Текст книги "Запах костров - 1 (СИ)"

Автор книги: Владислав Верницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Олухи! Я вам в тысячный раз говорю, созывайте всех на стены замка! Купец врать не будет, тем более пораненным! У него от страха так колени тряслись, что лгать ещё долгие годы не сможет! – исходил в истерике старец.

– Ваш кучер на придумывал всякой ереси лишь от того что его вместо уплаты за товар просто пинали?! – доказывал своё тот, кто стоит пред старцем без обмундирования.

– Добрый вечер, Ваше преосвященство! Просим прощения, что отвлекаем Вашу мудрость от поиска правды, но к всеобщему сожалению, крестоносцы уже подступили к воротам Лангедока, но пока мы с товарищами спасались бегством, они, скорее всего, уже ворвались в город! Готовьте всех, кого только можно! Силы идут немыслимые! – Серафим вмешался в спор, услышав знакомую тему.

– Дорогой, Бертран Марти! Нельзя верить этим чужеземцам! Вы посмотрите, во что они одеты?!

– Встречают по одёжке, а провожают по уму! – выпалил народную поговорку я.

– Вот! Что я говорю? Не успев зайти в наш дом, какие-то заговоры шепчет?! – вновь сумничал воин.

– Молчи! Нельзя так с гостями! Ты можешь оскорбить гостей иноземных! Ступай подобру собирать воинов! Живо! – отрезал старец.

– Слушаюсь! – поняв свою неправоту, воин откланялся и увлёк остальных участников спора за собой.

– Простите, гости дорогие, за грубость моих людей! Пройдёмте в мои владения и по дороге поговорим – в разговоре время веселее льётся! Так что там у вас произошло, гости дорогие?! – извинился перед нами за воинов старец.

– Бывали мы в Лангедоке проездом, милейший Бертран Марти! После долгого перехода и конного галопа изрядно устали! Хотели там остановиться на постой до завтрашнего утра, но на центральной площади зазвучало било! Народу тьма! На помосте человек вскрикнул, что к стенам города приближается отряд крестоносцев! Мы с другами не стали слушать дальше, а сразу сюда с предупреждением! – поведал Серафим.

– Вот как! Где доказательства, что именно крестоносцы на подходе, а не какие другие племена?! – поинтересовался Бертран, проходя по улочке мимо домов.

– Два дня назад возле пещеры на границе Франции на меня наскочил дозор их! Но вот этот молодой человек спас меня от варваров! Спаси Господь его душу! – старец указал кривым указательным пальцем в мою сторону и продолжил. – Вот эта железная штука умеет выплёвывать иглы, которые врезаются в тело врага и в един миг лишают того жизни! Не нужно походить на расстояние руки!

– Ого! Так откуда же ты, чужеземец?

– Мудрый Бертран Марти! Он из другого времени! Это слишком длинная история для усталых путников! Разреши выпить хорошего вина, молодым себя побаловать с дороги да в сон провалиться, а поутру наедине поведаю!

– Хорошо, Серафим! Мы как раз пришли! Сейчас я повелю, чтобы вам отвели комнаты и ключевое блюдо туда! – Бертран открыл деревянную дверь и пригласил гостей внутрь каменного двух этажного терема.

Лакей подошёл к троице и попросил следовать за ним. Путники, долго не думая, пошли за слугой, поднялись по каменной лестнице на второй этаж, прошли по узкому коридору до конца. Дверь в комнату распахнулась и… в комнату вошли только двое – я и Марина. Серафиму отвели другую комнату. Чуть в стороне напротив нашего «номера».

Судьба. Кто она такая? Баба, которой никогда не хватает мягкости и терпения. Вот опять Макс остаётся с верной подругой из двадцать первого века в светёлке тет-а-тет. Всё начнётся с горячего омлета и терпкого соблазнительного белого вина и закончится жёстким сексом. «Почему жёстким? Всё очень просто – путь от квартиры Альберта с начала всего путешествия занимал около года тишины – мысленно сам себе и спросил и ответил я». Но катары…

Катары, как и манихеи, верят, что вселенная является ареной вечной борьбы сил Света и Тьмы. При этом земной мир они считают царством победившего Зла, а вот мир небесный, где обитают души людей; признают пространством, где торжествует Добро. Поэтому катары, считающие себя воинами Света, отказываются от активной земной жизни. Они не признают таковых радостей, ибо считают их несуществующим. Они даже проповедовали ограничение рождаемости. Они легко расстаются с жизнью, радуясь близкому переходу своих душ во владения Добра и Света. Эта вера сближает их с гностиками первых веков христианства.

