Текст книги "Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко)"

Автор книги: Всеволод Нестайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава шестая, в которой вы убедитесь, что Марусик тоже видит сны. Из подземного дворца – в золотую башню. Кот Лаврентий приходит на помощь

Марусик был такой бледный и перепуганный, что ребята испугались.

– Ой!..

– Я… – Марусик скривился, вот-вот заплачет. – Я тоже сон видел. О… о том же самом…

– Ха! Ха-ха! – Захохотал Сашка. – А говорил…

– Интересно, – загорелся Журавль. – Это уже просто интересно. А ну…

– Подождите! Дайте хоть в себя прийти, с духом собраться.

Марусик отдышался, робко улыбаясь, начал:

– С чего начался сон, не помню. Помню, вроде что-то было, а что – хоть убей… Как будто пришел в кино, когда фильм уже давно идет. Иду я по какой-то незнакомой дороге, а куда – сам не знаю. В голове только мысль, как у вас, что надо спасать Тайфун Марусю от Кощея Бессмертного. Но где ее искать и как спасать – понятия не имею. Иду я по дороге и захожу в темный лес. Такой страшный, что аж в животе холодно. И вдруг… Даже вспоминать и рассказывать страшно. Откуда-то из чащи вылетает белый сыч. Крыльями захлопал, сел передо мной и превратился в белую кошку. И эта кошка говорит человеческим голосом:

«Идем, я отведу тебя куда надо».

Пошла кошка в темноту. Я – за нею. И, хоть темно в лесу, как в погребе, я кошку прекрасно вижу, как днем.

«Конечно, – думаю, – это потому что она белая. Поэтому и Журавль видел. И никакого прожектора не надо». И еще думаю: «Чего это ребята выдумали, что это черный кот, если это белая кошка. И не в ворона, а в сыча превращается. И зовут ее совсем не Лаврентий, а Пуся. Вот ребята! Вот путаники!»

Иду я, и вдруг замечаю, что это не лес уже, а длинный темный коридор, в конце которого чуть открытые двери и от них длинная полоска света. Подходит кошка к дверям, лапой открывает:

«Пожалуйста! Заходи!»

И я захожу в сияющий дворец, роскошный, как станция метро. Смотрю – по эскалатору спускаются ко мне, взявшись за руки, двое. Я сразу понимаю, что это царь Добрило и царица Злагода.

Только оба они в дубленках, хотя во дворце совсем не холодно. На царе вижу, потому что дубленки расстегнуты, как ты правильно, Цыган, говорил, рубашку в арифметику. А на царице, ты уж извини, не цветастое платье, а джинсы, как на той режиссерше-киношнице, помнишь, Журавль… Ну, ясное дело, в золотых коронах.

Спускаются царь и царица ко мне и сразу… Царь меня обнимает, царица целует. Я хочу увернуться, но куда там.

«Идем, сынок, мы покажем тебе твои владения».

И, обняв меня с двух сторон за плечи, повели по залу, похожему на огромный универмаг.

Вот вдоль стены стоят автомашины – сначала «Чайки», потом «Волги», «Лада», «Жигули», «Москвичи», «Запорожец»…

«Это все то, твое…»

Вот мотоциклы, мотороллеры, мопеды, велосипеды, самокаты… Дальше моторные лодки. Там яхты с белыми парусами.

«Это все твое, твое…»

Спорттовары – от футбольных мячей «танго» до полного хоккейного инвентаря.

Культтовары – от цветного плоского телевизора почти на всю стену до электронных часов новейшей марки.

Одежда – верхняя, нижняя, летняя, зимняя, демисезонная… Всех цветов, какие только есть в природе!

И через каждые несколько шагов – киоск: один с мороженным – пятнадцать сортов. Другой с «пепси-колою», лимонадом, фруктовыми соками. Третий с конфетами, шоколадками, орехами, апельсинами, мандаринами, бананами…

«Это все твое, твое… Бери, угощайся!»

Не удержался я, ребята, взял одну конфету. Вкусная – жуть! Умереть можно! Запил ее «пепси-колой». Взял другую. С ликером внутри. Аж дыхание перехватило!

Отдел игрушек. Заводных, механических…

Я рот раскрыл и только головою кручу во все стороны.

«Это все твое, твое…» – улыбаются ласково царь с царицей.

