355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владислав Швед » ТАЙНА КАТЫНИ » Текст книги (страница 30)
ТАЙНА КАТЫНИ
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:28

Текст книги "ТАЙНА КАТЫНИ"


Автор книги: Владислав Швед


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Примечание переводчицы: Последний абзац – это труднопереводимый каламбур, более того, это крайне неприличный каламбур. Смысл такой: под властью близнецов Польша никому более интимных услуг оказывать не будет (за исключением США), а станет поглядывать свысока.


ГИТЛЕР О ПОЛЯКАХ

Оперативной группой НКВД в Берлине в одном из сейфов разрушенного здания канцелярии Гитлера обнаружен документ, содержащий заметки Бормана о беседе, состоявшейся 2 октября 1940 года на квартире у Гитлера, – об обращении с польским населением. При этом представляю перевод документа. Подлинник находится в НКВД СССР.

Перевод с немецкого. Секретно! Берлин, 2. 10. 1940 г.

ЗАМЕТКА

2.10.1940 после обеда, состоявшегося на квартире у фюрера, возник разговор относительно характера губернаторства, об обращении с поляками и об уже утвержденной фюрером передаче округов Пиотркув и Томашув в Вартскую область.

Беседа началась с того, что рейхсминистр д-р Франк сообщил фюреру о том, что деятельность в генерал-губернаторстве можно назвать чрезвычайно успешной. Евреи в Варшаве и в других городах заперты в гетто. Краков в скором времени будет очищен от них.

Рейхсляйтер фон Ширах, сидевший по другую сторону фюрера, заметил, что у него в Вене есть еще свыше 50 000 евреев, которых должен был забрать д-р Франк. Д-р Франк счел это невозможным! Гауляйтер Кох указал на то, что он до сих пор не выселил из области Цеханув ни поляков, ни евреев; само собой разумеется, что этих евреев и поляков должно принять генерал-губернаторство. Д-р Франк стал возражать также и здесь; он подчеркнул, что невозможно посылать к нему в генерал-губернаторство евреев и поляков в таком количестве, так как нет никакой возможности разместить их. С другой стороны, не следует отнимать у него, как это предусмотрено, округа Томашув и Пиорткув.

Фюрер следующим образом занял принципиальную позицию в этом вопросе: он подчеркнул, что совершенно безразлично, какой будет плотность населения в генерал-губернаторстве; плотность населения в Саксонии достигает 347 человек на кв.км, в Рейнской провинции она равна 324, а в Сааре даже 449 человекам на кв.км. Совершенно непонятно, почему плотность населения в генерал-губернаторстве должна быть ниже. Люди, проживающие в Саарской области и в Саксонии, не могли жить одним сельским хозяйством; они должны были производить и экспортировать машины и т.д., чтобы заработать себе на жизнь. Люди в генерал-губернаторстве, т.е. поляки, не являются квалифицированными рабочими, как наши немецкие соотечественники, и не должны вовсе стать ими; для того чтобы прожить, они должны экспортировать свою собственную рабочую силу, так казать, самих себя. Поляки должны, таким образом, отправиться в империю и трудиться там в сельском хозяйстве, на дорогах и прочих неквалифицированных работах, чтобы таким путем заработать себе на жизнь; их местожительством должна остаться Польша, так как мы вовсе не хотим иметь их в Германии и не хотим кровосмешения с нашими соотечественниками.

Фюрер подчеркнул далее, что поляки, в противоположность нашим немецким рабочим, рождены специально для тяжелой работы; нашим немецким рабочим мы должны предоставлять все возможности выдвижения, по отношению к полякам об этом не может быть и речи. Даже нужно, чтобы жизненный уровень в Польше был низким, и повышать его не следует.