Публично катары объявляют себя подлинными последователями Христа. Но настоящие католики уверены, что среди посвящённых еретиков царит презрение к проповеди Иисуса. Только в Руси знает правду всего один из многих магов и знахарок, ведун. Его зовут в народе по-разному – ведуном, бестией в ступе, чернокнижником, но на самом деле это человек с русской кровью и славянской душой – Олег Середин. «Олег! Олег! Что же это за личность такая? Пора бы и мне с ним познакомиться?! – подумал я». Олег – честный воин, лучший друг любому князю...

Размышления прервались кротким нежным поцелуем в щетинистый подбородок. Он опускается до ворота, уходит левее. Чьи-то сладкие зубки укусили мою мочку. Чей-то шаловливый язычок просочился в ушную раковину, щекоча пленную душу влюблённого бунтаря. Кто-то помогает своим рукам расстегнуть на моей груди рубаху. Я поддался влечению и ответил тем же самым, поймав губами губы Марины. Не выдержав порыва страсти, девушка обхватила мою шею обоими руками и повалила нас на кровать. Ещё миг и я тону в её объятьях, укрыв уже голые тела периной.

На следующий день, то есть ночь, я проснулся от резкого удара со стороны улицы. Я вскочил с кровати как ошпаренный, надел брюки, опоясался и выбежал в коридор. На лестничной площадке столкнулся с Бертраном, который в панике что-то шептал, наверное, молитву. Со стороны коридора послышались шаркающие шаги и кряхтение ещё одного старца – Серафима. Я посмотрел на старца и увидел в его глазах ужас случившегося. Но что именно произошло, знал только он.

– Беда! Беда! Они! Они! Это конец! – запыхавшись, протараторил Бертран.

– Какая беда? Кто они? Что за конец? – не понял я ни единого слова. – Мудрый Бертран Марти, отдышись! Вот так! Теперь говорите – что случилось? – успокоил старца я.

– Что тут происходит в столь поздний час? – возле нас возникла фигура Серафима.

– Штурм! Крестоносцы дошли до нас и сразу же начали штурм среди ночи! Они пытаются застать нас врасплох, но всех мне удалось поднять и без мольбы!

– Так чего же мы ждём?! В бой!!! – я вынул из ножен кинжал, вогнал его обратно и сделал уверенный шаг.

– Стой!!! Собирайте и уходите! Я не хочу рисковать гостями!

– Но как, же оборона?! – не укладывалось услышанное в одно целое.

– Никаких «но»! Без тебя справимся! Идите! – Бертран испарился.

– Пойдём, соберёмся и всё!

– Хорошо! Жди здесь! – скомандовал я.

– Не переживай, мил человек! Без тебя не уйду, да и самому приодеться надобно! Надобно значит так, Макс, а я за тебя перед Русланой поручился!

– А откуда тебя Бертран знает, коли мы только вошли в замок лишь вчера? – спросил я. Скоротав время пути до комнаты.

– Точнее позавчера! Ты двое суток со служкой спал! На твой вопрос отвечу просто, мил человек, служу я тут уж почитай с десяток зим и лет! Просто отъезжал новые земли приметить! – раскрылся Серафим.

– Ну, что? Нашёл? – засмеялся я.

– Нет! – признался старец.

Лошадей нам отдал лакей некоего Раймона Агюйе. Он проводил троицу до центральных ворот и открыл тайник, ведущий в подземный переход. По переходу путники спустились до подножия горы. Вдалеке виднелись летающие камни, что разбиваются о стены Монсегюра. Камнемётные машины продолжали заряжаться и вновь отпускать орудие, ослабляя тросы. Махнув головой, Макс запрыгнул на вороного и дал ему шпоры.

