Текст книги "Омут. Книга третья. Круговорот"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Тебе нужно его примерить, – наконец произнес он.

– Ты шутишь? – я усомнилась в правильной трактовке его тона, – посмотри на цену, – указала на табличку у ног манекена.

– Поверь, мы можем себе это позволить, – притянул к себе за талию.

– Вы, может и можете, но не я, – настаивала на своем.

– Когда я говорю «мы», я имею ввиду нас всех, – промурлыкал мне в самое ухо и подтолкнул ко входу.

– Оно все равно слишком дорогое, – встала в позу, – я не позволю тебе тратить такие деньги на…

– Иди примерь его, – нежно перебил.

– Я не буду его мерить, – запротестовала, будто он специально пытался вывести меня из равновесия.

Самоуверенная улыбка растянулась по его лицу.

– Тогда мне придется его просто купить «в слепую», – и он вошел внутрь.

Я видела как молодой человек подошел к продавцу-консультанту и принялся что-то объяснять, помогая себе жестикуляцией. Наконец женщина отошла на секунду и вернулась с нужным платьем на вешалке.

– Ты невозможен! – простонала я, сдавшись, и поплелась к нему.

Само платье я надела много позже – дома и оно было просто идеально. Шелк ласкал тело, подчеркивая все плюсы. Я видела взгляд Джея, но стоило произнести об этом вслух, как он старался отмахнуться. Забавно, что его беспокоила разница в возрасте, ведь он был старше всего лишь на три года – согласитесь, не так уж и много и было не понятно, почему он строит из себя такого уж старикана. Джея эта цифра почему-то приводила в такую задумчивость, сравнимую с глубокой комой.

Через пару недель пришло время опробовать вид платья на мне в высшем свете. У каких-то там друзей Джея проходил прием, где по сути были только молодые леди да джентельмены, без родителей и взрослых вообще, не считая прислуги. Волосы собрала в аккуратную шишку на затылке, оставив прямую челку, которая требовала, чтоб ее подстригли, но мне нравилось, как она почти закрывала глаза и доставала нос.

– Ты прекрасна, – промолвил Джей, когда я спустилась с лестницы только что из своей комнаты.

– Спасибо, – ответила на его улыбку.

– Что ж, мы готовы, – обратился к надутой Элинор, она тоже хотела пойти, но ей пока рано, – веди себя хорошо, – время последних наставлений.

– Я вела бы себя лучше, если бы вы меня взяли с собой, – совсем как маленький ребенок.

В те времена я даже и понятия не имела о ее двуличности. Тяжело обманываться в людях, особенно, если они были тебе очень дороги. Это было не просто предательство, все больше походило на ампутацию здоровой руки без наркоза.

– И в чем бы мы тебя повезли? – усмехнулся Джей.

Да, он умел быть взрослым, когда этого требовала ситуация. А иногда вел себя ну совсем как безумный мальчишка.

– В багажнике, – пошутила Грейс, спокойно возвращающаяся с прогулки с хаски.

– Все в порядке, Грейс? – поинтересовалась я.

– Да, Элли, спасибо, а у тебя? – она смотрела прямо перед собой, а я стояла левее от нее.

– Просто замечательно, – мне все еще было не до конца уютно, находясь рядом с девушкой, словно я была в чем-то виновата перед ней.

– Отлично провести вечер, – пожелала она.

– Спасибо, – в один голос ответили мы с Джеем.

Затем вдвоем сели на заднее сидение шикарного авто и водитель тронулся с места. Вообще-то столько пафоса не всегда использовалось, только когда семейству Джонсонов надо было выходить в свет. Филипп путешествовал с группой экологов по Амазонке, но продержался он там не долго, вернулся через две недели после отъезда. Великолепных фотографий хватало до конца жизни, как и ощущений. Но когда мы с Джеем отправлялись на прием, Фил все еще был в экспедиции, потому старшим считался Джей. После смерти отца мой друг взял на себя слишком много обязанностей – это однозначно. Его никто не заставлял, он сам выбрал для себя науку. И успешно занимался ею, пока в его жизнь не вторглась я. Ха-ха, вот злодейка, нарушила рабочую атмосферу. Однако, несмотря на свои изучения, он не упускал случая появляться на приемах такого рода, что был в тот вечер. И честно говоря, я не подозреваю, зачем ему это было нужно. Может, то была своего рода разрядка для ума? Или напоминание, чтобы о нем ни при каких условиях никогда не забывали.

