Текст книги "Экипаж Ковчега"

Автор книги: Вячеслав Турченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 32

Крысы, мышата и новые друзья.

2014, июль, 26. Урал – Пижма – Ковчег.

Флот ожидал нас в Байдарацком заливе. В качестве трофеев мы взяли только авиатехнику и запчасти к ней, да и то не всё. Один из трёх вертолётов Ми-8 и один гидроплан оставили вольному городу Урал. Так назвали его граждане на следующий после смены власти день. После речи отца Фёдора страсти разгорячённой толпы как-то поутихли, люди собирались группами, советовались, иногда и ругались, но выдвинули представителей в совет. На рассвете нам улететь не удалось. Было много расспросов, люди очнулись от пролитой вчера крови, хотели информации. Им показывали фильмы о Ковчеге и союзных колониях. Демонстрировали видеозаписи, сделанные на Карибах, Азорах и Новой Земле. Бойцы показывали собственные фотографии, сделанные при первой встрече со своими освободителями. Люди были потрясены такой наглядной агитацией. В том, что мы обрели почти пять тысяч союзников, не оставалось сомнений. Научите – вот было главное слово в оставшиеся три дня нашего пребывания. Делились опытом, настраивали связь и аппаратуру разведки, помогли организовать ополчение и провести выборы. Советовали, как рационально обустроить хозяйство. Помогли взять на учёт сокровища павшего князька. "Руслан" под командованием Фёдора Ивановича совершил дальний рейс и привёз с Ковчега гуманитарную помощь: учебники, медикаменты, сладости детям и ткани женщинам. Оружие и аппаратуру, предметы быта. Домой он тоже шёл не порожняком. Полтора десятка наших раненых бойцов, два разобранных гидроплана и пятьдесят восемь семей инженеров и учёных, не рискнувших остаться в обществе не слишком доброжелательных земляков. Уехало оборудование лабораторий и компьютеры с их разработками. Уральцы без сожаления смирились с такой утечкой мозгов, не все могли простить недавнее привилегированное положение интеллектуалов. Надеюсь, последние сделали для себя выводы. Улетели также шестнадцать девушек из персонала санатория – они не могли представить свою дальнейшую жизнь на месте тяжёлых воспоминаний.

Мы с Хуаном первыми взлетали для обеспечения безопасного перелёта группы. Когда я разворачивался над лётным полем, внизу было море лиц и прощальных взмахов рук. Поднялись Ми-8, несущие запасы топлива для боевых вертолётов. Ушли "Русланы", а на полпути уже барражировал воздушный заправщик, поджидающий штурмовики под прикрытием истребителей подполковников. Да, это вам не на "Дельфине" дрейфовать! Теперь мы сами летим, куда пожелаем! Я пел, не стесняясь второго пилота, и он подпевал мне, когда только выучить успел?

– Чиф, ваши песни ребята Ковчега поют на вечеринках в клубе.

Я так и знал. Чтобы я этому святоше что-то такое рассказал о себе на исповеди! Ему даже тексты песен нельзя доверить. Ну, дождёшься у меня.

– Разве под такие песни танцуют?

– Мы же не только для танцев собираемся. Душевную песню послушать можно, просто посидев с любимой девушкой. Мы ансамбль организовали. Меня приняли гитаристом. Вы аккорды подскажите, а то не всегда подобрать получается. Я всё стеснялся вас попросить.

– Заходи вечерком, когда будем идти на "Шельде" домой. Куда от вас деваться? Я вас выучу маршу авиаторов. Мировая песня. Вот слушай: Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

– Чиф, неопознанный самолёт на десяти часах. Скорость сто шестьдесят, высота три тысячи, дистанция девяносто. Движется на пересечение.

– "Европа", я "Чайка", неизвестный самолёт на пересечении курса, даём картинку. Иду на сближение.

– Картинку принял, ведём цель. Ильич, слишком не приближайтесь, мы прикрываем.

– Я Монах. Цель захвачена. Фёдор, возьми выше на тысячу метров. Мы прикроем.

– Я Дорн. Видим цель. К бою готовы.