Новый побег. Новая боль в тазу от седла. Новые мысли о Руси. Только ветер никогда не изменит путнику и предупредит об опасности. Лишь он всегда подсказывает правильное направление. Лишь ему нравится грустное посвистывание одного из трёх путников.

Серафим часто жамкает губами, тщательно разжевывая лесные орехи, которые куплены в Транкавеле. Марина завела грустную пластинку. Чтобы совсем в седле не уснуть со скуки, Макс пнул свою кобылку в бока и погнал её в галоп. Путники, заметив его реакцию, последовали примеру, давя лошадям немного размять их икры.

Блёклый свет звёзд светит остатком сил. Месяц одиноко смотрит на путников свысока, почти скрывшись рассветном мареве. Природа начала оживать. В траве, под копытами лошадей, зашевелилась живность. В небе появился сыч, охотившийся за мелкими пташками. Деревья качаются, будто танцуют в такт напеваемой Мариной мелодии.

Медляк. А чего ещё Максу оставалось делать, если тут его мир. Стало быть, из этого мира ему нужны дети. Конечно, осталась ностальгия, по родному компьютеру и Луховицкому ночному клубу, но это настолько всё банально и пресловуто, что порой жить не хочется. В этом мире любовь течёт рекой, погони от самого себя – беги не хочу, вспышки исторических битв в которых однажды он сможет биться на передовой и сечь тать, набегающую на родимый дом. Опять же риск, что можешь и не выжить, и адреналин, ведущий всё время только вперёд.

Как только мы забежали на очередное поле, уже убранное в ожидании холодов, Серафим сказал, что недалеко от этих земель находимся в графстве Раймонда Тулуза, но заезжать в гости не советовал, сославшись на том, что он не любит гостей и может посчитать за беглых рабов. Собственно мне было не до чего.

Если вспомнить историю девятых классов, то получается, что южная часть страны была практически независимой. Она состоит из двух больших владений графа Тулуза и маркизета Прованс. Обоими правит Раймонд VI Тулуза, граф Сен-Жиль. Не смотря на то, что номинально он считается вассалом французского и арагонского королей, а так же императора Священной Римской Империи, по силе, богатству и знатности граф Тулуза не уступает никому из своих союзников и мало кому из королей Европы.

– Владения графа являются цветущим краем! Они полны богатыми городами, процветающими благодаря ремеслу и торговле! В них считают французов– северян чужаками! Такими оказались, к примеру, Руслана и Святогор! На его землях говорят на каком-то своём языке! – долетело до слуха Макса.

– Молодец, мужик! Ничего больше не могу сказать! Только не всё красиво, что блестит, Серафим! Мне богаче и красивее Руси ничего нет! Лишь Русь и Руслана! Вот. Что действительно свято! – сказал Макс. – Пока ты тут старость свою встречал и от скукоты всю жизнь маялся, я же прошёл уже три мира – свой, мир наставника и ещё один, о котором вам лучше не знать! Только здесь я начал чувствовать себя действительно счастливым! Только здесь познал смысл бытия и небытия – жаркое сердечко любимой жены рядом с тобой и рождение детей как продолжателей рода твоего!

– На половину я с тобой соглашусь, но ведь…

– Что «но ведь»? Ты сейчас хочешь сказать, что обет безбрачия, которым вы там, в храмах, друг другу клянётесь, лучший способ избежать лишних ошибок! Вы боитесь, что дети ваши будут делать те же ошибки, что и их отцы!

– Ты знал?!

– Бред! А не думал ли ты, что от твоих наветов зависит воспитание детей?! Как ты их поставишь на ноги, так и пойдёт он по жизни! – выпалил я.

– Мы не хотим, чтобы наши дети становились воинами Тьмы! Только воинами Света! – попытался оправдаться старец.

– Я тебе только что сказал, что от воспитания отцовского зависит дальнейшая жизнь ребёнка! Лучше этому учи необразованных. Чем восклицать о Свете и Тьме! Ты не знаешь, что такое терять родного человека! Моего отца забрала инквизиция на допросы, когда мне было всего семь лет! – у Макса в глазах застыли слёзы.

– Прости! Я не знал!

– Хозяин! Отпусти меня на свободу! Не могу больше в неволе! Тебя послушала, как ты про детей говорил, так на свободу захотелось! – в разговор вмешалась Марина.

