Текст книги "Омут. Книга третья. Круговорот"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Сейчас же открой проклятую дверь или я ее выломаю! – взревел не мужчина и не отец, нет, это был истинный монстр, быть может, родственник печально известного Кинг-Конга.

– Юра, остынь, – испуганно молвила бабуля.

– Ева Васильевна, не лезьте! – рявкнул он, – со своей дочерью я как-нибудь сам разберусь, – надо же, вспомнил.

Наталья Викторовна повела бабулю на кухню, чтобы выпить каких-то лекарств и поискать успокоительное. А мужчина продолжал выбивать мою дверь. Единственное, что я слышала – это как мое собственное сердце колотилось в груди. Сильнее сжала колени, что костяшки тощих пальцев побелели. Я ни на шутку перепугалась – впервые в жизни. Возможно, по большей части потому, что твердо знала – в этом мире я одна и никто не поможет, помощи ждать просто неоткуда. Один выход все же был – окно пятого этажа. Эх, если бы были под окном деревья, то я не думая бы прыгнула, но там был только асфальт. Выходит, если бы я прыгнула, то либо умерла на месте, либо навеки осталась «овощем», а это не самая приятная перспектива.

Дверь с грохотом проломилась посередине. Всю верхнюю часть «отец» буквально вырвал. Компьютерное кресло выбросил в коридор. Забрался на комод, спрыгнул с него, легко его отшвырнул и открыл уцелевшую часть двери.

– Ты как себя ведешь?! – с паром из ноздрей закричал он.

Ох, если б я могла стать меньше в миллиарды раз, то с радостью бы это сделала. Мужчина схватил меня за руку и одним рывком поставил на закоченевшие ноги, что я чуть не упала.

– Почему дверь не открывала?! – продолжал он, при этом тряся меня за плечи с такой силой, что голова тряслась и вся комната плясала перед глазами во все стороны, к тому же я висела в воздухе.

– Юра, – слабо позвала бабуля.

Но он не обратил на нее никакого внимания. Голоса смешались в одно месиво, мне кажется, я стала терять сознание.

– Отвечай! – приказал он, его лицо прямо перед моим, но из-за воды в моих глазах я смутно его видела.

– Отпусти меня, монстр, – дрожащим голосом простонала я, глаза почти что закатывались, ощущение, что он ломал мои кости.

– Ах, ты тварь! – рявкнул мужчина.

Резко отпустил плечи, мои ступни коснулись пола. Замахнулся и что было сил треснул по левой стороне лица. Я этого никак не ожидала и как мешок с костями рухнула на пол, по пути ударившись головой о железную ножку кровати. Вдобавок я была слишком слаба, чтобы сопротивляться, возможно, из-за того, что давно ничего не ела. Мое тело обмякло, я осталась бездвижно лежать на полу, анализируя свои возможные травмы. Удивительно, но челюсть выбита не была. Откуда-то сверху послышалась новая череда женских воплей – это бабуля как-то вяло ругала свою дочь и зятя. Последние двое ее не слушали. Наталья Викторовна причитала, успокаивая мужа или бывшего или не знаю, кем он там ей приходился. В общем, она его увела в их комнату. Бабуля осторожно вошла в мою спальню.

– Ну, зачем было его доводить до такого состояния, не понимаю, – отчитывала она, пытаясь меня поднять.

– Не трогай меня, – с ненавистью прорычала я.

– Эля, – укоризненно сказала пожилая женщина.

С долю секунду постояла надо мной, затем развернулась и вышла из комнаты. Боги, что же теперь делать? Как дальше жить? Мне же даже податься некуда. Вот она та реальность, в которую меня швырнул Тим. Лучше бы я продолжала быть сиротой, ну, или почти что сиротой. По крайней мере, в том мире мой отец был человеком, а не необузданным психованным чудищем. Продолжая лежать на полу, я осторожно свернулась в калачик. Голова гудела, ныла и болела. Надо же, а я даже не замечала, что у меня деревянный пол, раньше здесь был ковралин. А теперь доски и кусок ковра. Я лежала на первом. Кровь перемешалась с беспрерывным потоком слез.