– Неизвестный самолёт, координаты… Здесь самолёт Ковчега, у нас мирные намерения. Прошу на связь.

– Ковчег, я Цессна, вольный город Пижма. Я на пределе дальности, пора возвращаться. Мы слушаем вас давно, но ограничены в радиосвязи и радиусом действия самолёта. Мы ищем дружбы с вами. Если можете, следуйте за мной. Через сто километров вас ждёт тёплый приём и бензин для дозаправки.

– А также горячий чай и гостеприимство ваших конвоиров? – потянуло меня на тему об окружённых десантниках.

– Господин Солнцев, не до шуток. Я узнал ваш голос по интервью. Вы – наш единственный шанс на контакт.

– "Европа", я рискну.

– Только держите картинку.

– Монах, Дорн, спасибо за поддержку, но вам следует идти по маршруту.

– Принято. Петя, смотри в оба. И не играй с ними, если что. Заправщик четыре часа будет барражировать в радиусе прямой связи. Оставайся в эфире, Фёдор.

– Принято. Счастливого полёта.

– Удачи. Конец связи.

Лёгкий самолёт впереди покачал крыльями и пошёл на посадку на еле заметную полосу аэродрома. Я сделал контрольный круг, изучая местность и позволяя Хуану детализовать картинку. Зенитки не стреляли, населённый пункт – сотни четыре зданий на горном плато. На лётное поле стекалось, кажется, всё население. На солдат не похожи, много женщин. Других самолётов не видно. Вокруг – обработанные поля.

– Хуан, остаёшься на борту. В случае чего – попытайся взлететь. Крайний вариант – огонь на себя.

– Есть, чиф.

К остановившейся "Чайке" сначала двинулась приличная толпа, но вот она замерла по чьей-то команде. От неё отделилось три фигуры, остановились в нескольких метрах от самолёта. На лицах – улыбки, одежда в порядке, в меру упитаны. Без оружия.

– Командир корабля Фёдор Солнцев.

– Голова вольного города Пижма, Костров Иван Иванович, мои помощники. Добро пожаловать, братья.

Мне он как-то сразу понравился, этот простецкий с виду мужичок с умными весёлыми глазами и крепким рукопожатием. Настолько, что я махнул Хуану: выключай мотор и присоединяйся.

– Друзья, наша встреча неожиданна, поэтому давайте без речей и лаконично. По техническим причинам, я не могу задержаться у вас больше, чем на два часа. Найдём общий язык – договоримся о серьёзной встрече. Если можно, заправьте мой аппарат. Это второй пилот Хуан Оливера, прошу любить и жаловать. Он по-русски пока не очень, но покажет, что и как.

В Пижме была дисциплина. Ивана Ивановича люди слушались безоговорочно и с явным удовольствием. Заправка организована была мгновенно, никто не толкался у самолёта, ряды жителей сомкнулись лишь до такой степени, чтобы лучше нас видеть и слышать. На их лицах я видел живой интерес, доброжелательность и даже какое-то восхищение. Давно не слушал радио Ковчег. Интересно, что такого наплели в эфире наши корреспонденты?

– Поздравляем вас с победами на Урале. Эти бандиты забросили к нам десант, еле переловили в сопках. Всё ждали, когда они нас разнесут ракетами. Вовремя вы их выкурили, вовек не забудем. Как услышали по радио – третий день праздник в городе! Диверсанты рассказали о своей норе, но мы не знали, что вы уже три недели, как с ней управились. Говорю Петровичу, слетай, мол, а вдруг? Он у нас везучий, сколько раз выручал. Не подвёл, теперь иная жизнь пойдёт!

Вольный город Пижма был построен основательно. Около трёх тысяч жителей. История обычная. Тоже было всякого. Но восторжествовал здравый рассудок и народная мудрость. Иваныч сумел повести других за собой. Обустроились, трудятся, прибиваются новые люди, городок растёт, рождаются дети. Лишнего нет, но и не голодают. С техникой напряжёнка, да и не только с ней. Изоляция. Один приёмник на всех, самолётик на ладан дышит, а вокруг невысокого кряжа – сплошные болота. Сплавили по речке две разведывательные экспедиции – ни слуху, ни духу, даже самолёт следов не нашёл. Только передачи Ковчега и согревали души, уж и не чаяли встретить. Робинзонада.

