Текст книги "Приют Одиннадцати"
Автор книги: Вячеслав Ракитянский
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
– Качество не очень, – сказала девушка.
– Не видно, кто есть кто, – от волнения голос Манфреда перешёл на хрип.
– Ясное дело, фото сорок девятого года.
Марта посмотрела на Листа, провела ладонью по его щеке.
– Ты такой серьёзный. Это всё настолько важно?
Он не ответил, просто кивнул.
– Если хочешь, поищу ещё.
– Если можно, – выдавил Лист.
– Нельзя, – попыталась пошутить, но он даже не улыбнулся. Был сосредоточен, ей даже показалось – напуган.
Марта продолжила поиски, а Манфред, который был уже не в состоянии следить за экраном, облокотился на спинку стула. Сердце защемило, оно на секунду приостановилось, затем рывком качнулось, заколотило с удвоенной силой. Фото ни к чёрту, но даже при плохом качестве снимка себя он бы узнал. Но среди тех пятерых, изображённых на карточке, его не было. И это очевидно. Один из компании показался ему знакомым, напоминал кого-то. Он с ужасом понял, кого именно.
– Вот, нашла! – Марта заёрзала в кресле, казалось, была рада не меньше Листа. – Тут даже подписано, кто есть кто. Штефан Лонг, Гюнтер Нортмайер, Фридрих Мейер, твой Фред Лист и Хельмут Корт…
Он боялся смотреть в экран, спрятался в ладони.
– Ужас какой!
– Что там? – глухо, отчуждённо спросил Манфред.
– Пишут, что из пятерых остался в живых только твой родственник, остальные погибли.
– Фото можно посмотреть? – решился, убрал ладони от лица и придвинулся поближе к монитору.
– Да, вот оно.
Текст скользнул вверх, Манфред увидел фотографию и подпись. Даже не стал читать имён, – сразу узнал альпиниста, стоявшего вторым справа. Гордый, слегка надменный вид, руки скрещены на груди. Широкие плечи и улыбающаяся физиономия Павла Завьялова. Манфред не удержался, вскочил со стула, зашагал по комнате. Он даже не заметил, как испугалась Марта. Вжалась в кресло и запахнула халатик.
– Что-то не так, Фредди?
Манфред сразу не ответил, продолжая мерить комнату шагами. Остановился и взглянул на девушку.
– Всё! Всё не так!
Она решила больше не задавать вопросов, сидела без движения, следила за любовником, испуганно округлив глаза.
Манфред сделал ещё пару шагов, замер напротив окна. Смотрел на городские огни, пробивающиеся через занавеску. Попытался придумать какое-то объяснение, самое простое.
Полная нелепица! Этот чёртов русский и есть Манфред Лист. Вот оно, самое простое объяснение. Нет, самое простое не это. Скорее всего, всё подстроено. Марта тоже работает на фрау Джонсон, и он не случайно оказался сегодня возле экрана, увидел фотографию.
Лист повернулся к девушке. Заметил, что у неё влажные глаза, она напугана, вот-вот расплачется. Нет, этого быть не может, как он вообще мог такое подумать! Должно быть другое объяснение.
Попробовал успокоиться, привести в порядок мысли. Если допустить, что фото на экране настоящее, тогда всё сходится. Охотились не за ним, ведь он ничего не помнит. Ну конечно, это всё объясняет! Значит, им нужен не он, а Павел. Именно ему Гюнтер Уде передал записи Хирта. Это Завьялов жил в доме на Берлинерштрассе после войны, спрятал тетрадь в тайник, и это его могила на городском кладбище Франкфурта.
Стоп! В таком случае кто же тогда он сам? Недоразумение, выпрыгнувшее из сорок второго года и теперь не ведающее, что делать дальше?!
Ракеш прав, он долго тут не протянет, это точно. Он выполнил свою миссию, вытащил на свет божий то, что так долго искали, и теперь с ним можно разделаться. Разыскивать его никто не будет. У него даже имени нет. Ракеш назвал его Манфредом, не оставив выбора. И он согласился, принял это имя как своё.
