Текст книги "Омут. Книга третья. Круговорот"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Терпеть дальше, молча уйти, игнорировать странное поведение по отношению ко мне, хранить спокойствие…? Спокойствие… Нет, этот вариант однозначно не для меня. Я вдруг вспомнила свой кошмар с коридором, и все звуки исчезли в то же мгновение. Шаг. Мои ноги поднимаются по стареньким ступенькам стремянки. Шаг. Петля висит прямо перед моим лицом. Шаг. Ванная с ледяной водой. Шаг. Бритву с острым лезвием моя собственная рука заносит над откинутым запястьем левой. Шаг. Я выбегаю из сумрачного леса. Шаг. Я вижу себя в коридоре словно со стороны, только спину и смазанные фигуры впереди. Шаг. Водопад впадает в бурлящий водоворот. Шаг. Я стою на самом краю, ветер будто старается оттолкнуть меня назад. Шаг. Ничто не может меня остановить, я лечу вниз, навстречу холодному потоку. Шаг. Кисть моей правой руки сжалась в твердый кулак, что взметнулся вверх, отвела всю руку чуточку назад и кулак метко встретился с носом девушки, полагаю, та упала больше от шока, чем от удара. Я чувствовала как водоворот поглощает меня, и я тону. Помощи не будет. Ниоткуда.

Пару раз моргнула. Пелена с моих глаз и ушей слетела. Я видела переполох, что начался из-за инцидента. Девчонки орали, как резаные курицы. Прибежали учителя. Мое тело мне не подчинялось – я хотела уйти, но не могла сделать и шагу, просто безразлично взирая на творившееся. Все было как в замедленной съемке. Наконец, меня схватила за плечо Елена Аркадьевна и потащила к директору, на ходу отдавая распоряжения на счет Юльчи. Шум и гам валом обрушились, но с каждым новым шагом оставались позади.

Должно быть, я походила на невменяемую, потому что директриса особо не утруждала себя в порицании моих действий. Она просто вызвала мою бабулю. Но у той были дела, дозвонились до нее не сразу. На протяжении какого-то времени, чей счет я потеряла еще давно, мне пришлось сидеть в кабинете директрисы. Я смотрела в недавно помытое окно, на улице была отвратительно прекрасная погода. Быть может, осень забыла, что ей пора наступать. Бабье лето было в полном разгаре.

– Где она? – послышался взволнованный голос бабули из коридора.

Директриса проводила нас до автомобиля. Меня усадили на переднее сиденье, закрепили ремень безопасности, будто я кукла какая-нибудь. Затем две женщины вполголоса о чем-то или, скорее, о ком-то поговорили, и бабуля наконец села за руль. Она не сказала мне ни слова, ни звука. Свои причитания дома она адресовывала Господу Богу, будто забыв обо мне совсем.

Весь вечер мне названивал Артем. Он наверняка знал, что случилось в школе после уроков. Не трудно догадаться, что на репетицию я не пошла. Лишь перед самым сном бабушка известила меня, что отныне я буду ходить только в школу, а потом сразу же возвращаться домой, иными словами меня посадили под домашний арест. Больше всего ее раздражало мое наплевательское отношение к делу. Не буду утаивать, оно и вправду было таковым.

11

На следующий день выяснилось, что я ненароком сломала Юльче нос, и ее положили в больницу, минимум на неделю. Боги, какое счастье – не видеть мерзкой рожи целую неделю. Бабуля со мной не разговаривала. Артем тоже обиделся, что я не ответила ни на один его звонок и сообщение. Но при всем при этом, никто из них не просил меня объяснить, что случилось, почему я себя так веду. С другой стороны, стала ли бы я давать объяснения, если бы их потребовали? Не знаю. В любом случае, отныне меня игнорировали не только в школе, но и дома.

В пятницу на физической культуре мы занимались на относительно свежем воздухе. Должны были метать ядра. Когда очередь дошла до меня, Денис предостерег остальных.

– Лучше всем спрятаться, а то может плачевно закончиться, – актеришка.

Я презрительно усмехнулась. Подняла ядро. Как бы взвесила его в руке. Учительница в это время как раз проверяла предыдущие результаты на приличном расстоянии от нас. Я резко повернулась к Денису.