Сидим на траве лётного поля. Я веду прямой репортаж портативной рацией. Заправщик в небе ретранслирует на наши корабли. Самолёты уже сели на Полярном Урале. Ник Шепард просит меня задержаться в гостях, ждать распоряжений. Через четыре часа в небе слышен гул мощных двигателей.

– Мистер Фэд. Примите партию подарков для наших новых друзей. Помогите им развернуть и наладить связь и разведку, объясните всё, что непонятно. Ждём вас завтра на базе. Объясните, что официальный визит мы нанесём через пару недель. И пусть сохранят парашюты, у нас их в обрез. До связи.

Два "Руслана" проходят чуть в стороне, с них сыплется серия парашютов. Некоторое напряжение публики по поводу десанта сменяется ликованием. В контейнерах – стандартный "подарочный набор" Ковчега. У Ивана Ивановича на глазах слёзы, и он размазывает их по щекам, не стесняясь своих подданных.

– Чиф, мы делаем хорошее дело. Сегодня я понял, что моя жизнь снова приобрела смысл. Спасибо вам.

– А мне-то за что, Хуанито?

– За то, что выжили на "Дельфине". Вы и ваш экипаж. Что я имею честь идти с вами в бой. За это – стоит сражаться.

Какие вкусные здесь варят щи! Какие хороводы водят русские красавицы! Как ловят каждое слово о Ковчеге, как искренне радуются нашим успехам. Как аплодируют гитаре Хуана, который по-русски знает лишь несколько фраз, но музыкой знойных Азор покорил не одно девичье сердце. Он так и не пришёл ночевать, но Иваныч успокаивает: не обидят парня, ТАКОГО гостя пальцем не тронут.

– Юля, ты же не подведи. Чтобы в Ковчеге видели, какие у нас невесты. Ты наш полпред теперь. И счастья тебе, дочка, – голова благословляет невесту Хуана. Быстро сейчас у молодёжи, некогда вздыхать да письма писать, торопятся всё в этой жизни успеть. И успевают, и дай им Бог. Страданиями, потерями и ежедневным риском – заслужили право на счастье. У русой красавицы, как и у моего штурмана, никого на свете нет. А теперь будет. И судить о ребятах могут только те, кто сам знает цену пережитого ними.

– А ты, ловелас, полезай в багажник. Ради такой девушки и я бы потерпел, но не мой размер.

– Что вы, чиф, как можно, да без проблем!

– Ильич, не вытряхните жениха из коробочки!

– Потерпи, сердешный, Юлька того стоит!

– Бабоньки, там же холодно, а вдруг он чего отморозит, бедная Юлька!

Весёлый у нас народ, Ганс никогда бы не понял, и Хуан только растерянно улыбается. Подмигнул ему: всё путём, держись. Захлопнул лючок.

– До встречи, любезные! Даст Бог, увидимся не раз.

– Приезжайте, только на большом самолёте с женихами, у нас еще невесты есть!

– Спасибо, Ильич. От всех нас низкий поклон людям Ковчега. Мы в должниках не привыкли ходить, так и передай. Всё, что обещали – выполним. А если нелады – дайте знать, всем миром пойдём на выручку.

Взлетаю, прощальный круг над городом. Внизу – море платочков.

– Как я вас люблю, родные, – в наушниках голос девушки. Она не догадывается, что я слышу. Выключаю внутреннюю связь. Некрасиво подслушивать слова, сказанные про себя от чистого сердца. Лишь когда лёг на курс, вытираю слезинку на её щеке.

– Теперь будет только хорошее, дочка. Всё наладится. А родной город ты ещё посетишь, у тебя же суженый – лётчик. Но как же вы разговаривали? Он-то по-русски только мои боевые команды знает.

– А я в английской школе училась, полгода оставалось до выпуска. No problem, Chief!

Вот вам по носу, чиф, чтобы не воображали. Весело смеёмся, и небо синее, и красота вокруг!