Лист повернулся и взглянул на Марту. Девушка всё так же сидела в кресле, растерянно следила за Фредом. Она напугана, и в этом его вина. Подумал, что стоит рассказать ей всё как есть, успокоить. Нет, это исключено. Она, чего доброго, примет его за сумасшедшего.
Подошёл и присел рядом, положил голову ей на колени. Почувствовал осторожное прикосновение, маленькую дрожащую ладонь на спине. “На чужой спине”, – подумал Манфред. Ему вдруг стало неуютно в этом теле, пакостно.
Он поднялся и прошёл в ванную комнату. Остановился перед зеркалом и долго вглядывался в своё отражение, теперь казавшееся ему совершенно незнакомым, как тогда, в самолёте. Как незадолго до этого – в Кёльне. То, что раньше было смутным ощущением, теперь превратилось в уверенность. Всё, что он видел в зеркале, становилось чужим: изгиб носа, разрез глаз и линия губ. Но было что-то до боли знакомое, еле уловимое. Манфред закрыл глаза и попытался вспомнить, где именно он мог видеть это лицо…
Густой снег валит хлопьями. Перед ним русский альпинист, которого он заметил ещё снизу, разглядывая склон в бинокль. Не видно, не разобрать лица. Мешают метель и яркий огненный шар. Прямо за спиной свет, просто безумный свет.
Русский отбросил его к скале, и в этот момент он смог различить его профиль. Так и есть. Это его лицо, словно он смотрит на себя со стороны…
Выходит, что тот самый русский, исчезнувший в огненном свечении, это он и есть. А настоящий Манфред Лист – там, на фотографии. Значит, это он – Павел Завьялов, загадочный получеловек-полупризрак.
Манфред ещё несколько минут стоял перед зеркалом, изучал отражение, находил всё больше знакомых черт, узнавал своё лицо.
Пивная “Элефант”, встреча с Гюнтером, последний инструктаж перед отправкой на Кавказ, бой у “Приюта”, схватка на пике Калицкого. Везде он видел своё настоящее лицо – лицо с фотографии.
Он нашёл Марту в спальне. Она лежала под одеялом, свернувшись, как ребенок.
– Марта, я должен тебе объяснить…
Она промолчала, положила голову на его ладонь. Манфред решил рассказать всё с момента аварии, исключив только свои воспоминания о войне, иначе можно и впрямь сойти за идиота. Если она поверит в то, что услышит, остальное он сможет объяснить.
Пока он говорил, девушка не сказала ни слова, ни разу не переспросила. Он давно закончил, а она продолжала молчать.
– Ты мне не веришь, это понятно. Можешь ничего не говорить. Я просто уйду и постараюсь не попадаться тебе на пути. Не хотелось впутывать тебя, правда. Мне нужно было всего-навсего выговориться.
– Скажи, этот твой Завьялов – он реальный человек? – наконец спросила Марта.
– Боюсь, нет. Он всегда появляется без свидетелей. Пропадает неожиданно и не оставляет следов. Он похож на тень, а не на человека. Мне иногда кажется, что он становится частью меня. Я стал говорить, как он, действовать так же.
– А Ракеш? – спросила девушка.
– А что Ракеш?
– Ты не думаешь, что он тебе врёт? Он же обманывал тебя. Или я чего-то не поняла?
– Не знаю. Мне кажется, он с самого начала говорил правду. Предлагает мне ехать на Кавказ. Говорит, что только в этом случае можно всё вернуть на свои места. Что ты думаешь обо всём этом?
Марта молчала. Можно было подумать, что она уснула, но блестели глаза, и дыхание её было неровным. Приподнялась на локте и поцеловала Манфреда в губы, сонно и упоительно долго. Отстранилась, округлила глаза и улыбнулась.
– Значит, я занималась любовью с призраком?
– Выходит, что так.
– Ты уедешь на этот свой Кавказ?
– Не знаю.
Марта опустила голову на подушку.
