Текст книги "Переодетые в чужие тела"
Автор книги: Всеслав Соло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
– Да, – подтвердила она и тут же, снова прижалась к груди молодого человека и отчаянно разрыдалась.
– Где Вера сейчас, она за тобою гналась? – громко задала вопрос Юсман.
Юля на какое-то время затихла. Потом, не отрывая головы от Мишиной груди, испуганно, на едином дыхании, проговорила:
– Вера, кажется – мертва. Она там, в лаборатории, – и Юля снова разрыдалась.
– Юленька, девочка моя, я прошу тебя... Я с тобой, – уговаривал успокоиться Юлю молодой человек, и он крепко прижимал к себе ее голову, поглаживал ее волосы.
– Миша, нам пора уходить, – заволновалась Юсман.
– Нет! – неожиданно переставши рыдать, воскликнула Юля. – А папа? -сказала она и умоляюще заглянула в Мишины глаза. – Мы должны забрать папу. Они убьют его здесь.
– Надо идти, – торопила Виктория. – С минуты на минуту Ворбий может быть здесь.
– Нет! – снова вскричала Юля и вырвалась из объятий молодого человека. – Я никуда не пойду отсюда без папы! – воспротивилась она и бегло поднялась на несколько ступенек четвертого этажа. – Надо забрать папу, – твердо сказала она, – и тут же решительно стала под-ниматься вверх по лестнице.
Юсман и профессор переглянулись.
– Юля! Остановись! – крикнул молодой человек.
– Что? – спросила обиженно Юля, приос-тановившись.
Несколько секунд они стояли и во все глаза смотрели друг на друга.
– Я иду с тобой, – сказал Миша, а Юля ожидала именно этого: ее глаза загорелись благодарностью и она, как ей это было ни трудно сейчас, приветливо улыбнулась молодому человеку.
– Виктория, ты идешь с нами? – спросил Миша.
– Это безумие, – коротко, тихо сказала Юсман и отрицательно покачала головой.
– Прощай, – нежно произнес профессор и мягко прикоснулся своими ладонями к ее щекам, потом опустил руки, обернулся назад и взглянул на ожидающую его Юлю, снова повернулся к Юсман. – Спасибо за счастье, -благодарно сказал он. И в глазах профессора и в глазах Виктории засеребрились слезы. Юля не слышала их.
Теперь молодой человек в несколько прыжков вверх по ступенькам оказался возле Юли.
– Я прикрою вас здесь, – крикнула им в след Юсман.
– Спасибо, Виктория Леонидовна! – по-слышался Юлин голос уже с высоты площадки четвертого этажа.
Миша и Юля оказались в коридоре четвертого этажа.
– Почему в этом заведении нет ночных сиделок, и такое впечатление, что вообще никого нет, – удивилась Юля, медленно шагая за молодым человеком по пятам.
– Потому, что это частная клиника, принадлежащая некоему Георгио Фатовичу Ворбию, заместителю Президента Интегральной Фирмы "Обратная Сторона" и порядки здесь устанавливает он лично, Вера была его женой... А тихо, только именно здесь в верхних двух этажах. Больные находятся там, в подвальном, на первом и втором этажах. Но твой отец где-то здесь, на четвертом, как особенный случай.
– Как ты сказал? – спросила Юля. – Интегральная фирма "Обратная Сторона"? Что-то очень знакомое. Но Миша больше ничего не сказал.
Юсман спустилась на площадку между третьим и вторым этажами и спряталась там в нише.
Вскоре послышались чьи-то крадущиеся шаги там, внизу, шаги приближались.
Не через долго, шаги поравнялись с нишей. Виктория незаметно выглянула из своего укрытия и увидела какого-то человека. Она сразу поняла, что он из людей Ворбия, но никого больше не было, никто больше не шел за этим человеком. Было ясно, что Ворбий послал его вперед, чтобы все разнюхать.
