Текст книги "Сага о Хродвальде (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Долбить твою мать! – заорал Клепп за спиной ярла, и начал повторять это снова и снова. Хродвальд решил что это хулительная виса, и ещё успел решить что его мать сочла бы это интересным предложением. У неё всегда была слабость к тупым здоровякам, взять хотя бы их отца Снора. А потом его отвлек от этих мыслей новый перелив сигнального рога – всадники врага уже приблизились на сорок шагов. Хродвальд потоптался на месте, поудобнее утверждаясь на земле, и вдруг остро осознал, что его копье еще совсем детское. Слишком легкое, тонкое и короткое. Давно пора было заказать у мастера новое, подлиннее.

– Хродвальд! – крикнул Клепп. Ярл не ответил. Не всегда же человек должен быть готов к разговорам.

– Хродвальд, если меня убьют, обещай что найдешь Небесный Фьорд, и поднимешься на него!

– Нет! – зло ответил Хродвальд – Это слишком скучно!

И в этот момент тяжелые кавалерийские копья наконец ударили в щиты северян.

Глава 26. Блеск прибоя лезвий

Есть разные виды страха. Одно дело не побояться обнажить оружие против злого человека, и другое дело заставить себя сказать хоть одно ласковое слово под взглядом любимых глаз. И совсем третье, это стоять против атаки тяжелых всадников…

До этого момента Хродвальду казалось, что уж чего-чего, а животных он не боялся. Дело даже не в том что он жил на стадире, и часто именно он с братьями резал и разделывал скот. иногда и лошадей. И даже не в том, что Хродвальд, в отличии от многих других людей, изредка ходил с отцом на охоту, где скакал верхом, и брал на копье кабанов.

Нет, все дело в гусе. Когда Хродвальд был совсем мал, то на стадире появился большой и страшный гусь. Может быть он был большим и страшным только для маленького и испуганного Хродвальда. Гусь этот нападал на маленького ярла всякий раз, как увидит.

Тогда отец, видя как Хродвальд рыдает и прячется от гуся, взял сына на руки, и сказал:

– Нет в тебе ничего, что бы я не любил. Но весь мир вокруг не видит тебя так, как вижу я. И каждый твой день ты будешь встречать такого гуся. Поэтому я не дам тебе бежать и прятаться. Иди, и сражайся!

И в самом деле, Снор засунул Хродвальда в огороженный забором закуток, вместе с гусем. Не на долго. Гусь сильно искусал маленького ярла, избил его крыльями, и заставил плакать.

На следующий день Снор сделал тоже самое, и в этот раз оставил Хродвальда наедине с гусем чуть подольше. Уже через неделю Хродвальд привык, и даже пытался дать отпор. Он был слишком мал и слаб, чтобы его удары наносили взрослой птице ущерб, но Хродвальд приноровился хватать гуся за шею, и душить.

Этот прием особенно забавлял хирдманнов, и к Хродвальду едва не приклеилась кличка “Гуседушитель”. Но Снор бил в лицо кулаком каждого, кто её говорил, и эта шутка сошла на нет.

Через две недели Хродвальд с гусем, оказавшись за загородкой, уже не торопились нападать друг на друга, а осторожно оставались в “своих” углах, ожидая пока Снор решит что времени прошло достаточно. Гусь перестал нападать на маленького ярла и при случайной встрече в стадире, и отец посчитал урок оконченным.

Снор часто похвалялся этой историей, говоря что именно так закалил дух сына, и вырастил из Хродвальда настоящего викинга.

И только пару лет назад, до молодого ярла вдруг дошло, что отец никогда не рассказывал эту историю про старших братьев. Он спросил у Снора, почему он не поступал так с другими сыновьями.

– Поступал – ответил Снор – Но Вальгард уже на второй день догадался припрятать длинную палку, и перебил ей гусю шею. Так я понял что он будет умелым воином. Твой старший брат, Торвальд, сразу понял что я задумал. И сказал кухарке, что я приказал забить гуся, и показал того, которого я натаскивал на него. И уже вечером он съел своего врага. Так я понял, что из него выйдет хороший конунг. Но я все равно больше всех горжусь тобой, и возлагаю на тебя самые большие мои надежды, мой младший сын. Ведь ты бился храбро! А для славы этого обычно достаточно, гибкость ума в таких делах только помешает!

Может быть Снор был прав, и храбрости в Хродвальде больше чем в других, ведь с тех пор он не боялся ни собак, ни лошадей. По крайней мере не так сильно, как другие. Но сейчас, видя как стремительно приближаются к нему всадники, ярл почувствовал такой страх, что воспоминания о гусе померкли, и превратились в умилительные.

Если бы Хродвальд был один, он конечно же бы развернулся, и отбросив щит, побежал бы прочь. Но тут были другие люди, и на их глазах потерять лицо было нельзя. Почему же не побежали остальные, ярл не понимал.

Хродвальд спрятал лицо за щитом, и зажмурился. Он хотел закричать, но не смог. Он простоял так томительную вечность, пока наконец не понял, что в его щит удара не будет. Хродвальд осторожно выглянул из-за щита. Всадники не врубились в строй, они метнули свои копья в щиты северян шагов с десяти, и резко развернули коней, обтекая стену щитов. Кто-то кричал, и ярл уже знал этот тоскливый крик. Так кричит человек, который знает что скоро умрет. Значит, копья всадников все же нашли себе поживу. Хродвальд увидел перед собой только двух последних всадников в легкой броне, которые выстрелили в северян из арбалетов, и повернули лошадей, намереваясь ускакать прочь. Хродвальд, почти не думая, вышел из строя. Как сотни раз в военных играх на родном стадире, он сделал три быстрых шага, и метнул свое копье. Копье было тяжеловато для метания, но рука что его направляла, была искусна. Ведь бросками копья славился и сам Снор, и некоторые из его хирдманов. Уж конечно они постарались передать свои умения сыновьям конунга.

Южанин пригнулся в седле, припав к шее лошади, и копье Хродвальда пролетело мимо. Если всадник сделал так нарочно, то его можно было только похвалить. Ярл досадливо хмыкнул и развернувшись, поспешил назад в строй. Вокруг раздались крики радости. Клепп молча показал секирой за спину ярлу. Обернувшись, Хродвальд понял, что бросил свое копье не зря. Оно пролетело над одним всадником, и воткнулось в коня второго, скакавшего впереди. Конь упал, и бился в агонии, а его наездник лежал под ним, видимо придавленный тушей. Из строя выбежали скьёльдунги, и бросились к упавшему. И их было много. К лежавшему на земле всаднику кинулись ближайшие из его товарищей, но тут словно очнулись лучники и метатели. Всадников встретил плотный поток стрел и дротиков. Некоторые из стрел попали в коней и наездников, и либо отскочили от брони, либо бессильно повисли, не нанеся видимого вреда. Южане повернули коней, и ловко ушли из под обстрела.

Мимо Хродвальда прошел Веслолицый, грубо растолкав людей. Старый лучник поднял свой лук и выпустил стрелу. Ярл проследил за её стремительным полетом. Это было не трудно – её оперение было окрашено красным, и она была гораздо больше всех остальных стрел. Хродвальд знал, что боевой лук Веслолицего могли натянуть во всем фьорде не больше пяти человек, включая самого Веслолицего и его сына. А уж попасть из него в движущуюся мишень за сто шагов, могли только эти двое. И Веслолицый попал. Всадник, скачущий последним, дернулся от удара. На его спине висел треугольный щит, но стрела вошла чуть ниже, в поясницу. Этот наездник был не из кавалеров, на нем не было кольчуги, а кожаная броня была, похоже, не слишком хороша. Южанин обмяк в седле.

– Поднимите меня! Я не вижу что тут происходит! – крикнул рядом Торвальд. Ну конечно, старший брат старается держаться в середине строя. Предусмотрительно. Если бы у Хродвальда хватило ума не встать в первый ряд, то он бы тоже ничего не увидел. Вот было бы хорошо.

Торвальда приподняли высоко над строем, держа на щите, и протянули вверх копье, чтобы он мог за него придерживаться. Торвальд почти не смотрел вперед, он смотрел по сторонам.

Хродвальд обернулся, и увидел бледного Клеппа.

– Посмотри по сторонам, что происходит?!

– Нам разметали один отряд, самый левый. Очень много тел на земле! – заговорил Клепп. Он говорил слишком громко, и его услышал Торвальд. А значит и остальные. И Торвальд Большие Объятия крикнул, обращаясь к притихшим людям.

– Слева они разбили строй Свена Синего и Грима Барана! Но знамя Барана еще стоит, и люди продолжают драться! Они все же отогнали южан! Все остальные тоже выстояли!

– Ну да – нехотя согласился Клепп, уже вполголоса – Наши не бегут, собираются вместе, закрываются щитами и отстреливаются.

– А где кавалеры южан? – спросил Хродвальд.

– Уходят! – удивленно сказал Клепп.

– Южане струсили, они бегут бросая пеших! – вторил ему Торвальд – Посмотрите сами!

Хродвальд посмотрел вперед. И действительно, всадники южан скакали прочь. Впрочем, не совсем. Некоторые двигались в сторону Великого Тракта, по которому должны были подойти войска короля. Туда скакали несколько крупных отрядов, но множество мелких, похоже, просто бежали. Ярл поискал глазами черный стяг Хакона, но увидел в том месте, где он был в последний раз, лишь кучу изрубленных тел в одежде северян, с несколькими трупами коней вокруг.

– А где Хакон? – удивился Хродвальд.

– Стоптали – ответил Клепп. Это была сложная новость. Хродвальд задумался, радоваться ему, или сожалеть. Но старший брат не дал времени на раздумья – соскочив со щита, Торвальд закричал:

– Вперед, не дайте им уйти, надо взять их лагерь первыми!

Вот уж точно, если не знаешь как воодушевить людей, пообещай им добычу. Люди зашумели, и двинулись вперед. Хродвальду пришлось убыстрить шаг, так споро зашагали хирдманы первого ряда. Северяне пошли вперед быстрым шагом, прямо настоящих на холме пехотинцев южан. И тут же из-за строя врагов в них полетели стрелы. К счастью они были такими же легкими как и у лучников скьелдунгов, да и было их мало. Клепп поднял над ярлом свой огромный щит, прикрывая и Хродвальда, и себя.

Хродвальд чуть не упал, споткнувшись о труп лошади, которую он убил. Её наездник лежал чуть в стороне – его добили скьёльдунги. И даже успели уже ограбить, забрав оружие и всю одежду. “Если поле боя останется за нами” – подумал ярл “То скьёльдунги обожрутся конским мясом так, что не смогут ходить”. Эта мысль его неожиданно развеселила, и он тихо захихикал.

Стрелы южан не могли остановить быстрый шаг хирдманов, но видя, как все приближаются стройные ряды врагов, Хродвальд невольно замедлил ход. Как и многие другие в переднем ряду. И наконец, они остановились, не дойдя до вражеского строя десяти шагов.

Хродвальд не видел ничего кроме прячущегося за щитами воинов впереди. Смотрел на блестящие в свете светила стальные шлемы и острия копий и топоров. И яростно кричал, распаляя в себе ярость. И все же, сделать несколько последних шагов и напасть, все никак не решался. Ярл не видел что происходит вокруг, как и многие другие, и это было к лучшему. Торвальду следовало бы больше узнать о том как ведут битвы на юге. Всадники вернулись за строй своих воинов только для того, чтобы взять новые копья. Хотя два больших отряда и в самом деле решили драться против армии короля Светы, в которой надеялись добыть себе славу, сразившись против достойных противников. Пока ярл и хирдманы ярились, два отряда южных всадников, обогнув фланги своей пехоты, напали на отряд Торвальда. Но тут на руку северянам сыграло то, что сейчас они наконец собрались плотной толпой. Навстречу всадникам, полетели тучи стрел и дротиков.

С левого фланга обстрел оказался особенно плотный. Как раз там стояли Нарви и Веслолицый. Нарви клялся что Веслолицый со ста шагов всадил стрелу в прорезь шлема скачущего впереди кавалера. Тот обмяк в седле, но не упал – высокие края седла поддерживали его тело вертикально, и остальные не сразу заметили, что их предводитель убит. И поэтому они успели насадить на копья или сбить с ног нескольких легковооруженных людей. Но тут упал с лошади второй всадник, и покатился по земле ломая торчащие в нем стрелы. Их было не меньше двадцати, и трудно сказать, какая смогла пробить его доспех и ранить достаточно шлубоко. Оставшиеся всадники явно не были кавалерами, и увидев что они лишись своих вождей, попытались уйти. Но тут на них накинулись скьёльдунги, и смогли догнать еще двух. Одного они стащили с коня и зарубили, а второй все же смог вырваться.

С правого фланга был совсем маленький отряд, всего в шесть всадников, только один из которых был кавалером в кольчуге и шлеме. Но и лучников тут почти не было. Протрубив низкую ноту, как уже начали понимать северяне, сигнал к атаке, всадники все же бесстрашно ринулись в бой. Но они не стали бить в строй хирдманов, выбрав толпу лековооруженных тюленебоев. Это оказалось ошибкой, ведь среди них была Бабушка, и еще несколько людей, которые умели хорошо метать гарпуны. Они метнули по два гарпуна каждый, и всадники потеряли троих лошадей. Бабушка всегда была скора на ум, и уже поняла что лошадь лучшая цель чем всадник. К тому же, только у кавалеров была броня на лошадях. Сама старуха все же решила, что она может лучше, и целила в кавалера. И её гарпун встретил щит южанина. Всадник оказался умелым воином, и легко отбивал и другие дротики, летевшие в него. Он делал это мастерски, держа щит так, что тяжелые дроты били по нему вскользь, не вонзаясь. Но видя что его люди отстали или ссажены с коней, он развернул лошадь. И вот тут Бабушка метнула свой второй гарпун. И намертво приколола ногу кавалера к его же коню – дотянутся щитом так низко он не смог.

Но огромный южный конь все же сумел убежать от бросившихся в погоню тюленебоев, вынеся из боя и своего седока.

У других отрядов северян дела шли куда хуже. Но все это Хродвальд, да и остальные, узнал потом. Сейчас же он вдруг услышал, сквозь крики и грохот, как хирдман слева раз за разом повторяет старую вису из полузабытой саги. Ярл прислушался, и стал повторять за ним.

Сначала казалось, что их никто не слышит. Но, после того как они повторили стих дважды, к ним присоединился нестройный хор голосов тех, кто был рядом. Медленно, но все набирая скорость, словно море поглощающие тонущий драккар, виса накрывала строй, и люди начинали повторять ей. И вот, наконец, её пели все.

Пела моя мама

в море выйдешь скоро,

Пел Хродвальд и люди вокруг него. Строй северян качнулся, сделал шаг вперед. И еще. Люди не сразу, но поймали ритм, и теперь стеной надвигались на врага.

викинги на вёслах,

весело, за славой,

Новый шаг. Удары от стрел и дротиков в щиты. И со следующей строчкой новый шаг навстречу смертельной опасности.

и в долинах дальних

дом не вспомнишь долго,

Почти рычал Хродвальд видя всего в нескольких шагах от себя хищные лезвия наконечников вражьих копий. И делал следующей шаг. И вместе с ним шагали все.

и в долинах дальних

дом не вспомнишь долго,

Пели люди, и опускали лица, пряча их за щитами, готовясь к удару.

будешь первым в битвах

бить врага без страха!

Закричал Хродвальд, и вместе с ним закричали сотни людей. Хродвальд рванулся вперед, отводя лезвием меча в сторону копье, и ударил щитом о щит врага.

будешь первым в битвах

бить врага без страха!

Кричали вокруг люди снова и снова. Хровальд уперся в землю ногами и изо всех сил толкал, толкал себя вперед. Сзади его подпирал Клепп. Ярл чувствовал удары по шлему, и прятал лицо за щитом, упираясь в него обеими руками. Вот у ярла получился маленький шажок, вот еще. Хродвальд рискнул поднять взгляд, и увидел что хирдман справа, начавший петь вису, похоже мертв. Или же он нашел способ остаться в живых после того как его голову пронзили тяжелым копьем насквозь.

Хродвальду заметил, что и его пытаются ударить слева, но вражеская сталь скользит по шлему и кольчуге. Ярл дернулся, пытаясь поднять руку с мечом, но понял что не может. Так крепко он был прижат к врагу. Потому и не падал его мертвый сосед. Хродвальд крикнул:

– Клепп! Клепп! – давление сзади ослабло, и ярл смог поднять руку, хоть его и протащило обратно. Но для того чтобы упасть, места равно не было. Почти сразу ярл снова прижался спиной к Клеппу стоящему сзади. Тот свирепо орал слова на непонятном языке, и Хродвальд решил, что это не могут быть ругательства, ведь они слишком разные, и Клепп не повторяется. Руку со щитом прижало слишком низко, и теперь у ярла было открыто лицо. Этим попытался воспользоваться южанин слева, и ударил Хродвальда своим топором. Лезвие соскользнуло по шлему, напоследок дернув к низу полумаску. Но ярл прежде всего посмотрел на врага, который был прямо перед ним. Этот южанин уже был мертв, но тоже не мог упасть в такой тесноте. Судя по разрубленному почти до бровей шлему, тут не обошлось без секиры Клеппа. Левый негодяй с топором снова попытался ударить, но Хродвальд уже освободил руку с мечом, и смог отвести удар. Попытавшись ударить в ответ, ярл понял, почему южанин бьет его, а не того кто перед ним. В такой тесноте, да из-за щитов, легче всего было бить того, кто стоит чуть справа от тебя. Но Хродвальд был сыном конунга, и владел мечом хорошо. Он дождался пока южанин замахнется в третий раз, и ловким движением отсек хитрецу кисть, вместе с топором. И тут же ударил врага справа, вонзив меч в просвет между щитами. Ярл почувствовал что попал, и загнав клинок глубже, провернул его в ране. Брызнула кровь. Именно в этот момент строй южан начал поддаваться, будто это убийство стало последним, которое враг еще мог выдержать. Хродвальд не пошел вперед, а его понесло, словно влекомого приливом, и вот спустя секунду, он вывалился на свободное пространство, и едва не упал, потеряв равновесие. Подняв глаза он увидел что враги бегут.

– Обмочите козлов! – прямо над ухом заорал Клепп, и кинулся за южанами, размахивая секирой. Хродвальд покачал головой, и хотел позвать Клеппа назад. Бегать в броне трудно, и преследовать врага должны легковооруженные люди. Но увидев как Клепп в три прыжка догнал убегающих, и начал валить их одного за другим, вгоняя могучими ударами свой топор им в спины, только махнул рукой.

Этот бой дался им не легко. Множество людей было убито, еще больше изранено. Хродвальд заметил Алкину. Она, словно вдова, ходила от тела к телу, переворачивая людей, и заглядывала в лица. Вот она подошла к хирдману, у которого была отсечена рука. Его держали товарищи, и заматывали культю вымоченными в травах полосками льна. У каждого воина были такие с собой. На случай раны. Алкина подняла отрубленную, руку, подошла к раненому, и властно сказала тем кто помогал:

– Прочь! – разгоряченные боем люди, которые привыкли слушать лишь ярла, да и то, не всегда, заглянули в глаза маленькой девушки, и посторонились. Алкина, села рядом с раненным. Не снимая бинтов, приставила отрубленную руку к культе, и её, вместе с раненым, окутало зеленое сияние. Череп утгарда на её посохе тоненько всхлипнул. Не продлилось и три вздоха, как сияние исчезло, а Алкина, тяжело опираясь на свой костяной посох, поднялась и оглянулась вокруг. Хродвальд сам не заметил, как оказался рядом. И изумленно застыл, глядя на отрубленную руку. Которая была отрублена раньше, а теперь уже нет. Воин сорвал окровавленные бинты, под ними был уродливый шрам, перекрученная кожа, но рука была на месте. Исцеленный хирдман со странным выражением на лице, которое было и отчаяньем и надеждой, осторожно сжал в кулак свою вновь приобретенную руку. И вскрикнул от боли.

– Она никогда не будет так же хороша как прежде, и ты не сразу сможешь ей пользоваться. Первые три дня рука будет болеть, особенно если ей двигать. Но тебе придется это делать, или она может отсохнуть – сказала Алкина не столько воину, сколько его друзьям. И пошла дальше. Хродвальд придержал её за плечо, и крикнул:

– Раненых сюда! – и крикнул в лицо ошарашенным хирдманам, столпившихся вокруг них – Вы оглохли?! Раненых сюда!

Люди поняли и заторопились. Со всех сторон несли стонущих и окровавленных людей. Алкина молча смыкала раны, под тоненький плач утгарда, который словно доносился издалека. Отрицательно покачала головой над бледным тюленебоем, который зажимал глубокую рану на животе. Без тени брезгливости приставила, собрав словно в горсть, разрубленную нижнюю челюсть воительницы, чья красота была навеки испорчена жуткими шрамами от копья врага и зеленого огня Алкины.

– Ешь только жидкое, и следи за зубами. Если начнут расти клыки, как у собак, обязательно скажи мне!

В числе последних к ним подошел Торвальд. Арбалетчики вычислили в нем вожака, и старались убить. В щите Торвальда торчали четыре коротких и массивных арбалетных болта, которые пробили щит насквозь, завязнув по оперение. Один из арбалетных болтов пригвоздил руку Торвальда к щиту. Вытащить болт не смогли, и пришлось проталкивать его дальше, чему сильно мешал щит. Потому и провозились так долго. Теперь в руке Торвальда Большие Объятия была огромная дыра, а его великолепная шуба была безнадежно испорчена кровью. Как отметил Хродвальд, крови было слишком много для одного человека, а значит Торвальд тоже поучаствовал в бою.

– Вперед! На верх холма! Что вы встали тут, придурки! – тут же заорал Торвальд. Хродвальд осмотрелся. И в самом деле, кроме кучи голых трупов южан, Алкины, Клеппа и самого ярла, на месте схватки почти никого не осталось. Алкина молча протянула жезл к Торвальду, и тот изумленно смотрел, как его рана смыкается.

– Это хорошее дело, ведьма – буркнул Торвальд – то есть Алкина. А теперь идите вверх, и помогите мне построить хирд. Битва еще не окончена.

Хродвальд поднялся наверх. На самом верху холма был невысокий, по пояс, забор из редких, вкопанных под уклоном кольев. Судя по перевернутой повозке и убитым лошадям, внутри кольев был лагерь всадников. Людей было слишком много, чтобы укрыться за кольями, поэтому они толпились вокруг. Торвальд поставил щит ближайшего хирдмана, и закричал на его соседей, чтобы они выстраивали стену щитов от него. Торвальд пошел направо, а Хродвальд налево, равняя строй по кругу. Торвальд справлялся лучше, Хродвальд не поставил и двадцать щитов, как Торвальд уже вышел ему навстречу. Бегло глянув на строй, Торвальд отошел в сторону. Хродвальд понял намек без слов, и пошел за ним. Раненая рука старшего брата висела плетью, и было видно что Торвальд избегает её беспокоить.

– Очень больно, когда шевелю – пожаловался Торвальд. Тут же к нему подошла Алкина, и умело соорудила из ремня повязку, которой привязала руку Торвальда к груди.

– Не шевели, если слишком больно – посоветовала она, глотая окончания и путая слова северного наречия. Хродвальд хмыкнул. Если ярлу “слишком больно”, он просто умирает.

Хродвальд оглянулся. Рядом стояли Клепп, Нарви и Веслолицый. Людей Торвальда рядом не было. Хродвальд задумался, будет ли ему польза, если старший брат умрет в этой битве. И заглянул в лицо Торвальда. Тот кивнул на соседние холмы:

– Ну, что скажешь? – Хродвальд не сразу понял, что у него спрашивает старший брат. Зато его неожиданно понял Клепп.

– Наши взяли только два холма из пяти – сказал Клепп.

– Остальных вбили в землю лошади южан – сердито добавил Нарви, и почти перешел на крик – Никто не ушел! Все мертвы!

– Ты лжешь – неожиданно сказал, обычно молчаливый, Веслолицый – Я вижу в траве только три сотни тел. Может четыре сотни, ведь я никогда не видел такой страшной сечи и могу ошибиться. Но среди павших достаточно южан. Сотня Хакона Черного похоже пала вся, это правда. Но остальные могли уйти. Я даже вижу отблески от копий в лесу. Они не бежали к кораблям.

Торвальд подозвал хирдмана со своим флажком на копье. С того времени как Хродвальд видел флаг ворона в последний раз, он стал грязным. В основном, из-за кровавых брызг на нем. Торвальд взял из рук хирдмана флаг, и начал размахивать им над головой. С соседнего холма, где тоже были северяне, ответили тем же.

– Стяги Торбьорна и Гуннара – сказал Торвальд. – Неужели это все кто остался?

– Из лесу вышли люди, и тоже подняли стяги – сказал Нарви.

– Слишком далеко, я не вижу кто это! – раздосадовано сказал Торвальд.

– Все те, кто пришел с нами на это поле – ответил Веслолицый.

– Даже стяги Свена Синего и Грима Барана?! – удивился Хродвальд – Мне казалось эти уже мертвы!

– Да, их стяги тоже есть, – сухо кивнул Веслолицый.

– Может их знаки подняли друзья или родственники – предположил Нарви.

– В любом случае это значит, что большая часть наших еще там, в лесу, – ответил Торвальд – И нам было бы неплохо тоже быть там.

– Или им здесь – хмыкнул Нарви.

– Нам не дойти до леса. Люди не удержат строй, побегут, и всадники убьют многих, – глухо сказал Торвальд, вцепившись в бороду.

– Встанем тут, пока не стемнеет. Ночь закончит битву, и мы сможем уйти – предложил Хродвальд.

– Так бы и поступил любой умный человек. Плохо что кавалеры тоже не дураки – сказал Торвальд и показал на приближающиеся конные отряды врагов – Они решили не дать нам такой возможности.

Хродвальд смотрел на скачущих к ним всадников. Их все еще было очень много. Не меньше сотни. Всадники разбились на два крупных отряда, и оставив в стороне холм Торбьорна и Гуннара, нацелились на них. У Торвальда людей было поменьше, да и холм пониже.

– Надо проверить строй – рыкнул Торвальд, и толкнул Хродвальда больной рукой, тут же глухо охнув от боли, и схватившись за неё.

– Я проверю – ответил Хродвальд – а ты иди внутрь. И вы тоже! – добавил он, обращаясь к остальным. Клепп задумчиво кивнул, и приобняв Алкину повел её прочь. Такой искусный целитель должен хорошо охраняться. Но Хродвальду вдруг стало очень не уютно одному.

– Постой! – сказал он Клеппу. Клепп остановился, и медленно и тяжело повернулся. Хродвальд понял, что здоровяк никогда не оставит Алкину одну. Поэтому ярл обратился к Алкине:

– Почему ты не поразила врагов своим колдовством?

– Почему ты не поразил врагов своим мечом? – тут же ответила та. Хродвальд тяжело вздохнул. Может большинство женщин и не так сильны как мужчина, но в поединке слов мужчину может победить почти каждая. Вот Брунгильда, похоже, предпочитает словам кулаки. Ярл тепло улыбнулся воспоминаниям, и не стал объяснять южанке очевидные вещи. Просто стоял и смотрел на неё. Алкина, как и ожидал Хродвальд, не смогла молчать, и продолжила:

– Думаешь так уж легко владеть такими силами? – она добавила что-то еще, но её южный говор сильно отличался от того, что знал Хродвальд, и он не понял половину слов. Неожиданно к ней на помощь пришел Клепп.

– Она вроде как Скальд Плоти. Поэтому она может вырастить тебе зубы в заднице, и это будет даже проще чем убить тебя на месте.

– Но я же видел как она убила множество людей у Херверстадира – недоверчиво прищурился Хродвальд.

– И не могла колдовать неделю – ответил Клепп. И добавил – Поэтому я буду стоять с ней, пока не падет все. И только тогда она ударит. Но помни ярл, это будет только один раз.

С этими словами Клепп ушел, уводя с собой Алкину. Хродвальд же пошел вокруг строя, подравнивая воинов. Кто-то передал ему копье, и ярл сердечно поблагодарил за такую щедрость. Он шел мимо строя спокойно, улыбаясь и подбадривая хмурых щитоносцев. Все легковооруженные искали безопасность за строем. Наконец Хродвальд и сам занял место в стене щитов, и повернулся лицом к приближающимся врагам.

Те уже попробовали северян на зуб, и не спешили таранить строй. А может, дело в том, что покрытым броней лошадям с тяжелыми всадниками на спине, было трудно разогнаться скача вверх по склону холма.

Хродвальд уже привычно выделил самых опасных, в массивных шлемах с плоским верхом. Таких набиралось не больше полутора десятков, остальные были куда хуже вооружены и одоспешены. Но ярл понимал, это великая сила, перед которой даже трем сотням северян будет трудно устоять. Тяжеловооруженные всадники, вместе с еще несколькими десятками слуг с запасными копьями, остановились поодаль.

Часть всадников приблизилась, спешилась, и прикрываясь щитами стала посылать в стоящих на холме хирдманов арбалетные болты. Один за одним, спешно перезаряжая. Стрелять им приходилось вверх, и оттого арбалетные болты не перелетали щиты, а били прямо в них, и застревали, не пробивая.

Из-за спин щитоносцев в арбалетчиков полетели ответные стрелы. Хоть лучники Торвальда и не были хороши в своем деле, но преимущество высоты им сильно помогало. Стрелы густо ложись вокруг южных арбалетчиков, градом стуча по их щитам. Не отведи они своих лошадей, то они бы их лишись. Но люди сложная мишень. Арбалетчики умело использовали щиты, и хоть на один их выстрел хирд отвечал тремя стрелами, они не дрогнули. Но вот один из южных щитоносцев оказался приколот к земле вонзившийся в ступню стрелой. Его товарищ схватил его подмышки, и потащил к коням. Вот арбалетчик, высунувшись из укрытия для выстрела, получил сразу две стрелы. Одна отскочила от шлема, а вторая увязла в толстой стеганой куртке. Арбалетные болты вонзались в щиты соседей, и своим глухим стуком давили на сердце Хродвальда, заставляя его колотиться быстрее. Но щиты хирдманов держали удары. Второй ряд прикрывал стоящих впереди подняв щиты чуть выше, а передний ряд присел на одно колено.

– Ладно парни, пока вы отдыхаете – крикнул Торвальд – мы пожарим мяса!

Хродвальд удивился: “Какое мясо?”. Но тут же вспомнил о дохлой лошади. Через некоторое время со спины и вправду потянуло дымом. Арбалетчики рассыпались вокруг холма широким полукругом, стараясь стать трудной мишенью для лучников северян, которые стали стрелять значительно реже. Рядом послышались голоса:

– Дорогу, дорогу! Пустите Веслолицего! – Хродвальд повернулся на шум, машинально вытянув шею. И тут арбалетный болт, проскользнув в зазор между щитами, звонко звякнул о полумаску шлема. Удар был почти так же силен, как удар топора. Хродвальд выругался, и получше спрятался за щит.

– Как я скажу, откройте щиты – раздался спокойный голос Веслолицего, и через десяток вздохов, уже чуть громче – Сейчас!

Из строя, в десятке шагов от Хродвальда, вылетела стрела. Особенно длинная, с красным оперением. Хродвальд проследил дугу её полета, до того момента пока она не задрожала страшным цветком в лице арбалетчика. Южанин высунулся из-за плеча щитовика для очередного выстрела, и Веслолицый подловил его, как оленя на охоте.

Выронив из рук арбалет, человек схватился за лицо, и обливаясь кровью, упал на спину. Он не кричал. А может Хродвальд не услышал его крики, потому что хирдманы обрадовались этому попаданию так, словно оно принесло им победу, и закричали от радости.

Веслолицый выстрелил еще несколько раз, каждый раз с нового места, но теперь южане были настороже, и он не смог больше никого ранить. А вот арбалетчикам стала сопутствовать удача – то один, то другой хирдман кричал, получая ранение то в руку, то в ногу. Их спешно оттаскивали назад, заменяя другими. Через некоторое время крики боли затихали, и сменялись ругательствами. Алкина оказалась приобретением, стоившим многого. Хродвальд подумал что зря отдал её Клеппу, но решил что попытаться забрать его рабыню теперь, было бы глупо. Во первых Клепп хороший хирдман, и верен слову. Во вторых, Алкина уже не рабыня, ведь строго говоря, пойдя в этот поход она села за весло драккара, а значит обрела свободу. Ну и по третьему счету, если ты начнешь убивать всех вокруг как берсерк, только потому что тебе так хочется, то кто же прикроет тебе спину?