Текст книги "Маленький человек на большом пути"

Автор книги: Вольдемар Бранк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ПЛОТ

На деревьях распустились листья – мелкие зеленые бархатные ушки. Цвели яблони и вишни. Очнулись от зимней спячки, зажужжали пчелы, понеслись, неслышно размахивая крылышками, первые бабочки. Земля заговорила голосом цветов и трав. По небу плыли весенние облака, и вот уже всю нашу округу сотрясли первые раскаты грома.

– Теперь можно сидеть на земле и купаться в озере, – радостно объявил Август после грозы.

– А знаешь, что мы решили? Сделать плот! – выпалил брат.

Августу понравилось:

– Здорово! Переплывем на остров, корабль в камыши, сами поглубже в заросли – и удить. А рыбак пусть шлет нам с берега воздушные поцелуи!..

Только вот из чего делать плот?

Правда, кое-что у нас уже было. На дороге, у берега озера, мы с братом обнаружили как-то здоровенный обломок старого телеграфного столба – это и натолкнуло нас на мысль о плоте. Находку укатили с дороги и спрятали в камышах. Но на одном обломке далеко не проплыть.

– Достанем! – Август уже загорелся нашей идеей. – Дедушку спрошу, может, он чем-нибудь подсобит. И еще… На большом лугу через канавы проложены мостки – знаете? Там, где одна доска, оттуда, понятное дело, ничего не возьмешь. Ну, а там, где две или три рядышком, – почему бы по одной штучке не занять?

– Занять – это можно, – тут же согласились мы.

– Вот завтра и начнем! – Наш друг не терпел оттяжек. – Побегу поищу гвозди подлиннее…

На следующий день мне повстречался Сипол – что-то давно его не было видно. Оказывается, он нанялся на работу – в помещичьем саду ставят новый забор.

Рассказал Сиполу про наш плот. И тут он подал неплохой совет:

– Приходите к нам, поможете доски приколачивать. Смотришь, мастер раздобрится и отдаст вам парочку старых столбов…

Рано утром мы трое уже прохаживались возле помещичьего сада. Сад ухоженный, большой, с одного конца другого не видно.

За оградой так бурно и пышно цвели яблони, что деревца казались белыми облачками, опустившимися с небес. А вот вишня уже отцвела, большая часть цветов опала, вокруг деревьев словно снегом припорошило.

Пока никто из рабочих еще не подошел, мы осмотрели несколько вырытых старых столбов – стоит ли ради них целый день трудиться?

Оказалось, стоит. Август нахваливал:

– Да нам два таких столба – и плыви до самой до Америки!

Солнце поднялось над лесом и залило все деревья расплавленным золотом своих лучей. Неповторимый аромат весны, дразня и будоража, наплывал отовсюду.

Мы присели на новые столбы, которые предстояло вкопать в землю. Ошкуренные, белые, они лежали рядами вдоль дороги. Из свежих трещин сочилась смола, и на солнце казалось, что столбы обмазаны медом – так и манило провести пальцем и облизать.

– Вон Сипол идет! – кивнул брат. Уже издали было видно, как расплылось в широкой улыбке круглое красное лицо нашего приятеля.

– Так рано, а они уже здесь!.. Проклятый латышский маленький босяк! Ви хотель брать мой бальк и на мой бальк мой озер ловить мой рыб! – Сипол искусно подражал ломаной латышской речи управляющего баронским имением.

– Это есть верно, благородный господин. – Август со смехом отвечал ему на таком же ломаном языке. – Мы хотим твой рыб класть в наш брюх.

Вскоре пришел и мастер с тремя рабочими. Мы поздоровались очень вежливо и предложили свою помощь. В качестве же вознаграждения смиренно попросили два старых столба.

Мастер удивился:

– Зачем они вам, ребята?

Этот вопрос мы предвидели и поэтому заранее условились, как отвечать:

– Хотим сделать турник.

– Что ж, поработайте, если желаете. А вот насчет столбов… Дать я вам их не дам, не мои они, не имею такого права. Ну, а если их отсюда кто возьмет – ничего я не слышал и не видел.

Этого нам было предостаточно. Довольные, приступили к работе. Поначалу все больше совали в рот облепленные смолой пальцы: молоток чаще ударял по ним, чем по шляпкам гвоздей. Но все это ничего не значащая ерунда по сравнению с тем, что у нас теперь будет свой плот!

Работу закончили в сумерках. Стоит ли говорить, что столбы покрепче были уже облюбованы заранее. Мастер с рабочими ушли, а мы остались складывать разбросанные доски: надо же было придумать какую-то причину, чтобы задержаться. Сипол тоже остался с нами. Столбы надо унести Сразу, а это можно сделать лишь вчетвером.

Когда вечерние тени плотно укутали сад, мы, поднатужившись, взвалили столбы на плечи. Дорогу выбрали самую пустынную и тихую. И все же никак нельзя было миновать людской – дома, где жила баронская челядь. Это сильно беспокоило – а ну как встретится кто-либо из людей помещика?

Сипол шел впереди, он нас успокаивал:

– Не бойтесь, я-то любому отвечу!

Нести было трудно. Столб давил плечи, от напряжения ныла шея. По лицу у меня лил пот, ноги подкашивались. А что делать? Не бросать ведь на землю. Это не просто подгнивший столб – наш будущий плот!

Возле людской произошла неприятная встреча. Сам староста!

– Куда, ребята, тащите столбы? Сипол ответил сразу, не раздумывая:

– В поместье ведено…

– Давайте, давайте! – Староста проводил пас взглядом.

Еле-еле, изнывая от тяжести, доплелись мы до берега озера. Надежно запрятали столбы в заросли камыша.

Домой явились поздно вечером. Чтобы мать не услышала, шли на цыпочках. В карманах звенело – они были набиты гвоздями; мы придерживали их руками.

Теперь оставалось собрать все необходимые для строительства материалы в одно место и сколотить плот. Теплым утром мы отправились перегонять по воде раздобытый ранее телеграфный столб. Захватили с собой несколько досок: если прибить их к столбу, он будет устойчивее на воде.

В опасное путешествие верхом на телеграфном столбе пустился Август. Ему предстоял трудный и довольно долгий путь. Главное, все время держаться возле зарослей, чтобы, не дай бог, не заметил рыбак.

Плавание проходило успешно. На берегу не было ни души. Мы дали об этом знать Августу условленными знаками, и он, больше не таясь, поплыл напрямую.

Через несколько часов встретились в условленном месте. Это был глухой уголок на побережье, топкий, заросший высоким камышом. Пробраться сюда мог только хороший знаток этих мест, к тому же не слишком тяжелый. Взрослого человека, особенно такого, как грузный рыбак, топь наверняка не выдержала бы.

В тот же день доставили водным путем на нашу тайную верфь и остальные столбы. Затем отправились на поле. Как и говорил Август, кое-где через канавы были переброшены не одна, а две, а то и целых три доски – явное расточительство! Одолжили там со спокойной совестью несколько досок и волоком перетащили их к месту строительства.

Вечером, когда озеро уже начинало окутываться призрачной дымкой, в гости к нам заявился Сипол. Он принес отличные плотницкие гвозди, длинные, остроконечные, и раздобытую где-то ржавую металлическую петлю.

– А замок придется купить в складчину, – сказал он. – Не такой уж дорогой, как-нибудь сообща одолеем.

Плот получился на славу. Трое, даже четверо могли смело стоять на нем.

После того как унялись первые восторги, Август произнес озабоченно:

– Никто не должен знать, что у нас плот. Начнут болтать – быстро его потеряем.

– А Васька? – спросил Сипол. – Очень от него скроешь! Он везде шныряет, все вокруг нюхает. Вот вчера встретил его, идет, зубы скалит. Говорит, нашел в укромном местечке чью-то вершу, полную рыбы, и, конечно, очистил.