«И что, – думаю, – этот Сашка Цыган от них хотел? Почему жаловался на них? Такие симпатичные оба. Такие добрые, такие ласковые. Что, – думаю, – ему надо было?.. Правильно они его поросенком назвали. Так относится к тем, кто бескорыстно делает тебе добро, – такое безобразие. И больше ничего. Вот так, – думаю, – мы иногда и к родителям относимся. Они для нас – все, а мы им – никакой благодарности и уважения».

«Спасибо, – говорю, – вам, товарищи царь Добрило и царица Злагода. Только за что же это мне такое? Чем я заслужил?»

«Заслужил!» – воскликнул царь.

«Заслужил, еще как!» – повторила царица.

«Ты же такой хороший мальчик».

«Такой добрый, разумный».

«А что, – думаю, правильно! Я такой!» Кто же о себе иначе подумает?»

Вдруг чувствую, что у меня грудь жжет и дыхнуть хочется.

Держался, держался, потом не вытерпел – дыхнул. А изо рта пламя как пыхнет – пых!..

Ой! Что же это такое? Может, от той конфеты с ликером?

«Ой, – думаю, – как неудобно!.. Царь и царица разгневаться могут».

И руками рот закрываю. А они словно и обрадовались даже.

«Дохни, сынок! Дохни, любимый!»

«Огонь изо рта – это здоровье».

«А и правда, – думаю, – чего это я? Верно! Огонь изо рта – это здоровье.

И снова дохнул. И снова изо рта, словно из паяльной лампы, на полметра пламя.

«Ах ты ж наш сыночек!»

«Ах ты ж наш дорогой!» – любуются мной, руками всплескивают.

«Вот только возьми огнетушитель. А то все вещи ценные пожжешь. Жаль будет. – И царь Добрило приладил мне за плечом огнетушитель. – А теперь мы тебя с твоими старшими братьями и сестричкой познакомим».

Смотрю – спускаются по эскалатору трое: тетка и двое дядек. Тетка страшная – с длинным, аж до самого подбородка, носом, изо рта два кривых зуба торчат. Один дядька с красным носом, зелеными глазами, за плечом огнетушитель. Другой – полный, с пузом и длинными костлявыми руками. А на руках когтистые крючковатые пальцы.

Спустились все трое и – к царю и царице. Обниматься.

«Здравствуй, папочка!»

«Здравствуйте, мамочка!»

Царь и царица всех перецеловали и говорят:

«Познакомьтесь, вот ваш младшенький братик. Марусик-Горюсик».

Первый бросилась ко мне тетка:

«Ой, братик! Ой, Горюсик! Как я рада!» – и две царапины от зубов, целуя, на моей щеке оставила.

Потом этот с огнетушителем:

«Пылкий привет! Ху!» – все волосы мне с левой стороны опалил.

А затем пузатый с костлявыми руками:

«Тридцать три восемнадцать! Очень ты, брат, вовремя пришел. У меня же сегодня свадьба. Ага! Женюсь! Поздравь, брат! Девушку беру – золото! Красивая, умная, симпатичная, все умеет, все может… Пользуется уважением в коллективе… Ну, просто…»

Ой! Да это же Баба Яга, Змей Горыныч и Кощей Бессмертный!

Сердце у меня упало.

«Тайфун Маруся…» – едва слышно прошептал я.

«А откуда ты знаешь?» – подозрительно глянул на меня Кощей.

«Да я… Я же спасать ее пришел», – не знаю и сам, как вырвалось у меня.

Кощей Бессмертный скривился, будто уксуса попробовал:

«Что-о?! – и царю с царицей сердито: – Что это вы мне за брата подсунули, который хочет сделать мне такую пакость?»

Царь и царица виновато заулыбались:

«Да что ты, сынок! Что ты! Это он пошутил».

«Он еще не дозрел, не успел. Десять минут, как только огнем пыхать стал».

«Вот мы его в золотую башню посадим, он и дозреет».

«Все будет хорошо».

Кощей брови насупил:

«Смотрите!»

И все трое исчезли, словно их и не было. Только что стояли, и вдруг – раз! – будто корова языком слизала.

А царь и царица подхватили меня под руки:

«Идем, сынок!»

«Идем, любимый!»

Говорят ласково, улыбаются нежно, а руки как клещи. Схватили так, что и не вырвешься. Поставили меня на эскалатор, и потащил он нас наверх.

