Текст книги "Курьер. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Когда уже успел? – нахмурился Старик, пропустив мимо ушей комплимент касательно цены костюма. – Ага, небось, в своё тёмное актёрское прошлое?

– Моё прекрасное актёрское прошлое, – поправил я его твёрдо. – Оно было ненамного хуже той дыры, где я работаю сейчас.

– Значит, твоё безделье отныне называется "работаю"… – фыркнул саркастично Старик. – Аластор, ты погляди на это! – вдруг деланно удивился он, едва не тыча в мою сторону пальцем. – Он только что нас оскорбил весьма-весьма… Ну разве это не дикость?

– Всё может быть, Зизольдий Гурабанович, – отмолчался Грэй, глядя прямо перед собой тупым бараньим взглядом, такой взгляд он обычно делал, когда я излишне надоедал ему своими бесконечными вопросами и отвлекал тем самым от работы.

– Ай, – махнул Старик и отвернулся, глядя в окно, – ну ни о чём с вами не поговоришь. Тёмный народ пошёл… Просвещать и просвещать вас надо…

Я зевнул в ответ на его невысказанную мысль – тоже мне великий гуру нашёлся, Брахма и Вишну тебе в ученики! – уставился в окно слева и, положив подбородок на сплетённые пальцы, стал провожать взглядом уплывающие назад кривые потаённые улочки марсианских городов, с любовью и тщанием отделанные дома, среди которых особо выделялись многоквартирные – на Марсе в большинстве городов жил народ миролюбивый и добродушный, хоть и подозрительный, а потому и любовь к искусству и к красивому оформлению зачастую находила у них широкое применение на практике – их оформляли блоками, кто как договорится с соседями, а потому некоторые выглядели весьма оригинально, хоть и аляповато. Против воли я засмотрелся, всё больше внимания уделяя мелькавшему и проплывавшему за окном, не замечая почти ничего, кроме почти бесконечной дороги, которая петляла по дворам, кружила улочками, стремилась по проспектам, выводила на площади, пока, наконец, оглушённого и разомлевшего от разномастной и разнокрасочной городской архитектуры не вышвыривала на простор центральных площадей и магистралей, где отдавала всего свободе и погружала в общий поток автомобилей, стремящихся по своим делам и встречающихся друг с другом так часто, как повелит им великий господин и насмешник Случай…

– Андрей, проснись! – раздался вдруг среди всеобщего очарования недовольный каркающий голос нашего великого "просветителя". – Просыпайся, кому говорю, – мы приехали!

– Угу, – буркнул я лениво, отрываясь от окна и открывая дверцу машины, выползая из неё неспешно и зачарованно глядя на утопающую в зелени кустов и деревьев этакую избушку лесника, в которой, словно повинуясь прихоти могучей Судьбы, жил и здравствовал наш горячо любимый (как это было указано в Уставе фирмы) Директор.

Я никогда не мог понять, почему самые главные шишки должны находиться где угодно, но только не в главном здании – управлении того, чем им доверено руководить. Не знаю, видимо, у меня устаревшие взгляды на жизнь. Нашими учёными давно доказано, что человек лучшее соображает, находясь в уютной привычной знакомой обстановке, то есть дома, там ему обеспечен наилучший психологический климат, наилучшие условия для принятия различных решений и вообще всё под боком: кровать, галавизор, садик с фонтанчиком и шезлонгом, кухня с кучей съестного, прочие журчащие радости жизни и так далее. "Зачем самому главному непосредственное участие в решении судеб подчинённых?" – думают наши лысые умники с кучей значков за выдающиеся мозговые штурмы научных проблем. Для этого есть заместители… Пусть наши Директора отдыхают лучше – у них и без того работа нервная, благо современная техника позволяет легко осуществлять детальнейший контроль за рабочими местами прямо не вылезая из-под любимого одеяла. Им можно… А мы вынуждены каждый день в любую непогоду тащиться на эту проклятую работу. Завидно, однако…

Поэтому я и не особо хотел ехать к Директору. Глядеть на этого довольного жизнью за счёт системных законов и предпочтений человека мне вовсе не улыбалось, особенно после того, с какими мучениями я утром выползал из-под одеяла и заставлял себя тащиться в ванную, а организм кричал и вырывался: "Не хочу-у-у!!!". Как можно так издеваться над самим собой?