– Еще наш плот угонит!

Меня охватило беспокойство, совсем не беспричинное. Васька есть Васька, от него всего можно ждать. Август сжал кулаки:

– Пусть только попробует – прибьем!

Вогнали шест в мягкое, податливое дно, привязали к нему плот. Вот и мы стали теперь обладателями собственного движимого имущества. И еще какого! Подумать только – плот! Ни у кого из ребят никогда не было ничего подобного. Только жаль, что нельзя плыть куда вздумается. А ведь как здорово было бы приплыть на плоту именно туда, где много людей, куда сходились для купания и игр наши мальчишки!

– Двинули по домам! А завтра утром с восходом солнца подадимся на остров рыбачить, – предложил Август.

Засучив штаны выше колен, мы неохотно побрели сквозь камышовую топь. Остаться бы ночевать на плоту! А что? Сделать из камышей шалаш и переспать. Хорошо! Шелестит камыш, волна плещется у плота, легонько покачивает его, и сам собой приходит сладкий сон…

Но нельзя! Дома шум будет.

Озеро постепенно растворялось в сумерках. Одни только развалины замка на острове хищно вырисовывались на фоне темнеющего неба. Стаи галок, ютившиеся где-то там, среди руин, подняли такой галдеж, словно перессорились насмерть.

А в стороне на невидимых волнах покачивается невидимый плот. Наш плот! Как подумаешь об этом, сразу охватывает нетерпение. Завтра… Как еще долго!

Но вот уже и завтра.

Через луг по высокой росистой траве идем мы к тайнику. Под ногами, чавкая, мягко пружинит топь, коричневые окнища сердито побулькивают.

Сердце радостно бьется: сейчас, сейчас!

– Плот! Плота нет! – В голосе Августа звучало отчаяние.

Мы с братом переглянулись и ринулись мимо него. Что такое? Неужели ночью кто-то угнал плот?

– Есть! – радостно воскликнул брат. Я тоже облегченно вздохнул:

– Ох и напугал!

– Человек ко всему должен привыкнуть, – важно ответил Август, очень довольный, что так здорово напугал нас, – ко всему должен относиться с мудрым спокойствием: и к горю, и к радости.

– Ну и заговорил! Прямо как твой дедушка!

Взобрались на плот. Посмотрели внимательно вокруг – никого не видно! – и пустились в первое свое плавание.

Наш могучий корабль медленно плыл вперед. Ласково плескалась вода. Ранние чайки носились над заливом. Играли рыбы: вынырнут из воды и опять скроются, и долго на поверхности разбегаются круги. Озеро было таким тихим, таким спокойным, будто в нем и не вода вовсе, а жидкое масло. Только когда плот проходил над водорослями, ощущалась глубина. Было радостно и легко. Казалось, спрыгни сейчас с плота – и свободно помчишься бегом по воде.

Над горизонтом показался багровый край солнца. И тотчас же через озеро пролегла золотисто-красная дорожка.

– Ну, разве не здорово? – Август улыбался.

– И здорово, и красиво, и все, что хочешь, – отозвался Густав. – Да вот не заприметил бы нас усердный слуга своего господина!

– А мы тоже не лыком шиты! Отыщем на острове заросли погуще, запрячем в них плот. И только тогда пойдем рыбачить.

Так и сделали. Сначала попетляли по камышам, нашли подходящее местечко. Замаскировали там плот, затем побрели по воде. Тонко свистнули гибкие уды, лески унесли крючки подальше, в самую глубину.

Не прошло и минуты, как Август рванул удочку. Из воды вслед за леской выскочила трепещущая рыбка.

– О, небольшая! – не удержался я от возгласа разочарования.

Август не огорчился.

– Ничего! – Он снимал добычу с крючка. – На первый случай и эта сойдет.

Вот и у меня клюнуло. Вытащил – совсем крошечная рыбешка, поменьше кильки. Оставил ее на крючке и снова забросил удочку. В ту же секунду, булькнув, поплавок стремительно пошел ко дну. Я потянул. Удилище согнулось в дугу.

– Не тащи вверх, тяни по воде, – замахал руками брат. На другом конце удочки билось что-то крупное. Я стал подтаскивать рыбу поближе к берегу. Она сопротивлялась изо всех сил, удилище так и рвалось из рук.

– Настоящий кит! – Я был в восторге.

Подскочил брат и стал тащить вместе со мной. Леска натянулась как струна. Но рыба яростно боролась, молотя по воде хвостом. Ничто ей не помогало: ни раздутые жабры, ни оттопыренные плавники, ни отчаянное метание. Мы знай себе тащили ее на берег.

Вот уже совсем близко. Еще шаг, еще…

Беда случилась возле самого берега – лопнула, не выдержав, леска, и рыба ринулась в глубину. Дать ей уйти? Я бросился в воду как был, в одежде, схватил обеими руками. Скользкое, упругое, сильное тело долго не удержать!

– Бейте же, бейте! Уйдет! – орал я в отчаянии. Август схватил подвернувшуюся под руку палку, размахнулся и сильно ударил. Только не по рыбе – по моей голове. Я вскрикнул, из глаз посыпались искры. Но рыбы – это была щука – не отпустил.

Второй удар. На этот раз Август попал в цель. Я выбросил оглушенную щуку на берег и сам свалился в траву рядом с ней. В голове шумели водопады.

– Ой, прости, я не хотел! – Август тоже опустился на землю. – Очень больно?

– Ничего. Главное – щука не ушла… Ну-ка, положи мне на голову мокрую тряпку, а то шишка большая будет…

Август заботливо проделал все, как надо. Но шишка тем не менее быстро росла.

Брат поднял щуку за жабры, прикинул на руке.

– Фунтов шесть-семь.

Это был самый счастливый улов во всей моей мальчишечьей жизни. Такая щука вполне стоила шишки.

Мы перестали рыбачить только тогда, когда солнце стало смотреться прямо в озеро.

– В полдень рыба не клюет. – Август смотал свою удочку. – Давайте лучше поплаваем. А ты ныряй почаще, – обратился он ко мне. – Шишка остудится, тогда и опадет быстрее, Теплая вода приятно обволакивала тело. Мы резвились, барахтались, гонялись с веселым визгом друг за дружкой.

И вдруг увидели лодку. Она быстро приближалась.

– Управляющий! – Брат перепугался. – Скорей на берег! В камыш, в камыш, там наше спасение! Но лодка плыла быстро. На веслах сидел лесник. Сам же управляющий с ружьем в руках расположился на корме.

– Ты что, малшик, пачкать вод и пугать рыб? Марш домой! – раздался над моей головой строгий голос управляющего.

Я, ничего не отвечая, юркнул в спасительные заросли.

В камышах лодка не могла плыть быстро. Мы снова опередили ее, выскочили на берег и спрятались. Что-то сердито кричал управляющий, но слов нельзя было разобрать. Даже не могли понять, на каком языке он ругается: на немецком или на латышском.

Вскоре опять раздался всплеск весел. Я осторожно выглянул из камышей. Лодка удалялась от острова.

– Плохо! – мотнул головой Август. – Очень плохо! Они нас увидели на острове, а здесь никто не купается. Начнут думать-гадать, на чем мы сюда приплыли.

– Эх, жаль, поздно заметили! – Брат кусал губы. Мы присели на траву за высоким камышом и стали греться на солнышке.

Август вздохнул:

– Вернуться домой сможем только поздно вечером. Чертов барон! Дедушка говорит: надо силой отобрать у помещиков их привилегии.

– А что такое привилегии?

– Привилегии? – Он задумался. – Это когда барону можно все, а нам ничего. Ну, словом, потом поймешь.

День, начавшийся так ярко и красочно, потянулся однообразно и серо, как плохо отбеленный холст. Мы с нетерпением ждали вечера. А до него было еще далеко.

Во второй половине дня стали сгущаться тучи. Вдалеке угрожающе грохотал гром, молнии полосовали край неба, а мы болтайся здесь по камышам, вместо того чтобы сидеть дома и хвалиться своим уловом.

– Ох и гроза будет! – Брат не выдержал молчаливого созерцания грозных небес. – Давайте лучше домой.

– Среди дня нельзя! – жестко ответил Август. – Плот потеряем. Пусть себе льет – что мы, сахарные? – добавил помягче. – Тут вода, там вода, какая разница?

Порывисто дохнул влажный ветер. По озеру побежала рябь. Зашумел, закачался камыш, стебли точили друг о друга свои острые листья. Косматые тучи ползли низко над землей. Мы, не сговариваясь, дружно бросились отыскивать убежище. Оно быстро нашлось под развесистым, с пышной кроной деревом.

– В большие деревья чаще ударяет молния. – Брат с тревогой посматривал на небо. Август обозлился:

– Что ты все трусишь? Молния куда угодно может ударить, даже в кровать. Дедушка говорит: никто наперед не знает, где найдет, где потеряет. Сиди спокойно и не ной.

Первые капли дождя шлепнулись в озеро. А затем с барабанным боем обрушились с неба бесчисленные белые струи.

Наше развесистое дерево оказалось настоящим дырявым ситом. За минуту мы промокли с головы до ног. Стало холодно. Зубы выбивали дробь. Наконец Август не выдержал:

– Все, хватит, поплыли домой! Все равно сейчас нас ни одна собака не увидит.

По его лицу, по одежде струилась вода.

– Ну и вид у тебя! – рассмеялся брат. – Видел когда-нибудь мокрую кошку?

– А ты видел когда-нибудь мокрого зайца? – не остался в долгу Август. – Точно такой же, как мокрая кошка, только трусливее.

– Думаешь, я боюсь? – Густава, видно, задело за живое, – Нисколько! Вот, гляди!

Он выбежал на открытое место и стал, дурачась, прыгать и плясать под дождем. Вдруг блеснула молния, гром ударил так, что земля задрожала. Густав вскрикнул и присел.

– Что, испугался? – Теперь уже смеялись мы с Августом.

– Ничего подобного! Просто нога подвернулась…

Добрались до плота, тронулись в обратный путь. Озеро разволновалось, поднялись большие волны. Они перекатывались через плот и грозили унести весь наш улов. Пришлось сумки с рыбой привязывать к доскам.

На середине озера дул сильный ветер. Вот где нам досталось! Двое гребли изо всех сил, один отталкивался ото дна длинным шестом.

И все же ветер отогнал плот далеко в сторону от нашей тайной гавани.

– Ладно, – прохрипел Август. – Запрячем здесь! Тоже камыш густой.

Но даже пристать к берегу оказалось не просто. Хорошо, у нас с собой был не один, а несколько шестов. Стали все трое на одну сторону плота и, отталкиваясь шестами от мягкого дна, кое-как затолкали свой неповоротливый корабль в камыши.

Шесты в ил, плот к ним веревками – держится! Сами по камышам, по камышам – и на берег.

По улицам местечка неслись потоки, будто где-то прорвало плотину. Мы брели прямо по воде.

– Ну как, ребята? – спросил Август на прощание. – Стоящее дело плот? Или, может, нам его бросить?

– Стоящее! – ответили мы, стиснув зубы.

– Вот и хорошо, вот и молодцы! – похвалил он. – Дедушка говорит, настоящим мальчишкам необходимо пройти сквозь огонь, воду и медные трубы… До завтра! – И он захлопнул калитку.

Дома нас наверняка ждала взбучка. Как ее избежать? Наскоро посовещались. Решили, что первым войду я, младший, неся в руках свою большую щуку. Неужели у матери поднимется рука, если она увидит такой щедрый подарок?..

На другой день плота на месте не оказалось. Долго и без толку искали, пока вдруг не увидели его на острове. Возле плота в камышах сидел Васька и преспокойно удил, не обращая внимания на наши свистки, отчаянные знаки и угрожающе поднятые кулаки.

– Вор! Грабитель! – бесновался Август, – Угнал чужой плот и хоть бы ему что!

– Сотрем в порошок! – Брат тоже был вне себя от ярости. – Нас трое, а он один.

– Ну нет, драться не будем! Я больше со своими не дерусь. Дедушка говорит: драка между своими – последнее дело.

– Струсил, да, струсил? – Брат перенес свою ярость на Августа. – Ну и убирайся! Плот наш, а не твой!..

Мы чуть было не рассорились. Все же вовремя спохватились, остыли и стали ждать.

Был уже вечер, когда Ваське наконец заблагорассудилось вернуться.

– Ты почему без спроса взял плот? – Брат подступал к нему с кулаками.

– А я откуда знал, что он ваш? – защищался Васька и сам перешел в наступление: – А вы тоже хороши! Почему без меня плот построили?

– Вот барон выискался! Что, у тебя разрешения просить? Извините, пожалуйста, простите нас, темных, ваша собачья светлость!

Долго препирались и спорили, пока не доняли Ваську, и он, хоть и неохотно, но все-таки признал, что, пожалуй, ему не следовало брать неизвестно чей плот. Тогда заключили мир и договорились, что на плоту будем плавать по очереди. Но больше никому о нем ни слова!

На другой день все ребята у нас в местечке и на десять верст окрест уже знали, что у нас есть плот и где он спрятан. Пришлось срочно искать для него новое убежище.

В скором времени наша тройка снова поплыла на остров. Рыба хорошо клевала, и мы не заметили, как на лодке бесшумно подплыл рыбак. Он уже был совсем близко, когда Август вдруг вскочил на ноги и завопил:

– Крузе!

Высокий, широкоплечий рыбак стоял в лодке во весь рост и смотрел на нас сквозь редкий камыш.

Мы схватили удочки, спрыгнули с плота в воду – и давай бог ноги!

– Стой! – орал Крузе. – Не сметь! А ну со мной к уряднику!

Но мы уже были на острове.

Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Крузе не казался нам таким страшным. Август поднялся на цыпочки и показал ему длинный-предлинный нос.

– Ах, негодяи, я вам задам!

Крузе хотел было вылезть на берег, но, видно, сообразил, что нас ему все равно не поймать. Тогда он направился к плоту и привязал его к своей лодке.

Мы в отчаянии швыряли в рыбака камнями. Они падали в воду, не достигая цели.

Крузе сел на весла. Плот зарывался в воду, словно не хотел уходить от нас, своих законных хозяев, но сил у Крузе как у быка. И вот уже странный караван далеко от острова. На воде расходится широкая вспененная полоса.

Мы сидели на прибрежных камнях и с тоской смотрели на уплывающий плот. Кончилось наше великое счастье…

По-прежнему шелестел камыш, по-прежнему плескались волны, по-прежнему с резкими криками носились чайки. Все в мире оставалось, как было. Кроме одного: нет у нас больше плота.

– Как домой попадем? – словно очнувшись, спросил Август.

Я сказал:

– Придется вплавь.

– Переплывем ли? – засомневался Густав. От острова до нашего берега было не слишком далеко. На той стороне отсюда можно было различить все: и заросли камыша, и деревья, и дорогу…

– Смотрите, смотрите! Управляющий едет! – воскликнул брат.

– Как бы не потащил нас туда, куда Крузе грозился! – Я даже не решился произнести вслух страшное слово «урядник».

– Есть один выход, – сказал, немного подумав, наш приятель. – Сваи. От сваи к свае – и на берег. Видно, эти шведы знали, что с нами приключится беда, вот и понатыкали их в озеро. – Он уже улыбался.