– Стой тихо на месте, – прошептала Юсман и она щелкнула для внушительности затвором пистолета, и человек остановился. – Чуть пошевельнешься – стреляю... – предупредила Виктория. – Отвечай тихо, -спросила она, – Ворбий здесь?
– Внизу.
– Перегнись через перила и крикни ему, что все в порядке и что его жена ждет его в лаборатории. Сразу же отойдешь от перил. Оглянешься или выкинешь что – стреляю.
Человек Ворбия, не оглядываясь, медленно подошел к перилам, немного наклонился через них.
– Веселее, – шепотом поторопила его Юсман.
– Георгио Фатович! – крикнул человек.
– Да! – отчетливо донесся с низу голос разъяренного Ворбия.
– Все в порядке! – снова крикнул человек. – Ваша жена... – запнулся человек.
– В лаборатории, идиот! – прошипела подсказку Юсман.
– Что там?! – нетерпеливо поинтересовался Ворбий.
– Она ждет вас в лаборатории, – прокричал человек и не оборачиваясь, как ему было и велено, отошел от перил, но тут же свалился на пол без чувств. Виктория, что было сил тяжело ударила его рукояткой пистолета по голове.
Она быстро вытащила ремень из брюк человека и связала этим ремнем его руки и привязала их со спины к ногам, всунула ему в рот кляп, на который сгодились галстук и несколько носовых платков, и волоком втащила этого человека в нишу.
Ей повезло со временем, потому что Ворбий по каким-то причинам не сразу стал подниматься по ступенькам, возможно, ему понадобилось отдать какие-то распоряжения своим людям.
Но теперь Георгио Фатович уже поднимался на верх и он приближался.
Юсман на цыпочках взбежала на площадку третьего этажа, прижимаясь к стене и, проскользнувши в приоткрытую дверь, оказалась в кори-доре.
Здесь она отошла на несколько шагов от двери в сторону, противоположную от лаборатории, она помнила, откуда выбежала Юля.
Ворбий приближался. Видимо, от потери крови, у него была сильная отдышка.
Наконец дверь, неподалеку от которой замерла Виктория с пистолетом наперевес, шумно открылась и в коридор ввалился, тяжело перебирая ноги и шумно дыша – Ворбий.
– Потихоньку закрой дверь, – прошептала ему Юсман.
– А-а... – только и произнес Георгио Фатович, оглянувшись на голос.
Он увидел направленный на него пистолет в руках Виктории. Юсман сделала ему знак молчать, приложивши указательный палец к губам. Она увидела в руках оцепеневшего Ворбия не-большой, карманного образца аппарат радиосвязи с выдвинутой антенной.
– Твои люди остались внизу, во дворе? – задала вопрос Виктория.
– Да-а, – испуганно подтвердил Ворбий.
– Прикажи им убраться, и тогда я тебя не убью, – с наигранной ласковостью в голосе предложила Юсман.
Георгио Фатович, не дожидаясь напоминаний, сразу же связался со своими людьми и объявил им, что он остается здесь до утра, приказал немедленно убираться из клиники.
Затем Виктория попросила Ворбия бросить ей аппарат связи – она ловко поймала его в свободную от пистолета руку и тут же разбила его о пол.
После чего она открыла дверь в туалетную комнату и заставила Ворбия туда зайти, и как только он это сделал – захлопнула дверь и заперла ее снаружи на крепкий имевшийся там засов.
– Посиди-ка в сортире, скотина, – сказала Юсман и не через долго беспрепятственно спустилась по ступенькам лестничной клетки вниз и вскоре вышла из двора клиники в переулок.
Здесь она осмотрелась по сторонам – никого не было в переулке. И Виктория направилась к своему автомобилю кокетливой женской походкой.
Юсман села в машину и стала ожидать, чем это сегодня все кончится.
Алекс Маприй тоже сидел в своем автомобиле, он припарковал его на самом повороте, в ближайшей, примыкающей к переулку, в котором располагалась клиника Ворбия, улице, чтобы видны были ворота клиники и он видел, как приехали и уехали люди Ворбия и как вышла из ворот Виктория.