– Я Монах. В небе чисто. Веду тебя, Фёдор!

– Святой отец, готовьте венчание. Невесту везу.

– Ты что, гарем решил устроить, богохульник?

Юлька прыскает в кулачок.

– Иоанна Оливеру венчать будете.

– А то я уж грешным делом…

– Монах, Чиф, не засорять эфир!

– Я Монах. Поздравляю с персональным позывным. Конец связи.

– Принято.

Спасибо, окрестил. Услужил, Джерри. Теперь ещё и позывной.

Самолёты, нагруженные ранеными и трофеями, улетели на Ковчег. Отец Фёдор доложил: все приземлились благополучно. Флот тоже лёг на курс к родным берегам. Радость победы омрачают потери: убито сто шестьдесят четыре бойца, несколько тяжелораненых. Никакая добыча не стоит и одной потерянной жизни. Но ребята погибли не напрасно. Мы разгромили смертельно опасного врага. Упусти мы время – и он доставил бы Ковчегу намного больше беды и жертв. Собрали военный совет. По традиции, вступительное слово взял мистер Шепард.

– Надо определиться с нашими союзниками. Первый вопрос состоит в распространении плазменного оружия. Чем больше союзников мы снабдим этим мощным средством защиты, тем выше вероятность утечки технологии, и никакие самоликвидаторы не помогут. При всём доверии к новым друзьям, будет ошибкой исключить возможность измены или захвата силой, в результате которых наше оружие может быть применено против нас. Второй вопрос – участие союзников в боевых акциях. Мы несём крупные потери. Да, мы получаем и самые главные призы. Но тогда союз получается несколько однобоким. Если смотреть на ситуацию меркантильно, а именно в этом и состоит смысл союзных отношений, то выгоду в виде наших подарков и обеспечении безопасности получают в основном наши друзья. К этому ведут объективные условия формирования и условия существования дружественных поселений. Однако, период их становления подходит к завершению и пришла пора активно привлекать их к общей борьбе. Иначе Ковчег задохнётся от недостатка молодых и перспективных людей, положивших свои жизни ради безопасности всего человечества, как ни высокопарно это звучит. Наш народ не так многочислен и сам нуждается во многом, и в первую очередь – в уверенности в завтрашнем дне.

– Прибежище через месяц будет готово выставить две роты подготовленных бойцов. Мы ведём их обучение в качестве десантной группы, способной к автономному выполнению диверсионных заданий или разведки боем. Мы имеем полный комплект вооружения и экипировки. Единственный нерешённый вопрос – транспорт для доставки и отсутствие опыта десантирования, как с воздуха, так и с плавучих средств. Если командование Ковчега предоставит нам транспорт и возможность участвовать в совместных учебных маневрах авиации и флота – мы присоединимся в любое время. Так же, как и к участию в боевых действиях. Со временем мы разживёмся собственной авиацией. О флоте в наших горах говорить пока преждевременно. Кроме того, наши операторы плазменных орудий принимали участие в совместных огневых налётах на противника, боевые товарищи высоко оценили их согласованные и эффективные действия.

– Вадим, мы благодарны тебе и мистеру Геку за личное участие в наших операциях. Прибежище показало союзникам хороший пример. Мы обеспечим участие ваших подразделений в общих маневрах, вопрос решённый. Более того, командование воздушным флотом кулуарно приняло решение, и с ним согласились все: выделить из состава нашего авиапарка по одной единице самолётов и вертолётов с обученными экипажами и техниками для временного базирования на вашем аэродроме. Пока не разживётесь, как ты говоришь. Старшим назначен подполковник Соломка. Он же подберёт курсантов из ваших бойцов для обучения лётного состава. Мы выделим необходимые средства для обучения воздушному десантированию. Инструктором придётся поработать тебе самому.

Глаза спецназовца заблестели:

– Коммандер. Максим Николаевич. Да я… Да наши ребята… Мы и без этого за Ковчег кого хочешь! Спасибо. Вы не пожалеете, это подтвердит каждый житель Прибежища.

Макс попросил Петра включить запись полученной радиограммы.

– Здравствуйте, здесь Педро Ибаррури. Вольная Республика приветствует братский Ковчег и Прибежище, поздравляет с новой победой! Наши плазменные орудия поддерживали огневую мощь союзных батарей. Однако, мы считаем своё участие в общей борьбе недостаточным. Боевое подразделение в количестве четырёхсот человек полностью укомплектовано и готово в любой момент принять участие в совместных маневрах и военных акциях. В ста пятидесяти километрах от нас объявилась неплохо сохранившаяся база транспортной авиации. На сегодняшний день в рабочем состоянии три самолёта и экипажи, способные доставить наших бойцов в радиусе пять тысяч километров. Они давно вели поиск, чуть не попали под наш зенитный огонь, но контакт установлен, они с нами и под нашей защитой. Восточная часть Бискайского залива и Пиренеи до пика Ането – под нашим контролем. Нас уже более девяти тысяч. Ведём строительство аэродрома в Республике. Ждите гостей. До скорой встречи, друзья!

Офицеры забыли о солидности, в воздухе стояли радостные возгласы, люди обнимались на радостях. Мистер Шепард выглядит смущённым:

– Я недооценил явление цепной реакции, как говорит профессор Леви. Добро возвращается сторицей. Нам пора прекращать практику приёма решений "на коленке". Нужен объединённый штаб союзников для планирования крупных маневров и совместных операций. Этим мы займёмся в ближайшее время, а сейчас я просил бы рассмотреть самый первый из озвученных мною вопросов – о плазменном оружии.

Слово попросил Петро Гарбуз.

– Наша аппаратура разведки и наведения, установленная на стационарных станциях, аэростатах и специальных высотных привязных воздушных змеях, достаточно полно контролирует пространство по линии: Пиренеи, Британские острова, Скандинавия, Новая Земля, Уральские горы. Несколько установок в районе Бермудского треугольника и Азорских островов. Особо плотно отслеживаются окрестности Ковчега, Прибежища и Республики. При возникновении в защищённых районах опасной ситуации или объекта, в общей сложности девятнадцать стационарных плазменных установок союзников могут создать огневой вал площадью до тридцати квадратных километров единовременно, на любой высоте, включая стратосферу и ближний космос. В Ковчеге испытана сверхмощная батарея, один удар которой способен выжечь бункер, соразмерный с новоземельским, на глубине до сорока метров. Профессор Леви и его команда продолжают совершенствовать это оружие и системы наведения. Мы считаем, что на сегодняшний день все союзники в достаточной степени защищены от внешней агрессии противника, не обладающего таким оружием. В критической ситуации, при поддержке авиации и флота, а также приборов трёхмерного наведения на наших летательных аппаратах, мощь и точность наличного оружия возрастает в разы. Более того, группа специалистов, эвакуированных с Южного Урала, имеет серьёзные наработки в вопросе вывода без ракет на околоземную орбиту искусственных объектов достаточного веса, чтобы установить на них приборы разведки и наведения. Сейчас их проект запущен на виртуальную экспертизу. О реальных результатах я не могу доложить по причине моей низкой информированности, связанной с участием в походе. Но если мы выйдем в космос – вся планета будет под нашим контролем. Отвечая на вопрос мистера Шепарда, сегодня я имею основания твёрдо заявить: нет смысла распространять это оружие даже среди новых союзников, при всём к ним уважении. Сейчас оно рассредоточено в трёх разных местах, контролируется проверенными партнёрами и гарантированно обеспечивает надёжность и устойчивость даже при поражении двух из баз дислокации. Я закончил доклад.

Да, теперь нам мало кто сможет угрожать. Но Максим взглянул мне в глаза: не забывай о главном!

– Спасибо, Петро Иванович. Полагаю, на ближайшее будущее безопасность границ союзников гарантирована. Но давайте вспомним об основной концепции нашей политики, а также не такие давние события на Кабо-Верде. Разве мы объявляли миру о тактике выжженной земли? Мы применили оружие, ставшее причиной гибели невинных людей. Это не должно повториться. Поэтому необходимо участие войск и обычного оружия для спасения мирных жителей и, желательно, производства суда над теми, с кем мы обязались бороться. Территория не считается побеждённой до тех пор, пока первый солдат не ступил на её землю. Осмелюсь развить эту известную истину. Победа не достигнута, пока последний солдат не покинет ставшую дружественной территорию. Что скажет разведка?

