Текст книги "Омут. Книга третья. Круговорот"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Элинор, завтрак готов! – девчушка подскочила на месте, собрала разбросанные карандаши и вошла внутрь.

Мне вдруг так захотелось стать невидимой, и что-то мне подсказывало, что так оно и стало, потому что слева от меня вышла девушка с двумя щенками хаски, а рядом с ней шел парень – они о чем-то оживленно болтали. Навстречу выбежала другая девочка.

– Миллс! – строго позвал прежний незнакомый голос.

– Все в порядке, – откликнулась Грейс, обняв сестру.

Я последовала за ними в строение. Это определенно был дом Джонсонов. За столом в гостиной собралось все семейство. Не без приятного удивления и любопытства разглядывала я всех, особенно тех, кого видела впервые. Но дольше всего мой взгляд задержался на Джее. Он, право, был тем же, что и раньше, ни капельки не изменившись. И вдруг девочка по имени Миллс изумленно указала на меня рукой.

– А это кто? – на этом, казалось бы невинном вопросе я и проснулась.

И вправду – кто я? Рядом со мной на постели сидел парень. От нежданного шока я стремительно попятилась назад, вжавшись в стенку. Но Тим даже не обратил на это внимания, он был чем-то серьезно озабочен. Я молча уставилась на него, уж больно мрачным он был. Наконец парень произнес:

– Тебе не стоит больше строить сны вместе с ними или о них, – было ясно о ком он говорил, но как узнал?

– Что? – не поняла я.

– Твоя способность в этой реальности, – парень строго посмотрел на меня, – когда ты научишься ею управлять, ты сможешь вгонять людей в сон, не засыпая при этом сама.

– Но при чем здесь Джонсоны? – вопросила я.

– У тебя разница с Англией в семь часов, а если бы ты этот сон создала в более ранее время, то они бы спали неизвестно где, но точно не в своих постелях.

– Ты хочешь сказать, что они тоже видят мой сон? – предположила я.

Парень утвердительно закивал головой.

– Более того, ОНИ настоятельно рекомендуют тебе не тревожить покой обычного семейства.

– Да кто они такие?! – не выдержала я.

– ОНИ – это те, кто знают все о прошлом, настоящем и будущем…

– И управляют ими? – с горечью вырвалось у меня.

– Следят, – спокойно молвил он.

Несколько минут мы сидели в гробовой тишине. Из-за стены доносился сап с элементами похрапывания. Рада, что хоть бабуля спит и несчастья не знает.

– То, что я видела… – не хватило сил договорить.

– Твои выдумки и желания, – вынес приговор.

– Так они были не настоящими, – растерянно произнесла я.

– Возможно, – уклончиво.

– Я не вижу больше прошлого?

– Не одно, так другое, – все так же таинственно молвил парень.

И вновь молчание, будто в крематории. Только в это мгновение я заметила пролегшую тень усталости на лице молодого человека.

– Когда ты в последний раз спал?

– Не помню, – на автомате, затем взглянул на часы, где было его собственное время, – мне пора.

– Когда ты придешь вновь? – с волнением полюбопытствовала я.

– Не знаю, – лицо помрачнело.

– Что-то случилось? – я уже порядком обеспокоена.

– Да ничего особенного, – попытался отмахнуться он, – мне и вправду пора.

– Я понимаю, – и это было истинной правдой, – до встречи, – но Тим уже исчез.

На душе стало в три миллиона раз паршивее.

6

Первым уроком поставили математику – учительница выздоровела. Предмет для меня чужой, бесполезный, неинтересный и крайне скучный. Не буду спорить, для кого-то математика и в целом точные науки просто призвание, но однозначно не для меня. Все сорок пять минут я бесцельно пялилась в окно, где с высоты третьего этажа была видна проезжая часть дороги и аллея, по которой шныряли туда-сюда всякие люди.

