Текст книги "Метель. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Головнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Саша давай с тобой в кино сходим?

Саша отвечал:

– Давай.

– Пойдём сегодня после уроков?

– Сегодня не могу, – говорил Саша. Сегодня после уроков я иду в музыкальную школу.

– А после музыкальной школы?

– Иду на занятия в медучилище. Ты же знаешь, я там уже на третьем курсе. Если тебе потребуется поставить укольчик в попу, зови меня.

– А завтра или послезавтра? – не унималась настырная особа.

– Так у меня вся неделя такая, без изменений.

– Ну, давай в воскресенье сходим.

– В воскресенье у меня дежурство в больнице.

– Что весь день?

– Да. С шести утра до 8 вечера.

– Кошмар! Родители тебя хоть иногда видят?

– В субботу после школы я иду к родителям, общаюсь с ними, рассказываю, что у меня за неделю интересного было. К шести вечера ухожу в медучилище или в больницу на дежурство.

– А где ты ночуешь?

– Я снимаю отдельную однокомнатную квартиру. Это очень удобно, мне приходится иногда очень поздно возвращаться или рано уходить. У меня свой режим и я никому не мешаю.

– Как ты это всё выдерживаешь, Саша.

– Ты понимаешь, Маша (Валя, Света, Нина и т.п.), мне интересно всё, что я делаю. И поэтому всё делаю с охотой, с желанием.

– А бывает так, что ты тратишь время зря и ничего не делаешь.

– Практически нет. Если у меня выдаётся свободное время, я занимаюсь переводами, с мугромского на русский и наоборот. Меня отец в НИИ истории, языка и литературы снабжает этой работой. За неё неплохо платят.

Одноклассница с круглыми от изумления глазами отваливает от Саши, потом он видит, как она общается со своими подружками рассказывая им в красках содержание произошедшего разговора и венчает этот рассказ тем, что крутит указательный палец у виска. Это они ещё не знают о его учёбе в магической академии, где Саша учится в основном сидя в школе, иногда прихватывает часок другой от сна.

Если бы Сашу попросили охарактеризовать одним словом, самое главное, что случилось в его жизни за последнее время, он бы ответил – музыка. Неожиданно музыка вышла в его жизни на первый план, оттеснив всё остальное. Случилось это так.

В июне 1955 года Смирновы приехали в Казань по приглашению тёти Веры, которая устроила им культурную программу. Театральный сезон заканчивался, но они успели посмотреть оперу Джузеппе Верди «Травиата», и балет П.И. Чайковского «Спящая красавица». Саша был впечатлён, особенно от балета. В прошлой своей жизни он увлёкся музыкой уже в пожилом возрасте, когда появился интернет и тогда он слушал её каждый день и много слушал. Советское радио тоже несло культуру в массы. Практически каждый день можно было послушать какую-нибудь оперу. А вот балет по радио показать было трудно, телевидение ещё только вставало на крыло.

Так или иначе, но в памяти Саши хранился огромный запас классической музыки, опер, оперетт, балета, огромного количества концертов классической и эстрадной музыки, прослушанных в своё время по радио или просмотренных по телевизору или по интернету. Но, это был багаж слушателя и зрителя. А Саша нуждался в знаниях музыканта, профессионала и он задумал скачать память у одного-двух таких музыкантов, позаимствовав заодно у них и технику игры на фортепиано. И он попросил сводить его в консерваторию на концерт классической музыки.

Тётя Вера пошла ему навстречу и достала билет на выступление какого-то иностранного знаменитого пианиста, лауреата всевозможных конкурсов пианистов, выступавшего с концертами в Казани, как раз в это время. А в нагрузку ему дали сопровождающую, его двоюродную сестру Лиду, дочь тёти Веры. Лиде было 13 лет, и она была в волнении от предстоящего похода в концертный зал консерватории в сопровождении двоюродного брата. Саша выделил для общения с ней отдельный поток сознания, слушал все её бредни и сам нёс соответствующую подростковую чушь.

А вторым потоком организовал копирование памяти знаменитости. Оказалось, достаточно легко скопировать всю память, зато потом предстояла большая работа по очистке полученной информации от всего, не связанного с музыкой. Эта работа отняла у Саши в общей сложности около месяца. В результате осталось не более трёх-пяти процентов от всей скопированной памяти. Зато, кроме памяти ему достались и его навыки пианиста. Правда, это вовсе не означало, что Саша тут же сел и заиграл не хуже знаменитости. Вовсе нет. Просто, когда он играл, то он стал замечать, что осваивает музыкальный материал значительно быстрее, чем раньше. Его пальцы запоминали движения легче и быстрее. Не требовалось, как раньше десятки раз повторять произведение, чтобы добиться нужного звучания. Расставаясь, Саша щедро отблагодарил тётю Веру и всю её семью. Всем был внедрён пакет магем ТПИ (тело, память, интеллект), без всяких ограничений, здоровье поправил магемой НУМИ-1, зубы исцелил полностью, вплоть до восстановления уже утерянных. Тёте Вере и Лиде сделал коррекцию фигуры и лица. Единственное ограничение, которое он заносил в блок управления – это отсрочка по времени. В этом случае магемы запускали процессы в организме, которые время от времени требовали подпитки. С этой целью, он все магемы, поставленные семье тёти Веры привязал к её кольцу, имеющему драгоценный камушек. В камушке Саше устроил накопитель и зарядил его.

Через пару месяцев он установил с ними связь через портальное окно, проверил их всех и обнаружил, что всё идёт по плану. Лида за лето превратилась «из гадкого утёнка в прекрасного лебедя». Подросла, стала просто красавицей. У тёти Веры с мужем наступила вторая молодость и они использовали её на полную катушку. И произошло то, о чем Саша не подумал. Тётя Вера забеременела. Однако, вопреки Сашиным ожиданиям, они страшно обрадовались и теперь всей семьёй ждут ребёнка. Молодой вид тёти Веры отнесли на беременность, во время которой происходит полное обновление организма роженицы. Ну, а Матвей, Верин муж и так сам по себе был моложавый, как всякий брюнет. Так что никакого шума никто не поднимал, все, что произошло с ними они восприняли за естественный ход событий.

А вот Лида ещё должна будет удивить своих родителей в следующем учебном году, а они, в свою очередь, удивят коллег на работе. У Веры, несмотря на её обстоятельства ускорится процесс подготовки докторской диссертации, а Матвей получит новое перспективное назначение.

Через пять месяцев, после копирования памяти и навыков музыканта, в ноябре, вскоре после его расставания с Татьяной, у Саши произошёл прорыв в музыке.

Он и так, без помощи со стороны, успевал пройти программу музыкальной школы и даже немного сверх того за три года вместо семи лет, что учатся нормальные дети. И не сказать, что это давалось ему очень легко. Он вложил немало труда в свои музыкальные занятия, ходил в музыкальную школу пять раз в неделю, а не два-три, как другие. И учился часто по три-четыре урока в день, а не один-два. Результаты стали появляться на третьем году обучения.

А в ноябре у Саши появилась лёгкость в руках, он перестал думать на какую клавишу и каким пальцем нужно нажимать. Пальцы сами знали, что им нужно делать. Задача пианиста думать о музыке, а не о пальцах. Все чаще и чаще Саша, сидя за пианино импровизировал, наигрывая различные новые мелодии, которые вдруг в великом множестве поселились в его голове. Разумеется, это не осталось вне внимания его педагогов.

Однажды его учительница игры на фортепиано во время урока куда-то вышла и Саша, выполнив её задание сидел и наигрывал мелодию, которая преследовала его сегодня с утра, не отпускала в школе и вот сейчас она развернулась в полную силу. Когда он проиграл всю композицию два подряд, дверь открылась и в комнатку, где они занимались вернулась его учительница с какой-то незнакомой красивой женщиной, лет тридцати пяти.

– Саша познакомься, пожалуйста, это Липпмаа Дагмара Паулевна, заместитель директора по учебной работе нашего музучилища, она тоже ведёт класс фортепиано.

Саша встал, как воспитанный мальчик и поздоровался:

– Здравствуйте Дагмара Паулевна.

