Текст книги "Враг моего врага (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Так орет же? – удивилась Гвена, кивнув на призрака.

Тоже верно. Хрен поспишь в таких условиях. Но я чувствовал, что у меня маны на донышке. А без неё устраивать забег к выходу не хотелось.

Рудо развернулся к креслу и стал жечь нахера. Сначала попытался поджечь пасть. Но лепестки задергались, и убрались. Тогда он подставил факел к виднеющейся между железяками синюшней плоти. Эффект стал виден сразу. Как будто кусок пластмассы в огонь сунули. Плоть плавилась, истекала в воздух черной дымкой. Но слишком медленно и не загоралась. Призрак заткнулся. Тишина, в которой стало слышно только шорох и шум от пролетающих мимо костей и наше тяжелое дыхание, плюс потрескивающий факел. Да, после воплей призрака, это воспринималось как тишина.

– Можно и поспать, – мурлыкнула Гвена и скосила на меня глазки. – Можно и вместе…

– А что за кинжал у тебя такой, Рудо? – не стал я обращать на неё внимания.

– Гвена дала, – ответил Рудо.

– Тебя послушать, она всем дает! – тут же вскинулась Гвена.

– Кинжал дала. Вы, мойсень, у нас сильно не спрашивали, как мы вампиров в Караэне чистили. Ну так вот, кинжал этот, главный секрет. А где она её его взяла, теперь и не спросишь. – он с явным намеком посмотрел на Гвену. – Умерла же эта рыжая чертовка.

Последняя фраза была произнесена, скорее, с вопросительной интонацией.

– О, эта рыжая сучка! – подхватила Гвена. – Представляете, сеньор Магн, она без вашего ведома пробралась в сокровищницу Итвис в их фамильном замке Горящий пик, и скрала оттуда кучу артефактов!

– Каких артефактов? – я даже пилить захера перестал.

– В основном всякий мусор. Но парочка прямо полезных, – промурлыкала Гвена.

– А почему мне не рассказала? – удивился я.

– А вы, сеньор, и не спрашивали.

Я задумался. Горящий Пик символ Итвис. Один из двух сильнейших замков. Второй, оплот семьи, находящийся в предгорьях, давно потерял своё значение. А вот Горящий Пик находился недалеко от Караэна. Не сказать, что на пересечении всех дорог, но в общем хорошее расположение. Я воспринимал Горящий Пик просто как одно из укреплений, хоть и самое большое, но не самое полезное. Больше того, Магн там ни разу не был. А вот Гонорат с отцом посещали его довольно часто.

– О таком надо рассказывать, даже если не спрашивают, – сказал я.

– Надо, – легко согласилась Гвена. – Но тут важно подходящий момент выбрать, чтобы сразу не наказали. А потом или забудут, или уже не до того будет.

Логично. За мой спиной раздался глухой удар. Рудо дернулся и выронил факел.

– От дерьмо, – прохрипел он, и повалился на меня. Я машинально его подхватил. И увидел, что из Рудо торчит тот самый, трофейный, здоровенный бронзовый меч. Вошел острием в спину, в район печени, и вышел спереди, под ребрами. Легко пробив кольчугу. Все же меч не простой. Жаль, что бронзовый, его призрак схватить может.

– Ты смотри, попал, – удивился Рудо, поглядев на клинок, торчащий из него.

– Нет, – грустно отозвался призрак. – Я целился в Итвиса.

– Мойсень, лечите давайте, – сказал Рудо.

Я тяжело вздохнул, и устроил его поудобнее на своих руках. Да, будь со мной демоническая жемчужина, да будь у меня хотя бы полная мана, я уверен, я бы выдернул меч и если бы не поставил Рудо на ноги, то не дал бы ему умереть.

– От же дерьмище, – простонал Рудо, поняв все по моему виду. – Вот как знал, не надо за тобой идти, Змей дерьмовый.

– Это ты про самый первый раз? – отозвалась Гвена. Она забрала меч, который я пятью минутами раньше забрал у Рудо и снова принялась разделывать захера.