– Я ещё вчера хотел тебя отпустить, но если ты хочешь – уезжай! Воспитателям моим скажи от меня за всё спасибо и пусть закроют проём! – разрешил я.

– Да, хозяин! Прощай! – всплакнув, девушка повернула луку влево и помчала коня в галоп.

– Прощай, родная! Прощай! Прощай! – уже самому себе я твержу одно и то же слово, потеряв все надежды, увидеться с единственной любовью.

– Ах, мил человек, всем бы такими добрыми быть на деле с лакеями, как ты! – удивился цистерцианец.

– С детства не люблю прятаться за чужими спинами! Она молода ещё! Пускай погуляет! – скрыл правду я.

– Похвально! Ты помимо того что бьёшься словно дикий зверь, также таешь от стыда молодухой! – засмеялся Серафим.

– Таков уж вот я! – натянув подпруги на себя, Макс Зорген остановил чалого. – Привал! Не то придётся всё время пешком ходить!

– Это точно! Лошадям роздых тоже нужен! – Серафим остановил коня и спрыгнул на землю. – Пойдём! Веток, каких для костра, наберём!

– Ты тут весь день собираешься отдыхать? – не понял Макс.

– Не на весь день, конечно, но часа на три тут придётся застрять! Пока костёр разгорится, пока поедим! Еду греть придётся, а на это время нужно!

– Да! Пожалуй, ты прав! Глупость сказал! – признался я.

– Вот то-то и оно! Не переживай! Я сам шальной ещё, после сегодняшней ночи! Ничего! Ещё семь вёрст осталось! Так что, терпи! – старец начал собирать сухостой.

Двое путников расседлали коней и отнесли атрибуты похода немного в сторону. Двадцать минут мы собирали хворост для костра и сухую кору. После чего я зажёг спичками тростинку, по которой побежал маленький огонёк, от которого начали разбегаться другие лучины. Серафим связал верёвками три толстые ветки, соорудив вертел, на котором в скором времени повис чугунный котелок с белорыбицей и вяленым мясом. Максим набрал воды из озерца.

Лошади пасутся в десяти метрах от костра, чтобы не затоптать его. Они вяло щипают траву большими губами, похрапывая широкими ноздрями. Их уши покусывает местная мошкара. Хвосты хаотично бьют их по крупам. Над спинами лошадей летает рой комаров.

В котелке закипела вода. Старец достал серебряные ложки, купленные в Лангедоке. Одну передал путнику, сам же помешал содержимое котелка и попробовал жидкость на язык. Подумал немного, достал из тюка щепотку белой соли и посыпал внутрь котелка. Вновь помешал и попробовал. Кивнул, согласившись со своими мыслями, и снял котелок с вертела. Поставил его на землю.

Бульон со вкусом рыбы обжигает нам языки. Мясо самой рыбы разварилось в горячем бульоне. Конечно не уха, но схожесть приготовления современного рыбного супа имеется. Кушали, молча, вдыхая пряный аромат, не отвлекаясь на всякие мелочные разговоры. Лишь иногда Макс поглядывал на лошадей, красуясь их статностью и мощью, но те почти не сдвинулись с места.

После сытного обеда ребята залили угли костерка озерной водой, собрали сёдла с котелком и пошли в сторону пасущихся лошадей. Подойдя к ним ближе, путники застегнули везде ремни, поправили сёдла, проверили попоны, запрыгнули на спины лошадей и стеганули поводом по шеям, поставив ноги в стремёна. Лошади, ответив диким ржанием, перешли в галоп.

* * * *

Деревья стоят в безмолвии. Птицы спрятались от холода в гнёзда. На трассу выскочил замёрзший пёс, прижавший хвост. Всё, что только можно, покрыто снежным ковром – встречные автомобили, высотные дома, голые деревья. Розовощёкие детишки пробегают мимо одинокого странника, радуясь первому с негу. Из свинцовых туч действительно идёт лёгкий пушистый снег и падает на шерстяную беретку путника. Его щёки покраснели от мороза. Затерявшийся путник ищет местную администрацию города Луховицы. Пришлось немало пройти дворов, прежде чем, выйти к людям. Благо народ здесь простой – встретившаяся по пути женщина, подсказала приятному страннику направление.

