Текст книги "Экипаж Ковчега"

Автор книги: Вячеслав Турченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Решено было задействовать все силы, и опытный обстрелянный экипаж "Европы" должен быть неразделим. Поэтому вопрос старшего механика для "Шельде" встал в полный рост. Вася Муравьёв был нужен на "Европе", да и рановато поручать парню такую ответственность в опасном и сложном походе. Проблему решил Морис Эдда:

– Мой второй инженер Франсуа Миньон на момент катастрофы проходил очередную военную стажировку. Его гражданская должность – старший механик контейнеровоза. Он уже немолодой человек, его жена работает и живёт в Ковчеге.

– И вы молчали, Морис!

– Не приходило в голову, пока не услышал о проблеме. Я могу предложить ему в ассистенты спасённых в Бресте турбинистов. С ними у нас тесновато, а у вас быстро разберутся, все гайки одинаковы.

– Гайки бывают большие и маленькие, и уже это отличает их друг от друга, так что здесь я с вами не совсем согласен. Но турбинистов забираем однозначно. Думаю, месье Франсуа сумеет их быстро переквалифицировать. Коллега, вы справитесь без помощника? – я обратился к главному инженеру "Пираньи".

Коллега взглянул на меня немного обиженно:

– Вы вынуждены ставить матросов на офицерские боевые вахты. Чем мы хуже?

Вертолёт лейтенанта Дорна стоял закреплённый на крышке третьего трюма балкера. Его обслуживал объевшийся в своё время рыбой специалист по прочности. В отдельном топливном танке было запасено 50 тонн керосина. Пилоты были поставлены на довольствие и расписаны по постам "Шельде" на случай всех возможных тревог. Мистер Ник службу поставил на широкую ногу. Единственное, во что он не вмешивался – это в технические детали подготовки аппарата к полёту и собственно управление полётом, и хитрые лётчики иногда под шумок турбины филонили его лекции.

Приняли запасы. "Европа" и "Пиранья" не брали ничего лишнего. Они должны быть лёгкими и подвижными. Всё грузилось в просторные трюма балкера и его цистерны. Оружие, боеприпасы, топливо, вода, продовольствие. Многое может понадобиться, и каждый командир по своему разумению заказывал на складах то, в чём может нуждаться корабль в дальнем походе.

Макс дал экипажам сутки на прощание с семьями и любимыми, Юрген отпускал с работы всех желающих. Мы с Евой и Сарой бродили по присыпанным первым снегом улочкам. Навестили Саида. Поужинали у Макса. Были только три пары и мистер Ник. Наш первый экипаж.

Ева впервые в жизни провожала мужа в море. Переживала, иногда плакала, ругала Ника за предательство. Но и этому пришёл конец, и уже за поворотом фарватера скрылись прощальные платочки. "Европа" рванула по обходному пути. Как уже повелось, "Пиранья" сразу скрылась под водой. Выход из родного фиорда – сложная и продуманная процедура. Балкер тоже имел свои предписания.

Миновав ставшие действительно пустынными Шетландские острова, мы уходили в открытую Атлантику и направлялись на юго-запад. Шли, соблюдая все предосторожности. Подводную лодку не видно было даже ночью, Петя с трудом угадывал её местоположение за шумами собственных машин и винтов. Средствами активного поиска пользовались редко. Наша задача – остаться незамеченными, подобраться к логову противника поближе и ударить внезапно и насмерть. Поэтому курс был проложен как можно дальше от берегов, подозрительные Азорские острова объехали, как говорится, десятой дорогой. Стало жарко – мы пересекали Экватор, проходящий сейчас через Северную Америку. Но было не до праздников Нептуна. Начался такой дикий шторм, что мы позавидовали морякам на "Пиранье", отсиживающимся в спокойной глубине.

– Не завидуйте этим бедным людям. Ночью им всплывать на подзарядку батарей. И в течение этих часов сами они завидуют мёртвым. Я много лет прослужил на дизельных лодках и знаю, что говорю – мистер Ник, пристёгнутый ремнями к высокому креслу вахтенного штурмана, попивал кофеёк. Он умело балансировал чашкой, чтобы не расплескать.

