Текст книги "В его глазах (СИ)"
Автор книги: Владислава Кадочникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Он согласился пойти с нами, так что развернулся и скрылся с глаз, ублюдок, пока я сам тебя не вышвырнул! – мужчина потянул меня к себе, но Юри не собирался сдаваться. Я застонал – смесь коктейлей неотвратимо поднималась к горлу.
– Хватит, вы! Мне… я сейчас… – я дернулся, пытаясь выбраться из их хватки. Мне срочно нужно было в туалет. Или на улицу. Или куда угодно, где можно поблевать спокойно.
Юри встревоженно поглядел на меня – и внезапно отпустил мою руку.
Что?
Ты так просто сдашься, о, мой черный рыцарь?
Я готов был высказать ему то, как я разочарован и обижен, но подавился своими словами, когда он просто сжал губы и с силой врезал мужчине по лицу.
Тот, вскрикнув, отпустил меня, отшатнулся назад, врезался в кого-то. Танцующие позади, возмущенно зашумев, пихнули его в другую сторону. Запутавшись в ногах, он рухнул на пол. Эсмеральда взвигнула и нырнула в толпу, скрывшись с глаз. Окружающие начали останавливаться, чтобы посмотреть, что происходит.
Юри от души пнул пытающегося встать незнакомца, отчего тот снова упал, и схватил меня за руку, утаскивая за собой к выходу, пока у нас не начались реальные проблемы. Разгоряченная, не слишком трезвая толпа вполне могла решить, что это такое развлечение, и начать массовую драку. Конечно, в таком случае мы бы могли слиться с ними, но где гарантия, что не валялись бы в итоге рядом с тем парнем?
Когда мы выбежали на улицу, я вдохнул свежий, не пропахший духами и потом воздух, отошел подальше от здания и, наконец, согнулся, исторгая из себя все свои коктейли.
========== Глава 13. О мести ==========
На следующее утро я проснулся в уже знакомой огромной постели. Балдахин, на этот раз не легкий и воздушный, как летом, а плотный, был задернут, внутри царила священная темнота. Однако, судя по звукам, снаружи дома уже кипела жизнь.
Я пошевелился и вновь закрыл глаза, вздыхая. Почему я оказываюсь в гостях у Юри всегда после каких-то позорных происшествий? Если так произойдет еще хоть раз, то я просто не смогу смотреть в глаза ни ему, ни родителям – неважно, моим или его.
Голова болела страшно, во рту еще чувствовался привкус рвоты, несмотря на то, что Юри, вроде бы, помогал мне прополоскать рот перед тем, как меня уложить. Куски воспоминаний всплывали в памяти, накладывались друг на друга, соединялись, образуя цельную картину.
Пиздец.
День рождения удался, ничего не скажешь.
Когда я, наконец, набрался смелости высунуть нос наружу, за предел балдахина, то обнаружил на прикроватной тумбочке стакан воды и две таблетки на блюдце. Не хватало только записок рядом, как в известном фильме.
Я послушно заглотил лекарства и вылакал всю воду, после чего вновь спрятался под ткань, мечтая никогда отсюда не вылезать. Мне было ужасно стыдно и ужасно плохо.
Однако долго прятаться я не смог – спустя какое-то время, растянувшееся для меня почти на годы, дверь в комнату хлопнула и послышались легкие шаги. Ткань балдахина у ножного конца кровати в шорохом приподнялась, внутрь проникло немного света.
– Виктор, ты спишь? – шепнул голос Юри. Я промолчал, действительно притворяясь спящим. Он некоторое время смотрел на меня, после чего опустил ткань, положил что-то на столик и вышел из комнаты, а я незаметно для себя действительно провалился в сон.
Когда я открыл глаза во второй раз, голова уже не болела, да и чувствовал я себя вполне неплохо. Пора было явиться народу на глаза – не мог же я прятаться в чужой постели от мира всю свою жизнь?
Юри в комнате не было. Мой новый смартфон, как и в прошлый раз, лежал на прикроватном столике. Я дотянулся до него и неловким движением разблокировал экран, щурясь от света, проникающего через огромное окно. Часы показывали бодрых два часа дня, в пропущенных вызовах висели мама, Яков, Крис и еще несколько человек, желающих вчера, видимо, поздравить меня с дэрэ, но так и не сумевших сделать это.