Пройдя два квартала по дворам, Марина, наконец, нашла ярко-синего цвета трёхэтажное здание. Зашла внутрь и поднялась на второй этаж. В одну из дверей она кротко постучала, приоткрыла дверь и вошла, не дожидаясь приглашения.

Чистый и опрятный кабинет, обитый панелями, имитируя естественный вид дерева. Под ногами девушки заскрипел паркет орехового цвета. Потолок навесной. С гардин свисают жалюзи. В углу стоит вешалка. На центральной стене, возле которой стоит девушка, висит пластиковая доска с маркером и красной губкой. Столы сдвинуты буквой «Т», за которыми восседают несколько солидно одетых мужчин.

– Кто это ещё? – возмутился один из присутствующих. – Разве не видят, что у нас совещание?!

– Извините, Глеб Викторович! Я сию секунду её прогоню! Она явно ошиблась дверью! – попытался урегулировать консенсус главарь и обошёл столы.

– Керсан Данилович! Вы не прогоните меня отсюда, потому, что я пришла сообщить Вам о Максе! – сказала Марина, взглянув отцу Макса прямо в глаза.

– У меня секретов нет от своих коллег! Что с ним? Он жив? Не ранен? Где Макс? – перешёл на крик Керсан. – Извини!

– Он живой! Не ранен! С ним всё в порядке! Даже обзавёлся семьёй! Сейчас идёт на Русь! – с каплей интриги ответила девушка.

– Ну, слава Богу! Скоро хоть я его увижу! – надежда возродилась в его сердце с новой силой!

– Не совсем скоро! Он идёт на Русь в том мире, решив не возвращаться сюда! Макс часто говорил мне, что не видит смысла в двадцать первом веке! Я его понимаю! Ещё он просил передать, что Вы с женой не так стары, чтобы не успеть родить очередного сына России! По его поручению я наказала родителям Альберта заложить проход, царствие ему небесное!

– Он жив, а ты его уже похоронила?! – усмехнулся Керсан. – Ладно! Я всё понял! Иди! Жду тебя через три недели! Будем вызволять твоего друга из неволи!

– Вы были там?!

– Пришлось! У меня не было другого выбора! Поэтому пока в изолятор посадил, до судебного разбирательства, но тут появляешься ты, как свидетель, и у твоего друга появляется неопровержимое алиби! – признался Керсан Данилович.

– Я пойду! Извините, что ворвалась!

– Прощаю! Иди! Не мешай мне работать!

Девушка вышла за дверь. Керсан Данилович вернулся в своё почётное кресло. Его помощники стали советовать, как облагородить жизнь в городе и районе в целом, но хозяину города перестали давать покой мысли о его приемнике. Но предпринять раньше времени он всё равно ничего не может, пока душа не взвоет тоской «пора». Ему представляется, как в дверь этого кабинета входит Макс с женой и детьми и Керсан умиляется появлению молодой семьи, как нальёт в два фужера по пятьдесят капель – для него и приемника, как его внуки будут по очереди играться с маячком, что покойно качается на рабочем столе. Мысли прервал хлопок руки Андрея Сергеевича. Керсан Данилович дёрнулся от испуга и прислушался к предмету разговора.

Мужчины продолжают бесконечно спорить между собой на тему разнообразия города к Новогодним праздникам, что очень скоро надоело самому меру. Керсан Данилович вежливо попросил всех оставить его наедине с самим собой. Споры резко прекратились. Мужчины забрали папки, положили в них бумаги с идеями и удалились из кабинета. Мер города покрутился на стуле, встал на месте, подошёл к серванту. Взял десятилетней выдержки коньяк и присел обратно в кресло.

Глава 10. Ночной гость 

Ночной гость

Путники вернулись в домик дровосека давно за полночь. На порог вышел встречать Святогор. Он угостил нас сладковатым сбитнем и впустил в дом. Сам дровосек в это время пошёл распрягать запаренных лошадей. Цистерцианец остался дожидаться хозяина дома в сенях. Меня одним мановением руки пригласил в светёлку, где посапывает во сне любимая жена.