– Ну, что ж, – проговорил насмешливо Алекс, наблюдая за шагающей по переулку Вик-торией. – Баста, девочка. Нажимаем кнопочку, – и он улыбнувшись, нажал какую-то светящуюся кнопку на приборе, который лежал у него на коленях. – Что такое! – возмутился Алекс. – Почему она теперь же не умерла, не свалилась на тротуар?! – он еще и еще раз стал нажимать светящуюся кнопку, но Юсман, беспрепятственно уже села в автомобиль. -Ничего не понимаю, – озадачился Маприй. – По архиву этому экземпляру вживлена ампула! Неужели же... Ворбий! Сволочь Ворбий, что-то предусмотрел! – неистовал Алекс. – Ладненько, тогда ты сейчас же у меня подохнешь, Георгио Фатович! Вкус лимона! – прошипел сквозь зубы Маприй. – Вкус лимона, Гермич! – захохотал Алекс. – Сейчас, я предоставлю тебе – тело!
Маприй связался с главным генератором. На небольшом экране его прибора высветилось: "Не правильно набран код, в доступе отказано".
Алекс подумал, что впопыхах он где-то ошибся, и он еще раз вышел на главный генератор.
Снова на экране прибора появилась надпись: "Неправильно набран код, в доступе отказано".
"Что такое?!" – вне себя от раздирающей его ярости вскричал он.
Еще множество раз он пытался связаться с главным генератором, но его попытки оказывались тщетными.
Тогда Маприй набрал резервный код и на экране высветилось: "Вы можете произвести только одну операцию, после чего главный генератор будет самоуничтожен. Хотите продолжить?"
Ненависть к Ворбию все возрастала, вскипала сейчас в Алексе, и чтобы не задохнуться от ее удушья, Маприй нажал нужную клавишу и на экране прибора высветилось приглашение к работе с главным генератором.
Наконец-то, Алекс почувствовал себя легче. Хотя и жаль было расставаться с генератором, но это все равно поздно или рано необходимо было сделать.
"Вкус лимона!" – вскричал Алекс и набрал эти слова пароля на клавиатуре своего прибора и, предвкушая неистовое удовольствие от приближающейся смерти Ворбия, нажал "ввод".
Через некоторое время, на экране прибора высветилось: "Введите код еще раз". И Маприй снова нажал клавишу "ввод." "Операция произведена успешно" -высветилось где-то через минуту сообщение на экране, и тут же появилось новое сообщение: " Внимание, Главный генератор самоуничтожен", и Алекс, получивший теперь удовлетворение, на мгновение представил себе, какой там, в здании фирмы, сейчас начался озлобленно грызущий, сжигающий электронику пожар.
"Ну, и черт с ней!" – презрительно сказал Алекс о фирме.
Юля и Миша торопливо заглядывали в каждое помещение четвертого этажа клиники, они разыскивали Юлиного отца.
Наконец, они подошли к последней двери, которую еще не открывали. (Юсман в это время выглядывала в переулок со двора клиники.)
В руке Миша держал небольшой ломик, он позаимствовал его из пожарного ящика.
– Папа может быть только здесь, – уверенно сказала Юля. – Здесь, за этой дверью.
Миша потянул дверь на себя за ручку, она оказалась запертой. Тогда молодой человек взломал эту, последнюю дверь, ведущую в по-следнее помещение на четвертом этаже клиники, где мог находиться профессор.
Юля и молодой человек ворвались в поме-щение, но здесь оказалось темно, практически ничего не было видно.
– Кто здесь? – послышался откуда-то из глубины мрака вопрос, обращенный к Юле и Мише.
– Папа! – радостно вскричала, сразу же узнав голос отца, Юля. – Надо включить свет! – требовательно обратилась Юля к Мише и они стали вместе ощупывать стены, ища выключатель. – Нашла! – неожиданно вскрикнула Юля. -Послышался краткий щелчок и все помещение осветилось ярким светом.