– А может, послать всё к черту? Отдашь им тетрадку эту. Останешься, мы поедем в Испанию, и я познакомлю тебя с мамой… – девушка зевнула, – она готовит замечательный гаспачо. Тебе нравится гаспачо?
Манфред вспомнил про голодного Ракеша, встал и снял со спинки стула пуловер. Натянул его через голову, с треском освобождая статическое электричество. То ли он сам был настолько наэлектризован, то ли шерстяной свитер.
– Мне нужно вернуться в отель, Марта.
*
Войдя в номер, Лист бросил взгляд на часы – было уже около трёх ночи, но Ракеш так и не ложился, был голоден и, видимо, по этой причине зол. А может, потому, что на какое-то время выбыл из игры.
– Чёрт бы вас побрал, Лист! Вас не было больше пятнадцати часов!
Манфред поставил на стол пакет с продуктами, купленными в ночном супермаркете. Сел на постель и стал наблюдать за Ракешем, который жадно набросился на еду.
– Мне сказали, что йоги могут по нескольку дней обходиться без пищи, но теперь я вижу, что это враньё. Вы меня разочаровали, Ракеш.
– Вы издеваетесь?
Когда Ракеш покончил с содержимым пакетов, Манфред спросил, известна ли ему фамилия Завьялов. Ракеш, ни секунды не раздумывая, ответил: “Нет”.
– А вы были знакомы с Манфредом… Ну, с тем, что умер в шестьдесят втором?
– Я уже говорил вам, что родился через год после его смерти.
– Я не совсем правильно выразился. Вы фотографии его видели?
– Нет, фото мне не показывали. Элизабет просто рассказала мне о Листе, когда вводила в курс дела. Я знал всю эту историю с самого начала.
– За каким чёртом вы ей понадобились?
– Последнее время меня держали в качестве консультанта. По крайней мере, я мог толком объяснить, что именно произошло на Кавказе…
– Да ну?! Вы и мне-то не смогли рассказать.
Ракеш поморщился и показал на своё разбитое лицо.
– Во-первых, вы ничего не желали слушать. Во-вторых, я лишь в общих чертах имею представление о том, каким образом может произойти подобная… М-м-м, назовём это телепортацией.
– Теле… Что? – переспросил Лист.
– Телепортация. Мгновенное перемещение во времени и в пространстве. Есть несколько нестыковок, согласен. Но вы вполне могли существовать как тогда, так и сейчас. И в том времени, и в этом…
Манфред не дал Ракешу договорить, решил рассказать ему о сегодняшнем малоприятном открытии.
– Сегодня я видел фотографию того самого Манфреда. Из пятидесятых. Что удивительно, никакого сходства со мной. Совершенно другой человек. Как вы это можете объяснить?
Ракеш на несколько минут задумался. Видимо, для него эта новость была так же неожиданна, как и для Листа.
– Вы уверены, что фотография подлинная? Вы где её отыскали?
– В Интернете.
– Впечатляет. Прогрессируете на глазах.
– Мне не до шуток.
– У меня единственное объяснение. Видимо, в тот момент, когда это произошло, на Эльбрусе пропали не только вы. Был ещё кто-то, о ком не знали ни сотрудники Аненербе, ни Элизабет. Возможно, только вы знаете.
Ракеш замолчал, ожидая разъяснений от Манфреда.
Лист рассказал ему о Кавказе. Старался не упустить ничего – о своих предчувствиях, о пропавших егерях, чьи кости они нашли через несколько часов. Даже про остановившийся хрономертр гауптмана вспомнил. Ракеш долго размышлял над словами Листа. Затем встал и прошёлся по комнате.
– Меня больше интересует, что произошло в последние несколько часов. Там, на пике Калицкого, вы не заметили ничего странного, необычного?
– Последнее, что увидел, это как убегал русский. Я выстрелил, но, кажется, промазал. В следующий момент я уже оказался в автобусе… Чёрт!
Манфред с трудом поверил в то, что произнёс. Он постоянно задавался вопросом: реально ли вообще всё, что с ним произошло? Уверял себя, что это сон, что однажды он проснётся в сорок втором. Война пугала Листа гораздо меньше, чем мир, в котором он внезапно оказался.
– Скорее всего, произошло следующее: вы оказались здесь, а русский… Русский…
– Русский остался там, да? И продолжал службу вместо меня в первой горнострелковой? Вы в своём уме, Ракеш?
– Это как раз всё и объясняет. Видимо, он, так же как и вы, полностью потерял память. Или частично…
Манфред вскочил, нервно прошёлся по номеру.
– Так кто же я на самом деле? Уж точно никакой не Манфред. Может быть, я и есть этот самый Павел Завьялов, а?
Ракеш развёл руками. Он и сам был в замешательстве, пытаясь придумать логичное объяснение.
– Думаю, так и есть, Лист. Это, кстати, объясняет и то, что вы так хорошо владеете русским. Ваша физическая оболочка…
– Бред! – оборвал его Манфред. – Вы мне ещё про душу расскажите, или как вы её там называете…
– Вы же не станете отрицать, что наше сознание существует независимо от нас? Произошла замена. Я уж не знаю, как именно. Что-то, видимо, пошло не совсем так. Вы боролись с этим… С Завьяловым. В результате вы здесь. Ваши воспоминания – тоже. Только внешняя оболочка не ваша, вот в чём вся штука. А русский остался там, на Эльбрусе. Уже в вашем теле. Он сохранил свои воспоминания, а может, и нет. Этого теперь никто не узнает. Он мёртв.
Манфред подошёл к зеркалу и ещё раз внимательно посмотрел на своё лицо. Он действительно больше не узнавал себя? Вряд ли. Скорее всего, память стёрла эту деталь. Что-то наподобие посттравматического шока, иначе он бы просто свихнулся, увидев своё отражение в зеркале ещё неделю назад в Кёльне. Тут он вспомнил о шраме.
– А моё ранение? Как вы это можете объяснить?
– Как раз это легко объяснимо. Вполне возможно, что русский тоже получил пулю в своё время.
Несколько минут Ракеш размышлял, а затем повторил Манфреду единственно верное решение – тому нужно вернуться на Кавказ. И как можно быстрее.
– Пройдёт ещё несколько дней, и вы уже не справитесь с собой. В вас всё больше проявляется тот, другой… Русский… Вы и так уже на грани. Свихнуться недолго, когда узнаешь, что живёшь в чужом теле.
– Мне вот интересно, как это вы ни разу не поинтересовались, как на самом деле выглядел Лист? А ведь он – личность известная в определённых кругах, как оказалось.
– Я не интересовался альпинизмом. Вернее, до последнего времени не интересовался. Иначе откуда мне знать про ледовый крюк, Эйгер и прочее. А вот насчёт Листа я полностью положился на Элизабет. Она уверяла, что фотографии вашей нет, а по записям Аненербе было известно о некоторых симптомах пропавших в горах. Потеря памяти, гипоксия…
– У меня последний вопрос, Ракеш, – на кой чёрт вам всё это? Ведь тетрадь Хирта вам не нужна.
– Я уже сказал, что больше не работаю на Элизабет Джонсон. В какой-то момент я понял, что наличие этих записей, вернее, получение их таким путём может привести к необратимым последствиям. Всё должно идти своим чередом, Лист. Если тетради и суждено увидеть свет, пускай это произойдёт естественным образом. Считайте, что это моя позиция… Религиозная или философская – неважно. Я высказал своё мнение – выбор за вами. Думайте. Лично я смертельно устал и хочу спать.
*
Завьялов подошёл к постели и наклонился над спящим. Нанёс короткий удар в шею у основания черепа. Ракеш прохрипел и замер, уткнувшись лицом в подушку.
Павел подошёл к столу и развернул небольшой тряпичный свёрток. Разложил на столешнице предметы – тычковый нож с коротким широким лезвием, молоток, чашку и пучок травы. Подошёл к окну, задёрнул шторы. Ритуал требовал мрака, а комната уже начала наполняться тусклым утренним светом.
