Текст книги "Наследник огня и пепла. Том I (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Помнишь меня, Эглантайн? – спросил я у светловолосой девушки. Ну а кто это еще мог бы быть?

– Помолчите, – приложила палец к рукам страшная древняя горная ведьма. Голосок у неё был прямо сладенький. Таким только аниме озвучивать. Гвена и Сперат замолчали. Гвена ухмыльнулась и подошла ближе, качнув бедрами по такой амплитуде, что задела стол. Сперат просто застыл, преданно ловя взгляд Эглантайн, как голодный, но воспитанной кот увидевший у хозяйки в руках свежую рыбу.

– Я помню это лицо. Лицо Магна Итвиса. А вы пока присядьте, – мягко сказала Эглантайн и махнула рукой в сторону. Мои спутники неохотно отошли в сторону к обнаружившейся неподалеку застеленной шкурами лавке.

Мне не понравилось, как она сказала. Лицо Магна Итвиса. То есть только лицо? Что она знает? На что намекает? Это угроза или обещание? Ладно, когда не знаешь что сказать, лучше промолчать.

Я поднял бровь и ничего не ответил. Её это не обескуражило. Она принюхалась к котлу, сделав пару изящных взмахов руками над ним, как будто парфюмер над дорогими духами. Я отсюда чуял, что пахло пироженками. Кстати, такого запаха я в этом мире еще не встречал. Эглантайн взяла что-то со стола, и щедро посыпала этим содержимое котла. Я ожидал спецэффектов, как в диснеевских мультиках. Подсветка там, дымная вспышка, как от пороха. Но увы. Пауза затягивалась, но Эглантайн просто изредка поглядывала на меня, занимаясь своим делом. Сперат и Гвена начали было что-то там бормотать и вздыхать, но тут же утихли, стоило только ведьме приложить пальчик к губам.

И все же, она не выдержала, и заговорила со мной первой.

– Ты хочешь, чтобы я вылечила твоего друга. Но сначала ты хочешь узнать цену.

Ну вот, уже лучше. Никаких “с лицом Магна Итвиса”. Может я просто мнительный, и она просто одичала малость и от того у неё словесные обороты со странностями.

– И какова же будет цена? – спросил я. Глянул мельком на Сперата. Тот глянул на меня в ответ, совершенно бездумным и счастливым взглядом, как будто сейчас не шла речь о его жизни. И снова уставился на Эглантайн.

– Цену назначаю не я, – ответила она, взяла со стола вполне обычные для местных глиняные плошки и изящную серебряную поварешку. И начала разливать по плошкам содержимое котла. – Я лишь служу той силе, что дает жизнь. Великой Матери, чей дом эта долина. Это она назначит цену и исцеляет. Если захочет.

– Что ты знаешь обо мне? – осторожно спросил я.

– Ты Магн Итвис, наследник семьи Итвис. Ты богат и тебя преследует удача. По крайней мере, пока ты не переступил этот порог, – ответила она. Значит, точно показалось. Это у меня паранойя уже на фоне душевных мук по неубиенному брату развивается? Ладно, вроде Магна она во мне признает. Но от этого не легче. Теперь ведь надо как-то перевести разговор на тему путешествия между мирами. Ввернуть так ловко фразочку типа "А как ты можешь меня обратно к сериалам отправить? Я ж, кстати, не Магн, а просто в его теле живу". Мда, задача.

– Этот камень на твоей шее, – вдруг ткнула в меня поварешкой ведьма, выведя из задумчивости. – Это он позволяет тебе противится моему гламуру?

“Гламур” – чары которые одурманивают. Признак сильной ведьмы. Это я помнил и сам, память Магна сейчас была вялая и неотзывчивая. Я попытался нарыть в ней что-то еще про ведьм, но получалось плохо. Как работать с постоянно подвисающим компьютером. Я сделал шаг вперед. Просто, чтобы проверить, насколько хорошо меня слушается тело. Паранойя вообще-то мой друг, хоть иногда я на ней и ругаюсь. Вроде нормально, все работает как надо. Сделал жест рукой, стряхивая невидимую соринку с сюртука и заметил тень беспокойства, пробежавшее по лицу светловолосой ведьмы. И беспокойство на её красивом личике усилилось, когда я небрежно опустил руку на эфес фламберга. Я заглянул Эглантайн в глаза и сказал:

– Возможно, – и увидел мимолетную гримаску недовольства. Не люит, когда ей не отвечают. Зато она, по меньшей мере, не всеведуща. А то Лардо заставил меня понервничать этим своим “ждала вас еще вчера”. Не люблю читеров, знаете ли. Продолжая смотреть ей в глаза я улыбнулся. Я уже узнал, что моя улыбка последнее время выглядит опасно. Я думаю это из-за долгого общения с Вокулой. Я его периодически убить хочу, а приходится улыбаться. Так-то он полезный. А может, это после той ночи, когда братишка решил семейный бизнес возглавить. Я только недавно это заметил. Догадался по реакции окружающих. Эглантайн, увидев мою улыбку, вздрогнула и слегка отступила, словно прячась за свой котел. И в этот важный момент нашего общения вдруг вклинилась Гвена и все испортила. Она насмешливо фыркнула и сказала:

– Что? Защищает от гламура?! Да у него просто тупой лечащий камень из Венца Воеводы. Он может только лечить сразу нескольких. Ты, лапа, на меня посмотри, – и с этими словами суккуба буквально несколькими ловкими движениями разшнуровала на себе камзол и рубаху под ним. Пуговиц же нет, все на завязках. Чувствуется могучий опыт. А я по полчаса с ними мучаюсь. Оттянув в сторону ворот и обнажив кожи слишком уж много для того, чтобы это оставалось хоть в каких то рамках приличий, Гвена еще и наклонилась в сторону ведьмы. Что удивительно, Сперат на открывшийся вид и глазом не повел, продолжая таращиться на Эглантайн. Гвена ткнула себя между мягких полушарий и с явной гордостью заявила:

– Вот это камень из Венца Королевы Страсти! Я могу обратиться во что угодно! И это будет истинное обращение! Даже прозрение истины не покажет обмана! Я сама вшила его себе под кожу, чтобы не потерять. Потрогай!

У, как полезно бывает к ведьме заскочить. Много нового можно узнать. Пытаясь впечатлить Эглантайн, Гвена показала насколько же много она от меня скрывает. И сама себя сдала, что у неё есть мощный талисман.

– Обязательно потрогаю. Но позже, – явно смутилась Эглантайн.

– А ты не выглядишь на сто лет, – тут же встрял Сперат. – Ты юна и красива как рассвет…

Ведьма снова поднесла пальчик к губкам и сказала “Тссссс!”, заставив обоих умолкнуть. Они не выглядели как болванчики без воли. Сперат посмотрел на меня, подмигнул, Гвена так и осталась сидеть расстегнутой, закинув ногу на ногу и весело посматривая на Эглантайн. Вели себя почти нормально, если не считать того, что слушались ведьму беспрекословно. Интересно, если светловолосая девочка с пытливым взглядом прикажет им напасть на меня, они это сделают? Очень похоже, что да. Вот тебе и ответ, Сперат, почему она не боится жить одна.

– Выпей, – протянула мне плошку Эглантайн. Пришлось сделать еще несколько шагов, чтобы взять сосуд в руки. Одну взяла она. И тут же осушила. С явным удовольствием. Видя, что я в нерешительности принюхиваюсь к золотистому бульону в своей посуде, сказала без улыбки. – Только так ты сможешь спасти своего друга.

Она была совсем рядом. Белое легкое платье придавало ей обманчиво беззащитный вид. Просто девочка бульончиком угощает. Милота прям. Но я все же протянул ей плошку обратно.

– Прости, сказал я. – Но я не привык пить незнакомые напитки из чужих рук. Это у нас семейное.

– Неважно, – сказала Эглантайн. – Достаточно того, что ты стоишь рядом с котлом. А вы выпейте.

Последнее она сказала моим спутникам. И те, глуповато улыбаясь, подошли и даже потолкавшись у плошек, выполнили её просьбу.

– Может не надо, – запротестовал было я, но был проигнорирован. Ладно, что-то мне не нравится, как проходят переговоры. Пора поискать новые, острые аргументы. У меня как раз есть с собой один. Я резко обернулся, одновременно выхватывая фламберг и нацеливая его на Эглантайн. Получилось ловко и быстро. Острие моего волнистого меча застыло у самого горлышка ведьмы, заставив ту в испуге широко распахнуть глаза.

– Молчать! – велел я этой обманчиво милой на вид девушке.

– Магн, ты чего? – удивился Сперат, но попытки меня остановить не сделал. А вот Гвена оглянулась на забытый ей у скамьи меч.

– Расколдуй моих друзей, – не обращая внимания на Сперата, сказал я, твердо глядя в глаза Эглантайн.

– Это не я, – ответила она испуганно. – Это чары котла. Достаточно просто выйти за дверь, на свежий воздух.

– Сперат, Гвена, выйдите наружу! – скомандовал я. За спиной послышались недовольные вздохи.

– Сделайте как он говорит! – взвизгнула Эглантайн.

– Ладно, ладно. Но у вас точно все будет хорошо? – пробормотал Сперат.

– Точно. Мы просто поболтаем, – сказал я и начал осторожно обходить котел, чтобы стать поближе к ведьме. Та не двигалась.

– Вы только не ссорьтесь! Хорошо же сидели… Что-то меня ноги не держат, – продолжил Сперат. И я услышал звук, как будто кто-то уселся на пол с размаху. Быстрый взгляд подтвердил мои подозрения. Сперат сидел на полу. Он удивленно посмотрел на меня, закрыл глаза и завалился набок, будто резко уснув. Рядом на пол села Гвена. Я обернулся назад и сделал быстрый шаг к ведьме. Вернее, попытался. Я уже понял, что двигаюсь слишком медленно. Эглантайн легко ушла от опасной близости с моим клинком, просто сделав шаг назад. Пока я башкой мотал, пока волочил опорную ногу – светловолосая уже оказалась слишком далеко. К тому же, мой меч клонило вниз, как будто на него сверху гирю повесили.

– Вот же ведьма, – прошептал я, чувствуя, как мышцы слабеют и я медленно опускаюсь на пол, опасно близко от очага. Секунду мне казалось, что свалюсь прямо в угли. Но меня вовремя поддержали ласковые ручки Эглантайн и опустили на шкуры.

– Не бойся, наследник Итвис. Я прощу тебе твою грубость. Ведь ты напуган. И помогу тебе.

Это последнее, что я услышал, прежде чем меня сморила сладкая дремота

Глава 12. Странный сон

Я напрягал волю, борясь с дремотой, тянулся вялыми руками к лицу, чтобы растереть щеки и не дать глазам закрыться, но ничего не помогало. Я проваливался в неглубокую, тревожную полудрему, но каждый раз выныривал из неё. И каждый раз это было все труднее сделать. Эглантайн это заметила, подошла, села рядом. Положила мою голову себе на колени и влила стакан своей отравы мне в рот. Я попытался было сопротивляться, но куда там. Руки были как ватные. Попытался отплевываться, но закашлялся и проглотил зелье..

Прежде чем окончательно вырубиться, я успел заметить, как ведьма подтаскивает нас к тому, что я принял за стол накрытый тканью. Эглантайн сдернула покрывало и под ним оказался самый натуральный алтарь. С желобками для стока крови и и грубо высеченными зарубками на камне, которые складывались в руны.

– Знаешь, почему эту скалу называют Воющем Камнем? – спросила Эглантайн, заметив, как я наблюдая за ней из под полуприкрытых век. Впрочем, ответа она от меня дожидаться не стала. Подошла к котлу, и налила еще зелья в сосуд. Отпила и продолжила. – Потому что пастухи, засыпая в окрестностях, просыпались от ужасного крика. Никто из них так и не понял, что этот крик приходит им во снах. Сны это врата туда, куда обычно смертным нет хода. Иногда, там может быть опасно. Но не бойтесь, я буду рядом и не дам вам заблудиться.

Она допила своё зелье, и привычно улеглась на шкуры, устраиваясь поудобнее, явно тоже намереваясь уснуть. Это меня вполне устраивало – я то уже себе нафантазировал, что сейчас меня на камень потащат. Потрошить. А раз у нас сеанс групповой сонной терапии, то я даже не против. Намотался за этот день. Я закрыл глаза и уснул.

И тут же оказался в лесу. Это был ужасно знакомый, но в то же время ни на что не похожий лес. Ужасно знакомый, потому что я оказывался в этом лесу уже много раз. Раньше, в своих снах. И каждый раз забывал об этом, проснувшись.

Я рванул вперед, прямо в кажущуюся сплошной, стену зелени. И привычно побежал по мягко пружинящему под ногами покрову из старых листьев и веточек. Кустарники словно сами расступались передо мной, а зеленые от мха могучие, толстые стволы деревьев, огибал уже я сам. Я бежал быстро. Очень быстро. Так, как никогда не бегал во сне. Да и наяву. Безошибочно угадывая скрытые под толстым покровом опавших листьев корневые лапы и ступая по ним. Я чувствовал этот лес, меня радовал влажный сумрак под кронами деревьев, а попадающиеся изредка по пути небольшие полянки, покрытые яркими цветами, я старательно огибал.

Я чувствовал себя в этом лесу очень комфортно и уютно. Даже дома в любимом компьютерном кресле мне не было так уютно, как в этой влажной, наполненной запахом разлагающихся листьев, полутьме.

И все же, я убегал. Убегал от некоей не столько опасности, сколько неприятной встречи. Кто-то ломился следом за мной. Кто-то огромный. И перед моим преследователем, так же как высокий кустарник передо мной, расступались многовековые деревья. Грохота и шума не было, но я знал – мой преследователь почти не отстает.

Впрочем, я и не боялся, что меня он догонит. Вернее, она. Даже напротив – я сбавил темп, чтобы посмотреть, на того, кто преследует меня в безнадежной попытке нагнать. Затаился у залитой золотым светом поляны с фиолетовыми цветами и зарослями кустов, усыпанных крупными, красными ягодами.

После долгих минут ожидания огромные, толстые стволы деревьев разошлись в стороны, как двери лифта и на поляну выбежала запыхавшаяся женщина. Её кожа отливала нежно зеленым, оливковым цветом. Она была красива очень женственной, зрелой красотой. Выдающийся бюст, крутые бедра и тонкая талия – фигура гитары с сиськами. Длинные волосы, цвета молодой травы, глаза горящие золотистым светом.

Из одежды на ней только украшения. Множество бусин на руках, ногах, груди. Она раскрыла полные, чувственные губы и позвала меня. Голос похожий на шум деревьев от ветра. Я не различил ни звука, но как это иногда бывает во снах, я точно знал, что она назвала моё имя.

Моё настоящее имя.

Меня влекло к этой зеленой красотке, но я удержался и не стал выходить из своего укрытия. По двум веским причинам. Поймите меня правильно, я вообще не против высоких девушек, но эта была размером с девятиэтажку. Кроны деревьев колебались на уровне её плеч. Кроме того, я смутно помнил, что мне очень нужно попасть в место, расположенное дальше, за этим лесом. И я знал, что она меня туда не пустит. А мне было очень надо там побывать.

Вдобавок, наблюдая за осматривающейся гигантской красавицей, я вдруг понял что украшения на ней, все эти бесконечные сотни бусин, на самом деле оправленные в золото черепа. Не все были человеческими, я видел клыкастые, рогатые, и даже совсем на человеческие не похожие. Оригинально. Я прислушался к себе. Уверенности в том, что она ищет меня, не для того, чтобы добавить мою черепушку в коллекцию, не было. Я сделал бесшумный шаг назад. Как ни странно, она заметила моё движение, и бросилась в мою сторону. нНо пружинящий лесной покров под ногами уже нес меня прочь, пока крики гигантессы медленно отдалялись позади.

Я бежал. Бежал и бежал. Не уставая, чувствуя как только все сильнее наполняет меня радость от движения, от запаха леса. Я удивлялся что не чую зверей, не вспугиваю птиц. Нау удивление пустой лес. Но это ведь сон, почему бы и нет.

Вдруг, среди огромных стволов, мне стали попадаться руины. Белоснежные мраморные руины, некоторые все еще с остатками ярких красок. Увитые корнями и поверженные массивными стволами деревьев, они казались такими чужеродными в царстве леса. Но их становилось все больше. Я легко перемахнул полуразрушенную стену, и взбежал по длинной лестнице с очень высокими, явно не приспособленными для человеческих ног ступенями. И вошел в храм – ничем другим это строение с остатками величественных колонн быть не могло. Легкость бега осталась позади, отступила вместе с сумраком леса. Теперь я шел. Легко и быстро, но уже не совсем не так стремительно, как я мог бежать под тенью леса.

Это был целый храмовый комплекс. Крыша давно обрушилась, но все еще были видны длинные колоннады, расходящиеся в разные стороны. Ведомый смутными ощущениями, я пересек несколько полуразрушенных галерей и вышел к небольшому озерцу, сплошь заросшему изящными крохотными линиями. В центре озера возвышался ступенчатый постамент. Постамент был покрыт изящными барельефами, на которых воины с самым разным оружием и доспехами сражались с чудовищами. Подробности мне мешал разглядеть разросшийся на мраморе плющ. Но белоснежно-белая статуя на самом верху осталась не тронута растительностью. Она изображала гордого, могущественного воина в бронзовых доспехах, закрывающих его тело почти полностью. Оставляя лишь волевое лицо. Сумрачное, грустное, лицо воина было стоически спокойно, но я видел – ему больно. И не удивительно – обе руки статуи оканчивались обломками у локтей. Раньше, должно быть, он что-то в них держал. Наверняка оружие. Или символы власти? Присмотревшись, я с удивлением понял, что из невыносимо белого, как сахарная пудра, мрамора, на сколах, сочится кровь. Или что-то, очень на кровь похожее.

– Ты пришел. Но ты пришел не первым. А должен был! – раздался голос рядом. Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел в ту сторону. В тени разросшихся деревьев по озеру плавала лодка, в которой сидел человек. Тело его скрывал грубый суконный плащ с глубоким капюшоном, но оставалась видна длинная седая борода. В руках у человека в лодке была удочка. Он сделал движение, на секунду мелькнул золотистый бок пойманной рыбки. Я моргнул, и вот уже старик вновь сидит неподвижно.

– Ты вернулся из другого мира, и ты пришёл не последним. Это оправдывает твой позор. Но не прощает его, – густой мощный голос точно исходил от старика в лодке. Но я не видел чтобы его лицо двигалось. Он даже не смотрел на меня.

Мне очень захотелось сказать что-то резкое. “С хера ли такие предъявы, дедушка?” Но вместо этого я спросил:

– Кто ты?

Человек в лодке все так же не двинулся, но я почувствовал, словно он внимательно осматривает меня с головы до ног.

– Ты изменился. Ослаб. Очеловечился, – в голосе звучало неодобрение. Жесткое, как обвинение. Я понял, что я не смогу задавать тут вопросы столько, сколько мне хочется. Моя аудиенция ограничена. И может кончится в любую секунду. Мне очень хотелось спросить, что это за место, почему лицо памятника мне так болезненно знакомо, и кто, собственно, этот наглый рыбак. Впрочем, на последний вопрос он уже не ответил. Что делает вопросы бессмысленными. Глупо спрашивать тех, кто не отечает. Надо просто йти. И все же, вместо этого, я немного подумал, и спросил самое важное:

– Кто я?

Старец в лодке по прежнему не шелохнулся. Но я почувствовал, как он задумался. Сначала я терпеливо ждал, но потом не выдержал и хотел подойти ближе к берегу, встать на край мраморного бассейна. И вдруг увидел волны под ряской. Словно что-то очень большое вдруг поднялось и поплыло ко мне. Внутри меня все мои инстинкты закричали об опасности. Я отступил от края воды.

– Ты первая, последняя и единственная надежда людей, – вдруг сказал мне старик. Я повернулся на звук его голоса и увидел, что смотрел он на меня.

– Он мой! – раздался сотканный из пения птиц, шума ветра и шелеста листвы голос. Я обернулся. Та самая зеленокожая великанша, что преследовала меня в лесу, появилась тут, среди мраморных руин. И сейчас приближалась. Она осторожно ступала, выбирая камни затянуты мхом и занесенные листвой. От её ног разбегались волны мгновенно вырастающих и расцветающих цветов. Я видел, что ей неприятно приближаться, с каждым шагом она становилась все меньше, и меньше. И когда в ней осталось примерно два человеческих роста, она остановилась. Но до меня ей было еще очень далеко. Тяжело дыша, отчего её грудь вздымалась, она протянула мне руки и с выражением крайней мольбы на лице проговорила, почти обычным женским, хоть и очень глубоким, голосом:

– Прекрасный и могучий рыцарь! Прими мою руку! Возьми мою любовь и я вознагражу тебя всем, что только может желать мужчина!

Я оглянулся на лодочника. Тот по-прежнему держал одной рукой удочку и опять смотрел на леску, но во второй руке у него появился древний бронзовый меч. Небольшой, но сплошь покрытый знаками. И эти знаки горели как солнце. Он держал меч нацеленным на зеленую женщину. И выглядело это очень неестественно, как криво прифотошопленая на фон картинка – ни единого колебания ни лодки, не одежды, ни волоска в бороде. Я даже слегка сместился в сторону, чтобы удостовериться, что у человека в лодке есть объем.

– Путь героя не подразумевает награды, – грозно прозвучал его голос.

– Стань моим героем! – горячо заговорила зеленая дама, прижала руки к груди и умоляюще распахнула глаза. – И я покажу тебе сокрытые в недрах волшебные мельницы, что день и ночь мелют серебро!

– Делай что должен и прими последствия! – возвысил голос лодочник.

– Я подарю тебе здоровье и долголетие, ты познаешь любовь самых красивых из женщин… – торопилась женщина и из её огромных, светящихся расплавленным золотом глаз, катились сверкающие, как бриллианты слезы.

– Долг, это дорога которая устлана муками. Тебе предстоит пережить предательство друзей и утрату близких, боль от ран к которой ты привыкнешь и боль души, к которой привыкнуть нельзя. Тебе предстоит не раз упасть на самый низ бездны отчаяния! Такова доля героя! И таков твой удел! – возвысил голос человек в лодке. Он звучал требовательно, но не приказывал. Скорее он говорил с печалью.

И они вдруг замолчали, словно ожидая ответа. Или, скорее, не давая друг другу говорить.

Я с сомнением посмотрел на тянущую ко мне руки оливковую женщину, увитую крошечными теперь бусинами из черепов. Долго вглядывался в её умоляющее лицо. И посмотрел на старика, который снова не смотрел в мою сторону.

Возможно, я все же стал немного параноик. Но щедрые обещания златоглазой казались мне слишком уж приторно-сладкими. Как в рекламном буклете, когда рекламщик даже не пытается говорить правду. Я обернулся обратно на лодочника, вопросительно подняв бровь. Ну давай старик, кинь мне кость и я выберу тебя.

И я вдруг понял, что оба они поняли, что я колеблюсь. Зеленая женщина встала, и сделала несколько шагов назад, одновременно увеличиваясь в размерах.

– В знак своей любви я исцелю твоего слугу. И наделю его силой трех мужей, – сказала она, и с каждым словом её голос все сильнее превращался в шум леса. – А ты возьмешь мою жрицу, Эглантайн и будешь держать её подле себя в знак твоей благодарности.

Я почувствовал угрозу. Оглянувшись, я увидел, как вода в озерце ходит ходуном. Как будто что-то огромное ворочалось там, на дне. Но лодка, парадоксальным образом, оставалась на месте и вода её не захлестывала.

– Ты найдешь ответы в Иллионе. Сейчас ты слаб. Стань сильнее. Найди оружие достойное героя. Я сплету нить твоей судьбы с тем, кто поможет. Ты узнаешь его по золотому щиту и общему врагу. А сейчас беги!

И я почувствовал, будто меня выдернули, как пробку из шампанского. Мир сна вокруг схлопнулся, и я поплыл в тепле и покое. Только сейчас я понял выражение "Хорошо, как во сне". Мне снилось счастье. Я еще некоторое время нежился в этом ласковом безвременье, прежде чем проснулся. На лицо падали лучи солнца и я лениво потянулся. Перевернулся на другой бок, но лежать было не удобно – шкура подо мной сбилась в комок. Я окончательно проснулся и сел на полу. Свет падал из дыры в потолке, расположенной прямо над очагом с котлом. Рядом села тоже только что проснувшаяся Гвена и лениво потянувшись начала завязывать шнуровку на рубашке.

– Чувствую себя… Здоровым. Здоровым, как никогда! – прогудел бас, в котором я едва узнал голос Сперата. Через секунду он и сам вскочил на ноги. Плечи его раздались в ширь, руки налились мускулатурой и теперь распирали далеко не тесный камзол. Ткань натянулась на рельефных бицепсах и грозила вот-вот разойтись по швам.

– Что? Почему?! Я не хочу! – полный отчаяния крик принадлежал светловолосой ведьме. Она зарыдала, свернувшись в клубочек и уткнувшись личиком в колени. Я растерянно посмотрел на затихших Гвену и Сперата. И понял, что опять нужно все делать самому.

– Найдите мне стакан воды, – велел я им. А сам приблизился и осторожно положил руку на плечо Эглантайн. Никогда не умел утешать девушек. Но у меня был опыт их истерик. Тут главное проявить выдержку и перетерпеть первые психи. А потом постепенно, осторожно как сапер на минном поле, выяснить причину. Но торопиться нельзя. Примерно в половине случаев истерика нужна для того, чтобы мужчина проявил заботу и понимание. В половине случаев, это значит посидеть рядом с тупой рожей. То есть, в успехе всего мероприятия уверенным быть нельзя, так что я тяжело вздохнул, готовясь к худшему. И подбирая нейтральные, успокаиващие слова. Как ни странно, тут мне пришел на помощь опыт Магна с лошадьми.

– Тише, тише. Не переживай. Все будет хорошо, – заговорил я тем самым голосом, которым Магн успокаивает лошадей. Это на самом деле сработало. Явно не слыша меня, Эглантайн стала успокаиваться, всхлипывая уже не так горько. Я наконец положил ей руку на плечо.

Ведьма вскинулась, почувствовав касание. Увидев, что это я, она вскочила, схватила меня за одежду и рванула на себя. Вместо этого, разумеется, наоборот, притянув себя ко мне. Ну да, массы во мне побольше. Но это девушку не обескуражило и она закричала прямо мне в лицо, гневно нахмурив бровки:

– Да кто ты такой Магн Итвис? Почему я теперь принадлежу тебе?!

Глава 13. Вторжение

Осторожно взяв ведьмочку за плечо, заодно убедившись, что я далеко от котла, да и очаг давно потух, я посмотрел ей в глаза и сказал:

– Я ни о чем не просил. И мне тоже не нравится, что ты за мной теперь будешь везде волочиться. Но таково условие с которым твоя хозяйка вылечила Сперата. Это тебе ясно?

Глаза Эглантайн расширились. Но, скорее, от удивления чем от страха. Она просто не понимала происходящее. Или отказывалась в него верить.

– Нет… Да… Я… И почему вы так рано проснулись?

Все явно происходило не по её сценарию. Вообще всё.

– Сядь и успокойся, – велел я. Она кивнула и опустилась на пол. Я не стал её удерживать. Я обернулся, требовательно спросил у Сперата и Гвены – Ну, и где вода?

– Я нашла вот это, – Гвена вытащила здоровенный каменный пестик из ступки и глупо хихикнула. Он был подозрительно фаллической формы. Я неодобрительно покачал головой.

– Лично я тут ни к чему не притронусь! – официальным тоном заявил Сперат и бочком, бочком, двинулся к двери. Я только сейчас рассмотрел его габариты. Он не так сильно раздался в ширь и в высоту, сколько стал… Шире в костях? Мощные руки и ноги, широкая шея. Но дело не только в том, что увеличились мышцы, как у культуриста. Раздался вширь и подбородок, став прямо таки как кирпич, увеличились руки. Мой вычурно украшенный охотничий арбалет в ладонях Сперата казался удручающе маленьким. Детским.

– А ты похорошел, – бархатно выдохнула Гвена. Похоже, она тоже заметила изменения, произошедшие с моим оруженосцем. – У тебя такие большие и сильные руки, Сперат. Не хочешь поиграть на моей лютне?

Сперат остановился и удивленно вытаращился на Гвену.

– У тебя есть лютня? А почему ты не показывала? – спросил он.

– Так ты не просил! – ответила Гвена с акульей улыбкой. – Ты же такооой стеснительный… А так я всем показываю, кто попросит.

– Все заткнулись! – рявкнул я. – Потом будете игрища устраивать! У нас тут у человека мир рушится.

И в самом деле, сидящая у моих ног Эглантайн обводила своё жилище безумным взглядом, а из её глаз бежали слезинки. Похоже, на неё накатило.

Я как-то в интернете вычитал, что человек не может одновременно предаваться отчаянию и есть. Или пить. Что-то там с работой мозга. Поэтому в сложных жизненных ситуациях, особенно после тяжелых новостей, надо дать человеку выпить стакан воды и это поможет ему справиться с паникой, например. Никогда не думал, что найти стакан воды будет такой проблемой. Я обвел помещение взглядом вслед за Эглантайн.

Сейчас, при свете лучей солнца, льющихся через открытый в потолке люк, было видно что цветы у входа пусть и разросшиеся, но вовсе не напоминают жутковатые джунгли, как мне показалось вчера. Да и вообще, обстановка в доме была скорее милой, какой-то девичьей. Резная деревянная дверь покрытая лаком была золотисто-желтая, а глубокие узоры на ней делали её похожей на печеньку. А не тот зловещий портал в ад, каким она мне показалась по приходу ночью.

Тут в дверь раздался требовательный стук. Впрочем, стучались скорее для галочки, потому что тут же дверь распахнулась. За ней стоял бледный и трясущийся Леон. Увидев меня он испытал такое облегчение, что у него аж ноги подогнулись. Он схватился за дверной косяк и неразборчиво пробормотал что-то среднее между “Вы живы мой сеньор” и “Вот же ты придурок отбитый”. Я испытал мимолетную гордость за свое знание людей – а ведь я сразу распознал в Леоне настоящего храбреца. Потому что храбрец это не тот, кто не испытывает страха, а тот кто преодолевает его. И как бы Леон не был напуган Эглантайн…

Моего нового начальника охраны грубо сдвинула в сторону рука в латной рукавице и в ведьмин домик вошел Фредерик. Он был покрыт дорожной пылью и в полных доспехах. Цепко оглядев меня и Сперата, и демонстративно не посмотрев на Гвену, он бросил:

– Вижу вы получили то, зачем пришли. Я с вами разминулся вечером в городе. Когда вы не появились и утром, я решил сходить и проверить. Пришлось потрясти слуг. Не злитесь на них, они молчали и не говорили, куда вы отправились, пока Нычка не сломал пальцы вашей экономке. Для вас, мой сеньор, вылечить такое будет пустяком. И вот, я пребываю к Воющему Камню, и оказывается вы пробыли тут всю ночь и до сих пор не вышли. Уж простите, но я позволил себе вмешаться в ваши уединенные дела. Этого, – капо наемников кивнул на Леона у дверей, – пустил вперед. Пришлось колоть его кинжалом в задницу, чтобы он лез а не стоял на лестнице. Итак, если вы тут закончили, то нам пора в город. У вас там дела. И это срочно.

– В чем дело? – спросил я, остро почувствовав, что кроме Фредерика у меня маловато реальной силы. А резкий, приказной тон капо наемников выглядел так, как будто меня арестовывают. “Гражданин, пройдемте”. Я пощупал рукой пустые ножны и поискал глазами меч. Тот валялся у казана. Захотелось стукнуть себя по голове, но я сдержался. Я ж без шлема, больно будет. Впрочем Фредерик выдал мне такое, от чего я пришел в изумление не меньше, чем от хорошего леща.

– Ваш брат, Гонорат. Он спустился с перевала Большой Забер вчера днем и двигается к Караэну. Я бы сковал его цепями и приволок к вам, если бы не одно досадное обстоятельство. Вместе с ним идет армия. И когда я говорю “армия”, сеньор Магн, я имею в виду армию.

Я немного растерянно посмотрел на Эглантайн. От Фредерика её прикрывал стол и он её не заметил. Это хорошо. Если я что и понял о своем капо, так это то, что он становится вежливым, когда готов убить собеседника. но сейчас, похоже, исходящая от него опасность направлена не на меня. Фредерик нервно посматривал на дверь в глубине и обшаривал взглядом комнату. Он явно не не хотел встречи с ведьмы. Она ведь могла и потребовать платы, хотя срок еще не вышел. Будет забавно, когда он узнает что Эглантайн теперь живет со мной.