Руслана лежит на кровати, повернувшись спиной к двери. Я разделся до трусов и «заплыл» под её перину. Обнял правой рукой за её талию и прикрыл глаза, проваливаясь в сон. Девушка заворочалась. Перевернулась на другой бок. Она почувствовала дыхание Макса, вгляделась в его лицо и погладила рукой по макушке. Улыбнувшись темноте, она поцеловала парня в лоб и прикрыла глаза. Сон возлюбленным пришёл мгновенно.

Макс скачет на вороном коне. Рядом, стремя к стремени, восседает Святогор. Сзади двух путников послышался крик. Впереди на Макса несётся несколько тысяч вооружённых всадников, вскинувших мечи над своими шлемами. Он врезается в общую массу врагов. Конная лава закрутила Серафима в сражении, скрывая старца от глаз Макса Зоргена. Макс бьётся отчаянно, с отвагой в душе, но вот один из всадников налетает на парня и сносит ему голову. Ни криков, ни слёз, ни крови.

Макс проснулся в холодном поту, выкрикнув что-то не ясное. Руслана неожиданно открыла глаза, посмотрела на вторую половинку, поцеловала в лоб и успокоила тем, что Максу просто приснился дурной сон. Максим поцеловал девушку и вновь отвалился на подушку, проваливаясь в новый сон.

Полдень Максим встретил в объятьях любимой девушки. Глаза ослепил яркий солнечный свет, пробивающийся через слюдяные оконца. Посмотрев кротким взглядом на свою спутницу, он отодвинул руку девушки от своей груди на кровать, привстал на пол и пошёл в сторону сеней. Там на лавках разлеглись два старых товарища – Серафим и Святогор. Макс достал из серванта кувшин с молоком и начал жадно пить большими глотками. Пряный вкус молока скатился по гортани, охлаждая внутренности.

Сон. К чему он мог присниться? Либо это очередная игра Аггела, либо первое предупреждение наступления врагов. Сон можно трактовать по-разному – от зависти самого близкого человека до кровопролитной войны, от ненависти к самому себе до простого кошмара, не означающего ровным счётом ничего.

Зорген вышел из сеней в поисках справить нужду, но не найдя отходного места, зашёл за торец бани и испытал своё мимолётное счастье уже там. В избе ему делать нечего, поэтому парень взял топор и пошёл к чурбакам. Отнёс охапку к приготовленному для этого дела хозяевами месту. Пальцем провёл по лезвию топора, проверяя на прочность. Острый. Взял сначала один – расколол. Второй – расколол. Третий – расколол. Так он дошёл до девятнадцатого, прежде чем увидел возникшую возле него фигуру цистерцианца. Старец тихо подошёл к молодому человеку, на что тот ответил лёгким испугом.

– Фуфх! Чуть палец себе не рубанул, так пугаешь?! – вздрогнул от неожиданности Максим.

– Прости! Не хотел пугать! Просто ты так энергично работаешь, что не захотел нарушать идиллию работы! Ты работай! Я тебе совсем не помешаю! – признался Серафим.

– Спасибо и на этом, конечно, но чтобы мне помешать конкретно – нужно очень постараться! Ха-х! – выдохнул я, разрубая двадцатый чурбак. – Похоже, для всех это кажется не обед, а утро!

– Так устали все вчера изрядно – кто от работы, кто от дороги! Вот и высыпаемся! Мы со Святогором ещё полночи сидели за дружескими беседами! Порешили на том, что завтра на рассвете я с вами выдвигаюсь! До владений короля Казимира III так и быть вас провожу, а там как Господь подаст! – перекрестился старец.

– Эвона как?! Это хорошо! Ещё одни руки нам в пути не помешают, а там и в правду посмотрим! Как там Руслана? Не проснулась ещё?

– Нет, Максим! Ещё спит! Разбудить? – поинтересовался старец.

– Нет надобности! Хе-х! – Макс расколол последнее полено и продолжил. – Лучше сходи из еды чего пригляди, а я пока дрова в баню сношу! По возвращению так и не ополоснулись вчера, точнее уже сегодня утром!

– Банька?! Банька – это хорошо! – уходя в сторону дома, зашептал Серафим.

– Да! Хорошо! Ещё бы чарочку пенистого пива да под сушёного Леща! Вот где блаженство и умиротворение! Ну, ничего, Максимка, до Руси месяц пути всего, если на рысях, а уж галопом мы и за три недели поспеем! – начал успокаивать себя Максим, оттаскивая в предбанник первую охапку поленьев.

Дотаскав все наколотые поленья, Макс вошёл в дом. Баню, он затопить не забыл. Серафим уже выставил на стол горячий омлет, пироги и молоко, налитое в деревянные стаканы. Стол светится обильностью. Святогор, проснулся и начал ходить по сеням, собирая одежду. Максим Зорген пошёл в светёлку, разбудил Руслану, позвал девушку обедать и вскоре вернулся с ней в сени.

Все расселись по своим местам. Святогор поднял чарку с молоком и проговорил тост о лёгком пути, о том, чтобы ни един ворог не остановил их маленький отряд, дав спокойно добраться до матушки-Руси. Весело ахнув тосту, товарищи стукнулись стаканами, и отпили по несколько глотков.

Кабы знать. Ведь путь предстоит неблизкий. Сначала проехать несколько королевств, пересечь границу с Руси и добраться до Рязани. Но это быстро лишь в словах. На деле же наверняка за каждым поворотом будет поджидать опасность. Из истории древней Руси известно, что разбои учащались постоянно в любой части огромной страны. Где вероятность, что проходя немалый путь по чужим землям, нас не застанет врасплох какая-нибудь шайка ляхов? Остаётся надеяться на русское «авось». Авось не увидят и не тронут. Только сабельку держи при себе знай, чтобы успеть отразить атаку в случае чего.

Вот Олег Середин, к примеру, почти всегда бродит по миру один. Не всегда у него под рукой мечи, прикрывающие его живот от прямых уколов и оттоков. Сколько раз Мара хотела и не могла забрать в свой мир покоя и любви, потому что чист он пред богами. Но вот чем сам Макс может послужить богам, не знает даже он сам – время покажет.

Через полчаса Руслана по навету Макса сбегала проверить баню и вскоре вернулась обратно, позвав всех отпариваться. Троица вышла из дома. Святогор прихватил из нижнего шкафчика что-то пенистое и тёмное. Он догнал остальных уже у входа в баню.

В самой бане всё дерево успело пропитаться паром. От материала исходил запах смолянистой сосны. Душа начинает петь песнь. Раздевшись в предбаннике, мужчины расселись по полкам. Все с наслаждением начали вдыхать банный пар, через ноздри продирающийся по нутру всего тела.

Руслана окунула берёзовый веничек в кипятке, пару раз стряхнула им на камни и подошла к Зоргену. Макс прилёг на спину и тут же ощутил прикосновения листьев, обжигающих его уставшее тело. Мышцы рук расслабились. Его плоть подняла бунт против реальной действительности.

Серафим начал чаще бить веником по спине Святогора, заметив на Максе разбушевавшийся шторм. Дровосек сначала присел на полок, выбежал на улицу и снял испарину в прохладном пруду, сооружённом специально для таких процедур. Старец отбил себя и тоже вышел к пруду, дав больше времени молодым.

Девушка сняла резинку, расплетая толстую косу. Её русые волосы упали на тонкие изящные плечи. Коричневые соски молочных желёз встали торчком. Язык телодвижений начал играть в свою соблазнительную игру, сплетая два тела в одно целое. Руслана присела на меня сверху. Моя плоть сразу вошла в божественные врата, наполненные теплом и покоем. Бёдра девушки двигаются в такт музыки души. Руслана наклонилась чуть вперёд, поцеловала меня в губы и часто задышала над правым ухом. Её дыхание мгновенно переросло в сладострастный стон. Девушка провела языком по моей шее, укусила мочку уха и проникла кончиком языка в ушную раковину, что повлияло на быстрый исход всего начала человеческого. Не успев раньше времени отвезти оружие от вражеских врат, пушка непроизвольно выстрелила снарядом, разрушая всё мировоззрение двух обороняющихся сторон. Не имея никаких сил под давлением банного пара, женский пол сдался и присел на соседнюю полку, не понимая, что с ней такого могло произойти.

Я слез с полок на пол, взял за руку жену и вывел оба тела из удушливой парилки к домашнему пруду. На краю водоёма толкнул голую девушку в холодную воду. Руслана несколько секунд повизжала как резаная, потом начала чему-то радоваться, прыгая в пруду. Макс Зорген запрыгнул в пруд, и… холодная вода подкатила к поджаренному паром достоинству. Именно поэтому Макс признавал всегда только русскую баньку, после которой всегда ловишь адреналин.

После пруда парочка вновь вошла в баню. В ноздри вновь ударил жар, накопленный за два часа купания. Только сейчас я понял, что это за пенистый напиток бултыхается в графине. Руслана разлила этой жидкости по чаркам. Несколько капель плеснула на камни. Сквозь туман пара пробился в баню запах кваса, манящий своим цветом и одурманивающий разум привычной прохладой.

Мы с девушкой стукнулись наполненными чарками. Я сделал несколько глотков пряного напитка, напоминающего о любимой, но чертовски далёкой Руси. Поставил стакан на полку. Дверь в баню распахнулась, внося с собой прохладный сквозняк. На пороге показались Святогор со старцем, бурно смеясь межу собой. В руках Серафим держит глиняный графин с деревянным подносом, на котором небрежной толщины нарезана сырокопчёная колбаска. Мужчины расселись на свои полки, посмотрели на нас с Русланой и басисто засмеялись.

– Вы где так долго были? Мы вас уже заждались? – начала интересоваться девушка.

– Как это где?! – засмеялся Святогор. – За доминиканским вином ходили?!

– Я и гляжу! Уже нализались! А мы тут вдвоём со скуки помирать должны?!

– Прямо так уж и со скуки?! – ехидно спросил Серафим, придерживая смех рукой. – А что ж вы пыл молодецкий до сих пор не снимете?! Да, потеряли вы многое! Вот я как молодость вспомню! Проходишь мимо какой деревеньки, снимешь пар с бабёнкой в речушке, да чуть ли без порток бегёшь оттуда, только пятки сверкают! Хорошо лошади выручали всегда! Не то получил бы я немало плетей от их отцов! – вновь зашёлся в смехе Серафим.

– Да ну вас! – девушка выбежала из бани.

– Куда же ты? Меня подожди?! – крикнул Макс.

– Стоять! Ты меня уважь, сынок! – попросил меня Святогор. – Не обращай ты внимания на этого пьяного старикашку! Он как выпьет, так язык без костей!

– Ну, хорошо! Уважу!

– А вот ответь мне на такой вопрос, Максим! Тебе моя дочка по сердцу или ты с ней из жалости? Поди в твоём мире, откуда пришёл, было немало красавиц?

– Было не так много девиц, да и те мне по сердцу не приходились, а ближе всех мне стала ваша дочь! Не из жалости я с ней! Не из жалости хочу, чтоб она мне сына родила! Мила она мне! Прямо вот что-то душу обжигает, как вижу её! – Зорген застучал кулаком по груди. – Токмо вот кровь во мне бродяжья течёт! Не знаю, где буду завтра и чем стану заниматься! Но главное, что она родит мне сына, которого иногда, но буду видеть! Видеть, как растёт, цветёт и радуется жизни!

– У меня родилось пожелание! – высказался старец, наливая всем в чарки вина.

– Ну-ка, выкладывай! – обрадовались остальные, принимая чарки.

– Так давайте выпьем за будущего сына нашего героя! Пусть вырастет он настоящим воином! Пусть князья хвалят его и одаривают почестями, а в жёны найдётся самая богатая и красивая боярыня, которая будет любить как саму себя и подарит билет в будущее! За маленького человека, который вот-вот выглянет из живота прекрасной девушки на белый свет! – пропел Серафим.

– Будет! – поддержал Святогор.

– Будет! – поднял чарку Макс.

– Кстати, друг! Всё время забываю тебя спросить! Какого ляда ты поехал со мной в Монсегюр в тот день? Ведь ты же мог меня здесь дождаться и всё?! – поинтересовался старец.

– Да?! – улыбнувшись, поддакнул товарищу Святогор.