Крепко закрыла глаза и абсолютно четко увидела, как тону в водовороте. Пусть дна пока еще не видно да и воздух почему-то в легких еще есть, я все же чувствую, что невидимая сила затягивает меня в самую темноту, в ночь, мрак. Туда, где нет места положительным эмоциям и чувствам. Нет места самой жизни. Возможно только существование. Молчаливое существование.

13

В тот день, когда Тарас Бульба сказал: «Я тебя породил, я тебя и убью», его сын уже был мертв. Он, конечно, ходил еще по земле и все такое, но думаю, как только родитель решает убить свое дитя, то тот умирает внутри себя. Каламбур? Возможно. Но одно точно – та я, что была раньше, убита. Воскрешения не будет.

Ночью я лишь однажды сомкнула глаза, когда погружала своих родителей и бабулю в глубокий сон. Вернее, кошмар, где я их заперла. С утра они не проснулись. Все выглядело так, будто они просто продолжали спать. Я быстро приняла душ, переоделась в привычную одежду, которую давно не меняла, разве что только футболку. Закинула в сумку средства личной гигиены. Взяла денег – все что были у бабули и моих так называемых родителей. Кредитные карточки спрятала за мусорным ведром на кухне под раковиной.

Замазала огромный на пол-лица синяк тональным кремом, который был у меня на всякий случай. На поиски этого тональника, кстати, я убила часть сентября, так как кожа у меня очень бледная, а большинство средств такого рода рассчитаны на негритосок.

Так же взяла свои документы. Думаю, можно догадаться, что именно я решила сделать. Ноги моей больше не будет в этом доме. Для верности я прихватила и ключи от автомобиля бабули. Помню, однажды в сентябре, когда Тим еще не показал себя подонком, он в один из вечеров учил меня водить автомобиль. Тогда из меня вышла отличная ученица. Но вспомним, что тогда была не сегодняшняя я.

В моей комнате был тот же беспорядок, что и накануне вечером, впрочем меня это мало трогало. Я не удосужилась оставить прощальной записки. Люди, что были в этой квартире, мне чужие.

Шесть часов утра. Город спал и слава Богу. Открыла капот бабулиного авто.

– Так, так, – молвила себе под нос, – что мы можем здесь испортить? Может, это? – я со всей силы выдернула какой-то шланг.

Закрыла капот. Отворила дверцу и уселась на место водителя. Из дома я прихватила перочинный ножик монстра с официальным названием «отец». Этим самым ножиком я оторвала пару панелек. Вырвала CD-проигрыватель. Изрезала провода, что шли к зажиганию, дворникам и чему-то еще. Довольная собой, закрыла за собой дверь на замок. Ключи бросила близ переднего колеса.

Пожалуй, побег не самый лучший вариант, но ни о чем другом в этот воскресный день, я думать не могла. На вокзале взяла буквально последний билет до Томска. Ехать не долго, но главное, что относительно далеко. Еще до выезда там же на автовокзале я купила новую Сим-карту для телефона, а старую просто выбросила.

Мысленно я следила как продолжаются кошмары моих «родственников» и не выпускала их из того состояния, пока было рано. По приезду в Томск я купила справочник с адресами. Легко нашла адрес Профессора. Примерно час ушел на то, чтобы добраться до его дома. Но меня ожидало разочарование. Во-первых, мошенники продали мне старый справочник. Во-вторых, дед был мертв. Я записала адрес кладбища, на котором он был похоронен, и отправилась туда на дорогостоящем такси.

Хвала Небесам, сторож оказался на месте. Удивительно, но он помнил, где могила русского Профессора, и быстро отвел меня туда. Я присела на скамью напротив плиты.

– Так вот ты какой, мой создатель, – переиграла известную фразу.

На памятнике было выбито симпатичное лицо мужчины средних лет. По дате значилось, что он скончался около пятнадцати лет назад. Вот проклятье. Что же мне делать теперь, больше бежать некуда.

– Я так наделась, что ты сможешь мне помочь, – тихо обратилась к изображению Профессора.

– Эльвира? – раздался чистый женский голос позади.

Мое тело напряглось. Первая мысль – бежать. Вторая – кто бы это мог быть. В любом случае, ответа я не дала.

– Меня зовут Екатерина, – обладательница красивого голоса приблизилась.

Я взглянула на нее – это и вправду была Екатерина. Длинный черный кожаный плащ, платок того же цвета покрывал голову. Она осторожно села рядом со мной.

– Что ты здесь делаешь?

– Откуда вы знаете мое имя? – встречный вопрос.

– Ты удивишься, но мы с твоим дедушкой были в хороших отношениях.

– Не удивлюсь, – с недавних пор я стала всегда говорить тихо, едва слышно, словно ветер шелестел в листве, – как вы узнали, что я здесь?

– Я сама часто прихожу сюда, просто подумать, иногда мне так нужен совет…

– Он же мертв, – я удивленно и даже с нотками испуга посмотрела на нее.

– Не совсем, – ответно посмотрела мне в лицо, глаза обычные коричневые – на линзы не походили, – он пропал.

– Труп?

– Нет, живой, – ухмыльнулась моему восклицанию.

– Когда?

– Пятнадцать лет назад, – спокойно произнесла.

– Но, – я указала на плиту.

– Его нигде не нашли и решили, что он умер, – вполне дружелюбно пояснила.

– А при каких обстоятельствах он исчез?

– В его лаборатории случился взрыв, и здание загорелось. К сожалению, было много пострадавших, но теперь они уже в порядке – столько лет прошло. А вот его так и не нашли.

– Вы сказали, что приходите сюда посоветоваться? – вспомнила я.

– Нет, я сказала, что иногда нуждаюсь в совете. Когда я здесь, в мире и тишине, думается, знаешь ли, намного лучше.

Я с пониманием покивала головой. Несколько минут мы просидели в молчании.

– Но ты не ответила на мой вопрос.

– Какой? – встрепенулась я.

– Что ты здесь делаешь?

– Сижу, – это был факт.

– Я вижу. Но почему именно здесь? Твои родители или бабушка знают, где ты?

– Разумеется, – без тени сомнения ответила я, искренне надеясь, что они еще не проснулись, так как проверять их не было времени.

– Ах, так они где-то поблизости? – оглянулась по сторонам.

– Нет, я здесь одна, – сообщила ее затылку.

Женщина удивленно взглянула на меня.

– Тебе же завтра в школу, – заботливо.

– А я могу и пропустить, – передернула плечами от возможности возвращения обратно.

– Не думаю, что это хорошая идея, – женщина встала и жестом указала мне последовать ее примеру.

– Кем вы работаете? – полюбопытствовала я.

– Я преподаю биологию в школе, – просто ответила она.

А это уже становится забавным.

– Вы замужем?

– Откуда столько вопросов? У тебя есть где-нибудь там затычка? – ущипнула за нос, посмеиваясь.

– Вы не ответили, – настаивала я, следуя за ней к выходу.

– Нет, я вдова, – грустно сообщила она.

– Мне жаль, – было дико не удобно, – его звали Андрей? – уточнение было необходимо.

– Да, откуда ты знаешь? – от изумления аж остановилась.

– Просто предположила, – дала ответ слишком быстро.

Женщина нахмурилась, едва заметно покачала головой и пошла дальше. Она привезла меня на своей машине к себе домой. Трехкомнатная квартира в центральном районе, наверное, дорогая. Был вечер, и Екатерина предложила переночевать у нее, а утром она отвезла бы меня обратно. Я согласилась, хотя твердо решила, что с утра сбегу. Способности у нее не наблюдалось, значит, догнать меня она вряд ли могла. Хозяйка квартиры ушла в ванную комнату. Я пошла на кухню, где закипал чайник, и как раз проходила мимо туалета, когда услышала, как она говорила по телефону.

– Да привезу я ее завтра, так что не волнуйтесь, – нервозно утверждала, – ладно, Юр, рветесь приехать – приезжайте, дело ваше. Я постараюсь ее продержать у себя как можно дольше, – отключилась, выругавшись на кого-то, и нажала на спуск воды.

Черт, видимо мои родственники проснулись, да, точно, я довольно давно не проверяла их. Я присела за стол и сделала себе чашечку отменного кофе. В холодильнике была пара стареющих бутербродов. Спокойно перекусила, размышляя над своими дальнейшими действиями. Ключи от автомобиля Екатерины я спрятала в одном из ее многочисленных башмаков, что стояли в специальном шкафчике для обуви в коридоре. Когда я покидала квартиру, ее хозяйка все еще спала в туалете, надеюсь, воздуха ей там хватит.

Если родственнички ехали сюда, я, следовательно, должна была вернуться обратно. Парадокс, конечно, выходит еще тот. Но я просто ума не приложу, как мне быть дальше. Русского Профессора нет, как найти других, не знаю. Крутой записной книги, что была раньше у бабули, теперь тоже не было. Вопросы, вопросы, а ответы где? Их и раньше-то было немного, а теперь совсем тупик.

Мне вновь повезло с билетом, так что я уехала на последнем рейсе. Утром следующего дня была у исходной точки. Вернулась в квартиру. Бабуля сидела на кухне и пила кофе с успокоительным. Родителей не было.

– Софья сказала, что у тебя сильнейшая депрессия, а физическое воздействие могло ужасающе на тебе отразиться, – не глядя на меня проговорила пожилая женщина, – но ты вернулась, – мокрые глаза старушки вцепились в меня.

Я молча прислонилась к косяку.

– Ты изувечила мою машину, – горько молвила, вновь уставившись в стол, – что ты за человек?

Надо полагать, вопрос был риторическим. Мне скоро в школу собираться. Вошла в свою комнату.

– Твои родители уехали за тобой в Томск, но ты здесь, надо им позвонить, – слышалось с кухни.

Я не делала домашней работы – ни-ка-кой. Пока я приводила творившийся хаос в пародию на порядок, бабуля переговорила с родителями. Они попросили ее почтой выслать их вещи. У них пропало всякое желание видеть меня когда-либо еще. Еще они обвинили бабулю в том, что та воспитала чудовище, мол, как Наталья Викторовна была так наивна и глупа, что додумалась доверить свою дочь безответственной матери. В общем, за час бабуля многого наслушалась через громкую связь, чтобы и я наслаждалась воплями сумасшедших. Как ни странно, я безумно рада, что родители от меня отреклись – кому они нужны? Посудите сами: отец – эпилептик и псих на всю голову, а мать вообще престранная женщина. Так что, что ни делается, все к лучшему, как говорили мудрецы.

14

С утра у подъезда меня поджидал Егор. Я поделилась с ним мыслью о том, что хотела бы приобрести «грушу» для битья. Парень сказал, что это не проблема – он может подарить одну из своих.

– Это было бы здорово, – искренне обрадовалась я.

На уроке биологии Марк спросил у меня домашнюю работу, но я солгала, что не поняла тему. Он было собрался мне объяснить, но наши задаваки не могли такого вынести и быстренько переключили его внимание на свои персоны. Ну и ладно, больно надо.

Едва высидев все уроки, вместе со звонком мы с Егором рванули к нему. Кстати, я у него ни разу не бывала. Квартирка милая, комната приличная. Глядя на фотографии его семьи, никогда не скажешь, что сын у них такой, каким он является. Потом он дотащил среднего размера грушу до моей квартиры. Хвала Небесам, бабуля была занята своей полной дамой и даже глазом не моргнула в нашу сторону. Парень прибил крюк у входа в комнату и повесил на него «грушу». Удивился наличию только половины моей двери. Но я успокоила его тем, что бабуля уже договорилась с мастером, и тот скоро придет. А само увечье двери объяснила тем, что недавно тут были мои родители, напились и слегка повздорили. Моего синяка на лице никто не видел, благодаря отличному тональному крему.

Вскоре Егор ушел, а почти сразу же за ним и полная дама. Через четверть часа из зала послышались всхлипы. Я не торопясь подошла к комнате, по привычке облокотилась на косяк.

– Что случилось? – спросила я.

– Да все эта, – она указала дрожащей рукой на входную дверь, – какая же я бестолковая, простофиля, – ругала себя.

– Да что случилось? – громче повторила вопрос.

– Почему ты не у Софьи?

Вот, черт, совсем вылетело из головы.

– Не увиливай, – я и бровью не повела.

Тут-то бабуля и рассказала, что полная дама только и делает что заказывает да забирает вещи, а платить не собирается. А сегодня вообще пригрозила бабуле судом, потому что та работает без лицензии, соответственно, и налоги не платит.

– А я ведь только друзьям да знакомым и шила, – мычала старушка, – меня ей кто-то посоветовал, на мою беду.

Странно. Мне так хотелось утешить бабулю, но рот не открывался, а голос не появлялся. Я взяла свою сумку и ушла. Позвонила Егору, договорилась с ним встретиться возле его дома. Когда я пришла, он меня уже ждал.

– Что стряслось? – поинтересовался он.

– Долго объяснять, мне просто нужна подстраховка, – единственное, что я ему сказала.

Адрес полной дамы я знала, он был записан у бабули. Егор остался снаружи, а я ждала в подъезде, стоя почти у самой двери ее квартиры. Наконец полная дама с кипой свертков появилась. Я предусмотрительно стояла в тени.

– Вам помочь? – Света на лестничной площадке не доставало, поэтому меня в принципе не было видно.

– Спасибо, милочка, я сама справлюсь, – боязливо прогнусавила она.

– А я вам все же помогу, – быстро хлопнула в ладоши, я ведь еще давно решила, что это будет моя фишка.

Полная дама упала без сознания. Я залезла к ней в сумочку, нащупала кошелек. Отсчитала нужную сумму плюс проценты и скрылась, спокойно спустившись на лифте.

– Все в порядке? – полюбопытствовал Егор.

– Да, – беспечно ответила я.

Полная дама как раз начинала просыпаться. Мне и вправду раньше было ее жаль, но вор, шантажист и обманщик не заслуживает жалости и сострадания.

Сперва, когда я пришла домой, бабуля собралась кинуться на меня с новой порцией лекций, но я молча положила перед ней на стол всю сумму долга, и она застыла на полуслове. Она не спрашивала меня, как и где я достала деньги. Полная дама в ее жизни отныне никогда не появится, и старушка понимала это сама.

Однако же бабуля решила со мной поговорить о моих сеансах. Я предложила прекратить ей эту бессмыслицу, так как результата от сеансов не было. Тут бабуля сообщила, что Софья Григорьевна занималась со мной бесплатно. Занималась, конечно, сильно сказано. В любом случае, бабуля согласилась с моим предложением и позвонила своей знакомой. Не думаю, что та особо расстроилась. Теперь у меня появилось больше времени для битья «груши».

А в школе снова английский, где урокомучительница всячески издевалась и поддевала меня. Кто знает, может, настала пора менять свое поведение – с игнорирования к резким ответам? Всегда ненавидела провокаторов, особенно, если их провокации имели негативную настройку. Ах, если бы знать заранее, что делать. Наверное, здорово видеть будущее. С другой стороны, оно представляет собой неоднородную, неопределенную, несформировавшуюся некую массу. Ведь мы сами меняем свое будущее – каждое наше новое решение, и того или иного действа не будет. Все так сложно. Как определить границу между сумасшествием и просто сильным стрессом? Это то же самое, как если бы обычный, рядовой человек начал искать границу между психопатией и акцентуацией, но все это и вправду слишком сложно. Что-то в последнее время меня частенько клонит к философии и психологии – стоит ли видеть в этом плюс, даже не знаю.

По вечерам я несколько часов подряд била «грушу». В это время можно было спокойно подумать обо всем, что творилось на свете и со мной в частности. Мое поведение, должно быть, кажется со стороны неправильным и даже неприемлемым. И мне хотелось бы объяснить его, но я не знаю, получится ли. Тот мир рушился, я могла его спасти после ряда действий, которые я не совершила. Многие могли погибнуть, и они гибли. Тим изменил все, абсолютно все. Но он не смог изменить одного малоприятного факта – мою память. Вообразите, вы жили себе поживали – спокойно, ну, почти спокойно – и вдруг – БУМ! – и окружающая реальность другая. Иные люди, чужие, совсем не такие, что были. И только ВЫ все помните, как было раньше. Пока Тим был рядом, я как-то пыталась справиться со своими эмоциями, что буквально мутили мой рассудок. Но Тим меня бросил. Исчез и больше не вернулся. Я осталась один на один с «неправильной», на мой взгляд, действительностью. Момент с Юльчей стал переломным. Во мне что-то надломилось, треснуло. Словно я упала с огромной скалы в водоворот, что неукротимо засасывает меня. Я тону и прекрасно осознаю это. Но совершенно нет сил сопротивляться. Пожалуй, я просто привыкла, что помощь появлялся в самый неожиданный, но необходимый момент, будто кто-то знал, что я нуждаюсь в ней. А здесь нет никого, с кем бы я могла поговорить начистоту. И мое сердце разрывается на мелкие кусочки от этого понимания.

На протяжении последних дней пищу я употребляла в достаточно малых дозах, но голод не ощущала. В среду утром, когда я выходила из дома, голова внезапно закружилась. Впрочем, нет, она кружилась с утра, просто я не обращала на это внимания. А тут вдруг все поплыло, дверь улетела в небытие, и я явственно почувствовала, как тело мое рухнуло мешком на порог. Благо, в этот раз без ударов головой или какими-либо другими частями тела. Перепуганная бабуля тут же прибежала, принялась причитать, читать нудные лекции. В итоге, она отвезла меня в больницу, где мне поставили диагноз – истощение. Ха, удивили.

Представьте, несколько дней меня кормили через трубочку в руке. Потом постепенно стали давать жидкую пищу, чей вкус я не чувствовала, а ведь когда-то я была гурманкой, но это было слишком давно. Медсестры старались лишний раз ко мне в палату не заходить. Еще после первой ночи меня перевезли в двуместную палату, где я была одна. Все из-за того, что по ночам я сильно вопила. Что поделаешь, мне не всегда удается сдерживать себя. Все тайные страхи проявлялись во снах, мучительная боль пронзала насквозь. Каждую ночь на мою грудную клетку будто скидывали несколько тонн искореженного железа. Мне было тяжело дышать, бороться, но затем было пробуждение и тихое литье слез в подушку.

Я знаю, что становлюсь ежом. Не подпускаю к себе людей, отталкиваю их одним своим поведением, словно они виноваты в моем горе. С другой стороны, стоит ли так зацикливаться на себе? С каких это пор я стала невыносимой эгоисткой?

Как только я набрала пару килограммов, главврач набрал номер бабули и деликатно попросил избавить их от меня. Шутка ли, но дежурные врачи по ночам не должны спать, а сами до дикости бесились на меня за то, что не могли уснуть. Впрочем, я понимаю, что другим пациентам нужен сон. Итак, меня перевели на домашнее лечение – какие милые лживые слова. Уже с понедельника я вернулась в лицей.

– Выздоровела? – с ходу поинтересовалась доброжелательная Арина, не успела я войти в класс.

– Да, спасибо, – любезно ответила ей.

– О, так тебя все же загребли в психушку? – с издевкой вопросила осмелевшая Юльча.

– Еще одно слово, и ты окажешь в подходящем для тебя месте, – со сладкой улыбкой на устах промолвила я.

– И где же? – удивилась жирафиха.

– В морге, – все тем же тоном, полушепотом отвечала я, максимально приблизившись к ее лицу, так что мало кто еще мог услышать.

Пока ее выражение лица пыталось вернуться на территорию головы, я прошла за свою парту. Спокойствие, только спокойствие. Быть мирным самаритянином тоже можно, правда, осторожно.

– К сожалению, ваша учительница математики пока не выздоровела… – едва ступив в стены класса, молвил преподаватель.

– Какое же это несчастье, – пробурчал Кирилл в стол.

– Прошу прощения? – удивился Марк.

– Что? Я ничего, – пролепетал парень под грозным взглядом молодого мужчины.

– Ну так вот, я продолжу, – вид у него был очень серьезный, – о том, что у вас сегодня биология, вы должны были знать от старосты…

– Я всем сообщила, – выпятив мизерную грудь, пропела Моська.

Никогда бы не подумала, что она у нас староста. Это же курятам на смех. Ха-ха, я не удержалась и усмехнулась. Впрочем, меня-то никто не предупреждал о замене. Всегда терпеть не могла людей, которые подлизывались и лебезили перед другими. Фу-у, какая гадость. Хотя, если бы все люди были такими, как я, то мир и жизнь в целом были бы невыносимо скучны. Так что даже такие персонажи, как Моська, должны быть. Так сказать, одобряю.

– Я вижу, что Эльвиру, Дарья, вы не предупредили, – укоризненно произнес он.

– Я… – девушка замялась и дико смутилась, потупивши голову.

– Кто-нибудь, поделитесь учебником, – велел учитель.

Ага, так все и побежали. Егора не было, он, по обычаю, прогуливал, а остальные, как бы мне найти подходящее для них цензурное слово… даже и не знаю.

– Передайте, – попросила Арина.

Черт, я совсем забыла, какая благодетельная она здесь. Это весьма приятно.

– Спасибо, – поблагодарила ее.

Девушка в ответ лишь улыбнулась. Марк сказал, какую страницу всем открыть. Генетика. Это похоже на то, что пора ее изучать. В прошлой реальности с теорией у меня были небольшие проблемы.

– Эльвира, – надо будет ему как-то сказать, чтоб прекращал меня так называть, а то прям старухой себя ощущаю.

– Да? – подняла голову от учебника.

– Ответьте мне на такой вопрос, – и тут он произнес череду непонятных слов, относящихся к предмету, но…

– Я… – однако, трудно же в этом признаться, – не знаю.

– Внучка известного профессора и не знает такой мелочи? – немного высокомерно удивился он.

А как удивилась я. Что он только что сказал? А ну-ка еще раз! Перемотаем пленку – «внучка известного профессора»? Откуда он знает?!

– Что? – послышался изумленный шепоток со всех сторон.

– Профессора? – спрашивали ученики друг друга.

– Известного? – переспрашивали другие.

Дать вразумительный ответ я однозначно не могла. Сложила руки крест на крест на груди, что было определенным знаком. Мое лицо и все тело превратилось в камень. А в голове только один вопрос – откуда он знает? Сразу же после звонка Марк Анатольевич попросил меня задержаться.

– Эльвира, – начал он, когда последний ученик вышел из кабинета.

– Можно просто Эля, – вполголоса попросила я.

– Хорошо, Эля, ты, наверное, удивлена, откуда я знаю столько про тебя…

– Определенно, – подтвердила я.

– Знаешь, это разговор не для этих ушастых стен.

– Мы можем поговорить у меня дома, – тут же вставила я, не глядя ему в лицо.

– Отлично, сегодня вечером пойдет? – сколько серьезности, таинственности и одновременно волнения. – Хотя, нет. Лучше послезавтра.

– Хорошо, – хотя, что скажет бабуля, не известно.

Однако же мне везет. Вечером я уточнила у бабули ее планы на послезавтра – она отправится в гости к одной из своих, на мой взгляд, мнимых подруг. «Мнимых» потому, что они попросту пользовались ее талантами, при этом совершенно бесплатно – подруги же. Жутко осознавать, что в этой реальности моя сильная и смелая, твердая, как глыба, скала, Эверест, бабуля мягкотелая до отвращения. По ней совершенно спокойно может проехать бульдозер, а она не то что не отреагирует, как подобает, а даже попросит прощения у водителя, что была в это время на дороге.

15

Нетерпение грызло меня. Даже ночью я видела сон, как гналась за Марком по всей школе, но он упорно кричал, что поговорим только в среду.

– В среду! – как сумасшедший вопил он.

А потом освещение исчезло. Постепенно, начиная с лампы надо мной и до конца коридора, лампочки стали мигать и противно скрипеть, как в старой больнице… или клинике. Это была она. В прошлой реальности она была разрушена пожаром, а в этой – временем. Я была совершенно одна. К тому же резко похолодало. Вспомнился момент в подземном переходе в Москве, где я и Мередит попали в ловушку, если так можно выразиться, устроенную Кристин Лурсо. Мороз, что достигает самих костей. Из моего рта учащенно выходил пар. В конце коридора стоял молодой человек. Я быстро пошла к нему, а он и не думал уходить. Это определенно был Марк, но по мере моего приближения черты лица стали меняться и передо мной уже был Тим. Хмурый. Такой, каким был в нашу последнюю встречу. Он тяжело смотрел на меня, его что-то мучило, но мы были в поразительно гробовом молчании.

– Тим, – я слабо протянула руку вперед.

В ответ он отрицательно покачал головой, прибавив:

– Не надо.

– Ты… – слезы встали в горле.

Вот, идиотка, все это время взращивала в себе ненависть, а тут ею даже и не пахнет. Сентиментальная дурочка – может сказать кто-то, но… он был нужен мне сильнее, чем я думала.

– Настали тяжелые времена, – тихо произнес парень.

– Почему ты не приходишь? – пара слезинок прочертили путь другим.

– Ты изменилась, – почти сурово молвил он.

– Это ты меня изменил, – тщетно я пыталась остановить ненавистные соленые ручейки, что будто из садового шланга вытекали из моих очей.

– Нет, – вновь отрицательно закачал головой.

И тут я поняла одну вещь – это не Тим. Хотя, возможно, это был и он, но… гнев, обида, ненависть, безысходность, гнев, обида, ненависть, гнев, обида, ненависть, гнев, обида, ненависть, гнев, обида…

Я проснулась. Подушка мокрая. Чей-то полушепот, как заведенный, повторяет одни и те же слова. Лишь моментом позже я поняла, что это мой собственный голос. Боги, за что мне все это? За гордыню, но была ли она у меня раньше? Не знаю.., не знаю, не знаю и миллион раз подряд – не знаю. Не имею понятия, как мне жить, быть, как существовать…

– Чего такая хмурая? – спросил Егор, едва рухнув на стул.

– А чему радоваться? – скептично спросила я.

– Ах да, сейчас же будет английский, – засмеялся он.

Ужас, сколько желчи, аж тошно. Елена Аркадьевна начала с необычного свой очередной урок – с переклички. На мне, вернее, на моем присутствии, она не забыла оставить свой комментарий.

– О, выписали из психушки.

Не знаю, откуда во мне появляется этот неожиданный гнев. Мои руки с самого начала лежали на столе. А когда прозвучала фраза учительницы в мой адрес, левая рука очень сильно сжала ближайший угол парты, так что тот слегка треснул.

– Эй, полегче, – прошептал Егор, увидев мою реакцию.

Парень сам убрал мою руку с парты и сжал ее в своих руках.

– Не обращай внимания, ты сама говорила, по ней виселица плачет, – подбодрил он, – у меня идея. Давай сегодня после уроков погуляем по городу, что думаешь?

Ничего. Но головой утвердительно таки покачала. Правда, прогулки сразу же после школы не состоялось. Егору позвонил какой-то его знакомый, и парень скороспешно ретировался. Но так как бабулю я предупредила, что вернусь не сразу же, то могла не торопиться. Кстати, да, мой домашний арест потерпел фиаско и был отменен. Я решила прогуляться одна. Дошла до огромного магазина, где все для дома. Подумала, почему бы не зайти? Назад шла мимо автостоянки и заметила краем глаза преинтереснейшую картину – Егор возился возле какого-то автомобиля. Тихо подошла ближе. Однозначно, парень пытался взломать машину, и я даже знала, чью – Елены Аркадьевны. Для учительницы обычного лицея тачка у нее была не из дешевых, к тому же иномарка.

– Тебе помочь? – настроение стремительно шло в гору.

Парень до остолбенения испугался. Но облегченно выдохнул, обнаружив, что это все лишь я.

– Лучше иди, куда шла, – предостерег он.

– У-у, а почему так грубо? – как глупая актриска, вопросила я.

– Эль, я серьезно, – парень выпрямился и стал выше меня.

С секунду мы смотрели друг другу в глаза. Он предостерегающее и чуточку опасливо, а я нахально и дерзко. Затем Егор снова приступил к своему занятию.