Текст книги "Попал, так попал! (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Кэретта-младшая тоже на сестрицу поглядывает. Только тут скорее любопытство, нежели осуждение.

Дочь канцлера вежливо улыбается мне. Что за наваждение! Откуда! Но миг был, и прошёл. Наваждение рассеивается. Это другой взгляд. Добрый, ласковый, чуть робкий, но абсолютно иной. Фамильная еггтовская зелень. Совершенно иная, чем у двоюродной сестрицы.

Кэретта-младшая говорит очень тихо. Даже чуть нагнуться пришлось, чтобы расслышать в окружающем шуме.

Церемониальные слова благодарности. Церемониальные-то, церемониальные, но в данном случае, от сердца идущие. Девочке на самом деле понравился мой, то есть, Рэндэрдовский, подарок. Поблагодарить решилась сама, а не матушка быть вежливой надоумила. Канцлер тут стоит исключительно для моральной поддержки. Робеет дочка от многолюдных сборищ. Да и с Рэндэрдом, учитывая его внешние данные, не так-то легко заговорить.

Невнятно бурчу что-то вежливое в ответ. Теперь уже девочка не знает, что полагается сказать, а я уж тем более. Канцлер выручила.

– Можешь идти.

В толпе исчезать Младшая не стала. Держится неподалёку. Ей просто неуютно далеко от матери даже у себя дома.

– Да, хоть в чём-то не переменился...

Динка пристраивается поближе. Вся в слух обращена. Кажется, даже не скрытое причёской ушко шевельнулось. Кэретта оч-ч-чень выразительно демонстрирует родственнице кулак. Скорчив обиженную гримаску, маленькое чудовище отправляется скрашивать одиночество сестрицы. Судя по взглядам, тут немало тех, кто с удовольствием помог бы им весело провести вечер, не вызвав при этом неудовольствия грозных матерей.

– Такой же грубиян, как и раньше.

Молчу. Что ещё из прежнего во мне разглядит? Я ведь тоже хамом ещё тем слыл.

– Состояние за те камеи мог выручить. А вот взял и просто так их девочке подарил. Знала, что ты деньги не ценишь. Не знала, что настолько.

Снова молчу. Опять попала. Ну, не ценил я денег никогда, истратив в свое время кучу их на различных личностей немногим старше Младшей Кэретты. В итоге, ничего, кроме долгов не получил. Хотя номера такие по-прежнему устраивал время от времени, ни на что уже особо не надеясь. Последний – буквально за пару недель до встречи с сосулькой.

С результатом, в принципе, не отличавшимся от предыдущих. Пара звонков. Вроде, всё мирно. Ну, а потом – всё, как всегда. 'Аппарат вызываемого абонента выключен, или находится вне зоны действия сети'. На последующие звонки – опять тоже самое. Се ляви! Не, бывали случаи, что вроде бы мёртвые номера оживали... Ага, когда деньги требовались, такие, чтобы отдавать потом не потребовалось. Во удивятся, если понадобятся опять, а в ответ 'аппарат выключен'... Интересно, остатков совести хватит, чтобы поинтересоваться, позвонив домой, почему именно выключен? Что-то сомневаюсь...

Кэретта хмыкает.

– Что всё молчишь, да молчишь? Перебрал что ль уже?

– Нет. Ей и правда понравилось?

– Не то слово. Жаль, что счастливой такой ты её не видел. Одна там оказалась работы какого-то известного мастера, что она давно уже искала.

– Разорится она от такого увлечения.

Кэретта смеётся.

– Веришь, нет, на её камеи к сегодняшнему дню ни одной монетки не ушло. Всё трофеи, да подарки.

– Неужто кроме меня таких придурков много? Или делают подарки ей, рассчитывая что-то получить от тебя?

Канцлер по спине меня с хохотом треснула.

– Совсем мне девочку разбалуете, Верховный, да генерал! У неё только от тебя камей на сумму большую, чем всё остальное имущество.

– Что, так много?

Смотрит серьёзно.

– Не помнишь?

– Нет.

– От тебя у неё уже четырнадцать штук. Как-то было шесть за раз... Но две последних.. Это же реально бешеные деньги! Ты же даже не пьян был, когда их мне принёс!

– Пусть девочка порадуется... Сама-то с чего в ценах на камушки эти резные так хорошо разбираться стала? Они же бессмысленны.

– Меня, знаешь ли, должность обязывает разбираться во всём, что денег стоит. Особенно... Хотела сказать, когда друзья столь непрактичные люди. Не скажу, ибо имею сестрёнку, вообще не знающую слова практичность.

Теперь уже мне смешно.

– А ты не смейся! Её-то подарочки не дешевле твоих!

С трудом удерживаясь, чтобы не заржать, говорю.

– Мы, наоборот, очень практичные люди. У твоей дочери, благодаря нам, формируется резервный фонд государственной казны на случай непредвиденных расходов.

Сарказм в ухмылке казначея слишком уж явный. Неожиданно, ухмылка пропадает. Кэретта вытягивает шею. Поворачиваюсь в ту же сторону.

Кэретта-младшая прикрывает рот шарфиком, или что там у неё на шее было. Плечи мелко-мелко трясутся. Плачет? Сам невольно напрягся.

Какой-то разряженный парень примерно её лет. Мне снова смешно становится. Я-то переживал, что неудачно попал. Нет, мне по сравнению с этим красавчиком просто несказанно повезло. Если он довёл Кэретту до слёз на её Дне Рождения... То он ПОПАЛ по-настоящему! Сейчас ему будет...

Как обычно, 'слона-то я и не приметил'. Вундеркиндера то есть. Что-то азартно выговаривает парню, уперев руки в бока и выставив грудь вперёд.

Чуть не заржал. Кэретта вздохнув, только устало рукой махнула.

Красавчик на самом деле, попал. Только не так, как я вначале, подумал. Лет-то ему не больше, чем Кэретте. Следовательно, как и у большинства сверстников большинство мыслей о противоположном поле и их физических достоинствах. У Динки для её возраста с достоинствами всё очень и очень хорошо. Не много, не мало. В точности в самый раз на мой подпорченный алкоголем, вкус. Рассмотрел, пока она рядом крутилась. Тем более, у неё сверху и так, считай одни ожерелья, а у того, что из ткани, прозрачность к ста процентам приближается. Да и того немного. Юбка, с формальной точки зрения, длинная. Только матерьяльичик уж больно легкомысленный. По-настоящему только пояс и непрозрачный. Широченный, богато отделанный, спереди и сзади полоски кольчужной сетки до середины бедра свешиваются.

Чего, спрашивается, несчастному парню делать, когда Динка попёрла в атаку, выставив своё великолепие? Да он и не слышит, что ему говорят. И так краснее рака варёного, пар того и гляди из ушей повалит. А глаз всё равно оторвать не может. Зачем подходил – забыл уже. К кому именно – тем более. Кэретта-младшая просто смеётся.

Монстрик продолжает наступать. М-да, так парня она, пожалуй, в импотента превратит. Вообще будет бояться на девочек смотреть. И как бы на мальчиков заглядываться не начал. Хотя это здесь крайне не одобряется. Нет, этого неудачника мне уже жалко. Так зверски все радужные мечты раскоканы. Кажется, он вот-вот повернётся и бросится удирать, провожаемый уже всеобщим хохотом. Особенно громко его приятели будут ржать, ибо каждый знает – сам в такой ситуации выглядел бы ничуть не лучше.

Канцлер демонстративно опустошает полбокала вина. Осторожно интересуюсь:

– Не слишком ли она разошлась?

– Ну, так иди, попробуй, уйми! Мне это уже надоело.

– Пожалуй, не рискну. Пусть мозги после войны проветрит. Он там был?

– Нет. Мамочка не пустила, хотя и старше Яграна моего. Динка тоже знает, а Кэр – нет. Ну, а он их не может не знать. На его месте, я поостереглась чем-либо хвастаться, если Динка поблизости. Ведь...– весьма выразительный кивок в сторону племянницы.

– Чтобы было, оденься она поскромнее?

– Послать её переодеться? – с непонятной интонацией интересуется Кэретта.

Пожимаю плечами. Она сгибается в приступе хохота.

– Нет, ты даже этого не помнишь?

Снова хохочет.

– Перед боем же было!

– Я помню только то, что было после.

– Ну, так напомнить могу: На последний совет вваливается это немыслимое сокровище. Представь себе, в платье. Белом. Личико – как у маленькой. Глазёнками хлоп-хлоп. Такая вся... Тебя аж на слезу пробило, а ты, друг ты мой, по чувствительности – бревно распоследнее. О других – и говорить нечего.

'Врёт или нет? Ведь и не проверишь...'

– И спрашивает. Тихеньким таким голоском: 'Мама, а мы победим завтра? А меня не убьют?' И чего ей спрашивается, отвечать было? Ведь и дурака валяет, и страшно ей, и правда, победы хочется. Одной на всех. Дина встала. 'Будет победа. Будешь ты жить. Только из нас не все увидят завтрашний вечер'. Как завизжит, как на шею бросится... Жаль, не помнишь ты, что тогда творилось...

Уже потом, когда всё кончилось. Она её обнимает. Слёзы не высохли ещё, но я-то вижу уже – смотрит как обычно, хитренько-хитренько.

'Ой, мамочка, а попросить тебя можно? Только обещай, что выполнишь, если мы завтра победим!'

'Обещаю!'

'Тогда, если завтра победим, то с послезавтра разреши мне носить всё что я захочу! Всё-всё-всё!'

'Разрешаю!'

Почти всё ей разрешает. И не врёт ей никогда. Хотя и ссорятся они временами. Вот Динка и выделывается, раз разрешено в чём угодно ходить. В её словах уже сейчас не знаешь, где может попасться подвох. Та ещё хитрюга!

– Мне кажется, они скоро снова поссорятся.

Грянул взрыв хохота. Моя теория оправдалась. Маленькое чудовище демонстративно поворачивается к нам. Кажется, разочарована, увидев – мы на неё не злимся.

Младшей Кэретте тоже весело. Надо думать, с ораторскими способностями безбашенной сестрицы знакома получше моего.

– И по какому поводу веселье? – умеет Дина-Старшая появляться словно из-под земли.

Младшая, дурачась, салютует одним из многочисленных клинков. У всех остальных выражение искреннего, пусть и злорадного веселья, сразу же сменяется на улыбку казённой радости. Видимо, поблизости от нас четверых отирались далеко не самые верные соратники Еггтов по недавней войне. Сейчас зато вовсю стараются понравиться. Понимают ли, что Дина их насквозь видит? Те, кто поумнее, видимо да. Только вот умных здесь... Да как у нас примерно.

Вот дочку она сегодня явно не видела ещё. Интересно, что скажет? Некоторое время разглядывает, словно экстравагантную скульптуру. Даже подбородок охватила, словно задумавшись. Хм. А она ведь не на дочь, она на собравшихся смотрит. И они на неё. Взглядами цирковых собачек на дрессировщика. Команды ждут. 'Лаять? Бегать? На передних? На задних? Только скажи!'

Только у собачек подобострастие искреннее, а тут... Всякого намешано. Но любая команда выполнена будет.

Дине захотелось проучить доченьку? Просто поиздеваться, пользуясь фактом определённой зависимости? Двинь воительница бровью – и вся толпа будет хохотать над Динкой (кто-то искренне, кто-то не вполне, возможно, даже презирая себя). Но двинь Дина бровью чуть по-другому – Младшую на руках станут носить. Опять же, не все вполне искренне.

Кажется, Дина первой вспоминает, по какой причине все здесь сегодня собрались. Шутливо грозит дочери пальцем.

– Будь сегодня не её День Рождения, устроила бы я тебе!

– Ты же обещала! – на миг все маски с Динки слетают, остаётся только образ обиженного ребёнка.

Мать хохочет.

– Я от своих слов не отказываюсь. Но я Верховный и Командарм Север. В праве перевести любого офицера куда угодно. Переведу тебя на Дальний Север. Будешь там удивлять своими нарядами полярных медведей, да северных слонов. Если не замёрзнешь.

– Ты так не сделаешь! – вундеркиндер опять весела и вовсе не напугана.

– Это ещё почему?

Динка приближается с кошачьей грацией. Берёт мать под руку.

– Потому что ты мама моя. И любишь меня.

Человеческая ласка или холодный расчёт начинающего политика? Сам не знаю. Не особо прописывал их отношения. Да и не зависят они от меня. Дина резко поднимает руку вверх. Пальцы материи и дочери переплетены.

– Всё верно, Наследница!

Вот это уже откровенный политический жест. Случайных людей тут нет. С новыми реалиями все должны считаться.

– Веселитесь, наследницы.

Отпускает руку дочери. Та убегает. Кажется, высмотрела в толпе очередную жертву. Или кавалера. Или ещё кого-нибудь. Ещё не забыл про её умение быть в десятке мест одновременно.

– Кэр, Рэдд пойдём. Поговорить надо.

Вот и отдохнули!

Сидим в кабинете Кэретты.

– От Южан пришло письмо за подписью брата Безглазого и Херенокта. Предлагают начать переговоры о мире. На, читай, Кэр. А ты, Рэдд, погоди пока. На -ка, – протягивает кожаную папку, – освежи в памяти переписку. Заодно, и протрезвеешь слегка.

При прочтении у меня сложилось мнение – переписка начата, ещё когда Безглазый был жив и грозился казнить Дину сто дней, каждый день отрывая по несколько маленьких кусочков от тела. Судя по придуманному им способу казни для каждого Еггта (младшую дочь Кэретты сварить заживо на медленном огне на глазах матери), обвинения со стороны Дины в безумии были не беспочвенны. Братец Безглазого откровенно боялся. В принципе, он согласен признать Дину Верховным в обмен на наследственное наместничество в родной провинции. Естественно, он соглашался распустить все уцелевшие войска за исключением небольшой личной гвардии и срыть все крепости, кроме родового замка. Судьба солдат его особо не волновала. Впрочем, многие из них знают – Дина собирается воевать за линией. Будет набор новых частей. В такое время о прежних местах службы даже вербовщики северян не спрашивают.

С Хереноктом всё обстоит гораздо сложнее. На словах, и он соглашается Дину Верховным признать. Вот на деле всё сложнее. Самые боеспособные из уцелевших частей армии Юг как раз его. Он категорически против расформирования. Не согласен и на назначения офицеров, верных Дине. Правда, намёки на совместный поход за линию принимает и намекает на возможное участие. В начале Четвёртой Войны Верховных Безглазый потребовал арестовать и выдать всех сторонников Еггтов. Вставшие на его сторону наместники кто рьяно взялся выполнять, кто ограничился арестом пары человек, причём, не обязательно реальных сторонников Еггтов, а просто тех, с кем счёты сводил.

И тех, кого сам арестовал, и тех, кого ему выдали, Безглазый в большинстве казнил. Почти всех с семьями.

Херенокт у себя арестовал немало народу. Не выдал никого. Вежливо писал, что с происходящим в своих провинциях он и сам разберётся. По факту, Безглазый мог ему приказать. Но Херенокт и по факту, и юридически мог ему отказать. Формально они оба наместники. Верховный назначается императорским указом. Такой указ появлялся, не раньше, чем кто-то из претендентов одерживал верх. Формальным Командармом Юг был Эрендорн. Верховным и Командармом Север – Дина. Две смерти одна за одной освободили сразу три должности, в том числе высшую в государстве. Император утверждал Верховного, тот назначал Командармов. И Дина, и Безглазый получили императорские указы, объявлявшие их исполняющими обязанности Командармов Север и Юг. Но исполняющий обязанности – не Командарм. Наместники ему не подчинены.

Арестованные сторонники Еггтов у Херенокта содержались в сносных условиях. Довольно многие смогли бежать. На гневные письма Безглазого наместник отвечал одно и то же. 'Я солдат, а не тюремщик'. При этом он нанёс несколько довольно чувствительных поражений военачальникам Дины. В свою очередь, в конце прошлой кампании был разбит мной. Рэндэрдом то есть.

* * *

С мотивами идеи канцлера о смене династии всё понятно более-менее. Вполне логичным кажется объединить реальную и номинальную власть в одних руках. Другое дело, что момент откровенно неподходящий. Не, такой удар по устоявшейся культурной традиции Дина вполне может себе позволить. Но вот новую Гражданскую учинять – выше сил и возможностей страны. Свергни Дина Императора – против неё восстанут. Причём, крайне масштабно.

Императорская власть – один из немногих элементов по-настоящему спаивающий довольно рыхлый конгломерат людей, называющих себя грэдами. В конце-концов, я тут видел уже и голубоглазых блондинов, и чернокожих великанов, а в основном – люди всех промежуточных цветов и оттенков. Мне эти подкатегории не известны. Я не бразильский расист какой-нибудь. К тому же, тут хватает и тех, кого в другом мире принято называть 'лицами кавказской национальности'. Причём, зачастую забывая, что таджики на Кавказе не живут.

Здесь всех этих расистско-националистических делений просто не существует. Да, они все ещё совсем недавно весьма лихо друг друга в мелкий винегрет крошили. Но не за оттенок кожи или форму носа, а за цвет знамён.

Да и у самой Дины есть прямой мотив не менять ничего, во всяком случае, пока. Династию она вполне может сменить. Начать новую с себя. Только вот и мина ведь этим будет заложена как раз под будущее её потомков. Ведь спустя совсем немного лет, какой-нибудь молодой и амбициозный генерал вполне сможет решить: 'У предка нынешнего Еггта получилось Императором стать. Нынешний далеко не тот... Так почему бы не попробовать его место занять?' И всё по-новой завертится. Знаю, что с такой мелочи, как чьи-то непомерные амбиции ни одной войны не началось. Вернее сказать, только с этой причины не началось. Но пусть уж лучше поводов и причин для войн будет поменьше. Тем более, данный вполне можно и не создавать.

Похоже, на погибшем материке или крупном архипелаге – прежней Родине грэдов Император был сакральной фигурой. Возможно, даже живым божеством с соответствующим отношением. Катастрофа изменила всё. Вплоть до характера императорской власти, ставшей абсолютно светским институтом. Хотя пережитки былого ещё оставались. Но сохранялись они в основном, в архитектуре Столицы, странных придворных нарядах, да архаичном оружии императорской гвардии.

Столицей империи ведь является не город, где расположен штаб той или иной армии. Столица здесь, недалеко от побережья. В утопающем в зелени городе без стен, словно вынырнувшем из прошлого. Или прибывшем из будущего. Что-то будит город в душе даже неугомонного вундеркиндера.

У меня же, да похоже, и у Дины с Кэреттой слишком испорченный и циничный ум. Пусть они владеют просто очень большими городами. Центр и их мира тоже здесь. Они из тех, кто способны изменить любую из казавшихся неизменным вещей.

Описывал совсем другую эпоху этого мира. Тоже непростую только в ней титул Императора и должность Верховного одному и тому же лицу принадлежали... Надо бы этот вопрос чуть попозже с канцлером провентилировать. Не исключено, именно она додумалась, воспользовавшись скорой смертью императора. (Человек кажется сильно не здоровым. Это-то при возможности консультироваться с Диной. Хотя, возможно, плохое состояние именно участием Верховного и обусловлено. В ядах-то она разбирается...)

Поди разберись в этих интригах придворных. Ведь императорский указ о назначении Дины Верховным последовал только после того, как она взяла верх над всеми реальными или мнимыми претендентами. Дальше уже назначения Дины оспаривать опасно, ибо у неё есть ссылка на императорскую волю. Противостоять Дине с подтверждёнными полномочиям может кто-то, настолько же безбашенный, как и она. Таких смелых или глупых психов больше не осталось. Не выполнять указание назначенного Императором Верховного может крайне вредно для здоровья быть. Формально это объявление вне закона. Фактически на такую провинцию тут же набросятся все соседи. На словах – указ выполняя, на деле – просто в надежде либо пограбить что-нибудь, либо с умеренной прозрачностью намекнуть, что сборщики налогов теперь с такими вот гербами, а не с такими. Причём сборщиками налогов да стражей зачастую останутся те же, что и раньше были. Невыполнение такого указа освобождает войска наместника от всех принесённых присяг. Сосед же никогда не откажется пополнить свои силы за сходную плату. Пусть они не слишком надёжны, но какую-то долю денег и зерна собрать в состоянии.

Судя по тому, какие чины формально жалуются императором, когда-то у грэдов была самая настоящая абсолютная монархия с развитым бюрократическим аппаратом. Аналог 'Табели о рангах' насчитывал до сотни ступеней (смотрел в библиотеке редакции разных времён). Нынешняя куда короче, но всё равно, пунктов сорок насчитывает. Там смешали в одну кучу церковные, придворные, гражданские и военные чины. Смешение не было искусственным, а естественно образовывалось на протяжении сотен лет. Духовенство явно шло чуть ли не особой кастой, придворные чины явно довлели над гражданскими, а те – над военными. В принципе, при длительном мире ничего страшного. 'Хорошие люди не идут в солдаты' – не помню уж, кто так придумал.

Но внутренний мир кончился. Попытки религиозных реформ. Активное им сопротивление. Непомерно разросшиеся амбиции магнатов, духовенства и генералитета (и раньше-то не особо ладивших). Плюс надвигающаяся Катастрофа и знание о ней.

Экспансию грэды во многом были вынуждены начать. С началом конфликтов стало резко увеличиваться население разбросанных в Приморье городов – грэдских торговых факторий. Сперва поселенцы текли ручейком – побежали те, кто побогаче. Состояние в разгорающейся внутренней войне вовсе не гарантия безопасности. Скорее наоборот. Война – дело дорогое. Шансы лишится всего возрастают – ну как взбредёт нынешней власти (третьей за год в городе) объявить того у кого денег побольше принадлежащим к неправильной стороне и устроить тотальную конфискацию... Конечно, если деньги есть, можно отряд набрать и попытаться самому властью стать. Но тоже рискованно, не каждому такой выбор под силу, особенно, при наличии возможности жить за морем почти прежней жизнью.

Потом народу стало больше. Побежали представители той или иной фракции, потерпевшие поражение в данной местности. Где могли, они старались договариваться с местными властителями, получая землю для проживания в обмен на обязанность военной службы. Где не могли – забирали земли сами.

Потом народ повалил валом. Зачастую, представители совсем недавно насмерть враждовавших фракций приходили на одном корабле. От наступающей на город вражеской армии всегда есть шанс отбиться. От вулканической лавы не отобьёшься.

Правители прибрежных государств слишком поздно поняли грозящую опасность. С одной стороны, Приморье издавна приносило хороший доход, с другой стороны, им фактически не принадлежало. Морями уже не первую сотню лет владели грэды. В нашем мире такое иногда называли 'поединком льва и кита'. Причём, в нашем мире и львы бывало, пытались стать водоплавающими, и киты вылезти на сушу пробовали. Иногда получалось, иногда нет. Здесь классический кит, под чьим хвостом банально закипало море, весьма шустро обратил плавники в весьма загребущие лапы.

По-другому быть и не могло – Приморье банально не в состоянии прокормить такого количества народа. Грэдские города и раньше зависели от поставок зерна из внутренних районов. Во времена могущества островной империи проблем не было – торговля зерном и скотом приносила неплохой доход. Нарушать установленные цены могло обойтись себе дороже. Можно было дождаться визита крупной грэдской армии. Огромные корабли прекрасно справлялись даже с перевозкой больших масс кавалерии.

Теперь же стало понятно, что кораблей, кроме тех, что в пугающем изобилии стоят у берегов, больше не будет. И этим уходить некуда. Богатств с собой грэды привезли немало, да и в ранее контролировавшихся ими областях имелись месторождения золота и серебра. Потребности грэдов в продуктах земледелия возросли многократно. Аппетиты формальных властителей Приморья – тоже. Да и про банальное желание нажиться на чужой беде не стоит забывать.

Грэды отказались платить. Какое-то время жили, ибо далеко не во всех государствах на торговлю зерном была монополия. Контрабанду, особенно, по рекам, где можно было рассчитывать на поддержку грэдских флотилий, никто не отменял, точнее не мог пресечь, главным образом из-за тех же флотилий. У речных пиратов был даже определённый нейтралитет. Грэды не атаковали караваны с зерном, идущие вниз по реке. Местные не препятствовали грэдским налётам на города, тем более, города, где грузились караваны с зерном за свою безопасность могли не беспокоится. Часто бывало, что в разграбленный грэдами город, спустя несколько дней наведывались местные разбойнички, дочищавшие то, чем флотилии побрезговали.

Как говорили в другом времени: 'обстановка обострялась с каждым днём'. Среди правителей единства не было. Нажиться на чужом горе хотели все. Разница только в том, что одни в общем-то понимали – загнанного в угол лучше не злить. Пока грэды на берегу – золото будет течь ни один год. Мастеров среди грэдов много, спрос на их изделия из-за гибели архипелага меньше не стал. С пришлыми можно ужиться, с ними можно торговать. Многого можно добиться, намекая, только намекая на возможность прекращения поставок. Грэды, в конце-концов, тоже люди и не хотят умирать.

Другие были не столь мудры. Грэдов на берегу много. Богатств у них – тоже. Рабы тоже лишними не бывают. На пришлых все старые и новые боги прогневались, раз лишили их земли. Да и хотят ли боги вообще, чтобы грэды и дальше жили на свете? Может, боги хотят, чтобы мы закончили очищать землю от скверны. Вон, и служители нового бога, сами от грэдов происходящие, первыми почуявшие гнев божий и пришедшие к нам, говорят что их бывшие соплеменники от бога отвернулись, Врагу рода человеческого, чьё имя называть уже тяжкий грех, стали истово поклоняться. Человеческие жертвы ему приносить. Разнузданным оргиям с людоедством предаваться.

Они сами отвергли бога. В своей непомерной гордыне решив, что могут сравниться с ним. Они сами отказались от человеческого облика. Убивать даже их детей – не грех, а благодеяние.

Убивать нелюдей хорошо, конечно, но больно уж они зубастые... Пусть живут. Пока.

Стычки в приграничных землях становились всё чаще. Когда-то у грэдов была вполне налаженная дипломатия. Пытались воздействовать по старым каналам. Властители выслушивали. Вежливо отвечали, что наместников в приграничных, издавна неспокойных провинциях, контролировать очень сложно. К тому же, из-за моря прибыло очень много людей, далеко не все из них являются достойными гражданами империи... Мы выражаем соболезнования, но предпринять не можем ничего.

Посылались и ответные посольства. Тоже с жалобами... У меня сложилось мнение, что будь эти, давно уже сгинувшие в небытие, властители, хоть чуточку поумнее, их государства существовали бы и сейчас. Ну, может, несколько обгрызенные с запада, грэдами. Надо было всего лишь быть чуть вежливее с послами. Они ведь обязаны императору докладывать. Послы и докладывали. Императорские секретари писали ответы. Император злился. Но даже старался сдерживать своевольничающих генералов. Иногда слушали.

Чего уж точно не следовало делать всем этим... исчезнувшим, так это слать послов с жалобами. Во всяком случае, следовало бы так делать пореже. Претензии грэдов шли к десяткам разного уровня, владык. Все же ответные, в итоге, стекались к одному императору. Он держался долго. Но ничто не может длиться бесконечным. Император он был по происхождению самый настоящий. По делам – тоже. Эвакуация и высадка – во многом его заслуга. Сумел договорится со старыми врагами. Вместе спасали всех, кого могли. Не смогли тоже многих.

Хотя, от тех, кто звались генералами, он, по большому счёту, отличался только чуть большим количеством войск, да тем, что контролировал устье крупнейшей судоходной реки, так что самый значительный поток зерна шёл к нему. Временами даже запасы образовывались.

Многие из тех, кто звал себя генералами, потому и признавали его власть. Во времена голода он помогал, продавая по фиксированным ценам зерно в нуждающуюся местность. Иногда и просто так поставлял. Что деньги брал – так сосед не-грэд требовал раз в пять-шесть больше, да ещё и вид делал, будто вытягивая средства из голодающих невиданное благодеяние совершает.

Император всегда отличался вспыльчивым и раздражительным характером. Слыл очень жёстким, но не жестоким. В такое время представления о самых разных вещах сместились очень далеко от привычных.

Начало войны грэды прописали очень хорошо. Книг с точкой зрения другой стороны я не нашёл.

Да и тому роковому посольству было до владений Императора пара дней пути. Думаю, что посольство послужило поводом, а не причиной войны. Император что-то и до этого затевал. Насмотрелся уже на прибрежные государства. Даже окраинные области Бодронской империи не производили впечатление грозного противника. Как раз эти области и создавали наибольшие проблемы с поставками зерна. Но первый удар пришёлся не по ним.

Послов Император не принял. До этого на переговорах не раз всплывали упоминания о старых договорах и обычаях. Император ни от чего не отказывался. Местные обычаи он знал. Послам не сказали ничего. Им просто подпалили бороды. Кажется, это был последний раз когда он кому-то официально объявил войну.

На словах-то послы были вежливы. На деле, в разговорах между собой, называли грэдов словом 'похожие на женщин', что дословно значило пассивные пидоры. Основанием для этого было то, что все грэдские солдаты не носили бород.

Вслед послам (они не слышали) Император сказал: 'Вот мы и поглядим, кто тут... пассивные'. Казарменный юморок приближенные оценили.

До своего города послы добраться успели. На следующий день под стенами объявился Император.

'Напомним им, как звучит 'Гардэ!' Всё-таки он был немного психом. В стиле Александра Македонского. К Императору грэды и сейчас относятся как греки и римляне к Александру. Хотя, не надо забывать, что есть версия об отравлении Александра близкими соратниками. Они же ему потом устроили пышнейшие похороны. Потом активно занялись пролюбливанием его наследства в бесконечных драчках друг с другом и с соседями.

Грэды оказались умнее. После смерти императора (при не вполне ясных обстоятельствах) Империя сохранилась. Может, сыграло роль наличие наследника. Усыновлённого способного военачальника, дальнего родственника Императора. Пусть государство довольно рыхлое, но единое.

Заодно разобрался откуда уши растут у императорских амбиций Кэретты. В недолгое совместное правление Эрендорна и Кэрдин каждый из них, кроме должности командарма имел не встречавшуюся ни до, ни после должность подверховный. Двор намекал либо на совместное правление, либо 'вы там оба взрослые. Решите, кто главный. Подтвердим!'

Разбив Кэрдин, Эрендорн стал зваться Верховным. Именно зваться. Императорского назначения так и не было. Причина в фактически наследственном характере власти Верховных. И наличии Дины. Точнее, не столько её самой, сколько факта её удочерения Кэрдин перед решающей битвой с Эрендорном. У усыновлённого те же права, что и у родного. Да и свечки никто не держал, когда она ребёнка нашла. Там только Яроорт был. Он после боя от ран умер.

Сама Кэрдин происходила из рода, происходящего от одной из принцесс императорского дома с погибшего материка. Ничтожная доля императорской крови у неё в жилах была. У Эрендорна – нет. При прочих равных права Кэрдин на место Верховного пусть на толщину волоска, но выше. Сам Эрендорн определённых представлений о чести был не лишён. Обо всём помнил. Ценил реальную власть, а не атрибуты. Власть – имел. Решить проблему Дины не пытался. Видимо, тут тоже есть аналог басни про Ходжу Насреддина, ишака и эмира. 'Кто-нибудь да умрёт'.