Удивительная картина предстала перед Юлей: комната была разделена на две части прочной металлической решеткой, и там, за решеткой стоял, вцепившись в нее обеими руками ее отец, профессор Аршиинкин-Мертвяк.
Миша отвернулся от этого зрелища.
– Что ты глаза воротишь? – озлобленно проговорил профессор в сторону молодого человека.
– Папочка мой! – задыхаясь от волнения, едва оказалась способной произнести эти слова Юля. Она подбежала к решетке и стала целовать руки своего отца и попыталась целовать его в щеки.
Но отец, как-то странно посмотрел на нее и отшагнул от решетки, вырвавши свои руки из рук дочери.
– Ты лучше предложи своему папе, чтобы он не отворачивался от меня! -грозно сказал профессор.
Миша повернулся к Аршиинкину-Мертвяку лицом и мучительно, но заставил себя смотреть ему в глаза.
– Что? Совестливым стал, Василий Федорович? – с издевкой спросил профессор, обращаясь к смотрящему на него теперь в упор молодому человеку.
– Это же Миша, папа. Ты должен помнить его, – сказала Юля.
– А как же его можно забыть? – ехидно проговорил профессор. – Ну, что ты стоишь. – снова обратился он к молодому человеку. – Скажи ей кто ты, и кто я.
– Ты... – сказал молодой человек и выдержал небольшую паузу, чтобы переглянуться с Юлей, и опять посмотрел на профессора. – Ты – Миша. А я -профессор философии Василий Федорович Аршиинкин-Мертвяк, – объявил молодой человек.
– Вы оба сумасшедшие! – воскликнула в недоумении Юля. – Миша! Ты должен объяс-ниться! – потребовала она. – Папа. Ты... – не договорила она и заплакала.
– Нет, Юленька. – заботливо заговорил молодой человек. – Я больше всего боюсь сейчас, чтобы ты все это выдержала. Мы – оба не сумасшедшие. Я действительно твой отец, а там, за решеткой, ты видишь мое тело, в котором теперь заточен – настоящий Миша. Боже мой, что я говорю! – воскликнул Миша и снова обратился к Юле: – я знаю, что ты прочла мой дневник... – Юля внимательно посмотрела ему в глаза, продолжая плакать, – После смерти твоей мамы, которую я очень любил, продолжаю любить и теперь, больше всего на свете, я хотел быть только с тобой, Юленька. Вот, почему я решился на это.
– Я не верю тебе! Замолчи же! Ты лжешь!.. Папа! – неистово вскричала Юля и бросилась к решетке.
– Он говорит правду, – подтвердил профессор, стоящий за решеткой. -И в самом деле, замолчал бы ты, – сказал он молодому человеку. – Перестань мучить свою дочь.
– Миша, взломай же ты эту дверь в решетке, наконец! – горячо потребовала Юля, сотрясая дверь руками.
– Там сейфский замок, Юленька. Нужен ключ, – пояснил молодой человек.
– Я знаю где он, – решительно сказала Юля. – Я сейчас. Я принесу его. Подождите ме-ня, – говорила она, уже выбегая из комнаты.
Послышались торопливо удаляющиеся звуки ее шагов.
Профессор и Миша остались вдвоем, один на один. Их разделяла только решетка.
– Понимаю, – заговорил первым профессор, – мне прощения нет.
– Василий Федорович, – сказал Миша, подходя к решетке, – я здесь , я заперт и стар вместо вас.
– Мне очень больно, Миша.
– Вы страшный, бесчеловечный человек, Аршиинкин-Мертвяк, неужели вам все-таки может быть больно?
– Да что ты знаешь о боли! Твою ущипнули гордыню – не принимаешь старика. Но подлинная боль и мучение, когда не болит и не мучается гордыня, а страдает душа и сердце, этого ты еще никогда не испытывал! – проговорил на едином дыхании профессор.
