Текст книги "Interbellum (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– А, вот оно что... – слегка удивилась Фамке. – Это... Это в некотором роде оригинальная идея.

– Между прочим, ровно то же самое я посоветовал Юлиане, – продолжал дядюшка.

– Стать императрицей Индокитая? – поспешила уточнить Фамке.

– Стать императрицей Японии, – невозмутимо пояснил Преториус. – Так будет лучше для всех.

– Окончательно развалить империю – лучше для всех?! – искренне изумилась племянница. – На кого ты работаешь, дядя?! Кто тебе платит? Русские? Англичане? Китайцы?!

– Ну что за глупости, – столь же искренне огорчился собеседник. – Ничего банальнее ты сказать не могла? Неужели всякий поворот событий, который ты не готова понять или принять, следует немедленно выдавать за происки внешних врагов?

– Хорошо, – не стала спорить Фамке. – Пусть не внешних. Внутренних. Зачем ты это делаешь?

– Пытаююсь опередить события и приручить неизбежный шторм, пока он еще маленький, – только и сказал генерал Преториус.

– Эээ... – только и смогла выдавить из себя юфрау ван дер Бумен. – Какой еще к дьяволу шторм?!

– Ничто не вечно под луной, – невозмутимо продолжал генерал, – и наша империя в том числе. Ее распад был неизбежен. Не мы первые, не мы последние. Я мог привести десятки примеров – ну да ты сама их знаешь, мы читали одни и те же книги. Хватит и одного. Мы – Рим, который вступил в эпоху солдатских императоров; не только вступил, но и глубоко погрузился. Вот Италия, вот Галлия, а вот и Пальмира...

– А ты – царица Зенобия! – натужно расхохоталась Фамке. – Помнишь, как она кончила?!

– Я не Зенобия, а твой Альберт – не Аврелиан, – спокойно ответил Преториус. – Что же касается Аврелиана, то он всего лишь оттянул неизбежный конец Рима и продлил агонию, что привело к напрасным и бессмысленным жертвам. Нет, мудрый человек бы сам возглавил процесс распада. Империя стала слишком огромной, непоротливой и дряхлой, чтобы эффективно бороться с врагами внешними и внутренними. Наследники Аврелиана в конце концов это поняли. Так появился Константинополь, Рим был брошен на произвол судьбы, а новая империя – Византия – простояла еще тысячу лет.

– И ты... – начала было племянница.

– Я хочу построить свой Константинополь! – воскликнул Преториус. – Здесь, в Индокитае. И пусть он простоит тысячу лет – в то время как на развалинах Нового Кейптауна варвары будут пасти коз и овец.

– Ты это несерьезно, – неуверенно пробормотала Фамке. – Аборигены. Зачем им белый император? Они захотят своего...

– Какого своего? – усмехнулся генерал. – Вьеты презирают кхмеров, кхмеры ненавидят вьетов, лаосцы едва терпят и тех и других, местные китайцы презирают всех сразу, а боятся – еще больше, как и французские колонисты. Они никогда не договорятся, поэтому белголландская династия может спокойно сидеть на троне до скончания веков – или хотя бы тысячу лет (ничто не вечно, помнишь?) Разделяй и властвуй, как говорили римляне.

– Это не римляне, это британцы придумали, – заметила Фамке.

– Тем лучше, – пожал плечами Преториус, – англосаксы кое-что в этом понимают. В имперском строительстве и так далее. В свое время они поступили мудро, когда отпустили Америку – она стала английской Византией. А потом Ирландию и так далее. Нам следует взять с них пример. Япония отдельно, острова отдельно, Индокитай отдельно. И поверь мне, свободный Индокитай будет процветать! У нас есть все, необходимое для процветания. Удобные естественные границы, полезные ископаемые, трудолюбивые подданные. Вьетнамцы будут служить в армии, кхмеры – в тайной полиции, китайцы – торговать; и те, и другие, и третьи – работать на рисовых полях. Тайцы и бирманцы готовы поддержать нас – они предпочитают вести дела с Сайгоном, а не с далекой Новой Голландией. Ты знаешь, что добрая треть бывшего имперского флота базируется на индокитайские порты? Более чем достаточно. Да, кстати, можешь меня поздравить. Я собираюсь жениться.

– Опять? – пробормотала ошеломленная (и вовсе не фактом дядиной женитьбы) Фамке. – Кто счастливая невеста?

– Невесты, – уточнил генерал Преториус. – Одна вьетнамская принцесса, одна камбоджийская, плюс одна богатая китайская наследница...

– Оригинально, – не могла не признать племянница. – Так вот как ты собираешься привязать аборигенов к своей импеаторской особе. Оригинально. Браво. Апплодирую стоя, – добавила Фамке, даже не пытаясь встать. – Отличный план.

– Я знаю, – самодовольно усмехнулся дядюшка. – Разумеется, ты приглашена. Свадьба назначена на конец недели.

– Не знаю, смогу ли я задержаться... – неуверенно развела руками Фамке.

– А почему бы и нет? – в свою очередь развел руками Преториус. – Ты не обязана возвращаться к Альберту. Нет, не обязана. Ты можешь остаться здесь. Да, именно так. Наша молодая империя уже стоит на прочном фундаменте, но мы начинаем с чистого листа. Я могу дать тебе целый авианосец. Или всю морскую авиацию. Как тебе понравятся адмиральские погоны? А может тебе надоела униформа? Хочешь – станешь министром иностранных дел? Нет, я не шучу. Переговоры ты вести умеешь, языки знаешь – почему бы и нет? Не готова? Можно начать с чего-нибудь попроще – поедешь послом в Лондон, Париж, Афины, да куда угодно!!!

Фамке ответила не сразу.

______________

 

Глава 8 – КРОВЬ, МЯСО, САМУРАИ

* * * * *

«Началось с коровы, перерезанной пополам. Кончилось тем, что в полках говорили, как ходя головы отрезает на 2 тысячи шагов. Головы не головы, но действительно было исключительно 100% попадания. Рождалась мысль о непрочности и условности 100! Может быть, 105? В агатовых косых глазах от рождения сидела чудесная прицельная панорама, иначе ничем нельзя было бы объяснить такую стрельбу».

М.Булгаков, «Китайская история».

 

* * * * *

Прошли те времена, когда китайцы смотрели на белых людей снизу вверх, с легкой печалью констатировал Джек Спринг некоторое время спустя. Слава Будде, они пока еще готовы смотреть на нас, как на равных. За те несколько месяцев, что Джек провел на северном фронте, он ухитрился дослужиться до командира роты. Что ж, было бы глупо надеяться, что китайцы с порога подарят ему генеральскую шапку и командование над какой-нибудь Постоянно Победоносной Армией, как во времена фельдмаршала Гордона – потому что прошли те времена.

Поэтому Джек немного удивился, когда на фронте появилась дама откровенно европейской внешности в генеральском мундире, сопровождаемая целой толпой китайских офицеров, которые как раз смотрели на нее снизу вверх. Высокая стройная блондинка, лет сорока пяти, коротко стриженная и немного печальная.

– Кто такая, почему не знаю? – спросил Спринг, обращаясь к капитану медицинской службы Патриции Бладфильд. В настоящий момент они стояли у госпитальной палатки и делали вид, что курят.

Патриция проследила за его взглядом и выпустила изящное колечко дыма.

– Это же Берта Шварц, – поведала альбионка. – Мать Доры. Мы были как-то раз представлены в Бандунге.

– В самом деле? – удивился Джек. С капитаном Дорой Шварц, которая ошивалась при штабе бригады (то ли в разведке, то ли в контрразведке), Спринг был, разумеется, знаком. Пусть и на уровне «добрый день – добрый вечер». – Я был уверен, что ее мать – китаянка.

– Наоборот, – уточнила Патриция. – Ее папа – китаец. А мать – генерал Берта Шварц, она же Мать Драконов.

– Типичное китайское прозвище, – пробормотал Джек, – много пафоса, мало смысла. За какие заслуги она его получила?

– Понятия не имею, – пожала плечами Патриция, выпустила еще одно колечко и поежилась. – Холодает.

– Смотрите, кто жалуется, – ухмыльнулся Спринг.

– Зима близко, – пробормотала мисс Бладфильд. – Мы, альбионцы, особенно остро это чувствуем.

– Так почему она все-таки получила это прозвище? – задумчиво сказал Джек. – К генеральскому мундиру это тоже относится.

– До меня доходили слухи, – в свою очередь усмехнулась Патриция. – Только они совсем неприличные.

– Ну, мне не привыкать... – демонстративно покраснел американец.

– Это как-то связано с ее мужем, а муж ее – генерал Сунь Лижэнь... – начала Патриция.

– Сам «китайский Роммель»? – не поверил Джек.

– Ну да, он самый, – кивнула мисс Бладфильд. – Одна большая и счастливая семья. Так она получила мундир – а прозвище якобы заработала от товарищей супруга, пока муж пропадал на очередном фронте.

– Можешь не продолжать, – еще больше покраснел Спринг. – Китайцы. Вечно все к драконам сведут, даже... – он запнулся. Патриция поняла его затруднения и только хихикнула. В ее родном Новом Альбионе царили куда более свободные нравы, чем в той радикальной евангелистской общине, из которой происходил Джек. Поэтому в самые кратчайшие сроки Патриция наградила Спринга прозвищем «Мормон». «Да не мормон я, дурочка...» – вяло отругивался Джек. «Мормоны, квакеры, да все вы на одно лицо», – смеялась Патриция.

– Совещание в семь часов, – комиссар Веллингтон Чжоу как всегда подошел незаметно. – Все офицеры бригады от капитана и выше. Не опаздывайте, леди и джентльмены.

– Внимание и повиновение, товарищ комиссар! – одновременно рявкнули Джек и Патриция. Чжоу удовлетворенно кивнул – они питал слабость к пафосным демонстрациям командной цепочки – и последовал дальше.

– Значит, все-таки наступление, – прошептала Патриция, когда комиссар удалился на приличное расстояние. Джек согласно кивнул. Слухи о наступлении ходили не первый день. Упорные слухи, один упорнее другого.

Плохи дела.

Солдат, не спрашивай.

Приказы выполнить и сдохнуть.

* * * * *

Разговор происходил в той же самой палатке, но теперь их было трое – Мэгги, генерал Адачи и принц Пуцзе из маньчжурского генерального штаба.

– Здесь все свои, поэтому я даже не попытаюсь скрыть свое невежество, – говорил принц. – Вы же знаете, я не готовился к военной карьере. Только мой долг перед страной и династией... Гм. Хм. Ладно, неважно. Прошу вас, Адачи-сан, Очень краткое содержание.

– Как пожелаете, ваше высочество, – поклонился японец. – Наш план крайне прост. Мы дождемся завершения очередного китайского артобстрела, и тогда наши орудия откроют ответный огонь, а пехотинцы пойдут в атаку. Одновременно.

– В смысле, пехота пойдет вперед, а в это время у нее над головой будут пролетать наши же снаряды? – недоверчиво уточнил Пуцзе.

– Так точно, ваше высочество, – кивнул генерал. – Больше того, некоторые снаряды будут падать нам на головы. Скорей всего.

– То есть риск и потери... – начал было принц.

– Гораздо ниже, чем в том случае, если наши пушки будут молчать, – хладнокровно пояснил Адачи. – Китайцы станут прятаться от наших снарядов в укрытиях, и не успеют ничего понять, как мы уже окажемся в их окопах.

– Я преклоняюсь перед вашим мужеством, Адачи-сан, – поклонился Пуцзе.

– Я всего лишь исполняю свой долг, – самурай поклонился в ответ.

Мэгги мысленно закатила глаза. «Надо что-то делать с этим нашим азиатским пафосом, – подумала она. – Вот только выиграем войну...»

«Обязательно выиграем», – думала она на следующее утро. – «У нас лучшие бойцы по эту сторону экватора».

Разумеется, она имела в виду японцев. Принцесса Восточная Жемчужина была горячей патриоткой Маньчжурии, но сей факт нисколько не отражался на ее объективности. Японцы все-таки были лучше. Самую малость, но все-таки лучше. Возможно, мы только выиграем от раскола Белголландской Империи. Если у нас получится крепко привязать Японию к азиатскому материку и заставить сражаться на нашей стороне... Потом. Рано об этом думать. Программа-минимум – дожить до обеда, а еще лучше – до вечера.

Мэгги собиралась принять участие в атаке. Причины такого ответственного решения были как-то связаны с трижды проклятым азиатским пафосом и другими высокими материями, что-то вроде долг, честь, удар грязи в лицо, ну и так далее. К счастью, от принцессы никто не требовал идти на китайские позиции впереди всех, верхом на белом коне и в золотом мундире. Сойдет и вторая волна. Пешком. В полевой униформе. А генеральские погоны надежно укроются под бронежилетом – и не только погоны, но и хоть какая-то часть ее вне всякого сомнения прекрасного тела. Тело будут сопровождать телохранители – два десятка императорских гвардейцев. Мэгги вздохнула и примерно в десятый раз проверила револьвер, в пятнадцатый раз – винтовку. И штык. Не забыть присоединить штык. Нет, не во имя пафоса – хотя именно об этом подумают японцы. Если уж прикидываться рядовым солдатом, так до самого конца.

«До самого конца...» Как-то двусмысленно прозвучало. Мэгги снова вздохнула, поудобнее устроилась на дне окопа и приготовилась терпеливо ждать.

Ждать пришлось недолго – первый китайский снаряд прилетел через несколько минут. А потом еще один, и еще, и еще, и тогда Мэгги поняла, что здесь что-то не так.

С той стороны вели огонь не старые добрые китайские гаубицы и мортиры, а что-то новое.

Потому как количество вражеских снарядов и скорость их полета не поддавались никакому подсчету.

«Раз!!!!–ведка... НЕ!... о–шибалась!!!» – прыгали мысли в голове Мэгги, в то время как она сама пыталась зарыться поглубже, желательно как можно ближе к центру Земли. – «Это–ОНО!!!!!111111 – ракет–НОЕ!–ооооооооооооРУ!!!!!-жие!!!!111»

Вот почему на той стороне перед наступлением видели Дору Шварц, а потом и ее мать Берту, талантливого немецкого инженера, известную под прозвищем Мать Драконов.

Драконы выли, ревели, плевались огнем, несли смерть, ужас и разрушение – необязательно в таком порядке – и много-много старого доброго азиатского пафоса.

«Черт побери, я должна это видеть», – подумала Мэгги несколько минут спустя, когда мысли более-менее пришли в порядок. Мысль казалась безумной только на первый взгляд, ибо совсем безумной являлась мысль последовавшая – «Жизнь дается лишь дважды. Когда смерти смотришь в глаза». Это был даже не азиатский, а какой-то совсем евразийский пафос. Или – скорей всего – последствия контузии средней тяжести. Так или иначе, Мэгги Хан решительно отпихнула в сторону лежавший на ней труп гвардейца, привстала, отряхнулась и осторожно приподняла глаза над линией бруствера.

Первое, на что она обратила внимание, были не огненные болиды ракетных снарядов, разрезавшие серое предрассветное небо, а сотни-тысячи-тысячи!!! человек в грязной темно-зеленой униформе, торопливо пересекавшие ничейную землю между китайскими и маньчжуро-японскими позициями.

Демона неба и духи пучин.

– Китайцы, – удивленно пробормотала Мэгги. – Но ведь это же нечестно! Ведь это же был наш план!!!

Не обращая внимания на продолжавших падать с неба драконов Берты Шварц, Мэгги побежала вдоль траншеи, от всей души пиная лежащих на дне союзных солдат – как живых, так и мертвых.

– Вставайте! Вставайте, трусливые ублюдки!!! Китайцы! Китайцы идут!!!

Разумеется, через Поле Мертвых (это название как-то было связано с азиатским пафосом) шли не только китайцы, но всевозможные иностранные добровольцы, пусть и бывшие в явном меньшинстве. Одним из них, конечно, был капитан Джек Спринг.

Ночь после совещания в штабе бригады и перед наступлением Джек провел перед зеркалом, пытаясь нанести на лицо боевую раскраску. Именно так. Почти все солдаты под его командованием были кантонские христиане, готовые без малейших сомнений и колебаний умереть за Императрицу-Девственницу, земное воплощение Девы Марии или вроде того. Еретики, что с них возьмешь, но Спринг давно и прочно проникся к ним самым глубоким и искренним уважением. Еретики, но они верили. Верили, а Джек Спринг, урожденный мормоно-квакер, в настоящее время верил во все, что угодно, но только не в того парня, который девятнадцать веков тому назад умер за его грехи. На то были особые причины, но в настоящий момент Джек решил отложить их в сторону и не ударить в грязь лицом перед своими солдатами. Почти в буквальном смысле. Красная краска отыскалась в обозе, прекрасного качества, «сделано в Германии» (немцы и химия – брак, заключенный на небесах!), осталось нарисовать на лице аккуратный крест, проходящий через переносицу по вертикали и горизонтали одновременно. Еретики, погрязшие в гордыне, которая есть смертный грех. Ведь достаточно маленького нательного крестика, зачем так демонстративно выставлять свою веру напоказ? Ответ, впрочем, был Джеку Спрингу прекрасно известен. Азиатский пафос...