Мне хотелось плакать. На выходку Юльчи и Дениса я не обратила никакого внимания. Объясню, что за выходка. Когда я вошла в класс, минув их парту без каких-либо возгласов, Юльча мерзко захихикала, а Денис попытался что-то мне сказать или дать комментарий, но потом тоже заржал. После Юльча в полный голос, пытаясь успокоиться, сообщила на весь класс Регине, что та многое вчера упустила. Мол, «новенькая» так зажигала на танцполе, как заправская шалава. И как они – маленькие негодники – бросили «новенькую» одну. На долю секунды у меня возникло желание запустить в жирафиху стулом, но потом я подумала, что она всего лишь ребенок – тупой и глупый, ее мечта номер один – выйти замуж, нарожать ораву жирафят и радоваться тому, что есть. В мои планы не входило убийство целой популяции животных. Я вообще не реагировала ни на уколы, ни на что-либо другое. Я устала.

После урока на перемене Борис попросил у меня прощения, но сделал он это так шифруясь, что меня чуть не вырвало на него. Во время его лепетаний я стояла, потупивши голову.

– Мне правда очень жаль, – промямлил он, переступая с ноги на ногу.

– А мне правда плевать, – сказала я, повернув к нему жестокое лицо.

Парень сделал невольный шаг назад. Опять что-то промямлил и фактически помчался прочь.

В классе почти все собрались, когда я усаживалась за свою парту. Арина объявила, что приглашает всех сходить в музей – новая выставка.

– Какая? – крикнул Евгений, сидящий передом мной.

– Кунсткамера, – радостно ответила Арина.

– Ха-ха, – вновь залилась смехом первая парта третьего ряда.

«Мне нужно так немного жизни», – как пелось в одной песне Павла Чехова. Потому, когда девушка попросила поднять руки, кому идея понравилась, я сделала это не задумываясь. Рядом плюхнулся Егор. Стоит заметить, что внешне парень приятный, но его тон мне не очень комильфо.

– Хочешь, я сломаю Дениске нос? – самодовольно предложил он.

– Хочешь, я сломаю нос тебе, если ты сейчас же не исчезнешь? – немного передразнивая, с обворожительной улыбкой молвила я.

– Хм, какие мы сердитые, – с той же ухмылкой произнес он и вернулся на свое место.

За сим действом, буквально замерев, наблюдал Артем, достававший вещи из рюкзака, затем тряхнул головой. Прозвенел звонок, и Артем сел за свою парту.

В этот день я бегала не долго. Не торопясь, переоделась в будничную одежду. Возле раздевалки меня поджидал Артем – он тоже шел в музей.

– Ты не против, если пойдем вместе? – предложил он, бледный, как вампир, давно не пивший свежей крови.

– Нет, – я пожала плечами.

На выставку кунсткамеры пришли по большей части ребята из параллели, нежели из нашего класса, но так было даже лучше. Забавно наблюдать, до чего подростки внешне похожи – парни в пиджачках, брючках и накрахмаленных рубашках, ну, прям как заправские дипломаты. Девушки – кто в платьях строгого покроя, кто в брючных или юбочных костюмах. Я была почти что в брючном – черные джинсы, белая рубашка с принтом Микки Мауса на спине, кеды и типичная девчачья сумка современности. И все вот эти примерные школьники подолгу задерживались перед всякими ужасами и отклонениями природы. Вот они – мутанты, наверное, мы тоже могли быть такими, но мы – более усовершенствованная версия… были.

Здесь у чьего-то зародыша две головы, пять копыт у теленка, два хвоста у двухголовой змеи… Представить трудно, как тяжко бы им всем жилось, не будь они заспиртованы.

Около часа мы бродили из помещения в помещение, пока Артем не прочитал мои мысли и не предложил разойтись по домам. Наконец-то разумное предложение. Он сам сказал Арине, что мы уходим. Бедняжка не обратила никакого внимания на слова парня, все ее сознание было поглощено теми самыми змеями, о которых я уже говорила, если их можно назвать во множественном числе.

Артем проводил меня до дома. Ему явно не хотелось уходить, и я предложила подняться и попить чаю. Парень с радостью согласился. Бабуля была дома вместе с той полной дамой, что я имела удовольствие встречать ранее. Благо, обе они расположились в зале, а мы – на кухне, где я исполняла роль гостеприимной хозяйки.