– Скажи, Саш-аа, что ты только что играа-ал? – сходу спросила она его. В её речи явно прослушивался лёгкий прибалтийский акцент.

– Своё сочинение, Дагмара Паулевна.

– Сыграй пожалуйста эту вещь ещё раа-аз.

– Хорошо.

Саша замер перед фортепиано в предвкушении. Игра стала доставлять ему невероятное наслаждение. Сначала он повторил недавнее своё произведение, потом продолжил. Он вдруг понял, что он не доиграл и теперь навёрстывал упущенное. Он парил, творил и перед его взором проходила череда образов, не всегда понятные ему самому, но пальцы знали, что это и реагировали должным образом. Наконец, он понял, как должна звучать концовка этого произведения и исполнил её.

Музыка стихла, а за дверью послышались хлопки, и кто-то крикнул:

– Браво.

– Никогда не слышала ничего подобного, – сказала Дагмара Паулевна. Затем снова обратилась к Саше: – Ты сможешь записать эту вещь нотами?

– Да, конечно, могу прямо сейчас, мне понадобится минут десять-пятнадцать.

– Мы подождём, – ответила Липпмаа.

«Скорее всего, она эстонка», подумал Саша, доставая свою авторучку и беря листы с уже разлинованным нотным станом. Когда он протянул Липпмаа записанные листы, она спросила:

– Ты не мог бы выступить с этим произведением у нас в музыкальном училище перед учениками и педагогами?

– Я благодарен вам за приглашение. У меня пока нет опыта игры на публике. Когда мне приходить?

– Давайте завтра, в это же время около четырёх часов пополудни, – сказала Дагмара Паулевна.

– А можно мне родителей пригласить? Это всё-таки моё первое публичное выступление.

– Ну, разумеется, – ответила эстонка.

***

На следующий день Саша пришёл в музыкальное училище к назначенному времени. Родители должны были прийти заранее. Дом, в котором Саша сейчас жил, располагалась на улице «Десятая».

Когда город зарождался, то названия улиц были немудрёные – от улицы «Первая» и далее по порядку возрастания, поднимаясь от пруда на вершину холма. А перпендикулярно улицам шли переулки, каждый из которых получал индивидуальные названия. Они все выходили на пруд.

Но, со временем все переулки, кроме одного, всё равно стали называться улицами. Остался только один переулок – «Широкий».

До музучилища Саше было идти 5 минут неторопливым шагом. Однако, на улице была ненастная ноябрьская погода. Шёл мелкий колючий снег с сильными порывами ветра. Поэтому, несмотря на то, что Саша добежал быстро, его успело продуть насквозь. Осеннее пальто не спасало от пронизывающего ветра.

На вахте его ждали. Какая-то симпатичная молодая особа, лет 25, не представившись спросила его строгим голосом, словно он опоздал на урок:

– Смирнов?

И получив утвердительный кивок скомандовала:

– Иди за мной.

И зацокала на каблучках впереди него. Саша поплёлся следом. Он решил не обращать внимание на проявленное хамство. Эта молодая женщина, скорее всего педагог, они привыкли к бесцеремонному обращению к своим ученикам. Возмущаться было глупо. Можно было просто уйти, но Саше было интересно, как он справится. Это было его первое выступление как пианиста и композитора перед публикой, тем более перед публикой весьма искушённой.

– Смирнов! – окликнула его ушедшая далеко вперёд девушка, – шевелись быстрее, сколько тебя можно ждать.

Саше вдруг стало легко и весело. Похоже его тут всерьёз никто не воспринимает: «Какой-то доморощенный пианист из обычной музыкальной школы, чего-то там насочинял. Что он вообще может сочинить? Примерно так рассуждают собравшиеся в зале музыканты», – подумал Саша.

– Сюда, сюда, пожалуйста, – перехватила его у входа в концертный зал Дагмара Паулевна, прихватывая его за рукав и направляя в сторону соседней двери, ведущей за кулисы сцены.

Дагмара Паулевна ухаживала за ним, как заботливая мамочка – сняла с него верхнюю одежду, отряхнула, обсмотрела, причесала и заглянула ему в глаза:

– Трусишь? – спросила она его.

Саша отрицательно помотал головой. Эстонка (так Саша стал про себя называть Дагмару Паулевну), не уступавшая ему ростом, отогнула с края занавес и сказала:

– Видишь инструмент. Иди, садись, разомни пальцы, погоняй гаммы, согрейся, приспособься, сколько сможешь к роялю. Потом я выйду и объявлю тебя.

Саша вышел на сцену и по краюшку прошёл роялю. Не то, чтобы играть на таком инструменте, Саша впервые в жизни видел такое чудо вблизи. Он растёр кисти и пальцы. Потом добавил чуть магии, чтобы согреть их и сел за инструмент. И только тут понял, что весь зал был полон. На него смотрели сотни любопытных глаз. Чтобы не терять настрой, Саша, не мешкая открыл крышку рояля и дотронулся до клавиш пальцами.

Сначала он проверил настройку, она была идеальной. Он поднял голову и встретился глазами с Дагмарой.

– Что играть? – спросил он.

– Что хочешь, – ответила она. – Можешь начать со вчерашней композиции.

Эстонка вышла к микрофону, стоящему по центру у края сцены, постучала по нему, проверяя наличие звука и объявила:

– Сегодня у нас в гостях ученик музыкальной школы номер 7 нашего города Александр Смирнов. Он сыграет вам несколько этюдов собственного сочинения. Что ещё ему вздумается сыграть я не берусь предсказывать.

Она отошла от микрофона и махнув рукой Саше, пошла за кулисы. В зале, после такого интригующего объявления стало тихо. Саша кивнул, но начать решил с сегодняшней вещи, которую он сочинил сегодня утром, и не успел пока записать нотами.

Во время игры, он вдруг понял, как вчерашняя его вещь органично продолжает ту, что он только что исполнил. А потом, когда он исполнил и вчерашнюю вещь, он решил сделать небольшой перерыв.

Музыка смолкла, в зале установилась тишина, которую можно было потрогать руками. И вдруг она лопнула и на Сашу обрушился шквал. Тут и хлопали, и кричали, и свистели, топали ногами. В общем музыканты вели себя безобразно. Саша решил, поиграть ещё немного, пока его не выгнали, когда опять доведётся поиграть на таком инструменте.

И музыка вновь зазвучала. Теперь Саша импровизировал. Вот он представил свою любимую Танечку и повёл рассказ о ней, как он с ней познакомился, как они стали жить и учиться вместе, а потом пришла пора разлуки и венчает эту композицию их прощание.

Когда музыка смолкла, и Саша повернулся к зрителям, то увидел, что некоторые особо впечатлительные особы утирали глаза платочками. Саша встал и неуклюже поклонился. Зал очнулся, встал и стал аплодировать.

Саша растеряно огляделся в поисках Дагмары Липпмаа. Её нигде не было видно, а зал не унимался. Тогда Саша сел обратно и стал играть. На этот раз он решил сыграть что-нибудь из репертуара Кейко Мацуи, музыку которой очень любил слушать в своей прошлой жизни.

Глава 14. Дед Мороз

– Саша, ты не хочешь подработать? – спросила его Липпмаа.

С недавнего времени Сашу зачислили в музучилище на отделение фортепиано в класс Дагмары Паулевны с правом свободного посещения и индивидуальным планом занятий. Что это ей стоило, Саша не спрашивал, хотя догадывался, что это было не просто.

– Вагоны разгружать не пойду, – ответил он, ухмыляясь.

Липпмаа тоже улыбнулась:

– Скоро праздник, Новый Год, к нам поступают приглашения от различных организаций и предприятий выступить на новогоднем празднике. У нас сложились несколько пар дед Морозов со Снегурочками и в одной паре освободилась вакансия. Артист решил уйти на пенсию. Я предлагаю тебе занять это место. За две недели праздников можно заработать хорошие деньги.

– Откуда две недели-то? – спросил Саша.

– Организацией праздников для детей сотрудников и рабочих на заводах и прочих предприятиях занимаются профсоюзы. Новогодние представления начинаются за неделю до 1-го января. А потом у детей начинаются каникулы и до 7-го января в школах проходят утренники, на которые тоже приглашают наших артистов. Деньги платят профсоюзы. Они их не лично артистам платят, а перечисляют в те организации, в которых они работают. В частности, за наших артистов перечисляют в наше училище. Ну, а уж оно выплачивает их артистам, не забывая налоги с них снять.

Саша вспомнил выражение, слышанное им по телевизору от артистов, относящееся к этому периоду: «новогодний чёс», но промолчал.

– Ну, Саша, я не слышу ответа?

– Согласен.

– Вот и хорошо, я сейчас пойду, сообщу об этом в наш профсоюз, этими делами он у нас занимается.

– А почему тогда подбором кадром занимаетесь вы, Дагмара Паулевна.

– Я временно замещаю профорга на нашем отделении фортепиано. И педагог, ушедший на пенсию был с нашего отделения, вот мне и поручили найти деда Мороза. А у нас мужчин педагогов больше нет. А, если честно сказать, то вы, Саша, являетесь единственным мужчиной на нашем отделении.

Недавно они с эстонкой отправили по официальным каналам через канцелярию музыкального училища в ВУОАП около десятка музыкальных композиций, автором которых был Саша, причём половину из них он написал во время своей импровизации на своём сольном концерте в музучилище. Вторую половину он дописал в течение нескольких дней после этого концерта.

Потом его голова переключилась на другие заботы, но Саша уже не мог жить без музыки. Она звучала в его голове вне зависимости от того, хотел этого Саша или нет. Он выделил в своём сознании отдельный музыкальный поток, на котором всегда звучала музыка и когда там появлялось что-нибудь, новое и заслуживающее внимания, оно записывалось и хранилось в специально выделенном для этой цели фрагменте его памяти. Уже сейчас там хранились с пяток новых композиций, которые, правда, требовали доводки.

Саша подумал, что, если его музыку будут исполнять по радио, то это может со временем давать неплохой денежный довесок. Но деньги были нужны здесь и сейчас, и Саша был в постоянном поиске, где ещё он мог подработать.

***

– Познакомьтесь Лариса Николаевна, это ваш новый дед Мороз, Александр Смирнов, – сказала Дагмара Паулевна, подводя к ней высокого юношу, которого, впрочем, она сразу узнала. Это он давал месяц назад концерт в училище, а она встречала его на входе.

– Впрочем, ты, наверное, уже слышала про него, – продолжала знакомить их Липпмаа. – Саша, познакомься, это наша педагог по теории музыки, Лариса Николаевна Перепелова, блестящий музыковед. Впрочем, она и виолончелист от бога.

– Дагмара Паулевна, вы, право, смущаете меня своими оценками. Очень приятно, – ответила Лариса и протянула юноше руку для рукопожатия.

Совершенно неожиданно для Ларисы, тот взял её руку, повернул ладонь тыльной стороной вверх и поцеловал:

– Вы мне сразу понравились, – сказал Саша, – как только вас увидел. Помните, вы встретили меня на входе в училище и приказали следовать за вами.

– Саша, простите меня, пожалуйста, за ту встречу. Мне никто ничего толком не объяснил. Меня попросили встретить какого-то паренька по фамилии Смирнов и провести его в концертный зал.

– Не нужно извиняться, это был мой первый концерт, и ваша непринуждённая встреча сняла с меня всякое волнение и мандраж. Я успокоился и мне это здорово помогло. Я рад познакомиться с вами, уважаемая Лариса Николаевна и вдвойне рад поработать вместе.

– Ну, я вижу, вы сработаетесь, – сказала Липпмаа, – Саша, ты поскучай немного в одиночестве, в буфет сходи или займись чем-нибудь,, мне нужно с Ларисой Николаевной поговорить.

– А можно, я здесь останусь? Пока вы разговариваете, я поиграю.

Липпмаа хмыкнула, но ничего не сказала. Она встала и ушла, прихватив с собой Ларису Николаевну. У Липпмаа, как у заведующей отделением был свой кабинет, где они и расположились.

