Текст книги "Лунная одиссея отечественной космонавтики. От «Мечты» к луноходам"

Автор книги: Вячеслав Довгань

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Сеанс продолжался 4 ч 40 мин. Впервые через два часа работы была проведена смена расчётов экипажа.

В этом сеансе было преодолено 82 м, а удаление от ПС составило 125 м. К утру 21 ноября «Луноход-1» находился на Луне 100 ч.

22 ноября готовился заключительный сеанс с луноходом в первом лунном дне. Утром участники эксперимента собрались на ПУЛе. Здесь – Г.А. Тюлин, Г.Н. Бабакин, группа управления и экипаж лунохода. Разрабатывается тактика обеспечения установки лунохода на заранее выбранную площадку для его ночёвки. Начинает работу расчёт экипажа Н.М. Ерёменко. В предыдущих сеансах водителями были Г.Г. Латыпов и я. Но есть ещё и резерв – это В.И. Чубукин, который прошёл весь курс подготовки на водителя лунохода. Все понимают и, конечно, прежде всего, сам Василий о желании оставить «свой след» на Луне. Накануне члены экипажа обсуждали сложившуюся ситуацию и решили обратиться к Георгию Николаевичу с просьбой о включении В.И. Чубукина в этот экипаж водителем. И Георгий Николаевич, понимая чувства человека, который так долго готовился вместе со всеми, принял положительное решение.

Из воспоминаний В.И. Чубукина: «Вечером 16 ноября состоялось экстренное заседание Главной оперативной группы управления (ГОГУ), на котором обсуждался порядок дальнейших действий, хотя все они были расписаны заранее. Медики высказали своё мнение по кандидатурам водителей, подчеркнув, что у Чубукина есть небольшой дефект слуха. Это стало неожиданностью для меня, ведь до этого ходили слухи, что быть мне чуть ли не первым водителем. Так я оказался на скамейке запасных. Поначалу было обидно, но работы хватило всем. Заканчивался первый лунный день. Перед заключительным сеансом мы с Чвиковым пришли на пункт управления луноходом. Решили вхолостую проиграть все действия экипажа по уходу лунохода в ночь. На место водителя сел я, Ерёменко – на командирский мостик. Чвиков осуществлял общее руководство. Проиграли программу сеанса, без включения приёмопередающих устройств НИП, всё прошло без замечаний» [42].

Начинался сеанс связи с луноходом. Рядом с В.И. Чубукиным расположился Г.Г. Латыпов, а я занял рабочее место В.И. Чубукина – вести «Бортовой журнал». В нём появилась запись: «Сеанс №108».

Одна за другой проходят команды. Земля запрашивает, борт – отвечает. Серией строго дозированных движений и поворотов луноход был ориентирован с таким расчётом, чтобы во второй лунный день панель солнечной батареи смогла находиться под лучами восходящего Солнца. Место для ночлега выбрали удачно. Георгий Николаевич внимательно всматривается на изображение на мониторе.

– Что это там слева? Камень? Ходим аккуратно, чтоб обойти препятствие...

Водитель и командир оценивают обстановку. Ещё манёвры: повороты, остановки, движение...

– Крен – плюс два, дифферент – ноль. – Это доклад бортинженера Л.Я. Мосензова.

– Ровнее ровного местечко выбрали, – комментирует Георгий Николаевич. – Хорошо!

В этом сеансе луноход прошёл 17,5 м. За время движения в первом лунном дне было пройдено 197 м.

Сеанс №108. Справа налево: Н.М. Ерёменко, В. Г. Самаль, В. К Чубукин, К.К. Давыдовский и В.М. Сапранов

По громкоговорящей связи объявили время начала заключительного заседания ОТР первого лунного дня.

Первому предоставили слово научному руководителю оперативной группы АН СССР Б.В. Непоклонову, который доложил о проведённых исследованиях по трассе движения лунохода, в том числе полученных физико-механических характеристик и химическом составе лунного грунта. Предварительная обработка полученной информации показала, что лунный грунт напоминает вулканический песок.

