Текст книги "Попал, так попал! (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Глава 3. Осенние месяцы. Теперь разобрались и с годом – 277.

Оказывается, имущества у меня не так уж и мало. Вчерашний доспех кем-то уже вычищен и на специальной стойке в палатке размещён. Шлем тоже рядом лежит, хотя на стойке место предусмотрено. Похоже, чистивший доспех, просто не знал, что с этим покореженным предметом делать. Я словно почувствовал вчерашний удар в голову – так красноречива вмятина на шлеме слева. А вмятин несколько. И шлем, похоже, я, то есть Рэндэрд снял сам, после того, как удар перекорежил личину, сузив и без того неширокое поле зрения.

Вот и двуручник стоит. Кроме него у меня, похоже, обильная коллекция колющережущедробящего имеется. В палатку бесцеремонно заглядывает незнакомый солдат.

– Генерал Рэндэрд. Немедленно к командующему.

Чуть не упал от слова "генерал". Хотя, может это автопереводчик чудит?

Идти до палатки Дины недалеко. Но интересного увидел много. Вчерашний негр в шляпе оказывается далеко не единственный представитель этого племени в войске. Не то, чтобы негров и мулатов так уж много, но и немало – навскидку, не меньше четверти. Похоже, грэды и в самом деле шли по римскому пути, превращая покоренные народы в своих граждан. У римлян получилось... Скажем так, сносно. Здесь, похоже, ситуация аналогичная – слышишь обрывки разговоров, то и дело раздаются крепкие словечки, но речь у всех правильная.

На меня посматривают уважительно. Видел, как солдат ткнул другого показывая на меня. А тот аж рот от удивления разинул.

Как и следовало ожидать, Дина обосновалась в палатке бывшего владельца лагеря. Оказывается, это вовсе не лагере Безглазого, а как раз Херенокта. Из обрывков разговоров на вчерашней пьянке, я понял что Безглазый терпеть не мог Херенокта. Ума хватало иногда слушать советы самого талантливого военачальника своего отца, но им двоим было куда лучше подальше один от другого. Говорившие вздыхали – лагерь Безглазого был недалеко – и вчера дочиста оказался разграблен – сперва побежавшими наёмниками, а потом кавалерий Линка. Сокрушались в основном о том, что материальных ценностей там точно было куда больше, чем здесь. Бродили слухи, что кто-то из близких соратников Безглазого гарем самый натуральный с собой таскал. Вот и переживали солдатики, кому девочки достались.

Пропускают без разговоров. Похоже, я один из тех, кто может приходить к Дине в любое время. Она не одна. Сидит, выставив вперёд ногу. Над ней склонился вчерашний врач. Чуть в стороне помощник инструменты перебирает. Похоже, вчера я удостоился чести быть заштопанным генеральским хирургом. Кэретта стоит у входа, платье на ней куда проще вчерашнего, а вот волосы завиты. За маленьким столиком сидит Дина, похоже, она выполняет при матери функции секретаря. До невозможности серьёзная и не выспавшаяся... Ну, неудивительно, если она вчера ночью ухитрялась быть в десятке мест одновременно.

С ногой у Дины явно крепко не то. Хирург только что снял повязку. То, что увидел, ему явно не нравится. Мне тоже. Бедро Дины безобразно опухшее, нездорового красного цвета, даже какая-то синева просматривается, шрам вроде ещё какой-то...

Да как она с такой ногой ещё ходить умудряется!? Ну и женщина!

Небрежно махнула в знак приветствия. Снова уставилась на ногу.

– Я тебе говорю, то копье было отравлено!

– Не учи меня яды использовать.

– Сама же видишь – всё стало гораздо хуже!

– Ну и? Я не могла тогда сразу рану обработать.

– И видишь, что творится!

– Ня ной! Дельное что предложить можешь? Вижу, что нет.

Резко поворачивается к хирургу. Гримаса от боли.

– Ещё раз слово "ампутация" услышу – голову тебе ампутирую. Лично!

А чуть было это же слово не сказал. Конечно, мои познания в медицине около нулевые, но гангрену я бы здесь взялся предположить. Дина опять смотрит в мою сторону.