Мы наконец приехали. Убийственный особняк, внутри был в сто раз круче. Не подумайте, что типа «из грязи в князи», я помнила бабулино наставление, что всегда, в любой ситуации нужно оставаться собой и ни в коем случае не терять свое «я» и не заменять его на нечто сухое, циничное и лицемерное. Потому я была максимальна любезна со всеми видами снобов и зануд, что собрались там. Когда все гости прибыли, нас усадили за длинный стол. Естественно, мы с Джеем сидели вместе, напротив нас две девушки со скучающими кавалерами. Молодые люди скучали по причине того, что их спутницы только и делали, что сплетничали, аж противно. Парням хотелось уже встать из-за стола да пуститься в пляс, но фактически все барышни были заняты мытьем костей других.

– Джей, а твоя русская девчонка говорит по-английски? – вдруг спросила одна из девиц, сидящих напротив.

– Погоди, она вообще английский понимает? – перебила вторая, обладательница крашеных в красный волос.

– Где тебе удалось достать такую экзотику? – откликнулась еще одна, сидящая чуть поодаль.

А мой друг молчал, и не знаю, от того ли это было, что он не успевал и звука вставить, или потому, что говорить ему было нечего.

– С каких это пор тебя не устраивают истинные англичанки? – вопросила первая, обладательница рыжих косм, которые я бы так и выдрала все под корень.

– Джил, ты же ирландка, забыла? – оживился ее кавалер.

Рыжеволосая поджала нижнюю губу и обиженно глянула на своего соседа.

– Скажи, Джей, ты помнишь нашу прогулку под парусами прошлым летом? – пропела красноволосая.

– О, Бекки, это когда вы пропали на несколько дней? Что же все-таки тогда произошло на необитаемом острове? – вопросила та, что была поодаль.

– Он оказался обитаемым, и островитяне сами отремонтировали парусник, лишь бы поскорее избавиться от болтушки Бекки, – засмеялся парень, сидящей с девушкой, что была поодаль.

– Майкл, ты полон такта, – осадила его та.

– Я думаю, при своей малышке Джей не захочет распространяться, – эта Бекки буквально сверлила моего соседа взглядом, а он лишь галантно, но не холодно улыбался в ответ.

А я, как уже можно было догадаться, просидела все время молча. Ела мало, пила по мелким глоточкам. Внутри только одна мысль – поскорее уйти, сбежать вон. Боги, сколько едкости, ехидства я ненароком услышала. Причем сплетничали не только девушки, но и парни. Казалось, даже слуги перекидываются комментариями относительно присутствующих на приеме. Ну, и, разумеется, они обсуждали меня. Как никак я была новенькой в этом террариуме, плюс ко всему я была никем, девчонкой с улицы.

– Устала от всего этого? – раздался голос за моим плечом, обернувшись я обнаружила того самого Майкла.

– Есть немного, – дружелюбно ответила.

– Меня всегда поражало, как Джею удается так легко и свободно крутиться в этом обществе, – поделился мыслью.

– Да, почему? – любезно поинтересовалась я.

– Ну, в обычной жизни он совсем другой, а они нет, – меня заинтриговали его слова и одновременно пугали.

– Что значит «в обычной жизни он другой»? – мои брови невольно сомкнулись с вопросом.

– Ну, ты-то должна это знать, – мельком стрельнул взглядом с укором. – Он нормальный парень, с которым весело, – Майкл впервые посмотрел мне прямо в глаза, до этого его взгляд блуждал по народу, – здесь же он превращается в такого же, как и они, уподобляется им, – мне не очень нравились его слова.

– А ты почему здесь? – сухо спросила я.

– Мне нравится обличать их, – просто и самодовольно промолвил он.