* * * * *

...Бежать в бронежилете было тяжело. Мэгги остановилась, чтобы перевести дыхание, а заодно совместить приятно с полезным. Именно поэтому она притормозила у очередной пулеметной ячейки. Сам пулемет скрывался на дне окопа – все как положено, дабы ценное оружие не пострадало во время вражеского артобстрела. Мэгги вцепилась в станок и принялась яростно вращать рукоятки подъемного механизма. Полминуты спустя ствол тридцать пятого калибра уже торчал над бруствером. Принцесса передернула затвор и ударила ладошкой по гашетке. Пулемет выплюнул короткую – очень короткую очередь, после чего Мэгги только чудом увернулась от летящей ей в лицо возвратной пружины. Очевидно, пулемет все-таки пострадал – один из китайских осколков нарушил целостность корпуса или что-то в этом роде. Было так обидно, что Мэгги едва не заплакала. То есть все-таки заплакала. Размазывая слезы по лицу, осмотрелась по сторонам и подобрала со дна окопа винтовку, владелец которой лежал тут же рядом – кажется, без головы. Винтовка оказалась с оптическим прицелом. Принцесса вцепилась в приклад и принялась искать цель. Тупые тайпинские ублюдки, зачем они рисуют мишени у себя на лице? Получай! БРАНГ! Ахахаха, он сдох! Мэгги передернула затвор и прицелилась в следующего китайца. БРАНГ! Еще один готов, а их там тысячи, и через каких-нибудь двести-триста метров (???!!!) они будут здесь!!!

Очередной противник, попавший в оптический прицел, не был похож на китайца. И на японца не был похож. Вообще не азиат. Европейский наемник, наверно. Не ходи в Китай, здесь живет белая смерть!!!

Мэгги Хан спустила курок, но Джеку Спрингу повезло – принцесса просто-напросто промахнулась. Бывает. Ну что тут скажешь – не повезло!

В четвертый раз Мэгги выстрелить не успела, потому что ей не повезло еще больше – где-то совсем рядом с неба упал очередной «дракон» генерала Шварц, и принцесса на всякий случай потеряла сознание.

Джек Спринг тем временем добежал до переднего окопа. Еще несколько минут назад ему могла помешать колючая проволока, но, как легко можно догадаться, на этом участке она отсутствовала, потому что испарилась – прямое попадание «дракона».

Дальнейшие события были не то что бы скучны, но предсказуемы. Сначала Джек застрелил одного японца, потом второго, третьего зарезал штыком, а четвертого забил прикладом. Затем подобрал трофейный японский пистолет и застрелил еще двух или трех самураев, может быть даже четверых, но никак не больше семи, потому что пистолет был шестизарядный. Именно так.

Когда стрельба окончательно прекратилась, Джек Спринг сидел в захваченном бункере и задумчиво листал трофейные документы. Иероглифы, иероглифы, иероглифы... фигня какая-то, ничего не понимаю... О! наконец-то! латинский шрифт! Спасибо белголландским колониальным лингвистам, то есть не спасибо, потому что это японский, то есть все равно ничего не разобрать. Ладно, где следует – разберутся. Поэтому Джек принялся сгребать все бумаги подряд в трофейную офицерскую сумку. К этому времени его слух почти восстановился (атака под аккомпанемент ракетной бомбардировки не прошла для него даром), поэтому Спринг почти сразу обратил внимание на таинственные щелчки в дальнем углу бункера. Джек насторожился и столь же осторожно зашагал по направлению к источнику загадочных звуков.

Дальний угол – совсем не значит темный угол. Наоборот. Там было гораздо светлее. Солнце стремилось в зенит, и его лучи легко проникали через огромную дыру в потолке. Прямое попадание «дракона», а как же иначе. Что интересно, снаряд не разорвался, а просто воткнулся в земляной пол. Даже не ушел особенно глубоко – большая часть ракеты во всей своей красе торчала над поверхностью земли. Что совсем интересно, рядом с «драконом» стояла Патриция Бладфильд и торопливо щелкала затвором карманной «лейки». (Немцы и фотоаппараты – брак, заключенный на небесах!) Разумеется, Патриция очень торопилась, но все-таки услышала шаги Джека Спринга, и потому поспешила обернуться. За сим последовала немая, но весьма напряженная сцена. Скорей всего, все ее (сцены) участники изо всех сил пытались понять, что будет дальше.

Первым заговорил Джек. Не сразу, но у него была уважительная причина – горло пересохло, а фляжку он потерял еще где-то на первой линии японских окопов.

– На кого ты работаешь?

– А ты? – машинально спросила Патриция.

– С чего ты решила, что я на кого-то работаю? – удивился Спринг. – Это ты здесь играешься с фотокамерой, а я просто случайно мимо проходил.

– Тебя выдало слово «работа», – нахмурилась Патриция. – Если бы ты случайно проходил мимо, то задал бы совсем другой вопрос.

– Разведчики прокалываются на мелочах, – неохотно согласился Джек. «Черт побери, кого я цитирую?!» – Но ты не ответила на мой вопрос. Это невежливо.

«Я могу застрелить его прямо сейчас, а потом скажу, что его убил вон тот дохлый японец, который валяется под столом», – подумала Патриция.

«Я тоже так могу», – подумал Джек Спринг.