Генерал-губернаторство не должно ни в коем случае являться замкнутой и однородной экономической областью, оно не должно самостоятельно полностью или частично производить необходимые для него промышленные изделия, генерал-губернаторство является источником рабочей силы для неквалифицированных работ (производство кирпича, строительство дорог и т.д. и т.д.). Нельзя, подчеркнул фюрер, вложить в славянина ничего другого, кроме того, что он представляет собою по природе. В то время как наши немецкие рабочие являются, как правило, усердными и трудолюбивыми по природе, поляки ленивы, и их приходится заставлять работать. Впрочем, нет предпосылок к тому, чтобы губернаторство стало самостоятельной хозяйственной областью, отсутствуют ископаемые, и если бы они и были, поляки не способны к их использованию.

Фюрер разъяснил, что в империи необходимо крупное землевладение, чтобы прокормить наши большие города; крупное землевладение и другие сельскохозяйственные предприятия нуждаются для обработки земли и уборки урожая в рабочей силе, причем в дешевой рабочей силе… Как только окончится уборочная кампания, рабочие смогут вернуться назад в Польшу. Если бы рабочие работали в сельском хозяйстве круглый год, они употребляли бы сами значительную часть урожая, поэтому было бы крайне правильным, если бы на время посевной и уборочной кампаний из Польши прибывали сезонные рабочие.

Мы имеем, с одной стороны, перенаселение индустриальных областей, а с другой стороны, недостаток рабочей силы в сельском хозяйстве. Здесь будут использованы польские рабочие. Таким образом, будет совершенно правильным, если в губернаторстве будет избыток рабочей силы, тогда необходимые рабочие будут действительно ежегодно поступать оттуда в империю. непременно следует иметь в виду, что не должно существовать польских господ; там, где они будут, – как бы жестоко это ни звучало – их следует уничтожить.

Естественно, не должно происходить кровосмешения с поляками; поэтому было бы правильным, если бы вместе с польскими жнецами в империю прибывали бы и польские жницы. Для нас было бы безразличным, что они станут творить между собою в своих лагерях; ни один протестантский ревнитель не должен совать нос в эти дела.

Фюрер подчеркнул еще раз, что для поляков должен существовать только один господин – немец; два господина один возле другого не могут и не должны существовать, поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. Это звучит жестоко, но таков жизненный закон.

Генерал-губернаторство является польским резервом, большим польским рабочим лагерем. Поляки также выгадают от этого, так как мы заботимся об их здоровье и о том, чтобы они не голодали и т.д.; но они никогда не должны быть подняты на более высокую ступень, так как тогда они станут анархистами и коммунистами. Поэтому будет правильным, если поляки останутся католиками; польские священники будут получать от нас пищу, за это они станут направлять своих овечек по желательному для нас пути. Священники будут оплачиваться нами и за это станут проповедовать то, что мы захотим. Если найдется священник, который будет действовать иначе, то разговор с ним будет короткий. Задача священника заключается в том, чтобы держать поляков спокойными, глупыми и тупоумными, это полностью в наших интересах; если же поляки поднимутся на более высокую ступень развития, то они перестанут являться рабочей силой, которая нам нужна.

В остальном будет достаточным, если поляк будет владеть в генерал-губернаторстве небольшим участком, большое хозяйство вовсе не нужно; деньги, которые ему необходимы для жизни, он должен заработать в Германии. нам нужна именно такая дешевая рабочая сила, ее дешевизна пойдет впрок каждому немцу и каждому немецкому рабочему.

В губернаторстве должна быть строгая немецкая администрация, чтобы поддерживать порядок среди поляков. Для нас эти резервы означают поддержку сельского хозяйства, особенно наших крупных имений, кроме того, они являются источником рабочей силы.

Рейхсминистр д-р Франк заметил, что поляки зарабатывают в Германии слишком мало, они не могут послать домой даже одной марки, поэтому он должен оказывать поддержку семьям проживающих в Германии рабочих.

Гауляйтер Кох возразил, что сельскохозяйственные рабочие получают 60% зарплаты немецких сельскохозяйственных рабочих, и это, несомненно, правильно, так как зарплата поляков должна быть ниже. Должно быть установлено, что часть зарплаты поляков должна в принудительном порядке посылаться в губернаторство.