Затем выступил руководитель группы учёных-селенологов А.Т. Базилевский. Анализируя место посадки лунохода, он отметил: оно оказалось достаточно ровным, лунных образований, видимых с наземных обсерваторий, нет.

Станция совершила посадку приблизительно в 15 м от кромки кратера диаметром около 200 м. Вблизи находилась россыпь камней, связанных с кратером. Вдали просматривалась возвышенность. После того, как луноход начал движение, видимость ухудшилась. Аппарат спустился в центр кратера, проехал дальше и достиг противоположного края кратера, который, судя по всему, имеет черты, характерные для подобных образований в районе экваториальных морей.

По мнению руководителя медицинской бригады ИМБП полковника медицинской службы Ю.А. Петрова, «...необходимо учитывать работу операторов в необычных сложных условиях. Значительна моральная ответственность операторов, в чьих руках находится судьба огромного труда большого коллектива конструкторов и учёных: достаточно допустить одну грубую ошибку в технике управления луноходом, чтобы программа грандиозного эксперимента оказалась не выполненной. Эту нагрузку на нервы, сердце и мозговой центр трудно даже сравнивать с чем-то в наземных условиях – даже с разминированием».

Чтобы знать состояние экипажа, по словам медика, перед началом сеанса, в ходе его и по окончании у всех членов экипажа, а у командира, водителя и оператора ОНА – на всех сеансах связи с луноходом проводилась экспресс-диагностика физического и психологического состояния. И вот результаты: «В наиболее ответственные моменты управления (во время схода лунохода с посадочной ступени, при выдаче радиокоманды на начало движения, в моменты прохождения через кратеры и др.) выявлено резкое эмоциональное напряжение водителя, сопровождавшееся увеличением частоты сердечных сокращений до 130-135 ударов в минуту с задержкой дыхания на 15-20 с. Такая степень эмоционального напряжения бывает у лётчиков, когда они ведут на посадку пассажирский лайнер в сложных метеорологических условиях».

Позднее, подводя итоги медицинских наблюдений, Ю.А. Петров писал: «Вместе с тем, было бы большим заблуждением считать, что все члены экипажа на одно лицо.

Перед нами два командира (Н.М. Ерёменко и И.Л. Фёдоров-авт.). Оба они отлично знают своё дело, прекрасно справляются с задачами руководства экипажем во время сеансов движения. Но их, если так можно выразиться, психологические портреты глубоко различны. Это ярко проявляется во время оперативной работы.

Один из них по складу своего темперамента холерик, бурно реагирующий на события, с которыми сталкивается в повседневной жизни и во время работы. Наряду с этим, его можно считать образцом собранности, выдержки и корректности. Он изнутри горит пламенем своих эмоций. Во время сеанса связи с луноходом при передаче команд в его интонации отчётливо чувствуется собственная собранность, призыв к вниманию, предостережение от расслабленности, напоминание о серьёзности выполняемых операций.

Если мы обратимся к записям частоты его сердечных сокращений, которые производились во время управления луноходом, то отметим рекордное количество эмоциональных вспышек как по частоте и продолжительности, так и по их глубине. В первый день своей работы он в одной из ситуаций дал кратковременный «всплеск» до 135 уд/мин. Однако во всех усложнённых эпизодах самообладание не покидало командира и все обязанности по руководству экипажем были выполнены уверенно и четко.

Другой командир отличается уравновешенностью и спокойствием. Есть основания говорить о флегматическом темпераменте. В интонации его команд звучит: «Всё идёт хорошо, волноваться не надо, не забывайте выполнять свои обязанности». При всём этом он не лишён переживаний и в сложных ситуациях даёт эмоциональные вспышки. Так, это можно было зафиксировать при попадании лунохода в большой кратер с крутыми склонами, при съезде лунохода по трапам с посадочной ступени. Но эти эмоциональные всплески невелики по размаху (пульс в пределах 110 уд/мин) и появляются довольно редко.

Теперь о водителях лунохода (Г.Г. Латыпов и В.Г. Довгань – авт.). Здесь также любопытная картина с точки зрения оценки их темперамента.

Так, один из них выраженный сангвиник. На работе и в обыденной жизни он живой, общительный, не любит медленного развития событий. У него довольно быстрая смена настроений. При докладе оцениваемой обстановки в процессе движения лунохода телевизионные картинки анализирует быстро, свои выводы формулирует, как правило, однозначно и решительно. Эмоциональные всплески, по данным регистрации пульса, редки и незначительны по величине.

Другой водитель по темпераменту меланхолик. Он, так же как и его коллега, отлично знает луноход и прекрасно владеет техникой дистанционного управления. Но он постоянно помнит, что телевизионная картинка, изображающая поверхность Луны перед луноходом, не всегда позволяет точно разобраться в деталях ситуации. Не покидает его мысль, что ошибаться при управлении луноходом в высшей степени нежелательно. Вот почему в его интонации есть еле уловимый оттенок сомнения.

Работа командиров и водителей показала, что успех её определяется не их темпераментом, а отличным знанием устройства системы, пониманием особенностей членов экипажа, собранностью и организованностью во время сеансов связи, быстротой и правильностью оценки поступающей информации, чёткостью подачи распоряжений и команд, выдержкой и самообладанием в трудных или осложнённых ситуациях» [43].

Оценивая работу экипажа, Г.Н. Бабакин заметил: «Машину по Луне водим хорошо... Но волнения, как всегда, конечно, были. Хотя и привычные уже операции выполнялись, но сердце иногда щемило. Правда, мы действуем очень осторожно. Это вполне естественно, ведь когда-то и трамвай и автомобиль были первыми. Теперь появилась первая лунная машина. Управлять ею трудно, я имею в виду водителей лунохода, мастерство которых ещё далеко до совершенства. Но первые шаги сделаны, а навыки даются практикой. Уверен, наши водители станут настоящими лунными «ассами».

В заключение Г.А. Тюлин, подводя итоги, выразил благодарность всем участникам за чёткую и слаженную работу.

Все понимают значимость для космонавтики событий первого лунного дня. Решили зафиксировать её фотографированием экипажа лунохода вместе с главными организаторами и руководителями этого уникального космического эксперимента. К кому обратиться с этим предложением, учитывая обстановку секретности? Конечно, к Георгию Николаевичу. Он принял это предложение и согласовал его с Г.А. Тюлиным. Эта уникальная фотография была размножена всего в 18-ти экземплярах и вручена каждому с дорогими и памятными для всех автографами.

Так появилась уникальная фотография, опубликованная в открытой печати только через 20 лет.

Члены Государственной комиссии с экипажем лунохода. Симферопольский ЦДКС, 22.11.1970 г. Справа налево (сидят): Г.Н. Бабакин, Г.А. Тюлин, A.A. Большой, В.П. Пантелеев, А.П. Романов, Н.И. Бугаев; стоят: В.Г. Самаль, Г.Г. Латыпов, В.И. Чубукин, А.К. Чвиков, И.Л. Фёдоров, Н.Я. Козлитин, Л.Я. Мосензов, К.К. Давидовский, Н.М. Ерёменко, В.М Сапранов, А.Е. Кожевников, В.Г. Довгань

Также было получено разрешение на фотографирование с В.Ф. Быковским и с создателями шасси лунохода

Симферопольский ЦДКС, лунодром, 22.11.1970 г.

Слева направо стоят: Г.Г. Латыпов, Н.М Ерёменко, Л.Я. Мосензов, В.И. Чубукин, В.Ф. Быковский, В.М Сапранов, В.Н. Пономаренко,В.Л Самаль, АЛ. Чвиков, И.Л. Фёдоров, А.П. Романов, К.К. Давидовский, Н.Я. Козлитин; сидят: А.Е. Кожевников и В.Г. Довгань

Создатели шасси лунохода с его экипажем.

Слева направо: Ю. Бойченко, Л. Мосензов, К. Давидовский, Б. Непоклонов, П. Сологуб, А Романов, В. Сапранов, В. Самаль, В. Довгань, Я. Ерёменко, Ф. Шпак, А Чвиков, Н. Козлитин,Л. Черепанова, Л. Поляков, В. Петрига, И. Фёдоров, А. Кожевников, В. Лубенко, Г. Латыпов, В. Чубукин

23 ноября в ЦДКС прибыл политический обозреватель Всесоюзного радио и Центрального телевидения Юрий Валерианович Фокин со своей съёмочной группой. Так появилось несколько передач о луноходе в его знаменитой программе «Время». Никто из членов Госкомиссии и ГОГУ, создателей лунохода в передачах участия не принимали. Исключение составили Б. Непоклонов, Ю. Петров и молодые учёные А. Базилевский, Г. Кочаров, Е. Чучков и др.

Прямой телерепортаж с лунодрома

Впервые в прямом эфире были показаны беседа Ю. Фокина с Н. Ерёменко и Г. Латыповым, а также репортаж с лунодрома с демонстрацией управления технологическим образцом и его возможностями по преодолению препятствий. Репортаж поручили вести мне. Конечно, наши фамилии и имена не назывались, ограничившись «командиром» и «водителем». Причём, всё это происходило при бдительном внимании со стороны старших начальников и представителей спецслужб, которые всегда находились рядом, но за кадром. По Центральному телевидению транслировалась и пресс-конференция, в которой принимали участие члены экипажа. А по радиостанции «Маяк» вёл профессиональные передачи о создателях лунохода и его экипаже Владимир Маркович Панарин. Он же организовал передачу «Концерт по заявкам экипажа лунохода», запись которого сохранилась до сих пор.

Перед пресс-конференцией с участниками работ с «Луноходом-1».

Слева направо: сидят – Ю.В. Фокин, Н.К Бугаев, А.П. Романов, В.Г. Довгань, Н.Я. Козлитин, А.Е. Кожевников, В.Г. Самаль;

стоят – И.Л. Фёдоров, оператор ТВ, В.К. Чубукин, Л.Я. Мосензов,К.К. Давидовский, В.М. Сапранов

24 ноября в Море Дождей на Луне наступила ночь. Целые две недели «Луноход-1» должен провести в жёстких условиях лунной ночи.

В этот же день газета «Известия» сообщала: «К исходу первого лунного дня у членов экипажа совершенно исчезла скованность, которая всё-таки давала себя знать раньше. Увереннее стали движения, даже доклады по циркулярной связи зазвучали как-то веселее, задорнее. Настолько чётко и слаженно действуют люди в ярко-синих костюмах – немногочисленные пока представители, пожалуй, самой молодой в мире профессии».

5 и 6 декабря Крымская астрофизическая обсерватория АН СССР впервые провела эксперименты по лазерной локации лунной поверхности в районе стоянки лунохода. Наземной аппаратурой были посланы в сторону Луны и зарегистрированы чёткие отражённые сигналы от установленного на луноходе лазерного отражателя, изготовленного французскими специалистами.

Работа экипажа заключалась не только в телеуправлении движением лунохода, но и в подготовке каждого сеанса связи с ним. Совместно с группой управления составлялась программа сеанса, определялась последовательность планируемых научных исследований, расписывались команды для дежурных смен командной радиолинии. А за один сеанс проходило несколько сот команд! К тому же во время движения лунохода мог появиться интересный объект для наблюдений, и надо было изменять сеанс так, чтобы учёные получили максимум информации. После сеанса работа экипажа продолжалась: анализировали фототелевизионные панорамы, уточняли маршрут, определяли направление дальнейшего движения. Как обычно, участвовали в совещаниях ОТР.

8 декабря в районе Моря Дождей наступил лунный день, и «Луноход-1» начинал новый этап активной работы.

До этого он находился в неподвижном положении, но приборы и системы продолжали функционировать. За этот период проведено три телеметрических сеанса радиосвязи, в ходе которых была получена информация, свидетельствующая о нормальных режимах, состоянии и функционировании всех его систем.

9 декабря с луноходом был проведён сеанс радиосвязи длительностью около одного часа, во время которого выполнялись операции по подготовке к новому этапу работы.

Сеанс «пробуждения» был назначен на 17 ч 05 мин 9 декабря. На борту лунохода есть специальные датчики, чутко реагирующие на свет и тепло Солнца. Им подчинены контрольные радиосредства лунохода.

Датчики точно среагировали на восход Солнца. Начался он с подробного «опроса» различных систем лунохода. В течение часа сложный комплекс вычислительной техники сообщал о состоянии приборов, агрегатов и устройств «Лунохода-1».

Рис. 63. Уголковый отражатель

Наиболее важной операцией этого сеанса было раскрытие панели солнечной батареи.

Наконец, наступает долгожданный миг: «Серию команд на раскрытие панели выдать!» – прозвучал по залам Центра спокойный голос командира экипажа И.Л. Фёдорова.

И вскоре доклад бортинженера А. Кожевникова: «Привод включён, панель открывается... Угол раскрытия соответствует программе и равен 116 градусам... Началась подзарядка бортовых аккумуляторов... Ток заряда – в норме».

Панель солнечной батареи была открыта и установлена относительно Солнца в положение, обеспечивающее получение максимального зарядного тока для восполнения запаса электроэнергии аккумуляторной батареи. Согласно расчётам, это происходит в первые двое земных суток лунного дня. В это время движение лунохода планировать в сеансах не рекомендовано. Значит, всё хорошо. Сеанс окончен. Когда бортовые аккумуляторы запасут достаточно энергии, луноход будет способен двинуться в путь.

10 декабря начался сеанс №202. Включаются телекамеры панорамного обзора. Проверки закончены, пора в путь.

– Первая, вперёд! – произносит Н.М. Ерёменко. Его расчёту сегодня вновь доверили сделать первые «шаги» после лунной ночи.

На месте водителя – Г.Г. Латыпов.

А рядом с ним расположился Виктор Васильевич Горбатко, лётчик-космонавт СССР, прибывший в ЦДКС для ознакомления с работой экипажа. Он входил (как и В.Ф. Быковский) в состав пилотируемой экспедиции на Луну.

Лётчик-космонавт СССР Виктор Васильевич Горбатко

Начался сеанс движения лунохода. Через какое-то время на расстоянии пяти метров от него появился кратер диаметром около 16 м. Так оценил его водитель и принял решение продолжать движение по курсу.

И вдруг стрелочные приборы показали, что луноход начал резко крениться. Бортинженер Л.Я. Мосензов доложил, что сработала защита по току, луноход остановился. Крен достиг 27 градусов, а дифферент – 15. Внутренний склон кратера оказался круче, чем можно было предположить визуально. Вдобавок грунт здесь оказался пониженной прочности, отчего увеличилось буксование колёс. Попытка преодолеть коварный кратер, так сказать, прямой атакой могла лишь усугубить положение.

Рис. 64. Вход (колея справа) и выход (колея посредине) лунохода из кратера

Это было подтверждено панорамой, переданной камерой бокового обзора левого борта.

После сеанса Г.Г. Латыпов поделился, о чём он думал в сложившейся нештатной ситуации:

«Я рассчитывал пройти участок длиной около пяти метров. Впереди показался кратер, диаметр которого я оценил примерно в шестнадцать метров. Условия освещённости и работы телекамер были таковы, что определить глубину кратера было очень трудно. Решил продолжать движение в прежнем темпе, не меняя направления. Но вот телеметрия сообщает, что крен достиг 27 градусов, а дифферент -15 градусов. Выдал команду «Стоп». Посоветовались, решили попробовать дать задний ход. Не получается. И тогда я предложил вариант выхода из кратера. Моё предложение, поддержанное экипажем, долгое время (как мне показалось) обсуждалось в группе управления».

Рассказывает штурман К.К. Давидовский:

«Первый раз мы въехали в кратер, случайно, неожиданно для всех. И мы немножко растерялись, поиск нужного решения затянулся. Скрывать не буду, мы ощущали, как говорится, своими затылками дыхание особо нетерпеливых гостей, которых в нашу комнату набилось порядочно. Это нас тяготило, и думать стало крайне трудно. Не поймите, что я против советов вообще. Грамотный, поданный вовремя совет, конечно же, облегчает жизнь. Но тут особый случай. Почти каждый, ну через одного, двух, имеет автомобиль, и опыт вождения у многих немалый. И каждый считает себя вправе давать советы, считая его, конечно, правильнее, чем совет товарища. И получается, что один говорит: «Давай вперёд», другой: «Сначала развернись», а третий... Слушаешь их, голова кругом идёт, сосредоточиться невозможно, да и замечания этим людям не сделаешь. Советы-то их от души. Искренние. И тогда Георгий Николаевич, который всё время молчал и только слушал, вдруг сказал: «Прошу всех выйти из помещения. Да – да, – подтвердил своё решение, заметив, что кое-кто не тронулся даже с места, посчитав, видимо, что его это не касается. Всех без исключения... Я тоже уйду. Экипаж подготовлен хорошо, и не доверять ему, у нас нет оснований. Он справится сам, а произойдёт это часом позже или раньше, не принципиально. Прошу!» Он слегка обнял за талию последнего, кто ещё оставался в комнате, пропустил его вперёд себя и вышел, плотно притворив за собой дверь».

Н.М. Ерёменко (а именно командир обязан принимать окончательное решение) выслушал предложения практически всех членов экипажа и конечно, научного руководителя Б.В. Непоклонова. Обсуждение длилось недолго, сказалось и знание техники, и приобретённый опыт, и уверенность в положительном исходе. А решение такое: закрыть панель солнечной батареи, чтобы не зацепить реголит (к тому же смещается центр тяжести лунохода); выключить защиту по току; выдать команды «Поднять 9-е колесо», «Налево» и «Поворот 20»; оценить обстановку и, в случае уменьшения углов крена и дифферента, выдать команду «Назад» для выхода из кратера. Командир предложил группе управления это решение. Специалисты ВНИИ – 100 П.С. Сологуб, В.В. Громов, Ф.П. Китляш, А.Ф. Соловьёв, и другие его одобрили. В эфир пошли новые команды на манёвр. С предельной осторожностью луноход был развёрнут на месте так, что встал вдоль склона и затем медленно, но уверенно вышел из кратера. Манёвр выполнен был исключительно точно.

Г.Г. Латыпов продолжил:

«В зале тихо – тихо. Выдаю команды «Налево» и «20». Смотрю на приборы. Стрелки показывают: крен – 12, дифферент – 8. Вот теперь надо сообщить движение назад. Выдаю команду, а такое чувство, будто сам сижу в луноходе и чувствую, как он не спеша выбирается из кратера и преспокойно продолжает движение. В общем-то, я был уверен в луноходе, но всё же, конечно, немного поволновался. Кстати, глубина кратера оказалась не очень большая – два метра. Но склоны оказались довольно крутые, а грунт очень рыхлый и слабо связанный».

В течение этого сеанса, который продолжался девять часов, было пройдено 244 м.

На заседании ОТР Георгий Николаевич так оценил работу экипажа в сеансе: «На Луне много неизвестного, в будущем возможны положения и потруднее. Экипаж вёл себя хладнокровно. Кстати, они первые предложили вариант выхода из кратера. После этого были опрошены различные специалисты, суммированы имеющиеся мнения и выбран оптимальный вариант. Оказалось, что это – тот вариант, который предложил экипаж».

Руководитель ГОГУ полковник A.A. Большой так прокомментировал ситуацию: «Наши водители молоды, но опыт у них большой: луноход под их опекой прошёл по Земле, а теперь и по Луне не одну сотню метров. Они прекрасно знают машину и неудивительно, что предложенный ими план преодоления кратера был утверждён (правда, не без дискуссий) группой управления. Это, бесспорно, говорит о зрелости экипажа».

Своё мнение высказал и В.В. Горбатко. Высоко оценив действия экипажа и особенно Г.Г. Латыпова, он добавил, что сам бы хотел управлять луноходом, но лучше – на самой Луне.

В.В. Горбатко на ПУЛе.

Слева направо: H.H. Иванов, Н.И. Бугаев, П.С. Сологуб, В.В. Горбатко,P.M. Мэнн

А так об этом корреспондент ТАСС сообщал из Центра дальней космической связи: «Во втором лунном дне 10 декабря в 16 ч по московскому времени начался очередной сеанс радиоуправления автоматическим аппаратом «Луноход-1». В сеансе, продолжавшемся девять часов, впервые после лунной ночи осуществлялось движение лунохода. Под управлением экипажа луноход совершал манёвры, обходя естественные лунные препятствия. На пути движения лунохода встретился кратер диаметром 16 м и глубиной около 2 м. Аппарат спустился в кратер, затем поднялся вверх по его склону и вышел на ровную поверхность. Во время прохождения кратера крен лунохода достигал 27 градусов, а дифферент – 17 градусов». Коротко и без эмоций...

11 декабря в 17 ч начался сеанс №204, в котором проводилось маневрирование с целью управления луноходом на различных скоростях и объезда встречающихся препятствий. Во время кратковременных остановок проводились замеры прочности грунта, был выполнен ряд других научных экспериментов. Луноход прошёл 98м, а всего за время пребывания на Луне – более полукилометра...

12 декабря с 18 ч 00 мин по 22 ч 27 мин луноход прошёл 253 м.

– Можно сказать, – говорит заместитель руководителя ГОГУ В.П. Пантелеев, – что после своей первой ночёвки луноход работает на той скорости, которая была достигнута здесь, на лунодроме, во время наземных испытаний.

Очередной сеанс начался 13 декабря в 19 ч.

Для получения круговых панорам «Луноход-1" многократно маневрировал и временами осуществлял движение в обратном направлении. В частности, он приблизился к одному из кратеров, который вызвал большой интерес специалистов – селенологов.

Обсуждение программы сеанса движения (слева направо): Н.Я. Козлитин, В.Г. Довгань, И.Л. Фёдоров, Б.В. Непоклонов и В.И. Чубукин

Но вот изображение немного «смазалось» – вероятно, какие-то временные помехи.

– Ухудшилось качество "картинки". Ваше предложение? – говорит командир экипажа И.Фёдоров в микрофон, обращаясь к телеспециалистам.

– Одну секунду... надо переходить на другую камеру. Для этого нам потребуется несколько минут, – отвечает O.A. Зенкевич, представитель ВНИИ КП – разработчиков телевизионной системы.

– Хорошо. Переходим на боковую камеру лунохода. Сменить сетку...

Сетка – это прозрачная пластмассовая пластинка, которая крепится на

телеэкраны пульта водителя и командира экипажа. На ней нарисованы две прямые, сходящиеся за линией лунного горизонта. Они показывают, где пойдут колёса лунохода. По нанесённым на ней делениям «2», «4», «6», «8» определяют расстояния в метрах до препятствий и их размеры. Секторы обзора у телекамер различные, поэтому меняются и сетки на экранах.

Через несколько минут появилось очень чёткое контрастное изображение.

– Вот это "картинка"! – произносит И. Фёдоров. – Можно идти дальше. На борту всё в норме".

За время работы на Луне лаборатория прошла 825 м и находилась на расстоянии около 600 м от посадочной ступени.

С 14 по 16 декабря в соответствии с программой работы движение лунохода не предусматривалось, т.к. в середине лунного дня, когда Солнце стоит высоко (теней, практически, нет), сеансы движения не рекомендуются.

Этот сеанс почти целиком отведён науке. По предложению Г.Е. Кочарова решено включить аппаратуру «РИФМА». Её назначение: проведение экспресс-анализа для определения химического элементного состава лунного грунта в его естественном состоянии по маршруту лунохода. Датчики были настроены на основные породообразующие элементы: магний, алюминий, кремний, калий, кальций и железо. Метод и аппаратуру разработали в Ленинградском Физико-технологическом институте (ФТИ) им. А.Ф. Иоффе АН СССР [44].

По предложению академиков Б.П. Константинова и М.М. Бредова в 1966 г. приступили к созданию малогабаритной аппаратуры для экспресс-анализа химического состава лунного грунта. Работа была поручена группе сотрудников отдела, руководимой Грантом Егоровичем Кочаровым. В неё вошли С.В. Викторов, Г.В. Кирьян, В.О. Найдёнов, Г.Н. Кайдановский, Г.К. Матвеев, A.B. Блинов и др. Руководителем разработки радиотехнической части аппаратуры являлся В.В. Петров. Аппаратура записи многоканальной информации разработана В.И. Чесноковым. Обработка данных проводилась на ЭВМ «Минск-2» по программному обеспечению, разработанному Л.П. Кабиной. 1 августа 1968 г. в научном журнале «Доклады Академии наук СССР» была опубликована статья «К вопросу об анализе химического состава поверхности Луны прямыми методами».

В технической документации и научных публикациях использовалась аббревиатура «РИФМА» (рентгеновский изотопный флуоресцентный метод анализа)

В исследовательскую группу в Симферопольском ЦДКС входили Г.Е. Кочаров (научный руководитель) С.В. Викторов и Г.А. Кирьян.

Рис. 65. Схема эксперимента по определению химического элементного состава лунного грунта

Эксперимент начался. Сначала решили исследовать вал вокруг кратера, образованный из вещества, выброшенного с глубины нескольких метров. Значит, можно получить информацию не только от поверхностных, но и более глубоких слоёв Моря Дождей.

Чтобы разрыхлить грунт, который будет изучать «РИФМА», водитель совершил несколько манёвров: на месте несколько раз повернул луноход направо, потом – налево, отъехал и развернулся на 360 градусов. В этих местах и включалась научная аппаратура.

В ночь с 16 на 17 декабря состоялся очередной сеанс движения в юго-восточном направлении. Во время сеанса, который продолжался 3 ч 41 мин, луноходом пройдено 197 м. За весь же месяц работы, с 17 ноября, пройдено 1022 м. Есть первый километр!

20 декабря с 01 ч до 4 ч 26 мин состоялся очередной сеанс с луноходом.

В начале сеанса маршрут проходил по равнине со значительным количеством мелких кратеров.

В конце сеанса луноход спустился в кратер диаметром около 100 м. В его центре были получены панорамные изображения окружающей местности, на которых видны мелкие кратеры и остроугольные камни размерами до 20-30 см.

В течение сеанса пройдено 337 м. При этом неоднократно производились измерения физико-механических свойств лунного грунта. В частности, был исследован характер грунта на внутренних склонах и на дне кратера.

На панораме, переданной луноходом в конце сеанса 21 декабря, его "глазами" можно было увидеть свою родную планету – слегка ущерблённый диск на чёрном лунном небосводе, высоко над пустынным ландшафтом с одиноким камнем на переднем плане.

– Удаление от посадочной ступени один километр, – объявил штурман В.Г. Самаль,– пройдено 257 м.

Второй лунный день длился с 9 по 23 декабря. За это время было проведено 15 сеансов связи, выдано на борт лунохода более чем 3000 радиокоманд, пройдено 1522 м. Водители привыкли к необычным пейзажам, привыкли совершать сложные маневры, убедились, что лунный автомобиль послушно выполняет каждую их команду. И, что самое главное, мы приобрели опыт. Поэтому вполне естественно, что сеансы второго лунного дня были больше насыщены движением.

В пути луноход преодолел около 40 кратеров, и не просто преодолел, а исследовал их.

Задачи, которые ставились перед экипажем во втором лунном дне, были выполнены полностью [45, 46].

В период лунной ночи с 23 декабря 1970 г. по 7 января 1971 г. с луноходом было проведено три телеметрических сеанса связи.

Наступил новый, 1971-й г. Был взят некий тайм-аут, своего рода каникулы.

В ночь на 8 января началось выполнение программы третьего лунного дня.

Сеанс №303 начался в 17 часов 9 января традиционным приказом И. Фёдорова: «Выдать первую серию команд по программе!». Включена телекамера. После оценки обстановки водителем, командир даёт разрешение: «Первая, вперёд!». Луноход начал подниматься по склону кратера. Для получения дополнительной информации о физико-механических характеристиках грунта конструкторы внесли в программу сеанса движение лунохода по старой (уже проложенной) колее, что и было сделано экипажем.