– Лариса, я позвала тебя, чтобы рассказать тебе об Александре Смирнове. Он очень необычный мальчик и в городе его многие знают. Я знакома с ним уже больше месяца и в течение всего этого времени собирала все слухи и сплетни, которые гуляют о нём в городе. С ним за руку здоровается ректор мединститута, его знают в обкоме партии. Сашин отец известный в республике писатель и поэт. Но не это самое главное. Есть в нашей стране дети и более известные, и более прославленные, чем Саша Смирнов. Дело в другом.

Липпмаа замолчала и внимательно посмотрев на Ларису, сказала:

– Пожалуйста никому не рассказывай того, что я тебе расскажу. Дай мне слово.

Лариса кивнула, заинтригованная.

– Ты у нас в городе новенькая, а то обязательно бы уже что-нибудь услышала. Так вот, главное заключается в том, что люди, которые окружают Сашу по жизни, постоянно контактируют с ним не болеют и с ними часто происходят удивительные вещи.

Лариса вопросительно подняла брови, и спросила:

– Например.

– В школу номер 20, где Саша сейчас учится, он пришел 4 года тому назад и с тех пор ни один педагог в школе ни разу не заболел. Это установленный факт. А те, кто раньше болел, выздоровели. Кстати, отец у Саши вернулся с войны больным туберкулёзом, а потом чудесным образом выздоровел и никаких следов туберкулёза у него врачи не обнаружили. Класс, в котором учится Саша побил все рекорды успеваемости. Уже давно они все стали отличниками и за два года ухитрились пройти программу за три класса. У всех учеников их физическое развитие опережает на год. Им всем 15 лет, а выглядят они на год старше. А Саша, сама видела, тот вообще выглядит как 17-тилетний юноша, хотя на самом деле он с 1941 года рождения и ему недавно исполнилось 14 лет.

– Вот это новость, – отреагировала Лариса, – я вообще-то думала, что он школу уже окончил.

– Рассказываю дальше. Точно известно, что это Саша исцелил Лизу Князеву. Она была инвалидкой с детства и до 13 лет жила в коляске. Саша был приглашён к ней на день рождения и прямо там, на глазах у всех гостей произошло чудесное исцеление.

– А кто её родители?

– Мать экономист, на машзаводе работает, а отец директор НИИ истории, языка и литературы при Совмине республики. Отец у неё воевал, вернулся с войны с осколком под сердцем, а после исцеления дочери этот осколок сам вышел. Говорят, что выпал весь в крови, а на теле ни одного пятнышка, вообще никаких следов, представляешь?

– Может быть это совпадение, мало ли что в жизни бывает?

– Многие так думали, пока не раскопали историю, случившуюся в нашем республиканском детском санатории для детей, родители которых больны туберкулёзом.

– Что все дети выздоровели?

– Угадала. Именно так все и было. Мало того, там и из персонала все выздоровели. У одного врача жена забеременела, у которой матку удалили.

– Как такое может быть?

– Когда её обследовали, у неё не то, что матка, даже девственная плева была в целости.

Лариса прыснула в ладошку.

– Почти такое же случилось с директором 14-й школы, что напротив нас располагается. Вон, её в окошко видно. Пришла туда трудоустраиваться Сашина мама и сына с собой прихватила. Они тогда только в город переехали откуда-то из деревни и Сашу нужно было тоже в школу определять. Директриса Сашу не взяла, сказала, чтобы обращались в школу по месту жительства, а его мать взяла. Тут нужно сказать, что директриса была предпенсионного возраста, толстая до безобразия. Уже еле ходила. Так вот после этой встречи с Сашей директриса начала худеть и за две недели около 100 кг сбросила. Ты можешь сказать, что ничего удивительного в этом не находишь. Ты знаешь, что случается с такими людьми, которые быстро худеют?

Лариса помотала головой.