– Но вы даже не представляете, что значит болтаться в батискафе длиной восемь метров. Не было ни одного человека в истории "Дельфина", который хотя бы раз не воспользовался пакетом. Мы с Максом не исключение. Правда, всё дело в привычке. Через неделю Ева с Петром просили кушать, но мы не располагали особыми запасами.

– Фёдор Ильич, стыдно вам при живом свидетеле говорить неправду! Мы же не просили.

– Я хотел сказать, просили ваши глаза. Прости, Петя, я тогда гордился вами больше, чем собой и даже капитаном. Но молодые люди не умеют скрывать выражение глаз. Юный организм требует пищи, и это невольно отражается во взгляде. Дело в том, что мне самому тогда очень хотелось кушать. Возможно, я судил по себе. Ни Ева, ни Мари, ни Петя с тех пор не страдали морской болезнью. Или было, Петруччо?

– После того дрейфа мы вообще стали другими людьми, Ильич. Если бы не Мари с "Парусом мечты"… Кстати, вы видели в Бресте нашу яхту? Её кто-то поставил на кильблоки, прямо на причале. Корпус очищен и окрашен. Новая мачта с парусами!

– Это Василий с Марусей. Он парусный фанатик. Днём помогает на складе, а после ужина они с супругой часик-другой посвящают хобби. Даже дядю Сёму увлекли.

– А помните, как девушки хотели взять на буксир "Мари Роуз"?

– Помню, дорогой, особенно последствия.

Акустик потрогал свои драгоценные лопоухи и свернул скользкую тему. Мы просто коротаем штормовую вахту.

– Мистер Шепард, условный сигнал с "Пираньи": шумы неизвестного судна. Я пока ничего не слышу. Антуан – лучший из акустиков, которых я знал.

– Капитана на мостик! Усилить вахту! Световой сигнал на "Шельде": неизвестный корабль! Акустический сигнал на "Пиранью"!

Я бегу в машинное отделение, по телефону поднимаю Гену. На случай усиления – он мой вахтенный моторист.

"Европа", включив средства активного поиска, определила неизвестный корабль в тридцати милях. В радиусе чувствительности приборов нашей эскадры посторонних объектов больше не обнаружено. Через минуту после того, как Петя включил радар, появились сигналы локаторов чужого судна. Обстановка немного проясняется.

– Значит, у них есть аппаратура пассивного поиска. Это не простой сухогруз, – комментирует Петя.

Мы не желаем конфликта, в открытом океане всем хватит места. Но неизвестный резко меняет курс и идёт на сближение с "Шельде". "Европа" направляется в сторону чужака, отрезая "Шельде" от разворачивающихся событий. "Пиранья" на такой случай имеет свою диспозицию. Её задача – прикрывать, оставаясь незаметной. Что она и делает. Шторм разгулялся с удалью молодого пьяницы. Какому фанатику взбредёт воевать в такую погоду?

– Малый корабль, координаты… Вы опасно пересекаете мой курс. Буду вынужден применить оружие во избежание столкновения. Здесь крейсер "Облачный", ВМФ России.

– Вольный морской охотник "Европа". На вашем курсе грузовой корабль, вы осложняете ему навигацию в штормовую погоду. Пожалуйста, следуйте прежним курсом, и разойдёмся миром.

– Будешь путаться под ногами – утоплю! Прочь с моего курса! На размышления – две минуты. Ты мне не нужен, проваливай, пока цел.

Это он напрасно. Макс даёт условный акустический сигнал. Через полторы минуты слышны четыре мощных взрыва. Бомбомёт – младенец по сравнению с торпедой. Команда: полный вперёд. Наверху стрельба. Долго маневрируем, пытаясь подобрать тонущих людей. Удалось спасти лишь одного. Торпеды "Пираньи" заставили крейсер тонуть слишком быстро, чтобы дать шансы на спасение экипажа. Морис бил с первого раза и наверняка. Как учит мистер Шепард. Так будет с каждым, кто попытается нам угрожать.

Мокрый, контуженый моряк смотрелся жалко. Мы с Максом навестили его в лазарете.

– Братишка, чем на хлеб зарабатывали? – по-русски спросил Макс.