В соцсетях личка ломилась от различных сообщений. Я пока не стал читать и просто закрыл все приложения, после чего вернул телефон на столик и опустил ноги с кровати.
Без Юри я чувствовал себя неуверенно в этом огромном доме. Теперь мне хотелось увидеть его и извиниться за свое поведение. С ума сойти – пришел с другом, налакался, ушел танцевать, а потом вообще едва не уперся трахаться с парочкой незнакомых людей, одного из которых этот друг ударил, чтобы меня, невменяемого, увести домой!
Не удивлюсь, если после этого он укажет мне на дверь.
Телефон завибрировал – кто-то добрый отключил звук, чтобы меня не будить. Господи, мне достался такой чудесный человек, а веду себя как последний придурок…
– Да, мам? – пробормотал я, отвечая на звонок. Мама удивительно спокойно поинтересовалась, где шляется моя задница, которая давно не получала ремня.
– Я у Юри… – проблеял я, с ужасом ожидая взбучки.
– Я знаю, ты же мне написал вчера. Я спрашиваю, почему ты еще не дома?
Написал? Погоди, мам, дай я соберусь с мыслями…
– Написал… ээ, да, точно. Я скоро буду.
– Не задерживайся. Я выгуляла твоего пса утром, вечером этого делать уже не хочу – это не моя собака, следи за ним сам, раз такой взрослый.
Да, мам, даже не представляешь, насколько взрослым я вчера чуть не стал.
Ох, мой новый песик! Я заулыбался как идиот, вспомнив мягкий комочек на своих руках.
– Как он?
– Пищит и бегает по дому на своих маленьких ножках, – как бы мама не хохорилась, голос у нее потеплел. – Давай в ритме, чтобы в шесть был дома.
Она сбросила вызов. Я проверил сообщения – вчера поздно вечером с моего номера маме было отправлено сообщение о том, что я в порядке, уехал к Юри, поел и ложусь спать. От моего имени, разумеется. Вопросом, кто это сделал, я даже не задавался.
– Я использовал твой палец, чтобы разблокировать, извини. Кроме сообщений больше ничего не трогал, – послышался голос от двери. Я подскочил испуганно и глянул на Юри, неслышно вошедшего внутрь и опирающегося о дверной косяк.
Несколько мгновений мы просто молча смотрели друг на друга. Он выглядел немного усталым, бледным и каким-то очень несчастным. У меня сердце защемило от жалости и нежности к этому невероятному человеку, который продолжал прикрывать меня даже после всего, что я сделал.
– Извини, – наконец, прервал я молчание. – Я вел себя ужасно вчера. Мне очень жаль.
– Ничего. Ерунда, – ответил он спустя несколько секунд и потер глаза. – Я заходил утром, хотел принести тебе завтрак, но ты спал. Я не стал будить.
Нет, я не спал. И за эту ложь прости.
– Спасибо, что прикрыл перед мамой.
– Ерунда, – повторил он. Мы снова замолчали. Я чувствовал себя очень неудобно – а думал, что рядом с ним такого уже никогда не почувствую.
– Мама попросила вернуться к шести.
– Я слышал.
И вновь молчание. Наконец я не выдержал.
– Юри, если тебе теперь неприятно со мной общаться – так и скажи. Но, пожалуйста, не молчи и не веди себя так… Мне очень стыдно, правда. Я не хотел, чтобы ты видел… такое. Просто, блядь, скажи мне что-нибудь! Эта атмосфера меня с ума сводит!
Он подошел к кровати, медленно опустился передо мной на колени и обнял меня, согревая дыханием мою шею.
Он. Обнял. Меня.
Блядь.
От его волос вкусно пахло какой-то выпечкой. Я закусил губу, чтобы сдержать внезапные слезы, пощипывающие глаза, и уткнулся ему в плечо, обнимая в ответ.
– Я просто рад, что с тобой все в порядке, – пробормотал он еле слышно. Я глубоко дышал, чтобы не расклеиться окончательно, поэтому лишь сжал его крепче и кивнул.