– У них кожа отвисает. Так вот, у директрисы никакого отвисания не случилось, а через месяц она замуж вышла за учителя физкультуры из своей же школы. Фигура на свадьбе у неё была как у девушки, да и выглядела она не старше 40 лет. А вспомнила я о ней, потому что у неё тоже девственная плева восстановилась, а ведь она была замужем и сына родила. Оба, кстати, с войны не вернулись.

– Вы рассказываете сказки, Дагмара Паулевна. Всё с чьих-то слов. Вот, если бы вы про свой собственный опыт рассказывали, то это достоверно, а в рассказах через третьи уста, это выглядит, как небылица.

– Дай мне слово, что про меня никому не скажешь?

– Честное слово даю, что никому про вас ни единого словечка не пророню.

– Короче говоря, у меня была вставная челюсть. Своих зубов у меня считай, что не осталось. А сейчас смотри.

С этими словами Дагмара открыла свой рот, полный беленьких ровных зубов.

– Ты смотри, смотри как следует, – и она снова открыла рот.

На этот раз Лариса исследовала её рот более внимательно.

– А это не искусственные зубы? – спросила она.

Дагмара вздохнула:

– Не научились пока наши стоматологи такие зубы делать. Мои это зубы. И к тому же, были у меня проблемы со здоровьем, не буду я их тебе перечислять. Нету уж тех проблем. Как с Сашей стала ежедневно встречаться, так всё словно рукой сняло. И чувствовать себя стала лучше, все таблетки и микстуры из дома повыкидывала. И не поверишь, на мужчин стала заглядываться.

– Вы действительно хорошо выглядите, я отметила это. Вам тоже больше 30 лет трудно дать, вы запросто замуж можете выйти.

– Теоретически, да, могу, только где они мужчины в возрасте от 30 до 40 лет? Во время войны им было от 15 до 30 лет и сколько из них с войны не вернулось? Так что я иллюзий не питаю.

Дагмара безнадёжно махнула рукой и закончила свои наставления:

– Я это всё тебе для того рассказала, чтобы ты не пугалась, если что почувствуешь. И с Сашей попытайся хорошие отношения выстроить, глядишь и тебе чего-нибудь перепадёт. А, если что перепадёт, то не ори во всю ивановскую, про себя тихо радуйся, да думай, как тебе Сашу отблагодарить.

***

Лариса вернулась примерно через полчаса и пригласила Сашу следовать за ним. Он внимательно оглядел девушку и привычно, можно уже сказать профессионально, оценил лицо и фигуру, одновременно с этим посылая ей магический диагност. Первое, что бросилось ему в глаза это крупная тёмная родинка на верхней губе, ближе к углу рта. По центру родинки рос волосок, который спиралью обвивался вокруг нее. Выглядела она довольно мило, но мешала, наверное, здорово.

«Ладно, потом спрошу, – подумал Саша, идя вслед за девушкой, которая вела его куда-то по коридорам училища, – сразу неудобно набрасываться на девушку с такими предложениями».

Диагност выставил результаты обследования. В целом девушка была здоровой, но некоторые проблемы уже намечались. Их исцеление Саша решил пока отложить, чтобы потом сделать всё одновременно. Он уже понял, что поскольку она будет его партнёршей на новогодних праздниках, то скорее всего он будет заниматься и её внешностью, и здоровьем.

Вскоре они пришли в комнату, похожую на гримёрную. А может она и была таковой. Лариса достала из шкафа несколько костюмов для деда Мороза и сказала:

– Примерьте халат, Саша.

– Лариса Николаевна, у меня есть предложение. Давайте общаться менее формально, на «ты», хотя бы во время нашей с вами совместной работы. А в училище придерживаться принятой формы общения между учеником и педагогом.

Лариса испытывающе посмотрела на Сашу и, махнув рукой, сказала:

– А давай, буду считать тебя своим младшим братом.

– У меня как раз нет сестры. Есть две двоюродных, но они живут в Казани, и мы редко общаемся.

Саша примерил пару халатов, один из них подошёл по длине, а большего и не нужно. Затем нашли парик, бороду с усами, посох. От валенок Саша отказался, сказав, что у него тёплые ботинки.

Лариса критически осмотрела Сашу в наряде деда Мороза и осталась довольной:

– Костюм бери с собой, не всегда бывает возможность заехать в училище за реквизитом. Встречаться будем прямо на месте выступления.