Посмотрел я – эскалатор длинный, когда не видно. Но, наверно, какой-то скоростной. Потому что не успел я и оглянуться, как мы уже были наверху.

Гляжу – круглая комната. Пол золотой, стены золотые, потолок золотой. Кругленькие окошки, а на них золотые решетки. И никакой мебели. Сесть даже негде.

«Тут тебе будет очень удобно», – говорит царь.

«Прощай», – говорит царица.

Раз! – и исчезли оба.

Подошел я к окну. Земля где-то далеко внизу, словно с десятого этажа смотрю.

Вдруг слышу голос чей-то, очень знакомый, а чей никак не соображу: «Спокойно… спокойно… не волнуйся. Все хорошо… Все хорошо. У тебя все есть… Любое желание твое будет немедленно выполнено. Все люди мечтают о таком. А имеешь ты. Потому что – ты самый достойный. Самый умный. Самый добрый. Самый честный. Все хорошо… Все хорошо…»

И снова я подумал: «А что? Я все-таки не глупый. И учительница Таисия Николаевна когда-то на уроках говорила (когда пятерку мне ставила). И сам чувствую. И не злой я… Последнюю конфету как-то Пете Бараболе отдал. А разве не честный? Если урок не выучу, всегда признаюсь. Не пытаюсь обмануть учительницу, как другие».

Запекло у меня в груди, повернулся я, дыхнул через плечо, на котором огнетушитель висел, пламя сразу погасло.

«А что, – думаю, – с огнетушителем очень удобно…»

Хожу я по комнате, смотрю на свое отражение в золотых стенах, любуюсь. Когда – хлоп-хлоп! – крыльями кто-то за окном захлопал, на золотой подоконник сел. Смотрю – черный ворон. Стукнул клювом по золотой решетке и превратился в черного кота.

Да это же Лаврентий!

«Слушай! – говорит мне Лаврентий. – Удирает отсюда быстрее, а то пропадешь.

Сказал это он, и только тут страх меня охватил. Да что же это делается? Да что же это творится? Это же я в Змея Горыныча превращаюсь. Змеенышем Горюсиком уже стал. Вот какая это колдовская сила царя Добрилы и царицы Злагоды! Это они нарочно задаривают, чтобы разбаловать, чтобы отучить трудиться…

А как же Тайфун Маруся? Кто же ее спасет? Сегодня Кощей на ней женится и все! Пропадет прекрасная девушка, которое все наше село Гарбузяны так нежно любит.

«Лаврентий! Милый! Голубчик! Что делать? Надо же спасать Тайфун Марусю, а я, видишь…»

Кот Лаврентий лапою за ухом почесал и говорит:

«Для того чтобы кого-нибудь спасать, сначала надо самому спастись. Как минимум!».

Ну и умный кот!

«Лавруша, – говорю, но как же быть?»

Лаврентий снова за ухом почесал и говорит:

«Бери вон заступ, копай».

Смотрю стоит у стены заступ, обычный, железный, с деревянной ручкой.

Откуда тут взялся?

Беру я заступ.

«Где копать?»

Кот Лаврентий на золотой пол лапой показывает:

«Тут».

Копнул я. Странное дело – заступ, как в землю, в пол вошел.

Начал копать. Чудеса! По цвету золото, а на ощупь земля. И пахнет землею. И так хорошо копается.

Настроение у меня стало сразу, как тогда, когда мы вчера копали.

И сама собою песня полилась:

 
Пить-пить-пить!..
Тех-тех-тех!..
Ай-я-я! Ох-ох-ох!
Там соловей щебетал!..
 

Пою и чувствую, словно не один я пою, а с вами всеми. И голос Тайфун Маруси выводит.

И так мне хорошо!.. Однако замечаю я непостижимую, казалось бы, вещь. Копаю я пол, а яма появляется в стене. Но это меня почему-то не удивляет. Словно так и надо. Увлекся я, заступом размахался, пока не остановил меня кот Лаврентий:

«Хватит! Уже пролезешь. Надо бежать».

Выглянул я сквозь дырку в стене. Ох и высоко же!

«Ой, – говорю. – Как же я отсюда слезу? Шлепнусь – мокрого места не останется».

Кот Лаврентий улыбнулся:

«Не бойся! Я тебе свои крылья дам».

«А ты?»

«А я так спрыгну. Мы, коты, высоты не боимся».