– И меч мой сломали, – пожаловался Рудо. – А я ж с этим мечом…

По его обветренной щеке покатилась слеза. У него всегда было лицо человека, который как будто против ветра идет. И сейчас, предвидя скорую смерть, он только чуть сильнее нахмурился. Слезу, скорее всего, выдавила боль а не сожаление.

– Мне не нравится, когда все скрытничают, – раздраженно заявил я. – Что-то там мутят-крутят за моей спиной. Магические артефакты скрывают, свои игры играют. Раздражает это.

– А у тебя, – грубовато отозвался Рудо со стоном, – выбора нет. Ты ж важный, как козел среди коз. Чо теперь тебе, о каждом засранном очке докладывать, чтобы ты виновного наказал? Нет, тебе ж надо, чтобы все проблемы без тебя решались. А как, ты и слушать не хочешь.

– Точно сказано, – подмахнула ему Гвена.

– Мне нужно, чтобы вы вместе со мной, мои цели преследовали. А не под себя все гребли! – рявкнул я.

– Так ты проясни, Змей, какие у тебя цели? – прокряхтел Рудо. Я старался не тревожить меч, но судя по тому как Рудо дергался в моих руках, его все равно то и дело пронизывали спазмы боли. С паузами, Рудо продолжил. – Все в себя сожрать? Ну так и мои те же. Золота нахапать да бабу покрасивее завалить. Вместе к ним идем.

Гвена хихикнула.

Мне в шлем ударился обломок копья. С остатком древка. Видать за дерево захер его и ухватил, чтобы бросить. Похоже щупальцами предметы трудно кидать, но он приноровился. Сразу видно интеллигентный человек, просто молча пытается убить, не лезет с комментариями, видит что люди о важном говорят. Заботливо стряхнув с лица Рудо щепку, я сказал:

– Цели у меня простые. Сделать так, чтобы людям, всем людям, жить лучше стало.

Гвена снова захихикала. Явно сдерживаясь, чтобы не прокомментировать. Даже Рудо хмыкнул, но тут же застонал:

– Хватит, Змей, больно мне смеяться!

– О, как странно слышать свои мысли от своего врага, – прошипел захер. – А теперь посмотри, к чему они привели меня!

Я встал с Рудо на руках. Внутри моей головы плескалась веселая злость. И созрел новый план.

Глава 22

Когда все смеются

В институте, наш преподаватель имел привычку останавливаться на середине предложения и просить случайного человека из аудитории продолжить. Скучные лекции от которых хочется спать, после этого небольшого нововведения, превращались в полное внимание и требующее полной мыслительной вовлеченности упражнение на выживание. Ибо аудитория однокурсников не прощает ошибок. Простые и понятные, выверенные определения и пояснения из учебника, которые обычно вызывают лишь скуку – ну сколько можно талдычить одно и то же – оказывались вовсе не так очевидны, если их надо продолжить самому с середины.

Попытки несчастного, который был избран жертвой закончить, первое время неизменно вызывали смех. Преподаватель обязательно спрашивал ещё двух-трех, потом требовал, чтобы мы всей кодлой решили, кто из жертв ответил правильно или хотя бы был ближе всего к ответу.

Не знаю, откуда этот очень пожилой, родившийся сразу после войны, человек взял такой прием педагогики. Но работало это отлично. Его предмет я зал. Не только потому, что слушал. А потому, что приходилось на его парах ещё и думать.

Однако, самое главное, что я из этого вынес, так это то, что над теми кто чаще всего был ближе всего к истине, обычно и сильнее всего смеялись. Я не могу сказать, почему это так работало, но это работало. Поэтому меня всегда немного напрягало то, что все смеются над Жириновским. Хотя, честно говоря, он ведь говорит такую дичь, что это нельзя воспринимать всерьез.

Сейчас, когда ехидная Гвена и даже умирающий как гусеница на булавке Рудо, захихикали, я не был обескуражен. Я не то, чтобы привык, но я был готов к такой реакции.

– Вот видите, вы смеетесь, – сказал я. – А почему вы смеётесь? Думаете, что люди должны жить как скот, страдать и умирать?

– Нууу… – протянула Гвена.

– За просто так? – быстро добавил я. И приказал. – Встань!

Гвена с недоумением на мордочке поднялась, перестав пилить тело. Я всучил ей вскрикнувшего от боли Рудо.