Стали искать обломок доски, чтобы положить на него одежду: не бежать же по местечку мокрыми. Обшарили заросший берег и тут набрели на лачугу Крузе, в которой он хранил свои снасти. Раскачали и вытащили из земли несколько шестов для сушки сетей и прочно связали их веревкой.

– Вот правильно! – развеселился Густав. – Он увел наш плот, а мы из его шестов делаем себе новый корабль. Мне пришла в голову мстительная мысль:

– Послушайте, Крузе здесь часто сушит сети. А если в них попадется какая-нибудь двуногая щука? Ведь сети у него старые, пожалуй, не выдержат. Август тут же согласился:

– Вполне может такое случиться. Надо будет обдумать на досуге.

Из шестов получился совсем неплохой плот для одежды. Отправились к сваям. Столбы, простоявшие в воде сотни лет, наглядно показывали, где пролегал когда-то мост. Правда, верхние концы свай давно сгнили, зато в воде они сохранились в целости все до единой. Когда озеро волновалось, обнажалась ненадолго то одна, то другая.

Уложили на плотик рыбу и удочки, одежду связали в узел и водрузили на самый верх.

Первым в воду вошел Август. За ним на веревке тащился плотик.

Мы с братом нерешительно топтались на берегу.

– Давайте, ребята, давайте! – Август нырнул, отфыркнулся. – Вода не такая уж холодная. Ведь купались.

Да, купаться у берега одно дело, а вот плыть через озеро… Но что поделаешь, поплыли и мы. Отдохнуть решили возле сваи. Не удалось: дерево здесь покрылось зеленой слизью, руки скользили – не ухватишься.

Густав за моей спиной дышал тяжело, с хрипом. Обернувшись, я увидел его серое лицо, посиневшие губы. Он вяло, будто нехотя, двигал руками.

Я испугался и крикнул:

– Август, не так быстро! За тобой не угонишься! Из последних сил брат доплыл до ближайшей сваи, кое-как уцепился за нее.

– Не могу… больше… Сводит… ноги! Мы заторопились к нему.

– Держись за плотик, будем тебя тащить, – предложил Август.

Густав судорожно схватился за плот. Мы с Августом тянули за веревку. Было нелегко: казалось, вода твердеет, не хочет пускать к берегу. «Держись! – говорил я себе. – Уже недалеко, всего каких-нибудь сто разочков взмахнуть… Один, два… Десять… пятнадцать… Тридцать, тридцать один…»

Так добрались до камышей. Здесь пошло легче. Я хватался за стебли и подтягивался вперед. Август рядом со мной дышал, как загнанная лошадь. У брата губы стали совсем синие, а зубы так и клацали.

Но вот нога моя нащупывает дно. Взмах, другой – и можно встать. Уф! Такое чувство, словно заново родился на свет.

Вдвоем вытащили брата на берег, стали растирать ему одеревеневшие ноги. Терли до тех пор, пока он не согрелся. Щеки опять порозовели, он уже слегка улыбался.

– Ишь хитрый! Прокатился на нас! – Август сделал вид, что ужасно сердится. – Ничего, не думай, что так все и обойдется. Вот поплывем снова на остров – усядемся оба тебе на шею.

– Поплывем ли? – усомнился я.

– А как же! Обязательно! – подтвердил Август. – Завтра или послезавтра сухопутные щуки должны порвать сети у Крузе. Представляете, какая у него будет рожа!

Густав уже хохотал вовсю…

Быстро оделись и пошли по домам.

– Как хорошо, что у вас все время клюет рыба! – обрадовалась мать, – И обед вкусный, и денег тратить не надо.

О своей неудаче мы промолчали. «Плакать и ныть – только зря воду лить» – так говорит дедушка Августа.

…Вскоре мрачный Крузе перевез все свои рыболовецкие снасти на другой, дальний остров. Неизвестные злоумышленники несколько раз подряд рвали его сети.

Сочувствия к Крузе никто не проявлял. В местечке не любили жадного рыбака.