– Тебе и вправду лучше посторониться, а то ведь я злопамятная, – слащаво протягивала каждое слово.

Неизвестный ранее гнев бушевал во мне с такой силой, что я едва сдерживала себя от массового убийства. Денис заулюлюкал. Но прежде чем я сделала что-нибудь, Егор врезал кулаком парню по физиономии. Преподавательница заметила это, но как ни странно, только прикрикнула. Всем давно известно, какой Егор задира и как легко ввязывается в драки. Признаюсь честно, мне было приятно, что он сделал, это было как своего рода заступничество. И на этом фоне Артем, который молча за всем наблюдал.

– Не обращай на слизняков внимания, бросай! – крикнул Егор, вытирая кровавый кулак о низ футболки.

Денис отошел как можно дальше, крепко зажав рот. На самом деле, Егор лишь слегка порвал тому губу, не более. Однако, после этого все смешки прекратились.

В субботу я многого наслушалась от англичанки, которая совместно с нашей классной руководительницей большую часть урока убила на мой «разнос». Моя реакция? Никакой реакции. До этого Артем попытался поговорить со мной, но на физкультуре он повел себя ровно так же, каким был в прошлой жизни, и это очень меня расстроило. Я не на шутку разочаровалась в парне. А вот Егора как-то даже зауважала. Может, не такой уж он и склизкий червяк? Пока мне при всем классе методично читали заученную лекцию, я рисовала в своей тетради каракули, перемежая их с карикатурами на стоявших у доски учительниц-мучительниц.

– А ты классная штучка, – Егор нагнал меня, когда я возвращалась домой.

– В смысле? – через дорогу параллельно с нами шел Артем.

– Во всех, – парень показал отменную «голливудскую улыбку».

– Спасибо, – ответила я, слегка улыбнувшись.

– Не против, если я тебя провожу? – галантно вопросил одноклассник, что открывался для меня с совершенно новой стороны.

– А разве ты это уже не делаешь? – легкое кокетство не преступление.

– Один вопрос, – остановились возле моего подъезда.

– Какой? – я подметила, что Артем не торопился домой, все выглядело так, будто он следил за нами.

– Мы можем встретиться сегодня вечером?

– Эмм, – очень хотела дать утвердительный ответ, но, – я под домашним арестом.

– Черт, как печально, – парень нахмурился.

– Да, – согласилась я.

– Выходит, мы встретимся только в понедельник?

– Ага, – как китайский болванчик, закивала головой.

– Неужели ничего нельзя с этим сделать? – с толикой надежды.

– К сожалению, нет, – метнула взгляд на часы одновременно с этим зазвонил мой мобильный телефон, то была бабуля, – прости, я должна идти. До понедельника! – на прощанье махнула рукой из-за закрывающейся двери подъезда.

Мое существование стремительно становилось адом. Я знала, чего ожидать от психотерапевта в четверг, но совсем не ожидала, что бабуля попросит перенести прием на понедельник. Так что после уроков, на которых Егор сидел со мной за одной партой, я сразу же должна была сесть на автобус и ехать в соседний район к врачу. Что касается Артема, он, по всей видимости, решил вычеркнуть меня из своей жизни. Даже не здоровался, хотя очень часто наблюдал за мной и моим новым соседом по парте.

В транспорте мне пришлось стоять, а точнее, висеть на одной руке, другой придерживая сваливавшуюся сумку. Пассажиры бессовестно толкались, ругались, брызгали слюной по сторонам и всячески проявляли себя как доисторические животные, которые и то, думаю, вели себя приличнее.

Еще с того момента, как бабуля известила меня о сеансах, я решила, что буду на них молчать. Кабинет у Софьи Григорьевны был весь белый, даже большинство корочек книг сливались с окружающей обстановкой. Из общего интерьера сильно выбивалась хозяйка кабинета. Ее загару «а-ля круглый год в солярии» могли позавидовать сами африканцы.

– Здравствуй, Эля, проходи, присаживайся, – с порога начала она.

На моем лице была маска отсутствующего выражения лица, ума и в целом состояния. Женщина присела в кресло напротив.

– Твоя бабушка рассказала мне кое-что, – интересно что, – и я пришла к выводу, что у тебя депрессия, – помогала себе жестикуляцией, на психолога она слабо похожа.

Депрессия – мамочка дорогая, кто бы мог подумать! Ситуация, конечно, комичная, но от такой тупости человеческой порой плакать хочется.

– Ты здесь, чтобы я тебе помогла, – еще одна наивная, – поэтому я буду тебе признательна, если ты введешь меня в курс дела, так сказать, объяснишь суть проблемы, – женщина проговаривала каждое слово так, словно перед ней отпетый псих.

– У меня нет никакой проблемы, – мрачно молвила я.

– А как же девочка с переломанным носом? – Нет, она пожалуй предполагала, что я грудничок и только слюнявчика не хватало.

– Она сама напросилась, – от идиотского выражения лица женщины мне стало как-то не хорошо, даже страшно.

– Эля, ты действительно думаешь, что можешь бить каждого, кого захочешь? – Вот черт, отчасти она была права, один кулак из двух у меня сильно «чесался».

– Это не моя проблема, – с расстановкой произнесла я, сделав особое ударение на последнее слово, но женщина не обратила на это внимания.

– Дорогуша, ведь я просто хочу тебе помочь, – все так, словно меня запихнули в детский сад, позабыв о моем возрасте.

– Мне никто не может помочь, – скорее помощь нужна была ей, причем психическая.

– Это не правильная позиция, дорогуша, – меня всерьез начинало бесить ее обращение ко мне, – давай сделаем так… – она потянулась за папкой и ручкой, – ты по порядку объяснишь, что тебя волнует, и мы вместе подумает, как с этим быть, – женщина была рада своей блестящей идее.

– Нет, – сказала тихо, но твердо, – я вам ничего не собираюсь рассказывать.

– Дорогуша…

– Я Вам не «дорогуша», – передразнила, при этом оставаясь совершенно спокойной, – и абсолютно ничего не собираюсь с вами обсуждать.

– Хорошо, – отложила папку и ручку в сторону, – давай тогда просто помолчим, – наконец-то светлая мысль.

Остаток часа мы просидели, не проронив ни слова. Затем прозвенел ее будильник, что означало окончание сеанса. Я подхватила сумку с пола, встала и вышла из кабинета.

Дома бабуля отчитала меня. Все-таки в этой реальности она была форменной занудой. Я демонстративно закрылась в своей комнате. В этот день она не пожелала мне спокойной ночи.

Кстати, я вновь перестала принимать пищу, только воду. Моя прежняя одежда буквально сваливалась с меня. Ничего, кроме той одежды, что была на мне, когда я выпрыгнула в окно с урока английского языка, не держалось на моем теле. С каких-то пор я прекратила быть модницей. Макияж наносила темно-серый либо вообще черный. Волосы заправляла в конский хвост. Косая челка мирно отрастала.

Во вторник после уроков я не пошла домой, как послушная овечка, а отправилась вместе с Егором в парк, где мы встретили его друзей. Правда, не всех, так сегодня там были только три парня. Матвей – по кличе Змей, среднего роста парень, худощавый, но имел коричневый пояс по карате и шел на черный. Иван – он же Ванек, производил впечатление не совсем здорового на голову человека. Сергей – Серый, будущий житель мест не столь отдаленных. Парни сидели на скамейке близ тира, что по причине застоявшейся хорошей погоды продолжал работать на улице.

– Хочешь пострелять? – предложил Егор после взаимных представлений и обмена рукопожатиями.

Я неопределенно пожала плечами. А почему бы и нет? Парни подошли ближе, у каждого в руке по банке пива. Серый курил и дал закурить Ваньку. Первые выстрелы сделал Егор. Стрелять из винтовки не то, что из лука. Из последнего прикольнее. Но наконец оружие с пульками попало в мои руки. Парни позади посмеивались, подшучивали, хотя Егор предупредил их о сломанном носе на моем счету.

Четыре раза подряд я попала в мишени. Но для того чтобы получить супер-приз, нужны были пять попаданий, а для супер-пресупер приза все шесть. Ванек с Серым поспорили, что в шестой раз я не попаду. Первый даже отпустил грязную шуточку относительно меня. Я резко развернулась и прицелилась в него. Довольная ухмылка расползлась по моему лицу от вида их физиономий – парочка не на шутку трухнула в первые секунды.

– Эй, да брось ты, опусти, – прогудел Ванек.

– Еще одно слово.., – проговорила я, вполголоса посмеиваясь.

– Эля, это же пульки, – прошептал в самое ухо Егор.

– Но с такого расстояния они легко могут пробить банку, – произнесла я.

– Эля, – Егор положил свою руку на мои пальцы, что были на курке.

– Егор, – игриво протянула, – не уберешь руку…

– То что? – откровенно «заигрывал».

– Мне нужно сделать шестой выстрел, – холодно молвила я.

Повернулась назад и, не глядя, попала в прыгающего картонного зайца. Главный приз в виде большого мягкого медведя я получила.

– Ты здорово стреляешь, – похвалил Матвей, – я тебе завтра отцовский пистолет принесу.

– А кто твой отец? – полюбопытствовала я.

– Милиционер, – брезгливо ответил Серый.

– Постараюсь прийти, – сказала Матвею.

Парень в ответ подмигнул, что не понравилось Егору, так как Змей тоже был ничего.

Одноклассник проводил меня до дома. Забавно, но он извинился за свое предыдущее поведение, мол, думал, я такая же пустышка, как и остальные. Попытался на прощание чмокнуть, но я заметила, что коли уж я не такая как все, то и целовать меня просто так нельзя.

– Нужно заслужить, – посмеиваясь молвила я.

– Как? – с готовностью вопросил парень.

– Всему свое время, – подмигнула и скрылась в подъезде.

На лестничной площадке между четвертым и пятым этажом меня поджидал Артем. Он сидел на ступеньках, погрузившись в свои думы.

– Уж, прости, не выйдет из меня певицы, – вместо приветствия.

– Где ты была? – спросил он, когда я замерла перед ним.

– Какое твое дело? – отстраненно.

– Твоя бабушка волновалась и позвонила мне…

– Откуда у нее твой номер? – не поняла.

– Не знаю, – грубо.

Неужели она докатилась до того, что рылась в моей спальне? Но стоп. Номер Артема был только в моем телефоне. Залезла в сумку. Именно. Я забыла телефон дома. Ну теперь-то понятно, почему меня никто не беспокоил своим неврозом.

– Дай пройти, – холодно не попросила я.

– Эль, что с тобой? Ты стала общаться с отребьем, – парень поднялся на ноги и стал еще выше меня, чем был раньше.

– Тебя это не касается, – сверкнула глазами.

– Ты же нормальная…

– А ты? – резко перебила я.

– Что я? – растерялся он, его оборона быстро рушилась.

– Что ты? – встала на одну с ним ступеньку, нос к носу, только он на полголовы выше. – Не знаю, – фыркнула в лицо, поднявшись еще пару ступенек выше.

– Эля… – снова начал он, обернувшись ко мне.

– Артем? – передразнила его обращение, остановившись у двери квартиры, где поджидала бабуля.

– Что я могу для тебя сделать? – голос парня кардинально изменился.

– Навеки исчезнуть из моей жизни? – лицемерным тоном предложила я.

А дома снова нагоняй от бабули. Плюс через два дня должны были появиться родители. Совсем прекрасно.

Перед сном я проверила коробку под кроватью и сделала новое ужасающее открытие – она была пустой. Тим забрал даже эти незначительные детали, которые могли возрождать во мне память. Но он зря надеялся, что я что-нибудь забуду. Этого не будет никогда.

12

О новом учителе биологии в школе судачили давно. Но вот он появился, и девчонки повально повлюблялись в него. Удивительно, как один жалкий слух может породить целую историю и изменить ее. В «б» классе биология была еще в понедельник, потому женская половина нашего класса, естественно, за исключением меня, никак не могла дождаться урока, чтобы самим оценить всю прелесть и обворожительность нового преподавателя. Несчастный оказался и вправду достаточно симпатичным и даже красивым молодым человеком. Удар в спину для меня – это был Марк. Вернее, здесь его называли:

– Марк Анатольевич, а вы к нам надолго? – сладко пропела Аня.