– Тебе сахар, мед, варенье, заменитель сахара? – задала парню задачку.

– Обычный сахар, – ошеломленно ответил он.

Я поставила перед ним сахарницу. Сама пила зеленый чай без подсластителей. Так же поставила на стол вазочку с конфетами, печенюшками и даже пару шоколадных кексиков, которые остались еще со вчерашнего дня. Мы мило провели полдник. Клиентка бабули ушла, и моя старушка живенько к нам присоединилась. Тут-то и начался допрос. Со стороны это выглядело примерно так:

– Артем, кем Вы собираетесь стать, когда закончите школу?

– Я пока не думал об этом, – сконфуженно молвил он.

– Какая разница? – вставила я.

– Пора, молодой человек, пора задуматься. В мое время люди Вашего возраста уже имели цель в жизни, – пропустив мой вопрос мимо ушей.

– И дети у них уже подрастали, – тихо добавила я, Артем спрятал улыбку в кружку.

– Ну, а поступать Вы куда собираетесь? – продолжал детектив Бабушка.

– Скорей всего в какой-нибудь местный вуз, – осторожно ответил он.

– А на какой факультет? – допытывался детектив.

– Знаете, выбор очень широкий, – сказал парень.

– Куда возьмут, туда и пойдет, – прошептала я, парень согласно кивнул головой.

– А что об этом думают Ваши родители?

– Они не думают, они работают, – попытался пошутить одноклассник.

– А кем они работают? – из нее буквально бил фонтан вопросов.

– Может, уже хватит? – громко поинтересовалась я, – Артему пора домой, верно?

– Да, конечно, – все равно кружки наши были уже пусты.

– Да? – удивилась моя старушка. – Ну, ладно. Приходите к нам еще, – дружелюбно попрощалась и скрылась в своей комнате.

– Прости, что так вышло, – замялась я у входа, – я бы правда так еще с радостью посидела, но…

– Твоя бабушка случайно не в милиции работает? – простодушно улыбнулся Артем.

– Нет, – на выдохе ответила я, чуть не подавившись воздухом, – слава Богу, нет.

Мы с ним еще несколько минут посмеялись, а потом он ушел, предварительно чмокнув меня в щечку. Я даже отреагировать не успела. Потупившись, постояла секунду, затем закрыла дверь на замки, издала пару смешков сумасшедшего и закрылась в комнате-крепости.

К девяти часам вечера все уроки были сделаны, сериалы просмотрены, книг читать не хотелось. Я сидела на широком подоконнике и смотрела на улицу, где жизнь продолжалась. В отличие от моей комнаты, где словно само время приказало долго жить. Еще полчаса назад я предусмотрительно пожелала бабуле спокойной ночи, в чем она сильно сомневалась из-за моих ночных кошмаров. Мне жаль, что из-за меня она не может по-человечески спать по ночам, но будто бы я сплю.

– Привет, – раздался голос за моей спиной, я прям чуть с подоконника не упала, но Тим ловко подхватил меня.

– Ты пришел! – воскликнула я и крепко обхватила его за шею, словно пытаясь удостовериться в правдивости ситуации.

– Тише, тише, решила меня задушить? – усмехнулся он, от утреннего уныния не было и следа.

– Прости, я просто очень рада, – вполголоса, на всякий случай, говорила я.

– Да, хочу извиниться, – он присел на спинку кресла, так что был чуть ниже меня, – сегодня утром я был грубоват…

– Нет, что ты, я все понимаю, – положила свою правую руку на скрещенные его.

– Спасибо, – взял мою руку в свой «замок», – я просто хотел извиниться.

Пожалуй, я выглядела более чем странно в ночной бело-серой сорочке до пят и с растрепанными лохмами, но мне было буквально плевать на внешний вид.

– Я тебя за все прощаю, – живо отозвалась я.

– Нет, я реально хочу извиниться и пригласить тебя в любое место, куда ты захочешь, – серьезно произнес он.

– Совсем в любое? – как малый ребенок, зажглась я.

– Совершенно верно, – промолвил парень, – как тебе известно, время нам не преграда.