– На, подержи, – и принялся искать вокруг палец с когтем. – А вот в чем смысл твоей жизни, Рудо? Где твоя вершина, где тот момент, когда ты скажешь, что тебе больше нечего желать? Пожрать, потискать девку и чтобы все тебе завидовали? Ну вот я богат, все мне завидуют и все девки мои. Я стою на этой вершине давно. Тут очень скучно, Рудо. Внизу куда веселее, и некогда думать о большем. Но сверху каждый, у кого есть глаза, видит, как все хреново устроено в этом мире.

Говоря это, я наконец добыл искомое. Машинально отбив рукой в сторону ловко пущенный мне прямо в лицо Зартаном окованный медью круглый щит, я подтащил пальце-щупальце к столу. И отрубил его мечом Рудо, как мясник на колоде отрубает лишнее. Меч оставил на столе едва заметную зарубку. Хорошая столешница, наверно из мореного дуба. Я немного перестарался, слишком много силы вложил в удар. Меч такого обращения не выдержал и отломился в верхней трети. Досадно. С другой стороны, очень кстати что у него пальцы не такие прочные. Я подозреваю, это как-то связано с магией внутри этого тела.

– А ведь, если подумать, что может быть достойнее и невероятнее, чем сделать жизнь людей лучше? Не раздать каждому монетку, а сделать так, чтобы им было легче жить? Это долгая и трудная задача. Но, если разбить её на меленькие, и выполнять постепенно? Сначала дать людям возможность противостоять тем, кто их притесняет. Пусть и ограниченно, через представителей в палатах. Создать правило помощи тем, кому не повезло. Найти способ дать им землю с которой они будут кормиться. Защитить их. Пусть не полностью, не всегда, не сразу. Но хоть как-то, чтобы они не оставались с бедой наедине.

Говоря это, я копался в адском спагетти. Палец отлетел на пол и потерялся среди переплетений остальных пальце-щупалец. Тело Зартана периодически конвульсивно дергалось, распрямляя и сжимая свои отростки. Это несколько осложняло задачу. С другой стороны, он то и дело высовывался за границы Пелены, отжигая себе пальцы. Поэтому большинство уже были сравнительно короткими обрубками. Наконец, я нашел отрубленный палец. Он яростно дергался в моих руках, пытаясь уползти или даже ударить меня когтем. Я приложил его к столешнице, используя обломок меча Рудо отрубил палец у самого когтя. В моих руках оказался мерзкая острая дрянь длинной сантиметров десять.

– Красивые слова, – пропела Гвена. – Примерно такие говорят себе те, кто заключает договоры с демонами. Половина, не меньше, утверждает что все это ради людей. А потом приносят кровавые жертвы.

Рудо на её руках закашлялся. Из его горла пошла кровь, потекла из уголков рта. Значит и кишечник задет. Плохо. Рудо недовольно вытер кровь рукавом, посмотрел на меня. Искоса, лицом он старательно прижимался к кирасе демоницы. Гримаса боли отпустила его. Похоже, несмотря ни на что, ему полегче, от близости к Гвене. А потом сказал.

– Тебе стоило родиться с талантом огня, как у твоего отца. Только представь, как бы ты облегчил жизнь нам всем! – и Рудо засмеялся. Впрочем, смеялся он не долго, боль прервала его смех, заменив на болезненный стон.

Я с размаху воткнул черный коготь в грудь Зартана. Черная дрянь вошла в белую кожу легко. Так, как и должен был войти стальной клинок. Сначала ничего не происходило. Но потом я увидел, как мутный поток, видный в моем магическом зрении, заструился в мою руку.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил призрак.

– Магн, – позвала меня Гвена.

Я не слушал их обоих. Я продолжил говорить. Возможно, как это часто бывает, я убеждал скорее себя, чем их.

– Всегда кажется, что есть другой способ. И время. И люди, у которых получится лучше, – сказал я, не оборачиваясь. Черная магия из тела Зартана, проникала в мое тело, я чувствовал это. Но она была какая-то… Сырая? Пожалуй. Именно так я бы мог описать это ощущение. В меня явно текла мана, но я никак не мог её переварить, превратить в лечение.

– Магн, – снова сказала Гвена.

– Нет, Рудо. Иногда нужно просто делать то, что ты можешь. Молча. Ведь если ты скажешь, как делать правильно, над тобой будут смеяться…

– Магн! – громко сказала Гвена. Я обернулся к ней. Она показала мне Рудо. – Он умер.

Глава 23

Черная меланхолия

Я молча кивнул и повернулся обратно к Зартану. Призрак клубился своими дымными тентаклями и не проявлял злобной и мстительной радости, которой я от него ждал. Меня жгла внутри досада. И злость. Та, казалось, давно забытая. Которая возникает от бессилия. Я уже давно не тот испуганный парнишка, каким был, когда попал сюда. Я многому научился, и многое мог. Не просто закрывать раны, даже приращивать конечности и лечить рак. Будь со мной жемчужина демонов и будь я до краев наполнен маной, Рудо бы не умер. Но прямо сейчас я чувствовал себя пустым и уставшим. А еще во мне шевелилось черная, чуждая сила. Как будто ком свинца в желудке. Я отпустил черный коготь.

Гвена, положила тело Рудо на стол, и со злобным взвизгом ткнула Зартана кинжалом между ног. Там все прямо паутиной поросло, однако, кажется, кинжал вошел. Гвена, тоже это почувствовала. И ткнула тело в бок, явно на пробу. Кинжал вошел сантиметров на пять. Учитывая силу Гвены и то, насколько легко обычно сталь проникает в человека, это все равно было немного. Но после того, как плоть древнего чудовища вообще почти не поддавалась стали, это было уже что-то.

– Это нехорошо, – грустно прокомментировал наши действия призрак. Я ожидал, что что он удвоит усилия по обстрелу нас чем-то тяжелым, но он пока тупил. А мне тупить не следовало. Я обернулся, ища оружие. И увидел Рудо. Вытащил из него бронзовый меч, развернулся, и единым движением, с разворота, рубанул по шее Зартана. Оно то ли стало приходить в себя, то ли это была очередные конвульсии, но как раз распахнуло пасть и вытянула в разные стороны гроздья мутных глаз, одновременно этим открыв шею. Открылось шеи не сильно много, но удар у меня получился хорошим, точным. Башка Зартана отскочила от тела и упала на пол.

– Совсем не хорошо, – ещё сильнее расстроился призрак.

Тело в железных зажимах, впрочем, умирать явно не планировало. Хуже того, стеклянный клинок оказался на срезе шеи, и выпал. И теперь тварина начала отбиваться с удвоенной силой, хлеща нас своими пальце-щупальцами. К счастью, потеря головы на их точности все же сказалось.

– Ну всё, коза черная, сейчас ты мне за меч ответишь! – зашипела Гвена, сделав совсем не милое, а очень злое лицо. И начала кромсать пах Зартана. Да с такой скоростью и силой, как будто планируя минуты через две до его легких добраться. Если у него есть легкие. Блин, может надо было попробовать его придушить просто?

Я тем временем яростно отмахивался бронзовым мечом от пальце-щупалец. Они как-то уж удачно навалились и потащили меня к краю очерченной золотистым сиянием площадки. Рубил бронзовый меч пальце-щупальца плохо, но не намного хуже стального меча.

В процессе я улучшил момент, и пнул голову Зартана в «Пелену». Она полетела в золотистое сияние, которое так легко проходил я, и вспыхнула когда его коснулась. Да так ярко, что я аж присел. Во все стороны брызнули куски плоти, жарко горящие, как порох. Как будто здоровенный фейерверк взорвался.

– Даже, я бы сказал, очень плохо, – совсем скис призрак.

Потеря головы во вспышке тело Зартана, наконец, проняло. Оно все выгнулось, как от нестерпимой боли. Потом попыталось скрючиться, беспомощно обнимая себя пальце-щупальцами и начало мелко дрожать. Я обернулся к призраку. А вот он был на удивление спокоен. И лицо почти человеческое, если бы не черные дыры вместо глаз. И, какое-то задумчивое. Я показал на тело, лежащее на столе.

– Его звали Рудо. Ты умрешь из-за него, Хертам! – рявкнул я.

– Зартан, – поправил он меня, а потом коснулся своим прозрачным пальцем такого же уха. – Послушай.

Я давно уже слышал что-то на периферии сознания. Какой-то шум вдалеке. Но был очень занят, чтобы обратить на него внимание. А сейчас, я, наконец, прислушался.

– Магн! – женский крик. Издалека. Но я узнал голос. Адель.

– Женщина, – сказал Зартан. – Я знал многих людей, великих людей, устоявших против невообразимых сил, и которых легко сминали женские ладошки. Ты, похоже, из таких, Итвис. Я вижу это по твоему лицу.

Врёт, скотина полупрозрачная. У меня рожа кирпичём. Это врожденное, плюс каждодневные тренировки. Призрак подлетел поближе к «Пелене», заставив меня задуматься, а нельзя ли его как-то об неё приложить.

– Там есть ребенок. Я могу убить его быстрее, чем ты выпьешь бокал вина, – в этот раз у меня дернулся глаз. Призрак удовлетворенно кивнул. И взвыл ввысь. – Кажется, у нас есть предмет для торга.

Рядом появилась Гвена и вырвала у меня из руки меч.

– Сам не пользуешься, мне отдай! – она по лисьи фыркнула и вернулась обратно, к разделочному столу, в которое превратилось кресло Зартана.

– И что ты хочешь? – спросил я призрака. Вполне возможно, мне удастся потянуть время. – Хочешь, чтобы я освободил тебя? А как? Как можно снять Пелену Япета?

– Никак, пока я внутри. Разве что это может сделать другой владыка… Странное дело, Итвис. Ты отрубил мне голову, но я будто стал соображать лучше…

– Ты хотел меня обратить! – напомнил я. – Я готов! Стану тебе служить!

– Не будь дураком. Если я обращу тебя, ты останешься вместе со мной внутри Пелены. А там и так не очень мало места. Мое предложение было обманом. Просто хотелось почувствовать мясо на зубах… Какие низменные страсти…

Призрак внимательно посмотрел на меня. Я на него. Влажные «тюк-тюк-тюк» за моей спиной показывали, что Гвена не теряет время даром. А я сам завис, как нежить, не зная что сказать. В голове только билась мысль «Не трогай их, сука!», вытесняя все остальное. Кажется, я поддаюсь панике. Совсем никуда не годиться.

– Мне вдруг пришло в голову. Разве это не унизительно, Итвис, сидеть тут, в темноте, на страже древних сокровищ. Жрать воров и негодяев, как какое-то животное… Как же низко я пал… Я, Зартан Нахтир!

Он прямо таки «провозгласил» свое имя. Хорошо, что он болтает, это его отвлечет. Криков Адель больше не было слышно. Мозг пронзила сцена, где Адель и Ивейн лежат неподвижно, опутанные и пронзенные черными, дымными тентаклями. Я сделал шаг вперед. Мое лицо оказалось за золотистой сферой.

– Зартан, – голос меня слушался плохо. Горло сдавило спазмом, я едва выдавил его имя. И на этом мое красноречие кончилось. Я не мог сказать «Возьми меня» или ещё как-то "поторговаться'. С таким же успехом можно поторговаться со старостью. Эта тварь убьет всех, до кого дотянется. Единственный способ этого избежать – бороться. Обмануть, пропетлять… В голове пусто, как в холодильнике наркомана. Только всякие ужасы мелькают.

– Убей меня, – прозвучало в моей голове. Это было так неожиданно, что я даже немного растерялся. Древняя тварь совсем потеряла голову и теперь её посещают суицидальные мысли. Как всегда, сразу после появления женщин. Звучит слишком уж хорошо, чтобы быть правдой.

– Убей меня! – заорал в моей голове призрак. Сопроводив это маленьким перфомансом. Резко опустился вниз, приблизил свую перекособоченую морду ко мне, пасть безобразно раззявил, тьмой из глаз брызнул. Я даже прикрылся латной рукавицей. Однако, свои отростки он мне в лицо больше не норовил сунуть, и на том спасибо. Наши отношения вышли на новый уровень.