Сказал, вскочил мне на плечи, лапкой царапнул левую лопатку, правую – и вот у меня уже за спиной крылья.

Замахал я ими и взлетел в небо. И так мне легко, так мне радостно и весело, что и передать вам не могу.

Летаю, переворачиваюсь в воздухе, словно голубь. Смотрю, а рядом вы летите. И подлетаешь ко мне ты, Журавль, и говоришь:

«Эх, Марусик, Марусик! Не ожидали мы от тебя такого».

Я хочу оправдаться, хочу что-то сказать, но тут подлетаешь ко мне ты, Цыган, и как врежешь мне по загривку…

– Правильно! – весело сказал Сашка Цыган. – Потому что заслужил! Я могу и сейчас добавить.

– Да подожди! Не перебивай! Пусть договорит! – остановил его Журавль.

– Да ничего договаривать, – вздохнул Марусик. – Ведь тут я и проснулся…

Глава седьмая, в которой вы узнаете о поразительной новости, которую рассказал нашим героям Петя Бараболя, а также о таинственном исчезновении главной героини

– Видишь! А говорил, что тебе никогда ничего не снится. Это же просто здорово! Такое сновидение. – Журавль загадочно улыбнулся.

– Какое сновидение? – спросил Сашка Цыган.

– Причем тут сновидение? – спросил Марусик.

– А при том, что мне тоже сегодня сон приснился, – продолжил загадочно улыбался Журавль.

– Какой? О том же самом?

– Ага.

– Да ты что!

– Точно.

– Ну, это уже…

Но услышать, какой сон приснился Журавль, ребята сейчас не удалось. Потому что в этот момент навстречу им выскочил их одноклассник, запыхавшийся Петя Бараболя.

Ребята шли по берегу речки и, когда Петя выскочил на тропинку, сперва думали, что на речке что-то случилось, – кто-то утонул или еще что.

Но…

– Ой, ребята!! Слушайте! Я что-то знаю! – тяжело дыша, выпалил Бараболя. – Такое… такое… лопните от удивления!

– Ну, что? Что?

Бараболя воровато оглянулся по сторонам и приложил палец к губам:

– Только ш-ш-ш… Секрет!.. Государственная тайна!

– Неужели государственная? – недоверчиво скривился Сашка Цыган.

– Абсолютно! – ударил себя в грудь Бараболя.

– Ну, давай! – сказал Журавль. Бараболя оценивающе посмотрел на ребят.

– А вы… не того? Не выдадите меня? А то…

– Да говори уже свой секрет! Не тяни, – нетерпеливо воскликнул Марусик.

– Ты что, нас не знаешь? – обиделся Сашка Цыган. – Когда мы кого выдавали?

Бараболя снова воровато оглянулся и понизил голос:

– Так вот. Я только что из Липок… Там, возле деда Коцюбы, стол вкопанный. Длиннющий, на все село. И лавки. И в селе об этом никто – ни гу-гу…

Ребята переглянулись и, свысока глянув на Бараболю, улыбнулись. Тайна! Ха!..

Им очень хотелось сказать Бараболе, что это же они сами вкапывали вчера эту «тайну», и еще немного – и Марусик, наверно, все-таки не утерпел бы…

Но… Бараболя то ли не заметил их пренебрежительных улыбок, то ли не принимал их во внимание.

– И знаете, для чего этот стол? – Бараболя понизил голос до шепота. – Для приема. Государственного!

Мальчишки снова переглянулись, но уже без улыбок.

– Что?

Бараболя победно глянул на них:

– Дело в том, что внучка деда Коцюбы выходит замуж…

Ребята захлопали глазами:

– Ну и что?

Теперь уже Бараболя свысока усмехался:

– А вы знаете за кого?

Он поманил их пальцем и, когда ребята склонили к нему, торжественно прошептал:

– За сына очень ответственного человека… из министерства…

Минуту все молчали, потом Журавль спросил:

– А ты откуда знаешь?

– Знаю… Мне Виталька Бобинец сказал. Он слышал, как его отец с бригадиром Бобешко об этом говорил. И председатель стол вот приказал поставить. Ведь из Киева приедут… Внучка, наверно, с женихом, и ответственный папа из министерства, и еще кто-нибудь. Одним словом, государственный прием!