Грэй сочувствующе похлопал меня по плечу, я очнулся от тяжких дум, встряхнулся и поглядел на Старика, тот как раз разворачивал слева от двери сенсорную голографическую панель, вызывая биг-босса, докладывая, что ведьмы явились на шабаш точно по расписанию, даже мётлы с собой принесли, даже пугало в лице Капитошкина З.Г. захватили на случай продолжительных плясок по поводу и без на Лысой горе…

Я душераздирающе зевнул, едва не порвав себе рот, потом довольно причмокнул и, решив ещё поспать – сам себя сонливостью заразил, честное слово! – уткнулся носом Грэю в грудь, чувствуя, как его лапища поглаживает меня по голове…

Примерно через полчаса мы сидели за широким столом красного дерева в комнате для гостей у Директора и прихлёбывали травяной настой, поданный рачительным хозяином вместе с какой-то разнокалиберной дребеденью, которую всем скопом можно было отнести к одной категории "Десерт". Потихоньку жуя и прихлёбывая настой, я рассматривал нашего Директора – никогда его не видел, честно! – статного темноволосого голубоглазого мужчину, в присутствии которого даже Капитошкин держался смирненько и вёл себя соответствующе, а не задирался и не искал поводов себя проявить. Грэй… Грэй почему-то во все глаза удивлённо пялился на Директора, прямо пожирая его и проникая вглубь своим ненасытным взором, как будто не видел нашего локального Господа бога никогда. Признаться откровенно, лицо Директора располагало к себе, теперь я понимал, почему его охотно слушался даже вредный до неимоверности Старик и прочие заместители, оно не было грубо вызывающим, не было в нём и излишне мягких женственных черт, в чём-то оно было обаятельным и задерживало на себе взгляд, практически не отталкивало, в то же время по его выражению невозможно было догадаться о том, какие мысли гнездятся в голове немолодого, но и далеко не стареющего Мужчины с большой буквы; не упрямо поджатые и не доверчиво глупо оттопыренные губы, черты правильные, хотя и не кричащие о породе – лицо было приятным, не скрою, но я давно привык не доверять первым впечатлениям, потому был настороже и бдительно поглядывал по сторонам украдкой.

– Я в курсе всего того, что сейчас происходит на фирме, можешь особо в подробности не вдаваться, Зизольдий, – произнёс Директор, поставив чашку с недопитым настоем на стол, и внимательно посмотрел на меня. – Это и есть Андрей Преображенский, один из твоих доверенных курьеров?

– Да, Альберт Станиславович, это он, – кивнул Капитошкин, бросив на меня быстрый взгляд.

– Ну что ж, приятно познакомиться, Андрей, – Директор вонзил в меня свой пронзительный буравящий взгляд, и я почувствовал себя как под лазерным прицелом крупнокалиберной дальнобойной винтовки.

– Взаимно, Альберт Станиславович, – выдавил я, едва не подавившись настоем, и поспешно поставил чашку на стол, быстренько проглотив кусочек печенья.

– С господином Аластором я уже знаком, – Директор перевёл взгляд на Грэя и забарабанил пальцами по столу, а я незаметно с облегчением вздохнул – ну и взгляд у мужика, смотрит, что до молекул сканирует. На моей памяти у меня был только один такой знакомый – заведующий кассой в Первом объединённом театре Федерации, посмотрит своим тяжёлым взглядом и сразу видит, сколько ты спёр и сколько уже успел пропить, и ни единого микро от этого въедливого и дотошного не спрячешь…

– Ну что ж, раз уж все друг другу представлены, – Директор вздохнул и закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла, – давай поговорим, Зизольдий, о наших проблемах и о том, почему за последнее время участились случаи гибели курьеров. Расскажешь своё мнение?