Самое забавное – это поведение девчонок. Все, как одна, пришли в мини-юбках и декольте на блузках, выставили свои длинные и не очень ноги в проход, закинув одна на другую, так что пройти было невозможно.

– Посмотрим, – лукаво ответил он.

Такое отношение, безусловно, льстило ему. Однако по всему его виду можно было с уверенностью сказать, что к женскому вниманию он привык с раннего детства. Радовало и то, что Марк был абсолютно тем же, что и в той реальности. По крайней мере, на первый взгляд, я бы ни за что не отличила его. Хотя, одно огромное отличие было – полное отсутствие способности, а именно – создания галлюцинаций. Когда Марк попросил Юльчу раздать тетради для контрольной работы, она откровенно начала с ним флиртовать.

– Фу-у, какая гадость, – фыркнула я, а Егор, что сидел рядом, тихонько засмеялся.

– Наши обезьянки вырядились как новогодние елки, – парень любил делать заковыристые сравнения.

На наше хихиканье с последней парты обратил свое внимание новый преподаватель. На Егора он просто взглянул, а на мне взгляд задержал, будто пытаясь что-то вспомнить. Впрочем, быть может, он просто удивился, что я одна из девушек класса не разукрашена и не наряжена как форменная кукла барби. У меня не было желания играть «кто быстрее отведет взгляд в сторону», потому я быстро перевела свой на парту, а затем пустила его в свободное блуждание по классу.

Идти или нет на английский – я долго не могла решить. Звонок на урок уже прозвенел, Егор сидел в столовой – он целенаправленно прогуливал. А я сидела на подоконнике в конце коридора, через несколько метров была дверь в кабинет, где учительница унимала галдеж. Со стороны лестницы появился Марк.

– Эльвира, верно? – обратился он ко мне, замерев перед кабинетом иностранного языка.

Я утвердительно кивнула. Он подошел ближе.

– Почему не на уроке?

В ответ я неопределенно пожала плечами.

– Проблемы с учительницей?

– Мучительницей, – тихо усмехнулась я.

Как мило выходит, после непродолжительного общения с молодым человеком в том мире я стала подражать ему в ухмылке и хмыканье. Мне вдруг показалось, что он такой родной, хотя без сомнений, он ничего не знал о прошлой жизни и вряд ли был когда-то знаком с Профессором.

– Прости? – убийственно улыбнулся.

О, Марк, ты красив, спору нет, но какой таишь секрет?

– Ничего, – скромно отвела глаза.

– Ты не ответила на вопрос.

– На какой?

Интересно, это нормально, что преподаватель как бы кокетничает со своей ученицей? Причем отчасти, взаимно. Ах, я бессовестная.

– Проблемы с…? – он сделал забавный жест рукой и указал на кабинет английского.

– Есть немного, – смело и задиристо.

– Из-за чего?

– Я сломала нос ее племяннице, – немного самодовольно, хотя гордиться-то нечем.

– А кто ее племянница?

– Юльча, девочка из класса, вы ее знаете, она раздавала тетради сегодня.

– Хм, – ну наконец-то, а я уж думала, он здесь никогда не хмыкает, – и теперь ты боишься училку?

– Ха-ха, – я невольно засмеялась, – нет, совсем нет. Просто я не до конца понимаю, зачем мне идти на урок, если меня там ничему не научат.

– Ты в совершенстве знаешь английский?

– Я свободно говорю на нем, – самоуверенности хоть отбавляй.

– Ну так не ходи, – просто сказал учитель биологии.

– Думаю, так и сделаю, – встала с подоконника.

Молодой человек вернулся к кабинету.

– Один вопрос можно? – он как раз занес руку, чтобы постучать.

– Да? – медленно повернул лицо ко мне.

– Почему ты, – черт, быстро исправилась, – вы, – его брови на секунду удивленно взметнулись вверх, – вы, конечно, вы… Э-э…

– Что я? – очередная с ног сшибающая улыбка.

– Почему вы решили стать учителем?

– А почему ты спрашиваешь? – сделал ударение на местоимение.

– Просто так, – пожала плечами, подходя все ближе.

– Я тоже просто так, – прошептал чуть ли не в самое мое лицо, – скорей скрывайся, а то я уже вхожу.

– Хорошего дня, – с невинной улыбкой пожелала я и быстро пошла прочь.

В столовой обнаружила Егора, который заставил с собой на пару прогулять и Ваню – мирного ботаника, говорить при котором можно было обо всем на свете. Я спокойно рассказала Егору, как сильно мне вчера досталось от бабули за то, что я забыла мобильный телефон, и тем самым мой домашний арест продлили на более долгий срок. Но я не упомянула тот факт, что не собираюсь во всем слушаться, в конце концов за кого меня принимают? За домашнюю свинку? Не проще ли было в таком случае, просто купить ее, а не мучить меня и надеяться, что я могу как-то там исправиться.

Парень расстроился из-за того, что сегодня после уроков я не смогу пойти с ним в парк и не увижу пистолет отца Матвея, что тоже было весьма печально. Я так же не заикнулась о Марке. Зато сообщила, что завтра прилетают мои родители – вот радости-то. Честно признаюсь, даже не знаю как реагировать на них, как с ними разговаривать. Если к отцу я еще хоть с каким-то уважением относилась, то к Наталье Викторовне нет и намека.

И еще кое-что смешное и презабавнейшее – Юльча в лицее и вне его стен обходила меня стороною. Трусишка, поняла кем я могу быть, если меня хорошенько разозлить.

Помнится, я уже не раз рассказывала о своих снах и о том какой эффект они имеют. Но этой ночью я решила поставить эксперимент и во сне влезла в сны своих одноклассников, запихав их всех в один. Толпа школьников шла за Еленой Аркадьевной – куда же без нее – прямым ходом прыгать с обрыва в бездну, при этом парни визжали похлеще девчонок. Тем временем школьницы следовали за Марком и его обезвреживающей улыбкой. Первой вниз полетела Юльча. Но вот лисица же она – умудрилась ухватиться за какой-то сук. Я в свою очередь стояла и взирала на сие действо со стороны. Аня подошла к краю обрыва и стрельнула взглядом в конкурентку.

– Ань, помоги мне! – со слезами и воплями умоляла Юльча.

– Знаешь, однажды ты мне сказала: «Запомни, мудрую поговорку: «Нужна помощь, помоги себе сам», так что в путь и с песней», – Аня удачно передразнила тон Юльчи.

– Мосичка, пожалуйста, помоги! – закричала висящая на суку.

– Между прочим, у меня есть имя, – пропищала Даша Моисеева.

– Ну, кто-нибудь, я не могу уже висеть, – разревелась Юльча, но на всех были каменные лица.

Это, разумеется, я сделала так, что никто, если даже хотел, не мог и пошевельнуться. Свобода была лишь у двоих. Аня огляделась вокруг, долго смотрела на Марка. Он кивнул. Девушка нагнулась и чуть ли не нависла над причитающей Юльчей. Аня легко дотянулась до руки, что всеми силами держалась за сук, и хладнокровно стала отдирать пальцы. В итоге, с проклятьями на устах Юльча полетела вниз. Марк повернулся и внимательно посмотрел на меня. А я, как медуза Горгона с развивающимися волосами, правда от сильного ветра, а не от того, что они были змеями, с отсутствующим выражением лица и скрещенными на груди руками стояла, наклонив слегка голову.

Кусок земли, на котором стояли остальные, обвалился. Лишь я и Марк остались на поверхности. В этот момент двадцать с небольшим человек одновременно проснулись. Потому что я так захотела. Как прекрасно, не правда ли? Пусть своими чувствами я не научилась управлять до конца, хотя бы во сне, но вот сновидениями других вполне уже могу.

Буквально на самом пороге, когда я уже собиралась уходить из дома «грызть гранит науки», меня поймала бабуля.

– Ты помнишь, сегодня вечером мы встречаем твоих родителей?

– Да, я помню, – обувая второй кроссовок, ответила я.

– Ты не позавтракаешь? – как это ни ужасно, но бабуля достаточно стремительно отдалялась от меня, а я взаимно от нее.

– Нет.

– Но ты же успеваешь, – указала кружкой чая в руке на настенные часы.

– Я не голодна, – тихо ответила я, открыла входную дверь и скрылась.

Перед самым крыльцом лицея меня остановил своим криком Егор. Парень подбежал, немного отдышался, выругался, что родители буквально выгнали его в школу, и только тогда мы вошли в учебное заведение. У расписания было объявление о том, что учительница по математике опять заболела и у нас вместо нее будет биология. Какая прелесть.

– С ума сойти, никто же не готов, – воскликнула Моська, когда мы с Егором входили в кабинет.

– Ой, да, ладно, к чему готовиться-то, мы же контрольную писали, – жеманно протянула Регина.

– Блин, мне сегодня такой сон приснился, не поверишь, если расскажу, – говорила Юльча Денису.

– Ты реально ее столкнула, – широко раскрыв глаза, в полголоса утверждала Лизхен Ане.

– Ни у кого даже учебника нету, – психовала Олеся.

– Успокойся, это был всего лишь кошмар, – сказал Максим Кириллу.

– Ты такой суеверный, – по доброму усмехнулась Оксана все тому же Кириллу.

– Зато мы снова его увидим, – молвила Наташа Моське.

Да, из оборванных реплик можно легко догадаться, что на кону дня стояло только два вопроса: массовый ночной кошмар и биология вместо математики. Раздался противный звонок, от которого вечно тряслись стены с угрозой обвала. В класс вошел Марк со стопкой тетрадей в руках.

– Кто-нибудь раздайте их, – обратился к сидящей перед ним Ане, – всем доброе утро, – окинул класс взглядом, задержался секунду на мне и продолжил, – печально, братцы, но не многие из вас справились с контрольной.

– А здесь есть и сестрицы, – кокетливо вставила Юльча.

– Фи, – ухмыльнулась я, и Егор по обычаю захихикал.

– Это было образное обращение, Юлия, – серьезно произнес учитель, – так что сейчас я даю пятнадцать минут на работу над ошибками, а затем приступим к новой теме.

– А если нам не хватит пятнадцати минут? – как ребенок вопросила Моська.

– А вы постарайтесь, – улыбнулся Марк.

Передо мной кинули мою тетрадку, на что я не тихо фыркнула, но Аня сделала вид, что не обратила внимания. За контрольную у меня стояла «тройка». При этом рядом с пустыми клетками карандашом аккуратно были написаны ответы. А в скобках под оценкой стоял пост скриптум: «В следующий раз либо хорошо учи, либо лучше списывай». На что я своим карандашом подписала: «Списывать – не хорошо».

– Что у тебя там? – спросил Егор, у которого тоже стояла «тройка».

– То же, что и у тебя, – ответила я, метнув взгляд на учителя, тот лишь немного склонил голову и улыбнулся, уголки моих губ слегка приподнялись.

Я быстрее всех выполнила работу над ошибками, стерла ответы карандашом, оставив лишь пометки под оценкой. Вместо с Егором мы передали тетради вперед. Марк как только получил мою открыл ее и вновь таинственная улыбка озарила его лицо. Любопытно знать о чем он думал.

Сразу же после окончания всех уроков я поехала к психотерапевту, с которой мы молчали ровно час. Софья Григорьевна занималась своими делами, пока я бесцельно смотрела в окно, за которым ветер гнул деревья. Начинался маленький ураган. На улице было до ужаса душно, но дождь все не шел.

Вечерним рейсом прилетели родители. Вернее, люди, которые назывались ими. Внешне они выглядели также, но вот их поведение настораживало. Отец не производил впечатление доброго человека – хмурый, даже суровый, будто его слепой архитектор из сплава ржавого железа и угля вырубал. Наталья Викторовна была ему полной противоположностью. Женщина казалась той же, что и в другой реальности, потому я все время ожидала от нее подвоха. Она много шутила и задавала вопросы, на которые у меня не было желания отвечать, но приходилось из-за договора с бабулей.

С самого приезда родителей я старалась избегать прямого контакта с ними. Вставала до восхода солнца и пряталась в комнате, начиная с часов шести вечера. В обиход вошла привычка задвигать дверь компьютерным креслом, так как дверной замок не закрывался полноценно.

В субботу Елена Аркадьевна весь урок придиралась ко мне, хотя я специально сохраняла спокойствие и не реагировала на провокации с ее стороны. Однако, когда закончился урок, и все пошли на выход, я бросила Егору, что по англичанке плачет средневековая инквизиция. И боюсь, она это услышала. Так как когда я вернулась домой после уроков, Наталья Викторовна закатила истерику.

– Мне позвонила твоя учительница английского языка, – начала она, когда одна из двух моих ног только рискнула ступить в пространство квартиры.

– У нее же нет твоего номера, – не поняла ее розыгрыша.

– Она позвонила на домашний, и мы с ней мило побеседовали, – руки в боки, как это предсказуемо.

– Кто бы сомневался, – вполголоса проворчала я.

Вот он подвох, дождалась. Все же люди не меняются. Весь мир может перевернуться с ног на голову, время может начать идти в обратную сторону, а человек никогда не изменится в хорошую сторону, только в худшую.

– Что ты сказала? – Наталья Викторовна буквально закипала с каждой секундой, как самовар на ядерном топливе.

– Ничего, – ответила я, подходя к своей комнате, но женщина шла за мной шаг в шаг.

– Милая, я не советую тебе мне хамить, – предостерегла она.

– Уже страшно, – сыронизировала я, повернувшись к ней наглым лицом.

– Я не поняла, как ты со мной разговариваешь?! – лицо налилось кровью, а руки должно быть наоборот похолодели.

– Прости, – вызывающим тоном, вовсе не раскаиваясь, – о чем вы с ней говорили?

– Елена Аркадьевна – милая женщина, – безусловно, – сказала мне, что с первого твоего дня в этом лицее ты все время с ней пререкаешься и хамишь. А однажды ты выпрыгнула с урока в окно! – ее возмущению не было предела.

– И что? – безразлично вопросила я, – твое-то какое дело?

– Что?! – от такой высоты, бедняжка, чуть ли не лишилась голоса, – какое мое дело? Эльвира, это что за тон?! Ты с кем сейчас разговариваешь, а?! Я тебе не подружка какая-нибудь и не бабушка, которая все терпит, – кстати, дома никого, кроме нас не было, – я такой тон не приемлю! Ты поняла?! – Боги, она мне все лицо заплевала.

– Более чем, – спокойно ответила, проведя правой ладонью по лицу – со лба до подбородка.

– А теперь… – я не стала дослушивать тирады.

Вошла в свою комнату, захлопнула дверь и закрыла. Пока у нее шли секунды шока, я придвинула к двери комод и поставила на него компьютерное кресло. Думаю, можно было и догадаться, что разговор окончен. Какой кошмар, мои родители форменные психи, а бабуля мечтает сдать меня в психушку.

Тим, где бы ты не был, знай – я тебя ненавижу за то, что мою жизнь из ужаса ты превратил в ад.

Моя кровать была очень тяжелой, но мне все равно удалось слегка придвинуть ее к комоду. Будучи уверена в том, что больше меня не побеспокоят, я переоделась в ночную длинную до пят сорочку. Затем буквально рухнула в кресло в углу у окна и уселась в своей любимой позе. Поджала ноги к груди и уткнулась лицом в колени. Вот она истерика. В то время как за дверью бушевала Наталья Викторовна, я стараясь как можно тише проливать слезы о своей участи.

Но вскоре вернулись бабуля и отец. Женское верещание смешанное с псевдо слезами. Бабуля громко заохала и кинулась в свою комнату, наверняка, звонить Софье Григорьевне, но вряд ли дозвонилась, потому что быстро вернулась назад. Мужчина постучал в мою забаррикадированную дверь.

– Эльвира, сейчас же открой! – приказал он.

– Моя знакомая не отвечает, – озабоченно промолвила она, – Наташенька, успокойся.

Но та и не думала. Когда косяк дал трещину, я обратила широко открытые испуганные глаза на дверь. Черт, если он проломит дверь, то живой я сегодня точно не останусь. Никак не могла взять в толк причину такого кипячения.