– Было... Было у меня и это, Василий Федорович. Я из детдома. И может потому, как это не трудно, и могу понять вас сейчас. Сами себя судите, а я не хочу и не стану. Да. Вначале, я откровенно отдался соблазну ненавидеть вас, я и теперь, все-таки, еще сдерживаю себя, но... меня мучил вопрос -зачем, для чего поступили вы так? И кажется, я начинаю на него отвечать.
Юля быстро спустилась на третий этаж и, пробежавшись по его коридору, остановилась у дверей лаборатории в нерешительности.
Тут она вспомнила об отце и храбрость вселилась в нее. Смело Юля открыла дверь в лабораторию: Вера все так же, бездыханно, продолжала лежать на полу возле лавки, Юля отвернулась от нее.
Наощупь, она обнаружила торчащую связку ключей в замочной скважине с внутренней сто-роны двери в лабораторию и, вытащив ключ из замка, зажала связку в кулаке и стремительно побежала, не оборачиваясь, прочь.
Когда Алекс Маприй использовал главный генератор, чтобы отомстить Ворбию, у Ворбия, находящегося запертым в туалетной комнате, закружилась голова, он стал ощущать резкий запах лимона и, в конце концов, его сознание и чувства вскоре полностью растворились в этом запахе.
Гермич приходил в себя, словно после силь-нейшего наркоза и первое, что он стал осозна-вать и чувствовать как себя это резкий запах лимона.
Постепенно, запах лимона улетучивался, рассеивался, а сознание Гермича становилось все отчетливее и наступил момент, что запах пропал, а Гермич, словно проснулся, очнулся в теле, которое сразу же поторопился обрадовано ощупать с ног до головы.
Ворбия больше не было – это был Гермич.
Юля как раз пробегала мимо туалетной комнаты, в лабораторию за ключами, когда Гермич уже нашелся, сумел отщелкнуть наружный запор, он только что выглянул из-за двери, и тут же, спрятался за нее обратно, чтобы пробегающая по коридору мимо туалетной комнаты девушка не заметила его. Спрятался он и еще раз, потому что не известная ему девушка пробежала обратно.
– Женщина! – выглядывая из-за приоткрытой двери, воскликнул слюняво Гермич вслед удаляющейся Юли. – Надо позаботиться о ней! – сказал он и подхохотнувши сам себе, заторопился отследить скрывшуюся уже в проеме двери, ведущей из коридора на лестничную площадку, девушку. – Догоню я, догоню, -кривляясь, подшептывал сам себе на ходу Гермич.
Он тоже выскочил на лестничную площадку третьего этажа, на секунду остановился, прислушался, потом широко и изнеженно улыбнув-шись, стал подниматься на четвертый этаж клиники.
Юля вернулась, у нее была связка ключей в руках. Она застала Мишу и своего отца молча стоящих друг против друга: их разделяла решет-ка.
Тут же, ничего не говоря, она стала пробовать открывать замок, торопливо вставлять в замок первый ключ.
– Давай-ка, Юленька мне, – сказал ей молодой человек, подошел к Юле и она отдала связку с ключами ему.
– Папочка, – обратилась было Юля к своему отцу, стоящему по ту сторону решетки.
– Перестань, я прошу тебя, Юля, – твердо сказал он и отвернулся от нее.
Юля, тихо плача, присела возле решетки прямо на пол и обняла свои колени руками.
– Ка-ка-я прелесть, ты здесь! – раздался чей-то омерзительно насмехающийся голос.
Профессор обернулся назад, а Юля вздрогнула всем телом: в дверном проеме стоял Ворбий!
Миша, в теле профессора, подошел к решетке, всматриваясь в пришедшего.
– Ворбий!? – проговорил Василий Федорович. – Успел все-таки, Мерзавец!
– Тьфу! Какой я тебе Ворбий! Я Гермич. Ты меня не знаешь. Я пришел, потому что я хочу эту де-ваць-ку, – врастяжку проговорил Гермич последнее слово, предвкушая сладкое. – Только ты кричи погромче, ладушки? -подхохотнул Гермич, обратившись к Юле. – Мне так нравится, чтобы крика побольше, – объяснился он в сторону оцепенело стоящего профессора в теле Миши.
