Текст книги "Interbellum (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Мой дядя служил в Американском легионе, во время Великой войны, – решил зайти с другого конца Джек. – Под командованием генерала Рузвельта и имперского комиссара ван дер Бумена. Он мне столько про них рассказывал...

– В самом деле? – приподнял бровь собеседник. – Как интересно, мистер Спринг. Хм. Спринг, Спринг...

– Дядя по матери, – уточнил Джек. – Полковник ван Томпсон. Не знаю, говорит ли вам о чем-нибудь...

– Вот это встреча! – неожиданно просиял собеседник. – Хм. Теперь, когда вы об этом сказали, я действительно нахожу между вами фамильное сходство...

«Попробовал бы ты его только не найти! Потому что он действительно мой родственник. Хоть и не дядя... Отличная легенда, ведь как чувствовал, что пригодится!»

– Полковник ван Томпсон, разумеется, – закивал капитан ван дер Смит. – Он прочитал несколько лекций у нас в академии, почти двадцать лет назад... Хорошо. Но только ради полковника! Поднимайтесь на борт, мистер Спринг. Я помогу вам добраться до Японии. А там видно будет. Впрочем, с другой стороны... Не хотите ли получить должность на моем корабле? У меня всегда найдется место для племянника полковника ван Томпсона.

– Эээ... замялся Джек. – Почту за честь, но я вообще-то сухопутная крыса...

– Ничего страшного, – заверил его капитан. – В конце концов, мы же не под парусами ходим. На современном корабле есть множество постов, которые могут занимать солдаты, еще вчера служившие на твердой земле.

– Даже не представляю, – осторожно заметил Спринг и покосился на уродливую ржавую громадину «Нагасаки-мару».

– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – наконец-то улыбнулся ван дер Смит, проследив за его взглядом. – Я не этот корабль имею в виду. Это временно, очень временно. Я верну этих солдат домой, и сразу же вернусь на свою прежнюю должность. Я командую линкором. «Адмирал Маартен Тромп». Не знаю, приходилось ли вам слышать...

Джеку приходилось, но он решил не торопиться с ответом.

– Нашему кораблю пришлось пережить немало приключений, – продолжал ван дер Смит, – и теперь у нас на борту наблюдается недостаток офицеров. Вы можете получить должность в корабельном отряде морской пехоты, или в зенитной пулеметной команде... полагаю, вы умеете стрелять из пулемета?

– Из пулемета, огнемета, автоматических пушек, противотанковых ружей, – машинально ответил Джек Спринг. – Звучит заманчиво, но я должен подумать.

– Конечно, если вы можете отказаться сразу, если страдаете морской болезнью, – с предельной откровенностью уточнил ван дер Смит. – В этом случае никто не сможет вас осудить...

– Никак нет, совсем не страдаю, – признался Спринг.

– Хорошо, – кивнул капитан. – В таком случае, не торопитесь с ответом. Но я надеюсь получить его, когда мы доберемся до Японии.

«Черт побери, действительно, звучит заманчиво, – задумался Джек. – Открываются самые интересные перспективы... хотя ребята из военно-морской разведки будут недовольны и скажут, что я отбираю у них хлеб, ха-ха-ха!»

«Да этот американский шпион просто сумасшедший и откровенно нарывается на неприятности», – думала между тем Мэгги Хан, сидевшая на палубе «Нагасаки-Мару» метрах в десяти от собеседников и старательно изображавшая спящего японского солдатика – мало того, что пол-лица в бинтах, так еще и армейская панама надвинута на глаза. – «Что он задумал? Что он себе позволяет? Что он сделал с трофейной ракетой?! Где его альбионская подружка? Хм. Ангелы неба и духи пучин, пожалуйста, пусть он поднимется на борт. Из этого может получиться интересное приключение...»

Как в воду глядела.

* * * * *

– Корабль слева по борту! – изо всех завопил дежурный матрос на мачте. – Дистанция!.. Направление!.. Скорость!..

– Этого еще не хватало, – нахмурился коммандер Фудзивара и поднял бинокль.

