Текст книги "Сравнительное Богословие. Книга 2, часть 3"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Запретная археология

Эта подглава составлена в основном из цитат, взятых из книги Майкла Бейджента «Запретная археология». Книга подтверждает и иллюстрируют самую правдивую версию об истоках культуры и религии Древнего Египта (и некоторых других древних восточных региональных цивилизаций): истоки из Атлантиды. Все выделения в тексте наши.

«Запретная археология» Глава 9 «Пирамиды и сфинкс древнее чем мы думаем?»

В начале 1990-х годов мир египтологии потряс шквал разногласий: сразу несколько авторов выступили в печати на эту тему – Джон Энтони Уэст, Роберт Бовал, Адриан Гилберт, Грэм Хэнкок и Колин Уилсон. Они выпустили оглушительный залп по академической археологии. История, которую они брались рассказать, была драматичной, от начала до конца захватывающей и зачастую немыслимой. Когда-то, говорили они, существовал континент, называвшийся Атлантида…

Этот исчезнувший континент, объясняют они, являлся центром гигантской морской империи, где отправлялись таинственные религиозные обряды и далеко продвинулась наука. Но, вопреки обыкновению, эти авторы помещают Атлантиду не за выходом из Гибралтарского пролива, а гораздо дальше к югу, в районе континента, известного ныне как Антарктида.Шестнадцать и более тысяч лет тому назад [91]

[Закрыть], объясняют они, континент этот в целом был лишён покрова льда и имел климат, сходный с климатом сегодняшней Канады.

Вслед за катастрофическими геологическими изменениями, включавшими смещение внешнего слоя земной коры, поменялось положение полюсов. Южный континент переместился в своё нынешнее положение в полярном регионе, и, как только это произошло, культура атлантов была разрушена, быстро скрывшись под слоем льда и снега в две мили толщиной, когда континент навсегда замерз.

Во время позднейших этапов этой катастрофы, в четырнадцатом тысячелетии до н.э., спасшиеся бежали с юга и расселились по миру. Среди них были посвящённые высокого ранга, которые несли с собой секреты технологии, религии и науки атлантов. Одна группа посвящённых, по-видимому, называвшаяся в поздних текстах «последователи Гора», обосновалась в Египте и создала культовый центр на плато Гизы.

Эти посвящённые, опасаясь, как бы не последовали новые катаклизмы, внедрили план долговременного строительства, который сохранил бы их тайные учения на все времена [92]

[Закрыть]. Они изобрели метод включения этих принципов в геометрию своих строений, которым полагалось быть огромными и массивными, чтобы пережить любой последующий катаклизм [93]

[Закрыть]. Они надеялись, что, даже если когда-нибудь в будущем вымрут посвящённые их школы, позднейшие цивилизации раскроют тайны, расшифровав ключи, заложенные в геометрию плана этих сооружений. Таким образом, послание этих посвящённых атлантов могло сохраняться тысячи лет, передаваться культурам, которые возникли бы в далёком будущем.

Эти посвящённые воздвигли Сфинкса и разработали основной план Гизы. Быть может, они даже построили сами сооружения на плато, или, возможно, они просто хранили записи проекта в последующее тысячелетие. Как бы ни сохранялись эти знания, 8 тысяч лет спустя, в 2500 году до н. э., пирамиды были построены в соответствии с этим древним планом.

Гиза и её секреты с самого начала охранялись «последователями Гора», жрецами-астрономами, чья тайная власть была такова, что даже спустя 8 тысяч лет фараоны не посмели изменить план культового комплекса в Гизе.

Хэнкок и Бовал пишут:

«Мы полагаем, что факты свидетельствуют о непрерывной передаче высочайших научных и инженерных знаний на протяжении всего этого огромного промежутка времени, а значит, о непрерывном присутствии в Египте, со времен палеолита до династического периода, группы высокоразвитых и просветленных людей – об этих неясных аху в текстах говорится, что они обладали знанием божественного происхождения».