– Альберт Станиславович, вы уже имели возможность ознакомиться с моим мнением по поводу возникших проблем и чрезвычайных происшествий…

– Да, это так, – кивнул Директор. – Но разве ты не хочешь поделиться своими соображениями со своими подчинёнными? Ибо если нет, то в таком случае зачем ты их привёл с собой?

– Хорошо, Альберт Станиславович, как скажете, – покорно вздохнул Капитошкин и негромко откашлялся, прочищая горло. – Я считаю, что данные проблемы, то есть смертельные случаи среди курьеров, начавшие происходить всё чаще, связаны с тем, о чём мне доложили аналитики Цента: кто-то на фирме работает на две стороны, активно перехватывая информацию и переправляя её заинтересованным лицам, а те в свою очередь делают всё возможное, чтобы наши курьеры до клиента не добрались. Я считаю это объяснение единственным устраивающим и объясняющим большинство нюансов, которые возникают при тщательном изучении некрологов, статистики заказов и… – Капитошкин помялся, – в отдельных случаях снимков памяти. Моя версия о том, что на фирме работает "крот", кажется мне наиболее удобной, объясняющей большую часть вопросов, впрочем, от других версий я не откажусь и внимательно их выслушаю, если они смогут объяснить хотя бы половину случаев гибели курьеров.

– Возможно, чуть погодя мы рассмотрим варианты, – задумчиво произнёс Директор. – Версия о "кроте" кажется мне самому правдоподобной, если бы не одно "но"…

– И это "но", – подхватил Капитошкин, – заключается в том, что я, какие бы усилия ни прикладывал, так и не смог отыскать ни малейших зацепок, которые могли бы подтолкнуть меня в нужном направлении. Либо "крот" работает идеально чисто, настолько безукоризненно, что даже не оставляет никаких следов, либо, как ни прискорбно мне это признавать, "крота" как такового вовсе не существует, но тогда вся вышеизложенная версия катится псу под хвост.

Капитошкин помолчал немного, глотнул настоя из стоящей перед ним чашки и продолжил:

– Некоторое время я напрямую подозревал тебя, Аластор, и кого бы то ни было из твоих подчинённых, однако после определённых фактов вынужден был признать, что оказался неправ, прошу меня простить, – лёгкий кивок в сторону Грэя и мимолётный виноватый взгляд. – Потом я сознательно начал давить на твоих людей, надеясь, что рано или поздно "крот" явит себя где-нибудь у меня под носом, однако и этого не произошло, зато погиб ещё один курьер. Вывод прост: либо "крота" вовсе не существует, но тогда как относиться к предупреждению сотрудников Центра, либо "крот", работающий у нас на фирме, профессионал, ас высочайшего уровня, но я не поверю в то, что столь прекрасный специалист станет тратить время и рисковать, оплачивая свою двойную работу весьма ничтожными суммами.

Капитошкин отдышался и вытер вспотевший лоб платочком, я подивился тому, как он раскраснелся, и попытался продумать, в какую же сторону может скользнуть наш разговор. Признаться честно, не люблю я вот такие вот обсуждения и обжёвывания набившего оскомину вопроса, я человек действия, по мне так проще было бы послать курьера на заказ, оставив на фирме готовыми к темпоральному прыжку ещё парочку курьеров или – ещё лучше – бойцов из спасательных групп, профессионалов, которые чуть что смогли бы нагрянуть командной спасателей и, прихватив с собой парочку "чёрных, размолотили бы всех остальных и расшвыряли бы их по кустам, а уже на фирме мы бы этих пленных допросили со всем пристрастием. А все эти разговоры… Я мысленно пожал плечами – мне они напоминали топтание на одном месте, тем более что, зная истинную, как мне казалось, подоплёку событий, я был уверен, что Старик просто-напросто пудрит Директору мозги.

– Кто из курьеров погиб?

– Шамрин Владимир Витальевич, – мгновенно ответил Капитошкин, – Ковалёв Антон Сергеевич, Дегтярев Игорь Дмитриевич и… буквально вчера Асахиро Намуата.

– Насколько я помню, – произнёс задумчиво Директор, – Дегтярев не являлся курьером, не успел получить его ранг. Почему же ты увязываешь его смерть в череду прочих, Зизольдий?