– Это может быть один из наших, – поспешил успокоить его штурман.

– Все может быть, – пожал плечами старший помощник. – Мы должны верить в лучшее, но при этом готовиться к худшему, делать то, что должны – и будь что будет...

Издержки классического образования, а Лукас Фудзивала получил его в одном из старейших католических колледжей, открытых в Эдобурге бельгийскими миссионерами.

– Эсминец класса «Роттердам», – констатировал он минуту спустя. – То есть кто угодно. Мы построили несколько сотен таких, они есть не только в нашем флоте – дарили вассалам, продавали союзникам и даже потенциальным врагам...

Время от времени коммандер Фудзивара изображал из себя капитана Очевидность.

– Корабль справа по борту! – внезапно сообщил впередсмотрящий. – Вижу дым! Дистанция!.. Направление!.. Скорость!..

– Сто тысяч треугольных китов, но это еще один «Роттердам»! – слегка удивился Фудзивара. – Берут в клещи? Сдается мне, самое время разбудить капитана... Мичман! Капитана на мостик!

– Будет исполнено!

– Я вижу! Вижу! – радостно воскликнул штурман, лейтенант ван Брюссель, все еще следивший через бинокль за первым «Роттердамом». – Тигренок на флаге!

– Формоза, – прошипел Фудзивара. – Подлая нация. У них нет никакого понятия о чести...

Республика Формоза (Тайвань) вот уже несколько десятков лет подряд занимала откровенно сложное место на политической карте мира и Дальнего Востока. Независимое государство де-юре, белголландский вассал де-факто, мятежники с точки зрения континентального Китая, пираты с точки зрения Советской России и Британской Коммуны, далее везде. Теперь, когда белголландская империя погрязла в гражданской войне, от них всего можно ожидать...

– Вижу! Вижу!!! – еще более радостно завопил ван Брюссель, уже успевший изучить второй эсминец. – Инь-Янь и триграммы!!! Это корейцы!

«Господи, да чему этот бледнолицый радуется?» – с тоской подумал Фудзивара, покосившись на штурмана. Старший помощник недоюбливал ван Брюселя и не доверял ему. Совсем отмороженный юголландец, который совершенно случайно оказался по эту сторона фронта – хотя его родная провинция выступает за Альберта. Похоже, этому пингвину наплевать, на чьей стороне правда – он просто ищет возможность хорошо подраться.

– Капитан на мостике! – рявкнул один из младших офицеров.

– Докладывайте, – коротко бросил ван дер Смит, даже не пытаясь скрыть зевок. Капитан откровенно не выспался.

Фудзивара коротко описал ситуацию.

– Одно утешает, – задумчиво пробормотал капитан, – вряд ли корейцы и формозианцы действуют заодно. Скорей всего – наоборот. Они терпеть друг друга не могут.

– А нас – еще больше, – осторожно заметил Фудзивара.

«Как все сложно», – подумал Джек Спринг, увязавшийся на мостик за капитаном. Ван дер Смит был так любезен, что раздобыл для американского «добровольца» белголландский мундир, и теперь Джек практически ничем не отличался от прочих офицеров «Нагасаки-мару». Жизнь удалась. Джек Спринг даже принялся мечтать, как сделает блестящую карьеру в военно-морском флоте Ее Величества императрицы Юлианы; со временем получит под свое начало отдельный корабль или даже целую эскадру; Англия будет ждать, пока он исполнит свой долг – хотя глаз, конечно, жалко. Пожалуй, не следует заходить слишком далеко, лишние глаза на дороге не валяются...

– Корейцы сигналят! – тем временем доложил ван Брюссель.

– И тайваньцы тоже, – поддакнул Фудзивара.

– Читайте, – приказал капитан ван дер Смит.

– «Остановить корабль»... «Застопорить машину»... «Принять досмотровую команду»... «Приготовиться к абордажу»... «Не реагировать на команды нарушителей!» «Приготовиться к открытию огня!..» «Не сметь приближаться к нашему призу!» «Лечь в дрейф!» «Немедленно покинуть территориальные воды!» «Ваньсуй!..» «Мансе!..» – принялись поочередно докладывать офицеры.