Потом она протянула ему несколько листков бумаги:

– Здесь твой репертуар. Три детских песенки, которые мы обычно поем с детишками на утренниках. Надеюсь к завтрашнему выступлению выучишь.

Затем Лариса вытащила из кармашка сложенный листок бумаги, развернула его и подала Саше:

– А это график наших выступлений. Время, место, как добираться. Маршрут проложен от училища.

Саша внимательно прочитал все листочки и вернул их Ларисе, сказав:

– Я запомнил. Проверять будешь?

– Проверять не буду, но, если ты сорвёшь хотя бы одно выступление, то я возьму вместо тебя другого. Есть желающие, между прочим.

– Не сорву, а, если и сорву, то не потому что забыл, а по другой причине. У меня с детства идеальная память.

– Везёт же некоторым, я бы тоже такую хотела иметь. Ты же, наверное, и ноты влёт запоминаешь?

– А какая разница, что запоминать, слова или ноты. Я просто фотографирую страницу и запоминаю, а потом, когда мне нужно я её вытаскиваю из памяти и читаю.

Лариса только завистливо головой покачала. А Сашу продолжали интересовать их будущие совместные выступления:

– Я хотел спросить, Лариса, а мы как музыканты не будем выступать?

– Специально это не планируется, но эти праздники характеризуются своей непредсказуемостью. Часто возникают ситуации, в которых приходится импровизировать.

– Я почему спрашиваю, понимаешь, я вот сейчас смотрел на тебя и у меня в голове зазвучала музыка, что-то типа этюда, фортепиано и виолончель. У тебя здесь есть инструмент? Мы могли бы попробовать прямо сейчас. Хотя нет, вру. Я должен идти, у меня через сорок минут дежурство во второй городской больнице.

***

Расставшись с Сашей и Липпмаа, Лариса оделась и вышла на улицу. Погода стояла чудная, при лёгком морозце падал мягкий, пушистый снег, создавая праздничное, новогоднее настроение, как бы напоминая, что до Нового Года осталась ровно неделя.

Музыкальное училище имело общежитие, находившееся в одном из больших деревянных двухэтажных домов барачного типа, в квартале, напротив, через улицу. (Этот квартал построили сразу же после войны пленные немцы и последний из этих домов в Сашиной реальности был снесён аж во втором десятилетии 21-го века.)

В этом же доме на втором этаже были четыре однокомнатных квартиры, имеющие отдельный вход. Администрация училища предоставляло их в аренду своим молодым иногородним педагогам.

Своей консерватории в Оружейном не было и педагогические кадры училище пополняло за счёт иногородних выпускников.

Таким пополнением была, в частности, Лариса Перепелова, приехавшая в конце августа этого года из Ленинграда. Она росла в музыкальной семье. Её папа играл на скрипке в оркестре Мариинского театра, а мама была музыковедом.

Сама Лариса окончила консерваторию по специальности теория музыки, но втайне мечтала о певческой карьере. У неё был безупречный музыкальный слух и слабенький голос, совершенно не годящийся для выступления на оперной сцене. Перед консерваторией Лариса окончила дирижёрско-хоровое отделение музучилища, но, при поступлении в консерваторию ей посоветовали идти на инструментальное отделение или на теорию музыки. Лариса выбрала последнее, параллельно занимаясь по классу виолончели.

Лариса глубоко вздохнула чистый свежий и морозный воздух и пошла привычным маршрутом, которым ходила практически каждый день после работы.

В соседнем доме располагался крупный гастроном, который местные жители почему-то прозвали «Чулком». Рядом с ним находился хлебный магазин. Если спуститься по улице Десятой ниже на квартал, то сразу же в первом доме у перекрёстка располагался овощной магазин. Эти три магазина полностью обеспечивали все потребности Ларисы в продуктах питания. Тем более, что, если возвращаться в свой барачный квартал по улице Труда, то по пути можно было заглянуть в магазин «Кулинария», где продавались различные полуфабрикаты и разнообразную выпечку.