Вернулся к постели, присел в ногах индуса, закрыл глаза, зашевелил губами. Несколько минут он беззвучно читал по памяти, затем встал и взял со стола нож. Просунул остриё под воротник и распорол рубашку по всей длине. Откинул ткань в стороны, обнажив смуглую спину жертвы. Сделал первый неглубокий надрез по всей длине. Положил нож, взял со стола пучок сухой травы, перетёр его в ладонях. Присыпал надрез от шейных позвонков до копчика. Выверенным ударом воткнул остриё ножа под основание черепа и, с силой надавливая на рукоять, протянул по кровавой бороздке. Ракеш захрипел и вздрогнул всем телом…
– Лист! Лист, вы в своём уме?!
Манфред очнулся. Он стоял у кровати Ракеша, сжимая в руке складной швейцарский нож. В первую секунду он даже и не понял, что произошло. Затем, когда видение сформировалось, обрело плотность, он отбросил нож в сторону и начал пятиться назад.
Индус был так напуган, что его смуглое лицо стало молочно-белым.
– Что с вами, Лист?
– Я… Мне…
Ракеш поднялся, подобрал с пола клинок. Стараясь держаться подальше, обошёл постель таким образом, чтобы между ним и Манфредом было безопасное расстояние.
– Успокойтесь.
– Я успокоился, всё нормально.
– Нормально?! – Ракеша трясло.
– Да, бросьте…
– У вас не все дома, Манфред.
– Мне нельзя оставаться одному. Я не могу уснуть.
Индус сглотнул, поёжился то ли от холода, то ли от страха. Манфред и сам был напуган.
– Этот русский… Он сильнее меня. Наверное, вы правы. Чем скорее я окажусь на Кавказе, тем лучше будет для всех.
Манфред вышел в соседнюю комнату, но Ракеш больше не сомкнул глаз до самого утра.
(обратно)
Глава 22
Россия, Северный Кавказ, пик Калицкого. 2005 год.
Почти ничего не изменилось здесь с сорок второго. Впрочем, горы подвержены только глобальным изменениям, а человеческая жизнь слишком коротка, чтобы их заметить. Даже для Манфреда, который ещё относительно недавно подходил к пику с группой стрелков. Относительно. Шестьдесят три года или несколько дней – для гор это не имело особого значения. Замёрзшее озеро, как и тогда, было сплошь покрыто мерцающим на солнце льдом. Серый пик торчал ровно посредине заледеневшего поля, одинокий и зловещий. Не было только палаток.
Манфред и Ракеш стояли на небольшом гребне восточного склона, и Лист подумал, что вот сейчас его окликнет кто-нибудь из егерей. Он обернётся, увидит Зигфрида или Фрица, и вся эта чудовищная история закончится. А завтра утром подойдёт группа Хаймса Гроота, сопровождающая оборудование из долины Джилы-Су. О своих ощущениях он рассказал индусу.
– Так и будет, Манфред. Вам осталось только пройти ледник и подняться на скалу. После этого всё вернётся на свои места, и завтра вы увидите гауптмана.
– Сомневаюсь.
Ракеш пожал плечами.
– Всё возможно, остаётся только надеяться. То, что внутри вас сидит этот самый Завьялов, хороший шанс для того, чтобы калитка открылась. Не забывайте, что сверхъестественное тоже живёт по своим законам, которые только непосвящённый воспримет как хаос. Для того чтобы всё получилось, нужно свести в одном месте время и все задействованные энергии. В вашем случае дело осталось только за местом.
– Почему?
– Потому что остальные составляющие у вас уже есть. Думаю, ваш Завьялов сильная личность, если, находясь уже сорок лет в земле, сумел фактически вытеснить ваше сознание. Он и вы на сегодняшний день – одно целое. Это что касается энергий. До точного места вам осталось пройти совсем немного. А время… Время – вообще понятие абстрактное. Думаю, вы и сами в этом убедились.