– Тогда… – в задумчивости я прикусила нижнюю губу, а Тим искренне улыбался, ожидая ответа, – хочу на концерт «The Beatles».

– На какой именно? – уточнил он.

– На любой, – я пожала плечами, – хотя нет. Мне больше всего нравятся песни их второго альбома.

– Понятно, – он встал, – я сейчас вернусь. Ведь тебе нужна же одежда? – ответил на мой застывший в глазах вопрос.

Через пару секунд он вернулся с одеждой начала шестидесятых.

– Отвернись, – велела я.

Быстро переоделась. Даже не знаю, стоит ли спрашивать парня, откуда ему известны мои размеры, но одежда была будто специально для меня, к тому же совершенно новая. Кремовая рубашка, вязаный свитер поверх, юбка до колен, гольфы до тех же колен и миловидные туфельки. Волосы заплела в «ленивую» косу, пусть ее тогда еще и не было в моде.

– Я готова, – с широченной улыбкой известила я.

Тим повернулся ко мне и буквально ахнул, по крайней мере, ему точно понравился мой вид. А я только сейчас заметила, что и он одет в одежду тех времен. От нетерпения я чуть ли не плясала на месте. Парень подошел ближе.

– Закрой глаза, – промолвил он.

– А можно не закрывать? – вопросила я, глядя в его небесно-голубые.

– Можно, – весело ответил он и отошел в сторону.

Вот черт. Мы уже в Англии. 27 июля 1962 года в ливерпульском зале «Litherland Town Hall» состоялся концерт, ставший первым по-настоящему крупным успехом группы. Местная пресса назвала «The Beatles» лучшим рок-н-ролльным ансамблем Ливерпуля. И на этом выступлении были мы.

– Я договорился, после концерта мы сможем к ним подойти, и ты возьмешь автограф, – сообщил Тим.

От переизбытка чувств я вновь чуть его не задушила. За весь вечер я ни разу не присела, но таких, как я, восторженных фанатов, было много. Тим выглядел более спокойным, но мое настроение переместилось и на него. И пару-тройку раз мы даже вместе потанцевали. Все-таки у туманного Альбиона свои ароматы, в веке нынешнем они немного изменились, но все равно я будто вернулась обратно в прошлую жизнь. Энергетика вокруг стояла просто потрясающая, и она была взаимной.

После выступления все было так, как Тим и говорил. Я видела легендарных битлов молодыми и вживую. А затем мы вернулись домой, в ту же секунду, что и исчезли. Только сейчас в моих руках была фотокарточка с четырьмя автографами. Я взяла карандашик и на обороте в самом низу подписала дату современного дня и того, в котором мы побывали. А затем спрятала раритет в пустую коробку, что ютилась на дне шкафа. Но для надежности задвинула ее под кровать, потому что туда моя бабуля точно никогда не заглянет.

– Это был самый лучший вечер в моей жизни, – призналась я Тиму.

– В моей тоже, – сказал он. – Так странно, когда я с тобой, у меня такое ощущение, что ты моя младшая сестра, которой у меня никогда не было.

– А у меня, будто ты мой старший брат, которого у меня тоже никогда не было. Будешь моим братом? – мгновенно предложила я.

– Если ты будешь моей сестрой, – засмеялся он.

– Договорились, – мы торжественно пожали друг другу руки, – нужно нам почаще устраивать такие чудесные вечера, – я рухнула на кровать.

– Согласен, – парень задумался, – может, завтра?

– А ты сможешь?

– Время точно найду, – усмехнулся он, а потом напомнил, что одежду нужно вернуть.

– Тогда, отвернись, – приказала я.

Переоделась обратно в сорочку и распустила косицу. Сложила вещи и вручила их парню.

– Но куда завтра? – поинтересовалась я.

– Куда захочешь, – легко ответил он, – до завтра, – мы прощально обнялись, и он исчез.

– До завтра, – тихо послала ему вслед, куда бы он не отправился.

