Текст книги "Храм муз словесных"

Автор книги: Вячеслав Коломинов

Соавторы: Михаил Файнштейн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

К 30-м гг. относятся работы над русско-польским сравнительным словарем С. Линде. Это начинание обсуждалось на заседаниях Российской Академии и подверглось критике Востокова. Ученый считал, что печатание словаря преждевременно, поскольку последний требует значительной доработки и средств. Только в 1845 г. Линде удалось издать в Варшаве пробную часть своего труда «Материалы для сравнительного словаря русского языка (буквы К выпуск первый)». Со смертью Шишкова работы по составлению сравнительного общеславянского словаря надолго прекратились.

Во второй половине 1830-х гг. в Академии собирался материал и для нового толкового азбучного словаря. Члены Словарного комитета П. А. Ширинский-Шихматов и М. Е. Лобанов составили небольшой план комплектования словника. Предполагалось, что в новый лексикон должны войти все слова, «к какому бы слогу они не принадлежали…, ибо словарь не есть выбор слов, но полное собрание языка библейского и народного, как в древних и новейших писателях, рукописях и печатных книгах, так и в устах народа сохранившегося» [127, № 40, л. 169]. В словарь хотели вводить и лексику славянских языков, «если она ясна». Таким образом предполагалось составить обширное пособие, напоминавшее словарь Шишкова. К 1841 г. обсуждение и обработка лексического материала была в основном завершена. На академическом заседании 23 августа этого года сообщалось: словарный комитет обработал 69 282 слова – большую часть алфавита. Было предложено начать печатать словарь. Однако издать его Академия не успела. Собранный материал был использован в «Словаре церковнославянского и русского языка», который в 1847 г. напечатало II Отделение Петербургской Академии наук.

Академии удалось воплотить в жизнь другие пункты лексикографической программы, например, создать отраслевые словари типа «Технико-ботанического словаря» (1820) и «Словаря родовых имен растений» (1826) академика И. И. Мартынова (1771–1833), известного филолога-классика, педагога и переводчика, члена Российской Академии с 1807 г., почетного члена Московского, Виленского, Харьковского, Казанского, Петербургского университетов, одного из основателей Русского минералогического общества. В предисловии к «Технико-ботаническому словарю» Мартынов подчеркивал, что труд его рассчитан не только на ботаников, но и на «любителей общей русской словесности». По мнению лексикографа, язык и обогащается «переводом, составлением и введением слов, необходимых при распространении областей наук и искусств» [82, с. 5].

В «Словаре родовых названий растений» Мартынов старается привести все возможные сведения о растениях: родовое название, его происхождение и название на русском языке, количество видов и география их распространения. Здесь же имеются и сведения о ботаниках, употребивших или переведших родовое название на русский язык. Труды Мартынова продолжают иметь исключительный интерес для исследователей, занимающихся историей развития естествознания у нас в стране.

В 1835 г. Академия переиздала первый лексикографический труд А. С. Шишкова – «Треязычный морской словарь», которым в продолжение долгого времени пользовались как специалисты-моряки, так и литераторы.

Большое значение Российская Академия придавала собиранию диалектного материала, о чем свидетельствует такой факт: собранные учителем Осташковского народного училища (Тверской губернии) С. Н. Суворовым объяснения слов были заслушаны на заседании в Академии 1 мая 1820 г.

Удалось также установить, что в 1823 г. по поручению президента Российской Академии совершил свое годичное путешествие по северу России чиновник Министерства внутренних дел В. Я. Никонов, отчитавшийся за поездку рукописным «Словарем местных слов Архангельской и Олонецкой губерний», в котором было представлено им около 200 диалектизмов, а также топонимы, поговорки, загадки, выписки из старинных грамот. Автор словаря предполагал совершить еще одно путешествие и продолжить сбор материалов, обещая составить и «словари самоедского, лопарского и корельского наречий». «Я имею ныне корреспондентов во всех обозренных мною местах, которые будут присылать ко мне, повременно, продолжения его подносимого собрания – для поднесения оных в Академию», – сообщал Никонов в Петербург [152, л. 2 об.]. Неизвестно, удалось ли любителю-лексикографу продолжить свои интересные начинания. Дальнейших сведений об этой работе найти не удалось. Однако заметим, что собранный Никоновым словарный материал и поныне не утратил своего научного значения, а в 1950 – 1960-х гг. он был использован при составлении «Словаря русских народных говоров».

В 1834 г. вышел в свет «Общий церковнославяно-российский словарь». Его автором был известный деятель русской филологической науки, непременный секретарь Академии П. И. Соколов. Словарь выпускался по заказу Министерства народного просвещения, в связи с тем что вышедшие ранее академические словари 1789–1822 гг. – громоздкие, дорогие и малотиражные – были непригодны для массового употребления. К составлению учебного словаря П. И. Соколов приступил в конце 1828 г. Академия охотно поддержала это начинание и постановила оплатить все расходы по изданию словаря. «Ничто не может произвести столь полезного действия в отношении к распространению основательных в отечественном языке сведений как обращение в руках юношества удобного к употреблению краткого, но исправного словаря», – так аргументировала Академия свою помощь и заинтересованность в этой работе, образовав даже специальный комитет в составе: А. X. Востокова, В. А. Поленова, П. А. Ширин-ского-Шихматова, Д. И. и И. И. Мартыновых. После завершения работы коллектив помощников представил отчет в Академию, где подчеркивалось, «что сей словарь, будучи гораздо полнее и исправнее всех изданных доселе, соответствует своему назначению и что продолжительные и усердные труды, употребленные при сем случае почтеннейшим сочленом заслуживают всякого уважения» [48, с. 118]. В год издания словарь Соколова был представлен на ежегодный Демидовский конкурс, на котором и был удостоен полной Демидовской премии в размере 5 тыс. р.

Словарь Соколова относится к числу словарей справочного типа. В него вошли все слова, «сколько издателю собрать было можно». В лексиконе можно найти не только слова русского языка, но и церковнославянского и древнерусского. Это явилось следствием ошибочного мнения многих филологов той поры, считавших церковнославянский, древнерусский и русский языки лишь разными «наречиями» славянороссийского языка. Несмотря на это, «Общий церковнославяно-российский словарь» был во многом совершеннее и полнее всех предшествующих академических словарей. Многие лексикографические приемы были осуществлены впервые автором этого словаря и в дальнейшем использовались составителями других трудов. Так, Соколов в основном исключил энциклопедические толкования слов, заменив их определениями, коротко раскрывающими значение слова. Вместо принятых подробных и громоздких описаний названий предметов живой и неживой природы лексикограф предложил новый тип определения этих слов, в которых отмечались лишь наиболее характерные особенности обозначаемого предмета. В словаре 1834 г. был впервые осуществлен правильный принцип размещения некоторых разрядов производных слов – существительных, прилагательных и наречий с суффиксами эмоциональной оценки и некоторых других. В академических словарях эти слова рассматривались как особые формы и помещались под основным словом. Соколов же включил их в словник словаря, сопроводив словарными статьями. И это было правильно, поскольку указанные формы являются самостоятельными словами. Много удачных приемов имеется в технике оформления материала. Например, предложены удобные примеры сокращения для обозначения родовой принадлежности слова (м., ж., ср.). Словарь Соколова сыграл важную роль в истории русской лексикографии, послужив во многих отношениях образцом для составителей последующих словарей.

Конец 20-х – начало 30-х гг. XIX в. характеризуются особенно активной лексикографической деятельностью Академии. Поддерживались практически все словарные начинания. Составителям словарей предоставлялись денежные пособия для завершения своих работ, их труды на льготных условиях печатались в академической типографии. Среди лексикографических трудов, которые в те годы курировала Российская Академия, следует упомянуть: «Русско-шведский словарь» Эрстрема (1829), незавершенный «Итальянско-русский словарь» академического переводчика Филистри (1831), «Русско-французский словарь» Рейфа (1835–1836), «Корнеслов русского языка» Шимкевича (1842). Два последних пособия особенно интересны тем, что они явили собой продолжение развития «этимологического направления», начатого еще первым академическим словарем и продолженного Шишковым.

«Русско-французский словарь, или этимологический лексикон русского языка» принадлежал перу известного лексикографа и автора «Русской грамматики для иностранцев», академического переводчика Рейфа (1792–1872). Этот монументальный труд, выполненный в основном в Швейцарии, был задуман как переведенный на французский язык, несколько переработанный и дополненный вариант первого издания «Словаря Академии Российской», предназначавшийся как для русского, так и для зарубежного читателя. Кроме общеупотребительной лексики литературного языка, Рейф ввел в словарь различные термины, множество устаревших и областных слов, а также значительное количество заимствований. Слова здесь расположены по алфавиту главных корневых слов, при которых приводятся и их производные. Основываясь на принятом в первом академическом словаре способе размещения лексем, Рейф вводит ряд изменений, в частности укрупняет гнезда. Так, в одно гнездо вводятся слова, представленные в «Словаре Академии Российской» как самостоятельные.

Представленный в Российскую Академию словарь Рейфа был рассмотрен Востоковым, который отметил его научную ценность, но одновременно и подверг критике этимологию составителя, подчеркнув произвольность в толковании слов. Несмотря на замеченные ошибки, словарь Рейфа был удостоен золотой медали Российской Академии.

Важное место в истории русского литературного языка занимает и «Корнеслов русского языка» Ф. С. Шимкевича (1842), удостоенный половинного размера Демидовской премии. Словарь представлял собой справочное пособие и с помощью широко привлекаемых автором данных сравнительно-исторического исследования славянских и других языков (Шимкевич занимался этим 12 лет) помогал определить слова, связанные общностью происхождения. В научном отношении словарь Шимкевича много выше современных ему лексикографических пособий такого же типа. Это доказывает представленный в «Корне-слове» материал, а также некоторые теоретические заметки, введенные автором в послесловие. Среди них есть, например, и критика взглядов Шишкова на историческое развитие русского языка.

Отмечая исключительную научную ценность «Корнеслова», А. X. Востоков писал, что словарь является «лучшим по этой части сочинением на русском языке» [18, л. 215]. Исключительное положение труда Шимкевича среди других этимологических пособий того времени отмечал и академик В. В. Виноградов, подчеркивавший его появление в свет «как стремительный шаг от шишкой-ского корнесловия» [16, л. 57]. По своему общему составу «Корнеслов русского языка» приближается к определенному типу общеславянского сравнительного словаря.

Этот далеко не полный очерк подтверждает, насколько были обширны и разнообразны задачи в области лексикографии, стоящие перед Академией, какой неоценимый вклад внесла она в развитие словарного дела у нас в стране.

* * *

Российская Академия принимала активное участие и в создании русских грамматик. До 1794 г. исследования, связанные с грамматическими разработками, носили эпизодический характер. Лишь после выхода в свет последнего тома словопроизводного словаря Академия сразу же приступила к созданию грамматики русского языка. Для этой цели была создана группа в составе Д. М. и П. И. Соколовых, митрополита Гавриила и протоиерея Иоанна Красовского. Практически же в работе над этим трудом участвовали только Соколовы.

В настоящее время их имена известны лишь узкому кругу специалистов, и потому коротко остановимся на научной биографии Соколовых.

П. И. Соколов – непременный секретарь Российской Академии.

Петр Иванович Соколов родился в Москве в 1764 г. Происходил из духовного сословия. Учиться начал в Славяно-греко-латинской Академии, где постиг курс наук по словесности, изучал русский, греческий и французский языки. В 1783 г. по запросу Петербургской Академии наук был переведен в Академическую гимназию. В январе следующего года студент Соколов назначается «для отправления дел» в только что созданную Российскую Академию. С этого времени начинается служба П. И. Соколова в Российской Академии, продолжавшаяся без перерыва более пятидесяти лет. В первые годы своей академической деятельности он принимает активное участие в работах по созданию словаря, за что удостаивается звания «приобщника», затем награждения золотой медалью, и, наконец, в апреле 1793 г. избирается в члены Академии.

В 1802 г. после смерти И. И. Лепехина Соколов избирается непременным секретарем Российской Академии. Научно-административную работу в Академии ученый сочетал с работой в ряде других учреждений – библиотекаря в Библиотеке Академии наук, преподавателя русского языка в Академической гимназии и в училище корабельной архитектуры.

Одновременно П. И. Соколов занимался редакционно-издательской деятельностью. С 1797 по 1829 г. он редактировал одну из старейших русских газет «Санкт-Петербургские ведомости», с. 1805 по 1823 г. издавал журнал «Сочинения и переводы Российской Академии», в 1821–1823 гг. – «Журнал департамента народного просвещения».

В 1818 г. П. И. Соколов возглавил академическую типографию, которой заведовал до 1831 г., совмещая должности издателя, редактора и «справщика корректурных листов всех книг». Характеризуя работу директора академической типографии, Шишков в письме к министру народного просвещения писал, что Соколов «по долговременной опытности и навыку своему в типографском деле и отличнейшему усердию к пользе казенной привел ее (типографию. – Авт.) в такое состояние, что печатание в оной книг ни красотою букв, ни чистотою оттиска, ни исправностию никакой другой типографии не уступает» [48, с. 110–116].

Перу П. И. Соколова принадлежат переводы произведений художественной и научной литературы, им составлялись антологии произведений русских писателей и поэтов XVIII в., разрабатывалась риторика. До самой смерти ученый активно участвовал и во всех словарных начинаниях Российской Академии.

В бытность свою преподавателем Академической гимназии П. И. Соколов издал первый научный труд – «Начальные основы российской грамматики» (1788), высоко оцененный современниками. Грамматика выдержала пять изданий – последнее было предпринято в 1808 г. Одним из самых больших достоинств этого сочинения признавалось то, что здесь впервые были помещены подробные правила «российского словоупотребления». Вероятно, это обстоятельство и способствовало привлечению ученого к работам по составлению академической грамматики.

Дмитрий Михайлович Соколов (1766–1819) также закончил Славяно-греко-латинскую Академию, затем был студентом академической гимназии и в 1793 г. избран членом Российской Академии. Он активно помогал П. И. Соколову во многих его начинаниях.

Создание академической грамматики – важный этап в деятельности молодых ученых. 5 августа 1794 г. им было поручено составить «начертание» – подробный план грамматики, а затем и самою грамматику.

По свидетельству членов Российской Академии, в своей работе авторы руководствовались грамматиками Максима Грека и Ломоносова. Работы над грамматикой велись до апреля 1799 г. Последующие два с половиной года грамматика обсуждалась на академических заседаниях. «Российская грамматика, составленная Российскою Академией» вышла в свет в начале 1802 г. В предисловии к этому труду подчеркивалось его основное назначение как учебного пособия, а также признавалась ее преемственность основным задачам, поставленным еще в словопроизводном словаре: «Российская Академия, при сочинении изданного ею словаря, вникая в происхождение и разные знаменования слов, словенороссийский язык составляющих и делая грамматические замечания при каждом слове, открыла чрез то путь к составлению российской грамматики» [71, л. 1]. Самой важной задачей признавалась выработка «единообразных» правил спряжения глаголов. В отличие от других грамматик новый свод правил предлагал четыре: «Таковое глаголов на четыре спряжения разделение тем паче удобнее и полезнее прежнего быть кажется, что от неокончательных наклонений весьма легко все прошедшие времена изъявительного наклонения, причастия и деепричастия времен прошедших произведены быть могут почти без всякого исключения» [там же, л. III–IV].

Академическая грамматика состояла из четырех частей – «О правописании», «О словопроизведении», «О словосочинении» и «О словоударении». Читающий этот труд мог познакомиться с основными правилами грамматики, которым сопутствовали многочисленные таблицы склонений имен существительных, прилагательных, местоимений и числительных, спряжений глаголов. Но в целом труд, предназначенный для народных училищ, нельзя назвать удобным пособием. Объяснения правил очень громоздки, не всегда ясны. Так, в первой главе, где рассказывается о фонетике русского языка, авторы активно оперируют частями речи, не сообщая о них никаких сведений. Эти пояснения можно найти только в следующей главе. В первой главе приводятся также некоторые сведения о синтаксисе и правилах ударения, хотя этим вопросам посвящены специальные разделы грамматики. И все-таки создание Российской Академией первой грамматики можно оценить положительно – это сочинение внесло свой вклад в дальнейшее развитие русской филологии. За свой труд П. И. и Д. М. Соколовы получили повышение по службе: первый стал надворным советником, а второй – коллежским асессором.

Первая академическая грамматика выдержала несколько изданий: второе вышло в 1811 г., третье – в 1819, четвертое – в 1826 г. Третье издание было подвергнуто основательному критическому разбору Н. И. Гречем, по мнению которого каждое новое издание грамматики должно было фиксировать изменения, происшедшие в языке «со времени последнего из прежних изданий», а тут оно было стереотипной перепечаткой первого со всеми его ошибками и недочетами.

Столь резкая критика академических трудов вызвала недовольство Шишкова. Глубоко оскорбленный рецензией «какого-то журналиста» он обратился с жалобой на издателя «Сына Отечества» в Министерство народного просвещения. Министр А. Н. Голицын передал жалобу в Главное правление училищ, которое, рассмотрев жалобу академии, нашло, что никому нельзя запретить писать критики, в особенности на грамматику, и предложило ответить Гречу «печатным словом, доказывая несостоятельность возводимых на нее обвинений» [80, вып. 8, с. 204]. Тем не менее издатель «Сына Отечества» за оскорбительный тон критики получил порицание от цензурного комитета с уведомлением о том, что за последующие «обидные замечания» журнал будет закрыт. Академия решила не допускать «оскорбителя» на свои публичные собрания.

Когда же в 1826 г. Российская Академия предприняла последнее четвертое переиздание грамматики, «Сын Отечества» снова откликнулся рецензией, в которой уже, кроме общих замечаний, сообщалось о работе над грамматикой А. X. Востокова и приветствовалась эта инициатива Академии: «Мы давно чувствуем необходимость в хорошей учебной книге отечественного языка, и кому, если не членам сего именитого сословия принадлежит слава свершения сего великого и общеполезного подвига» [124, т. 113, с. 374].

В 1831 г. благодаря активной поддержке и помощи Российской Академии увидела свет русская грамматика Востокова. Первое издание было напечатано в 1200 экземплярах и в «пользу автора» [145, № 1, с. 31]. В последующие семь лет Академия четыре раза переиздавала грамматику Востокова, причем последнее, четвертое издание – в 2400 экземплярах. Более половины суммы, полученной от продажи книг, было вручено автору. Приведенные данные свидетельствуют о причастности Академии к популяризации трудов Востокова. Деятельность этого ученого связана с начальным периодом сравнительно-исторического метода в отечественном языкознании. Его достижения в славистике и русистике сделали имя Востокова широко известным. Оценивая вклад ученого в науку, академик В. В. Виноградов писал, что Востоков стал «центральной личностью в русском языкознании первой половины XIX в.» [16, с. 296].

Александр Христофорович Востоков родился в 1781 г. в Аренсбурге (ныне г. Кингисепп Эстонской ССР). Семи лет привезен в Петербург и определен в Сухопутный кадетский корпус. В 1794 г. переведен в Академию художеств, где обучался живописи и архитектуре. За время учебы в корпусе и Академии художеств Востоков много читал, писал стихи. Увлекаясь литературой, он в 1801 г. вступил в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, которое в начале XIX в. играло значительную роль в развитии передовой демократической мысли и культуры. В 1805–1806 гг. выходит сборник его стихов, а в 1812 г. – исследование «Опыт о русском стихосложении». Литературные опыты Востокова были высоко оценены поэтами И. И. Дмитриевым, В. А. Жуковским, К. Н. Батюшковым, но у широкого читателя успеха не имели. К началу XIX в. относятся и первые занятия начинающего ученого этимологией. Результатом кропотливого труда явилось «Этимологическое словорасписание», оставшееся в рукописи. Здесь, а также в другой работе – «Задача любителям этимологии» – уже начинают прослеживаться мысли о языковом родстве и историческом развитии языков.

В 1815 г. Востоков поступил на службу в Публичную библиотеку и занялся основательным изучением русского и других славянских языков. Служба в библиотеке дала возможность глубже и ближе заняться изучением рукописных памятников русской и славянской старины. В 1820 г. вышел в свет большой труд ученого «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составленной по древнейшим оного памятникам», положивший начало новому этапу в развитии славянского языкознания и принесший автору мировую известность. В нем Востоков, пользуясь сравнительно-историческим методом, заложил основы сравнительной грамматики славянских языков и разрешил ряд важнейших вопросов славянского языкознания. Он определил ступени развития старославянского языка, различия старославянского и древнерусского языков, а также древнерусского, польского и сербского. Выводы, к которым пришел автор в этом произведении, получили всеобщее признание и сохраняют свое значение до настоящего времени.

Дальнейшие исследования Востокова в области сравнительно-исторического языкознания явились развитием идей «Рассуждения о славянском языке». Продолжая изучать памятники, древние рукописи, ученый стремился постичь время их написания, все больше убеждался в том, что старославянский язык со временем претерпевал большие изменения. В результате этих исследований были опубликованы монументальные труды – «Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума» (1842), а также издано «Остромирово евангелие» (1843).

Собирал Востоков и словарный материал. После присоединения Российской Академии к Академии наук ученый принимал участие в составлении «Словаря церковнославянского и русского языка» (1847), а также редактировал «Опыт областного великорусского словаря» (1852) и «Дополнения к, Опыту областного великорусского словаря» (1858). Итогом более чем сорокалетнего труда явилось и одно из лучших пособий по лексике старославянского языка – «Словарь церковнославянского языка» (1858–1861).

Из трудов Востокова важное влияние на развитие русской филологии оказала «Русская грамматика» – школьный учебник, состоящий из четырех разделов: слово-произведение (этимология), словосочинение (синтаксис), правописание (орфография) и словоударение.

Необходимые сведения из фонетики приводятся в разных главах. В область фонетики Востоков внес некоторые существенные дополнения и поправки, что по-новому раскрывало многие явления, в том числе некоторые закономерности русского ударения, основные типы чередований звуков. Он внес также некоторые, и существенные, изменения в традиционную грамматическую структуру частей речи – в их анализ и грамматические категории, пояснив смысловое значение многих морфологических форм.

Правда, в «Русской грамматике» Востокова еще отсутствует расчленение суффиксов и флексий, но корни слов и приставки уже выделены, хотя и наблюдается смешение предлога и приставки. Числительное у него еще – не самостоятельная часть речи, а включено в прилагательное. Недостаточно отработана и система времен глагола.

Вторая часть грамматики у Востокова – синтаксис – так же как и у Ломоносова, определена как «слово-сочинение» в определении правил, по которым нужно соединять слова в речи.

Автор грамматики дал довольно полное и глубокое описание основных форм словосочетаний, особенно предложного и беспредложного управления.

«Русская грамматика» Востокова продолжала ломоносовские традиции и творчески развивала их. Его труд был высоко оценен современниками. «Грамматика г. Востокова, без всякого сомнения, есть лучшая из всех доныне изданных; она драгоценна по многим важным открытиям и тонким замечаниям касательно свойств и особенностей нашего языка», – так отзывался об этом труде В. Г. Белинский [6, т. 1, с. 116].

Труды Российской Академии в области лексикографии и грамматической практики – важный вклад в русскую филологию. Они отразили особенности эпохи существования Академии. Изданием первого нормативного словаря русского языка была выполнена задача, поставленная русским Просвещением. Последующие работы в этом направлении были особенно интенсивны, но, как показала история, малоэффективны. Это можно объяснить значительной насыщенностью и распыленностью академической программы в 1810-1830-е гг. В первый период своего существования Российская Академия сконцентрировала все силы на решение главной задачи – создание общенационального словаря. Работы Академии во второй трети XIX в. были, конечно, разнообразнее, в ее планы входило создание самых различных словарей, но эти разработки не вышли за рамки изысканий небольших лексикографических «кружков». Сказывался и общий уровень филологической науки той поры. Достаточно вспомнить, что среди членов Российской Академии были представители старой, философской науки о языке, такие, как Шишков, Соколов, Языков, и последователи нового, сравнительно-исторического направления – Востоков. Все это не могло не сказаться на общем ходе работ. И тем не менее, несмотря на ряд практических ошибок, именно в конце XVIII – первой трети XIX в. были заложены основы академической лексикографии, создана база для дальнейших разработок в русском и славянском языкознании.

БИБЛИОТЕКА,

СОБРАНИЕ МОНЕТ И ПОРТРЕТОВ

Если в конце XVIII в. Российская Академия занималась созданием словаря русского языка, то в тридцатые годы наряду со словарными работами внимание уделялось и просветительской деятельности, исследованиям в области истории, географии, установлению межславянских научных связей.

Значительную помощь в творческой работе членов Российской Академии оказывала фундаментальная библиотека, формирование которой началось с первых дней работы научного учреждения. Вначале библиотека пополнялась за счет подношений. Почин сделала Е. Р. Дашкова. Уже на третьем заседании 18 ноября 1783 г. она подарила Российской Академии в числе других книг «Российский целлариус» Ф. Гелтергофа. Позднее Дашкова передала в библиотеку «Новые ежемесячные сочинения», «Письма и указы Петра I». Примеру президента последовали и другие члены Академии. И. И. Лепехин передал в библиотеку наряду со своими работами в области ботаники книги других авторов, А. А. Нартов – некоторые издания Вольного экономического общества. Со временем стало традицией дарить библиотеке книги, представляющие научный интерес.

С увеличением ассигнований Академия смогла выделить значительные суммы на приобретение книг и периодических изданий. Особенно много книг поступило в 1830-е гг. Так, в 1833 г. Академия приобрела 18 томов «Дополнений к деяниям Петра Великого» Голикова за 70 р., «Сенатские ведомости» за 1832 г., «Академические ведомости» на русском языке и т. д. Из периодических изданий Академия выписывала такие, как «Северная пчела», «Московский телеграф», «Горный журнал», «Журнал мануфактур» и др. (всего 7 наименований). Из-за рубежа поступали «Berliner Literarische Zeitung» (Берлинская литературная газета), «Gamburger Correspondent» (Гамбургский корреспондент), «Revue Britanique» (Британское обозрение).

В 1834 г. академическая библиотека пополнилась книгами, журналами, рукописными и старопечатными книгами, а также старинными рукописями, на приобретение которых было израсходовано 20 000 р. В те же годы Российская Академия получила из Московского, Харьковского, Петербургского университетов, Петербургской Академии наук книги девятнадцати наименований. Передали в дар библиотеке свои сочинения академики М. Н. Загосскин, М. Е. Лобанов. В последующие годы отдел «Рукописи, грамоты и книги» пополнился автографами В. К. Тредиаковского, А. П. Сумарокова, И. Н. Болтина, И. Ф. Богдановича. Е. Р. Дашковой и других. В Академию поступали также и рукописи, доставленные археологическими, этнографическими и лингвистическими экспедициями, в снаряжении которых Академия принимала непосредственное участие. В 1840 г. было завершено описание академической библиотеки.

Библиотечный фонд распределялся по 33 разделам (см. табл. 1).

Из таблицы явствует, что среди книг академической библиотеки наибольший удельный вес занимали собрания разделов: «Красноречие и поэзия» (15 %), «История и древности российские» (11 %), «Творения церковных писателей» (8 %), «Всеобщая история», «География и статистика…» – по 6 % фонда.

В разделе «Красноречие и поэзия» наряду с произведениями Гомера и Цицерона стояли собрания сочинений классиков русской литературы XVIII в. – Д. Кантемира, А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, Г. Р. Державина, Д. И. Фонвизина, И. Ф. Богдановича, Я. Б. Княжнина. Русская литература XIX в. была представлена произведениями В. А. Жуковского, И. А. Крылова, А. С. Пушкина. В этот же раздел были включены и конкурсные работы, удостоенные академических премий. Среди них – «Похвальное слово Алексею Михайловичу» П. Ю. Львова и «Слово похвальное Ломоносову» академика В. М. Севергина.