстати говоря, туда же Саша переместил содержимое общественного туалета около столовой. Вонь там до этого стояла несусветная. А в овражке Саша приготовил просторную отхожую яму на глубине пяти метров, закрытую сверху трёхметровым слоем земли. После очистки туалета, Саша отмыл его со всех сторон и удалил запах, намертво въевшийся, казалось бы, в доски строения.

Более того, Саша проявил чудеса изобретательности, отправляя в отхожую яму в овраге все новые поступления отходов человеческой жизнедеятельности. А чтобы ни у кого не возникало вопросов, почему в туалете не пахнет и куда подевалось гуано, он создал иллюзию туалета со всем его содержимым и запахом. Затем отрегулировал воздействие иллюзии. Стопроцентное для местных жителей и на порядок меньше для студентов, у которых была его метка. Для отдельных субъектов, которые решат сунуть свой нос в отверстия, Саша предусмотрел усиление воздействия иллюзии в несколько раз, так что у особо любопытных глаза заслезятся.

Маны на всё это у него ушло совсем немного, и он оставил её запас, чтобы хватило на месяц работы как портала, так и иллюзии. Таким образом, Саша не только сделал полезное дело, но и отработал навыки артефактора, которые на пустом месте не образуются.

Разбирая радиоприёмник, Саша заодно, воспользовавшись отсутствием хозяйки и детей, почистил дом. Крупный мусор свалил около умывальника и параши, стоявшей под умывальником. Обрывки ткани, каких-то верёвок, листов бумаги и даже осколков посуды. Взял своё рабочее ведро и сгрёб весь мусор туда. Подумав, выставил его в сени, поставив около выходной двери. Затем организовал чистку печи и дымохода. Всю грязь и копоть отправил порталом в тот же самый овражек на краю картофельного поля. И ещё освежил атмосферу в доме, устроив постоянно действующее портальное окно в ближайший лесок, через которое свежий воздух поступал в избу. На входе Саша соорудил что-то типа калорифера, так что поступающий воздух избу нагревал. Понятно, что калорифер требовал энергии, поэтому Саша создал артефакт, включающий калорифер только когда температура в избе опускалась ниже 20 градусов по Цельсию. Артефакт поместил в железную скобу, которую обнаружил в углу за печью. В этом же углу Саша сделал и вход для поступающего воздуха.

Закончив возиться с проветриванием избы, Саша открыл портал на своё прежнее жилище на чердаке дровяника и, забрав свои вещи вернулся обратно. Один тулуп прихватил с собой, не забыв его почистить в очередной раз, другой оставил на чердаке.

В радиоприёмнике обнаружился оторвавшийся проводок, который нужно было припаять к одному из двух стержней. Паяльника естественно не было, помогла магия. Воткнув вилку в радиорозетку услышал играющую музыку. Нашёл регулятор громкости и вскоре выслушал последние известия.

А тут и Анфиса вернулась с детьми. Глядя на неё, с трудом несущую обоих мальцов, Саша подумал, что, если он добавит женщине сил, то это ей никак не помешает и активировал ей пакет ТПИ (тело, память, интеллект).

«Умных людей много не бывает», – пробурчал он себе под нос, да и хозяйка ему понравилась, что уж тут скрывать.

Тем временем, Анфиса уложила детей и обратилась к Саше:

– Бери полотенце, чистое белье и иди за мной. Я тебе всё покажу и расскажу, что, где и как. Ты за вещами сходил? Вот и молодец.

Она повернулась и вышла из дома во двор. На улице смеркалось. Дождавшись Сашу, она повела его по двору, показывая своё хозяйство и рассказывая, где у неё дрова лежат, где курицы ночуют, где огород, где помойная яма, где туалет. Затем они вышли в огород, и Анфиса повела Сашу вдоль забора. Дорожка до бани, которая была метрах в двадцати от дома, была выложена досками.

– Иди за мной, – она открыла дверь и зашла в предбанник, в котором слева от входа стояла низкая широкая лавка во всю его длину. Над лавкой прямо в бревно были забиты гвозди, на которые можно было подвесить одежду. На правой наружной стенке впритык к углу висела полочка. На ней лежало пару кусков разного мыла.

– Вот это мыло, видишь оно розовое – им можно голову мыть, волосы будут приятно пахнуть, а этим мылом можно мыть остальные части тела. – Анфиса хихикнула, – оно так и называется, мыло банное. Теперь раздевайся, я покажу тебе, как можно пару поддать, где горячая вода, где холодная. Короче всё тебе покажу. Ну, раздевайся, что ты стоишь. Никак стесняешься? А ещё медик будущий.

Она сняла ватник, в котором была и осталась во фланелевом халате, туго обтягивающим её грудь и всё остальное.

Саша начал раздеваться. Начал с туфель. Резиновые сапоги он оставил в сенях дома. Снял носки. Затем спортивный костюм, в который он переоделся, когда Анфиса детей мыла. Остался в семейных трусах. Ничего другого из нижнего белья у него не было. Он посмотрел на Анфису. Та смотрела на него, не отрывая от него глаз. Она глубоко дышала, на лице застыла гримаса. Похоже, что она теряла над собой контроль. Тот взрослый мужчина, который был в сознании юного Сашиного тела, вдруг напомнил о себе.

– Не мучай женщину, Саша, и не будь придурком. Ты, ведь видишь, чего она хочет, и она готова.

Саша решительно расстался с последним предметом своего туалета и сказал:

– Я готов, Анфиса.

Голос его подвёл, и Саша сказал это с неожиданной для себя хрипотцой. Анфиса вздрогнула всем телом, отходя от оцепенения, в котором пребывала и, потянув за поясок, повела плечами скидывая халат на пол. Под халатом одежды не было. Затем, замерев на минуту, давая Саше рассмотреть себя под светом тусклой электрической лампочки, свисавшей с потолка, она повернулась к нему спиной и, открыв дверь в моечное отделение, шагнула в его горячее нутро. Саша шагнул следом.

Баня оказалась неожиданно большой. Сразу налево от входа была печь, на плите стоял бак с горячей водой, справа от входа на полу была алюминиевая фляга на 40 литров с холодной водой и полная на три четверти. Над флягой на гвоздике висел ковшик. Дальше по правой стороне в срубе бани было маленькое окошко с узеньким подоконником, на котором в глубокой плошке горела толстая свеча, дающая тусклый свет, впрочем, вполне достаточного для помывки. С левой стороны, за печкой в метре от неё были полки, во всю ширину бани, от стенки до стенки, чуть меньше двух метров длиной.

Полки были на трёх уровнях, каждая из которых была шириной сантиметров 60, а самая верхняя – на четверть шире. На нижней полке стояли на боку, прислонившись к наружной стенке два круглых тазика из оцинкованной жести с ручками.

Всё это мгновенно, как фотовспышкой было запечатлено в Сашиной памяти. Анфиса стояла перед окошком, подсвеченная горящей свечой, обернувшись лицом к нему. Её волосы уже были распущены и покрывали плечи, немного не доставая до набухших сосков. Саша шагнул вперёд и время для них остановилось.

***

Когда они вернулись домой, дети спали, и Саша предложил перекусить что-нибудь. Он сделал вид, что достаёт из сумки, а на самом деле из своего пространственного кармана круг чайной колбасы и полкаравая хлеба. Колбасу умяли всю, запив тёплым жиденьким чайком.

Затем легли спать. Время было около одиннадцати. Часа через три Сашу разбудили и заставили опять трудится. Впрочем, на сей раз ему делать ничего не пришлось. Анфиса всё сделала сама. А Саша, можно сказать и не просыпался. На утре, сбегав на ведёрко они ещё раз любили друг друга и затем спали почти до девяти утра.

Утром Сашу разбудили дети. Маленькая, Анютка, хныкала, описавшись в постель. Старший, Антошка, сидел на горшке и ругал её.

Анфиса спала, не выпуская Сашу из своих объятий. Саше это нисколько не мешало, и он приступил к работе. Сначала он проверил заклинанием диагностики Анютку и обнаружил, незамеченную им вчера болезнь – энурез. Целители Раттаны (империи, в которой находилась академия магии и в которой продолжал учиться Саша) успешно исцеляли это заболевание применяя универсальную магему исцеления 2-го уровня. Эта болезнь вызывалась не одной причиной, а была результатом неправильного взаимодействия многих структур человеческого организма. Это был серьёзный сбой почти всех его систем. Причём здесь речь шла именно о взаимодействии разных систем друг с другом. При этом, каждая из них по отдельности могла быть абсолютно здоровой и не вызывать никаких нареканий. Поэтому лечение состояло в отладке взаимодействия и требовала комплексного решения.

Саша создал нужную магему и активировал её для девочки. Как любая универсальная магема, она работала медленно и требовала постоянной подпитки. Он повесил на Анюту свою метку и открыл по нему портальный канал, через который подключил работающую магему со своим накопителем. Когда магема полностью отработает, она сама отключится от накопителя и прекратит своё существование.

Затем он также тщательно проверил Антошку. Там было всё в порядке. Анфиса неожиданно открыла глаза и внимательно вгляделась в него.

– Спасибо тебе, Сашенька. Ты вернул меня к жизни, а то я уже крест на себе поставила. Теперь я знаю, что мне надо делать. Я поняла, как мне надо жить дальше.

– Нет, уж, милая. В этом не я виноват. Ты подспудно давно была готова изменить свою жизнь. Я просто подтолкнул тебя чуток, наверное.

– Куда интересно девки смотрят из твоей группы?

– Не волнуйся, они смотрят туда же, куда и ты. Так что будь осторожна, не скомпрометируй меня. Есть там одна девочка, которую не хотелось бы обижать.

– Не беспокойся на мой счёт, сам будь осторожен. Слушай, в твоей сумке нет ещё такой же вкусной колбаски, которой ты меня вчера вечером кормил?

– Такой же нет, но есть другая, ливерная.

– Так что мы тут валяемся. Это же моя любимая колбаса. Встаём, встаём, встаём.

***

Оставшаяся неделя сентября пролетела быстро. Из колхоза их отпустили в четверг 2 октября и в этот же день они были в Москве. Занятие на их курсе возобновились с пятницы.

Вера на занятиях не отходила от Саши ни на шаг. Сразу же после занятий, она попросила его проводить её до дому.

– Я хочу познакомить тебя с родителями, – сказала она, – они тоже хотят на тебя посмотреть.

– Ты в курсе, что у меня в среду был день рождения?

– Да, я же тебя поздравляла, ещё в колхозе.

– А бабушка моя не имела такой возможности. Приехали вчера к вечеру, сегодня с утра в институте. Поэтому, ты меня прости, но сегодня я не могу. Я обещал бабушке.

Заявление в паспортный отдел, Саша с бабушкой отнесли ещё до Сашиного отъезда в колхоз. Поэтому, сегодня у них был праздничный день – Саше выдали справку для предоставления в институт о его московской прописке. Так он официально стал москвичом. Его шансы как потенциального жениха в институте несомненно вырастут, как только об этом там станет известно.

Вернувшись домой, Саша с бабулей отметили его день рождения и получение московской прописки. Впрочем, отметили очень скромно. Посидели, поужинали, выпили по бокалу сухого красного вина, на десерт откушали тортик и легли спать. К Вериным родителям придётся пойти в воскресенье, потому что на субботу Саша запланировал посещение «Метрополя».

Саша появился там в 4 часа дня. Зашёл сначала в отдел кадров, где он узнал, что Багрецкий ушёл в отпуск и его направили к директору ресторана товарищу Небойше Ивонне Карловне.

Саша, однако, сначала зашёл в ресторан и встретился с Каршанским, от которого и узнал все последние новости. Директора гостиницы «Метрополь» товарища Багрецкого переводят на другое место работы. Скоро откроется недавно построенная гостиница «Украина» на Кутузовском проспекте, последняя сталинская высотка. Более тысячи номеров. Сейчас там ведутся отделочные работы. Открытие планируется на лето следующего года.

Гостиница будет ориентирована, в основном, на иностранцев. Льву Ефимовичу предложили возглавить её. Он зовёт с собой Каршанского. На ту же самую должность – метрдотеля ресторана. Михаил Аристархович решения пока не принял, но думает. Сашу он предупредил, что скорее всего ему сейчас здесь ничего не светит. В заключение разговора, он сказал:

– Будешь уходить, загляни ко мне, я твой браслет продал, хочу отдать тебе твою долю.

Потом Саша встретился с Октябриной и попросил её рассказать о директрисе и где она раньше была. Октябрина рассказала, что знала.

Ивонна Карловна была русская, как ни странно, но с какими-то неясными корнями. Один из её дедушек, вроде бы был не то сербом, не то шведом, а мать – украинкой. Саша не видел её раньше, потому что она была в отпуске, который она всегда брала в бархатный сезон.

Директриса оказалась ярко выраженной хохлушкой, высокой, довольно симпатичной, с умными глазами и слегка оплывшей фигурой. Диагност доложил Саше, что ей 36 лет и она страдает лёгкой формой ожирения, чему способствует нарушение гормонального баланса.

Приняла она Сашу довольно прохладно и задав приличия ради несколько вопросов, ответы на которые она, скорее всего и так знала, после чего сказала: