Текст книги "Эдем 6 (СИ)"

Автор книги: Владислав Афинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

Кровь и пот, беспощадные тренировки от рассвета до заката, постоянная боль в теле – такими были почти любые школы этиамариев. В этом плане подход Лансемалиона Бальмуара не слишком отличался от других, разница лишь в профессионализме.

Десятки рабов-мужчин выходили утром на песок плаца, где проходили общефизическую подготовку, учились владению оружием, а также закаляли разум. Среди будущих этиамариев практически все являлись простыми смертными, ни одного паресиса. Всё же школа с полноценным магическим уклоном требует куда больших финансовых вложений: начинать лучше с чего-то попроще.

Эта же простота выливалась в особую жестокость и циничность в отношении к жизни простых смертных, ведь во многих вопросах в случае чего легче просто купить нового раба, чем индивидуально решать проблему. Как и на устранение мелких погрешностей вроде случайных смертей лучше закрыть глаза, чем тратить своё драгоценное время. В подготовке мяса ставка всегда делалась на массовость, ведь никто из них никогда не станет ни героем арены, ни даже чемпионом. Они умрут в первый год, возможно даже этим летом, ведь в эту пору бои будут проходить круглосуточно без остановок.

Лансмелион Бальмуар сидел на балконе и наблюдал за работой своей школы с высока. В центре находился большой стол с отверстием в центре, где сидела молодая рабыня. Она готовила закуски прямо здесь, сразу же подавая их свободным гражданам. Ещё несколько девушек пристроились сзади кресел и делали массаж, используя свои обнажённые тела. Также арендован был и музыкант. Именно арендован, ведь и Иадал, и Ланс приходили сюда не так уж и часто.

Южанин вовсю наслаждался плодами своего труда. Одна рабыня аккуратно нарезала кусочки дорого импортного мяса, обжаривала их в масле или на пропитанной жиром решётке, после чего клала их прямо в рот гражданина. Массажистки также пристроились рядом уже не владельцем, а лишь гостем этой школы. Лишь одна скучающая мастерица улеглась на край кресла, грустно поглядывая на затылок хозяина.

Лансемалион, в отличии от смуглого Иадала, пристально изучал происходящее внизу. И вместо того, чтобы лениво откинуться на кресло, он наклонился слегка вперёд и опёрся рукой на колено. Расслабляться в данный момент аристократ не планировал, так что все эти декорации являлись исключительно жестом доброй воли по отношению к другу, хотя лучше употребить фразу ситуативный союзник с повышенной надёжностью. До друга ещё далеко, как, впрочем, и с другими знакомыми его в один ряд не поставишь.

И пока танцовщица вовсю демонстрировала свою пластику, заигрывая с воображением господина Афара и снимая с себя и без того откровенную одежду, внизу проходил тяжкий день этиамариев. В этом процессе Ланс и пытался найти способы по оптимизации процессов и увеличению прибыли.

Всего на плацу внизу имелись четыре зоны. На первой находилась полоса препятствий, состоящая из ступенчатых лестниц. Каждому рабу выдавался валун, который нужно в руках донести до конца полосы, после сбросить его и пробежать круг на максимальной скорости. За интенсивностью упражнения следил учителя, бывшие этиамарии, которые теперь получили кнут и власть, но не свободу. Несмотря на их прошлое, более жестоких надзирателей найти будет сложно. Они также оставались рабами, но с каким же наслаждением щёлкает их оружие, оставляя кровавые полосы на спинах тренирующихся мужчин. Свободные граждане презирают рабов, но настоящая ненависть испытывают лишь рабы по отношению к другим рабам. Как, собственно, и лариоса ненавидит сильнее всего другой лариос, а не собственная живая вещь.

Вторая зона пестрила деревянными столбами и чучелами из соломы. На них отрабатывались немногочисленные приёмы. Учить какие-то техники и добиваться мастерства этому сброду необязательно, всё равно они умрут от какой-нибудь Огненной Бестии раньше времени. Кроме того, и времени на их подготовку даётся немного, ведь слишком долго обучать простых этиамариев просто нельзя: понесёшь убытки. Поэтому ограниченность в имеющемся времени заставляла отдать предпочтение двум-трём простым приёмам, но зато отработанных до рефлексов. А если уж каким-то чудом раб переживёт десяток боёв… ну, там уже и видно будет стоит ли на него тратить время или нет.

На третьей зоне находился ещё один суровый учитель, следящий за спаррингами и порой даже лично участвующих в них. Этиамарии сильно отличались друг от друга вооружением, кто-то использовал копьё и щит, другие два меча, некоторые меч и щит, зверолюды используют когти, а значит ни о какой честности и речи идти не может. Впрочем, так даже лучше, ведь сражаться им придётся тоже с разными противниками.

Кроме того, здесь же на спаррингах проходило и психологическое обучение. Иногда бойца выпускали сразу против трёх товарищей, что выливалось в избиение. Но целью ставилось не покалечить, скорее позволить привыкнуть к боли, а затем научиться ориентироваться в хаосе. Реагировать приходилось быстро, чтобы не получить очередной удар по хребту, удар мог прилететь с любой стороны, что также хорошо влияло на внимательность. Ну и банально нужно научить раба не закрывать глаза в момент удара противника.

Тренировки действительно были беспощадные, максимально. Из этиамариев выдавливали все соки, чтобы как можно быстрее выкинуть их на кровавый песок арены и получить за это деньги. Конечно, смерти на плацу оставались относительной редкостью: ведь убивать свои вложения крайне глупо. Однако о колоссальных нагрузках говорили сами тела рабов. Речь даже не о поте и крови, а о том, что у некоторых руки разной длины. Буквально, на несколько сантиметров ведущая рука длиннее, всё из-за тренировок. Хотя таких рабов мало, всё же чтобы растянуть так руку нужно очень много и долго тренироваться, а большая часть почти всегда умирает в первый год.

В то же время Ланс следил и за другими вещами. Ведь сама школа состояла ещё и из обслуживающего персонала, тоже рабов. Имелся целитель, следящий за здоровьем этиамариев: эти простые смертные очень любят умирать в горячке из-за какой-то простуды. Да и вывихи во время тренировок тоже случаются. Без целителя функционирование школы невозможно, как и без еды. Жратву для сброда готовила кухарка, закупающая огромное количество ячменя, чтобы никчёмные набирали мышечную массу быстрее. Мерзкое, но питательное месиво на завтрак, обед и ужин, чего-то большего они не заслуживают.

Также школы отличаются друг от друга по типу закупаемого живого сырья. Ведь сюда попадают разные смертные, одни строптивые и дикие, другие покорные и тихие. Иногда в школу отдают на месяц другой преступников для казни, что спонсируется городом. Всё это фиксировалось в документах, ведь эти моменты влияли ещё на налогообложение и на требования безопасности.

Конкретно эта школа набирала этиамариев из числа попаданцев с военным прошлом. Так что вместе с персоналом, Лансемалион Бальмуар подписал и обязательный контракт с охраной. Отряд воинов в количестве десяти голов дежурил здесь день и ночь. Конечно, десять человек без дара к магии это всё же маловато, но и опять же стоит понимать крайне низкую вероятность к мятежу. Ведь каждый раб здесь понимает – бежать просто некуда. Ну удастся прорваться к инвентарю, подговорить учителей и персонал, затем убить охрану, а дальше что? Дальше смерть от солдат из гарнизона Анхабари. И всё же правила есть правила, плюс и Свободный время от времени подкидывает сюрпризов. К тому же опасность представляют опасность и злобные завистники, конкуренты, нажравшиеся и ищущие приключений кателии.

Также уделялось время и мотивации. Целью каждого этиамария является увеселение толпы. Об этом напоминали каждое утро на общем сборе. Рассказывали о важности преподнесения себя толпе, чтобы в один день возможно «добрый» зритель пощадил павшего воина. Хотя большинству это не понадобится, ведь они буквально мясо, которое должно лишь умереть в качестве массовки за редким исключением особо талантливых воинов. Всё же есть и арены для кателиев, где маги не выступают, а на арену пускают порой и вовсе бесплатно. Но даже туда ещё нужно пробиться, текучка кадров огромная.

И остаётся четвёртая зона. Иногда, примерно два раза на сотню, среди рабов можно было встретить одарённого. Не полноценного мага, ведь таких отбирают ещё до распределения по рынкам, однако с некоторой перспективой. Те, у кого дар не открылся сам по себе, но возможно откроется при помощи извне. Шансы, конечно, крайне малы, более того такой паресис вряд ли далеко уйдёт от обычного смертного, куда вероятнее, что он просто умрёт во время попытки раскрыть дар… Но по статистике, лучше всегда попробовать.

Сами продавцы рабов с этим не заморачиваются, это не стоит их времени. Но уже у этириданосов появляется возможность походу дела и попробовать провести пару обрядов с тем или иным рабом. Если всё пройдёт удачно, то ардия запустится и частично очистится, этиамарий станет немного сильнее и проживёт дольше лет на десять-двацать. Может даже ему повезёт, и он сможет выучить какой-нибудь фокус.

Так что на четвёртом поле, как раз работал один из учителей, являющийся паресисом. Крайне слабым и посредственным, но он мог обучить элементарным основам, а больше и не нужно. Ведь если нанять нормального учителя магии, то расходы увеличатся и вот такой поиск лучших среди худших принесёт уже не прибыль, а убытки. Так что подобных подход имеет финансовый смысл лишь при дешевизне.

– Превосходно, – вынес вердикт Ланс, пристально изучающий каждую мелочь.

Аристократ учитывал всё, даже медяк, ведь тем же учителям-рабам приходилось платить, чтобы они чувствовали себя лучше сброда и оставались лояльными. Содержание, стоимость тренировочного инвентаря, жалование для охраны, расходы и доходы – всё должно быть сбалансировано для получения максимально прибыли. Ведь даже принцип больше – лучше, здесь не работает. Потому что больший оборот денег может и принесёт большую разницу между расходами и доходами, но в то же время закинет владельца под новый перечень дополнительных налогов из-за возросшего оборота. Всё это нужно учитывать, чтобы не разориться.

– Рад это слышать! – довольно произнёс Иадал Афар и хлопнул в ладоши.

Именно этот южанин и владел этой школой, но продал её за внушительную сумму своему другу. Правда за пять лет здесь многое изменилось, ведь Ланс активно давал советы и даже составил список рекомендаций, которым этириданос должен был следовать для последующей передачи бизнеса в руки щедрого покупателя.

– Отметим годовщину нашего сотрудничества? – с усмешкой спросил Иадал, отмахиваясь от рабынь. – О, кстати, сегодня с утра к нам прибыли дары.

– Дары?

– Да, многие хотят к вам подлизаться. И даже как-то умудрились узнать, что вам можно найти именно здесь и сейчас.

Несколько рабов принесли прямо на балкон те самые дары. Ларец с ожерельем из жемчуга, роскошная сладкая корзина высотой в метр, а также бутылка дорогущего алкоголя из самого Акерона.

– Ого, эльфийское вино, – удивился Иадал, замечая роскошно разукрашенную бутылку. – Так ещё и сверху печатка из чистого золота. Контрабанда может?

– Хм… нет, оригинал, – прищурившись произнёс Ланс, после чего коснулся пальцем горлышка.

Сразу же стекло нагрелось, как и воздух внутри, после чего пробка сама вылетела. Аристократ сразу почувствовал сильный пряный аромат.

– Корица? – удивлённо спросил южанин.

– Ещё и мускатный орех. А само вино крайне сладкое.

– Никогда не пробовал столь дорогих эльфийских вин.

– Сегодня тоже не попробуешь, – пробурчал Ланс, после чего закупорил бутылку. – Оно отравлено.

– Как ты это понял?

– Это вино частое используют, когда хотят кого-то отравить. Контрастный сладких вкус и запах легко перебивают что угодно. Сама бутылка была ранее открыта: пробка не оригинальная. Плюс аромат… Хорошее вино не должно так сильно бить в ноздри запахом. А это точно хорошее вино, которое я пробовал много раз. Однако ты мгновенно учуял корицу, хотя сидишь на другом конце стола, а мы так-то ещё и на свежем воздухе, на балконе, между нами, стол с пахнущим мясом… Значит в вино добавили, как минимум усилитель запаха и вероятно вкуса. Зачем кому-то открывать подарочную бутылку и делать всё это? Только чтобы скрыть добавленный яд. А прислал это… – Ланс потянулся к прилагающемуся письму. – Ха, семья Умали. Хадар меня сразу невзлюбил. А после того, как я взял очередную вершину, он наверняка ущемился больше обычного. Палки в колёса ставил, но успеха не добился, так решил меня взять таким дешёвым трюком? И на что он рассчитывал?

– Семья Умали? Хм… Они не очень богаты, но довольно авторитетны. А глава семьи дед Хадар вроде как даже имеет дружеские отношения с самим Тораном Хаффаном.

Торан Хаффан являлся действительно известной в Анхабари личностью. Ведь этого старика вполне заслуженно называли решающим голосом Великой Арены. От него зависело очень многое, ведь пусть по факту диктатуры в главном амфитеатре земель не было, но его влияния хватало, чтобы надавить или убедить многих собственников Великой Арены.

А вот дед Хадар являлся вполне… обычным и простым. Единственная причина его дружбы с Тораном – почётный возраст и давнее знакомство. Сама же семья… Ну, Умали пусть и являются лариосами, но из-за того, что их глава больше предаётся ностальгическим воспоминаниям типа «а вот раньше Паляще Солнце сияло сильнее и ярче», чем делу… У них всё очень грустно в плане финансового положения. Сам же старик уходить на покой и отдавать место сыновьям не хочет.

– И что будете с ним делать? Наверное, лучше будет проигнорировать… – задумчиво начал говорить Иадал Афар. – Опасно переходить дорогу старшим, особенно дважды. Особенно если речь, пусть даже косвенно, идёт о Торане Хаффане.

– Я уже всё решил.

– Бездействие тоже является решением…

– Я его уничтожу.

– Кхм… Что? – поперхнувшись воздухом спросил южанин. – Вы уверены?

– Другого выхода уже просто нет, – пожав плечами, легко и даже несколько безразлично ответил Ланс после чего указал на бутылку. – Он буквально пытался меня убить. Такое не прощается.

– Ох… это печальная новость. Разборки между лариосами очень кровавы, – покачал головой Иадал, которого произошедшее тоже может легко задеть, ведь он сотрудничает с аристократом. – Я не сомневаюсь в вашей личной силе, но… Если вы бросите вызов Хадару, то Торан может встать на его сторону.

– Нет, он этого не сделает. На Великой Арене у меня тоже есть связи. Он не посмеет превратить локальный конфликт двух мелких граждан в реальные разборки лариосов.

– Даже пусть так. Но и сама семья Умали крупнее вашей. Намного. И союзников у них прилично. Я, конечно, помогу вам, но… в прямое противостояние вступать не собираюсь.

– О, я не собирался вас об этом просить. Как и проливать чью-то кровь.

– Но…

Иадал только хотел задать вопрос, как вдруг в балконе появилась одна из служанок. В просвечивающемся рабском платье девушка низко поклонилась и произнесла.

– Хозяин Бальмуар, господин Афар, запрошенный вами гость явился и уже поднимается.

Вскоре на балкон принесли дополнительное кресло, где устроился остроухий смертный, в руках которого находилась огромная сила. Для того, чтобы кого-то уничтожить ему не понадобятся редкие перстни и позабытые заклинания, нет нужды даже в сундуках золота, ведь его боятся даже зажиточные гномы-банкиры. В Анхабари же его сила достигает, пожалуй, максимума из-за чего высшая аристократия этих земель его крайне недолюбливает и порой… боится. Ведь он и ему подобные заставили уйти даже Халсу’Алуби.

– Чем могу быть полезен, господа? – спросил усевшийся за стол Алмер Фенлистин, летописец, владеющий пятнадцатью процентами всех печатных станков Анхабари.

Глава 7

– Вновь застряв в сухих песках пустынь… – мелодично напевал подвыпивший бард, пальцы которого даже после нескольких кружек эля оставались ловкими.

Говорят талант не пропьёшь, только вряд ли тут дело в таланте. Просто игра на лютне стала для него сродни дыханию, столь же рефлекторным, как и некоторые приёмы для Ады, которая несколько погрустнела, услыхав знакомый мотив. Музыкант согласился сыграть что-то южное, но знал только одну песню, хорошую, но печальную.

Хотя сам бард играл активно и голос его оставался звонким, что задавало позитивную атмосферу. Ведь одну и ту же песню можно сыграть по-разному, как и выбранный инструмент сильно влияет на подачу. Поэтому в грустных песнях можно так часто услышать фортепиано или скрипку, ведь они легко могут заставить заплакать слушателя.

Так что большая часть посетителей и персонала «Золотого окуня» продолжала веселиться, задорно подпевая барду. Они не знали ни историю создания песни, ни сокрытый в ней смысл, да и искать его никто не хотел: зачем лишний раз грустить? Жизнь и так полна страданий, пока есть возможность стоит искать поводы для улыбок.

Ада всё это понимала, но не могла отогнать собственные мысли.

– Хватит грустить! – неожиданно рядом плюхнулась Зайчиха, поставив на стол фирменное блюдо.

Золотой окунь лежал на широкой тарелке, удобно устроившись на ярких листах зелени, рядами выкладывались ещё и нарезанные помидоры, лук-порей и кусочки лимона, которые предварительно нужно выжать на блюдо. Сама же рыба специально разводилась другом Вульфа, однако главным и секретным ингредиентом стала особая панировка золотистого цвета.

– Ого, а откуда? – удивилась Ада, ведь хозяина таверны на месте сегодня не было: ушёл по делам в резиденцию клана Вой.

– Я приготовила, – гордо сказала Зайчиха и начала уминать рыбку.

– Но как? Когда ты успела этому научиться?

От такого вопроса ушастая девушка удивилась, как, впрочем, и Огненная Бестия быстро поняла, что ляпнула какую-то глупость. Так-то шесть лет прошло. Это на самом деле сильно удивляло рыжую полуэльфийку, ведь для неё этот срок прошёл чуть ли не за миг. Большую часть времени составляли тренировки, жизнь по строгому расписанию… а ведь и сама воительница стала куда сильнее, намного, пусть и оставалась каким-то ребёнком в сравнении со своим наставником.

Рутина в результате и смазала восприятие времени. Хотя дело не только в этом.

– Что ты такая грустная сидишь? – спросила Зайчиха и игриво попробовала ущипнуть подружку, но не вышло: кожу просто не получилось оттянуть, будто это не кожа, а какой-то камень.

– Да-а-а… песня печальная. В Анхабари её на праздниках не играют, – выдавив из себя улыбку, произнесла Ада после чего сменила тему разговора.

На деле же мысли уходили всё дальше, а глаза оказались прикованы к собственному отражению на отполированной вилке. Шесть лет, а сама Огненная Бестия даже на день не постарела, более того, скорее помолодела и стала ещё красивее. Всё же тень Кихариса уже довольно плотная, поэтому физическое тело уже подстраивается под желания паресиса. Проще говоря, волшебница становилась такой, какой себя представляла без зеркала и какой хотела себя видеть. Изменения не очень большие, но всё же они есть и их можно заметить.

А вот Зайчиха… она постарела, это сразу видно. Молодая и задорная девушка, уже становилась женщиной. Между двадцатью и двадцатью шестью годами лежит огромная пропасть, особенно если ты простой смертный. На прекрасном поле это отражается лучше всего, что заставляет искать лучшего самца в ранние годы, пока тело и лицо остаются презентабельными.

Более того и другие работники «Золотого окуня» тоже сильно поменялись. Лили уже редко обслуживает столики и чаще проводит вечера с хозяином за бумагами. Лулу теперь имеет в подчинении несколько новеньких и ходит во вторую таверну с проверками. Даже Зайчиха вот заслужила право готовить фирменное блюдо по секретному рецепту, хотя раньше этим всегда занимался лично Вульф.

Сам тавернщник подвергся износу куда сильнее: он и до этого молодым не был. Это Лансемалион Бальмуар за первое десятилетие кучу школ откроет. Зверолюд же отдал больше тридцати лет, чтобы «Золотой окунь» принял существующий сейчас вид. Чёрная шерсть к этому времени уже наполовину стала серой.

Всё это сильно угнетало Аду, жалость разрывала сердце изнутри. Как же краток отведённый Творцами миг. Ещё, кажется, вчера ты бегаешь и веселишься, а завтра уже борешься с болями в спине. Хочется успеть всё, но боли в суставах не дают подняться по лестнице, а выстроенная система заставляет тратить и без того крайне ограниченное время на всякую ерунду.

Смерть неизбежна, это понятно, но жалость имела другую природу. Ведь есть вещи куда более худшие, чем смерть. Забвение. Каждый стремится что-то оставить после себя, поэтому многие стремятся завести семью, ведь размножиться проще всего. Более того, что может оставить после себя простой смертный, который и века не проживёт? Кроме того, первый десяток жизни он вообще ни на что не способен, как и последний.

Поэтому Аде было жалкой её друзей. Она то будет жить веками, успеет достичь многих вершин, а они… они не успеют ничего и умрут. Вон, за шесть лет Огненная Бестия почти и ничего не добилась даже со своими способностями и наставником. А простых смертных ждёт куда более незавидная и жестокая участь.

Хотя, наверное, подобные выводы слишком поспешны и излишне надменны. Всё в этом мире относительно, ведь так? «Золотой окунь» является смыслом всей их жизни. Да, это не победа на Великой Арене и взятие титула легенды. Вроде это и вовсе какая-то мелочь, ведь таких таверн в только в этом мире, наверное, сотни или тысячи. Есть куда более лучшие заведения, на фоне которых существование «Золотого окуня» лишается всякого смысла.

Хотя Вульф, конечно, с этим поспорит. Как и Зайчиха с другими работниками, которые уже готовятся в качестве замены. Они проживут немного, не успеют выучить мудрёных заклинаний требующих десятки летки медитаций, но эти года… В них умещается вся их жизнь и весь её смысл.

И, кажется, только сама Ада испытывает жалость, в то время, как и посетители, и персонал, и все простые смертные продолжают жить и вряд ли нуждаются в том, чтобы их пожалели. И уж точно не нужно обесценивать их вклад и пройденный путь.

Сменилась и музыка, что позволило Огненной Бестии расслабится и не быть мрачной тучкой. Всё же не для этого она сюда приехала. Нужно поговорить и узнать как можно больше, а то следующего раза… следующего раза ведь может и не быть.

Но как только начало вечереть и посетителей стало довольно много, Ада взяла свои вещи и направилась в сторону главной улицы. В Саросе у неё имелись друзья не только в «Золотом окуне» или в подземном музее. У них и планировалось переночевать.

На себе девушка ловила много любопытных взглядов, даже стража пару раз остановила этиамария, чтобы проверить документы. Но там всё оказалось в порядке, как и в тележке рабыня тащила за собой вполне законные вещи, прошедшие проверку.

Да, Огненная Бестия пусть и специализировалась на сражениях, но знала о манерах довольно много. Например, в гости с пустыми руками приходят только бестолочи. Нужно обязательно что-то взять с собой, например бутылку вина или букет цветов для хозяйки дома. Небольшой гостинец, необязательно дорогой, но искренний. А то многие забывают, что нужно быть не только хорошим хозяином, но и хорошим гостем.

Подарки от самой Ады оказались скромными, для них прямо уж тележка не требовалась, но как бы и Лансемалион Бальмуар не мог отправить свою рабыню с пустыми руками к другому гражданину. Нужно что-то положить от себя. Хотя Вульф наверняка предпочёл бы, чтобы аристократ просто явился лично и немного посидел за лучшим столиком. Тяжело было рабыне объяснять занятость своего господина, ведь любые причины меркли под взглядом постаревшего зверолюда.

Да, они общались в письмах, но это всё же не совсем то. Кроме того, принять у себя своего спасителя крайне почётно. Ведь когда-то Ланс сильно помог Вульфу, так ничего и не взяв взамен. Теперь ещё и развитием таверного бизнеса помогает, вливая какие-то чудовищные суммы.

Но сам аристократ… ему же шесть с половиной веков, если считать по единому календарю. То недолгое время, проведённое в «Золотом окуне» сродни капли в море. Кроме того… как бы это жестоко не звучало, но и саму Аду уже учат особо не общаться с простыми смертными.

Дело не в эгоизме и надменности, просто все такие друзья уйдут куда раньше. Расставаться с ними будет больно. Многие маги убивали себя из-за этого, предварительно сойдя с ума. Завязывать дружбу стоит с равными, а лучше вообще на заводить лишний раз, полагаясь лишь на себя и на ситуативных союзников. Дольше проживёшь и не будет резонанса от банального осознания идущего рядом с любой жизнью одиночества. Ведь так или иначе смертные приходят в этот мир и уходят из него в одиночестве, а все эти друзья… зачастую это просто знакомые, служащие временной декорацией пути. Не стоит к ним излишне привязываться.

– Опять дурные мысли в голову лезут… – пробурчала себе под нос Ада и попыталась переключить внимание.

И это получилось сделать. Теперь приходилось терзать себя размышлениями о проведённой с Проводником беседой. От этого, кажется, сознание начало угнетаться ещё сильнее, но рука вопреки здравому смыслу скользнула за пазуху, чтобы выудить свиток.

В очередной раз Огненная Бестия перечитывала содержимое и снова ей стало слегка плоховато. Эта информация ставила девушку перед серьёзным выбором, от которого без преувеличения будет зависеть вся её дальнейшая жизнь. И Проводник об этом тоже говорил, как и Халсу’Алуби рассказывал о важности этого решения, как и сама Поцелованная Огнём знала всё это по истории нации огня и песка. И всё бы прошло без особых сюрпризов… но нет, нужно же было ей всучить этот свиток. Теперь уже никак не забудешь написанного, а значит придётся серьёзного поговорить с хозяином, который вряд ли обрадуется услышанному.

Вскоре удалось добраться до нужного адреса на окраине и Ада постучала в дверь.

– Кого ещё там принесло в такое время⁈ – прогремел раздражённый голос, который чуть было не выбил дверь обратно порывом ветра.

– Гости пришли! Открывай! – прокричала Огненная Бестия, начав стучать ещё сильнее.

Хозяйка небольшого домика явно не спешила подходить, но всё же через какое-то время открыла дверь и лениво поприветствовала подругу в свойственной манере:

– А-а-а… это ты… – лениво протянула Офлея, смотря на рабыню сверху вниз, как она делала и всегда до этого. – Ну проходи… Что это ты с собой протащила?

– Подарки! – радостно произнесла Ада, для которой это путешествие до Сароса и посещение друщей действительно являлось чем-то вроде приключения, особенно на фоне сплошной рутины. – А где Нека?

– В магазин убежала.

– Ты отпускаешь её одну в позднее время?

– Чрезмерная опека мало чем отличается от рабских кандалов.

После обретения свободы Офлея почти сразу же решила переезжать в Сарос. В основном, потому что здесь жить дешевле, к тому же и межклассовая, и межвидовая вражда не успела пустить в это место корни. Да, свои заскоки у некоторой части населения имелись, но в общем… зверолюды никогда не жили здесь одни. Всегда большой процент граждан составляли те же люди. Плюс среди самих зверолюдов тоже существует разные виды и расы. Так что никто не обращал внимания на наличие или отсутствие рогов, копыт, хвостов, как и не было никакого дела до цвета кожи.

Домик оказался довольно скромным, прямо… очень. Даже похуже квартиры, которую когда-то в этом городе снимал Лансемалион Бальмуар. Однако здесь всё ещё было уютно.

Больше всего Аду удивило преображение самой Офлеи. В домашнем халате, в мягких тапочках, а когда она открыла дверь, то ещё в руках и метлу с тряпкой для пыли держала. В это с трудом верилось, но через минуту Воительница из клана Праутеи уже накрывала стол, аккуратно разливала чай и спрашивала сколько сахара добавить, прямо как настоящая домохозяйка.

– Значит ты действительно больше не сражаешься? – удивлённо спросила Огненная Бестия, вспоминая первые встречи, когда дикарка по привычке всё также носила броню.

– Я же ей пообещала, – нахмурившись ответила Офлея, которой явно не так уж и легко давались перемены.

Но слово гордая северянка держала. Несмотря на свои боевые умения, она не пошла ни в охрану, ни в армию, ни на какую-либо работу, связанную с насилием и рисками для жизни. Это служило поводом для зависти со стороны подруги, которая слабо представляла, какая лично у неё самой должна появиться цель, чтобы свернуть с пути силы. Хотя некоторые варианты имелись.

– Так где работаешь сейчас? – чтобы не сидеть в тишине, спросила Ада.

– На стройке. Сейчас как раз стену новую строят, решили немного город расширить.

– А в кузню какую не пробовала пойти?

– Да кому я там нужна? Плюс, в этой работе не грубая сила требуется, а точность в ударах. Все кузнецы подмастерьев набирают с раненого возраста, либо довольствуются родственничками. Брать меня и обучать… К тому же не так уж всё и плохо. С моей физической силой я получаю вполне нормально так монет. По крайне мере нам хватает, – как-то без особого интереса ответила Офлея, будто бы её действительно всё более чем устраивало. – О, Нека возвращается!

Одному только Этию известно каким образом дикарка об этом узнала, может дело в магическом зрении, а может в чём-то другом. В любом случае северянка всегда заранее открывала дверь и встречала своё маленькое чудо.

Как только кошечка ступила на порог, то тут же увидела и гостью. Именно благодаря хвостатой девушке общение когда-то и не закончилось. Сразу после переезда она начала писать Аде и даже Лансемалиону Бальмуару. Хотя последнему письма приходили не особо часто. Первое получил в знак благодарности, а остальные были косвенно связаны с тем, что Огненная Бестия то про открытие новой школы вспомнит, то про покупку того жёлтого фрака… Ну а культурная кошечка сразу же считает своим долгом поздравить аристократа.

Едва сделав шаг Нека тут же, радостно подпрыгнула и побежала сначала к самой Аде, чтобы обнять: говорить она так и не начала, так что демонстрировала свои чувства другими доступными способами. Через секунду девушка махнула хвостиком и скрылась в другом конце дома, повозилась около своей кровати и вернулась уже с целой картиной.

– Ого! Это мне? – удивилась Ада, принимая и внимательно изучая подарок. – Да это же я!

Нека согласно закивала. Она тоже многому научилась и теперь рисовала куда лучше, намного. И в качестве подарка решила подарить картину с изображённой на ней Огненной Бестией, стоящей на голове убитого ей же дракона. Нечто похожее Ада уже видела в музее, где наверняка кошечка и черпала вдохновение. Но даже так, картина оставалась действительно красивой.

– А мы вам тоже подарки привезли! – сразу же вспомнила Ада и встала со стула, чтобы достать сюрпризы.