На взгляд Хэнкока и Бовала, комплекс Гизы поистине сакральный центр Египта – если не мира [94]

[Закрыть], столь священное место, что ни одна часть плана не могла быть изменена, несмотря на то, что прошло много тысяч лет.

Комплекс Гизы являет собой единое сооружение, строго распланированный некрополь, посвящённый прославлению смерти и мёртвых. А на востоке покоится хранитель всего комплекса – Великий Сфинкс; у его передних лап располагается еще один храм.

Ключевым звеном, которое, в случае если оно нарушено, позволяет настаивать на новой и пересмотренной версии египетской истории, является вопрос о возрасте Сфинкса. Ибо это подкрепляет – или нарушает – единство комплекса Гизы, а значит, и атрибуцию всех этих сооружений фараонам 4-й династии – Хуфу, Хафру и Менкауру (Хеопс, Хефрен и Микерин). Если это единство нарушается, если может быть доказано, что какая-либо часть этого комплекса относится к додинастическому периоду – то есть появилась до того, как примерно в 3100 г. до н. э. зародилась египетская монархия – то это подрывает нынешний взгляд на прошлое Египта. Такая находка вынудила бы египтологов признать существование некой гораздо более древней, но технически развитой, египетской культуры.

Очевидно различие между Сфинксом и пирамидами. Пирамиды складывались по камешку из тяжелых плит. Сфинкс не был построен, он был высечен из монолитной скалы – а это куда более простая задача, чем сооружение пирамиды.

В 1978 году Джон Энтони Уэст отметил интригующий факт: следы эрозии на Сфинксе в Гизе идут сверху вниз, указывая, по его предположению, на то, что они были вызваны обильными дождями.

Но, насколько нам известно из истории, Сфинкс стоял в засушливой песчаной пустыне. И в самом деле, он обычно был буквально покрыт песком, а это гарантировало, что его нижняя часть будет защищена. Тем не менее его глубокая эрозия очевидна для любого наблюдателя. И что же это сулит для нынешней археологической датировки Сфинкса? Ответ напрашивается сам собой, так как, согласно Уэсту, в Египте не было столь обильных дождей с конца последнего великого ледникового периода, имевшего место примерно 10 тысяч лет до н.э.

Известно, что в прошлом был продолжительный период, во время которого много осадков выпало в Северной Африке. Очень давно, примерно 40 тысяч лет до н.э., климат был умеренным и выпадало достаточно осадков, чтобы зелёные просторы саванны изобиловали жизнью. Здесь, на берегах рек и озёр, древний человек создавал поселения, чтобы охотиться и ловить рыбу.

Затем наступил очень продолжительный засушливый период, который за десятки тысяч лет превратил этот район в пустыню в её нынешнем виде. Но около 8000 г. до н. э. начался еще один период дождей, и большая часть этой пустыни постепенно снова превратилась в обширную плодородную равнину. Эта эпоха длилась – вместе с несколькими промежуточными периодами засухи – примерно до 4500 г. до н. э. На просторных богатых пастбищах процветала народность, которая до сего дня остаётся довольно загадочной. Этот народ просуществовал, приспосабливаясь к неуклонно уменьшающимся запасам воды, вплоть, возможно, до 3000 г. до н.э. – примерно до времени появления первых династий египетских фараонов. Именно этот дождливый период, вероятнее всего, и вызвал глубокую эрозию Сфинкса. Сфинкс, судя по всему, относится, по самой меньшей мере, примерно к 7000-5000 гг. до н. э., к основному времени этого дождливого периода эпохи неолита [95]

[Закрыть].