– Гибель Дегтярева произошла при очень странном стечении обстоятельств, – быстро ответил Капитошкин, свирепо посмотрев на меня. – Она имеет прямую связь с гибелью Ковалёва Антона Сергеевича, поэтому я решил…

– Да, я вспомнил, – перебил его не открывая глаз Директор. – Обстоятельства действительно были странные, особенно если учесть, что на снимке памяти Дегтярева видно лицо, очертаниями схожее с лицом господина Андрея. Знаешь, Зизольдий, твоя версия насчёт работы "крота" хороша, но она не учитывает одного нюанса. Асахиро погиб, так?

– Так, – кивнул Старик.

– А ты знаешь, что он уходил не на заказ? – приоткрыл глаза Директор и всмотрелся в лицо Капитошкина, будто сканируя его.

– То есть?

– Асахиро Намуата не имел никакого заказа на тот момент, когда совершал темпоральный прыжок. Координаты у него имелись, Грин был заблаговременно предупреждён, но… Асахиро отправлялся в прошлое, преследуя свои личные цели или цели того, кто его подтолкнул к этому или попросил, или… приказал.

– А откуда у него в таком случае были координаты маяка? – опешил Капитошкин и круто и резко повернулся к Грэю. – Ты их ему дал?

– Нет, – покачал головой Грэя. – Как я мог ему их дать, если я занимаюсь лишь обработкой информации, поступающей от БОГА. Лишь в исключительных случаях, я имею право браться за расчёт координатной сетки.

– Это так, я знаю, – кивнул Капитошкин. – Но откуда тогда у Асахиро оказались координаты? Или ещё проще вопрос: зачем он вообще совершил прыжок, если ему не нужно было никуда уходить?

– Не знаю, Зизольдий Гурабанович, – пожал плечами Грэй. – Неплохо было бы это спросить у самого Асахиро, но…

– Зизольдий, ты меня не расслышал, – нетерпеливо перебил его Директор. – Асахиро ушёл в прошлое, потому что его кто-то попросил об этом… или приказал.

– Но зачем? – удивился Капитошкин.

– Причина гибели курьеров – некие загадочные люди в чёрных костюмах, невероятно похожие друг на друга и отличающиеся, прямо скажем, не вполне нормальными для обычного человека характеристиками. Так?

– Так, – кивнул Старик.

– Ну вот, – спокойно продолжил Директор, – вполне возможно, что Асахиро имел намерения выяснить всё возможное об этих загадочных убийцах. Но, увы, намерения эти он унёс с собой…

– Чьих это рук дело может быть? – задумчиво произнёс Капитощкин, поглаживая кончиками пальцев подбородок.

– Не о том думаешь, Зизольдий, – возразил Директор. – Пока что надо забыть о деталях и думать в общем. Что требуют в Центре по поводу погибших курьеров?

– Все материалы дела.

– По Асахиро они подготовлены?

– Некролог будет готов к сегодняшнему полудню, – ответил Старик, взглянув на часы. – Однако, по делу Асахиро только он и отчёт Грина о временном пласте, где работал курьер, будут проходить. Снимок памяти сделать не вышло.

– Почему? – быстро спросил Директор.

– По его мозгу будто шипастыми цепями проехались, – ответил Грэй, на которого взглядом переадресовал вопрос Директора Капитошкин, – нейронные связи нарушены, логические и психические отсутствуют напрочь. Картинка его сознания выглядит так, будто он попал под мощное подавляющее разум поле, которое сделало из него подобие зомби. Поэтому сделать снимок памяти оказалось невозможно, самое простое объяснением этому: практические полное отсутствие памяти как таковой. Его мозг оказался выжжен подчистую.

– Это будет отражено в некрологе? – спросил Директор.

– Разумеется, Альберт Станиславович, – кивнул Грэй, а я с трудом подавил зевок – укатали сивку занудные горки. Ну неужели нельзя поступить по-моему и устроить охоту на живца и на охотников разом?

– В таком случае могу предложить возможный вариант решения проблем, – Директор пододвинулся к столу и, взяв чашку с настоем в руки, допил уже остывший травяной настой. – Раз уж мы, как фирма, ведущая свой бизнес в сфере торговли информацией, во многом зависим от Центра защиты информации и темпоральных контактов, раз уж мы признаём первенство и главенство его служб и отделов даже над федеральными контролирующими органами, раз уж мы вносим ежемесячный аванс на их счета за оказываемые для потребителя услуги, в таком случае пусть они подсуетятся для нас. Я предлагаю направить все имеющиеся материалы дел погибших курьеров на рассмотрение аналитиков Центра. Да, после этого наверняка последует ряд проверок, но! – Директор поднял палец, призывая нас к вниманию, – вся ответственность с тех пор ляжет уже на них. Центр располагает огромными возможностями и ресурсами, которые во многом не задействованы, вот и пусть применит их. Мы свою задачу выполним, мы предоставим все материалы, а дальше уже их заботы. Предупреждение о возможной работе "крота" поступило от аналитиков Центра – раз! Грант, который по Трудовому и Гражданскому законодательству мы были обязаны потратить на обеспечение семьи погибшего, согласно предписанию Центра мы оказались вынуждены распределить на совершенствование материально-технической базы – два! Ну и, в-третьих, я не удивлюсь, если выяснится вдруг, что Асахиро совершил темпоральный прыжок, имея указания Центра разобраться в обстановке. Я их могу понять – это вполне обоснованное требование. Но в условиях, когда наши усилия ни к чему не приводят, следует воспользоваться их возможностями. Зизольдий, ты согласен со мной?

– Полностью, Альберт Станиславович, – кивнул Старик несколько подхалимски. – Самое главное то, что мы выполним все свои обязательства перед ними, а дальше пусть они уже разбираются. Кстати, – Капитошкин смешно наморщил лоб и подпёр пальцами подбородок, – мне не даёт покоя одна крамольная мысль…

– Ты об этих неизвестных в чёрных костюмах? – уточнил Директор и, видя, как Старик, кивнул, поджав губы, продолжил: – Мне тоже она не даёт покоя. Начнём с того, что их поведение абсолютно непонятно. Почему-то под их ударами оказываются и гибнут далеко не каждые курьеры, а лишь те, кто допущен к выполнению особых заказов. Ты ведь составил отдельный список курьеров, Зизольдий?

– Да, Альберт Станиславович, – подтвердил Старик, – сразу же, как только встал на эту должность, по указанию Центра, по их рекомендованному запросу.

– Рекомендованный запрос у них почему-то подразумевает обязательное выполнение, – проворчал Директор, устраиваясь в кресле поудобнее. – Список сформирован, как один из официальных органов надзора Центр его у себя копирует и визирует, потом проходит какое-то время, и появляются эти самые неизвестные люди в чёрных костюмах (да и люди ли они вообще?), и… почему-то начинают гибнуть курьеры, которые значатся в этом списке, все остальные лишь защищаются от наёмников и охотников за головами, которых к нам подбрасывают конкуренты. Вот интересно, – Директор похлопал ладонями по подлокотникам кресла, – почему происходит всё именно так, и какое отношение Центр имеет к этому?

– Альберт Станиславович, – поднял голову Грэй, – вы меня простите, но то, что вы сейчас говорите, попросту не может существовать в природе. Только что вы намекнули на то, что кто-то в Центре ведёт сознательное уничтожение курьеров, основываясь на каких-то своих соображениях, выполняя какие-то свои цели. Но этого не может быть!

– Почему? – живо спросил Директор. – Как и Зизольдий я совершенно уверен, что "крота" на фирме нет и быть не может – все люди проверены мною лично, а потом уже и Зизольдием. Вдобавок мы с Зизольдием провели анализ цен на "левые" услуги и ещё больше убедились в своей правоте – за такую мизерную плату никто из наших работников не станет грешить. Заработная плата у нас выше, чем у всех фирм, работающих в этой сфере. Подумайте, мистер Аластор, станет ли человек рисковать ею? Добавьте сюда факты, которые известны вам, и сами в этом убедитесь. Вспомните тех, кто погиб от руки тех самых в чёрном, – все они из особого списка. За исключением, разумеется, Дегтярева. В-третьих, я проверял кадровые базы наших непосредственных конкурентов, так, на всякий случай, никого хоть капельку похожего на того "чёрного" из снимка памяти господина Андрея у них нет, а те, кто более-менее схож, по различным причинам не имеют допуска к темпоральным прыжкам. И так далее, и так далее… Вопросы у вас есть?

– Но ведь есть же кадровые базы Центра, – возразил Грэй.

– Они закрыты и заблокированы для любого доступа, кроме персонального, – безмятежно сообщил Директор. – Код доступа обновляется каждые десять минут и представляет собой замкнутый аналог того самого шифра "Цифровая крепость".

Директор помолчал немного, затем встал, прошёлся по комнате, взял с тумбочки небольшой чайник и, вернувшись к столу, налил всем ещё немного травяного отвара, на который я сразу же с удовольствием нацелился – мне он почему-то очень понравился. Походил он цветом на слабый чай да и по вкусу был с ним примерно схож, если не чудеса послевкусия, которые одновременно и возбуждали, и успокаивали, и тонизировали, и расслабляли, и концентрировали внимание, и рассеивали его – напиток был чудо как хорош, а что самое главное – именно сейчас во время этого разговора он один, герой на всю Систему, спасал меня от льющейся реками и низвергающейся водопадами похожей на унылый лепет забуксовавших следователей демагогии…

"И ведь приспичило же старичкам почирикать, – думал я, глядя, как тоненькой струйкой льётся в красивую расписную чашку отвар. – Как же, Центр виноват в том, что гибнут курьеры… Тоже мне, нашли дурачка в эту галиматью верить…". Доказательств этой уверенности у меня, честно признаться, не было, равно как и у нас с Грэем не было подтверждения нашим подозрениями насчет того, что балом смерти верховодит экс-первый советник Сатаны в отставке Капитошкин З.Г. Наш недавний разговор многое прояснил: я с удивлением вдруг обнаружил, что Грэй сам не слишком верит в то, что когда-то мне пылко доказывал, размахивая какими-то бумажками. Под давлением каких-то новых фактов и обстоятельств он, похоже, начинал пересматривать свои взгляды и подозрения, но вот что это были за факты и обстоятельства – это для меня оставалось загадкой…

– Сдаётся мне, вы совсем заскучали? – внезапно прорезал тишину вкрадчивый голос Директора.

– Что вы, Альберт Станиславович? – встрепенулся я и посмотрел на него, краем глаза поймав мечущий стрелы и молнии взгляд Капитошкина. – Просто задумался…

– О чём же, если не секрет? – тут же задал он вопрос, которого я и ждал всё это время.

– Простите меня тысячу раз, – бухнул я напрямик, – но может быть проще было бы инсценировать очередной заказ? И послать курьера на его доставку, приказав ещё парочке специалистов подготовиться к мгновенному темпоральному прыжку?

– Что-то вроде вашего случая с Побережным? Вы кстати там прекрасно сработали, – похвалил меня он вдруг, и я едва не расплылся в улыбке от удовольствия. – Спасли наши инвестиции, уберегли многих сотрудников от возможного увольнения, которые бы, несомненно, наступило бы, если бы Побережный погиб.

– Благодарю вас, – тактично раскланялся я. – Да, вы совершенно правы: что-то вроде того случая. Но только нацелиться уже не столько на вытаскивание курьера, а на захват парочки "чёрных" из которых на фирме можно было бы прекрасно вытащить подробности. – Великий Космос, я это сказал? Разорви тебя на атомы, прямолинейность – не лучшая моя черта! Но, впрочем, чёрт с этим! Рубикон перейдён, жребий брошен, остаётся только ждать их реакции.

– Почему-то именно от вас я и ожидал такого предложения, – задумчиво произнёс Директор, пристально разглядывая меня. – Пожалуй, даже можно признать вас здесь более правым, чем мы все вместе взятые – вы один из нас, здесь собравшихся, предлагаете реальный вариант решения проблемы. А знаете, Андрей, – он понизил голос до таинственного шёпота, – наверное, так мы и поступим. Что толку сейчас обсуждать возможные варианты виновности того или другого, если можно всё выяснить сразу, не откладывая эти дела в дальний ящик.

Я победно улыбнулся и посмотрел на Грэя – дескать, видишь, наша взяла, уже и они признали необходимость такого шага, а ты мне не верил, что они не виноваты в гибели курьеров – и осёкся, не зная, как интерпретировать слабую беспомощную улыбку, блуждавшую на его лице, и отстранённость, и непонятную позу защиты, а также намертво вцепившиеся в подлокотник кресла пальцы. Я удивлённо приподнял бровь, напрочь не понимая его поведения, после чего мысленно махнул рукой и решил всё выяснить у него потом, когда закончится этот глупый и неинтересный водевиль с затянувшейся лирической частью.

– Раз уж именно вы это предложили, – Директор выделил меня интонацией, – смею рассчитывать на вас и… – он покряхтел и поглядел на Капитошкина, который вдруг подобрался и стал преданным взглядом полировать лицо любимого начальника. – Андрей, – встрепенулся он, как будто проснувшись, – как вы смотрите на то, чтобы, как вы выразились, казаться той самой "приманкой"? "Живцом", иначе говоря…

"Опаньки, – мелькнуло в голове паническое. – Влип, очкарик… Куда его мысль, однако, занесла. Ну и свободный полёт фантазии! Я на это не подряжался господа. Но что же теперь делать? Как-то подозрительно выйдет, ежели я откажусь…".

– Я почему вам это предлагаю, – заторопился с объяснениями Директор, – потому что видел вас в деле и на тренировках, поверьте мне, вы не случайно стоите на первом месте в особом списке курьеров. У вас в отличие от всех остальных курьеров больше всего шансов как нарваться на очередную засаду субъектов в чёрных костюмах, так и уйти от них, а может даже и прихватить с собой нескольких. Разумеется, подстраховка и… м-м-м, – он пожевал губами, раздумывая, – соответствующее вознаграждение, если вы дадите своё согласие, вам будет обеспечено.

"Вознаграждение?! – насторожился я, мои уши моментально встали торчком, а крылышки носа хищно раздулись, предчувствуя любимый аромат звонкой монеты – неважно кредитов ли куглов. – Вознаграждение – это хорошо… Сколько бы попросить, чтобы и себя не обидеть и их не разочаровать? Тяжёлый случай…".

– О вознаграждении речь пока не идёт, – я царственным жестом отмахнулся от горы звонких золотых монет, которую уже успел намечтать, давая тем самым понять этим двум старым интриганам, что стою я побольше, гораздо побольше той суммы, которую они уже успели мысленно для меня подобрать. – У меня к этим ребятам свои счёты, так что вопрос вознаграждения имеет вторичное значение.

– И тем не менее ваши услуги и усилия будут соответствующим образом оплачены, – подчеркнул Директор, бросив быстрый взгляд на Капитошкина.

– Господин Аластор, – обратился он вдруг к Грэю, – скажите, пожалуйста, вы подготовили примерную распечатку заказов, которые запланированы на ближайший месяц?

– Да, Альберт Станиславович, – кивнул Грэй, – я всё подготовил, как вы и просили, после чего передал её Зизольдию Гурабановичу.

– Прекрасно, – кивнул Директор и повернулся к Старику. – Зизольдий, покажи мне её, будь так добр.

Кпитошкин пригубил настой из чашки, неспешно поставил её на стол и встал, засунул руку за пазуху; пошарив там немного, он с исказившимся лицом поискал в нагрудных карманах, сунул руки в карманы на талии, поискал ещё раз за пазухой, после чего вскочил и принялся осматривать место вокруг кресла, обшарил взглядом полочки и тумбочки, заглянул под стол и вдруг удивлённо выругался, виновато посмотрев на с удовольствием за ним наблюдавших Директора и Грэя.

– Будь я проклят, – пробормотал Капитошкин и чуть не с головой нырнул к себе за пазуху.

– Холера, – прорычал он, убедившись, видимо, что искомого там нет, и нервно побарабанил пальцами по столу. – А также чума и импотенция на моё бренное тело!

– Успокойся, Зизольдий, – успокаивающе поднял ладони Директор. – Что стряслось?

– Да забыл, похоже, эту чёртову бумажку в машине! – возопил гневно Капитошкин, брызжа слюной вокруг.

Директор вздохнул и поджал губы.

– А в другом месте ты не мог её забыть, Зизольдий? – укоризненно спросил он, постучав кончиком указательного пальца себе по лбу. – На улице где-нибудь, например, или ещё в каком-нибудь месте, где полно чужих глаз? Это же коммерческая тайна, Зизольдий, а ты как к ней отнёсся? Я с мистером Аластором по большому секрету лично договаривался, чтобы ни грамма посторонних глаз и ушей, а ты её в машине забыл…

– Виноват, Альберт Станиславович, – промямлил Старик убито и как-то сразу сник, скис и расплылся жалкой вонючей лужицей.

– Виноват… – проворчал Директор и вдруг посмотрел на меня: – Господин Андрей, вам не составит труда принести эту бумагу сюда, потому что я боюсь просить Зизольдия Гурабановича, как никак он тут старше всех нас, может забыть, дойдя до машины, зачем его вообще послали…

– Альберт Станиславович, – вскинулся Капитошкин, – как вы можете так говорить?

– Могу и говорю, – спокойно заявил Директор, глядя на меня и улыбаясь. – Господин Андрей, сходите, пожалуйста, к машине и заберите эту бумажку, пока шофёр или кто там есть не запустил в неё свой нос, а тогда плакала коммерческая тайна и тайна наших клиентов…

– Я всё понял, Альберт Станиславович, – спокойно ответил я, вставая с кресла и направляясь к выходу из дома.

– Без проблем, – пробормотал я себе под нос, открывая дверь и выходя в сад, которые ещё в тот момент, когда мы шли к хозяину дома в гости, покорил моё сердце своим молчаливым спокойным великолепием, величавой красой и… какой-то особой завораживающей атмосферой, которая затягивала и растворяла в себе, давая возможность приобщиться к материнскому чреву природы и стихий, о которых мы когда-то очень давно позабыли, а потом, как пришла пора проекта "Эдем", а вслед за ним проекта "Чистое небо", не то чтобы прямо уж вернулись, но как-то вспомнили позабытое, вспомнили, заинтересовались, частично в чём-то полюбили и… вот. Пусть из-под палки, но мы теперь по-настоящему заботимся о соблюдении баланса в дроби "цена прогресса/цена потерь от него"… Земля тому прямое доказательство.

"Наградил же Триединый характером, – думал я, шагая по затейливо выложенным садовым дорожкам и легонько касаясь стволов деревьев и цветов, поглаживая шершавую поверхность красиво расположенных разнокалиберных камней и с наслаждением вдыхая ароматы. – Вроде бы и прост я как топор, ан нет: люблю, оказывается, часами бродить под яблонями, вдыхать ароматы дикого старого мёда, исходящие от груш, задевать головой ветви персиков и выпутываться из зарослей малины, и плевать, что паутина так и липнет к лицу, что мошки так и норовят залететь в рот, как в самую глубокую из всех пещер – это сад, это природа… О, Триединый, а как цветут вишни!.. Великий Космос, не будь я из вредности реалистом во всех вопросах бытия, сказал бы, что это перья ангелов украшают их ветви и играют переливами цвета под лучами солнца…".

Ещё на несколько мгновений задержавшись в саду, я вдруг понял, что если простою тут ещё несколько призрачных минут или секунд, то уже никогда не захочу и не смогу уйти, душа моя растворится среди ароматов цветов и деревьев, а тело покроется снегом грядущей зимы, застынет, превратится в лёд, а по весне истает под лучами солнца, и средь капели, под перезвон подснежников и хруст ломающегося льда на речках, я унесусь на небо к пращурам и праотцам, которые будут строго и справедливо судить меня по небесным законам, дабы вынести вердикт: достоин я перерождения или судьбой обречён на новый урок…