Рейхсминистр д-р Франк заметил еще раз, что он должен иметь одежду для своих поляков, которую можно получить, если ему оставят округ Томашув.

Фюрер указал на низкий жизненный уровень многих немецких крестьян и сельскохозяйственных рабочих, которые лишь в немногие дни года могут позволить себе приготовление мясных блюд. Польские пленные, согласно каким-то предписаниям, снабжаются, к сожалению, гораздо лучше.

Резюмируя, фюрер установил еще раз:

1) Последний немецкий рабочий и последний немецкий крестьянин должен всегда стоять в экономическом отношении на 10% выше любого поляка.

2) Следует изыскать возможность к тому, чтобы живущий в Германии поляк не получал на руки всего своего заработка, а часть его направлялась его семье в генерал-губернаторство.

3) Я не хочу, подчеркнул фюрер, чтобы в общем немецкий рабочий работал более восьми часов, когда у нас снова будут нормальные условия; однако если поляк будет работать 14 часов, то несмотря на это, он должен зарабатывать меньше, чем немецкий рабочий.

4) Идеальная картина такова: поляк должен владеть в генерал-губернаторстве небольшим участком, который обеспечит в известной мере пропитание его и его семьи. Деньги, необходимые для приобретения одежды, дополнительного питания и т.д. и т.д., он должен заработать в Германии. Губернаторство должно стать центром поставки сезонных неквалифицированных рабочих, в особенности сельскохозяйственных рабочих. Существование этих рабочих будет полностью обеспечено, так как они всегда будут использоваться в качестве дешевой рабочей силы.

Рейхсминистр д-р Франк еще раз спросил фюрера относительно округов Томашув и Пиотркув. Фюрер решил, что д-р Франк должен еще раз переговорить с Грейзером; после этого он намерен еще раз заслушать обоих господ по этому вопросу.

М. Борман

Разослано тов. Сталину, Молотову, Маленкову, Микояну. 17 ноября 1945 г. № 1288/6

ГА РФ. Ф. Р-9401 "Министерство внутренних дел СССР (МВД СССР)". Оп. 2. Д. 100. л. 484-490. Копия экз. № 5.


ОПЕРАТИВНЫЕ СВОДКИ ЧАСТЕЙ 20-й ДИВИЗИИ

155-й полк войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности

5 июля 1941

№ 00470

АК ССР р/п Повенец

Сов. секретно.

Командиру 20-и дивизии войск НКВД

Копия: командиру 1, 2, 3 , 4, 5 и п/рот

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 12 за июнь месяц 1941 г.

ОПЕРАТИВНАЯ ОБСТАНОВКА.

1. В первых числах июня м-ца с/г в южной и северной части канала открылась навигация с 14.6.41 по всему каналу.

2. До начала военных действий на Маткожненское строительство (район 4-й роты) продолжали прибывать партии заключенных, среди которых имелись бывшие польские офицеры.

3. Сейчас со всех лагерных пунктов окружающих канал собираются к/р элементы из з/к и партиями конвоируются на Пудож и далее на северо-восток по направлению на Архангельск.

4. На Конж-озеро 12 клм восточнее 8 шл[юза]. В 3. 00 23.VI. 41 г. два германских самолета высадили АДГ….

… 26.6.41 г. в 0 ч. 40 м. на 10 км тракта Телейкино – Петровский в сторону юга 80-100 м была обнаружена АДГ…

Командир полка подполковник Бухарин. начальник штаба капитан Громков.

РГВА, ф. 38291, оп. 1, д. 8, л. 94.

155-й полк войск НКВД по охране особо важных предприятии промышленности

9 июля 1941

№ 00484

АК ССР р/п Повенец

Командиру 20-й дивизии войск НКВД

ОТЧЕТ

о служебной деятельности 155 полка войск НКВД по охране Беломорско-Балтийского канала им. тов. Сталина за 1-е полугодие 1941 г.

В КАКОЙ ОБСТАНОВКЕ ПОЛК НЕС СЛУЖБУ.