– Слушай, сеньор Зартан, я же пытаюсь! – раздраженно ответил я. – Я тут тоже ночевать не планирую. Вот только это не так уж и просто, поэтому быстро не выходит. Если есть дельные предложения, я готов выслушать.

– Пусть меч мой починит! Или другой отдаст, такой же. Но лучше! – тут же вставила Гвена, с очень женской требовательностью.

Я не обратил на неё внимание, Зартан, кажется, тоже. Он шел волнами, как будто его на дым проецировали. Не иначе, у него внутри сложная борьба. Что-то приллетело сверху, ударилось мне об наплечник и отскочило в сторону. Одно из дымных щупалец протянулось к этому предмету и бросило его мне под ноги.

– Это должно помочь. Поторопись, я теряю ясность мысли, – зловеще прошипел призрак в моей голове. Я наклонился поднял предмет с пола. Отступил обратно за Пелену. А потом посмотрел наверх, в то место откуда эта штука прилетела. Для этого мне пришлось сильно отклонить тело назад и придержать рукой шлем. Над нами с Гвеной, у потолка, опутанные дымными нитями, висели десятки предметов. Пара длинных кусков дерева, видимо когда-то бывших тут частью обстановки. На вид хрупкие, но большие. Пяток бронзовых и медных частей доспехов. И несколько книг – толстые, увесистые стопки пластинок из металла, скрепленные на удивление неплохо сохранившимися шнурами. Вот такая по шлему попадет, точно почувствуешь. Может, даже вмятину оставит. Хитрый призрак готовил атаку сверху, однако, похоже, передумал.

Только после этого я опустил глаза и посмотрел на бронзовую штуковину в своей руке. И поразился ей так, как не поражался в этом мире ничему уже давно.

– Что там? – высунула из-за моего плеча любопытную мордочку Гвена.

Я открыл рот, но потом закрыл его, ничего не ответив. Не смог перевести на караэнский словосочетание «гаечный ключ». Гвена нетерпеливо выхватила его у меня из руки и потыкала им тело Зартана. Без видимого результата.

– И что с ним делать⁈ – крикнула она призраку.

– Я не помню. Я… Я опять теряю себя… – очень грустно заныл призрак. – Опять… Превращаюсь в цепного пса…

За его спиной я увидел зарево над кучей костей. Факелы и лампы, полагаю. Адель хватало ума не орать. Впрочем, скорее всего Зартан её все равно чует. Ладно, раз человек просит, надо бы его убить побыстрее. Чего тянуть, в самом деле.

Я отнял у Гвены ключ, а потом опустился на колено и обрушил удар на основание кресла. Древнее дерево разлетелось трухой, обнажив за собой основание металлической конструкции. В пол была вмонтирована металлическая плита, из которой торчало четыре толстых выступа. И уже к этим выступам крепилось кресло. На четырех болтах. Как удачно, у меня как раз и ключ с собой.

Не могу сказать, что откручивать заржавевшие и сросшиеся с конструкцией болты было сильно проще, чем пилить Зартана. Зато они были заметно меньше, а мы с Гвеной довольно сильны. Первый болт отнял у нас пару минут, зато последний был извлечен всего за минуту. Просто скручиваешь голову болта, а потом со всей дури лупишь по нему, выбивая из отверстия – резьба все равно давно уже заржавела и сплавилась, но железо тут сохранилось хуже, в местах стыков буквально выкрашивалось. Если меня выкинет обратно в мой мир, пойду на железную дорогу работать. Скорость, сила, точность – самое то железные костыли забивать. Хотя, там наверняка уже специальные машины для этого есть. Чертовы роботы, отнимают работу у простых людей.

Мы с Гвеной рывком перевернули кресло, вместе с телом Зартана, на бок. Закрытое деревом основание пострадало от времени куда сильнее, чем все остальное – нас окутало облаком поднятой ржавчины. Гвена тут же начала чихать. Смешно, как котенок. Но подряд и часто. Я оттолкнул её в сторону – судя по тому, что демоны предпочитают бронзу, у них тоже аллергия на железо, пусть и не такая сильная, как у престарелых чудищ. Ещё надышится. Я начал толкать кресло к Пелене. Оглушающий треск и потоки адской пиротехники четко обозначили, что тело Зартана коснулось Пелены. Преодолевая сопротивление, я вытолкал его за пределы золотой сферы. Которая, внезапно, побледнела и исчезла.