Ник Шепард в одном из салонов "Шельде" поселил аналитический отдел. Туда стекались принятые данные от наших радиоприёмников и пеленгаторов, показания пленных, рассказы вновь поступивших бойцов и разведданные союзников. Сведения загружались в компьютеры, обобщались и сортировались. Несколько молодых специалистов по обработке и хранению информации создали специальные программы. Их руководитель, Клаус Клейн, регулярно докладывал командованию об обнаруженных одиночках и группах людей в обширном регионе, который считался если не подконтрольным, то достижимым для нас. По пути следования флота "Америка" или вертолёты регулярно совершали вылазки и привозили новых людей. Пару раз и мне приходилось вылетать на разведку и эвакуацию порой совсем отчаявшихся людей. Один раз Ване Грозовому пришлось применить артиллерию для успокоения шайки одичавших мародёров на каком-то паруснике.

– В районах покрытия нашими приёмниками сигналы появляются крайне редко. За последний месяц вертолёт с Ковчега подобрал всего пару одиночек в шхерах Норвегии. В секторе Восточной Исландии зафиксировано восемь кратких кодированных сигналов, координаты передатчика не меняются. Логично предположить наличие стационарного пункта связи. Интересно, что в течение нескольких минут после его передач из западной части Ботнического залива на иной, но на одной и той же, частоте, тоже появляются сигналы. И первые, и вторые имеют похожую структуру, что порождает мысль о радиообмене между двумя станциями. Притом, отвечающий передатчик передвигается с севера на юг вдоль шведского побережья. Последний раз он зафиксирован в районе города Сундсвалль, предполагаем его следующее появление в эфире через три – четыре дня в окрестностях Сёдерхамн. Если это корабль, базирующийся на Исландии, возникает ряд вопросов. Почему он исследует берега, столь удалённые от базы? Ведь шхеры Норвегии более перспективны и близки. Есть причина их избегать? Да, радиообмен Ковчега, Прибежища и наших мобильных передатчиков весьма активен. Сведения о наших победах и их география передаются в открытом эфире. Запеленговать наши базовые станции со стационарной и подвижной платформы – на наш взгляд, есть основная задача вероятного противника. Вспомогательная задача – поиск людей и ресурсов. Конечная цель неизвестна, но организация связи свидетельствует о желании сохранить скрытность. Теоретическая вероятность угрозы со стороны наших визави – восемьдесят семь процентов. В дополнение, два раза обнаружены крайне слабые сигналы на стандартной частоте радиовещания из района Карпатских гор. Информативная часть недоступна пониманию по причине большого расстояния и малой мощности передатчика. Однако, эти передачи появлялись в эфире в одно и то же время и длились не менее тридцати минут. Слово "Карпаты" упоминалось в документированных текстах одиннадцать раз во второстепенном контексте. Фраза "Почему я не уехал на Карпатскую базу" еле слышно прозвучала в записи, сделанной в камере смертников в ночь перед казнью руководителей Уральского бункера. Имя автора выяснить не удалось. Для уточнения радиосигналов не помешала бы авиационная экспедиция, но обсуждение такого рода задач не входит в нашу компетенцию. Благодарю за внимание.

Над Скандинавским полуостровом летал "Руслан", снабжённый мощной "глушилкой" для всех возможных диапазонов радиоволн. В оговоренное время аппаратура выключалась на несколько секунд для обеспечения оперативной связи союзников, затем снова подавляла эфир диким гулом. Мы блокировали связь неизвестного корабля в Балтике. Чтобы не зря тратить время, наш гигант забросил несколько "посылок" на малодоступные с берега прибрежные отмели. Они предназначались для "Чайки". Первую остановку мы с Хуаном сделали на севере Ботнического залива. Вторую – на островах Райпалуото. Третья порция горючего ждала нас на островах Оланд. Там мы и дождались темноты. Наш "толстый брат" произвёл крайне осторожную дальнюю высотную разведку. Судно около ста метров, по очертаниям гражданское. Медленно перемещается от шхеры к шхере в южном направлении. Последние две ночи они провели на берегу у костров.