Наступил январь, каникулы заканчивались, а я с каждым днем становился все более нервным. Ритм жизни, где я пытаюсь успеть все и везде, ужасно утомлял, а приближающееся «решающее сражение», пусть и совсем небольшого масштаба, веселья тоже явно не прибавляло. Я должен был реабилитироваться. Должен. Обязан. Чего бы мне это не стоило.
Дома доставали родители, на работе – посетители, у которых вечно было что-то да не так. То женщина не могла выбрать, что заказать, мотая меня туда-сюда и меняя свои решения со скоростью пяти раз в минуту, то парочки ругались на все кафе, один парень вообще сбежал через туалет, оставив счет своей спутнице – лицо той надо было видеть. В итоге она отказалась платить, разразился скандал с привлечением руководства заведения.
А однажды, когда после бессонной ночи я вообще буквально спал на работе и даже некоторые заказы записывал с ошибками, один из постоянных посетителей, мужчина лет сорока с пафосными усиками – нет, я не буду шутить про трусики! – спросил, принимая протянутое мною меню:
– Что новенького?
Я пару секунд смотрел на него, сонно моргая и не совсем понимая вопроса, после чего начал в сокращенной версии рассказывать о том, что случилось со мной за последнее время – про то, как устаю смещать работу и тренировки, про собаку и новый телефон, что научился решать охуенно сложные уравнения… Он смотрел на меня молча, слушая и кивая, после чего, когда я выдохся, мягко заметил:
– Вообще-то я имел в виду меню. Но это был крайне интересный рассказ, спасибо.
Упс.
Сегодня тоже не обошлось без проблем, и они, на этот раз, имели куда более серьезный характер.
Смена почти закончилась, и я, неся заказ одному из посетителей, уже с облегчением представлял, как снимаю эту чертовую форму, когда услышал, как кто-то «эйкает» за спиной. Я рассудил, что все видят мою занятость, так что, скорее всего, это либо кто-то из многочисленных компаний из школьников и студентов, наводняющих кафе, так общается между собой. Ну, или зовут Милу.
Однако мои надежды не оправдались. Когда я шел обратно, оказалось, что это парень из компании студентов, каких-то хипстеров по виду, сидящих за столом, мимо которого я проходил, решил позвать меня фразой «Эй, ты, официант» и снисходительным щелканьем пальцев. Обычно я сам любил пощелкать, но сейчас этот звук неприятно резанул по ушам и пошатнул и без того шаткое душевное спокойствие. Я, без того уставший и злой, повернулся к ним, но вместо привычной улыбки и «Слушаю ваш заказ» наклонился и громко щелкнул пальцем перед лицом зачинщика, копируя его. Тот отшатнулся, вскидывая на меня растерянный взгляд.
– Что, не нравится? – спросил я и щелкнул перед ним еще раз. Он молчал. Остальные глядели на меня как на пришельца. – Грубо и невежливо? – Я пощелкал еще пару раз. – Тебя бы отвлекало, если бы тебе так щелкали на работе? Ой, у тебя же ее нет, извини! – я, картинно округлив глаза, повернулся к его друзьям и для профилактики щелкнул и перед ними. – Вы думаете, что по этому звуку вас тут же обслужат? Боюсь разочаровать, но за это я могу разве что налить вам в чай уксуса.
Они обменялись неуверенными взглядами. Я в душе ликовал.
– Официантка-девушка куда-то делась, а мы хотели бы заказать еще одну порцию… – пролепетал тот, что щелкал мне, кивнул на тарелку и робко добавил, словно боясь, что я на него накинусь, если он сделает еще хоть одну ошибку. – Пожалуйста.
– Извините, – добавил еще один. Я удовлетворенно кивнул, развернулся – и столкнулся нос к носу с администратором, скрестившей руки на груди и хмуро взирающей на меня. Жуткая женщина.
Ой-ой. Хьюстон, у нас проблемы.
– Что ты себе позволяешь? – вопросила она медленно, чеканя слова. – Как ты можешь так разговаривать с клиентами? Вон с глаз моих! Я поговорю с начальством, чтобы тебе урезали зарплату, молись, чтобы тебя вообще не уволили! – закончив со мной, она повернулась с компании и, мило улыбалась, зачирикала им извинения и обещания бесплатного блюда на выбор в качестве компенсации. Я, сжав кулаки, развернулся и направился в комнату персонала, желая разбить все, что попадается у меня на пути.