Если Сфинкс удалён во времени от остального комплекса Гизы, то это означало бы, что это место имело религиозное значение задолго до возвышения фараонов. Это также бы свидетельствовало о том, что храм рядом со Сфинксом также датируется той же эпохой. В свою очередь, это указывало бы на то, что народ, живший в то время, был не только способен создать Сфинкса, но и достаточно развит в техническом отношении, чтобы уметь манипулировать каменными блоками весом свыше 200 тонн, что в четыре раза превышает вес блоков, использовавшихся, к примеру, в Стоунхендже. Ибо именно из таких гигантских блоков и построен храм Сфинкса [96]

[Закрыть].

Бовал заметил, что относительно Млечного Пути звёзды, входящие в пояс Ориона, образовывают линию, идущую с юга на запад, идентичную линии расположения трёх пирамид Гизы по отношению к Нилу. К тому же в древних письменах Млечный Путь был известен как «великая река». Не мог ли Нил, рассуждал Бовал, рассматриваться как земной аналог Млечного Пути? А эти три пирамиды – как эквивалент трех звёзд из пояса Ориона?

Если Бовал прав, тогда небесный Осирис – Орион – символизируется тремя звёздами, расположенными относительно Млечного Пути вдоль линии юг-запад. Земной эквивалент, земной Осирис – комплекс Гизы – символизируется тремя главными пирамидами, располагающимися вдоль линии юг-запад по отношению к Нилу.

Бовал задался вопросом, а для чего применялась Великая пирамида. Шахта из усыпальницы царицы, указывавшая на Сириус, отождествлялась с Исидой; шахта из усыпальницы царя, ориентированная на Орион, отождествлялась с Осирисом. Царь и царица, Осирис и Исида, в египетской мифологии были мужем и женой, родившими сына – Гора. Считалось, что Гор был первым царем-полубогом, правившим Египтом задолго до времен фараонов. «Последователями Гора» были посвящённые, упомянутые в «Текстах пирамид». Имя «Гор» входило составной частью в имена всех ранних фараонов. Не могла ли Великая пирамида использоваться в качестве своего рода ритуала, предполагающего союз земных и звёздных эквивалентов? Союз того, что вверху, и того, что внизу? Однако в Гизе есть одно сооружение, которое Бовал первоначально не принимал в расчёт – Сфинкс, чей взгляд неумолимо и навечно обращен к горизонту на восток, к той точке, где во время весеннего равноденствия восходит солнце.

В последующей совместной книге Хэнкок и Бовал выдвинули предположение о дате, когда бы три астрономических события произошли в момент восхода солнца в период весеннего равноденствия: на небосклон, под взглядом Сфинкса, взошли бы солнце и созвездие Льва; звезда Сириус находилась бы над самым горизонтом; созвездие Ориона пребывало бы в самой нижней своей точке за период своего прецессионного цикла в 25 920 лет.

Это время, утверждают Бовал и Хэнкок, является теми «первыми временами», упоминаемыми в древнеегипетских текстах, когда Осирис впервые дал Египту цивилизацию и царей. Они относят его примерно к 10 500 г. до н.э.

Религиозная реформа Эхнатона

Египетские фараоны постоянно вели захватнические войны с целью увеличить своё могущество. Особенно Египет стал усиливаться с началом периода Нового царства. Однако, надо отметить, что конец Среднего царства ознаменовался для Египта периодом небывалых смут, восстаний рабов и бедняков, усилением раздробленности княжеств, а закончился – захватом Египта иноземцамигиксосами.

Упадку Египта конца Среднего царства сопутствовало небывалое классовое расслоение пёстрого египетского населения. Древнейшая рабовладельческая мораль египетской цивилизации строжайшим образом запрещала беднякам посягать на имущество “господ”.