Взлетаем. В сотне миль к западу барражирует заправщик с десантом на борту, рядом с ним – два штурмовика. Монах и Лютый лично ведут боевые машины. Это мой эскорт. Целых два подполковника! Вот какая важная птица твой муж, любимая. Чего только не лезет в уставшую голову. Парим на высоте две тысячи футов. Под нами – корабль на якоре. Сухогруз прибрежного плавания, всего тысячи четыре тонн водоизмещения. Кормовая надстройка, мачта увешана гирляндой антенн, что-то их многовато. Грузовых кранов нет. На палубе – никого, освещение выключено. Напрасно прилетели штурмовики, это не то, чего мы опасались. На берегу у костра – десять человек. Мирно ужинают, резиновая лодка у прибоя. Идиллия.

– А не угнать ли нам эту лоханку, дружище?

– Такого приказа не было.

– Но никто и не запрещал. Я ведь флотский человек. Надо заботиться о тоннаже.

– А если догонят на лодке?

– А если мы её из пулемёта?

– А если на борту автоматчик?

– Да зачем он сдался, мы за весь день никого не встретили, кого им опасаться?

– Чиф, получим за инициативу по одному месту.

– Не привыкать. Садимся с моря, прикрываясь кораблём. Приготовь автоматы, если оттуда кто-то высунется, сразу взлетаем. Нет – я перебираюсь на судно, готовлюсь к запуску и тихонько снимаю с якоря. Как только услышишь звук двигателя – на взлёт, атакуешь лодку пулемётами. Их постарайся не зацепить. Через двадцать минут – время связи. Передай Монаху, чтобы не вмешивался, а то ещё врежет по мне из пушек.

– С Богом, Чиф!

Выключаю двигатель, тихонько приводняюсь в тени судна, на вёслах подходим прямо к борту. Тишина. Забираюсь на палубу, отталкиваю самолёт носом к морю. На мостике чисто. С автоматом наперевес обследую жилые помещения. Никого. В машинном отделении включаю фонарь, изучаю обстановку. Здесь всё просто, как на тракторе. Бегу на бак, нахожу замок жвака-галса. На подъём якоря времени не будет. Отсоединяю якорь-цепь от скобы, слегка ослабляю тормоз брашпиля. Теперь – в темпе!

В полной тишине звук дизель-генератора кажется громом. Да будет свет! Включаю необходимые насосы, компрессор, старт! Главный двигатель охотно набирает обороты. Управление на мостик! И сам – туда же! Даю полный назад, разворачиваю судно вокруг якоря кормой в море. Вижу, как "Чайка" уже заходит на боевой курс. Стометровка на бак, отдать якорь! Цепь с грохотом несётся в клюз, вот и последнее звено исчезло в пучине. Освобождённый кораблик с лёгким разворотом срывается с места вперёд кормой. Пока бегу на мостик, Хуан снайперски разносит ботик противника. На берегу крики и стрельба. Так, не подставляться! Разворачиваюсь "к морю передом, к бандитам – задом" и уношусь подальше. Включаю радио, настраиваю наш канал связи. Час "Ч"!

– Я Чиф, прошу Монаха.

– На связи!

– Я захватил корабль, средства связи и пеленгации на борту, можно больше не глушить эфир. Бандиты на берегу, их бот уничтожен. Хуан в воздухе, держит их под контролем. Включаю иллюминацию, следую на точку.

– Бесово ты отродье, Фёдор.

– Я Лютый. Говорил же, что он не наш человек.

– Наш, родимый! Девятаев, помнишь, Хейнкель угнал в своё время.

– У меня тоннаж повыше.

– Прекратить болтовню в эфире! Чифу следовать на точку, Монах и Лютый – патрулировать, "Чайке" – наблюдать за туристами, аккуратно. Хуан, не приближайся. Сколько их?

– Десять.

