Текст книги "Миссия доктора Гундлаха"

Автор книги: Вольфганг Шрайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16

Для Гертеля они приобрели костариканский, а для Гундлаха французский паспорта. Еще купили кобуру с ремнями – пистолет лучше держать под мышкой, здесь не любят, когда что-то оттопыривается из-под пиджака.

Вернувшись в отель, Гундлах быстро поднялся к себе на этаж и уже издали заметил, что дверь в его номер была приоткрыта. Он чуть помедлил и резким движением распахнул створки. Меньше всего он ожидал увидеть то, что увидел,– на диване лежал Пинеро, который при его появлении поднялся.

– Что с вами, мистер Гундлах? У вас такой угнетенный вид. Полковник Махано тоже не в силах помочь вам?

– Вы за мной следили?

– В этом не было никакой необходимости. Нам обо всем сообщил шеф полиции. Знаете что, Гундлах, вы мне нравитесь. Мне вообще по душе крепкие парни! И, честно признаюсь, я радовался, глядя на вас, когда вы отняли деньги у моего приятеля Хилэри. Но видите – он взял реванш.

Гундлах сел от него подальше, чтобы успеть в случае надобности выхватить пистолет. Визит Пинеро ничего хорошего не предвещал.

– Что вам угодно?

– Сказать, например, что мне по душе ваш деловой стиль. Вы человек стойкий и предприимчивый. Но беда ваша в том, что вы не разобрались в ситуации. Вы решили поохотиться там, где егери – мы. И поэтому подставить вам ногу труда не составило. Не огорчайтесь чрезмерно, Гундлах, и забудьте об этом! Бизнес есть бизнес. Против вас лично мы ничего не имеем.

Может быть, так оно и есть. Гундлах никогда не воспринимал удары судьбы обостренно. Вполне вероятно, что детективам до него самого дела нет, хотя он и обошелся с ними не слишком вежливо: нарушил границу запретной зоны, выбил их из седла. Все американцы верят в «принцип домино»: упадет один камень, рухнут и остальные.

– Вы сели в лужу, но мы не дадим пропасть такому человеку, как вы. Такие люди всегда нужны.

– Что же вы хотите?

– Там, во встроенном шкафу, ваши сумки. Мы хотим, чтобы вы передали деньги по назначению.

Гумдлах открыл дверцу шкафа и увидел сумки, полные денег. У него перехватило дыхание.

– Мистер Сейтц поостерегся бы дать вам вторично такую сумму. Мы не столь щепетильны, мы вам доверяем. Но скажу откровенно: настоящих денег в сумках мало. Только пачки сверху. И верхние купюры в остальных. Стоп, не касайтесь их руками, иначе на несколько дней ваши пальцы останутся темно-синими; мы, разумеется, обработали деньги специальным составом. Кроме того, стоит открыть сумку, как начинает работать мини-передатчик... Видите, я играю с открытыми картами.

Гундлах промолчал. Продумано все до мелочей, ничего не скажешь. Он представляет интерес, поскольку имеет контакт с похитителями. Вот и прислали к нему Пинеро с его будто приклеенной улыбкой... Он и сам вряд ли придумал бы что-то похитрее. Только на этот раз он на их удочку не клюнет. Ему пришла в голову неожиданная мысль.

– Меня беспокоит судьба заложника. Что ждет Дорпмюллера в случае неудачи?

– Мы схватим бандитов и освободим его. Такие операции нам уже дважды удавались, можете на нас положиться. Мы предлагаем вам на первый случай десять тысяч. Пять сразу, пять после операции.– Пинеро отсчитал пятьдесят стодолларовых купюр; вполне возможно, они из предназначавшейся для выкупа Дорпмюллера суммы.– Пять тысяч чистоганом, неплохо, а? Другие на нашем месте не предложили бы вам и пяти зубочисток.

– Вы действительно уверены в удачном исходе дела?

– Не сомневаюсь ни капли. Однако я все же предпочел бы, чтобы вы и после этого остались у нас. Тогда ваш талант... Поймите, надо положить конец хаосу в стране! Мы хотим перекрыть канал, по которому поступают к бандитам деньги. Помочь нам в таком деле честно и благородно.

– Не забудьте потом прислать мне на могилу красивый венок.

– Глупости! Ничего с вами не случится! Пока они откроют ваши сумки, вы будете в трех милях от них. Кроме того, мы вас прикроем.

Гундлах некоторое время размышлял, потом сказал:

– Хорошо. Я поеду на той же машине, что и обычно. С Гертелем за рулем. Надо, чтобы все выглядело как всегда. Так будет убедительнее.

– Пожалуй... Перемены в декорациях могут их насторожить.

– Господину Гертелю вам придется уплатить отдельно. Он мой друг и рискует наравне со мной. Ему причитается та же сумма, что и мне.

Задребезжали стекла, гостиница задрожала, как несколько часов назад дворец Махано. Погас свет.

– Бомбы?—спросил Гундлах.

– Нет, землетрясение. Оно бывает тут два раза в году, в начале и в конце сезона дождей. Говорят, это как-то связано с озером Илопанго...

Пинеро прошелся по комнате, щелкая зажигалкой. Его тень прыгала по стенам, словно хищный зверь метался.

– Сезон дождей официально закончился, мистер Гундлах. И теперь нас ждут шесть месяцев солнечной погоды. Ну, чем не хорошее предзнаменование для нас обоих?

Только успел Пинеро уйти, как призывно зазвучал звонок телефона. Звукотехникам ИТТ (ИТТ – «Интернейшнл телефон энд телеграф компании – крупнейший американский концерн), снабжавшей весь континент своими аппаратами, удалось подобрать звонок мелодичный и приятный, тебя словно бы просили снять трубку, чтобы сообщить хорошие новости, У аппарата был Сейтц. Вот так хорошие новости!

– Господин Гундлах, я три раза звонил вам и не застал! Напомню строжайшее предписание торгового советника Вальмана: из номера не выходить.

– Я был на приеме у президента.

– Что это значит? У какого президента?

– У президента республики.

– Что, что? Зачем?

– Чтобы сообщить о грабеже. Меня сопровождал господин Гертель. Было высказано глубокое сожаление по поводу случившегося, обещана помощь. Или вы всерьез решили, будто мы смирились с тем, что пытаются так опозорить наши имена? Ну а после возвращения из президентского дворца ко мне явился представитель фирмы Уорд, Уэбстер и Уиллоби...– Гундлах на секунду остановился, чтобы перевести дух. Сейтц тоже ошеломленно молчал.– Мне предложено поступить к ним на службу. Агентство заинтересовано в моем сотрудничестве; о подробностях пока умолчу. И знаете, я согласился.

– Но вы не имеете на это никакого права, пока не расторгнут ваш договор с РИАГ!

– Не вы ли послали телекс с предложением уволить меня? Не вы ли устроили так, что у меня отняли паспорт и кредитную карточку в придачу? И это после шести лет беспорочной и верной службы! Я глубоко разочарован. Не думаю, чтобы я заслуживал такое к себе отношение... Как не убежден, что вы намерены оплатить мой гостиничный счет. А раз я не собираюсь изменять своей привычке есть трижды в день, мне приходится присматривать себе другую работу.

– В течение ближайших часов вы не имеете права выходить из номера! Дирекция решит, как с вами быть. Буквально через пятнадцать минут начнется специальное совещание, на котором будут присутствовать господа Лупп, Винтер и Зеринг...

– Послушайте! Агентство предложило мне аванс в пять тысяч долларов. Это куда больше, чем я зарабатываю в месяц, хотя они делают вид, будто не сомневаются в моей причастности к краже миллионов. Укради их я, стоило ли зариться на такую мелочь? Подумайте об этом на досуге, а в правление сообщите, что я по-прежнему занят делом Дорпмюллера, но не в компании с вами! Спасибо за интерес к моей персоне, господин Сейтц. Пожелаю вам спокойной ночи.

Гундлах положил трубку. Перепалка несколько оживила его. Ну и показал же он этому Сейтцу! Он с удовольствием выложил бы все факты, но вдруг их разговор прослушивают? Пинеро долго пробыл в номере один, и он мог где-нибудь пристроить «клопа». По долгу службы, так сказать, а не из личной неприязни к Гундлаху.

Вечером из ближайшего кафетерия Гундлах позвонил Гертелю. Они встретились в небольшом ресторанчике на площади между «Камино Реал» и «Бруно-отель», где жил Гертель. Обьясняя, как обстоят дела, Гундлах передал ему пачку стодолларовых купюр. Гертель деньги взял, но было заметно, что он напуган,

– Лучше бы не надо, Ганс... Как только обман обнаружится, они нас пристрелят без всякой жалости, и Дорпмюллера тоже... Знаешь, что мне это напоминает? Две банды сражаются, а мы между ними с одним пистолетом на двоих.

– Что ж, похоже на правду. А пока, будь добр, принеси телефонную книгу, Петер. Если повезет, мы узнаем один телефон.

– Чей?

– Архитектора Глэдис Ортеги. Она живет легально, и, значит, найти ее можно.

Гертель взял со стойки бара невероятно растрепанную телефонную книгу. В этом городе с миллионным населением проживало несколько десятков человек по фамилии Ортега, и среди них «Ортега Мигель, архитектор», но женщины по имени Глэдис Ортега они не обнаружили. Гундлах подумал, что, возможно, Мигель Ортега – ее муж. Но Гертель покачал головой: в Латинской Америке замужняя женщина продолжает носить свою девичью фамилию, поэтому у супругов они разные, а дети получают как бы двойную фамилию, и отца и матери, что в третьем поколении опять меняется – по той же причине... Он нервничал и был поэтому столь многословным.

– Все равно попробуем.– Гундлах выписал номер телефона.– Знать-то они друг друга могут.

В половине девятого они вышли из ресторана и спустились по ступенькам, освещенным неоновым светом, в подвальчик. Бар назывался «Лагуна верде». Он был пуст, и хозяин ставил уже стулья на столики. Гундлах спросил американского виски, сел со стаканчиком к телефону, а Гертель включил за его спиной музыкальный автомат. Им повезло, снял трубку сам Мигель Ортега. Он действительно знал свою однофамилицу и коллегу, но не желал ни номера телефона сообщить, ни адреса назвать.

– С кем я говорю?

– Я архитектор из Страсбурга,– ответил Гундлах по-французски.

Местная интеллигенция из иностранных языков отдавала предпочтение именно французскому. Возникла пауза. Назвавшись французом, тем более из Эльзаса, где говорят с жестким акцентом, Гундлах мало чем рисковал: он говорил по-французски с элегантностью и знанием тонких нюансов.

– Вы приехали к нам как архитектор? – спросил наконец Ортега.

– Как турист, месье. Но я также член комиссии по гражданским правам...

Это оказалось доводом убедительным. Номера телефона Ортега так и не дал, спросил, как позвонить Гундлаху, и пообещал вскорости перезвонить.

– Прошу вас, не заставляйте меня долго ждать. По известным причинам я говорю не из отеля, а из бара, откуда мне скоро пора уходить. Вы понимаете...– Он положил трубку.

Оба посмотрели на часы. Без двадцати девять. Такси не вызовешь. Машина Гертеля стоит за углом, лучше сразу поехать в отель и переночевать там вместе.

Минут через пять зазвонил телефон. Голос был, несомненно, ее. Гундлах представился как Жан Рокемон, паспорт на это имя достал ему Гертель.

– Вы... прибыли из... Франции? – По-французски она говорила неуверенно, подыскивая слова.– О чем вы... хотели... со мной поговорить?

– По важному и отнюдь не личному делу. Не могли бы мы встретиться завтра, по возможности рано утром?

– Где вы остановились?

– В «Шератоне». Но я не уверен, что сегодня успею туда. Удобно вам в пять тридцать утра? Я ведь не знаю, далеко ли вам добираться до центра.

– В такое время у нас почти ночь, месье. Темно... Давайте встретимся без четверти шесть. В небольшом парке между «Шератоном» и базаром. Там есть фонтан с мраморной статуей Аполлона...

– Хорошо. Буду ждать вас на ближайшей скамейке. Извините, я вынужден прервать разговор, бар закрывают. До свидания!

Без восьми девять. На улице ни души.

– Успеть бы, Ганс! Лишь бы с машиной ничего не стряслось!

– Спокойно, спокойно. Не забывай о письме Махано.

– Жилет из «кевлара» меня устроил бы больше. Когда стреляют без предупреждения, бумага – плохая защита.

Они промчались по улицам на предельной скорости, нарушив правила движения, бросили машину у самого въезда на стоянку и ровно в девять вбежали в гостиницу.

– Ох, господа, господа,– сокрушенно проговорил портье.

Из холла Гундлах позвонил в «Шератон» и заказал на имя Жана Рокемона номер с видом на вулкан. Добавил, что из-за комендантского часа он сегодня не приедет, будет завтра в шесть утра.

– Не забывай о «клопах»,– объяснил свою торопливость Гундлах, когда они поднимались в лифте.– И отключись на время! Мы сразу ляжем. Нужно хорошенько выспаться после такого дня.

Гундлах почти не сомневался, что все пройдет отлично. Этот шаг, думал он, позволит и жизнь сохранить, и уважение к себе. Отныне он больше не пешка на шахматной доске. Теперь ход за ним, и какой ход!

Гертель заворочался на диване.

– Послушай, Ганс! А мы с тобой ничего, подходящая пара!

– Ну еще бы! Как Дон Кихот и Санчо Панса.

Часть вторая

Глава 1

По пути а парк Гундлах вдруг задумался о том, чем он жил в последние годы, что сегодня представляет собой? На первый взгляд у него все в порядке: приятная внешность, одет обычно с иголочки – как сейчас, в элегантном сером костюме и голубой рубашке, хорошо оттеняющей загорелое лицо. Предприимчив, полон сил и энергии, добивается своей цели в жизни, делает карьеру.

Но верен ли этот первый, поверхностный взгляд? Школа, университет, публикации в левой и либеральной печати, студенческие волнения, за которые долго потом пришлось расплачиваться,– та его не вполне осознанная жизнь осталась позади. Получив тему диссертации и виды на хорошее место в РИАГ, он успокоился. «Спасался бегством» – так это надо назвать. Последние шесть лет он работал, не получая ни удовольствия, ни удовлетворения, ради одной только карьеры; он стал деятельным, но перестал быть творческим человеком. Его постепенно продвигали по служебной лестнице, ему доверяли. Что еще? Да, девушки вроде Франциски, которая снималась для модных журналов...

И вот все рухнуло... Концерн, где он с таким трудом пробивался наверх и надеялся расправить крылья, оттолкнул его, стоило произойти катастрофе, которая в здешних условиях могла случиться с каждым... Ну и черт с ними, хорошо даже, что это произошло. Начнем сначала! Да, очень похоже на то. Возможность изменить свою судьбу – а ведь он пусть и несмело, но мечтал об этом!

Гундлах подошел к небольшому парку, полный новых идей. Сумерки. Фонари еще горят и кажутся желтыми одуванчиками на длинных стеблях, со стороны моря веет бриз. Смога нет – машин на улицах почти не видно. Парк был устроен по итальянскому образцу: цветники, клумбы, средиземноморские декоративные растения и псевдо-античные обелиски, вазы и детские фигурки, сработанные из чего-то вроде римского ракушечника. Но никакой статуи Аполлона, ни фонтана здесь нет. Он что, не в тот парк попал? Пять часов пятьдесят минут. Где же она? В парке ни души. В самом центре он обнаружил статую Фортуны, из бронзового рога которой и бил, наверное, фонтан, когда включали воду. Мадам Ортега ошиблась, перепутав богиню счастья с богом поэзии; странно все же, а еще архитектор!

Он сел на скамейку возле фонтана.

На фоне светлеющего неба фонари поблекли, защелкали и запели птицы. Новый день вставал, казалось, из-за холмов слева от аэропорта. Крыши домов там окрасились в нежно-зеленый и розовый тона – цвета надежды.

Глава 2

Без двух минут шесть у верхнего въезда в парк сверкнула машина. Гундлаху показалось, что это тот самый желтый «дацун», который преследовал их в день приезда. Машина не остановилась, проехала мимо и исчезла за деревьями – видимо, объезжают парк, желая убедиться, что нет западни. Потом они остановились. Гундлах слышал, как открыли и мягко закрыли дверцу.

По асфальтированной дорожке, пересекавшей парк по диагонали, застучали женские каблуки – так ходят длинноногие женщины, когда не торопятся. Глэдис Ортега обошла вокруг фонтана; сегодня на ней было не платье, а песочного цвета костюм, в руках сумочка и перчатки. Может быть, это правила конспирации заставляют ее столь тщательно следить за своей внешностью, но как она держится, как элегантна! Он поднялся ей навстречу.

Глэдис Ортега остановилась у статуи, словно окаменев.

– Вы?.. Что это значит?

Пришлось объяснять трюк, без помощи которого, как он выразился, им вряд ли удалось бы встретиться. Она явно испытывала замешательство, и это Гундлаху даже понравилось. При первой встрече превосходство было на ее стороне, теперь они поменялись ролями. Где ее былая неуязвимость! Она ранима, и тем симпатичнее ему как женщина. Она не только опоздала, ей свойственно ошибаться – приняла же одну статую за другую – на лету она тоже не все схватывает.

– Вы напрасно боитесь меня. Разве я вас выдал в приходском доме? Сделать это там было бы проще простого... Я хочу предостеречь вас. Меня самого одурачили, и деньги, весь выкуп, украдены. А теперь они пожелали, чтобы я вдобавок ко всему сыграл роль подсадной утки.

– Кто «они»?

– Уорд, Уэбстер и Уиллоби. Господа Пинеро и Хилэри.

Гундлах объяснил ей, что произошло вчера.

– Мы не зря требовали, чтобы вы отказались от услуг агентства. Если вы говорите правду, пострадали вы как раз по этой причине. А теперь решили нас предупредить? Странный поворот событий.

– Дорпмюллер... Я беспокоюсь о нем... У меня нет денег, чтобы выкупить его. Но благодаря мне вы избежите кровавых жертв. Я считаю, что сказанное вам стоит дороже выкупа.

И все же Гундлах недооценил Глэдис Ортегу. Справившись с первым испугом, она мыслила опять четко, проявляла завидную непреклонность. И сразу перешла к нападению: это, по ее словам, в Гундлахе говорит уязвленное самолюбие, а может быть, и корысть. Все это она выложила резко и насмешливо.

Гундлах представил, каково было архиепископу выслушивать ее обвинения,– примерно как ему сейчас. Ее издевка, высокомерная и несправедливая, отозвалась в нем с такой болью, что у него вырвалось:

– Пожалуйста, возьмите меня вместо Дорпмюллера!

– Вас вместо Дорпмюллера?

– Именно так. Схватите меня, когда я приеду с деньгами. Сумки не трогайте.

– Сколько же за вас дадут? – сухо спросила она.

– Может быть, поменьше.

– Тогда это не предмет для разговора.

Они молча прошли по террасе, балюстрада которой была украшена «путти», парными детскими фигурками; эти дети скорее дрались, чем играли. «Любовь, смешанная с ненавистью, вот что у нас может получиться, если меня когда-нибудь потянет к ней»,– подумал Гундлах.

– Позвольте мне с вашим мнением не согласиться.– Это выражение он употреблял, когда заходил в тупик важный разговор.– Независимо от того, как фирма сейчас относится ко мне, моя добровольная жертва в пользу Дорпмюллера не оставит ей никакого выхода.

Движением руки Глэдис прервала Гундлаха, словно отметая все его доводы, и остановилась в раздумье.

– Вы просто хотите отомстить янки, я угадала?

– Да, – не задумываясь, ответил он.

Гундлах видел сейчас ее лицо, большие темные глаза и, прежде чем она ответила, понял, что попал в цель.

– Хорошо. Но меня многое смущает. Прошу вас, вернитесь в отель и ждите звонка. Мы свяжемся с вами, следуйте нашим указаниям неукоснительно... А пока спасибо.

Она подала на прощание Гундлаху руку и направилась к «дацуну». Когда дверца за ней захлопнулась, он понял свою ошибку. Незачем было предлагать себя в обмен на Дорпмюллера. Она не могла принять его слова на веру: а вдруг все это лишь маскировка какого-то коварного плана? Сейчас они, конечно, обсуждали, не провокатор ли он.

Машина исчезла. Гундлах вошел в гостиницу с поникшей головой. Как трудно разобраться в том, что творится вокруг! Идет настоящая подпольная война, и он оказался между лагерями воюющих! После второй встречи с этой женщиной он дал себе слово в чужую борьбу не вмешиваться... И вот это оказалось невозможным.

Глава 3

У самого отеля Гундлах заметил одну деталь, которую упустил час назад, выходя из «Камино Реал». Машину, оставленную им вчера вопреки правилам у самого въезда на стоянку, переставили на другое место. Поднявшись в номер, спросил Гертеля, не он ли ее перегнал. Оказалось, что нет, Гертель едва успел позавтракать. В чем же дело?

Запасные ключи есть в бюро РИАГ

Но наводить там справки опасно, того и гляди отнимут машину. Есть две возможности: либо это «ход» людей из желтого «дацуна», либо парней Пинеро. Гундлах остановился на Пинеро. Дойдя в своих размышлениях до этой точки, он ощутил, как забилось сердце. Показалось, что погружается в трясину и скоро уйдет в нее с головой. Возникло желание уложить чемоданы и бежать прочь из Сан-Сальвадора. Но тут зазвонил телефон. Голос Глэдис, довольно резкий:

– Вы готовы? Поезжайте в отель «Президент Хиатт». Попросите портье соединить с сеньором Дельгадо!

Она тут же положила трубку.

Глава 4

– Господин Дельгадо только что уехал,– сообщил ему портье.– Весьма сожалею, сеньор.

– Он ничего для меня не оставил? Моя фамилия Гундлах.

– Дельгадо ничего не оставил, но три минуты назад передо мной стоял господин, назвавшийся вашим другом, сэр. Вот его записка.

Портье нагнулся и достал откуда-то смятый листок бумаги. Текст был написан по-английски: «Мистер Гундлах, советую вам утром в воскресенье съездить в Сонсонате, это старинный, с четырехсотлетней историей, город километрах в сорока отсюда на запад. Стоит осмотреть собор, купол которого покрыт белым фарфором. Когда съедете с Панамериканской дороги, сбавьте скорость, возможно, я нагоню вас. Если же нет, найду вас в отеле «Режис» в Сонсонате. Партизан там нет. Искренне ваш Мануэл Дельгадо».

Гундлах сунул записку в карман, поблагодарил и ушел. Он чувствовал на своем лице дуновение холодного ветра. Пинеро опять опередил его!

– Поедем по Панамериканской,– подумав, сказал он Гертелю и сел в машину.

– Слава богу,– вздохнул с облегчением Гертель.– Я думал, снова по дороге номер пять...

Никто их не преследовал. Да и зачем? Кому надо, те знают, где они. Остановились у бензоколонки, заправились. Гундлах купил несколько бутылок кока-колы, открыл одну и протянул Гертелю.

– Дельгадо пишет, чтобы мы отсюда ехали помедленнее.

Гертель пил прямо из горлышка, ведя машину на малой скорости. Гундлаху снова сделалось не по себе: он явственно ощутил, что все больше превращается в мишень для обеих сторон. Это же ясно – на месте передачи денег партизаны устроят засаду. Их боевой группе будет легко справиться с псевдо-полицейскими Пинеро. У друзей мадам Ортеги было достаточно времени все подготовить.

– Между прочим, Дельгадо ошибается,– услышал он голос Гертеля.– Пониже озера Ицалько мы все-таки проедем через район, который контролируют повстанцы. Где вулканы, там и партизаны,– улыбнулся он.– И, заметь, мы опять едем в сторону одной из бывших строек нашей фирмы. За Сонсонате будет Акаютла, где мы переоборудовали порт, теперь он самый современный в стране...

Гундлах вяло улыбнулся. Он думал о другом... Что, если Пинеро догадался, какую игру они с Гертелем затеяли? Ведь кто-то переставил их машину на стоянке, кто-то предупредил их появление в отеле «Президент Хиатт»». Значит, этот кто-то прослушивал его телефонные переговоры.

У Гундлаха от этих мыслей пересохло во рту, он сунул руку под сиденье, куда положил бутылки кока-колы, и пальцы его коснулись чего-то липкого. Комок взрывчатки! Весом в полкило – точно такой же серой пластиковой взрывчатки, как тогда в багажнике. Из нее выступал короткий проводок. Пройдя пальцами вдоль проводка, Гундлах наткнулся на цилиндрическую капсулу величиной с наперсток. Взрыватель! Теперь все ясно – Пинеро их раскусил, игра окончена!

– Останови! – крикнул он. – Взрывчатка!

– Выбрось ее, – беспечно сказал Гертель, не заметивший взрывателя, потому что не спускал глаз с дороги.

Они подъезжали к мосту, и тут же их обогнал «шевроле»», в котором сидело человек пять.

Гундлах бросил свою находку в реку.

– Останови же, тебе говорю,– там может быть еще!..

Но Гертель не решился остановиться на мосту, опасностью он как-то не проникся. Гундлах перегнулся к нему, выхватил ключ зажигания, потянул за ручной тормоз. Мотор заглох как раз на выезде с моста.

– Не нервничай так,– сказал Гертель.

Позади них затормозил «рэнжровер»» английского производства, из окна высунулся шофер-сальвадорец.

– Что случилось? – крикнул он.– Вам помочь?

Гундлах вышел из машины, силясь сообразить, что происходит. «Рэнжровер» битком набит, в нем одни мужчины, как будто на рыбную ловлю собрались – на крыше удочки.

– Что-то с маслопроводом,– сказал он, желая выиграть время.– У вас масла не найдется?

– Нет, но можем взять на буксир. Бензоколонка недалеко отсюда...

На буксир? Гундлах понял, что его беспокоит еще: довольно продолжительное время нет никакого встречного движения, будто дорога впереди перекрыта. Господи! Только бы вытащить Гертеля из машины – и тут же обратно, пешком или на автобусе, в Сан-Сальвадор! И поставить крест на этой истории, выпутаться из нее, уцелеть!

В эту секунду перед ним, как показалось, прямо из реки вырос фонтан воды высотой в несколько метров, обдал брызгами мост. Гундлах услышал звук оглушительного взрыва, инстинктивно повернулся и ощутил резкую боль в спине под лопаткой. Их машина горела, и он побежал к ней. Значит, там действительно оказалась вторая мина! В коленях появилась необъяснимая слабость, ему лишь казалось, что он бежит, в действительности он с трудом сделал несколько шагов– на это ушли все силы,– он двигался как в страшном сне. Потом кто-то схватил его сзади, потащил обратно, подальше от обжигающих языков пламени, и втолкнул в «рэнжровер».

– Его нужно спасти...– Что-то горячее наполнило рот Гундлаха. Он сплюнул, провел рукой по губам – на ладони оказалась кровавая пена. «Рэнжровер» круто объехал полыхавшую машину и помчался прямиком по направлению к одному из вулканов.

– Что спасать? – еще услышал Гундлах чей-то гортанный голос.– Разве вы не видели; ноги вашего друга лежали на шоссе! Его разорвало на куски!