Я скептически хмыкнула. Обвела помещение уставшим взглядом. Извинилась перед Майклом и скрылась в направлении женской уборной. Майкл пожелал мне удачи вдогонку. Больше я никогда его в той реальности не видела. Однако сейчас воспоминание о нем вызвало на моем лице улыбку.

Сделав все дела, смыв за собой и опустив крышку, я уже была готова выйти из кабинки, но тут в комнату вошли двое. И я замерла, как вкопанная, не потому что страдала паранойей уже тогда, а по причине того, что услышала свое имя в их болтовне.

– Эта его русская «куколка» – Элли, – мое имя было произнесено с неописуемым отвращением, – просто выводит меня из себя. Такая вся правильная, на святошу походит. А слышала ее речь?

– Знаешь, мне не удалось оценить прелести русского языка, так как за вечер из нее и звука не вылетело, – усмехнулась Джил.

– Да, ты права, – холодно отсмеявшись, сказала Ребекка.

Одним глазом мне удалось увидеть в щель между дверью и косяком две фигуры, кривляющиеся перед зеркалом.

– Честно признаться, я была удивлена тому, как быстро он нашел тебе замену, ведь всего два месяца прошло с вашего разрыва, – неосторожно обронила Джил.

– Он не нашел мне замену, – высокомерно фыркнула красноволосая, – он просто хочет, чтобы я заревновала, видя как он играет с ней в любовь.

Да уж, эта девица на двести тысяч процентов была в себе уверена, не то что я. Ребекка подвела губы помадой, чмокнула своему отражению и обратила свое внимание к рыжей.

– Любопытно сколько ей лет, – вдруг молвила она.

– Говорят, она ровесница Элинор, – с удовольствием пропищала Джил.

– Крошки Элинор? – театрально воскликнула Ребекка.

Я бесшумно села на закрытую крышку. Вот эта новость. Теперь понятно, откуда у Джея пунктик о возрасте. Выходит, я должна гордиться, что выгляжу моложе своих лет или же наоборот – оскорбиться?

– Более того, она живет у Джея, – вполголоса, будто национальную тайну выдавала.

– Погоди, они живут вместе? – ошеломленно уточнила красноволосая.

– Ага, – весело подтвердила вторая.

– Любопытно, – задумчиво произнесла, – она у него на содержании что ли?

– Ну, не знаю, – ехидно ответила Джил.

– Так надо узнать, представь, какой это произведет фурор, – и засмеялась своей идее.

Джил подхватила ее смех, они вышли. А я как сидела, так, прям, и окаменела. Помимо того, что они язвили за столом, и Джей ничего не делал, впрочем как и я, так еще и за спиной плетут паутину лжи да сплетен. Боги, меня чуть было не вырвало.

Уставившись в одну точку, я молча сидела. Слезы стояли в глазах, но не смели скатиться. Обида прожигала горло. Мобильник в клатче завибрировал. Неловкими движениями открыла сумочку, взяла в руки телефон, повернула дисплеем к себе. С каждой новой вибрацией на экране загоралась иконка с фотографией Джея. Сглотнув подкативший ком, я ответила.

– Да, – хрипло и отстраненно, чего он явно не заметил.

– Куда ты пропала? – весело и беззаботно спросил парень.

– Потерял? – все тем же тоном продолжала я.

– Ну да, где ты? – он был изумлен.

– А ты?

– Я стою возле парадного входа, – ошеломленно ответил.

– Сейчас буду, – сказала и нажала на «отбой».

Вышла из кабинки. М-да, вид явно не самый респектабельный, особенно выражение физиономии. Салфеткой протерла лицо, волосы распустила. Помотала несколько раз головой из стороны в сторону. Сделала глубокий вдох и не менее сильный выдох. Шпильки, что держали шишку, закинула в клатч, кроме одной, которую сжала в свободной руке. Теперь у меня было хотя бы физическое оружие. Пожалуй, самым противным из всего было то, что я реально верила, будто Джей в моем лице нашел дешевую замену Ребекке.

– Что стряслось? – озабоченно вопросил он, увидев мое лицо.

– Ничего, – тем же тоном, что и по телефону, ответила я.

– Хочешь уйти? – предложил он.

– Да, – только и всего.

Обратно мы ехали в гробовой тишине. Даже водителю не пришло в голову включить радио, как он делал, когда мы ехали на прием. Я бесцельно смотрела в одно окно, Джей в другое. Я чувствовала себя не просто униженной или оскорбленной, я дико злилась на себя, что не дала нужный отпор. Но в той реальности я была совершенно другим человеком. Шпильку, зажатую в руке, отправила к остальным.

– Что тебя беспокоит? – спросил Джей прямо перед входом в дом, как только автомобиль скрылся с поля зрения.

– Ничего, – сквозь зубы ответила я, уже заранее решив, что без лишних слов и объяснений соберу вещи да свалю.

– Элли, давай поговорим, – крепко сжал меня за запястье правой руки и притянул к себе.

Не знаю что на меня тогда нашло, но свободной левой я дала ему пощечину, ничего не говоря.

– Полегчало? – спокойно вопросил он, повернувшись обратно ко мне.

– Нет, – чуть ли не прорычала, – отпусти меня.

– Элли, – устало протянул он.

– Что? Я плохо справляюсь с ролью русской «куколки»? – взбесилась.

– О чем ты? – не понял Джей.

– Ой, да брось. Не нашел подходящей замены Ребекке в своем кругу и решил поиграть в любовь со мной? – представляю, как глупо тогда выглядела.

– Элли, успокойся, ты несешь чушь, – опять притянул к себе.

Вместо ответа я одарила его порцией пощечин, которую могла дать одна свободная рука.

– Они унижали меня, а ты молчал, – после последнего шлепка пролепетала я.

– А что я должен был сказать? Они ведь просто шутили, – говорил, как никогда, серьезно.

– Не знаю, мог сказать что угодно. Но ты вообще не реагировал, – опять эти слезы предатели, – любопытно, когда ты заметил мое отсутствие?

– Кэрол вспомнила, что ты… – он замолк, оборвав себя на полуслове.

– Вот она тебе и любовь, – с горечью констатировала я.

Я попыталась выдернуть руку, но он лишь сильнее ее сжал и вновь подтянул к себе.

– Кэрол вспомнила, что ты у нас дома за ужином рассказывала однажды про Россию. Это были добрые слова, не издевки…

– А я и не о Кэрол говорю, – чуть ли не плюнула ему в лицо.

– Послушай, люди того круга совсем другие…

– И ты меняешься рядом с ними, сливаешься среди их ехидных и наглых лиц, – одному небу было известно, как тяжело было произносить эти слова вслух.

– Это всего лишь часть игры, – уверял Джей.

– Игры под названием жизнь? – съерничала я.

– Как старший в семье, я должен быть на этих приемах и крутиться в той среде…

– Но не ты старший, а Филипп! – резко возразила.

– Я тебя умоляю, – воскликнул он, – Фила ничего, кроме его творчества, не интересует.

Это была абсолютная правда, но именно это мне так нравилось в Филиппе. Он был связан со своею работой не только обычными обязательствами, но и чем-то большим. Молодой человек горел всем, что было связано с фотографией или живописью – не зря же имел бакалавр в искусствоведении. Его идеей фикс было создание нового оригинального способа фотографирования. В погоне найти нечто особенное он мотался по всему свету, временами получая приличные деньги и заказы.

– Он хотя бы не хамелеон, – горько молвила я, отойдя на несколько шагов прочь.

– Что?! – Джей буквально взревел, – уж лучше избей меня до полуобморочного состояния, чем говорить такое.

– Я всего лишь сказала правду: из нас ужасная пара, – чисто смотрела ему в глаза, – лучше сейчас со всем этим порвать и пойти своими путями.

– Нет, Элли, – парень умолял, больнее сжав руку и прижав меня к себе, – у всех пар бывают проблемы, но с ними можно справиться, главное – это всегда быть вместе и поддерживать друг друга. Мы справимся со всем, потому что у тебя есть я, а у меня ты, – говорил красиво, пусть и мутно, – и если ты хочешь, то ради тебя я изменюсь.

– Люди не меняются, – печально и отчасти упрямо произнесла я, проглотив вторую часть высказывания: «в лучшую сторону».

– Ради тебя, – прошептал в лицо, – я готов сделать все, что угодно.

Пожалуй, именно такие слова мечтает услышать любая девушка, и тогда я не была исключением. Мы помирились, крепко обнявшись. Потом еще не раз ссорились, я отчаянно лупила его, прекрасно зная, что вреда ему, как танку от мухи, затем мы опять мирились. И вновь ссорились, ругались, кричали, вопили друг на друга. Но всегда, всегда, всегда мирились.

Домой я вернулась под ужин. Бабуля уже была готова вызывать милицию. Безмолвно положила французский багет перед ней на кухонный стол.

– А я уже думала, тебя инопланетяне похитили, – пошутила она.

Я вяло улыбнулась, известила, что не голодна, и заперлась в своей комнате. День почти прошел, а это означало, что сундук с воспоминаниями пора запирать и вообще выбросить его на дно морское. Однако, память это не сон, который можно создать из ничего и так же легко стереть. Ведь по большей части сны люди забывают, как и эпизоды из жизни. И все же, были такие моменты, которые запоминались до малейших подробностей, что просто так не выбросишь.

20

Почему прошлое зовется «прошлым»? Потому ли, что оно прошло… И только? А мне казалось, в каждом слове должен быть смысл, как внешний, так и внутренний. Впрочем, я никогда особо не увлекалась этимологией. Просто вдруг подумала, что то, что было не вернуть, оно ушло, либо его забрали или его не было вообще, хотя вы и помните. Пожалуй, мне многого не хватает. С другой стороны, так печально вновь разочаровываться в людях. Намного приятнее случайно обнаруживать в них благородство или нечто особенно приятное. Как жаль, что я не верю в добрых людей. Оттого ли это, что сама я опустилась на такое дно, что никто меня не вытащит из него, даже я сама? Возможно… Возможно, если посмотреть на это со стороны. Но я лишь однажды видела себя со стороны, причем, в прямом смысле этих слов, когда мои душа и тело разделились, и я будучи в доме Джонсонов наблюдала, как они общаются с моей молчаливой оболочкой. И опять же Джонсоны – кто знает, может, их и нет в этом мире. Не удивлюсь, если Тим сделал так и не важно по какой причине.

Когда я спускалась по подъезду в преддверии замены биологии на математику, меня буквально колотило от этого. Представьте, что за радость сидеть два урока подряд и слушать всякий бред, который в жизни вне школьных стен не пригодится. Нет, я безусловно, не хочу обидеть людей, одаренных в области точных наук. Но коли уж дело касается меня, то напомню – я гуманитарий и все математическое мне чуждо. Вот так.

– Эля? – раздался неуверенный голос из-за спины.

Я быстро обернулась и обнаружила настигающего меня парня. Пожалуй, можно и промолчать. Отвернулась и пошла дальше.

– Слушай, я хотел извиниться, – сделал вторую попытку.

Однако же, я упрямая коза. Так что, пусть Артем и не надеется, что я буду отвечать на его провокации. Однажды я уже среагировала, после чего на его мордашке остался синяк – не зря же я каждый вечер, как сумасшедшая, луплю грушу.

– Мне и вправду стыдно за свое предыдущее поведение, – тон и интонация были что надо.

Но темпа я не сбавляла, с учетом того, что один его шаг, как мои три.

– Но я рад, что ты больше не общаешься с Егором, – это было неожиданно.

– Почему? – вдруг услышала свой голос и сама аж удивилась.

– Потому что Егор не самая подходящая для тебя компания, – воинственно произнес он.

Я, прям, так и остановилась. Тоже мне мамаша-наседка нашелся. Так, стоп. Нужно что-то делать, пока я чего-нибудь опасного не выкинула. В последнее время мрачные эмоции так сильно меня заглатывают, это словно помутнение рассудка и я не до конца понимаю, что творю. Как полный уход в себя, что тело все делает само по себе. Я глубоко набрала воздух в легкие и бесшумно выпустила его обратно.

– Ну, уж спасибо, – горько усмехнулась, – только знаешь что? – и не дав сказать ему и звука, продолжила, – позволь мне самой решать, с кем общаться, а с кем – нет, – это было сказано таким категоричным тоном, что до самого лицея никто из нас не произнес ни слова.

Идти в тишине даже лучше, будто его и не было рядом. Я снова могла спокойно погрузиться в свои мысли. Но вот беда. Мы уже подходили. И буквально за пару шагов до альма матер я сделала для себя новое открытие, услышав как мой собственный голос-предатель говорит:

– Скажи, зачем тебе все это? – хотелось так же добавить «весь этот спектакль», но сдержалась, – у тебя же есть Аня, – ну, или почти сдержалась.

– Я просто надеялся, что мы можем быть с тобой друзьями, – опять это неуверенность проскользнула в его речи.

– Ох, – немного пафосно и раздраженно, – будем просто друзьями. Ладно.

– Ладно, – вторил он мне.

Несмотря ни на что, в этом было что-то забавное. Что-то, что я пыталась понять, но оно не поддавалось логическому объяснению. Я взглядом проследила как парень уходит немного вперед, пока сама не заметила, что стою чуть ли не с открытым ртом и ловлю мух. Благо, уже настали холода и мухи либо уснули, либо замерзли.

На первом уроке Аня по обычаю подсела к Артему, но он что-то прошептал ей, отчего ее лицо походило на сплющенный лимон. В целом день прошел как обычно скучно.

Как я и ожидала две математики подряд да еще и последними уроками были просто выносом мозга. После долгой болезни у учительницы было поразительно много сил, что она была готова отразить любые нападки, даже если бы США решили напасть, то относительно молодая женщина дала бы военным мужичкам еще тот отпор. Хотя у меня имеются некоторые сомнения, что США будут это делать, но не в этом суть. А в том, что к концу второго урока Екатерина Андреевна решила устроить пятнадцатиминутную самостоятельную работу, чтобы выяснить, как мы усвоили знания за два часа. Боги, она издевается, что ли? Ну да, записывала я за каждым ее словом, но понимания написанного от этого не прибавилось. Боковым зрением заметила ерзающего парня. Артем увидел, как мои глаза от шока чуть не выпрыгнули на стол. Его рука тут же взметнулась вверх. В это же самое время учительница разносила школьные пособия, где были задания, и она не сразу заметила маячившую руку на периферии.

– Да? – она обратилась к Артему.

– Екатерина Андреевна, мы так рады, что вы к нам вернулись, – и одарил ее одной из самых своих обворожительных улыбок, – может не надо самостоятельную? – а вот и подвох.

Большинство ребят в классе принялись шумно поддерживать его идеи. Хорошо, что я была не единственным дурачком в математике, что конечно плохо, но небо не обрушится на нас за это.

– Я тоже рада вас всех видеть, Артем, а как математика-то рада, – заверила она, гам стал громче, но и педагог изменила свою тональность, – и я не сомневаюсь, что вы не опечалите меня, ребятки, – кокетливо известила, все еще глядя только на Артема.

Вот черт. Лучше бы Артем вообще ничего не затевал, тогда бы во мне осталась хоть капелька мнения о том, что среди молодых учителей есть люди. А так, ощущение, будто они все озабоченные. Какая гадость. Меня всегда бесило, как учительницы лебезили перед парнями-школьниками, на что они рассчитывали?

– Стерва, – буркнул Андрей, сидящий передо мной, пусть мысленно я и была с ним согласна, но на деле только едва слышно хмыкнула.

– Так, – шум моментально стих, – начиная с ряда от окна идет первый вариант, затем второй, – указывая каждый раз, рукой утыкалась в лицо учеников, что восседали за первыми партами, бедняги, – Лиза – первый, – дальше слушать мне было необязательно.

Книга с заданиями лежала передо мной, открытая на нужной странице. Но если честно, ничего, кроме слова «задание», я не понимала. Множество ненужных цифр, знаков, просто каламбур. Артем тоже был первым вариантом. Еще по первой жизни помню, что с точными науками он был в ладах. Пять минут спустя по классу посыпались звуки битого стекла и прочей какофонии, но без паники! Во-первых, я тут ни при чем. Во-вторых, это была мелодия телефона.

– О, это моя мама, – слегка смущенно молвила Екатерина Андреевна, – сидите тихо, я на секундочку.

Уже в который раз за сегодня мне ударило в голову, что, возможно, преподавательница лежала все это время не просто в больнице, а в специальном учреждении для психически больных. А может даже хуже – она оттуда сбежала. Наверное, все кто фанатически относится к чему-то немного того… ну, вы поняли.

– Эля, – быстро окликнул Артем.

Если бы не моя мгновенная реакция, то до конца звонка пришлось бы ползать по полу в поисках скомканного клочка бумаги. Но как я уже заметила, реакция у меня отличная, так что тут же с его словами я словила его записку. Быстро развернула и еле сдержала удивленный вздох. Там были решения всех заданий. Пожалуй, я недооценивала парня. Ни секунды не тратя на лишние размышления, быстро и аккуратно, насколько могла, переписала все к себе в тетрадь. Прозвенел звонок, и толпа хлынула к столу учительницы. Она же глубоко задумалась о чем-то, наверное, битое стекло и голос мамы принесли не самые лучшие новости. Я лично никуда не торопилась, потому была одной из последних. К моему изумлению, Артем тоже задержался, хотя могу поклясться, Аня выбежала чуть ли не первой.

– Спасибо, – тихо поблагодарила его на ухо.

Вместо ответа он улыбнулся и лукаво подмигнул. Я положила тетрадь в общую стопку, и Артем свою поверх моей. Меня мучила загадка: почему Аня так быстро ретировалась? Не поймите, что мне больше заняться нечем, как обсуждать чью-то жизнь, но по правде говоря… да, заняться мне было нечем. Все стало таким серым, обыденным и невыносимо скучным. Я однозначно нуждалась в адреналине, благодаря выбросу которого в голове не оставалось места воспоминаниям, только где его достать? Угнать чей-либо автомобиль мне нельзя, ударить по серьезному кого-нибудь тоже запрещено. А кричать и ругаться у самой нет желания. Наверное, были и мирные пути получения неожиданностей и приключений на свою голову, но, к сожалению, они спрятались от меня по самым темным углам. Что касается мглы – я знала, как близко находилась ко дну, и спасительная рука Марка оказалась лишь муляжом на время.

– Почему Аня так быстро сбежала? – вот почему я задала этот глупый вопрос.

– У нее просто дела, – уклончиво и вдумчиво ответил Артем.

Мы вдвоем пробивались сквозь пробку, образовавшуюся на выходе из лицея. Что там случилось у дверей не было ясно. Но тем не менее школьники продвигались медленнее, чем улитки на марафоне.

– Со мной, надеюсь, это никак не связано, – что за нелепость.

У меня слишком высокое самомнение и по выражению лица Артема я поняла, что он думал так же, однако произнес:

– Нет, она типа готовит вечеринку ко дню рождения Ларисы, – ухмыльнулся какой-то своей тайной мыслишке, которая, надо полагать, тут же была озвучена, – я тут подумала, может, ты захочешь прийти к нам на репетицию завтра?

– Не знаю, – пожала плечами после минутного колебания.

– Да приходи, ребята будут рады тебя вновь увидеть, – подбодрил.

– У-ух, – выдохнула я, когда мы наконец-то оказались снаружи.

Холодный переменчивый ветер ударил нам в лица и продолжал беспощадно лупить, пока мы не добрались до своих домов. Хоть дом Артема был раньше, парень настоял, что из-за грядущей бури лучше сперва проводить меня. Что ж, я не особо возражала. Отчасти потому, что в той реальности он тоже был, хоть и не таким… Впрочем, нет, точно таким же. Жаль, что он сам не помнил об этом.

21

Забавно, что за завтраком бабуля вдруг вспомнила о Марке. Мы вроде нормально, молча, кушали, я доедала свой омлет, как неожиданно раздался ее голос. Он был неожиданным не от того, что она немая и я впервые в жизни услышала его, а от того, пожалуй, что тон был ей не свойственен, словно она вела двойную игру.

– А как поживает твой учитель по биологии?

– Марк? – чуть не подавилась, – эм, то есть Марк Анатольевич, ты о нем?

– Да, – будто сама себе не веря, – он что-то давно не заходил.

– Он уехал, – с секунду поколебавшись, ответила я.

Уже прошла неделя, а от него ни слуху, ни духу. Должна ли я волноваться по этому поводу?

– О, – смутилась, – и кто теперь у вас ведет биологию?

– Никто, мы математику нагоняем, – сказала я, отправляя посуду в раковину.

– Оставь, я сама помою, – молвила бабуля.

– Да? – ну и странная она, – ну, ладно. Пойду в школу, – нахмурившись, ушла к себе в комнату.

За прошедшую неделю я всего один раз была на репетиции у Артема и то потому только, что не было Ани, иначе можно себе представить, что бы там творилось. Хотя я до сих пор не уверена в своем отношении к ней: это как с погодой на улице – иногда тепло и радужно, иногда такой холод, что аж кости трещат.

На английском учительница ко мне не приставала. Она вообще в последнее время делает вид, что меня просто не существует. Ну и да ладно, это ее дело. Как только прозвенел звонок, к Ане подбежала Лизхен, что дало Артему шанс спокойно подойти ко мне.

– Привет, – начал он, – как день?

– Знаешь, – я задумалась, – просто отлично, – и это была правда.

– Круто, – помог сложить учебники в сумку, – не хочешь прийти сегодня к нам на репетицию? – он задавал этот вопрос чуть ли не каждый день.

– А Аня там будет? – а это я спрашивала в ответ.

– Не знаю, – уклончиво, что было ново.

– В смысле? Мне нужно знать точно, – встала руки в боки с напускной серьезностью.

– Тем, мы идем? – проскулил голос за его спиной.

Парень неохотно и медленно повернулся верхней половиной туловища. Без вопросов, то была Аня с невинным выражением физиомордии. Мне до сих пор также не понятно и его отношение к ней. Он вроде бы был всем доволен, но иногда на нем возникало такого выражение, будто он ее задушить готов.

– Да, конечно, – мрачновато ответил он, – мы сегодня раньше начинаем, – это уже мне.

Обратно повернулся ко мне с таким несчастным и извиняющимся выражением лица, что моя серьезность тут же и разлетелась на тысячи кусочков смеха.

– До понедельника, – обнял на прощание.

– Да, удачной репетиции, – он знал, что я имела ввиду.

Пару дней назад мой одноклассник и новоиспеченный друг пожаловался, что Аня отвлекает не только его, но и всех ребят, когда приходит на репетиции. И это и вправду ужасно, так как они не могут нормально репетировать. Когда же я с ними – хотя это и было всего один раз – часы репетиции пролетают незаметно. Я думаю, дело в том, что Аня много кривляется. Я же просто сливаюсь с коллективом и хорошо провожу время.

До дома я шла одна, что в последнее время было не часто. Естественно, авто, что следило за мной уже черт знает сколько времени, продолжало свой патруль. Пожалуй, стоило бы к ним подойти и устроить взбучку. Однако я вроде бы уже упоминала об их номере, который меня настораживает и, следовательно, предостерегает перед безрассудными поступками. Но тут, когда до дома оставалось пару шагов, машина остановилась, и из нее выскочило двое мужиков – высокий амбал и среднего роста армянин. Последний имел такую хитрую физиономию, что у меня внутри кишки в рогалик свернулись.

– Не желаешь прокатиться? – спросил армянин.

– Нет, – жестко ответила я, всеми силами скрывая свой страх.

– И все же ты поедешь, – пробасил амбал.

Быстро прикинула в уме, сколько нужно секунд что бы ударить армянина и обежать амбала, потом добежать до подъезда и взлететь по лестничной площадке, а там уже будет дом, милый дом. В этот момент из машины вылез третий – молодой парень приятной наружности.

– И не думай бежать, Артур тебя быстро догонит, – угрожающе проворковал армянин, кивнув на парня.