– Заправщику выбросить десант двадцать человек. Хуан, дай маяк и ракету в удобное место для приземления. После десантирования, Монаху и Лютому сопровождать заправщик до базы.

– Принято.

К утру я подводил судно к острову Готланд. Трофейные двухмоторные шестиместные гидропланы привезли наших моряков и забрали пленников. Прилетевшие на них отец Фёдор и Виктор Иванович долго тискали мои плечи, я забрался на своё законное место в "Чайке", и красивым клином наши аппараты прибыли на Ковчег. Лютый пытался меня ругать за неумелое маневрирование в строю, но Монах цыкнул, дал несколько дельных советов, и всё наладилось. Командование уже ждало нас на краю огромной полосы. Бог ты мой, да у нас тут не протолкнуться! Куда рулить? Ага, вон кто-то подаёт сигналы.

Я получил соответствующий втык, Хуан не при чём. Потом Макс и Ник дружески обнимали оголтелого авантюриста, и от каждого из них я услышал на ухо: "Молодец!". Что делает должность с людьми! Один Вадим признал мои заслуги и сказал, что если уволят – в Прибежище такие спецы на вес золота. Так что с голоду не пропаду.

В застенки наши пленники не попали. Кололись ребята, чуть ли не с радостью. Их небольшой бункер в фиордах Исландии вмещал всего пять десятков человек. Высокооплачиваемые специалисты престижных компаний вскладчину заказали убежище и запаслись, чем смогли, на чёрный день. Взяли несколько офицеров флота, жён и детей. Жители острова понимали, что, в случае чего, только морским путём можно будет искать спасение. Им повезло почти сразу после выхода на поверхность найти уцелевшее судёнышко и двух бедствующих членов экипажа. Первый год отсиживались возле норки, опасаясь повторения удара, пытаясь обзавестись хозяйством. Однажды в шхерах еле унесли ноги на "Поле", так называлось угнанное мною судно, от каких-то отморозков с автоматами. Ещё лучший урок преподали им мы, когда громили логово мистера Хайкеса. В тот день они, как кролик к удаву, направлялись на призывные речи помощника Никсона с северной стороны Шетландских островов. Их счастье, что мы показались депутату более аппетитной добычей. Грохот произведенных Евой взрывов и переговоры в эфире большого и страшного Ковчега уже не могли заглушить наши будущие песенки о всеобщей свободе и братстве. Есть нора? Значит, ты, крыса, подлежишь уничтожению! Так думали эти дрожащие мышата, просыпаясь по ночам в холодном ужасе от близости такого монстра. Наши бодрые рапорты о победах только добавляли уверенности, что в Норвежские шхеры – ни дай Боже! А лучше убраться куда-нибудь подальше от страшных соседей. Два классных радиоспециалиста давно вычислили приблизительную точку Ковчега. Беда была в том, что горючего у них было мало. Экспедиция искала на Балтике возможность пополнить запасы и рвануть на край света. Провидение не отвернулось от них и в этот раз. Повидали мы этих краёв света.

– Кто из вас старший экспедиции?

– Капитан Мейсен, к вашим услугам.

– Укажите на карте место вашей базы.

– Я давал слово чести, коммандер Соломонов. Не заставляйте меня выглядеть предателем в глазах товарищей и моей семьи.

– Я уважаю ваши принципы, коллега. Есть три варианта. Первый. Вы со своим экипажем садитесь на "Полу", которая прибудет сюда послезавтра, и через трое суток возвращаетесь сюда в полном составе. Правда, не знаю, как вы все поместитесь на таком судне. Второй. Через два дня вот в этом заливе, – указывает на карте, глаза капитана Мейсена округляются, – бросит якорь "Европа". Надеюсь, вы слышали название моего флагмана. Скажите, что почувствуют ваши товарищи и семья? И каких глупостей они натворят на свою голову? Вариант три. Вы появляетесь в заливе на "Поле" на три часа раньше "Европы", успокаиваете людей, грузите вещички на своё судно, а людей располагаете в уютном кубрике моего корабля. Через сутки мы встречаем вас в нашей бухте. Вы становитесь гражданами Ковчега, "Пола" под вашим командованием включается в состав нашего флота.