– Голова кругом идет, – откровенно признался капитан. – Какие из этих сообщений предназначаются нам, а какие – корейцам или тайваньцам соответственно?

– Ваши приказы, мин херц? – подал голос рулевой.

Капитан не успел ответить – корейский эсминец открыл огонь. Судя по итогам – несколько фонтанов воды прямо по курсу «Нагасаки-мару» – предупредительный. Корабль Республики Формоза, в свою очередь, решил ни в чем не уступать конкуренту и тоже выпустил серию снарядов, с аналогичным результатом.

– Полный стоп, – пожал плечами ван дер Смит. – У нас нет другого выхода.

«Выход, разумеется, есть», – одновременно подумали все японские офицеры на мостике, но благоразумно промолчали.

Эсминцы азиатских варваров стремительно приближались. Теперь уже можно было разглядеть не только флаги, но и иероглифы, украшавшие скулы кораблей. Тайваньский эсминец носил гордое имя «Небесное спокойствие»; его корейский собрат прозывался «Божественный Император Мунджамён Победоносный». Казалось, еще совсем немного – и «Нагасаки-мару» будет протаранен с двух сторон, но благоразумие восторжествовало. Эсминцы притормозили и почти одновременно спустили на воду катера с морскими пехотинцами. Еще несколько минут – и представители соперничающих наций, человек по 10-12 с каждой стороны, практически одновременно оказались на палубе белголландского транспорта, потрясая кулаками, лязгая оружием и брызгая слюной.

День обещал быть длинным. Хорошо хоть погода не подкачала. В небе ни единой тучи и полный штиль.

Капитан ван дер Смит некоторое время следил за корейцами и тайваньцами одновременно через пресловутый бинокль, после чего с тяжелым вздохом принялся спускаться с мостика. За ним последовали несколько старших офицеров и вездесущий Джек Спринг.

Агрессоры тем временем дошли до высшей точки кипения и поливали друг друга отборной руганью сразу на пяти или шести языках. К сожалению, Джек понимал только половину из них, те же английский и белголландский австрааланс. Маканезский вариант португальского заметно отличался от знакомого Спрингу бразильского диалекта – Джек разобрал едва ли одно слово из пяти. За время службы в Добровольно-Революционной Армии Китая Спринг немного нахватался кантонского и официального мандарина, но захватчики вместо мандарина использовали какой-то варварский пиджин.

– Извольте представиться и объяснить, что тут происходит, – возвысил свой голос капитан ван дер Смит, которому очень скоро наскучила перепалка незванных гостей.

– Надпоручик Тай Кван До, Корейская Императорская Морская Пехота.

– Майор Сун Кун, Формозианский Республиканский Флот, – почти одновременно ответили командиры агрессоров. Кореец был очень маленького роста – со спины его можно было принять за ребенка. Да и не только со спины, если бы не усы и бородка. Тайванец был гораздо крупнее; при этом ни усов, ни бороды, ни бровей, ни волос на голове; круглый, даже немного толстенький, короткие пухлые пальцы, высокий голос... Евнух. «Черт побери, да он евнух!» – понял Джек Спринг.

Ничего удивительного. На Тайване правят какие-то очень консервативные традиционалисты, там каждый второй министр или полководец – евнух. «Впрочем, когда-то и у нас, на Диком Западе... То есть не совсем у нас, – Джек принялся вспоминать уроки военной истории, которые он время от времени посещал в Вест-Пойнте. – Как звали того византийца, завоевателя Италии? То ли Персес, то ли Рамзес...» Вот уж действительно бесполезное знание. Даже в самой Италии этого парня никто не помнит. По крайней мере, за те месяцы, что провел Джек Спринг на итальянском фронте, ни разу речь не заходила. Возможно, итальянцам просто неприятно вспоминать, что их когда-то завоевал евнух. Ладно бы мачо вроде Александра Македонского – было бы не так обидно, но евнух...

Ван дер Смит и его офицеры, похоже, испытывали аналогичные чувства.