Почти вся моя зарплата уходила на долги. Если ее урежут, мне придется либо искать еще одну подработку, на что совершенно нет времени, либо просить у матери, чего совсем не хочется.
Мда.
Отличное окончание рабочего дня, ничего не скажешь.
На тренировки, на которых Яков, напоминая о приближающейся дате, гонял меня как сидорову козу, Юри стабильно приносил мне стаканы из моей любимой кофейни, рисуя на них рожицы и слова ободрения, от которых улыбка сама выползала на лицо, каким бы я ни был уставшим или раздраженным. Он словно чувствовал, когда нужно приходить, чтобы попасть исключительно на прокат короткой программы – произвольную я все еще пытался держать в тайне, сам не понимая, зачем. Что такого в том, что он ее увидит? Наверное, я просто хотел, чтобы это было этакой загадкой. Чтобы он точно пришел хотя бы для того, чтобы увидеть то, что так долго и старательно от него прятали. Гарантия присутствия.
Юри утверждал, что короткая программа становится все прекрасней каждый день, хотя куда уж там, если я делаю каждый день одно и то же. Но раз Юри так говорит – я просто буду верить. Надеюсь, что и судьи будут думать так же.
Но то, что ты показал мне 29 ноября, все равно остается для меня идеалом – добавляет он в итоге и смеется с моего лица, полного скепсиса. Но приятно, блин.
Юри – это моя муза и мой главный отвлекающий фактор в одном лице. Во время тренировки я непроизвольно ищу его глазами, залипаю на фигуре за бортиком, теряю концентрацию, и Яков обещает, что когда-нибудь я ебнусь о лед так, что потом коньки больше надеть в принципе не смогу никогда. Это плохо. Но то, что Юри одним своим пожеланием удачи и прожигающим дырку на теле взглядом может вдохновить меня как никто другой – факт общепризнанный и не требующий доказательств. Он странно на меня действует, но мне это, пожалуй, нравится.
Я до сих пор не говорил с ним о плане. Ну, то есть, я выполнил абсолютно все, кроме последнего пункта – убедить его или Кацуки-старшего в том, что мне просто необходимо подсобить с первым местом. Время истекало со скоростью света, но я все никак не могу забраться смелости и заговорить об этом. Он, разумеется, вполне мог понять, к чему я веду, решить, что я общался с ним только ради этого и послать меня в далекие дали. Но мог и помочь. Я не знал, как именно он отреагирует – и боялся это узнать.
Как я уже однажды отмечал, с тех пор, как я начал дружить с Юри и понимать, что мир – это штука очень интересная, мои старые друзья, кроме Криса, стали постепенно отдаляться от меня. Мы почти не общались в школе. Редко гуляли после. Они практически перестали приходить ко мне в гости, что однажды даже мама заметила и спросила, не поссорились ли мы. Даже наши ежедневные посиделки в скайпе стали редеть. Я все еще отчитывался им о том, как продвигается дело с планом, скрывая, разумеется, свои чувства по поводу Юри и то, что его отец до сих пор про мою необходимость в помощи ни сном ни духом, рассказывал про проделки щенка, которого назвал я Маккачином – фургончик по продаже кофе «Каппучин», увиденный однажды, навел меня на мысль об этом, – и слушал их рассказы, но уже без должного внимания.
И это было грустно.
Да, мне было не так интересно с ними. Да, я не всегда мог подержать их разговоры. Но они были моими друзьями много лет, с самых младших классов, когда мы постепенно набирали и пополняли свою команду, знакомясь самыми разными способами – с одним парнем, Стасом, мы вообще ненавидели друг друга и постоянно дрались до пятого класса, а потом внезапно пришли на урок в одинаковых футболках с принтом не то какой-то игры, не то фильма, все перемены пробазарили про это, поняли, что абсолютно сходимся во вкусах, и тут же закорешились, забыв про былую ненависть. Ох уж эта детская легкомысленность в плане отношений с людьми…
– Они обижаются, – предупредил меня однажды Крис, когда я поделился с ним своими мыслями по этому поводу. Я лишь отмахнулся.
– Просто я сейчас немного занят. Вот разберусь с этими соревнованиями – и мы вновь будем тусить все вместе, как раньше.
Но господин случай успел первым.
Мы встретились все вместе примерно 10 января, купили по чизбургеру в Макдональдсе – я ограничился кофе, диета, все дела, – и пошли развлекаться. Сначала все было прекрасно – до тех пор, пока тот самый Стас не завел разговор о том, когда же я, наконец, вспомню о них.
– В смысле? – недовольно уточнил я. – Как бы мы тут все вместе сейчас. Что именно тебя не устраивает?
– Раньше мы были «все вместе» почти каждый день, – он как-то грубо передразнил мои слова, глядя на меня как на врага народа. – А теперь ты только про своего китайца, или кто он там, и говоришь. Юри то, Юри се, Юри мне собаку подарил, айфон подарил – ты что, его сучка, что он тебя так покупает папашкиными деньгами?
К слову, я видел, какими полными зависти глазами он время от времени смотрит на мой новый телефон.
– Эй, чувак, остынь! – торопливо вмешался Крис, заметив, как я нахмурился и сжал зубы, чтобы не сорваться и не наговорить то, о чем потом могу пожалеть. – Это же наш план, помнишь?
– Да посрать мне на план, ты стелешься под него так, что он себя наверняка богом возомнил! Может, ты еще ноги перед ним раздвигаешь, оправдывая это планом? Тебе просто похуй на нас уже! Может, мне его пугнуть, как в первый раз, чтобы отъебался от нашего друга и валил в свою сраную Киталяндию, мажор узкоглазый?
Крис о чем-то спорил с ним, я слышал это, но в глазах у меня потемнело от злости. Никто не смел так отзываться о Юри, о человеке, добрее и заботливее которого я никого в жизни не встречал. И обо мне, разумеется, тоже. Я бросился на Стаса, пытаясь ударить его, но тот, не будь дураком, понял, что перестарался и дело пахнет жареным, и отскочил в сторону. Я гонялся за ним, выкрикивая что-то вроде «Зассал?», и обещал оторвать ему язык и завязать вокруг члена, он матерился на меня в ответ, я а остальные бегали за мной, пытаясь успокоить. В итоге я его все же догнал и съездил пару раз по роже, не позволяя, однако, повредить свою перед прокатом – за четыре дня синяки бы точно не сошли, тонну тоналки на лицо я не хотел, а Яков бы сам меня закопал.
Нас, матерящихся и катающихся по земле, растащили. Крис смотрел на меня, встрепанного и злого, как на идиота.
– Вообще ебнулся уже!– заявил Стас, вырываясь из хватки остальных и показывая мне средний палец. – Так, значит? Ладно, Витя, ладно… Еще пожалеешь, пидорюга.
Сплюнув под ноги, он отряхнул куртку, пригладил волосы и, не оборачиваясь и не прощаясь, быстрым шагом скрылся за углом. Мы проводили его хмурыми взглядами. Остальные, кажется, в чем-то разделяли его позицию – хоть никто не сказал мне ничего такого, но взгляды, которыми они смотрели на меня перед тем, как разойтись по домам, были яснее всяких слов.
На следующее утро мне позвонил Крис.
Я удивленно смотрел на знакомый до последней циферки номер и не решался ответить. После той ссоры я боялся услышать что-то вроде «мы больше не друзья», хоть Крис и не играл в конфликте особой роли. Но вдруг он тоже проникся словами Стаса и решил, что я забыл его?
Ну, в любом случае, узнать можно только одним способом. Я принял вызов и прижал мобильник к уху.
– Да? – получилось как-то неуверенно, ну да плевать.
– Тебе осталось жить три дня, – просипел мне на ухо жуткий голос, после чего послышалось фырканье. Я закатил глаза. – У тебя такой тон, словно ты ждал именно этого. Привет, Витя.
– Привет, – вздохнул я. – Я уже думал, что ты переметнулся к Стасу.
– За кого ты меня принимаешь? – ужаснулся Крис, после чего хитрым тоном продолжил: – А знаешь, что последние несколько дней мы с твоим Юричкой занимались вместе очень интересным делом, а сегодня, наконец, сумели его выполнить?