– Что ты стоишь?! Ты что, не понимаешь, что ему нужно?! – крикнул профессору Миша, наблюдающий эту сцену через решетку.
И тут, Василий Федорович вышел из своего оцепенения. Он нагнулся и поднял с пола металлический лом и сделал шаг к Гермичу, но остановился.
– Ты что? – театрально гримасничая, выражая недоумение и неудовольствие подобным поведением окружающих против него, сказал Гермич. -Тоже хочешь? – подхохотнул он. – Только после меня. Как это делают другие, я то-же люблю наблюдать, иногда. А сейчас – пошел вон, и положи ты ломик, мальчик.
Профессор медленно стал идти к Гермичу, крепко удерживая лом в руке наизготовку.
– Нет. Ты меня не понял, – в притворной вежливости сказал Гермич приближающемуся к нему Василию Федоровичу. – Хорошо себе, иди ровненько, не споткнись, – комментировал издевательски каждый шаг профессора Гермич. -На-а! Получай! – неожиданно сделавши выпад, ударил Гермич профессора ногою в живот, и Василий Федорович выронил из рук лом и согнулся от боли. -Де-ваць-ка, теперь нам никто не мешает, а? – Гермич направился к Юле, она продолжала оставаться сидеть на полу, сжавшись в единый комок, обхватив свои ноги руками. – И что мы там прячем, а?... Между ножек? – Гермич подошел к ней вплотную и Юля попыталась ударить его между ног, но ей это не удалось -Гермич увернулся. – И что за гадкая девчонка! – скорчивши удивленную физиономию, сказал он.
Алекс Маприй продолжал наблюдать, сидя в машине. Его интерес по-прежнему был обращен к воротам клиники, а еще его интересовало, почему не уехала, а продолжала оставаться в переулке в своем автомобиле эта, не состоявшаяся жертва. Это начинало Алекса немного волновать и, на всякий случай, чтобы не было осложнений, Алекс снова включил свой прибор, произвел необходимую комбинацию его клавиш и, щелкнувши последней из них, сказал:
– Вот и нет еще одного, – он отключил прибор, и отложил его на сидение рядом.
Прошло несколько секунд, как вдруг, следующее событие насторожило и Маприя и Юсман: в переулок выехало из-за поворота три авто-мобиля – на их крышах беззвучно сверкали красно-синие огни, производя впечатление обрушившегося внезапно зловещего торжества.
Автомобили остановились у ворот клиники и из них стали быстро выходить какие-то люди в штатской одежде. "Федеральная служба" – предположил Алекс, так же подумала и Юсман.
Еще до того как Маприй уничтожил свою очередную жертву с помощью своего прибора, за считанные минуты до этого, события в клинике продолжали неотступно разворачиваться.
– Очнись же ты, бей его, бей! – выкрикивал, не в силах чем либо помочь, бегая вдоль решетки, Миша в теле Аршиинкина-Мертвяка.
– Что за непорядки, обезьяна не кормлена! – гадливо морщась, сказал в сторону Миши Гермич, и нагнувшись к Юле, схватил ее за ноги и потащил в сторону выхода в коридор, приго-варивая. – О, какие мы драчливые. Еще подергай ножками, еще. Я не хочу при этих. Ты же видишь – они не выходят отсюда. Я стесняюсь при них.
– Папа!.. Мишенька!.. Господи!.. – выкрикивала Юля сквозь рыдания. -Сволочь!.. Брось!.. Помогите же!..
– Открой меня! – проорал Миша за решеткой профессору.
Судорожно, Василий Федорович стал подбирать ключи к замку. Гермич уже вытащил Юлю в коридор – послышался треск разрываемой одежды, Юля беззащитно рыдала.
Наконец профессор не выдержал.
– Открывай сам, – обронил он короткую фразу Мише и бросился к настежь открытой двери в коридор, оставивши висеть связку ключей в замочной скважине на одном из воткнутых наспех в нее ключе.