Так, к примеру, в «Поручении гераклеополького царя» говорится о том, что «неразумен тот, кто завидует имуществу другого». Автор этого «Поручения», ярый защитник рабовладельческого строя, с возмущением и презрением отзывается о том бедняке, который мечтает о захвате чужих богатств, говоря: «Ах, если бы я имел!». «Неправеден он!» – восклицает в гневе гераклеопольский царь, в уста которого вложено это «Поручение», сконцентрировавшее в себе всю суть основ “праведности”, заключённой в древнеегипетской рабовладельческой морали. Конечно рабы, желавшие просто узурпировать имущество “богачей” и стать “богатыми” – тоже неправедны. Но откуда знать видному иерарху, что хотели эти рабы? Возможно, что некоторые из них праведность и справедливость видели не узурпации имущества богачей, а в справедливом жизнестрое, ощущение которого всё же не было “вычищено” многостолетним египетским рабством с генетического уровня рабов и сохранилось в эгрегорах (как воспоминание о лучших временах), которые унаследовали рабы от своих общинных предков.

Как бы то ни было, но мораль египетского рабовладения впоследствии вошла и в Библию. Гераклеопольскому царю вторит новозаветный апостол Пётр именем Бога:

1-е Петра 2

18 Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым.

19 Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо.

Так что поддерживать рабовладение во все века от первобытнообщинного строя и до наших дней пытались не только авторитетом царей, фараонов и богов с божествами, но и от имени единого Бога. А составители Нового Завета не постеснялись вставить это в главные каноны исторически сложившегося христианства.

Но вернёмся к Египту конца Среднего царства. Особенно крупное восстание произошло в тот период, когда в Египет из Азии стали постепенно проникать иноземные племена, укрепившиеся в дельте. Острая вспышка классовой борьбы совпадает с медленным проникновением в Египет иноземцев и с завоеванием отдельных частей Египта азиатскими племенами. Ярче всего это период описан в «Поучении Ипувера» (текст Лейденского папируса, хранящийся в Эрмитаже С-Пб). В частности там говорится: «Племена пустыни всюду превращаются в египтян… азиаты становятся опытными в ремесленных производствах дельты».

Опыт многочисленных египетских восстаний рабов и бедняков, захват Египта азиатами-иноземцами и, конечно же, упадок Египта в конце Среднего царства, не могли не повлиять на весь сословно-кастовый строй – от фараона до раба. Нужно было что-то делать, чтобы сохранить Египет… либо сохранить власть фараонов и “жрецов”. Для кого что было предпочтительнее. Видимо не вся высшая знать Египта придерживалась такого мировоззрения, какого придерживался гераклеопольский царь. Тем более, что Египет уже во времена Среднего, а уж тем более Нового царств претендовал на расширение сферы своего влияния – выходящей за границы древнеегипетского государства-цивилизации. А многонациональный состав египетского населения этому только мог способствовать. Дело было «за малым»: по какой концепции вести расширение своих владений. И вот во времена XVIII династии мнения о концепции дальнейшего распространения египетской цивилизации разошлись в верхушке управления Египтом.

Интересно, что волна восстаний рабов и бедняков прокатилась очень широким фронтом. Государственные архивы, учреждения и судебные палаты захватывались восставшими. Документы, фиксировавшие права и привилегии богачей, уничтожались. Острая борьба проникла даже в основную «ячейку рабовладельческого общества» – в патриархальную семью. В Лейденском папирусе говорится: «Человек смотрит на своего сына, как на врага». Ипувер с ужасом пишет о вызове религии и о «неверии в богов». Египет стоял на грани разрушения всей сословно-классовой и главное – духовно-эгрегориальной пирамиды, поддерживающих рабовладельческий строй.

Это состояние развала прежних устоев государства-цивилизации с его борьбой «отцов с сыновьями» и неверием «в богов» очень похоже на Россию времён 1905 – 1918 гг. Когда, пройдя через три революции, Россия погрузилась в братоубийственную Гражданскую войну. «Революционная ситуация» в Египте произошла намного раньше России, однако после неё остался не менее яркий след, чем в России, который нашёл свою персонификацию в личности и религиозной реформе 10 фараона XVIII династии [97]

[Закрыть] в период Нового царства.

Восстания были подавлены. В конце Среднего царства в XVIII в. до н.э. Египет был захвачен гиксосами – иноземными азиатскими племенами. Поздняя историческая традиция объясняет название «гиксосы» как искажение египетского «правители пастухов». В период между Средним и Новым царствами гиксососы захватили значительную часть Египта и правили там около 100 лет. Они стояли на более низкой ступени духовного и хозяйственного развития, чем египтяне.

Египетские фараоны и знать были наказаны лишением власти над толпой на 100 с лишним лет «невежественными» кочевыми азиатами за то, что неправильно отреагировали на восстания рабов и бедноты против рабовладельческого строя[98]

[Закрыть].

Гиксосские цари правили в Египте приблизительно с конца XVIII в. до 1580 г. до н.э. Их власть была не лучше власти фараонов, что и вызвало восстания местного населения. Эти восстания превратились в освободительную борьбу против иноземного господства при фиванском царе Камессу. Камессу принадлежат такие слова: «Я хочу знать к чему мне служит моя сила. Один князь сидит в Аварисе, другой – в Нубии, а я сижу здесь вместе с азиатом и негром. Каждый владеет куском Египта и делит страну со мной вплоть до Мемфиса. Смотри, он уже владеет Шмуном, и никто его не останавливает. Я устремлюсь на него и распорю ему живот. Моё желание – спасти Египет и разбить азиатов».

Камессу нанёс первое крупное поражение азиатам. Окончательную победу над гиксосами одержал один из фиванских царей – Яхмос I, считающийся основоположником XVIII династии. Более того, египетские войска, преследуя гиксосов, проникли в Азию и завоевали ряд нубийских областей, которые до гиксосов находились в руках египетских царей. После чего страна стала объединяться под властью фиванских царей.

Египетские фараоны XVIII династии развили широкую завоевательную политику, воспользовавшись подъёмом Египта, как в военном, так и в хозяйственном отношении. В результате длительных войн была завоёвана вся Сирия вплоть до границ Малой Азии на севере и до большой излучины Ефрата на северо-востоке. Политику систематического и планомерного завоевания Палестины и Сирии вели уже первые преемники Яхмоса I. Особенно отличился фараон Тутмос III. Тутмос III захватил Кадеш в Палестине, одержав крупную победу и проник в Северную Сирию. Таким образом в руках Египта оказался самый крупный мировой узел – перекрёсток всех древних караванных торговых и финансовых путей. Одним из последних крупных удачливых завоевателей XVIII династии был фараон Аменхотеп II (1491 – 1465 гг. до н.э.), который совершил несколько больших военных походов в Сирию и Палестину.

Длительные войны, которые вели фараоны, ослабили Египет. Аменхотеп III (1455 – 1424 гг. до н.э.) вёл мирную внешнюю политику. Поддержка завоеваний предшественников в Азии велась уже не при помощи оружия, а при помощи дипломатии и золота. Египет поддерживал торговые и дипломатические отношения с целым рядом государств Передней Азии. Переговоры велись с помощью специальных послов. Однако, при Аменхотепе III государства передней Азии стали постепенно освобождаться от власти Египта. В это время в восточной части Малой Азии образовалось большое и сильное Хеттское царство. Хеттские цари стремились к расширению своих границ за счёт соседних областей, находившихся под властью Египта. Ослабление египетского влияния в Сирии способствовало продвижению племён хабири в Палестине [99]

[Закрыть] и в Южной Сирии. Эти кочевые племена захватили в свои руки области Палестины, ранее принадлежавшие Египту.

Упадок военного могущества Египта стал ещё более опасным во времена Аменхотепа IV (1424 – 1388 гг. до н.э.) – сына и преемника Аменхотепа III. В связи с этим в Сирии образовался союз сирийских князей, отчасти поддерживаемый хеттами. Население Египта было истощено войнами и не могло больше нести напрасных жертв.

В такой обстановке Аменхотеп IV принял единственно правильное решение: он, отказавшись от захватнической политики, решил опереться на широкие слои населения Египта (а не только на знать и армию). Для этого Аменхотеп IV начал большую религиозную и социальную реформу, которая в перспективе могла бы закончиться упразднением рабства в Египте и принятием единобожия – в идеале веры Богу Творцу и Вседержителю. Этот первый в истории современной цивилизации факт попытки перехода к единобожию мог изменить весь ход последующей мировой истории, если бы он был всецело поддержан и понят в Египте – и вошёл в историю как религиозная реформа Эхнатона. Можно сказать, что в личности Аменхотепа IV и его реформе было выражено первое крупное (государственного масштаба) зафиксированное историей предложение Свыше по смене концепции управление миром. И это предложение было ниспослано именно в то место, где «культурный прогресс» опередил другие регионы мира, в чьих руках был главный торговый, финансовый и дипломатический мировой узел (Палестина) [100]

[Закрыть] и где система рабовладения была наиболее изощрённой, но в то же время и стремление освободиться от рабства в низах общества тоже было не “выхолощено” до конца за много веков.

Основные материальные богатства, накопленные в ходе предшествующих захватнических войн были сосредоточены в основном в руках “богатого” фиванского “жречества”, поддерживающего культ Амона Ра. Вступив на престол, Аменхотеп IV вынужден был сперва опереться на провинциальное “жречество” – на “жречество” Гелиополя и Мемфиса. Именно там со времён глубокой древности сохранился культ гелиопольского бога Ра-Горахте.

Аменхотепа IV не решался сразу нанести удар по фиванским “жрецам” и их культам многобожия под вывеской Амона Ра. Объявив себя первосвященником бога Ра-Горахте, Аменхотеп IV стал строить в Фивах храм этого бога в противовес Амону. На этом этапе уже явно обозначились контуры новой религии – религии солнечного единобожия.

Эти действия Аменхотепа IV вызвали гнев фиванских “жрецов”, которые возглавили оппозицию фараону. В результате Аменхотеп IV вынужден был полностью порвать с “жрецами” Амона. Фараон возглавил гонения на всю систему древнего многобожия во главе с Амоном. Имена богов и Амона уничтожались, уничтожалось и слово «боги» везде, куда доходили веяния новой реформы.

Бросив вызов могучему фиванскому “жречеству”, Аменхотеп IV выдвинул культ единого и верховного солнечного бога Атона, и принял имя Эхнатон. Одновременно с этим Эхнатон покинул Фивы. Он построил новую и роскошную столицу около современной местности Эль-Амарна в просторной котловине, защищённой горами. И назвал столицуАхетатон – горизонт Атона. В тожественных гимнах Атону описаны красота и богатство новой столицы и религии. Эхнатон был носителем богоцентричного мировоззрения, проводил культ единобожия и предложил веру Богу людям. Он внедрил своей властью новую идейно-религиозную систему ценностей, в корне отличную от прежней рабовладельческой. Он попытался трансформировать духовное (эгрегориально-матричное) обеспечение людей, направив его в богоцентричное русло. Но для этого нужно было понимание со стороны достаточно большого слоя людей. Можно было властью фараона быстро изменить политичесскую и религиозную систему государства (3-й приоритет обобщённых средств управления), что и удалось Эхнатону. Но для изменения мировоззрения людей нужно хоть малейшее их желание и большее время, чем было отведено Эхнатону на его правление. Однако, и в сфере мировоззрения (не только в сфере идеологии) он делал всё, что мог. Известны переводы гимнов Атону на русский язык. Вот фрагменты одного из них [101]

[Закрыть]:

«О Атон, живущий, начавший жизнь (…) Ты прекрасен и велик, блестящ (блистающ) и высок над каждой страной, Твои лучи объемлют землю, всё то, что Ты сотворил (…) О Бог единый! Нет другого подобного ему! Ты создал землю по своему желанию, Ты один – людей, всякий крупный и мелкий скот, всё, что на земле, ходящее на ногах, всё, что в вышине летает на своих крыльях (…) Как великолепны твои замыслы, о Владыка вечности! (…) Ты творишь времена, чтобы производить всё сотворённое Тобой».

Это – монотеистическое учение, обретение которого было сопряжено с беспрецендентными для Эхнатона проблемами и трудностями стремления к истине, восприятия её в какой-то форме и выражения её в форме, доступной восприятию его современников.

Нас от Эхнатона отделяют 3300 лет. Коранического «пророка» Мухаммада от Эхнатона отделяют 2000 лет. Нас от Мухаммада – 1300 лет. Перевод гимна Атону, судя по библиографии книги «Во времена Нефертити», был сделан сначала с древнеегипетского на английский, а потом на русский. Перевод Корана – прямой с арабского на русский И.Ю.Крачковского. Но внутренняя ритмика, опорная по отношению к лексическим формам – общая для обоих переводов при явном совпадении общего смысла, несмотря на географическую и хронологическую разобщённость и отсутствие личного знакомства между всеми, причастными к текстам оригиналов и переводов. Откуда это? И что это знаменует, если не единство мирской и неотмирной истории нынешней цивилизации, наследующей многое от Древнего Египта, включая как Откровения Свыше, так и ошибки, и вседозволенность земных иерархий посвящённых. Кораническое величание Бога выглядит так:

«Хвала – Богу, Господу миров, милостивому, милосердному, царю в день суда! (сура 1:1 – 3). Бог – нет божества, кроме Него, живого, сущего; не овладевает Им ни дремота, ни сон; Ему принадлежит то, что в небесах и на земле. Кто заступится перед Ним иначе, как с Его дозволения? Он знает то, что было до них, и то, что будет после них, а они не постигают ничего из Его знания, кроме того, что Он пожелает. Трон Его объемлет небеса и землю и не тяготит Его охрана их, поистине, Он – высокий, великий!» (сура 2:256).

Желание Эхнатона распространить религию единобожия на всех подтверждается тем, что он пытался опираться не на высшую знать, а на средние, свободные (по сравнению с рабами и бедняками) слои населения, которые образовали вокруг фараона новую группу придворного чиновничества. Эти новые вельможи гордились уже не своей родовитостью и знатным происхождением, а милостями фараона, которому они были обязаны своим возвышением. В своих отличительных надписях они подчёркивали преданность новому религиозному учению. Оставалось “опустить” Новую религию в среду рабов и бедноты. Для приданию всеобщности религии в крупнейших городах Египта, где были сильны культы многобожия, Эхнатон построил храмы Атону.

Для перехвата старых эгрегориальных культов и интеграции их на первых этапах в единый эгрегориальный культ Атона нужна была новая система храмов. Изменение же мировоззрения людей – следующая стадия – после того, как люди были бы “отключены” от старых эгрегориально-мистерических культов, восходящих к Амону, и поверили бы новому единому богу. Сначала новая вера – потом её содержание – потом изменение мировоззрения людей. По этому пути шёл Эхнатон.

Мало этого, религиозная реформа могла выйти далеко за пределы Египта. Храмы были крупнейшими центрами культурного влияния – культурного сотрудничества. Религиозная проповедь могла быть использована египетской властью для укрепления культурного и политического влияния Египта в соседних странах. Тем более, что ко временам Эхнатона Египет сильно укрепился во многих близлежащих регионах, и в первую очередь в Сирии и Палестине. И эту власть можно было удержать религиозными средствами, более близкими к толпе, чем старые культы. Так культ Атона нашёл своё распространение в Нубии, где ещё во времена Аменхотепа III был основан новый город ниже третьего порога, получивший название Гем-Атон. Подобного рода религиозные центры могли были стать источниками распространения новой религии вне Египта.

Содержательно новая религия отличалась в главном. Новый единый бог Эхнатона не был ни в облике человека, ни в других каких-либо известных людям обликах. Он был надмирной реальностью и не имел земных качеств. Качества нового бога Атона очень близки ко многим (но не ко всем) качествам Всевышнего, которые можно найти в Коране. Каким был Атон хорошо описано в книге З.Косидовского [102]

[Закрыть] (выделено жирным нами):

«Согласно учению фараона Атон не был одним из богов многочисленной плеяды, а был единственным во Вселенной божеством, безличным, невидимым – силой, которая создала солнце и является источником всего, что живёт и растёт на земле.

До сих пор боги в Египте представлялись как человеческие существа, правда, обладающие бессмертием, но не лишённые всех человеческих слабостей. Это были силы, вызывающие страх, мстительные и капризные, которых всё время нужно было ублажать кровавыми жертвоприношениями.

Необычайная новизна учения Аменхотепа IV состояла в том, что Атон не имел уже земных качеств. Его почитали как милосердного отца всего человечества, присутствие его следовало искать не в грохоте сражений или кровавых жертвах, а в красоте природы, среди цветов, деревьев, птиц. Атон стал «богом любви», который воскрешает ребёнка в утробе матери и утешит его, чтобы он не плакал. “Я наполню обе земли Египта своею любовью” – гласит один из хвалебных гимнов. Это была религия, проникнутая радостью и любовью к жизни. Её сторонники не дрожали в суеверном страхе перед Атоном, а с благодарностью пели: “Вся земля празднует и радуется тебе.” (…)

Поразительно то, что Аменхотеп IV создал монотеистическую религию не имея никакого исторического образца, на который бы он мог опираться [103]

[Закрыть]. (…) Моисей говорит, что он научился «мудрости Египта» в Гелиополе, поэтому не исключено, что между еврейской религией и культом Атона существует некоторое родство [104]

[Закрыть]».

Это значит что Эхнатона можно считать первым (либо одним из первых), кто проводил волю Всевышнего на земле в этой цивилизации. Он сам для себя принял миссию посланника, а Бог его поддержал. Мало того, в ходе реформы фараон не только проповедовал единство всех перед Богом, но и начал законодательно проводить это единство в жизнь. На подконтрольных ему территориях Египта он вводил своды законов, в которых можно увидеть своеобразную общественную собственность на землю и средства производства. Он признавал за людьми:

· что все люди, при всём различии в их физическом, интеллектуальном, психическом развитии, в их образовании, знаниях, навыках, всегда и везде по их предназначению в Предопределении Свыше на нынешнем этапе истории, когда происходит становление культуры будущей человечности – Посланники Всевышнего Бога один к другому и наместники Божии на Земле;

· что люди уклоняются от миссий наместничества и посланничества только под воздействием разнородных страхов, включая и ничем не оправданный страх перед Богом; но не эти наваждения страхов, а собственная трусость глушит в людях совесть и стыд, вследствие чего они и не приемлют Правды-Истины, которую Бог даёт каждому непосредственно в его внутренний мир через совесть, через обращения к ним других людей, через произведения и памятники общей всем культуры;

· что Бог ни от кого не отступился и не отступится, и никого и никогда не обделяет Своим вниманием, заботой и милостью, но из трусости, подчинившись наваждениям страхов, люди предпочитают отказываться от Его внимания и заботы в отношении них.

В пользу этих доводов говорит ещё один факт: Эхнатон отказался от титула бога. К концу царствования Эхнатона компонент «бог» в иероглифике перестал употребляться по отношению к самому фараону и солнцу (Амону-Ра). Для легитимных иерархий Египта отождествление в неразделяемой смеси или хотя бы неразрывность ранее перечисленных понятий – основное требование к культурам обществ, находящихся под гнётом их паразитизма и рабовладения.