Бараболя замолк и медленным взглядом обвел ребят. И как-то сразу скис. Наверно, он ждал от них иной реакции. Более восторженной, что ли. Ждал, что они будут охать, ахать и расспрашивать. А они молчали.

– Ну… ну, я побежал! Некогда мне, – махнул рукой и убежал.

– Спешит всему селу по секрету тайну открыть, – хмыкнул Сашка Цыган.

– Что-то мне не верится, – сказал Журавль.

– И мне, – сказал Марусик. – Бараболя такой болтун.

– А знаете что… Давайте у Тайфун Маруси спросим, – покраснел Журавль.

– О! Правильно! – Подхватил Марусик. – Она же говорила: «Подождите до завтра». А сегодня уже завтра.

– Идем! – решительно произнес Сашка Цыган.

Тайфун Маруся работала в звене свекловодов тетки Явдохи Чепурной.

Но когда ребята нашли в поле звено Чепурной, комсомольского секретаря среди девушек не увидели.

Тетка Явдоха подозрительно посмотрела на них и спросила:

– А зачем она вам?

Ребята смущено потупились.

– Да… надо, – туманно пояснил Сашка Цыган. – А где она?

Тетка Явдоха пожала плечами:

– Кто ее знает… Не вышла почему-то на работу.

– Может, заболела? – обеспокоенно спросил Журавль.

– Кто ее знает… – повторила тетка Явдоха. – Но странное дело, участок, на котором она должна сегодня работать, прополот. Как в сказке просто. Словно ночью какая-то фея за нее прополола.

Девушки-свекловоды, разогнув спины, лукаво поглядывали на ребят.

– Никак, на свидание к нашей Марусе пришли.

– По одиночке боязно, поэтому коллективом.

– Ишь, женихи!

– Ха-ха-ха!..

Кровь бросилась ребятам в лицо и они краснели, пока за пригорком не скрылись белые косынки свекловодов. Но в их головах еще долго звучал звонкий смех девушек.

Жила Тайфун Маруся в центре села, неподалеку от конторы правления колхоза.

Ее бабушка, баба Параска, высокая, статная, с красивым строгим лицом, была неразговорчивой.

– Не. Не знаю. Дома не ночевала, – отвернулась от ребят, словно это они были виноваты, что ее внучка не ночевала дома и неизвестно куда пропала.

Ребята шли по улице молча. Было чему удивляться. Исчезла Тайфун Маруся. Дома не ночевала. На работу не вышла. Хотя ее участок на поле кто-то прополол… Такое не каждый день случается.

– Может, ее все-таки Кащей украл? – попробовал пошутить Марусик. – А участок Баба Яга ночью прополола…

Но друзья не поддержали его шутливого тона.

Навстречу им шла Клава (та, которую они видели в липовой роще) и турист Сергей.

Клава, как это говорят, стреляла глазами – кокетничала страшно.

– А где вы в Киеве живете? Не секрет?

– Не секрет. В Голосеево, – сказал и почему-то улыбнулся мальчишкам, проходя мимо них.

– Вы пошутили?.. Я же знаю. Голосеево – это же лес. Вы пошутили. Вы меня рассмешили. Ха-ха-ха! Вот шутник! Ха-ха-ха! – Клава делано захохотала.

Сергей что-то ответил, но ребята уже не услышали. Клава снова захохотала.

– Уже на этого глаз положила, – презрительно скривился Сашка Цыган. – Вот!

– А что? Верняк. Киевская прописка, – со знанием дела сказал Марусик.

Журавль промолчал.

Ребята подходили к правлению.

В это время двери конторы правления раскрылись и на крыльцо одним за одним выскочили доярка Ганна Тертичная, потом комбайнер Мирон Кандыба, а за ним братья-механизаторы Затягайло (Иван, Павло и Александр). Все они чем-то взволнованы, озабочены.

Ганна Тертичная, красная как мак, что-то шептала себе под нос.

Мирон Кандыба на ходу чесал затылок. А братья-механизаторы переговаривались маловразумительными возгласами:

– Вот!

– Кино!

– Держи себя в руках!

И не успели ребята прийти в себя, как все пятеро исчезли.

– Что-то все-таки случилось… – округлил глаза Марусик.

– Похоже, – вздохнул Сашка Цыган.

– И куда она могла подеваться? – задумчиво произнес Журавль.