– Земляки, что ли? Чего же тогда палите по своим?

– Я палю по тем, кто мне угрожает. Сколько таких своих вы ограбили и пустили на дно?

– Не считали, десятка два. Жить как-то надо. На берегах одни помойки, а даром делиться никто не хочет.

– Как вас занесло в эти края?

– Мы ходили на Кубу с дружеским визитом. Там всё снесло, нам тоже досталось. Год собирали припасы, чтобы вернуться домой. Оттуда ни слуху, ни духу.

– Там всё радиоактивное, по меньшей мере, в европейской части. Возвращаться некуда.

– Мы догадывались. Видели, что стало с Америкой. Как дальше жить?

– Есть два варианта. Первый: получаешь немного припасов и съезжаешь на ближайшей суше. Дальше – твои проблемы. Второй: становишься членом экипажа одного из наших кораблей и гражданином вольной колонии. Шансы не умереть с голоду – большие. Но есть возможность погибнуть в стычках с такими, как ваш крейсер. А сначала мы строго спросим, чем ты занимался до сих пор. Думай до утра.

– А чего думать. Я ни в чём не замешан. Связист, радиоразведка. Никого не убивал. Ну, пару раз таскал ящики с чужого судна. Я отработаю. Братцы, выручайте. Куда мне в Робинзоны. Мы же земляки.

– Ну почему вы вспоминаете правильные слова, когда вас припрут к стенке? Почему их забываете, когда видите перед собой слабого и беззащитного? Как звать-то?

– Андрей Иванов, матрос.

– Отлёживайся, Андрюша, завтра будешь отвечать на вопросы. Думай хорошенько, прежде чем говорить, вот тебе мой совет, земляк. А то у нас тут умеют поучить подводному плаванию.

На второй день связист был доставлен на мостик для дачи показаний. По существу он знал мало. Их корабль пиратствовал в Карибском бассейне. На берегах островов они изредка видели следы людей, но не вступали в контакт, там брать было нечего. Перехватывали грузовые суда, отнимали всё ценное, и чаще всего отпускали. Пару раз им оказали сопротивление. Тогда открывали огонь по рубке и машинному отделению, грабили, а судно топили. Пираты, как пираты. Сила есть – ума не надо. Но служба шла по накатанной колее, велись все виды разведки.

– В том районе промышлял ещё один корабль. Мы часто перехватывали его обмен со станцией, вероятно, на Пуэрто-Рико. Держались подальше друг от друга.

Ну-ка, ну-ка!

– Но уже с месяц его не слышно. Мы засекли несколько запросов с базы, но ответа не последовало. Видно, погиб. Туда ему и дорога. Он оставлял на берегу одни головешки и трупы, мы пару раз шли по его следу. Фашист какой-то.

– Другие подобные корабли замечали?

– Нет, разве что сухогрузы искали, где приткнуться. Пару раз зенитчики обнаруживали неизвестный самолёт, но он их тоже засекал и держался подальше. Не боевой, скорее всего разведчик. Так ребята говорили, я ведь из другой боевой части.

Парня хорошо припугнули за пиратство, мистер Шепард занялся приведением к присяге. Новобранец влился в наши ряды. После краткого, но содержательного курса молодого бойца под руководством Петрухи (Акустик тоже службу знал не со вторых рук!), Иванов был экипирован аппаратурой и направлен по специальности на "Шельде". Капитан Ганс получил указания глаз не спускать и шкуру драть так, чтобы парень проникся. Был он простой матросик срочной службы, к лишениям службы не привыкать, поэтому быстро втянулся и стал не хуже других. Жизнь уже преподала парнишке достаточно уроков, чтобы он понял простую истину: на этот раз ему повезло.