– Вы не имеете права! – бушевал белголландский капитан. – Вы за это ответите!

– Сомневаюсь, – хитро улыбался тайванский майор. – Наоборот, император Альберт будет крайне доволен, когда узнает, что мы интернировали корабль с юлианскими мятежниками!

– Нет, это мы его интернировали! – взорвался корейский надпоручик. – Это наша зона патрулирования!

– Да кто вам позволил здесь патрулировать?! – чуть ли не завизжал представитель Формозы. – Самозванцы! Разбойники!

– От самозванца слышу!

– Чосонский негодяй!

– Тайваньская свинья!

Дискуссия грозила затянуться надолго. На палубе появился полковник Сугавара и другие бывшие японские военнопленные, в том числе по-прежнему переодетая Мэгги Хан собственной персоной. Еще несколько часов назад она собиралась признаться во всем капитану корабля, после чего занять подобающее место на борту – отдельная каюта, офицерская столовая, далее везде. Но почему-то решила не торопить события. Теперь Мэгги пыталась понять, правильно ли она поступила, и как поступят с ней корейцы (или тайваньцы), если узнают правду.

Так или иначе, не прошло и часа, как неприяный разговор внезапно завершился. С мостика примчался вестовой матрос и что-то шепнул на ухо капитану. Ван дер Смит едва успел кивнуть, как над океаном прокатился очередной орудийный залп. «Роттердамы» украсили себя очередным набором сигнальных флажков, а корейский и тайваньский офицеры вдруг одновременно заткнулись и торопливо засобирались домой. Ларчик открывался просто, на сцене появился новый участник трагикомедии ошибок.

Те же и «Генерал Теодор Рузвельт».

– Это «Генерал Рузвельт», – констатировал капитан ван дер Смит, как следует рассмотрев очередной корабль, взявший на прицел «Нагасаки-мару». – Нет, эту модель мы никому не продавали. Это наш, белголландец.

Броненосный крейсер «Тедди Рузвельт» был примерно в два раза крупнее парочки азиатских кораблей, вместе взятых, поэтому корейские и тайваньские варвары в настоящее время поспешно улепетывали куда-то за линию горизонта.

– Осталось понять, какого монарха признает его команда, – добавил ван дер Смит.

– Если я правильно помню, он приписан к Порт-Давао, – поспешил сообщить штурман ван Брюссель.

– Тогда нам конец, – с истинно самурайским спокойствием заявил коммандер Фудзивара. – Южные Филиппины выступают за Альберта.

– Не будем торопить события, – спокойно заметил капитан ван дер Смит. – Наш «Адмирал Тромп» тоже был приписан к Сурабае, но почти вся команда выбрала императрицу Юлиану. Этот парень забрался слишком далеко на север – быть может, и он решил перейти на нашу сторону... Но нет смысла гадать. Скоро узнаем.

Командир «Генерала Рузвельта» не стал размениваться по мелочам. Он прислал сразу пятьдесят морских пехотинцев на четырех катерах, а чуть позже явился и сам.

– Капитан Габриэль Мендоза, Белголландский Императорский Флот, – представился молодой высокий филиппинец и пригладил свою роскошную шевелюру. Его морские пехотинцы тем временем окончательно захватили «Нагасаки-мару». Всем бывшим военнопленным, как и экипажу корабля, велели построиться на верхней палубе. Мостик и машинное отделение заняли офицеры, прибывшие с «Рузвельта». «Кажется, это конец моей блестящей адмиральской карьеры», – с легкой печалью подумал Джек Спринг. Мэгги Хан и вовсе не знала, о чем теперь думать.

– Куда вы направлялись? – довольно вежливо поинтересовался капитан Мендоза. – В Японию?

– В Нагасаки, – не стал отрицать ван дер Смит.

Мендоза щелкнул пальцами; у него за спиной немедленно вырос адъютант с небольшим листком бумаги.

– Так-так-так, – закивал филиппинец две или три минуты спустя, после тщательного изучения предложенного документа. – Люггер-капитан ван дер Смит, бывший старший помощник линкора «Адмирал Тромп». Лейтенант-коммандер Лукас Фудзивара, бывший первый помощник подводного крейсера «Саарти Спекс». Ну и другие. Мятежники и предатели. Как видите, мы знаем о вас все. Ваши преступления известны и несомненны, ваш приговор очевиден; осталось выбрать способ, которым вас казнят – одна только редакция Имперского Военно-Морского Устава от 1909 года предлагает не менее шести различных вариантов, а если мы обратимся к соответствующим статьям Единого Имперского Кодекса от 1921 года...

Складывалось впечатление, что капитан Габриэль Мендоса откровенно наслаждается собой. Его можно было понять. В отличие от бельгийцев или японцев, филиппинцы совсем недавно присоединились к Империи; а филиппинец на таком высоком посту – и вовсе нечто неслыханное. Скорей всего, карьерному росту сеньора Мендосы изрядно поспособствовала общеимперская гражданская война. Стремительный взлет просто не мог не вскружить ему голову, и вот...

– Сам ты предатель, – не выдержал штурман ван Брюссель, который решил, что ему нечего терять. – Филиппинский ублюдок. Ты просто ненавидишь белголландцев, вот поэтому и решил расправиться с нами без суда и следствия!

– Как ты догадался? – капитан Мендоза очень удачно изобразил искреннее удивление. – Разумеется, ненавижу, а за что мне вас любить? Кто в здравом уме и твердой памяти станет любить своих завоевателей? Я совсем крошечный был, но помню, что вы творили на Филиппинах. Белголландцы, японцы... – взгляд Мендозы задержался на англо-саксонской физиономии Джека Спринга. – ...австралийцы.

– Я американец, – внезапно охрипшим голосом (в горле пересохло) уточнил Джек Спринг.

– Тем более, – усмехнулся Мендоза. – Американские легионеры у нас тоже побывали. В честь одного из них даже назвали мой корабль, – капитан кивнул на броненосец у себя за спиной. – Ну да ладно. Чего прошлое ворошить. Мы должны смотреть в будущее! Скоро эта война закончится, и законная императрица взойдет на трон...

– Какая императрица? – не понял ван дер Смит. – Юлиана?! А разве вы не сторонник Альберта?! Что здесь происходит?!

– Альберт?! – на этот раз капитан Мендоза действительно удивился. – Это недоношенное порождение инцеста?! С чего вы взяли, что мы за Альберта?! И уж точно не Юлиана – хорошая девушка, но глупая. Нет. Есть только одна законная императрица, за которую по древним обычаям отдали свои голоса армия, сенат и народ. Императрица, которой мы присягнули, и за которую готовы сражаться до конца – нашего или победного. Как вы там говорите? Волей Вечного Неба имя Императрицы-Матери да будет свято. Кто не поверит – должен быть убит. – Капитан Габриэль Мендоза сделал откровенно демонстративную паузу и добавил: – Ее имя – леди Виктория Брук.

«Вот это поворот!» – одновременно подумали сразу несколько сотен участников этой абсолютно правдивой и высшей степени поучительной истории.

* * * * *

 

Глава 12 – Королева джунглей -

"Старшина Коппердик тем временем принялся обыскивать другие шкафчики.

– Бинокль, еще один бинокль... подзорная труба (!)... здесь постельное белье... письменные принадлежности... книги какие-то... почти все корейские... но не все... хм... «Морская революция и французское могущество»... «Атлас Ллойда-Сомова» за 1938-й... «Пулемет подводной стрельбы Лахти-Боргезе калибра 7,35»... «Страсти и грезы юной графини Сан-Дюмон»... «Златовласая королева пиратов малышка Джун с Берега Расколотых Черепов»...

– Дай сюда, я должен это увидеть, – потребовал Хеллборн

".

В.Багрянцев, «Железные люди в стальных кораблях».

* * * * *

Фамке окончательно очнулась; открыла глаза; осознала, что лежит на спине (необязательно в таком порядке), после чего принялась внимательно изучать потолок. «Какой интересный архитектурный стиль. Что это, поздний неолитический ампир? Или барокко эпохи Разложения? Ладно, так и быть, надо быть проще и называть вещи своими именами – это пещерный свод. Я лежу в пещере. Поэтому спросим снова – что это? Гранит, лабрадор, вулканический туф? Понятия не имею». В имперской академии время от времени читали лекции по геологии, но Фамке их старательно прогуливала, о чем сейчас не особенно жалела.

В пещере было довольно светло, поэтому Фамке осторожно приподняла голову и посмотрела налево. Затем направо. Все страньше и страньше, как могла бы сказать по такому поводу Алиса Лидделл.

«Что это за место и как, черт побери, я здесь оказалась?!»

Начнем издалека. Как там учили на курсах выживания? Смотри-ка, я даже помню про эти курсы... Фамке ван дер Бумен, личный номер такой-то, премьер-лейтенант, Военно-Воздушные Силы Восточной Нидерландской Империи...

Стоп-стоп-стоп. Нет. Не лейтенант. Целый контр-адмирал. Военно-морская авиация Свободного Государства Индокитай. Да, это наша низинная традиция – всякому сомнительному режимы давать имя «Свободное Государство». Неважно. Итак, была война, мы готовились к битве, собрались в бункере императора, получили приказы, а потом...

...потом...

...потом...

Что, разрази меня гром и тысяча чертей, произошло потом?!

...не помню.

«Не помню», – решительно констатировала Фамке и очень расстроилась. «Амнезия – вот как это называется. Хоть это я помню. Что я еще помню?»

Так, место рождения, папу и маму, имена любимых домашних животных, как зовут подружек и кузенов, все модели ныне выпускаемых бомбардировщиков, разные интимные детали биографии, и так далее, вплоть до совещания в императорском бункере. Вот она выслушивает последний приказ, поворачивается на каблуках, идет к двери, а потом... потом – как ножом отрезало. Ну что ж, будем считать, что это хорошие новости, потому что амнезия относительно частичная. Это совещание, когда оно произошло? Сколько дней... или недель? месяцев?! назад?

Попробуем спокойно разобраться. Итак, пещера, а в ней ровным счетом никого. И ничего похожего на зеркало. Придется действовать иначе. Фамке принялась осторожно ощупывать свою голову. Вот это номер! Несмотря на свое имя(1), юфрау ван дер Бумен была не из тех девочек, что носят косички, и всегда предпочитала короткую стрижку, но не до такой же степени! Когда она успела побриться на лысо?! Хм... это похоже на свежую шишку... а вот еще одна... а тут довольно глубокая царапина. Диагноз очевиден, дамы и господа. Ударилась головой, потеряла сознание и память. К счастью, скорей всего, попала в руки к докторам, они-то ее и побрили, чтобы получить доступ к голове. Да. Скорей всего. Хорошо (то есть плохо), волосы пропали, но уши на месте, зубы вроде на месте, глаза на месте... вот только бровей практически нет. А брови-то зачем брить?! И ресницы?!

Нет, их никто не брил. Они сгорели. Точно, сгорели. Ничего странного. Издержки профессии. Похоже, запланированное сражение все-таки состоялось – однако решительно непонятно, кто его выиграл.

Ладно, голова на месте, а все остальное? Фамке привстала и принялась ощупывать все остальное. Что это на ней одето? То ли сорочка, то ли ночная рубашка – и ничего больше. Хм. Будем надеяться, что ей всего лишь голову побрили. Руки-ноги на месте, пальцы тоже, ну и все остальное. Ночная рубашка какая-то дурацкая, ядовито-зеленая, чуть ли не брезентовая, на три размера больше. Наверняка казенная. Фамке решительно стянула рубашку через голову и внимательно ее изучила. Точно, казенная. Вот и полустертая треугольная печать. Цифры и буквы. «SMDLH» – что бы это значило? Ничего не понимаю. Не помню такой аббревиатуры. Что еще? Ноги на месте, но вот тут еще одна царапина, и еще, а это похоже на ушиб... интересно, сколько дней назад она его получила? Пожалуй, все-таки дней. Не недель или месяцев. Все не так уж и плохо. Смотрим дальше.