Понял, что насчёт её возраста, вчера ошибся. Она моложе меня. Тогда была просто уставшей после тяжелого боя. Сейчас – вид вполне цветущий, если на ногу не смотреть. Да и седины куда меньше, чем показалось вчера. Может, то вообще пыль была...

– Что, паршиво выгляжу?

– Для человека с таким ранением – неплохо.

Злобный хохот.

– Точно, по голове получил – совсем, как столичный павлин разговаривать стал. – и обращаясь к помощнику хирурга – Дай-ка мне вон те пузырьки.

Поворачивается к столу, роется в каком -то сундучке. Извлекает оттуда... шприц. Самый настоящий, с иглой и поршнем. Великоват по нашим меркам, да и игла толстоватая, но выглядит вполне рабочим.

Протыкает иглой пробку одного из пузырьков, набирает какую-то чёрную жидкость.

Кэретта дёргается.

– Прекрати колоть эту дрянь!

Дина прищуривается, высматривая каплю на конце иглы.

– Мажь!

Хирург сам проходится зажатым во вполне привычного вида пинцет куском ваты, намоченным спиртом по указанному месту. Дина резко всаживает шприц. Сцепив зубы, выдавливает до конца. Выдернув, кладёт на столик слева от себя.

– Хорошенько промыть и прокипятить!

Поворачивается к Кэретте.

– Без этой дряни, ты бы уже три года была бы мёртвой!

Хирург снова проходит спиртом. Дина морщится.

– Мажь тем же, чем и вчера.

Поворачивается к Дине.

– Готова?

– Да.

Дина – Старшая щурится.

– Хоть пергамен приготовила? А то знаю я тебя...

Сверкнув глазами, девочка демонстративно высоко поднимает лист.

– Ну, тогда давай в темпе изображай стандартное письмо верного вассала императорского дома с уверениями в вечной верности и сообщением, что мятежники склонились пред волей его императорства... Короче, не маленькая, сама всё знаешь!

– Как мне надоело эти глупости писать!

– А чего ты хотела? Политика – занятие временами скучное. Рэндэрд – подойди.

Скосил глаза не девочку – и чуть не упал снова. Чернильница была. Но вместо пера – тонкая кисточка. И девочка ловко наносит на пергамен самые настоящие иероглифы. Причём, я их понимаю – начало какого-то длинного, пышного, и, похоже, мало чем в реальности обеспеченного, титула.

Дина протягивает лист желтоватой бумаги. На этот раз написано алфавитной азбукой. Причем, это самый натуральный рапорт от Эрескерта (вспомнил, наконец, как того негра зовут). Касается выхода из строя пятнадцати бешеных стрел и отсутствия необходимых для ремонта деталей. Список прилагается.

Машинально отметил, почерк у негра куда лучше моего, причем как моего, так и Рэндэрдовского.

Чего она от меня ждёт?

Дина опять морщится.

– Вот так и разбазарим наследство материнское! И так уже возим треть пустышек. Каждый бой несколько штук из строя выходит. Все её чертежи перерыла – ну нигде не сказано, что там за сплав, и как этот узел делать. Ничего не выходит! А скоро – тех, что линией воевать идти, иначе они сами придут. А как их без стрел взять!? Вчера вон как жгли... Думала, штук сорок из строя выйдет, так что повезло ещё... Они ломаются, а я знаю, чем их заменить?!

– Пушки.

– Дальность их вспомни! Ладно, хоть я в химии кое-что понимаю...

В шатер вошёл Эрескет. В шляпе. Не той, что вчера, но с не менее пышным плюмажем.

Но меня больше поразила бляха (хотя, какая там бляха, щит небольшой скорее) у него на груди. В круг вписана морда какого-то зверя, сжимающего в зубах орудийный ствол... Тут что, попаданцы из времён царя Алексей Михалыча завелись? Но тогда на Руси негров ещё не было... Блин, какой ты историк?! Были же негры – дезертиры из турецких войск. Хотел бы я знать, что они там натворили...

Что я несу? Не вслух, надеюсь...

Нет.

Дина и Эрескет, похоже, в гляделки решили поиграть.

– Бумагу марать обязательно было?

– А как же иначе? Порядок должон быть.

Мне кажется или негр дурака валяет?

– Хватит кривляться. Разобрался, кого ты там сжёг?

– Ну да. Вот полный список, вот список опознанных. – с этими словами вытаскивает из сумки два перевязанных шнуром листа.

– Эрескерт, у тебя пальцы от пера не болят? – елейным голоском осведомляется девочка. – А то, если так писать любишь, смотри, как раз для тебя есть занятие.

– Не, каллиграфии мы не обучены.

– Эрескерт, – он дернулся, кажется, не заметил Кэретту, входя. – Ты говорил, что твоя бабушка колдуньей была.

– Шаманкой. Только, она когда ещё померла.

– А другие твои родственники по женской линии? Я слышала, дар этот через женщин передается.

– Не, мама ничего такого не умела, а сёстры – так и вовсе грэдки, даром что чёрные. А в чём дело?

– Дело в том, – она кивает в сторону уже перебинтованной ноги Дины, – что я готова обратиться к чёрным, или любого другого цвета, колдунам, лишь бы спасли ей ногу. Иначе...

– Ты в колдовство поверила? – Эрескерт обалдело уставился на Кэретту.

– Я готова поверить во что угодно! Лишь бы её спасти.

– Но-но, не торопитесь меня хоронить! А то я вас самих куда-нибудь зарою.

– Если ценой этого будет твоя жизнь, то я готова, – видно, Кэретта ничуть не шутит.

– Что Аренкерт? – резко бросает Дина в сторону Кэретты.

– Прислал елейное послание с заверениями и уверениями. Она освободится – посажу ответ писать.

– У тебя своих писцов полно, – не полезла за словом в карман девочка.

– Я же не прошу тебя вежливое письмо писать...

Динка просияла.

– Что ещё от Аренкерта?

– Прислал обоз с фуражом и рисом.

Дина щёлкает пальцами. Почему -то я догадываюсь, что это о рапорте, что у меня в руках. Даю ей в руку.

– Так! Эрескет! Ты тут писал, сколько лошадей у тебя побито. Сейчас чиркану ему пару строчек... – наклоняется над столом и торопливо что-то пишет, – Он мою руку знает... Чтобы ко второй страже был здесь. С лошадьми. Отговорок не потерплю.

Протягивает листок.

– Свободен!

– Лучшая голова севера одной ногой в могиле, а второму по значимости ум начисто отшибло. – распаляется Кэретта, – Да-да, о тебе речь Рэндэрд!

Без вас двоих мы вполовину, если не больше, слабее.

– Никто из нас помирать не собирается! – за двоих ответил я.

– Ты же не помнишь ничего! А ты загнёшься через месяц! Вы это понимаете!

Пока я понимаю только то, что оказывается, был при Дине этаким начальником штаба. Судя по всему, неплохим. А выигранное сражение, оказывается, наполовину обезглавило армию. И сделать с этим ничего нельзя. Это Рэндэрд Гальдер местный, но никак не я. А Дина опасно ранена. То есть, в самой ближайшей перспективе младшей Дине придётся примерить материнские доспехи. А Херенокт, случись что с Диной опять попытается. Точнее, не сам попытается, а вновь возглавит тех, кто вокруг братца Безглазого увиваются. А непримиримых там хватает. И что гораздо хуже – полно колеблющихся. Этот же Аренкерт сколько раз от одних к другим бегал? И каждый раз что-то для себя получать умудрялся. А сколько таких Аренкертов?

Кэретта не полководец, Линк ни разу ни дипломат. Со вчерашнего веселья запомнил местную шутку: "Хотите, чтобы нам войну объявили? Отправьте Линка послом!" Всем шутка известна "отправить Линка послом" – это как по-нашему "оказать медвежью услугу".

– Я его по голове тресну – глядишь, память и вернётся; за месяц много чего произойти может. В том числе и с ногой моей. Пока, вон, глянь – Отран впустил в город наш отряд.

– А завтра впустит хереноктовский.

– Не паникуй. Херенокт теперь в прошлом. Отрану нужен любй, кто сможет усилить пограничные части. Сейчас – это мы.

– Херенокт десять лет этой армией командовал, тут почти все офицеры – его ставленники.

– И что? Им, знаешь ли, тоже наши дрязги надоели. Не забывай, сколько раз они нас снабжали информацией о том, что за линией творится.

– Точно так же, как и Херенокта.

– Ну и? Они кого угодно бы снабдили. Безглазый и тот понимал – за линией уже не племена – там государство. Молодое. Хищное. Они видят наши города, они хотят жить в них. Но главное – они хотят жить вместо нас. Им кажется, что мы одряхлели и только друг дружку можем резать. Заметь, уже дважды за сорок лет большой поход за линию срывался из-за наших дрязг. Мы слишком большой подарок сделали тем, что за линией. Слишком!

– Без тебя этот поход не состоится и в этот раз.

– Если даже так, – снова встревает в разговор младшая Дина, – то я-то всё равно останусь.

Кэретта и Дина посмотрели на неё с абсолютно одинаковым и совершенно непередаваемым выражением лиц с убийственной смесью ярости и иронии.

Оказывается, иметь персональную повозку для перевозки барахла могли только высшие офицеры. Что же, интересно. Не мог, по определению не мог Рэндэрд этот никаких записей не вести. Обязан был просто. Но где их тут найдёшь. Оружия много, судя по всему, Рэндэрд коллекционировал редкие и необычные клинки, но следил явно только за тем, что использовал в деле. На прочих же – кое-где даже ржавчина попадается. Много где гнёзда для камушков есть, но самих камушков в поле зрения почти не наблюдается. Причём, камушки явно не профессиональный ювелир выковыривал.

Далеко не сразу нашёлся довольно плотный кожаный мешочек. Содержание соответствует ожиданию. Монеты местные. Чеканка хорошая, попадись такая в нашем мире, решил бы что век девятнадцатый минимум. Так, основа денежного обращения тут явно серебро, во всяком случае, серебряных монет больше всего. Преобладают недавних лет чеканки (год выпуска тут на монетах ставить уже додумались). Монеты по размерам одинаковые, а вот профили – разные. Преобладают портреты самой Дины II (вполне узнаваемые). На других – тоже профиль. Мужской. Похоже это Безглазый, хотя на монете дефектов на его физиономии не наблюдается. Года – те же. Ну прям, как у нас в смуту, когда в Москве чеканили одно, в Новгороде – другое, а в Ярославле – третье, всё разного достоинствами и с разными именами. В Ярославле, вроде даже в 1612 монеты клеймили именем Фёдора. Причём, все это вполне себе было в обращении. На более старых монетах – профиль Дины Первой, но таких монет всего парочка. Серебро всё в трёх номиналах – один, пять и десять.

Медь тоже есть, стандартна только сторона с номиналом, а на другой стороне – чего только нет – звери, включая мамонта, птицы, какие-то гербы. И это какой-то сплав меди.

Похоже, Рэндэрд страстью к накопительству не обладает. Золотых монет мало, профилей на них нет – пятиконечная звезда, напоминающая очертаниями звезду ГСС, или цветок присутствуют. Все надписи на золотых – иероглифами. По качеству чеканки золотые монеты лучше всех, от монет нашего мира почти не отличаются.

Похоже, золотые монеты чеканят от лица императора, серебро – от лица командующих полевыми армиями – реальных хозяев положения дел в стране, а мелочь может чеканить почти каждый крупный город. Да и золото, возможно, чеканит не столичный денежный двор, а как раз Дина с Безглазым.

Что у него тут ещё? Книги. Вполне привычного вида. Напечатанные. В основном – трактаты о военном искусстве. (Это гуд, очень даже гуд). Один даже за авторством Дины I – надо прочесть в первую очередь, хотя издан сей труд пять лет назад. Трактат о метательных машинах представляет сугубо исторический интерес. Что тут ещё? Роман какой-то.

Наконец, попался и сундук с бумагами. Хорошо хоть Рэндэрд имел привычку связку ключей на шее носить.

Открыв сундук, я понял:

Повезло!!!

Просто невероятно повезло!!!

Этот Гальдер местный и в самом деле вел дневник, скрупулезно записывая все прошедшие встречи и обсуждаемые вопросы. О пополнении, о снабжении продовольствием и фуражом, и главное – о планируемых операциях. Причём он ещё схемки рисовал! Но важнее всего – он писал должности и звания всех, с кем разговаривал. Эрескерт, к примеру, занимает должность "начальник огня". А Кэретта, оказывается, казначей, причём "главный государственный".

Какой-то кожаный продолговатый футляр. В нём – подзорная труба. Оптика весьма приличная. Какие-то письма. Личных нет, все сплошь деловые – долговые расписки, что-то вроде расписок банков, доклады управляющих имений и рудников. Рэндэрд – то, похоже, не только влиятелен, но и богат, хотя, эти две вещи, как правило, прямо взаимосвязаны.

Хм. Письмо от Кэретты. Рэндэрд явно читал, я – нет. Письмо вообще-то не совсем от Кэретты, а от государственного казначея. Мне предлагают продать какой-то рудник и земли вокруг него. Сумма в золоте четырнадцать тысяч. Судя по дате, письмо получено совсем недавно. Это и есть то предложение? Судя по всему, одно из тех предложений, на которые нет возможности ответить отказом.

Что ещё?

– Не думала тебя здесь найти, – резко оборачиваюсь. У повозки стоит Кэретта, позади неё – пара вояк весьма зверского вида. Мужчина и женщина. Похожи, как брат с сестрой.

Выбираюсь из повозки.

Кэретта протягивает мешочек, вид которого не оставляет сомнений в содержимом.

– Вот. Наградные за звезду да часть трофейных.

Развязываю. Золото. Причем, побольше, чем у меня есть.

– Распишись.

У неё, оказывается, на поясе чернильница и стальное перо.

Самая натуральная платёжная ведомость. Даже выполнена на отпечатанном бланке имён на тридцать. Мое – первое. Только напротив него нет подписи. Сумма – триста золотых. Больше всех, у остальных – меньше, причём все суммы кратны пятидесяти. Подспудно ожидал, вместо большинства росписей будет крестик или палец в чернилах. Но нет, везде росписи, некоторые даже каллиграфическим почерком. Чернила и то разных оттенков. Похоже, у Кэретты чернильница – вроде знака различия. Кто-то умудрился даже золотыми чернилами подпись поставить. Имя ближе к нижней части списка знакомое. Точно, Дина Младшая. Такие чернила – типичные подростковые понты с поправкой на местные условия.

– Свободны!

Эти двое отходят, но не слишком далеко.

– Пересчитывать не будешь?

Завязываю мешочек и кладу в повозку.

– Что же, хоть в чём-то не переменился. Так что там о моем предложении?

– Насчёт рудника?

– Вспомнил?

– Нет. Письмо прочитал.

Маска склоняется набок.

– И что надумал относительно этого моего предложения? – явно выделяет слово "этого".

– Я согласен, – просто не хочу вникать в тонкости местного горного дела. Материальные блага лучше иметь в виде звонкой монеты.

– Хорошо. Бумаги подготовят к завтра. Зайдёшь в канцелярию, там и подпишем. Деньги желаешь получить наличными, или переводом на счёт?

– Переводом, – таскать в обозе такую кучу монет как-то рискованно.

– Хорошо. Но я о другом вообще-то пришла поговорить.

– Я понял, главный казначей вовсе не обязан лично деньги награжденным носить.

– Конечно. Но нигде и не сказано, что он не может этого делать. Ты понимаешь, что всё, понимаешь, всё, может измениться!

Как же нехорошо, что глаз её видеть не можешь.

– Я думаю, она выздоровеет.

– Ты надеешься?

– Да.

– А я – нет!

– Она врач. Лучший на свете.

– Это да. Но она врёт сама себе. Я тоже кое-что понимаю в медицине. Её рана смертельна. Воспаление убьёт её.

– Я не верю. Рана опасна, но я не знаю секретов Дины. Чем-то она же лечит себя. Вчера сражалась.

– У неё очень сильная воля. И всё. Ей с каждым днём хуже. Что будет, если она умрёт?

– У неё есть наследник.

– Девчонка. Незаконнорожденная. Меня или тебя это не волнует, но сам знаешь, для кого этот вопрос крайне существенен. Да, Дина давно огласила завещание. И не все хотят ждать, пока девочка подрастёт. На неё уже было покушение. Причём после того, как стало известно, что рана опасна. Кто-то хочет избавиться от неё. И этот кто-то здесь, он близко.

– Кого-то подозреваешь?

– Всех. Даже тебя.

– Зачем мне это?

– У тебя есть мотив – ты способный военачальник, популярен в армии... Хотя, по-моему, ты хочешь добраться до неё по-другому. Тем более, ты не женат...

Усмехаюсь. Рассуждает она логично. Дина-Младшая, насколько я средневековые мерки помню, практически взрослая. Но кому-то она нужна мёртвой.

– Возраст у неё такой. Снесли бы мне вчера голову – забыла бы обо мне сразу после похорон.

– Однако головы тебе не снесли...

– Как именно на неё покушались?

– Что? И этого не помнишь?

– Не помню.

– Три дня назад. Ночью. Змеи убили двоих, подбиравшихся к её палатке. Они уже ткань разрезали. Потом нашли двух убитых часовых.

– Кто они были?

– Не знаю. Сейчас у нас очень много ополченцев. Доспехи могли снять с убитых. Их не опознал никто. Дина не знает, что было покушение. Она думает, что убили лазутчиков.

– А мать?

– Знает. Змеи говорят, что это были очень хорошие наёмные убийцы. У одного на кинжале был яд, действующий мгновенно. Яд очень редкий.

– Где такой делают?

– Только на побережье, там компонент один – печень надо непременно с живой рыбы вырезать. Да и на побережье умельцев мало.

А хорошо она в ядах разбирается... Хотя, в такое время для политиков её уровня...

– Яд долго опасен?

– До двух-трёх лет.

– А у нас много умельцев таких?

– Трое точно. Дина, я, старший врач. Не в ту сторону гнёшь.

– Я просто понять пытаюсь... Ты уверена, что они были не от Безглазого?

– Уверенным быть нельзя ни в чём. Но шли они именно к её палатке. Хотя попытаться убить Дину было бы логичнее. Смерть дочери привела бы только к тому, что она приказала пленных не брать. На её способность соображать ничья бы смерть не оказала влияния.

Уж такая вот она.

Пропал бы или нет, я без этих бумаг – не факт. Вот, что с ними гораздо легче – факт непреложный. С собственным происхождением, наконец, разобрался. Не зря я в самом начале о Рэнде подумал. Рэндэрд, оказывается, его бастард. Притом, самый младший. Насчёт обилия родственников можно не беспокоится – без денег Рэнд никого не оставил. Но и магнатом, каким был сам, тоже никого не сделал.

Он, по сути, магнатом был, несколькими провинциями владел, но никогда не являлся магнатом по духу, считая себя имперским генералом и наместником. Самый противоречивый из соратников Рыжей Ведьмы. Наверное, лучший кавалерист своего времени. При этом невероятно жестокий человек, почти маньяк.

Искренний приверженец Кэрдин, считавшей её лучшим Верховным чуть ли не со времён Высадки. В решающем сражении Первой Войны Верховных для победы армии Север он сделал всё, что мог. Его кавалерия опрокинула левый фланг Эрендорна. Центр устоял. Сама Рыжая Ведьма, лично пошедшая в атаку, не смогла сокрушить боевых порядков Херенокта. Пытаясь прорубиться к нему, был смертельно ранен второй человек в армии Север – генерал Яроорт. Третьим в армии Север как раз и был Рэнд.

На север он и отступил, удержав под своим контролем примерно треть из поддерживавших Кэрдин, земель. Эрендорн туда просто не полез. Он победил, но потери были огромны. Сам додумался, или Херенокт подсказал, но командарм Юг решил, что худой мир воистину лучше ссоры, что особенно важно в свете непрерывно ухудшающейся ситуации на границах разваливающейся Империи. Командарм Юг объявил амнистию всем воевавшим за Кэрдин, император подтвердил его указ.

Эрендорну хватало власти в своих провинциях и относительного (временами просто условного) подчинения прочих наместников. Даже Рэнд принёс ему формальную присягу, оставаясь, по сути дела, главой независимого государства. Рэнд был сторонником сильной центральной власти. В Рыжей Ведьме он видел человека, способного приструнить наместников. В Эрендорне он такого человека не видел. При каждом удобном и не слишком, случае, он напоминал, что Наместником Севера его сделала Кэрдин.

Уже после поражения, он не раз и не два пытался поднять её на новую Войну Верховных. Север от войны почти не пострадал, к тому же, недавно обнаружены богатые месторождения золота. Кэрдин отвечала отказами. Лавры наёмного полководца её вполне устраивали. Рэнд предупреждал, что от неё рано или поздно попытаются избавиться. Рыжая Ведьма только хохотала в ответ. Слишком уж она в свою удачу верила.

Рэнд оказался прав, Кэрдин убили.

Вскоре на Севере объявилась Дина... В том, что Дина не самозванец, Рэнд ни секунды не сомневался. Испытывал некоторые сомнения относительно её способностей. Сомнения вскоре рассеялись. Падение последнего из догрэдских государств блестяще показало, чего Дина стоит.

Рэнд вскоре демонстративно передал ей полномочия наместника, удалившись на покой. Север вновь пошёл войной на Юг. Разразилась вторая война Верховных. На этот раз, успешная для северян. До конца войны Рэнд не дожил. Он был богат, но своим детям оставил лишь незначительные имения. Наместнические земли перешли Верховному.

К моему некоторому удивлению, Рэндэрд оказался старше Еггтов. Ему, то есть мне теперь сорок три года. Кэретте тридцать восемь, Линку тридцать шесть и тридцать пять Дине. Хм, получается дочь, она родила довольно поздно по местным меркам, ибо брачный возраст тут четырнадцать лет. Договорённости о браке детей аристократии заключаются и раньше.

С роднёй Рэндэрд никаких отношений не поддерживал, мать его умерла двадцать лет назад, других детей у неё не было.

Продолжим в бумагах рыться. Понадоблюсь – позовут. Литературные таланты у Рэндэрда отсутствовали напрочь. Писал крайне сухо, хотя судя по приведённым кускам разговоров, споры между генералами шли горячие.

Кажется, в кампании этого года Дина Безглазого переманеврировала, в итоге оказавшись между ним и лояльными ему землями. Он вынужден был дать сражение там, где это было выгодно Дине. Имея в виду ещё и неопределённую позицию Аренкерта. Это имя в недавних записях на каждой странице. Подчёркнуто по нескольку раз. Волновала Рэндэрда его позиция. Он, с одной стороны, перекрывал своими войсками доступ в три совершенно не затронутые войной провинции, с другой – с одинаковым успехом мог присоединится к Дине или Безглазому по вкусу.

Прибежал посыльный от Дины – Аренкерт едет. Надо явиться в парадном доспехе. Всё-таки в положении феодала есть и приятные стороны – гаркнул: "Парадный доспех" – тотчас приносят, и помогают упаковаться, благо он по типу такой же, как и вчерашний, только украшен не в пример лучше.

Прием Аренкерта оставляет ощущение сцены из самурайского фильма.

Строй пехоты с длинными копьями. Наконечники самых разнообразных видов. И ведь каждый имеет строго функциональное назначение для протыканияподрезанияиз седла выдёргивания и много для чего ещё столь же приятного. Ряды стрелков. Луков нет. Вообще. Что несколько странно, я-то вчера был ранен стрелами, а не болтами. Все сплошь вооружены арбалетами. Причём примерно у каждого десятого какая-то странная довольно громоздкая конструкция с двумя дугами и каким-то коробом сверху. Многозарядный арбалет? Наверное... Ожидал увидеть какие-нибудь ручницы или мушкеты, но их нет. Хотя, может быть, Дина предпочитает применять самое грозное оружие в бою, а не хвастаться им пред потенциальным союзником, притом союзником по определению, ненадёжным. Для такого хватит просто наглядной демонстрации количества войск.

Смотрятся генералы. Киношно, конечно, но киношно в хорошем смысле – как в фильме-шедевре.

Лакированные доспехи. Причудливо украшенные шлемы. Понятие парадной формы тут явно известно, пару дней назад они не были столь яркими. Зато сейчас....

Шлем самой Дины украшен золотыми рогами чуть ли не по метру. Кроме рогов на шлеме выпуклая золотая звезда таких привычных очертаний. Одним лучом вверх. На шлеме Кэретты – блестит серебром иероглиф – "ястреб". У Дины-Младшей – веер павлиньих перьев. У меня – что-то вроде золотого вытянутого серпа луны. У Линка – огромный красный гребень, тоже вряд ли меньше метра. Шлем Ярна украшают серебряные рога. Значительно ниже, чем у Дины, но зато вдвое массивнее. Личина Эрескерта – с белыми усами и бородой. Звёзд на шлемах тоже хватает. Золотых, красных и чёрных. У кого – одним лучом вверх, у кого – двумя.

Да и у остальных золото, серебро и лак присутствуют в товарных количествах. Рога явно излюбленное украшение шлемов. Цвета и размеры варьируются в самом широком диапазоне.

Необычного вида пистолеты есть только у Дины, Кэретты и Эрескерта. Даже у Дины-младшей нет подобного оружия. Хотя я бы тоже ничего огнестрельного ей не дал. С этой неуёмной энергией обязательно кончится применением по кому-нибудь или чему-нибудь.

Дина сидит на резном табурете, покрытом тигриной шкурой. Нога торчит вперёд. Я почти ожидал, что у неё в руках будет веер. Но чего нет, того нет. Вместо него – футляр с подзорной трубой.

Кавалькада Аренкерта. В общем, я разобрался, кто он такой. Довольно крупный феодал уровня нашего удельного князя или европейского герцога, хотя по антуражу уместнее аналогия с японским дайме. Недостаточно влиятельный, чтобы действовать самостоятельно, но достаточно сильный, чтобы Дина и Безглазый вели с ним переговоры, рассчитывая переманить на свою сторону.

Сам он больше всего хотел выкрутиться из войны с наименьшими потерями. Прошлые года ему было легче – бои шли далеко от его земель. Можно было юлить. В этом году всё пошло не так. В поход он всё-таки выступил, продолжая вести оживленную переписку с Диной и Безглазым.

В день битвы у него в одном шатре сидели посланцы Дины, в другом – Безглазого. Аренкерт метался между ними, попутно слушая доклады своих разведчиков. Он колебался. Центр Дины отбивал все атаки, кавалерия Херенокта и Линка сцепились намертво. Введи он в бой свои войска – они бы могли стать той гирей, что склонит чашу весов в пользу одной из сторон. Но он предпочёл выжидать.

Решился он, только когда донесли, что флаг Безглазого пал. Аренкерт объявил пленными находившихся у него офицеров Безглазого. Связал их и выдал сидевшим в соседнем шатре офицерам Дины. Не забыв при этом поднять флаг с гремучником.

Понять его где-то и можно было. Но иметь под боком такого союзника может быть чревато. Однако, Дина сейчас тоже не в том состоянии, чтобы позволить себе разорение ещё нескольких провинций. И она, и Аренкерт это прекрасно понимают.

Одет столь же пышно, как и все остальные. Даже шлем с рогами, только на этот раз лакированными чёрными.

Его офицеры выглядят столь же пышно, как и наши.

Так, а это что за типы в серых и чёрных балахонах? Связанные. Под охраной солдат. Чем-то напоминают попов да монахов нашего мира. Неужто религиозные фанатики из нашего мира ещё и сюда пролезли? Будто грэдам мало своих проблем...

Аренкерт спешивается. Нарочито медленно подходит у Дине. Неторопливо расстёгивает шлем. Также медленно снимает. К нему подбегает молодой воин, совсем ещё мальчишка. С поклоном берёт шлем.

До меня только сейчас доходит, что это какой-то ритуал.

– Командующий Северо-Западной армией приветствует облечённого Императорским доверием Верховного.

Я чуть не упал от титула Дины.

Она молча поднимает сжатый кулак. Тут же двое воинов приносят и ставят пред ней такой же складной табурет. Аренкерт так же молча садится.

– В качестве заверения в моей верности Его Величеству и лично Вам могу ли представить доказательства этой верности.

Дина точно также поднимает кулак.

Аренкерт поворачивается к своим. Те грубо стаскивают с коней связанных и пиная древками копий, гонят вперёд.

Дина чуть шевельнулась. Только чуть. Мне стало как-то жутковато. Интересно, каково тем, кто её лицо видит. Кэретта тоже напряглась. Дина-младшая кладёт руку на меч. Я приглядываюсь к связанным. Вроде, крестов нет, хоть это радует, местного разлива фанатики.