Профессор подбежал к Гермичу и вцепился в него со спины и навалился на него всем весом тела. Юля приглушенно стонала – ее сильно вдавило в пол. Но Гермич свалился на бок и теперь Василий Федорович оказался под ним. Гермич ловко приподнял голову профессора над полом и со всего маху, рывком, ударил Василия Федоровича затылком о пол – профессор остался лежать без чувств.
Гермич было попытался тут же возобновить свои наслаждения, как вдруг, обратил внимание.
– Тебе сейчас конец, парень! – спокойно и уверенно проговорил приближающийся к нему старик. Это был Миша в теле Аршинкина-Мертвяка – ему удалось быстро подобрать ключ и освободиться.
Гермич подскочил на ноги и грозно насу-пился, ожидая подхода противника.
Но вдруг старик остановился..., издал уду-шливый стон, покачнулся, теряя равновесие и медленно упал на пол как подкошенный.
– Смотри-ка! – хохотнул Гермич, – сам сдох!
– Папа! – выкрикнула что было сил, душераздирающе Юля и бросилась к отцу. Она подхватила его голову и стала целовать его лицо.
– Кончай целовать его! Тьфу! – сказал подошедший к Юле Гермич, – Ты ничего не по-нимаешь. Надо целовать меня-а-и!
– Иди сюда, скотина! Я тебя поцелую, – кто-то окликнул Гермича, и Гермич, медленно развернулся на голос.
Молодой человек, которого Гермич ударил головою о пол стоял как ни в чем не бывало вовесь рост, да еще подбоченившись.
Гермич, помня о своем преимуществе – смело пошел на него, улыбчиво ехидничая.
– Вот что я тебе скажу: напрасно ты встал, мальчик. – говорил Гермич, приближаясь к молодому человеку. – Тебе придется лечь... навсегда, – и он подхохотнул сам себе.
Когда Гермич подошел уже совсем близко к молодому человеку, то он даже не успел вскрикнуть ни разу: целая серия оглушительных ударов обрушилась на него – Гермич лежал на полу без сознания.
Миша подбежал к Юле. Она сидела возле своего отца, теперь навзничь лежащего на полу, и молчала.
Неожиданно профессор приоткрыл глаза и, едва было заметно это -улыбнулся.
– А ты знаешь... – обратился он к Мише с трудом проговаривая слова, – я... ни о чем... не жалею. – с огромным трудом ему удалось перевести свой взгляд на стоящую возле него на коленях Юлю. – Я люблю тебя, Юленька. – почти что не слышным шепотом сказал Аршиинкин-Мертвяк и.... умер.
– Папа! – вскричала Юля и, вскочивши на ноги, бросилась, рыдая, к Мише на грудь.
Миша, стоявший с опущенными руками, не-решительно приподнял их и бережно обнял Юлю.
Маприй внимательно следил за воротами клиники. Юсман тоже оставалась в своем автомобиле.
И вот из ворот стали выходить заходившие туда ранее люди в штатских костюмах.
И тут, Алекс увидел среди них Ворбия!
– Ворбий? – сказал он негромко. – Да нет же, – он вздохнул облегченно. – Это же – Гермич. Но в следующее мгновение Маприй заволновался еще поболее, чем если бы он увидел вместо Гермича и в самом деле Ворбия. – Черт побери! – воскликнул он сам для себя вслух. – Гермич может их вывести на постройку нового генератора! И он слишком много знает о фирме. Даже чересчур, чтобы остаться в живых! – подытожил он и, наклонившись к соседнему сидению, включил свой прибор и настроил его. -Хорошо, что и о Ворбии я давно позаботился – у него имеется ампула! -Алекс нажал нужную клавишу и сразу же, заведя мотор автомобиля, развернулся и уехал.
Юсман увидела Ворбия, он стоял среди людей в штатском. По неловким движениям туловища Георгио Фатовича, она догадалась, что на нем надеты наручники. Но тут случилось удивительное! Ворбий подкошенно рухнул на тротуар.