1. На участке 1 и 2 роты в январе месяце с/г прибыло несколько этапов з/к в лагерь около 2-го шлюза, один из этапов был с з/к западных областей Белорусской и Украинской ССР исключительно бывшие полицейские и один в Вол-озерское отделение севернее 7-го шлюза в 5 клм.

2. На участке 1-й роты идет строительство 2-го пути Кировской жел. дороги силами вольнонаемных рабочих, завербованных в центральных областях СССР. Строится гидроэлектростанция на реке Онда (Ондострой), силами заключенных.

В Надвоицкий лагерь трудколонии прибыло 4 этапа малолеток и 2 этапа взрослых, осужденных на разные сроки.

3. На участке 4-й роты идет большое строительство по постройке гидроэлектростанции и алюминиевого комбината силами заключенных, где работает до 12000 человек.

Заключенные лагпункта ранее имели цель обезоружить охрану лагеря и бежать. Своевременно принятыми мерами побег предотвращен.

4. На участке 5-й роты идет строительство гидролизного завода и жел. дор моста через ББКанал силами з/к.

… В последние дни производится полная эвакуация с районов окружающих канал лагерных пунктов з/к и ВОХР по направлению на Архангельск.

Командир полка подполковник Бухарин. начальник штаба капитан Громкое.

РГВА, ф. 38291, оп. 1, д. 8, п. 99.


СТЕНОГРАММА ЗАСЕДАНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ НЕМЕЦКИХ ЗВЕРСТВ

от 23 января 1944 года

Опрос свидетеля Ветошникова.

Потемкин: Вы обращались к начальнику Смоленского участка тов. ИВАНОВУ с просьбой о даче вам вагонов для эвакуации военнопленных поляков. Расскажите, как это было?

Ответ: 10-го числа я провел совещание с административным составом об эвакуации лагеря. Я ожидал приказа о ликвидации лагеря, но связь со Смоленском прервалась. Тогда я сам с несколькими сотрудниками выехал в Смоленск для выяснения обстановки. В Смоленске я застал напряженное положение. Я обратился к начальнику движения Смоленского участка Западной ж.д. т. Иванову с просьбой обеспечить лагерь вагонами для вывоза военнопленных поляков. Но т. Иванов ответил, что рассчитывать на получение вагонов я не могу. Я пытался связаться также с Москвой для получения разрешения двинуться пешим порядком, но мне это не удалось.

К этому времени Смоленск уже был отрезан немцами от лагеря и что стало с военнопленными поляками и оставшейся в лагере охраной, – я не знаю.

Потемкин: О каком количестве вагонов шла речь?

Ответ: Мне нужно было 75 вагонов, но я просил любое количество, лишь бы только как-нибудь погрузиться и выехать. К этому времени с Москвой связь была нарушена и связаться с Москвой мне не удалось.

13 июля я выехал для того, чтобы попасть в лагерь, но на Витебском шоссе застава меня не пропустила. Я возвратился обратно в Смоленск и хотел по Минскому шоссе попасть в лагерь, но и здесь застава меня не пропустила. Я попробовал связаться с комендатурой охраны тыла, но этого мне не удалось. Таким образом в лагерь я не попал.

Потемкин: Есть ли у вас какие-нибудь сведения, что стало с поляками из лагерей?

Ответ: У меня никаких сведений не было об этом до опубликования материалов по "Катынскому делу".

Толстой: Комиссии сообщили, что документы из лагеря спасены.

Ответ: Не все документы. Вывезены были личные учетные дела, еще с начала появления парашютных десантов.

Потемкин: Какое количество находилось в трех названных лагерях?

Ответ: У меня в лагере было 2932 человека, в лагере № 3 – более 3 тысяч, в лагере № 2 -примерно полторы, максимум 2000.

Толстой: Какое настроение было у военнопленных поляков офицеров при Советской власти?

Ответ: Старшее офицерство было замкнуто, подофицеры и средняя часть с началом военных действий были настроены так, что хоть вооружай их сегодня и они пойдут против Германии. Средние слои придерживались того, что, как бы ни сложилась обстановка, Польша не сгинет. Они ориентировались на правительство Сикорского.