А мы принялись за разработку плана операции. Значит, крейсер "Эйган" был единственным крупным кораблём в распоряжении банды. Это немного облегчает задачу. Их база наверняка имеет солидную береговую защиту, как минимум один самолёт разведки. Возможны минные заграждения. Мы находились от них за двести миль, шуметь старались поменьше. С их стороны тоже ничего не доносилось. "Пиранья" ушла на разведку. Она четверо суток исследовала окрестности базы противника, по ночам под перископом приближалась почти вплотную. В последнюю ночь через специальный шлюз была выпущена тройка водолазов. Они на подводных скутерах с приборами прошли вдоль фарватера. Минных заграждений не обнаружили. Сигналов активного подводного поиска – тоже. На якорях стояли гидроплан и скоростной катер береговой охраны. Джо Мунке осмелился высунуть нос на поверхность и увидел селение на пологом склоне, несколько огней, башни укреплений у входа в гавань. Даже расслышал танцевальную мелодию со стороны освещённой электрическим светом площадки. Весело живется пиратам! За все дни "Пиранья" ни разу не засекла радиолокационных сигналов. Хозяева острова то ли не понимали, что творят, то ли совсем расслабились. Скорее всего, второе. Уж слишком уверенно чувствовал себя покойный командир их крейсера в шхерах Норвегии. Придётся учить осторожности его подельников.

Сутки "Пиранья" готовится к бою. Ей отведён самый ответственный участок – гавань. Заряжаются аккумуляторы, грузится боезапас и десант. К сожалению, это не моя разведгруппа. Под покровительством мистера Шепарда Ваня Грозовой сколотил отряд диверсантов из водолазов и бывших военных, видавших кое-что на своём веку. Их всего двенадцать человек. Субмарина уходит под воду. Её задача – проникнуть в бухту и лечь на дно в районе якорной стоянки катера и самолёта. Надо предотвратить их использование против нас в предстоящей схватке и постараться сохранить такие ценные трофеи невредимыми. Это – задача спецназа. Затем лодка всплывает под перископ и берёт под контроль укрепления на входе в бухту. Малейшие поползновения пресекать торпедной атакой – таков приказ командования.

"Европа" подбирает ударную группу, состоящую из матросов, рыбаков и бойцов роты охраны. Задача корабля – прорваться в бухту, высадить десант и прикрывать его огнём. Десант должен захватить плацдарм. В идеальном случае – всю базу. "Шельде" крадётся в темноте. Его белые надстройка и грузовые краны давно перекрашены в защитный свинцовый цвет. Не до красоты. До базы всего пятнадцать миль. Ложится в дрейф. "Европа" мчится к острову. В час "Ч" Майкл Дорн запускает двигатели своей машины и на максимальной скорости бреющим полётом проносится над нами. Ракетный залп по укреплениям слева от входа, две мощные бомбы на правый бетонированный колпак. В бухте гогочут два пулемёта "Пираньи" – она ведёт огонь по посёлку, где, по показаниям пленных, проживают "хозяева жизни". С воздуха вертолёт полосует поселение из пушки. Подключаются ручные пулемёты спецназа, захватившего морской и воздушный транспорт противника. От домиков только щепки летят, вспыхивают пожары. Ворвавшаяся в бухту "Европа" добавляет свою толику по береговой защите и зданиям базы. Когда звучит команда на прекращение огня, десанту остаётся только прочесать уничтоженное вражеское гнездо. В отдалении раздаются несколько очередей. Там рабочий посёлок. Мы не стреляли в том направлении. Видно, надзиратели пытались оказать сопротивление десанту. Напрасно разозлили. Ранило двоих наших ребят, а от вертухаев остались только кровавые лохмотья.

Через час весь обжитый участок суши обследован. В живых осталось девять бандитов, из них трое без сознания. Около тысячи человек построились поротно, как приучили их мучители. В огне пожаров картина напоминает страшные фильмы о Второй Мировой Войне. Дистрофические фигуры, равнодушие к жизни и смерти в глазах. Дежурные получают пищу и воду. Сейчас это самая актуальная тема.

– Вы свободны. Отдыхайте, набирайтесь сил. Все вопросы – завтра. Вы свободны в ваших поступках, вас никто не обидит, – на разных языках повторяем измождённым людям.

– Кто среди вас главный? – начинается допрос пленных.

– А он скрылся, у него своя нора на этот случай, – толстомордый детина ковыряется в носу. – Даже меня не взял, говорит, самому мало.

Все крысы – на одно лицо, у каждого запасной вариант.

– Вы знаете, где?

– А что тут знать? Идём, покажу.

Логово, видно, строилось по тому же проекту, что и у Хайкеса. Не мудрствуя лукаво, его вскрывают взрывчаткой, и вот уже очередной крыс с красными от крови пастью и ушами выковырян на свежий воздух. Мистер Рональд Гнейс. Царь и бог Бермудского треугольника. Едва приходит в себя, начинает требовать консула, адвоката, присяжных. Завтра получишь полный комплект. А пока ответь-ка на пару вопросов! Мистер Ник с ассистентом остаются в уютном кабинете бункера, а мы подбиваем результаты сражения.

К сожалению, есть потери. На катере оказалось больше пиратов, чем можно было ожидать. Собирались на рыбалку. Когда на борт стали подниматься спецназовцы, началась стрельба. Было убито двое и ранено четверо наших ребят. Один из погибших был женат. В Ковчеге появилась первая вдова. Пленных на катере не брали, претенденты уже кормили лангустов на дне. Брошенной противником гранатой смертельно ранен один из водолазов. Трое бандитов успели откатиться в укрытие и оказали грамотное сопротивление. Их невозможно было опознать после града "лимонок", прилетевших в ответ.

В закромах подземного бункера нашли почти те же припасы, что и у Хайкеса, даже боевой вертолёт, правда, всего один. "Шельде" бросил якорь посреди гавани. Выставлены усиленные посты, "Европа" на внешнем рейде ведёт активное слежение за горизонтом. Майкл с Ирвином дремлют под маскировочным тентом у вертолёта. Но горизонт чист. Вот и утро. "Пиранья" заняла выгодную позицию для атаки тех, кто может попытаться проникнуть в бухту. Но море пустынно.

К рассвету мистер Ник имеет достаточно точные описания бандитских гнёзд на Азорах и Кабо-Верде. Мистер Рональд Гнейс дал отрывочные сведения о строившейся мощной базе где-то на русском Крайнем Севере. На специальной карте обозначены стоянки спасшихся людей, обнаруженные авиаразведкой бандитов. Больше от Гнейса никакой пользы. Как и от его подельников, один из которых к утру помер. Счастливчик. Ибо его коллег ожидает встреча с теми, кого они уже считали своей собственностью. Знакомая картина. Мокрые штаны, вопли о пощаде. Детство какое-то. Когда творил бесчеловечные поступки – был взрослым сильным дядькой. Рука не дрогнула, убивая детей, насилуя женщин и пытая мужчин. А теперь мочится под себя и плачет. Больше не буду. Конечно, не будешь. Из бараков вчерашние узники вытаскивают за ноги десятка два обезображенных трупов. Волокут к обрыву и скидывают в море. Это те, кто вызвались за больший кусок и снисхождение принуждать товарищей к повиновению и труду. Пытками и издевательствами, а то и убийствами эти подонки выслуживались перед хозяевами. Подошла очередь хозяев.

Самое страшное в этой процедуре – молчание исполнителей. Пиратов по одному как бы заглатывает безмолвное чудовище, состоящее, кажется, из одних горящих глаз. Невыносимые вопли и визг. У меня стынут жилы. Тишина, от зловещия которой затихает даже прибой. Затем десяток рук протягиваются к очередному "хозяину жизни". Кто-то ведёт съёмки, но мне становится плохо, убегаю на мыс и рыдаю, как дитя.

– Мистер Фэд, сэр. Они не стоят ни единой вашей слезы. Вы знаете.

– Мистер Ник. Я плачу не о них. Я скорблю о тех, кто сейчас воздаёт им должное. О тех, кто пережил такие ужасы и оказался в лапах этих визжащих подонков. Неужели в мире остались только жестокость и страх силы? Мне противно жить в таком мире.

– Мы взялись предотвратить этот вариант. Надо последовательно двигаться выбранным курсом. Началась погрузка "Шельде". Я советовался с кэптэном Максом, он тоже склоняется к мысли о том, что по пути надо навестить Азорские острова. Чтобы потом не возвращаться и не оставлять за спиной необработанный участок. Эти сорняки надо уничтожать, пока не пустили корни и не посеяли свои ядовитые семена.

– Вы знаете, я мирный гражданский человек. Но сейчас я прошу вас научить меня всему тому, что знаете и умеете. Вы найдёте для этого немного свободного времени?

– Я давно ждал этих слов, мой друг. Мне трудновато без миссис Евы. Не физически, у меня хорошие подчинённые. Энтузиазм вашей супруги – вот чего мне не хватает в этом походе. Передайте ей мой поклон в следующий сеанс связи.

– Спасибо. Она всегда спрашивает о миссис Джейн и про вас. Сначала обижалась, что не взяли с собой. Но сейчас успокоилась.

– Есть основания для покоя?

– Есть, мой друг. Вы скоро станете крёстным папой.

– И я узнаю об этом последним! Вы плохой товарищ, Фэд.

– Вы узнали об этом первым, даже Макс ещё не в курсе. Ева попросила поступить именно так.

– Беру свои слова обратно. Какая леди! Моя рука и сердечные поздравления! Мы вырастим достойную смену нашему экипажу!

Жму уцелевшую ладонь удивительного человека. Бойтесь, гады, этой руки!

На рассвете следующего дня Майкл с Ирвином и техником осматривают гидроплан. Лёгкая двухместная машина с винтом за кабиной пилота.

– Хорошее средство для разведки. На радаре почти незаметен, не грохочет, как наш вертолёт. У него даже колёса есть, сядет и на сушу. Только летать некому.

– Но вы же пилоты, и я заметил, первоклассные!

– Управление вертолётом и самолётом – разные вещи. У пилотов самолёта нарабатываются иные рефлексы для реагирования на отклонения машины от заданного положения. Поэтому нас в самом начале предупредили: если уверены, что сможете без проблем переключать эти навыки – можете попробовать. Но это не поощрялось, да и нужды не было. Теоретически мы знаем, как управлять, но ни я, ни Ирвин не пробовали. Можем наломать дров. Подготовить к вылету – пожалуйста.

– Готовьте. Я попробую.

– ???

– В отпуске я часто навещал моего приятеля Алекса на спортивном аэродроме. Бывший военный лётчик, он не мог жить без высшего пилотажа. Мы с ним летали над старинными городами, любовались красотой природы с высоты птичьего полёта. Потом он уносился в пилотажную зону и пытался проверить на прочность мой вестибулярный аппарат. Однажды сам облажался, еле успел вывести машину из штопора. Давал мне ручку управления, учил взлёту и посадке. Я самостоятельно совершил пару вылетов, правда, он лишь ослаблял руку на штурвале, чтобы мы не гробанулись. Ругался, но сказал, что и медведя при желании можно научить летать.

Осматриваю кабину. Почти все приборы знакомы. Майкл объясняет назначение переключателей и рычагов. Часа два изучаем технику, я начинаю привыкать к расположению органов управления. Лейтенант листает найденные инструкции.

– Не забывайте, что высотомер отградуирован не в метрах, а в футах. Грубо говоря, три фута равны одному метру. Скорость взлёта – сто десять, посадочная – восемьдесят пять. Винт правого вращения, при резком добавлении мощности будет уводить нос влево. Учитывайте гироскопический момент мотора, машина очень лёгкая. Для выхода из штопора просто поставьте рули в нейтральное положение и дайте газ. Эта бабочка рассчитана на любителя, всё должно получиться. Я полечу с вами, если что – поддержу.

– Не хотелось бы рисковать командиром вертолёта.

– Ирвин справится, он опытный лётчик.

Видно, я везучий человек. Всю жизнь я отправляюсь в путь с самыми лучшими людьми.

Макс осуждающе поглядывает на меня:

– Что передать Еве? Что выживший из ума механик впал в детство и разбился на обломках своей мечты? Не рождённое ещё дитя осиротить решил?

– Не каркай.

– Мягкой посадки! Про парашюты не забудьте.

Осторожно выруливаю на подветренный край бухты, разворачиваюсь против ветра. Закрылки – во взлётное положение. Даю газ, машина пытается зарыться в мелкую волну, надо прижать хвост. Штурвал на себя, дать правую педаль, чтобы не сносило. Удары днищем по воде затихли. Мы в воздухе! Выравниваю, набираем скорость.

– Да вы просто ас! – слышу в наушниках голос Майкла.

– Уточним после посадки.

Убираю закрылки, тяну штурвал. Делаем несколько кругов над островом, пробую виражи, горки, проношусь на бреющем над "Европой". Чудесная, послушная машина! Она легко прощает мою неопытность и неизбежные погрешности в пилотировании. Майкл комментирует ошибки, я за час получаю столько полезных знаний, сколько не приобретёшь за месяц изучения наставлений. Он – мастер своего дела, в небе для него нет секретов. На посадке лейтенант напряжённо притих. Вертолёт сажают по-другому, он не может ничего подсказать. Даю "козла", но, в общем, сел довольно прилично. Алекс, конечно, высмеял бы, но Майкл деликатнее моего друга:

– Чиф, поздравляю с первым самостоятельным полётом!

– Если бы не ты, я бы не справился. Спасибо, дружище. Надеюсь, полетаем в паре.

– Мистер Фэд, я знал, что вы талантливый человек, но сегодня вы превзошли моё понимание уровня одарённости.

– Слишком много пафоса, Ник. Будьте проще. Вам придётся испытать мои таланты непосредственно в воздухе. Мне нужен штурман. Мы полетим на разведку, будем искать людей по карте Гнейса.

– Лучше я с вами полечу, – Ирвин трясёт мою ладонь. – Навигация в воздухе немного другая, чем в море. Это – мой бизнес.

– Вот и хорошо, – Максим в своём стиле. – Потерять сразу старпома и стармеха будет для меня слишком большой роскошью, – но глаза искрятся гордостью: знай наших! Обнимаемся. – Ты так и остался мальчишкой, Федя, – по-русски, чтобы не подумали чего.

Заливаем полные баки, готовим вымпелы с записками на английском и испанском языках, фальшфейеры. Будем сбрасывать людям, пусть сигналят о согласии или несогласии присоединиться к нам. Отметим на карте, потом подберём желающих на вертолёте или пограничном катере. Его уже обкатали Джейн с Ником, скоростное мощное судёнышко стрелой носилось за брекватером, пока я учился летать.

Взлетаем, курс – на юг. Ирвин быстро освоился в кабине. У них на боевых пультах рябит в глазах от кнопок и приборов. Что ему разобраться с десятком циферблатов! На высоте три тысячи футов включает автопилот:

– Техника лучше нас удержит курс, надо экономить силы для выполнения задания. Можете вздремнуть, управление принял.

Не приучен я дремать на вахте. Расспрашиваю подробности оборудования, правила ориентирования. Когда сам управляешь полётом, вопросов возникает много. Ирвин может заткнуть за пояс многих гражданских пилотов. У военных программа подготовки намного шире. Узнаю секреты пилотирования в боевых и экстремальных ситуациях, маневры уклонения и атаки. Некоторые из них учимся выполнять, не откладывая в долгий ящик. Появляются острова. Снижаюсь до тысячи футов, идём на первую точку. Внизу машут руками два человека. Первый вымпел пошёл!

Два часа разведки оставляют на карте семнадцать засечек. Не менее тридцати человек. Возвращаемся к вечеру. Посадку произвожу красиво, сам чувствую. Может, я рождён для неба, а не для моря? Эй, старик, не вздумай языком ляпнуть. Не Петрушин возраст. А жаль.

Ник с Джейн уходят на катере в ночь. С ними пять человек, два пулемёта дополнили стандартную скорострельную пушку на баке. Утром лейтенант Дорн в одиночку улетает к островам на вновь приобретённом геликоптере. Эта машина просторней его собственной. Двенадцать человек ожидают в малодоступных местах. Целый день стрекотание винтов извещает о прибытии новых граждан Ковчега. Освобождённые нами люди по мере сил подключаются к погрузке "Шельде". Они свозят на причал собранный урожай кукурузы и пшеницы, свежие овощи и недозрелые апельсины. В сторонке щипают траву семь коров, полсотни баранов, хрюкают поросята, клокочут индейки. Катят бочки молодого вина, у нас будут даже виноградники! Щедрая земля успела отдать людям плоды их рабского труда. Теперь они будут работать на себя. Разных цветов кожи, разных национальностей, они пока с трудом понимают друг друга. Но понять, что впереди замерцала звёздочка надежды, они сумели в первые часы после освобождения. Позже выясним, кто из них на что способен. Сегодня главное – поставить на ноги истощавших, измученных людей. На берегу пылают костры, повара готовят обед на огромный коллектив. В медицинской палатке ведёт приём врач. Я успел отвыкнуть от большого скопления людей, глаза разбегаются. Но среди них нашлись лидеры, наводится рабочий порядок, действия становятся организованными. Всё будет хорошо. Лишь бы без потерь доставить их на Ковчег. Юргену добавится работы по специальности. Зато и рабочих рук теперь хватит, чтобы женщины не таскали тяжести, а мужчины могли перевести дух. Как говорил Маэстро: Будем жить!

Глава 25.

Сражение на Азорских островах.

2013, декабрь, 20. Остров Терсейра.

Эту бандитскую базу мы решили разведать с воздуха. Дождались безлунной ночи в сотне миль от берега. Ещё на Бермудах я с Майклом совершил несколько тренировочных ночных полётов. Если бы не его опыт, первый из этих вылетов стал бы для меня последним. Непростое это дело – отказаться от начавших появляться подсознательных ощущений полёта, полностью довериться приборам. Отличить море от неба ночью очень трудно, глаз ошибочно оценивает расстояние до воды. Потом прыгали с парашютом. Первый раз было страшно. Руки намертво уцепились в проём вертолётного люка и плевать хотели на то, что рядом молодые ребята, что я такой авторитетный дядя, и они могут подумать, что я струсил. Ирвин ушёл первым. Внизу уже виден его белый купол. Страшным усилием, сдирая ногти на пальцах непослушных рук, я вытолкал себя в пустоту. Сердце застряло в горле, всё завертелось. Расставил руки и ноги, вроде успокоилось, только свист воздуха в ушах. Где же кольцо? Мгновение – и чувствительный удар лямок приводит меня к реальности. Я парю в бескрайнем, неподвижном небе! Ради этого стоило пережить неприятные минуты. После приземления – единственное желание: ещё раз! Вертолёт делает две ходки, прежде чем я немного поумерил азарт.

– Ирвин, не расслабляйся, ты отвечаешь за чифа. Он геройский парень, но опыта маловато, смотри в оба, диктуй ему параметры полёта,– нечаянно подслушал я разговор пилотов и техника, готовящих машину к вылету. Они снаряжали два ручных пулемёта, модифицированные Ником для подвески под крыльями. Он сам отрегулировал установленный на лобовом стекле прицел и учил меня:

– Мало ли кого встретите, Фэд. По воздушной цели надо бить с хорошим упреждением. Каждый третий заряд – трассирующий. Ориентируйтесь на них, хотя это и считается ошибочным методом. Я советовался с мистером Дорном, и он согласился, что для новичка это будет более наглядно. Эх, жаль, что нет руки. Я бы сам выучился летать, и уж не промахнулся бы в случае необходимости.

Ни в том, ни в другом я не сомневаюсь. Взлетаем в сорока милях от базы противника. "Пиранья" уже вторые сутки таится у входа в гавань, водолазы обезвредили семнадцать донных мин. Хорошо подготовились к неожиданностям наши визави! "Шельде" полным ходом мчится к острову, в его радиолокационной тени до поры прячутся "Европа" и "Америка", так мы назвали трофейный катер. Майкл занимает командирское кресло в своём вертолёте. Вторым пилотом у него лётчик с небольшого пассажирского самолёта, совершившего вынужденную посадку на воду. Он пережил катаклизм высоко в небе, но возвращаться стало некуда. Посадка была неудачной, самолёт утонул, спаслось только трое. Командир прошёл краткий курс у наших пилотов, поможет в бою, насколько сможет.

Набираю высоту десять тысяч футов. На подходе к острову сбрасываю обороты двигателя до холостого хода, его почти не слышно за спиной. Планируем со снижением. В первый проход Ирвин фиксирует два катера у причала и огни селения на берегу. В стороне от них в отсвете нескольких костров – бараки. Так, основная география ясна. Из-за скал нас подхватывает мощный воздушный поток, машину заваливает на крыло.