Ракеш был прав. Завьялов настолько им завладел, вжился в него, что Манфред на двое суток отказался от сна, старался избегать одиночества, помня о последнем инциденте с ножом. Ещё немного, и Павел станет появляться, невзирая на присутствие посторонних. Иногда больные шизофренией разговаривают с невидимыми собеседниками. Он боялся, что и с ним произойдёт нечто подобное. По этой причине Манфред отказался от встречи с Мартой. Он позвонил ей с вокзала в Мюнхене ещё вечером. Путано и долго объяснялся, она плакала, просила остаться. Поверила ли она ему? Скорее всего, нет. Наверное, посчитала сумасшедшим.
Из Франкфурта им пришлось бежать, счёт шел на минуты. Ещё немного, и их бы взяли прямо в номере мотеля.
Элизабет задействовала все резервы, догадываясь о планах Ракеша. Они успели покинуть гостиницу в тот момент, когда на стоянку влетел чёрный мини-вэн. В заднее стекло такси Лист видел, как из автобуса выскочили наёмники фрау Элизабет. Машина скрылась за поворотом, когда преследователи вошли в мотель.
До Мюнхена они добирались поездом. Оттуда в Австрию. Ракеш всё предусмотрел, с визами в Россию и Украину проблем не было. У него были заготовлены два авиабилета из Вены в Симферополь с пересадкой в Киеве. Билеты были с открытой датой и оплачены полторы недели назад. Теперь Манфред мог с уверенностью сказать, что индус говорил ему правду. По крайней мере, в последние дни.
– Уж очень кривой маршрут, Ракеш. Я не выдержу столько времени без сна.
– Думаю, во всех крупных аэропортах полно людей Элизабет, и из Германии нам не вырваться. Конечно, удобней всего прямым рейсом из Бонна в Москву, или из Франкфурта, но это самоубийство.
– Она не настолько глупа и догадается, что мы будем путать следы.
– Просчитать все варианты она не сможет. Я надеюсь, что мы не встретим их в России.
Единственное, что смущало Манфреда, – у Ракеша нет горной подготовки. Конечно, Кавказ – не Альпы. Сам переход не так сложен, но будет трудно адаптироваться к высоте.
*
Они спустились по склону и ступили на ледовое озеро. Ракеш чувствовал себя неважно, акклиматизация давалась с трудом, и он постоянно останавливался. Его мутило всю дорогу и пару раз вырвало.
– Как вы лазаете по этим горам, Лист? Это чёрт знает что, а не отдых.
– Я же предлагал вам остаться внизу. Сидели бы сейчас на базе, а не блевали по склонам.
– Вы в своём уме? Упустить такую возможность?
Ракеш поскользнулся и в который уже раз растянулся на льду. Манфред, не оборачиваясь и не останавливаясь, шёл вперед, надеясь на встречу с русским. Надежда его с каждым шагом превращалась в уверенность.
– До сих пор не могу понять, почему Завьялов не воспользовался рукописью Хирта? Ведь двадцать лет прошло, – бросил он через плечо.
– Скорей всего, ему, так же как и вам, отшибло память. А если он и узнал о содержании записей, то слишком поздно, вероятно, перед смертью. Возможно, он и погиб в тот день, когда прятал тетрадь на Эйгере. Этого мы уже не узнаем.
Ракеш в очередной раз остановился, чтобы перевести дух. Посмотрел на пик Калицкого.
– Вы знаете, что на тибетских знамёнах вход в Шамбалу изображался как торчащая из воды скала с плоской вершиной?
Лист сбавил темп, равнодушно пожал плечами. Его больше занимал предстоящий поединок с Завьяловым. Ракеш нагнал его и продолжил:
– На Тибете есть нечто похожее. Называется Большой Кайлас, это гора. Если доведется там побывать, можете сравнить.
– Меня вершины интересуют только с точки зрения их неприступности. Ходами и калитками в иные миры я сыт по горло. Если когда-нибудь окажусь в Тибете, буду держаться подальше от этого места, мне хватило. Сегодня воспользуюсь последний раз, если получится.
К десяти часам они подошли к пику Калицкого и разбили палатку.
Путь от подножия Эльбруса к скале они проделали вдвоём. Манфред поднимется на пик, а индуса подберёт группа туристов, следующая на базу в Терскол. Они будут проходить по ледовому озеру через несколько часов.
Манфред встал у подножия западного склона и просчитал маршрут. Восхождением это можно было назвать с большой натяжкой. До вершины всего двести метров местами совершенно пологого склона. Тем более всего “неделю назад” он здесь уже проходил. Небо не предвещало внезапных изменений погоды, хотя всякое могло случиться. Пожалуй, впервые в жизни Манфред смотрел на небо с некоторым сожалением.
– Больно уж чистое.
Ракеш остановился рядом, разглядывая скалу. Услышал слова Манфреда и спросил:
– А что не так?
– Мне казалось, что для подобного мероприятия нужен снежный буран или ещё какие-нибудь катаклизмы.
– Думаю, всё повторится, как и в прошлый раз, – ответил Ракеш. – Что-нибудь необычное уж точно произойдёт, и мне бы очень хотелось это увидеть.
– Увидите.
Индус задумался и внезапно сказал:
– Возможно, мы совершаем ошибку…
Манфред удивлённо посмотрел на Ракеша, криво усмехнулся.
– Не поздновато ли спохватились?
– Я не об этом. Не исключено, что ваше внезапное появление на передовой повлияет на ход войны. Немцы возьмут Москву…
– Да вы свихнулись! Сами агитировали меня! Всё должно идти своим чередом – это ваши доводы, не мои.
В голосе Манфреда чувствовалось раздражение.
– У вас с юмором плоховато стало в последнее время, Манфред. Это завьяловские штучки, скорее всего.
Манфреду и вправду было не до шуток, он достал из рюкзака лист бумаги и карандаш, набросал маршрут, показал индусу. Даже расписал время, за которое он собирается подняться на пик. Пока Ракеш изучал рисунок, Лист вытащил из кармана небольшой конверт, протянул Ракешу.
– Это вам.
– Что это?
– Теперь моё время выдавать вам конверты. Здесь договор и ключ от банковской ячейки. Банк находится на Бёрзенштрассе во Франкфурте. Ячейка оформлена на вас и на меня. Думаю, не имеет смысла говорить, что находится в ящике.
– Тетрадь Хирта?
Манфред кивнул, и Ракеш на минуту задумался.
– Зачем она мне? Я же сказал – единственное, что меня беспокоит…
– Я это уже слышал, причём не один раз. Можете уничтожить записи, если их появление противоречит вашей вере. Меня это уже не касается. Прощайте, Ракеш.
Манфред подхватил верёвку и ледоруб, направился к скале. Оглянулся назад и увидел небольшое тёмное облако – чуть севернее вершины Эльбруса. Он надеялся, что облако превратится в грозовой фронт и принесёт с собой снегопад или град.
Треть пути он преодолел быстро – чуть левее был отвесный склон, а справа пологий ледник. Его можно было пройти, не применяя кошки. Лист ещё внизу выбрал более сложный маршрут, проходивший слева. Он прошёл склон и по кулуару взобрался на полку. Стало темнеть: туча и впрямь увеличилась в размерах и теперь ползла в сторону пика, наливаясь свинцовой тяжестью.
Посмотрел вниз. Ракеш стоял возле палатки и наблюдал за Манфредом в бинокль.
Первые хлопья снега начали падать, когда Лист пошёл по карнизу на север. За выступом полка будет сужаться, затем несколько каменных ступеней вверх, а дальше – широкая площадка.
В этот момент он увидел, как из-за выступа ударил яркий сноп света. Манфред отвернулся, прижался к скале и почувствовал спиной сильный жар. В следующий момент световое облако прошло прямо над его головой и исчезло за поворотом.
*
Как только он миновал узкий участок, повалил настолько густой снег, что в двух шагах ничего не было видно. Манфред подумал о Зигфриде – будет он спускаться вниз или останется на скале. Скорее всего, останется. В любом случае с русским Манфреду придётся столкнуться один на один.
Он потянулся к поясу, достал пистолет. Сквозь снегопад он заметил тёмный силуэт. Прибавил темп и вскоре сократил расстояние почти вдвое. Если так и дальше пойдёт, он нагонит русского уже на восточном склоне.
Фред шагнул за выступ и оказался на широкой площадке, которая слева отсекалась пропастью, а впереди и справа уходила вверх отвесной стеной. Дальше пути не было – чтобы добраться до вершины, нужно преодолеть крутой склон. А без снаряжения и в такую погоду совершить подобный трюк было невозможно. Завьялов это понял и теперь возвращался к повороту, из-за которого на полку вышел Лист.
Он увидел Фреда, когда между ними было не больше шести шагов, настолько сильно снег слепил глаза. Ширина полки позволяла вести борьбу. Павел попытался достать его ледорубом, но Лист отклонился в сторону, и удар пришёлся по скале. Манфред ногой выбил ледоруб, который закрутился на льду и скользнул с обрыва.
Противник продолжал наседать, навалился всем телом. Фред упал, ударился головой о камень. В глазах на секунду потемнело. На его счастье Завьялов поскользнулся и теперь лежал на самом краю площадки.
Манфред приподнялся на локте и нащупал в снегу рукоятку пистолета. Русский встал, но поскользнулся на мокром камне. Снова попытался подняться и опять упал. Видимо, силы его были на исходе. Ещё одна попытка, последняя. Когда Павлу удалось встать, он увидел равнодушное чёрное отверстие ствола.
Оставалось одно из двух – либо идти под пулю, либо бежать к скале, попробовать преодолеть её без страховки. Это был выбор обречённого, выбор смертника. Он двинулся вперед, прежде чем Манфред успел выстрелить.
Завьялов шагнул по инерции и упал лицом в снег.
(обратно)
Вместо эпилога
Германия, Франкфурт-на-Майне. 2005 год.
Пасмурным февральским утром Ракеш вошёл в здание банка “Барклайс” на Бёрзенштрассе и предъявил договор долговязому сотруднику, молчаливому и величавому, как Биг-Бен. После улаживания необходимых формальностей индуса проводили в хранилище, и другой сотрудник, менее чопорный, но такой же неразговорчивый, открыл массивную металлическую дверь. Ракеш вошёл в небольшое помещение и, сверившись с номером в договоре, отыскал нужную ячейку.
Он долго стоял, глядя на металлический стеллаж, не решаясь вставить ключ в личинку замка.
*
В тот день у пика Калицкого Ракеш не заметил ничего необычного. Не было ни свечения, ни странного гула, о котором рассказывал Лист. Поднялся ветер, верхушка скалы почти исчезла под нависшими над ней тучами. Снизу, с поверхности озера, было видно, что на вершине пика идёт снег или град.
Манфред скрылся за поворотом северо-западного склона и пропал из виду. Ракеш сместился левее, снова посмотрел в бинокль, но безрезультатно. Долго, до рези в глазах шарил вдоль и поперек по склону, но Листа он больше не увидел.
Через час его подобрала группа, следовавшая на базу в Терскол. Вечером того же дня он вылетел в Москву, а оттуда в Германию.
Сотрудники “Онкомедикал” нашли его сразу, как только Ракеш появился во Франкфурте. Не собираясь скрываться и тем более упорствовать, он показал Элизабет Джонсон договор и ключ, которые оставил ему Манфред.
Теперь прямо напротив выхода из банка Ракеша ожидал мини-вэн, мрачный, как катафалк. Наверняка Элизабет не простит ему измены. Возможно, его ждёт смерть. Но так ли она страшна? И существует ли она на самом деле? Ещё вчера он разговаривал с человеком, которого давным-давно нет в живых.
Всё относительно.
*
Ракеш провернул в замке ключ, потянул на себя небольшой металлический ящик. Поставил его на стол, снял крышку и еле заметно улыбнулся.
Ящик был пуст.
(обратно)
Оглавление
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Вместо эпилога