Толстой: Высшее офицерство тоже работало?

Ответ: Начиная от подполковника и выше военнопленные на работах не использовались. Свободно общались между собой, питание было хорошее. Связь была ограничена только с населением.

Гундоров: Из каких лагерей были у вас офицеры?

Ответ: Основная часть была из Козельского лагеря, часть из Осташковского лагеря и Старобельского лагеря.

Гундоров: Была ли у вас в лагере библиотека?

Ответ: В лагере были книги на польском языке, была и наша политическая литература, которой пользовались свободно, была радиотрансляция.

Потемкин: На работах поляки были в своем обмундировании?

Ответ: Да, они находились в своем обмундировании. Обмундирование и обувь у офицерского состава были в порядке. Они очень аккуратно и бережно относились к нему. Можно было заметить, что в сырую погоду они надевали на сапоги самодельные деревянные колодки или же летом ходили в одних колодках с целью сохранения обуви.

Потемкин: В предъявленном нам т. Ветошниковым общем деле переписки с лагерем особого назначения № 1 имеются документы, относящиеся уже к периоду начала войны, в частности, последний документ имеет дату 25 июня 1941 г.

ГАРФ, ф. 7021, on. 114, д. 8, л. 264-266.


ПОКАЗАНИЯ ВИЛЬГЕЛЬМА ШНЕЙДЕРА

13а Бамберг

Якобсберг 22

Перевод с немецкого

США-зона Германии Бамберг, 2.IV.1947 г.

В ПОЛЬСКОЕ ВОЕННОЕ МИНИСТЕРСТВО

Я имею возможность сообщить Министерству обстоятельные данные о том, какой немецкий полк произвел убийство польских офицеров в Катынском лесу. Это не был разведывательный полк (Hecresnachrichten) 537. Затем могу сообщить, когда произошло массовое убийство и по чьему приказу.

Кроме того, могу сообщить, как немецкие войска (не SS) по приказу офицеров производили массовые убийства польского гражданского населения еще в 1939 году. Также данные об убийствах польских и советских солдат, производимых немецкими войсками. Если польское Военное министерство заинтересовано этими сведениями, прошу сообщить мне.

С большим уважением Вильгельм Шнейдер.

Перевели: С. Пронин (подпись), А. Иванцов (подпись)

Архив внешней политики Российской Федерации. Фонд 07, опись 30а, папка 20, дело 13, л. 23. Подлинник.

Перевод с польского. Копия.

ПРОТОКОЛ

допроса свидетеля Вильгельма Гауля Шнейдера

5 июня 1947 г. в городе Бамберг по ул. Якобсберг, № 22, Германии, в американской зоне оккупации Германии, ко мне, капитану Б. Ахту, явился немецкий гражданин Вильгельм Гауль Шнейдер и в присутствии прокурора д-ра Савицкого дал следующие показания:

Признаю, что предъявленное мне в копии письмо от 2 апреля 1947 года, адресованное "Военному министерству Польши – Варшава" относительно сообщения о преступлении, совершенном в Катыни, написал я.

I

Я, сын Доминика и Анны, урожденной Вавжинек, родившийся 10 января 1894 г. в Роздзене Катовицкого уезда Верхней Силезии, вероисповедания римско-католического, по профессии журналист, предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний и изъявляю готовность дать под присягой настоящие показания.

II

До прихода Гитлера к власти, т.е. до 30.1.1933 г., я работал в качестве журналиста в периодических изданиях "Wielt am Montag", "Montag Morgen" и "Wueltbuhne", выходивших в Берлине.

Позднее, из-за принадлежности к социалистической партии (SPD) я не был включен в список правомочных журналистов. Очутившись в таком положении, я поступил на обувную фабрику "Batta" "Ottmuth" K. Krapitz в немецкой Верхней Силезии в качестве референта по печати. Там я работал по 2 августа 1940 г., т.е. до момента призыва в немецкую армию, во флот, в Wilhelmshafen. Спустя несколько недель, а именно 9 сентября 1940 г., я был арестован гестапо (SD) из Ополя.

Меня арестовали в г. Hook van Holland в Голландии и доставили в Ополе. Причиной моего ареста послужила моя деятельность совместно с верхне-силезскими поляками против режима и войска. После 3-месячного пребывания в тюрьме в Ополе, где меня подвергали пыткам с целью получения признаний, я был переведен в Берлин в Wehrmachtsuntersuchungsgefangisse, Tegel, Seidelstrasse 39, которая была тюрьмой Reichskriegsgericht. В этой тюрьме я находился около 2 лет, т.е. до 4 сентября 1942 г., когда я был приговорен 1У Senat'oм Reichskriegsgericht к расстрелу.

К концу сентября 1942 г. ночью, накануне казни – точной даты не помню – в тюрьме я принял яд, чтобы покончить с собой. Несмотря на принятие большой дозы яда, попытка самоубийства не удалась и я в течение 14 дней боролся со смертью. Через 14 дней я пришел в сознание. За это время мой защитник адвокат д-р Bragger, проживающий в Берлине, подал прошение о моем помилований. Прошение было рассмотрено положительно и смертная казнь была заменена пожизненным заключением.

После этого меня перевели в Вальдгейм в Саксонии, где я находился до 7 мая 1945 г., т.е. до вступления советских войск. В поисках семьи, также вывезенной гестапо, я приехал в г. Бамберг, где в настоящее время проживаю и работаю в качестве журналиста социалистической печати. Помещаю статьи под своей фамилией, особенно интересуюсь проблемами профсоюзов и общественными вопросами. Являюсь членом общества жертв гитлеризма. Моя жена, которая также была арестована гестапо в Ополе, в настоящее время является домашней хозяйкой, а мои три дочери работают в различных американских учреждениях. Две из них помолвлены с американцами и выезжают в США.

Являясь выходцем из Силезии, я владею польским языком и поэтому выразил согласие, чтобы показания на допросе, который ведется на немецком языке, были переведены и записаны на польском языке с тем, чтобы я имел полную возможность прочитать и проверить, соответствует ли протокол на польском языке показаниям, данным на немецком языке.

III

Во время пребывания в следственной тюрьме Tegel, a именно зимой 1941/42 г., я находился в одной камере с немецким унтер-офицером, фамилию которого не помню, выходцем из Цербста, земли Ангальт, сыном железнодорожника. Он мне рассказал, что во время войны он служил в полку "Regiment Grossdeutschland", позднее преобразованном в дивизию. Этот унтер-офицер был обвинен в подрыве боевого духа народа, или пораженчестве, и приговорен к смерти. Между прочим, он рассказал мне, что этот полк использовался в карательных целях.

Он, например, сказал, что этот полк в 1939 г. в Польше провел ряд массовых убийств и репрессий. Он рассказывал мне также, что поздней осенью 1941 г., точнее, в октябре этого года, его полк совершил массовое убийство более десяти тысяч польских офицеров в лесу, который, как он указал, находится под Катынью (выделено автором). Офицеры были доставлены в поездах из лагерей для военнопленных, из каких – я не знаю, ибо он упоминал лишь, что их доставляли из тыла. Это убийство происходило в течение нескольких дней, после чего солдаты этого полка закопали трупы.

Он говорил, что, возможно, когда-нибудь человечество узнает об этом преступлении. После совершения преступления полк был куда-то переведен, так как он не входил в состав армии. Когда я спросил о причинах убийства, он рассказал мне, что хотели устранить польский руководящий состав, чтобы он не угрожал тылам немецкой армии.

В одиночных камерах из-за переполнения тюрем находилось тогда по два заключенных. Поэтому и я находился с ним в одной камере. Больше по этому вопросу я ничего не знаю.

