Текст книги "Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко)"

Автор книги: Всеволод Нестайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава вторая, в которой вы узнаете об удивительном сне Журавля и о необычном приключении, которое случилось с ним во сне

…Наконец солнце решило, что уже пора, и, отогнав от себя белое облачко, похожее на барашка, брызнуло золотыми слепящими искрами, прямо в закрытые глаза Журавля. Журавль дернул веками и открыл глаза. И сразу поднес к глазам руку, закрываясь от солнца.

Несколько минут он лежал неподвижно, хотя уже проснулся. Уже понял, что это был сон, но ему не хотелось расставаться с необыкновенным чувством, которое он испытывал во сне и которое еще сохранялось в его сердце. Такого сна он не видел никогда…

Наконец он поднялся. Наскоро позавтракал и побежал к ребятам. Ему очень хотелось быстрее рассказать свой сон.

Сашка Цыган и Марусик уже встали, давно позавтракали и сами шли к нему. Он встретил их возле ворот.

– Ой, ребята! Какой я сон видел!

Сашка Цыган снисходительно улыбнулся:

– Ну, давай! Только быстро. Не тяни. Чтобы, пока пойдем до Липок, успел. А то там, может, неизвестно, что и делается. Оставили деда с этим диверсантом, а он…

– Да, наверно, вчера еще и ушел, – махнул Марусик рукою. – Турист. Зачем ему тут, в Липках, крутиться?

– А я почему-то думаю, что он остался у деда ночевать, – Сашка Цыган нахмурил брови. – Подозрительный он какой-то, этот турист.

– Да!.. Не выдумывай! – снова махнул рукою Марусик.

– Он, по-моему, нарочно к деду. Ну, куда ему было идти этой дорогой?

– Мало ли куда… – Марусик развел руками. – Туристы потому и туристы, что идут, куда захочется.

– Ну, посмотрим, – сказал Сашка Цыган. – Давай, Журавль, рассказывай свой сон!

– Так вот, – начал Журавль. – Значит, так… Сниться мне… – Он всегда начинал одинаково, с этих слов. – Снится мне, будто иду я по селу из Бамбур в Липки, как вот мы сейчас идем. Только один, вас нет…

– Неправда, так быть не могло, – сказал Марусик.

– Да не перебивай, ну! Всегда ты перебиваешь. Так вот… Иду я, иду. Дохожу до Липок. Смотрю, возле одной из хат, забитых досками, сидит диверсант Сергей. Сидит, как ребенок, просто на земле, расставив ноги, и… плачет. Горько так плачет, слезы по щекам льются ручьями и на бороде каплями свисают.

Я к нему:

«Что такое? Чего это вы?»

А он плачет, заливается, слова сказать не может.

Наконец проговорил:

«Такое горе! Такое горе!»

«Да что такое? Что случилось?»

«Ой, – говорит, – ой, только что сейчас Тайфун Марусю Кащей Бессмертный украл».

И плачет – заливается.

Я на него – хлоп-хлоп! – как на сумасшедшего.

«Тю! – говорю. – Что это вы такое говорите? Какой Кащей Бессмертный? Разве он существует по правде? Он же только в сказках…»

Тут Сергей на меня глянул так, словно не он, а я сумасшедший. И покачал головою.

И я – как это только во сне и бывает – начинаю вдруг верить, что Кащей Бессмертный действительно существует и что он и правда украл нашу Тайфун Марусю. У меня защемило в горле, но тоже навернулись слезы (Журавль сразу покраснел и отвернулся).

«Что же, – говорю, – делать? Что же теперь будет?»

А Сергей смотрит на меня и говорит:

«Надо идти ее вызволять. Я бы и сам пошел, но ты же видишь – у меня деревянные ноги… Липовые…»

Я пригляделся и вижу – действительно из штанин джинсов выглядывают деревянные рассохшиеся, потресканные ноги.

«Так вот почему он сидит на земле» – всплыла мысль.

«Придется тебе уж самому» – вздыхает он.

«Я, – говорю, – сидит черный кот. Он тебя доведет». Смотрю – на завалинке сидит черный как ночь кот и смотрит на меня умными, просто-таки человеческими глазами. И кивает головою: правда, дескать, доведу. «Ну, хорошо», – говорю я.

Кот прыгнул с завалинки и медленно так, не спеша, направился к липовой роще. Я – за ним.

Вошли мы в рощу. Кот впереди, я за ним. Идем да идем. Роща все густеет.

«Ого, какой он дремучий, этот лес! А я не знал», – думаю. А кот обернулся, словно прочитав мои мысли, подмигнул мне и улыбнулся совсем по-человечески. Идем дальше. Лес уже такой густой, что и неба не видно. Темно, как ночью. Но кота я хорошо вижу. Он словно прожектором освещенный, как в театре. Долго мы шли дремучим гаем. Вот впереди посветлело. Вышли мы на поляну.

Кот неожиданно захлопал крыльями (откуда они у него взялись?), поднялся и полетел. Потому что это уже не кот, а черный ворон… А я смотрю и вижу – стоят посреди поляны три хаты. Одна – на курьих лапах. К двери табличка прибита, и на ней написано: «Баба Я. К.».

Другая с пожарным щитом во всю стену. На двери табличка: «З. З. Горыныч».

Третья – с зарешеченным окошком и табличкой на двери: «К. К. Бессмертный».

Над зверями каждого домика часы висят, которые показывают не только время, а и число, день недели, месяц и год…

Все хаты железными оградами огорожены. На краю поляны – арка, и на ней большими буквами написано: «Дачный кооператив «Три погибели».

Спрятался я за деревом, наблюдаю.

У хаты на курьих ножках какая-то особа в джинсовой юбке, в вельветовом жакете, в кроссовках. И с садовым опрыскивателем в руках. Вроде и не старая, но изо рта два кривых золотых зуба торчат. И длинный нос аж до подбородка свисает. В темных очках. На голове – кепочка, в каких сейчас модницы ходят.

Скрипнула дверь хаты с пожарным щитом. Вошел оттуда дядечка с красным носом, за плечами огнетушитель. В руках авоська и в ней пустые бутылки из-под денатурата (на этикетках череп с костями и предупреждение: «Пить нельзя. Отрава»).

«Пылкий привет, Яга Костевна!» – поздоровался дядечка и дохнул через плечо, на котором висел огнетушитель. И изо рта у него вырвалось пламя, которое огнетушитель сразу загасил.

«Недобрый день, Змей Змеевич».

Тут я сразу сообразил, кто передо мной, – Баба Яга и Змей Горыныч.

«Что? Опрыскиваете?» – спросил Горыныч и снова дохнул через плечо. – Фу!»

«Да опрыскиваю, чтоб ему, – Баба Яга свистнула носом. – Тля какая-то на деревьях завелась. Все ядовитые яблоки мне поела. Скоро нечем будет клиентов угощать».

В это время из-за деревьев трусцой выбежал толстый пузатый дядечка в спортивном костюме.

«Физкульт-ура! Тридцать три восемнадцать!» – крикнул он на бегу.

«Недобрый день, Кащей Кащеевич!» – поздоровалась Баба Яга.

«Пламенно приветствую! ФУ!» – дохнул через плечо огнем Змей Горыныч.

Кащей Бессмертный (вы уже, наверно, поняли, что это был именно он) сделал круг по двору и забежал в свой дом.

«Ишь! Физкультурой увлекся! Бегает! Килограммы сгоняет». – Баба Яга презрительно свистнула носом.

«Конечно! Перед клиентами неудобно. Кащей, а пузо, как у колбасника. Фу!..»

«Да еще жениться надумал».

«Ну?» – удивился Горыныч и даже забыл дыхнуть огнем через плечо.

«Сегодня девушку принес. Красивую. Тьфу! И что вы, мужчины, в женщинах понимаете? Ничего! Красивую вам непременно подавай. Да эта красивая как сядет на шею, так всю жизнь и просидит, еще и каблуком по лысине стучать будет».

«Это правда. Фу!»

«Не красивую выбирать надо, а чтобы…» – Баба Яга гулко ударила себя в грудь и засвистела носом.

Змей Горыныч молча дыхнул огнем через плечо.

«А вы чего, Змей Змеевич, не того… не женитесь?»

«Да!» – Горыныч махнул рукою и снова дохнул огнем.

«Оно, конечно, трудновато найти жену, чтобы терпела этот ваш, извините, огонь изо рта» – вздохнула Баба Яга.

В ответ Горыныч тоже вздохнул.

«Вы бы бросили. Может, тогда бы…»

«Как это бросишь? Работа такая, Горыныч!»

«Да вы, Змей Змеевич, кроме того, еще и, извините, лодырь. Идите и целый день сосете этот, – тьфу! – денатурат».

«Зря вы, Яга Костевна, зря… Весь прогресс – благодаря лодырям».

«Вот-вот» – Баба Яга свистнула носом.

«Абсолютно! А что! От чего прогресс? От того, что кому-то лень становиться что-то делать. Лень самому тянуть плуг – вот вам трактор. Лень вручную собирать урожай – нате вам комбайн. Даже ботву уже машина собирает…»

– А что правильно! – воскликнул Марусик. – Этот твой Горыныч – неглупый дядька.

– Да цыц! Не перебивай! – цыкнул на него Сашка Цыган. – Пусть рассказывает. Мне его сегодняшний сон нравится.

– Так вот, – продолжал дальше Журавль. – Слушаю я их тары-бары, а сам думаю, что делать? Тайфун Маруся в хате Кащея Бессмертного. Это ясно. Но как ее оттуда вызволить? У меня же оружия никакого, ничего. Только хитростью можно.

Решил я для начала пойти в разведку. В этих делах, как вы знаете, главное – знать обстановку. Что? Где? Как? Не узнав брода, не лезь в воду.

Пополз я в обход к хате Кащея Бессмертного. Ползу осторожненько, голову пригнул, щекою по земле трусь и вдруг…

«А кто это, кто тут ползет?» – ехидный голос.

«По-моему, Журавль».

«Хе-хе-ху!»

Поднял я резко голову, смотрю, – стоят надо мной все трое: Кащей Бессмертный, Баба Яга и Змей Горыныч.

«Это он, герой, мою невесту Тайфун Марусю вызволять пришел», – улыбнулся Кащей Бессмертный.

«Точно», – растянула Баба Яга рот от уха до уха.

«Хе-хе-ху!» – будто из паяльной лампы, дыхнул пламенем Змей Горыныч.

И как они услышали? Я же так старался! И все обо мне знают.

«Эх, мальчик, мальчик, – сочувственно вздохнул Кащей Бессмертный. – И зачем ты сюда пришел? Тут же тебе и конец придет. Эх-хе-хе!»

«Дайте я его испепелю! Дайте! – умоляюще сложил руки Змей Горыныч. – Я так давно никого не испепелял».

«Э, нет! Я женщина. Женщине надо уступать место».

«Ага! Уступать! Да вы всегда всюду без очереди лезете. Как раскроете свой… – фу! – громкоговоритель, хоть крестись и беги».

«Что? «Громкоговоритель»! Это у меня громкоговоритель? Ах ты грубиян! Да я тебе… Да я тебе…»

«Замолчите! – прикрикнул Кащей Бессмертный. – Кончайте базар! Перед мальчиком неудобно. Что он про нас подумает? Разорвем его аккуратненько на три части – да и все! Каждому будет по куску. Каждый со своим куском что захочет, то и сделает».

«О!»

«Гениально!»

Сердце у меня похолодело. Еще миг и…

И неожиданно они замерли. Оцепенели. Так, как когда мы играем в «замри». Кащей Бессмертный застыл с поднятой правой рукой. Баба Яга с раскрытым ртом, из которого торчали два кривых золотых зуба. А Змей Горыныч – набрав полную грудь воздуха, чтобы дыхнуть.

Я удивленно вытаращился. Что такое? И вдруг услышал странный переливчатый, словно из музыкальной шкатулки, голос:

«Не бойся. Теперь они тебе ничего не сделают».

Я обернулся на голос. Под деревом стоял человек в черном костюме, белой рубашке с галстуком и в черном блестящем цилиндре. Костюм был аккуратно выглажен, но, видно, очень старый, давно ношенный, потому что блестел на коленках.

Что-то странное и необычное сразу бросилась мне в глаза. Я присмотрелся: то, что мне показалось сначала галстуком, было не галстук. Вместо галстука висел узорчатый медный маятник от старинных часов, который мирно качался туда-сюда. И в такт маятнику по очереди открывались и закрывались глаза на круглом лице незнакомца.

«Кто вы?» – удивленно спросил я.

«Миг Мигович Тик-Так, – он поднял цилиндр и склонил голову. – Повелитель времени».

«Так это вы сделали?» – кивнул я на замерших Кащея Бессмертного, Бабу Ягу и Змея Горыныча.

«Тик-Так!.. Я остановил для них время. Иначе тебя бы уже не было на свете. Но тебе надо спешить. Больше чем на полчаса, то есть на тридцать минут, остановить время я не могу. Поэтому быстрее убегай!».

«Да вы что? А Тайфун Маруся? Я же пришел ее вызволять. Я мигом. Сейчас!» – Я бросился к хате Кащея Бессмертного.

Но двери были закрыты. Как я не дергал их, как не пытался открыть – все напрасно.

«Пожалуйста! – беспомощно взглянул я на Мига Миговича. – Помогите мне».

«К сожалению, – развел руками Тик-Так. – Больше, чем сделал, я сделать не могу. Лишь время подвластно мне. Волшебных дверей Кащея Бессмертного открыть я не в силах».

«Что же делать? – растерянно спросил я. – Неужели мы допусти, чтобы Тайфун Маруся силою взял себе в жены Кащей Бессмертный?».

«Нет! Этого допустить нельзя».

«Есть один выход. Надо…».

– Ну?

– Что?

Журавль вздохнул и махнул рукою:

– И тут… я проснулся.

– А ну тебя! – в сердцах толкнул Марусик Журавля.

Глава третья, в которой вы знакомитесь с бригадиром Бобешко и шофером Бобинцом. Острая схватка. Нежданная секретная информация

– Вот! – улыбнулся Сашка Цыган. – Андерсен! Конечно, наверняка, что-то я добавил сейчас на ходу. Наверняка, не все так гладенько тебе снилось, но мне нравится. Ты такой храбрый. Не побоялся пойти вызволять Тайфун Марусю. Хоть и во сне, в выдумке. Молодец!

Ребята уже подходили к Липкам. Еще издалека они увидели, что во дворе деда Коцюбы возле ульев вместе с дедом возится и бородатый Сергей.

– О! Что я вам говорил! – метнул на ребят огненный взгляд Сашка Цыган. – Турист. Ох, не нравится мне этот турист!

Ребята растерянно молчали.

К усадьбе деда Коцюбы подбирались уже крадучись – где перебежками, где и ползком.

Но не успели они как следует умоститься на наблюдательном пункте в лопухах под дедовым тыном, как затарахтела машина и к воротам подъехал колхозный «бобик».

Из «бобика», кряхтя, тяжело вывалился полный, как это говорят, поперек себя шире, бригадир, потом вылез долговязый шофер. Бригадир, пыхтя, направился во двор. Шофер, сохраняя дистанцию, – следом за ним.

Бригадир ступал так, что, казалось, даже земля прогибалась под ним. Причем при каждом шаге он разворачивал плечи и всем туловищем поворачивался то влево, то вправо.

– Здорово, дед! – хриплым голосом поприветствовал бригадир.

– Привет! – таким же хриплым голосом приветствовал шофер.

– Здравствуйте, коль не шутите, – кивнул дед.

– У тебя гости? – повернулся к Сергею всем телом бригадир и протянул ему свою здоровенную, как лопату, руку. – Бобешко. Бригадир…

– Сергей, турист… Из Киева…

– Бобинец, – протянул ему руку шофер.

Сергей.

Бобешко развернулся к деду:

– Как дела, старый? Давно тебя что-то не видно. Зарылся тут, на пустыре. Неделями ни ты людей, ни они тебя. Разве можно? И не страшно тебе тут одному?

– Не страшно. Да и не один я. Пчелы со мной. Вон, слышите, гудят.

– Тебе не страшно. А мне, брат, страшно, – наклонил голову набок бригадир. – За тебя. Случиться с тобой что – отвечай тогда. Как скрутит, не дозовешься никого.

– Как скрутит, – вздохнул дед, – то зови не зови – не поможет. Молодость и здоровье не дозовешься.

– Это все пустые разговоры, – насупился Бобешко. – Ехать не собираешься?

– Куда?

– В Киев хотя бы…

– Собираюсь.

– Вот, – усмехнулся Бобешко. – Наконец-то. Правильно.

– Через неделю. В субботу… Внучка замуж выходит. Галочка.

– Поздравляю тебя, старый! Вот и оставайся там. Правнуков нянчить.

– Нет, – решительно сказал дед. – Пусть уж без меня нянчат. Хватит того, что я внуков нянчил.

– Вот эгоист! – скривился бригадир. – Нет! Нельзя тебе тут жить одному. Нельзя. Человек должен жить в коллективе. Человек – коллективное существо. Не насекомое какое, чтобы…

– Вы насекомых не трогайте, – перебил его дед. – Насекомые – это… Вот видели, например, чтобы строители сдали объект без недоработок? Видели? Не видели. А видели вы, чтобы пчелы, скажем, соты не достроили, не доделали, или муравьи муравейник, или… Нет, не видели. Потому что такого не бывает.

– Прекрати, дед! – закричал бригадир. – Прекрати! Сидишь тут без людей. И, видишь, в голову всякая всячина лезет…

– Именно! – подхватил Бобинец. – Именно – лезет. Намекает, понимаешь, сам не знает на что…

– Знаю. Знаю на что! – в глазах у деда вспыхнули молнии. – Вы вон коровники приняли с недоделками? Приняли. Ветер по ним теперь зимой гуляет. Коровы болеют. А строители премию получили и – только их и видели.

– Ну… – Бобешко на минуту запнулся. – Ну, так, тот кто в этом виноват, уже снят. Значит…

– А разве он один принимал? А правление где было?

– Ну, хорошо, хорошо! – нетерпеливо перебил деда Бобешко. – Хватит! Что-то ты язык распустил. Не затем мы приехали, чтобы дискуссии тут с тобой разводить.

– Именно! – поддакнул Бобинец.

– Так вот! – в голосе Бобешко зазвучал металл. – Есть мнение расширить посевные площади нашего колхоза… За счет земель, что гуляют. В частности и этих.

– Чья мнение? – спросил дед.

– Не прикидывайся, старый! – насупил брови бригадир. – Будем сносить эти развалюхи, этот лесок… Все равно тут никто не живет.

– А я?

– То те же и оно! Ты, старый, один тормозишь нам все дело.

– Именно! Тормозишь! – снова поддакнул Бобинец.

– Так вот, есть мнение, чтобы… того… – Бобешко говорил официальным тоном, как на собраниях. – Чтобы переселить тебя, старый, куда-нибудь в центр села. Или… еще лучше, если бы ты…

– Чье мнение? – повторил дед.

– Ну, знаешь? – повысил голос бригадир.

– Просто интересно, из чьей умной головы выпорхнула эта мысль? Кто это решил меня переселить, со мною не поговорив даже?

– Так вот мы пришли и говорим, – скривился бригадир.

– Кто же так говорит? «Есть мнение! Есть мнение!» Все решено. О чем же говорить? – Губы у деда задрожали. – А куда я в центр села с этими ульями? А? От этих лип? От рощи этой? Для пчел липовый цвет – это же…

– Не говори, дед, глупости. Прекрасно найдут твои пчелы другой цвет. Вон у Демиденко тоже пасека.

– Да разве можно сравнивать! У меня же мед…

– Рощу мы, дед, все равно… – неумолимо сказал Бобешко.

– Нет! Нет! – встрепенулся сразу дед Коцюба. Не поеду я никуда! Слышите? С места не сдвинусь. Только силою, на веревке. Если совесть вам позволит…

– Вот видишь, что делается, когда человек отрывается от коллектива, от людей. Сознательность его перерождается. Он заботится только о себе, о своих интересах. Общественные интересы его не волнуют.

– Именно – не волнуют. Единоличник! – проверещал Бобинец.

И вдруг…

Ребята даже вздрогнули от неожиданности, услыхав голос Сергея.

– Да разве можно… Разве можно вырубать такую рощу? Это же, извините, преступление!

Бобешко и Бобинец тоже удивленно уставились на Сергея. Они, наверно, даже забыли о его присутствии.

– Вы, товарищ, кто такой? Турист? Так вот берите свой мешочек и идите себе дальше. И не лезьте не в свое дело.

– Именно – не лезь! Включай третью скорость и… газуй! – Бобинец сделал красноречивый жест.

Сергей гордо вскину голову:

– Кроме того, что я турист, я еще и человек. Советский. Которому не безразлично, что твориться на земле, по которой он ходит. И я прошу объяснить, чем вызвано решение вырубить эту рощу.

Ребята удивленно переглянулись – вот тебе и диверсант. Бригадир Бобешко сделался красным как мак. Казалось, он сейчас дыхнет и изо рта его вырвется пламя.

– Я вижу, что товарищ турист речистый. Хорошо объясняю. Этот край села и эта роща, а точнее, рощица, а не роща, вклиниваются меж колхозных полей. Как видите хаты тут досками забиты, бесхозные. Один дед, как аист в гнезде. И из-за одного товарища деда гуляет несколько гектаров прекрасной пахотной земли, которая может дать народу нашему советскому несколько сот центнеров отборной пшеницы. Ясно?

– Но это же такая липовая роща… – начал Сергей, но Бобешко перебил его:

– Вот именно – липовая! Рощица. Если бы сад фруктовый – другое дело. Тем более, древонасаждений в нашем колхозе – слава богу. Не надо делать культ из каждой ветки. Беречь зеленого друга надо, но в пределах разумного.

– Нет вопросов! – отрубил Бобинец. Сергей примолк.

– Поэтому не встревайте, не разобравшись что к чему, молодой человек, – назидательно сказал Бобешко.

– Не газуй, не посмотрев, куда едешь! – вставил и свое слово Бобинец.

Дед Коцюба молча зашел в хату, потом приоткрыв двери, высунул голову:

– Не поеду я никуда!.. Я тут восемьдесят лет живу. Тут и умру. Все! – и с грохотом захлопнул дверь.

– Вот же ж кадр! – хлопнул себя по бедру Бобешко. – Ну! Поднимай с такими хозяйство. Интенсификацию проводи. Ну! – Он повернулся всем телом к Бобинцу. – Вот что. Я тут еще с ним поговорю, поразъясняю. А ты гони к председателю. Доложи. Пусть дает бульдозер. Начнем сегодня же… Пока что с этих халуп. А там… Ведь скоро жатва, не до того будет. А потом перепашем все по-новому.

– Нет вопросов! – Бобинец сел в машину и сразу газанул так, что даже пыль поднялась.

Ребята только молча переглянулись. Новость, которую они услышали, ошеломила их. Неужели Липки, все эти хаты, сады, огороды, эту пышно цветущую рощу липовую, от которой идет сейчас такой умопомрачительный аромат, – все будет снесено, перепахано и превратится в ровное поле? Как-то не укладывалось это в голове.