С Юричкой. Юричкой. Юричкой!
Меня тут же кольнула в сердце льдинка-ревность. Чем это они там занимались вместе, без меня? Я и только я должен быть тем, с кем Юри будет чем-то заниматься!
И нет, маленькие извращенцы, я совсем не в этом смысле!.. Ну, может, немножко.
– И чем же вы занимались? – уточнил я, не надеясь на ответ, и тут же в голову пришла жуткая мысль – а вдруг Крис решил взять окончание плана в свои руки и сам начал уламывать Юри помочь мне с первым местом? Вот это было бы настолько некстати, насколько это вообще возможно. Только бы не…
– Сегодня сам увидишь. Вечером, – таинственно пообещал Крис.
– Ну говори давай!
– Не скажу, это сюрприз!
Ну что за детский сад? Я вздохнул. Что же, теперь придется мучаться догадками до вечера.
Все задумки Юри – это вообще таинственность на таинственности, спасибо, я уже заметил.
Вечером, когда мама задумчиво поглощала салат из помидоров – напичканных химией, да-да, папа, мы уже поняли! – а я загружал посуду в посудомойку, ополаскивая тарелки и кружки от прилипших частиц еды, в дверь позвонили.
О, а вот и сюрпризик обещанный, кажется, подъехал!
– Я сам, сиди, – остановил я приподнявшуюся было мать и, наскоро вытерев руки, поспешил к двери. – Да иду я, иду, хватит звонить!
Если честно, я ожидал не того, что увидел, когда открыл дверь. За дверью стоял шофер Юри.
– Здрасте, – пробормотал я. Тот приветственно кивнул и окинул меня, стоящего в домашних штанах и свободной футболке, беглым взглядом.
– Доброго вечера. Вас просили довезти до места встречи. Одевайтесь, я подожду в машине.
Воу-воу, тут затевается что-то грандиозное! Я, пообещав, что соберусь быстро, взлетел по лестнице на второй этаж, наскоро напялил джинсы и черный пуловер, после чего, захватив мобильник, спустился вниз и заглянул на кухню.
– Мам, мне срочно нужно кое-куда сходить. Приду – домою, не теряй, я быстро.
– Твои «я быстро» обычно затягиваются на всю ночь в последнее время, – проворчала мать, но кивнула, отпуская. Я послал ей воздушный поцелуй и, накинув куртку, вылетел за дверь.
Машина остановилась около какой-то заброшенной стройки, где вокруг не было ни души – даже домов не видно. Мне стало не по себе – обычно в фильмах на таких стройках с людьми делали очень нехорошие вещи. Я покосился на водителя, но он был совершенно спокоен и, вроде бы, не собирался нападать на меня с ножом или чем похуже.
– Это сюда меня надо было отвезти? – уточнил я. – Зачем? Где Юри?
– Внутри, ждет вас, – коротко ответили мне.
Так, еще лучше. Это точно какая-то подстава – я зайду, а меня поймают и убьют, и никто в этой пустынной местности не услышит моих криков.
Я мгновенно вспотел под курткой и быстро прикинул планы побега. Тут даже бежать-то некуда, вокруг ни одного дома! Откуда я приехал? Смогу ли я вернуться на дорогу раньше, чем меня поймают?
Водитель глядел на меня через зеркало и явно не понимал, почему я не выхожу.
Я медленно положил ладонь на дверцу машины, открыл ее и вылез наружу, стараясь выглядеть как можно естественнее. Но когда я уже собирался дать деру – хотя как будто я бы убежал от машины, ну правда, – то услышал мелодию звонка.
– Ну ты где застрял? – без приветствий начал Крис. – Мы тебя ждем, заходи, не ссы. Никто тебя тут не убьет и не изнасилует, я знаю, о чем ты думаешь.
– Что за стремное место, Крис? – зашипел я змеей. Друг лишь рассмеялся.
– Сейчас поймешь. Заходи внутрь и иди вперед по коридору, не сворачивая, затем увидишь пролом вместо двери – выход во внутренний дворик. Мы там. Давай быстрей, – и отключился. Я вздохнул, поправил капюшон и, чувствуя себя героем какого-то триллера, направился в указанную сторону.
Я ожидал уже увидеть все, что угодно. Но это, пожалуй, было даже лучше.
Кулак и вся его банда стояли в центре внутреннего двора, шатаясь и пытаясь спрятать лица, с любовью украшенные кем-то синяками да кровоподтеками. У некоторых даже были сломаны носы, и воздух вырывался через них с хрипом и каким-то бульканьем. Их рты были заклеены лентами, руки заведены за спину и, кажется, связаны друг с другом, а концы веревок держали два бодрых молодчика в черных куртках, на которых сбоку были пришиты знакомые мне эмблемы охранного клуба. Этим же клубом охранялась наша школа, а видел такие каждый раз, когда смотрел на школьного охранника, но эти ребята были, кажется, уровнем повыше и выглядели куда более внушительно и сурово. Тоже работают на семейку Кацуки?
Из-за спин моих мучителей спокойно, словно это обычная прогулка с собаками, выплыли с одной стороны Юри, а с другой Крис. Я просто выпал в осадок.
Так вот какой сюрприз они мне подготовили, суперагенты чертовы! И ведь ни словом, ни взглядом!
– Здравствуй, – неуверенно улыбнулся мне Юри, не дождавшись от меня никакой устной реакции. Если проще – я молчал как рыба, глядя на них охеревшим взглядом, и он решил начать первым. – Я выслеживал этих ребят несколько дней, и теперь они тут, а Крис, как видишь, с удовольствием показал, как не любит, когда его друзей обижают. Ну, и я тоже, конечно.
Охренеть. Просто охренеть.
– Но… С чего вдруг? – выдавил я, даже не зная, что сказать. Юри прищурился – выглядел он крайне серьезным и напоминал в такой обстановке какого-то главаря мафии, не меньше.
– Я обещал тебе тогда, в больнице. И выполнил обещание.
Серьга замычал что-то сквозь заклеенный рот и задергался. Один из охранников грубо дернул его за шиворот – тот притих, глядя на на меня с потрясающей смесью испуга и злости. Я ухмыльнулся ему в ответ и показал средний палец. Так-то, сука, будешь знать, как наезжать на людей, сейчас я хозяин положения!
– Если хочешь немножко поиграть с ними – вперед, – Крис, разумеется, заметил это.
Юри кинул на меня быстрый взгляд.
– На колени, – приказал он спокойным тоном пойманной компании. Те заворчали, не желая так унижаться, но стоило только парням с эмблемами пошевелиться – они тут же послушно рухнули на колени, как и было приказано. Я присвистнул и подошел ближе.
Мне очень хотелось, чтобы они чувствовали то же, через что прошел я, когда они, несколько человек куда крупнее и лучше подготовленные, нападали на меня одного, словно стая собак, но, глядя на эти жалкие скрюченные фигуры, мне было неприятно даже касаться их.
– Вы и так хорошо постарались, – покачал я головой наконец. – Носы сломали?
– Еще зубы. И ребра вроде бы… – добавил Крис, недовольно поджимая пухлые губы.
Я удовлетворенно кивнул.
– Спасибо, ребята. Но, в принципе, я сам взял на себя долг, и они имели полное право требовать его выплаты.
– Но не такими способами, Виктор! – вскинулся Юри, сверкая темными глазами. Я невольно им залюбовался. – Ты же все равно платил, они могли просто поговорить с тобой в случае задержки выплат. Но вместо этого они избивали тебя, портили имущество, ударили по голове аж до сотрясения, напали даже на меня, человека, который ничего им не должен! С другими людьми, как я заметил во время слежки, они общаются не лучше, ты у них такой не один. Уголовных статей наберется хорошее количество: избиение, доведение до самоубийства, кражи, наркотики, и это только часть… Они должны получить по заслугам, понимаешь?
– Наркотики?.. – пробормотал я, глядя на него как баран. – Доведение до самоубийства?
– Случайно всплыли парочка дел, которые почему-то замяли, – дернул он плечом. – Но не буду углубляться в подробности. Тебе решать, Виктор, какой судьбы ты им хочешь.
– Ты сейчас очень жуткий, знаешь? – не удержался я. – Думал, ты такой заичка невинный, а у тебя хватка бывалого палача.
Юри робко улыбнулся, тут же опровергая мои слова и снова становясь пусечкой, и подошел ко мне.
– Мы с Крисом сделали это для тебя, Виктор. Для твоего спокойствия. Пожалуйста, не отпускай их, – тихо сказал он и обнял меня, обхватив за талию и сцепив руки за моей спиной. Я чуть повернул голову и коснулся губами его волос – они пахли так же чудесно, как и всегда.
Крис кашлянул и тактично отвел взгляд, ковыряя носком ботинок снег. Точно потом вечность подкалывать будет!
Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался.
Но, в конце концов, мы расцепили объятия, и Юри отошел обратно к пленникам, глядя на меня выжидающе. Я вздохнул.
Чего я хочу для них? Разумеется, я бы хотел, чтобы их не стало. Совсем, с концами. Но это было бы слишком сурово, да и наказуемо к тому же – каким бы крутым не был папа Юри, не факт, что он сможет защитить его от прямого обвинения во множественных убийствах, если до правды докопаются. А такой судьбы я не хотел бы ни ему, ни нам с Крисом.
Отпускать их я, разумеется, тоже не собирался – совсем дурной, что ли? Оставался третий выход – тем более перечисленные «достижения» именно на него и указывали.
– Как насчет того, чтобы засадить их за решетку? Лет так на двадцать? Они же совершеннолетние, я знаю.
– Согласен! – поднял лапку Крис и подмигнул мне. – Но тут, дорогуша, двадцатью не отделаются, с таким-то винегретом нарушений.
Мы посмотрели на Юри. Он задумчиво сверлил мычащую и бьющуюся в панике, все еще на коленях, компанию взглядом.
– Да, – наконец, отозвался он. – Думаю, это хорошо. Будет сделано, Виктор. Теперь можно ехать обратно.
– Но…
– Это охрана нашего дома, они знают, что нужно делать и куда их везти, – пояснил он и, взяв меня за запястье, потянул за собой прочь из этого жуткого места.
Когда мы уже выходили со двора, я вдруг понял, что не могу оставить это просто так.
– Погодите! – Юри с Крисом послушно остановились. Я высвободил руку, развернулся, подошел к Кулаку и, размахнувшись, со всей души ударил его ботинком в солнечное сплетение. Он захрипел и сложился пополам. Я удовлетворенно улыбнулся.
– А вот теперь можно и домой.
Забегаю вперед – через несколько дней по телевизору, и по интернету, и даже в газете нашего города объявили, что Никита Вязников, Антон Данаилов, Андрей Лиханов и Ярослав Скутин – Рыжий, Серьга, Усатый и Кепка соответственно, судя по фото, – были заключены под стражу, и каждый из них получил огроменный срок. Кулак же, в жизни Алексей Иванов, пытался скрыться от возмездия и скончался в результате несчастного случая.
Но я знал, что никакого несчастного случая, разумеется, не было.
========== Глава 14. О бедах и победах ==========
Я не могу поверить в то, что у меня есть так много.
Ты моя, что равна улыбке ребёнка,
Нарисованная кистью, что держит рука
Того, кто вспомнил все цвета, кто снова влюбился.
Ты как мечта, которой суждено сбываться,
Капля крови, что спасёт поломанный пульс,
Ты и есть та лучшая идея Бога,
Ты поступок после фразы “Я к тебе вернусь”
Ты звонок, который прервал тишину забытых,
Ты диагноз, что смогли победить лекарства,
Ожидание, которое имело смысл,
Ты слеза, только повод у которой счастье.
Комплимент, за которым не скрывалась похоть,
Откровение, что после не пристрелят смехом,
Ты патрон, который не убьёт, лишь ранит,
Ты любовь, сумевшая быть бесконечной.
dom!No – Адвокаты
На городские соревнования пришел, кажется, весь город – что довольно забавно, если учесть, что по-настоящему фигурное катание из них любят, наверное, процентов сорок от силы. Еще на подходе меня окружили журналисты и начали задавать вопросы – я честно пытался отвечать какое-то время, понимая, что это может потом засветиться в газете, которую читают мои родители по утрам, и лишь надеялся, что на фото получусь неплохо.