IV

Прилагаю конверт с адресом адвоката, который меня защищал и добился помилования. По моему делу к смертной казни были приговорены следующие лица: 1. Гуго Томашевский из Катовиц, польский офицер, 2. Пауль Джимала из Бытома и Вессель, имя которого не помню. Во время заседания Международного Трибунала я слышал о Катынском деле и написал письмо в Трибунал, изъявляя готовность быть свидетелем. Однако никакого ответа я не получил (выделено автором). Борясь всю жизнь с гитлеризмом, я считал своей обязанностью сообщить о вышеуказанном Военному министерству в Польше. Возможно, что исследование в этом направлении позволит выяснить дело.

Свидетелю заявлено, что если он вспомнит еще какие-то подробности, он может поставить в известность делегата Польской Республики при Трибунале в Нюрнберге, телефон № 61384, или гранд-отель Нюрнберг.

Показания я прочитал и понял. Они соответствуют моим показаниям, данным на немецком языке, в подтверждение чего расписываюсь.

Вильгельм Шнейдер. Бернард Ахт, капитан.

Соответствие копии с оригиналом подтверждаю.

Секретарь вице-министра (подпись неразборчива)

Перевели: С. Пронин (подпись), А. Иванцов (подпись)

Архив внешней политики Российской Федерации. Фонд 07, опись 30а, папка 20, дело 13, л. 24-29. Подлинник.

К пункту 104 прот. № 187 Секретно


ЦК КПСС. О наших шагах в связи с польскими требованиями к Советскому Союзу

К настоящему времени развязаны две центральные проблемы, омрачавшие советско-польские отношения: признание существования секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г. И вины Берии и его подручных за гибель интернированных польских офицеров в Катыни.

Польская сторона, освоившая за эти годы методику давления на нас по неудобным вопросам, выдвигает сейчас группу новых требований, нередко вздорных и в совокупности неприемлемых. Министр иностранных дел К. Скубишевский в октябре 1989 г. поставил вопрос о возмещении Советским Союзом материального ущерба гражданам польского происхождения, пострадавшим от сталинских репрессий и проживающим в настоящее время на территории Польши (по польским оценкам – 200-250 тыс. человек). Речь идет о выплате 5-7 млрд. руб. В конце апреля с.г. Сейм и сенат Республики Польша приняли специальную резолюцию по Катыни, в которой выражается надежда, что правительство СССР рассмотрит проблему компенсации семьям погибших. Цель этих требований раскрыта в польской прессе – списать таким способом задолженность Польши Советскому Союзу (5,3 млрд. руб.).

Стремлением подогревать антирусские и антисоветские настроения продиктована систематически выдвигаемая претензия на выдачу польских культурных ценностей.

МИД РП в конце апреля 1990 г. официально поставил вопрос о возвращении в Польшу ценностей польской культуры, оказавшихся в Советском Союзе "в результате захвата части территории Польши бывшей Российской империей", "занятии Советским Союзом территории польского государства после 17 сентября 1939 года", и даже "вывезенных Советской Армией в 1945 году из западных и северных земель Польши", отошедших от Германии. В таком объеме это делается впервые.

В силу всех этих акций у польской, а отчасти и советской общественности складывается мнение, выгодное нынешним польским властям, о некой односторонней вине Советского Союза. Между тем наш счет Польше мог бы быть куда весомее. Речь идет о культурных ценностях украинского, белорусского и русского народов, вывезенных в свое время в Польшу из западных областей Украины и Белоруссии, об огромных затратах на военные операции по освобождению Польши от немецких захватчиков (не говоря уже о моральном факторе – 600 тысяч советских воинов погибли на польской земле), об ущербе, нанесенном польской оккупацией жителям Советской России в войне 1920 года и в последующее время, о компенсации семьям советских воинов, погибших в 1944-1945 гг. В тылу наших войск от рук польского реакционного подполья.

По предварительным оценкам, ущерб, нанесенный Польшей только УССР и БССР, многократно превышает выдвигаемые польской стороной претензии к СССР. Детальная разработка украинских и белорусских потерь проводится, списки некоторых ценностей, находящихся сейчас в польских руках, имеются.