7

Большой день сегодня. Конечно, поджилки или что-нибудь в этом роде у меня не тряслись, но нервишки немного пошаливали после очередного сна с темным лесом и грохотом водопада, а также неким преследователем, которого я так ни разу и не увидела. В момент, когда крик разнесся по квартире, бабуля влетела в комнату, на ходу поднимая меня с кровати.

– Все в порядке, все в порядке, – хаотично защебетала я.

– Господи, ты Боже мой, но что опять? – взволнованно шептала бабушка.

Моя старушка заварила мне вкусный успокаивающий чай и тут же решила посидеть со мной. Но в кресле было неудобно, а кровать у меня все равно не маленькая. В итоге, как в детстве, бабуля лежала рядом, только в отличие от меня, она спала.

День Здоровья. Это покажется странным, но я в принципе не понимаю сути Дня Здоровья. Возможно, в советское время данный день и был популярен, но сейчас, когда едва ли не все «поголовье» школьников подвержено всевозможным болячкам, мероприятие кажется забавным.

От того, что мы находились в Центральном районе и поблизости нет нормальных лесов или чего-то такого, нас с какой-то стати повели на стадион. Мои одноклассники удивились, почему не пошли на побережье, но им быстро и доступно объяснили, что мы не единственное учебное заведение, которое проводит День Здоровья в этот день. Что касается меня, я вообще не переживала и почти не принимала участия в общих волнениях, трениях и прочих ненужных вещах.

– Готова? – задал вопрос Артем, когда мы еще только шли к стадиону.

– К чему? – он буквально вырвал меня из плена мыслей.

– В смысле? – парень по ходу сам не до конца был на Земле.

– Да, готова, – я осознала его вопрос.

– Здорово, – вот и весь диалог.

Но вот мы пришли. И все лицеисты, как заблудшие дети, разбрелись чуть ли не по всей территории нехилого стадиона. У меня ничего с собой не было, кроме рюкзака, который был почти пуст. Сперва нам объяснили, чем мы будем заниматься, затем команды собрались, отделившись от тех, кто не принимал в соревнованиях участия. Так как в старших классах всего по три буквы, то команд в общей сложности набралось шесть штук. Однако, детки, на год моложе нас, выглядели как настоящие звезды боевиков, аж страшно. Но… я не в той кузнице скована, где страху было место.

Все началось с эстафеты, где меня поставили последней. Проблема возникла, когда предпоследняя участница, а ею была длинноногая Юльча, не особо рвалась отдавать мне деревянную палку. Вот вредина, готова на проигрыш всего класса, лишь бы мне нагадить. Но я уже говорила, что меня это мало волнует. Потому, когда каракатица наконец-то вручила мне жердочку, которую все же пришлось вырывать из наманикюриных лап, я помчалась, что было мочи. Тут, пожалуй, сыграл фактор того, что я не привыкла проигрывать, хоть прецеденты и бывали, причем не в далеком прошлом… Относительно недалеком.

Благодаря мне, в этом конкурсе мы заняли второе место, а не шестое. Потом были еще какие-то испытания. А в самом конце забег для всех – сначала девочек, потом мальчиков, фактически индивидуальный. Вот тут я смогла по-настоящему оторваться. Мокрый, после ночного полива, асфальт идеально отталкивал мои кроссовки, так что я не бежала, а порхала. Хотя, быть может, мне помогал кто-то свыше? Кто знает, кто знает. Смешно, но я чувствовала себя прямо как из рекламы спортивной одежды. В любом случае, среди девочек с большим отрывом я прибежала первой, за мной была какая-та десятиклассница и так далее. Факт в том, что те мои одноклассницы, что участвовали, по большинству будто специально плелись в самом конце.

Как отдельная бегунья, я получила медаль первенства, а Артем стал лучшим среди парней. Но вот как команда, наш класс оказался на четвертом месте после суммирования всех баллов.

– Да уж, дружненький класс у нас, – одновременно грустно и злобно произнесла Арина, падая рядом со мной на трибунах.

Внутренне я была с ней абсолютно согласна, но, во-первых, мне было тяжеловато дышать, чтобы говорить, а во-вторых, Юльча так меня взбесила, что я едва ли держала себя в руках. Мне думается, стоит оставаться пацифистом при любых обстоятельствах. Ну, в крайнем случае, просто забыть о существовании человека и тогда перестанешь не только его видеть, но и слышать глупости, что извергает его рот.

С некоторое время я повалялась на скамьях, наслаждаясь проповедью Арины. В той реальности она казалась мне не то чтобы чужой, но малоинтересной, так точнее. Здесь же она показывала себя, как весьма дружелюбная и общительная особа. Вскоре к нам присоединились Артем и Антон, который не рвался покидать Аню. Кстати, последняя не принимала участия в общественном мероприятии, она, видите ли, простыла – в таком случае зачем вообще заявилась? Даже пню ясно, зачем – покрасоваться. Кукла нарядилась в свои лучшие одежды. У меня сложилось ощущение, что Юльча и Аня соревнуются во всем, даже в хамстве по отношению ко мне. Однако же всему свое время и на ее улице заиграет траурный марш, где во главе оркестра в качестве дирижера будет выступать моя собственная персона.

В сумке у Арины затаились бутерброды, которые как только их показали свету, были съедены. В основном ели парни и сама хозяйка, меня же переполняло ожидание вечера, чем я и была сыта. Просто не могла дождаться, когда уже мой некровный старший брат появится в моей комнате и мы куда-нибудь отправимся. Диапазон был настолько широк, что выбрать что-то конкретное было очень трудно. Но в какую-то долю секунды будто кто-то сверху или глубоко внутри меня подсказывал и называл точные дни, так что после такого взрыва «лампочки» в голове каждая минута казалась часом.

Разрываясь вся на мелкие кусочки, с неприсущей мне военной выправкой я сидела за своим столом в окружении света настольной лампы и ожидала молодого человека. Стрелка часов перевалила за девять, а Тима все еще не было. Куда же он пропал? Стоило мне это подумать, как возле окна появилась фигура.

– Привет, – таинственно молвил парень в тени.

– Ну наконец-то, – я взмахнула руками и кинулась обнимать новоприбывшего.

– Ты придумала, куда мы отправимся? – полусерьезно вопросил он.

– Ах, где же моя барабанная дробь? – трагически воскликнула я, – интересно, а можно как вариант, сперва побывать в одном дне, а потом вновь в нем только по прошествии нескольких десятков лет? – вопрос был нешуточным, даже заставил Тима задуматься.

– Смотря какой день, – уклончиво сказал он.

– Сначала день открытия Эйфелевой башни, а потом в день нынешний, – с готовностью пояснила я.

– А, понял, – игриво подмигнул и исчез.

Но не успела сосчитать и до трех, как Тим вернулся с аккуратно сложенной одеждой давно минувших дней. Как можно быстрее я сменила наряд, кстати, сам парень уже был переодет, и мы двинулись в путь, если так можно выразиться.

Знали ли Вы, что строилось сие творение рук человека чуть больше двух лет. Дата окончания постройки: 25 октября 1889 года, хотя по некоторым данным это свершилось раньше – 31 марта того же года. На удивление, день был не пасмурным, но прохладным. Немного из истории самого известного символа Франции, названного в честь своего конструктора Густава Эйфеля, хотя сама идея башни принадлежала не ему, а двум его сотрудникам – Морису Кёхлену и Эмилю Нугье, впрочем там много людей потрудилось.

Во-первых, это самая узнаваемая архитектурная достопримечательность Парижа. Во-вторых, башня задумывалась, как временное сооружение – она служила входной аркой парижской Всемирной выставки 1889 года. Спустя двадцать лет ее планировали снести, но радиоантенны, установленные на самом верху буквально спасли ее жизнь, благо то была эпоха внедрения радио. На 2000 год высота вместе с антенной составляла 324 метра. На протяжении более сорока лет башня была высочайшим сооружением в мире, пока в 1930 году в Нью-Йорке не построили Крайслер Билдинг, который оказался еще выше. Забавный факт – на протяжении своей истории Эйфелева башня неоднократно меняла свой окрас – от желтого до красно-коричневого. В последние несколько десятилетий ее неизменно красят в так называемый «коричневый-эйфелевый». Представляете, этот цвет даже запатентован, несмотря на то, что близок к естественному оттенку бронзы.

Строительство в любые времена является дорогим удовольствием. Прилично вложил свои средства и сам Эйфель, а итоговый бюджет строительства составил свыше семи миллионов франков. Но не думаю, что акционеры и прочие вкладчики особо горевали, ведь «железная дама» окупилась за период проведения выставки, так что ее последующая эксплуатация стала весьма выгодным бизнесом.

Если вспомнить великих, то, к примеру, Ги де Мопассан регулярно обедал в ресторане на первом уровне. Когда его спрашивали, зачем он это делает, если не любит башню, писатель отвечал: «Это единственное место во всем огромном Париже, откуда ее не видно». Так всегда бывает – кому-то нововведения по душе, кому-то нет. Еще вспомнила забавный эпизод из криминалистики – в 1925 году один мошенник по имени Виктор Люстиг умудрился дважды «продать» башню на металлолом. Вот ловкий жук!

Теперь вы понимаете, почему я так долго мечтала побывать во Франции. А больше всего в день первый, то есть в день открытия, и в день сегодняшний, последний как-то не очень хотелось бы созерцать.

Мы, не торопясь, прошлись по выставке, о которой ранее мне доводилось только читать. Затем как-то незаметно переместились в современность, даже не изменив наряды, впрочем мало кто этого заметил. В старушке Европе привыкли фактически ко всему. Как жаль, что я не знаю такого красивого языка, как французский. Было бы здорово, прогуливаясь по Елисейским полям, мило беседовать с какой-нибудь дамой с мопсом в руках о живописи, музыке или кино. Но, право, я что-то размечталась и совсем не заметила, как пролетели часы.

Тим вернул меня в ту же секунду. Аромат жареных каштанов сменился на привычные домашние запахи, а вместо вечерних огней сияла настольная лампа.

– А ведь можно делать так, чтобы я возвращалась не в то же самое мгновение? – полюбопытствовала я, вручая свернутую одежду обратно парню.

– Что ты предлагаешь? – заинтересовался он.

– Просто пойми, мне тяжело после прекрасного вечера вновь проживать уже прожитые часы, – извиняюсь, конечно, за тавтологию, но что есть, то есть.

– Я тебя прекрасно понимаю, – искренне молвил Тим.

– Давай будем делать так: я буду уходить якобы гулять и возвращаться через пару-тройку часов, а на самом деле, мы будем с тобой путешествовать? – изложила свое предложение.

– Что ж, – задумался он, – я согласен.

Моей радости не было предела. На прощание я чуть было не лишила в своих объятьях парня жизни. После его обещания быть завтра в то же самое время, я, находясь в прекрасном расположении духа, приняла душ. В ванной я больше не валяюсь по вечерам, так как боюсь попросту уснуть. Но даже душ не отбил у меня воспоминания прогулок в Париже и его видов с Эйфелевой башни. Мурлыкая что-то французское себе под нос, я улеглась в теплую постель, но совершенно не чувствовала себя уставшей.

Мой сон начался с того, что я словно стояла посреди океана напротив острова, а он меня будто звал, он страдал, а вернее, страдало оно – чудо-древо. В мгновение ока я оказалась на острове и буквально летела сквозь ходы главного лабиринта. Путалась, сбивалась с дороги, но слышала где-то внутри себя как сильно страдает древо, как сильно оно нуждается во мне. Исцарапав ноги и руки, изрезав ладони, так что аж кровь проступила наружу, я просто была смятенна и не знала, что делать. Паника. Такая мощная, что тяжелеет тело, будто кто-то неимоверно большими гвоздями вбивает в землю. Ну уж нет. Сдаваться я не собираюсь, не за какие коврижки.

Руками, которые и без того уже ныли, попыталась сделать прорешину в зеленой изгороди. Спустя время мне это таки удалось. Я оказалась на самом краю той небольшой площадки, посреди которой возвышалось древо с качелями на толстой ветке. И, о Боги, кто-то буквально уничтожал дерево. Я не могла этого вынести, будто меня саму убивают, превращают в ничто. Но я почему-то не видела этого «кого-то». Одновременно с этим мне по некой причине не удавалось приблизиться к древу, словно невидимая сила держала меня. Тогда я закричала. Этот крик давно рвался наружу, разбивая грудную клетку.

– Господи ты Боже мой! – издалека послышался вопль бабули.

Вот черт! Такой день испоганился.

8

В старших классах английский язык преподается только по два часа в неделю. Соответственно у нас по расписанию он стоял по вторникам и субботам. В прошедший вторник Елена Аркадьевна приболела, и ее заменяла адекватная учительница. Я знаю, что это плохо, но все же искренне надеялась на то, что и в субботу ее не будет, однако она появилась.

На протяжении всего урока женщина не обращала на меня внимания, даже домашнюю работу не спросила, при том, что долго с нею мучила каждого. Минут сорок я просто любовалась видами, что может открыть глазу окно первого этажа, упирающееся в деревья. Погода на редкость стояла прекрасная: на небосводе ни тучки, ни жалкого облачка, солнышко радостно светило и дарило городу и его жителям свое тепло. Как маленький чертенок, я не могла дождаться вечера.

В последние пять минут урока, когда подавляющее большинство потихоньку прятали учебные принадлежности в сумки, учительница вспомнила обо мне.

– Скажи мне, Гримлена, в чем разница между Past Simple и Past participle? – надменно вопросила на родном языке.

– Хм, – от забавности ситуации я просто не могла удержаться, – Past Simple – это просто прошедшее время, а Past participle – причастие прошедшего времени, – не хватало только добавить фирменную фразу доктора Холмса – «Элементарно, Ватсон».

– Кто скажет, в чем не права Гримлена? – не моргнув и глазом, обратилась к классу, чем привела меня в откровенный ступор.

Рука Юльчи моментально взметнулась вверх. Елена Аркадьевна дала ей знак, чтобы отвечала.

– Это одно и то же, – высокомерно молвила девушка.

Боги, курам на смех.

– Подождите, – я аж встала, – не верите мне, проверьте по учебнику, – просто опешила.

– Да, какая умная нашлась, – фыркнула учительница и, наверняка, собиралась что-то еще добавить, но прозвенел звонок, и все бросились к выходу.

Комментировать что-либо далее я просто не видела смысла. Я не спеша укладывала вещи.

– Гримлена, – каждый раз из ее рта моя фамилия выходила плевком, дать бы ей затычку, – можно побыстрее? Что ты как черепаха! – не самое педагогичное поведение.

И так разговаривает учительница старших классов, Боги! Да ее вообще к школе и на милю нельзя подпускать, а она еще и в лицее преподает. Кошмар, к чему катится современное образование. Складывается ощущение, что у данного представителя, казалось бы, почетной профессии, образования нет никакого. Быть может, не всегда новое и молодое это есть хорошо. В моем понимании, настоящий учитель должен быть непременно преклонных лет с огромным жизненным багажом. В наших школах, гимназиях, лицеях да интернатах по большей части преподают женщины, а мужчины из профессии планомерно вымирают. Выходит, эта самая женщина должна быть как вторая мама, потому что обычно дети проводят в школе треть своего дня. Хотелось бы верить, что пожилое поколение преподавателей и вправду не только учит своим предметам, но и жизни. Причем в положительном смысле, а не как Елена Аркадьевна. У нее, кроме хамства и подлизничества, ничему не научишься, однозначно. Я не хочу усомниться в ее умственной деятельности и утверждать, что я умнее, но «все же, все же, все же…», как говорил поэт.

Следующим уроком была физика. Преподавательница – милая старушка, великолепно знала свой предмет, но совершенно не могла заинтересовать им детей с гуманитарным складом ума. И мне думается, она даже забросила попытки что-либо объяснять тем, кому ее предмет до лампочки. Вот вам и представитель того рода учителей, которые занимаются только с теми детьми, которые понимают их предмет, и не тратят время на бездарей. Временами учебные заведения напоминают зоопарк, причем, не только в плане учеников или студентов.