– Ну-ка, ребята, айда в Липки! Может, дед что-нибудь знает. Все же оно вокруг деда крутится. Должен он что-то знать. Айда! – Сашка Цыган махнул рукою, и ребята рванули в Липки.

Дед, как всегда, возился на пасеке, брел возле ульев, может, и без особой потребности, но не мог он сидеть сложив руки, такой уж у него был характер.

– Здравствуйте, дедушка! – закричали ребята еще издалека, от калитки.

– Здравствуйте, коль не шутите, – улыбнулся им дед.

Ребята переглянулись, не зная с чего начать.

– Медку захотелось? – попробовал им помочь дед.

– Да нет! Нет! – запротестовал Сашка Цыган. – Вы что, думаете, что мы такие попрошайки, только просить умеем? Мы по делу.

– Ого-о! По какому же делу? Слушаю, люди добрые.

Сашка Цыган оглянулся на Журавля. И тот, мгновенно покраснев, выпалил:

– Вы… вы не знаете, где Тайфун Маруся? Та, что вчера с нами… вот тут..

Дед наморщил лоб.

– Да вроде бы не знаю… А что?

– Дома не ночевала…

– И на работу не вышла…

Это, перебивая друг друга, проговорили Марусик и Сашка Цыган.

Улыбка сползла с лица деда:

– Что вы говорите! Это плохо. Куда же она подевалось? Ребята пожали плечами.

А участок, который она должна сегодня обработать, прополот, – сказал Журавль.

– А-а… Тогда не страшно, – дед снова улыбнулся. – Тогда найдется. Не волнуйтесь. Либо по каким-то своим делам… Или… Найдется!

И так это он уверено сказал, что ребята сразу успокоились.

– Дедушка! – рискнул вдруг Сашка Цыган. – А как вы думаете, что это такое будет?

И он кивком показал на длинный стол и лавки у рощи.

– Хм! – хмыкнул дед. – Сами делали, а меня спрашиваете. Ребята смутились.

– Да, делать то делали, но… – Сашка Цыган пожал плечами. Дед Коцюба и сам пожал плечами:

– Я тоже не знаю. Что-то председатель затеял. А что, держит в секрете.

– Какой-то прием? Или что-то еще? – лукаво прищурился Марусик.

– Может быть, – и сам прищурил один глаз дед.

– Скажите, а ваша внучка замуж выходит? А? – Сашка Цыган внимательно взглянул на деда.

– А откуда вы знаете?

– Да люди говорят.

– Ох, болтливые эти люди. Выходит. А что?

– Да ничего. Если за хорошего парня, то пусть будет счастлива, – Сашка Цыган аж сверлил деда взглядом.

– Пусть. Я не против. Для того и замуж выходят, и женятся. И вы, даст бог, когда-нибудь женитесь.

– А хороший парень? – не унимался Сашка Цыган.

– Я еще не видел. Но за плохого она, наверно, не вышла бы. Я ее знаю. А ты почему так расспрашиваешь? Словно бы ревнуешь. Ты же вроде сватов не присылал?

Марусик захихикал. Сашка Цыган покраснел.

– Да я ничего. Просто так… Ну бывайте, дедушка, не будем вам мешать.

– А вы мне не мешаете.

– До свидания! Идем, ребята!

Марусику и Журавлю не оставалось ничего другого, как только попрощаться.

– Будьте здоровы, ребята. Как меду захотите, прошу…

Когда они вышли за калитку, Марусик зашептал:

– Ну чего ты так спешил? Чего? Еще немного – и он раскололся бы. Вот!

– Какие умные! – зашипел Сашка Цыган. – Почему же вы молчали? Весь разговор на меня свалили и хотите…

– Ну хорошо-хорошо, не ругайтесь, – успокоил их Журавль. Дед Коцюба стоял возле хаты и, улыбаясь, смотрел им вслед.

Марусик обернулся, заметил это и сказал:

– О! Смотрит! И смеется… Что-то он не договаривал, что-то он знает… Эх, жалко, что…

Ребята подошли к этому длиннющему столу, который так весело вкапывали они вчера вместе с Тайфун Марусей. И воспоминание о ней с новой силой вспыхнула в их душах.

– Все будет хорошо, вот увидите. Она мне так снилась, что… Я уверен, все будет хорошо, – сказал Журавль.

– Ну, рассказывай уже свой сон, – сказал Сашка Цыган. Они сели на лавки у стола, и Журавль начал…