Бобешко потоптался на подворье, потом подошел к закрытым дверям хаты и громко заговорил:

– Зря ты, старый, демонстрации устраиваешь. Ты же, кажется, мудрый дед. Должен понимать. Ничего из твоих протестов не выйдет. Против развития, старый, против прогресса не пойдешь. Вот так! Молчишь? Думаешь? Ну посиди, подумай хорошенько… А я пока что пойду гляну на эту рощицу, с какого места ее начинать удобнее.

И Бобешко вперевалку, тяжелой своей походкой, направился в рощу, исчез за деревьями. Сергей хмуро молчал.

– Мда… – прошептал Марусик. – Ситуация…

– Хоть бы там что, а мне жаль Липки, – вздохнул Журавль. – И деда Коцюба жаль. Всю жизнь тут прожил и вдруг…

– Жаль, конечно, – прошептал Сашка Цыган. – Но…

Он не успел договорить, потому что в этот миг, словно из-под земли, появилась Тайфун Маруся. Горшка с медом у нее уже не было. В руках она держала букет васильков.

– О! – посмотрела она по сторонам. – А… где дедушка? Сергей неловко усмехнулся.

– В хате… Закрылся.

– Почему? – удивилась Тайфун Маруся. – Ты что – обидел его?

– Да не я… – покраснел Сергей.

– А кто?

– Да вот, оказывается, весь этот край села сносить будут. И рощу тоже. Перепахивать будут под поле. Комсомол в курсе?

– Н-нет… Не в курсе!.. – теперь уже покраснела Тайфун Маруся.

– Дед огорчился, конечно. Не хочет никуда уезжать отсюда. Да и правда жаль. Такую рощу вырубать! – Сергей понемногу распалялся. – Тут есть деревья, которым лет сто, не меньше. А липа доживает иногда до ста, а то и до тысячи лет. Неужели нельзя как-нибудь?..

– Н-не знаю, – виновато опустила голову девушка.

– Я понимаю, посевные площади надо, разумеется, расширять, надо, разумеется, бороться за каждый гектар пахотной земли. Но уничтожать такую красоту! Ее же восстановить потом жизни не хватит…

– А кто дал распоряжение?

– Да приехал бригадир Бобешко. Вон он идет. Из рощи, тяжело дыша, выходил бригадир. Тайфун Маруся бросилась к нему.

– Неужели есть решение правления вырубать рощу? – звонко закричала она.

– О! Турист уже наговорил, – Бобешко бросил злой взгляд на Сергея. – Да что ты слушаешь этого киевского дармоеда? Что он в наших делах понимает. Он хлеб только есть умеет. А как этот хлеб делают, он и понятия не имеет. Такие только воду мутят…

И Сергей, и Тайфун Маруся хотели что-то сказать, но бригадир отвернулся от них, потому что именно в этот момент подъехал и резко остановился у дедовых ворот колхозный «бобик».

– Ну что? – двинулся Бобешко навстречу шоферу, который уже вылазил из машины. Вид у шофера был неуверенный. – Ну что? – повторил Бобешко, подходя к Бобинцу.

– Да… Председатель сказал: деда пока что не трогать.

– Почему? – лицо Бобешко вытянулось.

– Секретная информация… – Бобинец зыркнул на Сергея и Тайфун Марусю, наклонился к бригадиру и зашептал ему что-то на ухо.

– Да ты что?! – потрясенно раскрыл рот Бобешко.

– Именно! – качнул головой Бобинец. – Умозаключение! Абсолютно!

– Вот это да… – только и смог сказать бригадир.

– Нет вопросов!

– Поехали! – И даже не взглянув больше на Тайфун Марусю и Сергея, Бобешко сел в машину.

«Бобик» фыркнул, развернулся и помчался прочь. Ребята только удивленно проводили его глазами. Они ничего не поняли.