– Я мертв! Наконец-то я мертв! – радостно крикнул призрак в моей голове. И добавил, уже куда более печально. – Какая трагедия. Столько бесценных знаний, какой великий опыт потеряны навсегда!

Я перегнулся через кресло и убедился, что от Зартана не осталось ничего, кроме тлеющих обрывков лохмотьев, пары десятков золотых побрякушек и здоровенного куска черной стеклянистой массы. Сердце вампира, надо полагать. Я посмотрел на призрака. Хорошо, что он не развеялся, можно с ним еще поболтать.

– Мой сеньор! – крикнули сзади. Я обернулся на крик. С груды костей скатывался Сперат, держа в руках ярко пылающий белым светом топор. Идти ему помогала одна из боевых фрейлин Адель. Сама Адель, со второй фрейлиной, вырвались далеко вперед и была уже шагах в тридцати. Призрак взмыл вверх, перелетел через меня и завис перед ними. Раскинул руки и пафосным голосом провозгласил.

– Возрадуйтесь, люди, ибо я, ваш самый ст… – фрейлина Адель, судя по доспехам, Лаванда, метнула в него свой двуручный топор. Здоровенная железяка на окованном железными полосами древке прошел через призрака, улетев мне за спину. Хороший бросок. Призрак споткнулся на полуслове, посмотрел себе на живот, куда попал топор. Там образовалась дыра, которая стремительно расширялась, и не думая затягиваться. Призрак прокомментировал это куда менее пафосным голосом. – О? А!

И призрак Зартана Нахтира распался на клочки, а затем и они развеялись. Вокруг меня на землю стали падать предметы, которые Зартан удерживал в воздухе. Яркий свет топора Сперата стал быстро угасать.

Глава 24

Огни дома

Кроме Рудо мы потеряли ещё четверых. Плюс фея Сперата. Я не уверен, что её стоит записывать в мой отряд.

Местная нежить редко пила кровь буквально – она тянула жизнь запуская в людей свои когти. Или, даже просто через касание, оставляя после себя следы, похожие на синяки. Вендикаты разрушали в человеке что-то важное, просто проходя через него. Странная помесь, которую сотворил из себя Зартан, делало понемногу и то и другое.

Кроме, конечно же, Рудо, вначале все тронутые им оклемались. По их лицам и рукам, там где их коснулись невидимые для них конечности призрака, расплывались синие пятна лопнувших сосудов и быстро наливались чернотой. А сами люди были вялыми, уставшими, но живыми. После непродолжительного всплеска активности они резко унывали, присаживались там, где кто стоял, и впадали либо в дремоту, либо просто сидели, уставившись в пустоту. Я послал за оставшимися наверху. Оттуда принесли уже в таком виде обычно жизнерадостного Дуката. На все вопросы он отвечал односложно, и что у него все хорошо. А потом молчал и смотрел мимо. Даже идти не мог – его нес Горун. Который был сильно избит, но снисхождений никто давать ему не стал.

Адель рассказала, что Дукат прибежал к ней за помощью и порывался идти обратно, но сник по в процессе.

Лечение и даже мой энергетик не особо помогали. К счастью, уже через пару часов людей стало отпускать. Но не всех. Некоторые просто тихо умирали. Их тела относили к Рудо, рядом с которым, шмыгающий носом Сперат, первым положил крохотный трупик своей лютиковой феи. Из этого создания вытянуло всё волшебство превратив в крохотную, скрюченную мумию, буквально рассыпающуюся в руках.

Я немного нервничал, мне казалось, что отряд упал духом. Ведь так это и выглядело. Однако, как только люди немного восстановились, я понял, что все хорошо. И даже все новые смерти не сказались на веселом гомоне рыщущих в поиске добычи людей.

Смерть стоит у каждого за плечом, каждое мгновение его жизни. К этому приходится привыкнуть, как же жить иначе. Люди начинают бояться смерть, только когда она станет прямо перед ними и протянет свою костлявую руку к их сердцу. Все остальное время она или позади, отстала, забрав других. Или далеко впереди. Те, кто обменивают свои танцы со смертью на монеты, особенно ценят этим моменты когда они разминулись с их столь близкой спутницей, заполняя их жизнью.

Добыча, к моему удивлению, тут нашлась. Мне пришлось ударить Крушителем по полу и напомнить, что я уже ввел правила дележа – поэтому всё найденное старались свалить в одну кучу. Мелкие, не больше ногтя на мизинце, бесформенные кусочки золота – видимо то, что осталось от золотой книги с какими-то деяниями. И множество золотых и серебряных оправ от свитков, сожранных временем. Изрядную часть добычи составили доспехи и оружие, часто богато украшенные, ржавые, но по большей части, годные к использованию после небольшого ремонта. Сухой воздух зала, видимо специально спроектированного для хранения пергаментов, этому весьма способствовал.

Золото, которое увидел Рудо, было ловушкой – дорожка из монет, ведущая к разбитому, древнему сундуку. Очевидно, когда-то Зартан так подманивал случайных воров поближе к своему телу – у него явно были ограничения на радиус перемещения. Монет в общую кучу скинули совсем не много, явно раз в десять меньше, чем валялось на полу.

Я уверен, что множество мелких находок осело в карманах моих людей, но был на них не в обиде – они так тщательно просеивали кости и осматривали каждый сантиметр помещения, что заслуживали награду.

В счет своей части добычи я забрал две серебряные и три каменные книги. Пострадавшие от времени, они не открывались, а кожанные оплетки снаружи превратились в что-то вроде окаменевшего куска плесени, прочитать их название я не смог.

Дальнейшее наше путешествие прошло относительно спокойно. Мы нашли выход из этого хранилища на противоположном конце зала, за железным креслом-ловушкой. Разбитые створки выводили в большой, многоуровневый зал, в который сходилось множество выходов. Террасы и балконы заросли светящимися грибами и мхом, среди которых кружились светляки и стрекозы. Вокруг ворот было относительно чистое пятно голого камня – похоже Зартан не стеснялся и мох загубить, от голодухи. На каменной стеле, установленной перед воротами, еще сохранилась надпись: «Стой, путник! Поворотись и беги, ведь тут пленен и скован Зартан Нахтир. Величайший благодетель людей и страшнейшее для них проклятье».

Чуть ниже шли имена героев, пожертвовавших собой в процессе. Тут буквы немного поел мох, и было уже не разобрать строчки, кроме самой верхней – Селина Нахтир. Надо думать, та самая дочура. Вот и заводи детей после такого.

Нельзя сказать что дальше нас ждала совсем уж легкая прогулка. Сперат сыграл свою призывную песню. На грибах это тоже работало. Мы обзавелись ещё одной феей– проводником, и она уверенно повела нас в самый заросший проход. Пару раз люди столкнулись с какой-то дрянью, но я уже переварил силу Зартана и был с полным манокомплектом. Обошлось без потерь, а раненых я поставил в строй. Да и идти пришлось не долго. Вратарный камень нашелся в большом зале. Он был здоровенным булыганом, высотой метров пять, без следов обработки. Одна его сторона была плоская. Только я, в своем магическом зрении видел, что его сплошь покрывает магический узор из слабых синих линий.

Фея радостно кинулась к нему, и не замедляя полета, влетела в него, исчезнув во вспышке желтых искр. От камня пошло свечение, камень с плоской стороны исчез, вместо него в темноту пещер полился солнечный свет.

Щуря глаза от вызывающего боль света, мы разглядели за ним траву, деревья и небо.

Никого уговаривать не пришлось – люди не сразу, но потом все быстрее, потянулись к порталу. Первые шагнули через границу с большой осторожностью, а потом стали кататься по траве, крича от счастья. Остальные кинулись к выходу – у нас чуть не случилась давка.

Мы оказались в окрестностях Города Цветов, довольно далеко от Таэна, на берегу Сорского моря. Горожане Цветограда удерживали за собой весьма удобную бухту, поэтому мог позволить себе стену, наемный отряд и наглость немедленно потребовать меня убраться с их земли. Впрочем, я не торопился представляться, хотя они и пытались выяснить, кто командует внезапно появившимся в их владениях отрядом.