Полагали бы целесообразным:

– рекомендовать Комитету Верховного Совета по международным делам рассмотреть на одном из заседаний претензии польской стороны и направить ей аргументированный ответ, в котором показать, что требования и контртребования по вопросам, столь чувствительным для национального сознания людей в обеих странах, способны лишь накалить обстановку, не давая никаких ощутимых экономических результатов. Что касается исторических и культурных ценностей, то эта проблема может решаться на основе обоюдных договоренностей и эквивалентного обмена;

– предусмотреть, в случае неготовности польской стороны к такому подходу, возможность довести до сведения советской общественности факты, показывающие безосновательность польских претензий.

Проект постановления ЦК КПСС прилагается. Просим рассмотреть.

А. Яковлев, Э. Шеварднадзе

29 мая 1990 г.

06/2-223

В правом верхнем углу первой страницы документа ниже слова "Секретно" прямоугольный штамп с надписью: "ЦК КПСС 1-й СЕКТОР 29 МАЙ 90 11148 ПОДЛЕЖИТ ВОЗВРАТУ В ОБЩИЙ ОТДЕЛ ЦК КПСС".

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛЬСКОГО СЕЙМА К 65-й ГОДОВЩИНЕ КАТЫНСКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Опубликовано 24.03.2005

В 65-ю годовщину катынского преступления Сейм Республики Польша воздает дань памяти предательски убитым военнопленным, прежде всего офицерам Войска Польского и государственной полиции, служащим администрации и судебных органов, посаженных в лагеря в Старобельске, Козельске и Осташкове.

По приказу Сталина и высшего руководства СССР в Катынском лесу, в Твери, Харькове и в других местах были злодейски убиты 22000 представителей польской элиты, люди, до конца преданные делу свободы и независимости Польши, которые первыми в Европе приняли удар гитлеровской Германии.

Это беспримерное, кровожадное убийство беззащитных военнопленных, совершенное с попранием самых элементарных принципов права и морали, было частью страшного плана двух тоталитарных государств – Третьего рейха и Советского Союза – по уничтожению Польши путем ликвидации самых достойных и патриотически настроенных ее граждан.

Отдавая дань памяти жертвам катынского преступления, мы выражаем благодарность всем тем, кто в прошедшие десятилетия, не взирая на запреты, преследования и широко распространенную официальную ложь, не оставлял усилий по поддержке памяти о Катыни и стремлению выяснить обстоятельства этого преступления.

Мы склоняем головы перед близкими убитых, которые в тяжелейших условиях хранили память о трагедии и разыскивали правдивую информацию о судьбах своих родных. Мы благодарим всех поляков в нашей стране и в эмиграции, которые отваживались добиваться правды о Катыни и оглашать ее.

Сейм Республики Польша выражает также сожаление, что до сего дня катынское преступление является предметом политических манипуляций, направленных на преуменьшение его масштабов и размытие ответственности виновников.

Мы убеждены, что только раскрытие полной правды о преступлении, а также осуждение и наказание всех виновных поможет затянуться этой ране и послужит формированию добрососедских отношений между Польшей и Российской Федерацией.

Примирение и дружбу между народами возможно строить только на фундаменте правды и памяти, но не на замалчивании, полуправде и лжи.

Поэтому, верные памяти невинных жертв, почивших в Катыни, Медном и Харькове, мы ожидаем от российского народа и властей РФ окончательного признания человеконенавистнического характера убийства польских военнопленных, так, как было определено во время Нюрнбергского процесса.

Мы также ожидаем выяснения всех обстоятельств этого преступления, а особенно – указания места захоронения огромной группы убитых пленных, могил которых до сего дня не удалось отыскать. Мы полагаем, что имена всех виновных в преступлении – не только отдавших приказ, но и исполнителей – должны быть публично названы и осуждены.

Мы выражаем сожаление по поводу прекращения следствия по катынскому преступлению Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Мы ожидаем от российской стороны выдачи всех документов, собранных в процессе следствия. Сейм Республики Польша выражает поддержку решения Института национальной памяти о возбуждении следствия по делу о катынском преступлении и считает необходимым продолжение начатых в этом направлении действий.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю