Текст книги "Экипаж Ковчега"

Автор книги: Вячеслав Турченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 27.

Чужая война.

2014, март, 11. Шведское высокогорье.

– Ковчег, просим вашей помощи! Ковчег, сообщите в эфире, что вы нас слышите. Свободная колония Прибежище подверглось нападению со стороны крупной банды мародёров. Координаты нашего поселения… У нас мало ресурсов, мы с трудом отбиваем их атаки. Полторы тысячи человек страдают в осаде, гибнут люди. Нашу группу связи преследует отряд бандитов, нет уверенности, что мы сможем повторить радиопередачу. Только русский спецназовец хранит нас от гибели. Спасите людей, наши дети и женщины в опасности. Ковчег, просим помощи!

Ник Шепард был озабочен. Сегодня на рассвете его разбудил звонок Андрея Иванова. Портативный УКВ передатчик находился высоко в горах, в зоне прямой слышимости самой северной станции. Вертолёт Майкла доставил её на пределе дальности полёта.

– Мы не можем помочь радистам, слишком далеко для вертолётов, а на пеший переход уйдёт много времени.

– Возможно, новая провокация?

– Не думаю, но проверка не была бы лишней, – Ник взглянул в мою сторону.

– Я полечу к радиостанции. У "Чайки" хороший запас дальности.

– Мы полетим, – поправил Фёдор.

– Нет, майор. Я полечу один, лучше на место второго пилота привяжем пару запасных канистр. В багажный отсек – тоже. Слишком далеко, а вам надо готовиться к дальнему перелёту и предстоящим боевым вылетам. Я правильно озвучил наше решение?

Обвожу взглядом военный совет. Все офицеры флотов – морского и воздушного, Юрген с заместителями. Согласно кивают. Значит, новая война. Команда на "Европу" и "Америку": корабли к походу и бою готовить! Получаю инструктаж по навигации, снаряжаем самолёт, запасаюсь сухим пайком и патронами. Лететь в одну сторону на тихоходном самолёте – несколько часов. Последние напутствия друзей. Взлетаю с грунтовой полосы на потяжелевшей машине. Всё своё везу с собой. Иду высоко, чтобы не заблудиться в горах. Согласно плану, ночую на островке горного озера. Не спится. Удивительная тишина вокруг, плещется рыба, кто-то маленький тихо шуршит в камышах. Брошу всё и уеду жить сюда. Какая красота! Достаю снасти, и через двадцать минут добываю пару рыбин. Всё остальное для ухи имеется. Как давно я не был в таком покое, одиночестве и единении с природой! Не вся планета погибла, есть на ней райские уголки.

Короткий сеанс связи с Ковчегом. Радиостанция немного сместилась, воюют. Взлетаю за час до рассвета, через двадцать минут тихо скольжу над указанным горным кряжем с чашей чёрного сверху водоёма. Внизу раздаётся автоматная очередь, вижу вспышки. Недалеко – выстрелы в ответ. На голых камнях – шевеление. Ваня Грозовой, услыхав про спецназ, рассказал специфику. Группе радистов в горах отправили сообщение на русском языке с использованием терминов, понятных только Ивану и его соратникам по прошлым сражениям. Приём подтвердили. Делаю несколько заходов. По моим наблюдениям, в одной группе двое, в другой – четверо. Кто из них кто? Светает, видимость улучшается. Обе группы на моём боевом курсе. Включаю радиостанцию:

– Прибежище, маяк! – оживляю эфир по-русски. Менее минуты лёта до первой пары на гребне. В прицеле две фигуры. Тридцать секунд! Они открывают пальбу трассирующими пулями в сторону затаившейся четвёрки. Наши! Успеваю довернуть и присоединяюсь, мне сверху видно всё, ты так и знай! Кажется, пою. В бою человек иногда такое вытворяет! Мои трассеры впиваются в камни и тела, цветными фонтанами разлетаются рикошеты. Уношусь с набором на разворот. Навстречу сверкнула малиновая вспышка. Ах, так? Получай. Длинная прицельная очередь скрывает фигуры в облаке пыли. На выходе боковым зрением отмечаю рывок пары союзников, они не намерены упустить шанс. Разворот, захожу снова. Но всё кончено. На земле пять распростёртых силуэтов. Один жив, подаёт условные знаки. Даю ракету в сторону озера, выпускаю закрылки в посадочное положение.

– Спасибо, земляк. У нас уже патроны кончались. Эх, Маркос, как я не доглядел? Геройский был парень, это он задумал поход. Шестьсот километров по горам. Два месяца на подножном корме. И эти псы на хвосте. Их было пятнадцать, а нас – пятеро. Устроили им горный обвал, уравняли силы. А позавчера они напали ночью, мы с Марком только и унесли ноги. Если бы не ты – они бы нас уже кончили.

Старший лейтенант Вадим Лебедев. Отряд антитеррора. Приехали на совместные учения в Швецию. В тренировочном лагере выжил он один. Подобрал кое-какое оружие и экипировку, семь месяцев скитался в одиночестве. Всякого бывало. Случайно набрёл на поселение выживших горемык. Трудились, кое-что удалось построить, приходили новые страдальцы. Нашли в разрушенном городе уцелевший подвал супермаркета, жить стало легче. С гор спустилось воинское подразделение, человек двести. Вооружённые до зубов. Парламентёр пытался качать права, но был кувырком спущен с почти отвесной скалы, в старом вулканическом кратере которой обосновалась община. Началась осада. Взять приступом природную крепость нелегко, начался измор. Озеро в кратере давало рыбу и воду, но боеприпасов было в обрез. Катили с горы камни, стреляли из луков и катапульт. Огнестрельное оружие берегли только на случай генерального сражения. Оно уже не за горами.

Перекусили моими припасами, взлетаем, чтобы успеть засветло.

– Наши корабли завтра войдут в реку. Какие там глубины?

– До семи метров. Реки взбесились после землетрясения, люди говорили об огромном цунами. Но сейчас относительно спокойно, думаю, пройдут. Не знаю, как они найдут путь, там сейчас водные лабиринты, очень далеко до моря.

– Нам надо торопиться. Без авиаразведки не обойтись. А без запаса топлива на кораблях вертолёты едва дотянут до Прибежища. Разве что пушками да автоматами помогут.

– И то хлеб. У нас каждый патрон на счету, люди плакали, делясь с нашей группой. Видит Бог, мои ребята могут дать отчёт о каждом выстреле. Только спросить не с кого.

Не дожидаясь рассвета следующего дня, взлетаем на перегруженном боеприпасами самолёте. Только и успел позвонить Еве, пытался успокоить. Какой там покой. Вертолёты на последних каплях горючего дали прикурить осаждающим: ракеты и бомбы разметали их лагерь, пушки проредили личный состав. Сняли оружие с машин, установили на опасных участках. Появилась надежда. "Европа" с "Америкой" уже двигались в мощной реке, Петя с акустиком "Пираньи" вели корабли по приборам. Делаю круг над вулканическим конусом Прибежища. Пару очередей по группе палаток у его основания. Посадка на озеро. Вадима целует красивая девушка, встречающие плачут, жмут ему руку. Худющие, настороженные, с красными от недосыпа глазами. Наши пилоты изнемогают без топлива.

– Фэд, не тяни, привези хоть литров шестьсот, я потом сам смотаюсь, – Майкл прямо подпрыгивает от нетерпения. Взлетаю. Через полтора часа нахожу подходящее место для посадки на воду, ещё через час вылетаю обратно, приняв с "Америки" триста литров. Делаю второй рейс, и Майкл с Ирвином уходят навстречу "Европе". Падаю на сено в какой-то халупе.

Последние несколько суток я провёл в основном за штурвалом. Поэтому проспал самое интересное. Как прилетели вертолёты Майкла с Фёдором и устроили воякам полноценное воздушное представление. Как население Прибежища пошло гонять уцелевших бандитов по окрестностям. Пленных не брали. Если кто и зарылся в щель, до конца дней будет обходить место страшных воспоминаний. Собрали трофеи. Небогато. А чего ожидать после усердного труда таких специалистов, как Фёдор с Майклом? Я проснулся от взгляда. Максим стоял у порога:

– Настоящий бродяга. Извалялся, в щетине сено, грязный и вонючий. Я предупреждал Еву, что ты босяк по призванию. Не послушала. У женщин извращённые представления о героях их мечты.

– Я тоже тебя люблю. Понимаешь, бритву забыл. Совсем старый стал.

Обнимаемся. Корабли стоят в реке под нами. Боты снуют к маленькому причалу с коробками и ящиками. На берегу вертолёты жадно засасывают керосин из бочек. На площади собирается народ Прибежища. Решается вопрос дальнейшей жизни. Макс успел переговорить с руководством. Бывший мэр погибшего городка, полицейский без руки, мужчина сельской внешности и интеллигентная дама – учительница школы для полутора десятка бледных детишек. Не жировали, сразу видать. Солидные строения: укрыться от непогоды. Климат здесь жёстче, чем у нас. На склонах кратера лес, видны обработанные поля. А на лужайке, с которой недавно сошёл снег, ищут прошлогоднюю травку овцы. Трудились люди, наживали по крохам, отдавали последний кусок детям. Приходят какие-то с автоматами: будете нас кормить. Не желаете – сами возьмём, поплачете. Сегодня отбились. А завтра?

– Наши разведчики обнаружили селение в шестидесяти километрах. Полторы сотни душ, у них огромное стадо баранов и много птицы. У нас плодородная земля, место хорошее, хватит на всех. Они уже собирались к нам, когда эта напасть, – бывший полицейский указывает уцелевшей рукой вниз, где дымятся какие-то ошмётки.

– Нам бы оружие – и крепость никто не возьмёт. Таких, как эта банда, нет в радиусе ста километров, сведения точные. Инструментов и техники не хватает, учебников детям.

– Люди решили остаться. Спасибо вам за помощь и приглашение. Даст Бог, в долгу не останемся. Жалко бросать, сколько здесь нашего труда и слёз, – учительница всхлипывает.

– Оружие и инструменты мы привезли, вам на десять лет хватит. Зерно, консервы, соль, сахар, посевной материал, овощи. Два мини-трактора с сельскохозяйственным снаряжением. Электростанцию можно на реке построить, вон в тех ящиках – генераторы. Дизельного топлива тонн десять нальём, дальше уж сами. Запас керосина и ракет прошу держать неприкосновенным. Сами видели, на что способны вертолёты. Много бытовых принадлежностей, ткани, пара швейных машин. Ну и разные полезные мелочи. Наш завхоз – мужчина опытный, лично составлял список.

– Откуда такие щедрые подарки? Вы нашли клад?

– Можно и так сказать. Кто ищет – тот всегда найдёт. С кораблями легче исследовать мир.

– Как мы рассчитаемся? Вадим говорит, у вас тысячи людей, ведь им это тоже пригодилось бы, разве мы не понимаем?

– Мы тоже трудимся, растим детей. Привыкли рассчитывать на свои силы. Есть чем поделиться – почему не помочь? Жизнь может всякое преподнести. Сегодня мы вас поддержали, а может, завтра вы нас выручите. Кто знает, что будет, но я уверен в одном: люди должны помогать друг другу в беде. Закон моря трактует это однозначно, вплоть до уголовной ответственности за оставление без помощи. Мы законопослушные моряки. Установим надёжную радиосвязь, будем обмениваться новостями и разведданными. Посмотрите на того юношу, – Петя в компании местной молодёжи монтировал свои антенны на возвышенности. – Теперь наши контакты станут тесными, будем торговать. У вас много невест, а нашим парням их не хватает. Породнимся, будет союз. Пусть кто-то попытается напасть, мы объединёнными силами раскатаем любую банду!

Подошёл Вадим со своей подругой и Ваней Громовым. Эти двое быстро спелись, кажется, даже на грудь приняли по такому случаю.

– Фёдор Ильич, можно вас на минуту?

Я отошёл с ними в сторонку. Вадим сразу приступил к делу:

– Познакомься, это моя жена Берта. Она врач. У неё в лазарете уже три месяца лежит один человек. Его история очень странная с момента появления в наших краях. Что вы подумаете, если я скажу, что он прилетел на реактивном истребителе?

– Там стоят два современных вертолёта. Меня трудно удивить, Вадим.

– Он долго кружил над нами, затем набрал приличную высоту и катапультировался. Самолёт взорвался в горах, а он приземлился очень неудачно, зацепившись парашютом на том обрыве. В общем, к Берте он попал разбитый в лепёшку. Еле спасла, но у него повреждены внутренние органы, а её специальность – гинеколог. Поддерживает с трудом, он почти постоянно без сознания. Когда приходит в себя, мне кажется, что бредит. Дело в том, что он тоже русский. Какая-то база на Новой Земле, секретное оружие, корабли-невидимки.

– Надо показать его Фрэнку Стоуну.

– Он уже переправил больного на "Европу" и сделал операцию. Я ассистировала, коллега сказал, что понадобится ещё несколько хирургических вмешательств. Фрэнк забирает пациента на Ковчег, – Берта явно испытывала облегчение.

– Я затем подошёл, чтобы вы послушали его внимательно. Судя по вашим радиопередачам, Ковчег объявил священную войну джихад всем этим подземным крысам. Если надо, я всегда готов, мы с Ваней и с вашей техникой можем теперь такое устроить!

Берта дёрнула его за рукав:

– Я тебе устрою. Хватит с меня, два месяца спать не могла. Не повзрослеет никак.

– Женщина, будь человеком. Дай поговорить с нормальными мужиками, солнце моё.

– Придёшь домой, поговорим, – пообещала девушка и удалилась.

– Она хорошая, просто переволновалась.

– Добро, Вадим. Я доложу начальству, это уже не первый сигнал. Будем думать. Если что – можем рассчитывать на тебя, или Берта не отпустит?

– Вы её не знаете. У нас тут не первая война, пару бандитских шаек мы зарыли в горах. Она бегала со мной под пулями. Там и полюбили друг друга. Поругает – и отпустит.

– Ты познакомился с мистером Шепардом?

– Он сам меня разыскал, давал инструкции по организации обороны и военной подготовке. Мэр Эдуард Хайнц согласился с ним, назначил меня военкомом. Пока всё решали, у меня из головы выскочил этот лётчик.

– К сожалению, придётся воевать. Иначе крысы расплодятся, не сладим.

– Я готов. Если что – прилетай. Да и просто так, в гости. Привози Еву, мне Иван сказал, что вы ждёте ребёнка. У Берты лёгкая рука.

– Спасибо.

– Тебе и всем ребятам Ковчега спасибо. Мы добро помним.

Глава 28.

Научная фантастика.

2014, МАРТ, 25. Ковчег.

– Папа, а профессор Леви сегодня так интересно рассказывал про лёд! Оказывается, это твёрдая вода. И снег тоже. У них только картинка другая. А пар – это водяной газ. Всё зависит от температуры. Вода бывает разная, у неё даже настроение может меняться.

– Надо же, я впервые слышу.

– Значит, тебе надо встретиться с профессором. Он просил передать, что хочет с тобой побеседовать. Видно, догадывается, что у тебя прорехи в образовании.

Какие мы умные! На "Европе" паровой котёл, кондиционер и опреснитель, и твой папа как-то разбирается, что и в какой фазе заставить там циркулировать. После того, как мы встретили "Пиранью" и узнали о страшной участи Осло и его жителей, Ева долго гуляла с девочкой в сопках. О чём они говорили, я не знаю. Вскоре после этого Сара впервые назвала меня папой. Потерявшийся птенчик робко смотрел на меня. Ждала, как я отнесусь к её слову. А вдруг чужой дядька отвергнет, не примет? Чтобы скрыть повлажневшие глаза, я бережно прижал её к груди.

– Всё будет хорошо, дочка. Ты вырастешь радостной и счастливой. Мы с мамой постараемся.

Ребёнок доверчиво прильнул ко мне. Ева, глотая слёзы, ушла на кухню. Она стала мамой раньше, чем родила собственного ребёнка. В тот день я понял, какую женщину послала мне судьба. Любимые мои, я готов за вас пойти на костёр.

Профессор физики Николай Николаевич Леви обитал в большом доме. Вместе со своей супругой и коллегой Надеждой Юрьевной они были сняты вертолётом со скалы, на которую выбрались с затонувшего теплохода. Они редко показывались на публике. Что-то монтировали в лаборатории, которая занимала основную часть выделенного им здания. Я знал, что они долго и придирчиво выбирали оборудование на складах. Был конфликт с Петром по поводу каких-то электронных блоков. Проныра одессит потерпел поражение. Он попытался устроить коррупцию, используя близость к начальству, и отвоевать аппаратуру, но получил лишь нагоняй. И без того электронные трофеи проходили через его загребущие руки, в каюте и квартире не было от них проходу. Как это терпела аккуратистка Джейн, я не понимал. А если она начнёт тащить домой запчасти к главным двигателям? Андрей безвылазно толчётся у них, всё пропитано запахом канифоли. Никакой личной жизни. Макс уже давно бы выгнал драной метлой: мало вам зубного кабинета?

Лаборатория напоминала Петино жилище. Профессор вытребовал отдельную высоковольтную линию энергоснабжения, везде висели пугающие таблички с изображением пиратского знака и надписями, грозившими смертью всякому прикоснувшемуся.

– Мы работали в институте академика Ясинского. Сомневаюсь, что вы слышали о нём, исследования были засекречены. Изучали наследие Николо Тесла. Советская разведка в конце восьмидесятых сумела проникнуть в секретные архивы американцев. Даже нам были доступны не все добытые материалы, но и без того работы хватало не одной сотне специалистов. Великий был человек.

– Я читал, что Тунгусский взрыв был его рук делом.

– Прямых доказательств нет. В меньшем масштабе и по современным технологиям мы воспроизвели установку, получили очень интересные результаты. Об этом я и хотел с вами поговорить. Нам с Надей, с помощью молодёжи, удалось построить мобильную модель генератора концентрированного сгустка электромагнитной плазмы. Вы должны понимать, что это опасное и грозное явление – так называемая шаровая молния.

– Так это не выдумки фантазёров?

– Скорее, это их безответственность. Идея довольно проста, она имела хождение в кругах специалистов. При наличии знаний и средств, построить установку несложно. Некоторые дилетанты баловались этой игрушкой, достоверные и не очень слухи попадали в прессу. Случались жертвы, поэтому виновники старались не афишировать свою причастность. Проблема в том, что плазменный шар, покидая аппарат, двигался хаотически. Для контроля над ним Тесла нашёл поистине гениальные решения. Учитываются десятки природных факторов, электромагнитное поле планеты. Не буду забивать вам голову. Таким процессом может управлять только мощный компьютер и сложная дорогостоящая аппаратура. Вам, инженеру, не надо объяснять, что изготовить её на кухонном столе невозможно. Оборудование весит несколько тонн.

– Вы хотите сказать…

– Испытывать в пределах Ковчега такое устройство опасно. Нужен транспорт. На наш взгляд, пограничный катер мог бы стать носителем. Уедем подальше, эвакуируем экипаж, и мы с Надей попытаемся произвести эксперимент. Нужен дополнительный мощный электрогенератор. Электростанция "Европы" потянула бы, но мы не имеем права рисковать флагманом нашего флота. Да и Петро Иванович, мягко говоря, не желает подвергать опасности боевую аппаратуру корабля. Его можно понять.

– Я его в бараний рог!

– Не надо. Пан Гарбуз – прекрасный специалист. Невзирая на неприязнь, он внимательно ознакомился с нашими схемами и выдвинул несколько дельных предложений. Молодой человек слегка ревнует. Пройдёт время, и мы будем в одной команде. Он уже с нами. Надо снисходительно относиться к молодым амбициям, это очень хорошо, когда юноша имеет своё мнение и характер.

– Когда?

– Хоть завтра. Осталось согласовать с командованием и решить организационные вопросы. Сегодня не получится, у меня лекции в школе и инженерном колледже.

– ???

– Уже третий месяц молодые люди трижды в неделю посещают школу после рабочего дня. Надо растить смену. Многие ребята имеют лишь начальное высшее образование. Мы с коллегами-инженерами и специалистами других направлений разработали и осуществляем программу обучения. Кстати, Ахмед и Дауд, сыновья вашего друга Саида, показывают большие способности к точным наукам. Полагаю, отцу будет приятно услышать от вас эту новость.

Мне оставалось только поцеловать ручку Надежде Юрьевне и крепко пожать узкую ладошку профессора:

– Вы знаете, однажды я поймал себя на мысли, что в каждый новый поход судьба отправляет меня в обществе самых лучших товарищей. Видно, пора идти к отцу Фёдору и замаливать мои многочисленные грехи, чтобы Провидение и дальше баловало меня.

– Майор слишком занят обучением курсантов. А Провидению лучше знать, кому больше повезло – вам, или людям, уходящим с вами в море или в небо.

На второй день "Америка" увозила нас за шестьдесят миль, на военно-морской полигон, где проводили регулярные маневры наши корабли и летательные аппараты. Здесь было множество морских и береговых мишеней. Откуда-то появились полуразрушенные суда, автомобили и даже береговые укрепления условного противника. Мистер Шепард воплощал в жизнь программу военной подготовки последовательно и с широким размахом. Мне на "Чайке" тоже доводилось участвовать в совместных учениях флотов, и с каждым разом я наблюдал с высоты всё большую организованность и эффективность наших действий. Миссис Джейн заслуженно утверждена в должности штатного главного инженера "Европы", ибо её непосредственное начальство переквалифицировалось в лётный состав. На должность второго механика выдвинули Васю Муравьёва, а третьим инженером назначили одного из специалистов, освобождённых на Азорской базе. На "Шельде" подобралась полностью французская команда, разбавленная русским электромехаником. Ване Грозному на "Америке" ассистирует голландский инженер Ян Малер, а старпомом и главным артиллеристом у него – Ганс Моргенстар. Так мои давние шутки превратились в реальность. Джон Смит проходит школу второго пилота в ежовых лётных перчатках отца Фёдора. Моим штурманом назначили бывшего пилота-разведчика португальских ВВС Хуана Оливеру, после катастрофы попавшему в лапы бандитов повешенного адмирала. Макс иногда осуждающе посматривал, как я планирую завтрашние вылеты с Фёдором и Майклом:

– Совсем от рук отбился. Флот его учил, кормил, поил. А он в небесах витает. Спишу.

– Макс, я помру не в небе, и даже не в машинном отделении. Меня похоронят в бумажной лавине на моём столе. Знаешь, как меня заочно называют инженеры? Ни много, ни мало – флагманский механик. Серьёзные технические вопросы решают только через меня. И Джейн, и Франсуа, и Ян прекрасно справляются сами, но считают нужным иметь централизованную техническую власть для лучшей организации и согласования решений. "Дед" с "Пираньи" становится навытяжку и приносит новые и новые бумаги! Ты хочешь, чтобы они превратили меня в канцелярскую крысу? Только в полёте и забываешь об этих заявках, планах и ремонтах. Приземлился – а на столе уже кипа ждёт резолюций. Я требую свободы! Или хотя-бы секретаря.

– Доплавались. Бюрократ.

– Сам такое слово.

Его кабинет тоже завален бумагами. Флотами командовать – не печенье сортировать. Кончились наши вольные пиратские денёчки! Ева вечера напролёт сидит у компьютера. Заполняет таблицы технического обслуживания, проворачивания, чистки и наладки оружия. А днём носится на резиновой моторке по многочисленным огневым точкам немаленького уже гарнизона Ковчега. У будущего кума хватило здравомыслия отстранить её от учебной стрельбы: не хочет, чтобы крёстник родился заикой. Набралась у мистера Ника строгости и требовательности. В городе ребята из военных подразделений почтительно салютуют ей на английский манер. Разругаюсь с военкомом. Я тоже имею право на личную жизнь!

За этими размышлениями не заметил, когда прибыли на место. "Америка" – славный кораблик, несётся, как "Чайка" на взлёте. Макс беседует с командиром в ходовой рубке. С нами – неразлучная парочка электронщиков и Алексей Иванович. Электромеханик обладает таким же деятельным характером, как леди Джейн. Оказывается, без участия моих подчинённых установка была бы только в проекте. Один я остался в стороне! Джейн говорит мне глазами: вы были слишком заняты, мистер Фэд, сэр. Мистер Ник безапелляционно принял командование испытанием, а Джейн даже не спрашивала, можно ли ей присутствовать. Попробовал бы кто возразить, имел бы дело и со мной. Матросы Ивана Грозного зорко следят за обстановкой, хотя это лишнее. Петя с Андреем давно обставили господствующие высоты камерами слежения и всевозможными датчиками. В радиусе ста миль от Ковчега незаметно мышь не проскочит. Отец Фёдор в одиночестве сидит на корме. У него тут своя роль.

Катер бросает якорь в центре бухты. На борту остаются профессор Леви с супругой и, как ни странно – их оппонент Петруха. Сумел перебороть мелочную неприязнь, они с учёной парой всю дорогу что-то увлечённо обсуждали. Бросались такими терминами, что я не стал и слушать, всё равно не пойму. Все отъехали на ботах на мыс милях в пяти. Андрей настраивает экраны нескольких камер, установленных в окрестностях.

– Как вы успеваете? Ведь недавно из похода! – я поражён высоким уровнем готовности.

– Проект был запущен на виртуальную экспертизу. Ребята не только давали советы, каждый сам что-то изготовил, чем-то помог. Мы с Петей весь переход отлаживали индуктор. "Америка" делает третий рейс за последние сутки. Сейчас половина населения Ковчега у экранов. Мистер Ив дал участникам пару часов отпуска.

Теперь я на все сто уверен в завтрашнем дне Ковчега. А сам летает в облаках, сказал бы Макс. И был бы прав. Какие ребята!

– Коммандер, готовность номер один, – голос Петра в динамиках. – Просим добро на тестовый вертикальный пуск.

– Даю добро! Три, два, один, огонь! – мистер Шепард подобрался, он напоминает льва, подкрадывающегося к стаду антилоп. Моё нездоровое воображение дорисовывает нервные подёргивания хвоста царя зверей. Несерьёзный ты, старик. Новые ночные кошмары куются здесь и сейчас. Кроме шуток, надо сдаваться врачам.

От странной антенны на корме катера отделяется тускло переливающееся цветами шарообразное тело размером с футбольный мяч. Зависает метрах в десяти выше. Совершает движения влево, вправо, вверх, завис. Уходит в сторону от корабля, висит на месте.

– Плазма под контролем. Подъём на пятьсот метров и самоликвидация. Просим добро.

– Даю добро.

Глаз успевает заметить лишь светлую полоску сорвавшейся с невообразимой скоростью сферы и яркую вспышку в вышине. Никаких звуков. За воротником щекочет холодными лапками мелкое насекомое. Никто не знает, что я боюсь гусениц. Больше, чем стингера. Мне в детстве упала за шиворот одна отвратительная тварь. Когда страшно, она начинает там шевелить своими конечностями и волосками на омерзительном гибком теле.

– Наземная цель номер шесть. Зависание на траектории – пять секунд.

– Добро.

Покорёженный моими пулемётами автомобиль. Я заходил на него три раза. От "Америки" – светлая огненная полоса. Отпечаталась в сетчатке глаза. Замерла на высоте десяти метров. Неуловимое мгновение – и цель, ярко вспыхнув, исчезла. Даже дыма нет. Они что, телекинезом занимаются?

– Цель поражена.

– Надводная цель номер четыре. С ходу.

– Огонь!

Носовая часть небольшого траулера, просевшего кормой, озарилась вспышкой и исчезла. Видны раскалённые оплавленные шпангоуты. С шипением погружаются в воду. Уже сотня гусениц ползает по моей спине, я заворожено уставился в экран.

– Воздушная цель. Просим добро после прохода нашего аппарата.

– Добро.

С высоты скользит моя "Чайка", на длинном буксире за ней – планер. Это заговор. Хуан уволен в стройбат. Пока я воевал в Прибежище, он тут спелся с этими… Энтузиастами! Я вам покажу, как за моей спиной! Авиамоделисты, вашу мать! Оглядываюсь, на ком бы сорвать злость. Джейн берёт мою руку в тёплые ладошки:

– Фэд, у нас нет времени, идёт война. Тебя не хотели обидеть. Ты был переутомлён. Прости нас. Хотели, как лучше.

– А вышло, как всегда. Я вчера спал, как сурок. Ты-то могла хоть намекнуть? Такие дела – и без меня. Я на вас обиделся, инженер-лейтенант. Ты же знаешь, как я страдаю, сижу тут, как дурак. Совсем зарыли в бумагу, всё сами, умники! А ещё коллега!

Краснеет, не знает, куда деть глаза. Отдувается за всех. Наверняка, сама вызвалась меня укрощать, знаю я эту леди. Ну что с ними делать, молодыми? Обнимаю щуплые плечики. Я взвалил на них ответственность за мощь и скорость флагмана, а теперь ругаю беременную женщину.

– Прости, маленькая. Старый фанатик. Выжил из ума.

– Это не повторится, Фэд. Все тебя уважают. Я не встречала лучшего инженера и пилота.

– Леди Гарбуз, объявляю вам китайский выговор. Следующий подхалимаж закончится у грузовой мачты "Европы". Полагаю, вы изучили устав.

– Есть китайский выговор!

Научилась у мужа-балбеса. Шаловливые глазки!

– Я не тебя, а твоего благоверного выпорю. Лично. Учит вас, понимаешь! Ева тоже…

– Смотри!

Планер в свободном полёте, мой самолёт ушёл за сопку. Фёдор Иванович у небольшого пульта манипулирует джойстиком для компьютерной игры. Он имитирует уклонение от ракетной атаки, беспилотная игрушка в небе выполняет его команды. Переворот, пике, выход на замедленную бочку – этому он учил меня несколько дней. Внезапно планер исчезает. Ни взрыва, ни падающих обломков. Даже вспышка не слишком яркая.

– Испытания закончены. Просим всех на борт.

– Постам – отбой боевой тревоги. Нести регулярную вахту. "Америка", прекратить эксперимент.

– Какая скорострельность установки?

– Один пуск в четыре минуты. Нужно время для накопления энергии.

– Дальность?

– Ограничена только приборной видимостью. Если установить на "Чайке" приборы наведения…

– Вес?

– До сорока килограммов.

– Решено.

Взлетаю, набираю двенадцать тысяч футов. Хуан включает приборы. Вдали виден полигон. От "Европы" в бухте Ковчег срывается и чертит в воздухе молнию еле заметный огненный шар. С высоты трассеры пушек смотрятся, как в замедленном кино. Не тот случай. Через секунду на горизонте – вспышка.

– Цель поражена!

Теперь нас не возьмёшь даже ядерным оружием. Несколько стационарных установок на близлежащих высотах. Централизованный контроль. Тройкой с Майклом и Фёдором в два рейса снабжаем страшным оружием Прибежище. Пусть сунутся! Вадим ликует. Профессор на обратном пути сидит в кресле второго пилота.

– Господин Солнцев…

– Просто Фёдор, или Фэд, на ваше усмотрение, Николай Николаевич. Я ведь значительно моложе.

– Хорошо, Фёдор. Хочу предупредить. Испытания прошли успешно. Но надо быть предельно осторожными. Могут быть побочные эффекты, Тесла оставил фразу на полях: опасность цепной реакции. Неизвестно, что может случиться, если попасть, к примеру, в электростанцию.

Этот вариант выпал на Кабо-Верде. Через неделю наш флот подошёл на расстояние семидесяти миль от острова Сан Николау. Мы с Хуаном скользили на высоте пятнадцати тысяч футов, мёрзли в меховых комбинезонах. Первый удар слизал корабль в бухте. Второй сгусток плазмы несколько секунд хаотично блуждал над вражеской базой. Затем всё побережье окуталось ярким пламенем, наш самолётик подпрыгнул на семьсот метров. Я чуть не потерял сознание от перегрузки. Приводнились в ярком освещении. Казалось, горела многострадальная земля. Ни хозяев, ни их пленников, ни трофеев. Уже не гусеницы – змеи ползали по моей спине. Не могли спать трое суток, играли с Хуаном в шахматы. Потом доктор дал таблетки, отсыпались до прихода в Ковчег.

– Ты должен отдохнуть. Все в этом нуждаются. Две недели отпуска личному составу. Только вахта. Фэд, я тебя прошу, удели внимание семье. Мари устала успокаивать Еву. Им нельзя так волноваться, – мой друг сам выглядит неважно. К таким зрелищам нельзя привыкнуть нормальному человеку.