Текст книги "Попадают по-разному (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

Соавторы: Чистяков Юрьевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

Глава 13. Осень. 278 – начало 279 г.

Могли бы и Динку писать посадить, окажись она тут. Но под руку подвернулась я. Говорят, есть люди, умеющие дословно записывать за говорящим, при этом совершенно не вдаваясь в смысл сказанного. Я не из таких.

Любопытство когда-нибудь погубит. Но не сейчас.

Знаю весь высший командный состав Армии Север. Учили, кто какую должность занимает. Да и бывают они все у Госпожи. Бывают по одному, по двое, но сегодня они все здесь. Я не замечала, чтобы в Замке готовились к приёму гостей. Но генералы здесь.

Значит, что-то важное решать собрались. Особо умным не надо быть, чтобы понять, какой вопрос обсуждать будут и решение примут.

– Предлагают личную встречу. Церковник этот согласен быть посредником.

– Они на самом деле дурные такие? Я ведь "Молнию" не для красоты ношу. Окажись он на расстоянии выстрела – убью не задумываясь. Да и Меч этот всадил бы в меня кинжал с удовольствием. Уж кто-кто, а церковники должны знать, насколько далеко наша вражда зашла, тем более, сами стоят у истоков.

– Так то когда было. Сейчас считают, уничтожать имеющих душу, пусть и не признающих бога как-то нехорошо. Грешники могут раскаяться.

– Угу. И попутно болтают между собой, являемся ли мы одушевлёнными и есть ли у нас бессмертная душа вообще. Правда, тут им должное надо отдать – они только недавно спорить прекратили, есть ли душа у женщин, да и человек ли она.

– И что решили?

– Как ни странно, есть. Хотя женщина и ... дальше много слов нехороших, но их божок зовется "сын человеческий", но был бог-отец, значит, женщина всё-таки человек, и душа всё-таки есть. Правда, я-то знаю – нету у женщины души. Равно, как и у мужчины.

– Молния...

– Ага, твоя, да и моя любовь неразделённая. Говорила уже – если разберусь, как такую ещё сделать – ты первым узнаешь. Но чего нет, того нет.

– Вопрос не в том, бить или не бить, вопрос в том, куда.

Госпожа усмехается.

– Пошутили и хватит. Для обсуждения вопроса "куда?" мы и собрались. Слушаю! Высказываемся по старшинству, начиная с младших. Генералы линии.

В кои-то веки все генералы линии на совете у Верховного. Их пятнадцать, от угольно-чёрного, похожего на лесного зверя Зеона дель Гроэбли до почти мертвенно-бледного голубоглазого блондина Аренкерта.

Сил у большинства совсем немного. Они охраняют границу, препятствуют проникновению разбойничьих шаек. Кого-то серьёзного – хорошо, если смогут удержать у приграничных крепостей до подхода Верховного.

У Зеона линия упирается в море, у Аренкерта теряется в бескрайней холодной тундростепи. Зеон от жителей джунглей отличается только тем, что одежду носит и людей не ест. Хотя, на него глядя, в последнем сомневаешься.

Аренкерт, если не врёт, принадлежит к потомкам знати погибшего Архипелага и в родстве с императорской династией находится. В молодости в одиночку убил ужаса льдов – чудовищного приполярного медведя раза в два превосходящего обычных белых размером.

При этом пишет изящные стихи. Объект слишком многих девичьих грёз везде, где появляется. Как в замок приехал – такие вздохи начались. Сама признаю – генерал ослепительно красив, хотя и не до такой степени, чтобы мне захотелось влезть к нему в постель. Хорошо хоть он гость, а у нас тут крепость, где гостям далеко не везде можно ходить.

Эрескерт сказал про Зеона "я грэд на девяносто процентов, житель джунглей – на десять. Он – наоборот".

Зеона первым и спросили.

– Ничего о этой войне не думаю. Я всю жизнь в лесах и на жаре, в холоде и конным воевать просто не умею. Дохнут у нас лошади. Мухи болезнь разносят. Полосатым ничего, а боевые умирают.

Когда он приехал, много народу сбежалось смотреть. На чёрных великанов с непривычным оружием, на невиданных многими полосатых коней. Я смотреть не пошла. Полосатых лошадей у начальника конницы в зверинце видела. Нам говорили, они выносливые, но очень злобные, и почти не приручаются. Хотя, у генерала и полукровный конь жил, вполне приученный под седлом ходить. Говорили, на дальнем юге пытаются конную стажу границы на полосатых создать. Вот значит кто этим занимается.

– Предлагаю выделить столько отрядов, со скольки племенными владениями мы граничим, плюс общий резерв. Из них никто не сможет прийти на помощь другому, так как будет занят защитой своей земли. Таким образом, мы сразу лишим меча половины сил. Даже если он соберёт ополчение – оно уже будет меньше наших сил.

– Предлагаю наносить удар через – там сходится много дорог, плюс возможность действовать по рекам. Главная цель – занятие междуречья. Там самые богатые земли, и мы почти не будем нуждаться в снабжении. Заняв эти земли мы разорвём храатство на три плохо связанные части, и сможем в дальнейшем наносить удары по любой из них.

– Бить надо с моего участка Линии. Заняв район Древних гор мы лишим их источника серебра и золота. Сами знаете, их монеты литые, но из хорошего металла. Мечу нечем станет платить наёмникам и зависимым.

– Он им и так не платит.

– Верно, но и службы он от них может требовать девяносто дней в год, и не больше.

– Думаешь, сможешь лапу на рудники наложить, если твой план примут? Так сразу говорю – не обольщайся. Это серебро мимо казначейства не пройдёт. Хорошенько это запомни.

– Вы предлагаете рубить твари лапы-крылья-хвост, рассчитывая, что она сдохнет от кровопотери. Надо не так, надо сразу бить в сердце, даже не в сердце, а в мозг, чтобы наверняка. Мозг, центр этого мира, символ государства, новый святой град – вот наша цель. По ней и ударим. Всеми силами полевой армии.

– Они говорят, это самый большой город на свете.

– Они недалеки от истины, он больше почти всех наших, и даже насчёт столицы я не уверена. Но у них он один такой. Ударим. Возьмём в осаду. И пусть Меч армию собирает. Мы не будем искать его войско. Он сам к нам придёт. Он разобьётся о наши ряды, пытаясь спасти столицу. Падёт город – падёт и храатство.

Снова чувствую себя как маленькая, отдавая листы. Играет на губах такая знакомая полу усмешка. Вот только куда больше усталости в глазах. Просматривает, ставя на каждом подпись. Подписанные потом сдадут на хранение. Не подписанные придётся переделывать, как она скажет. У меня таких не оказалось.

  Говорит задумчиво.

– Когда-нибудь, о происходившем сегодня будут судить по этим записям. И никто не задумается, отражено ли в них то, что на самом деле было сказано... – усмехается.

Я в очередной раз заподозрила, Великая Дина читает мысли, ибо сказала ровно то, о чём я подумала.

– Не боишься?

– Чего?

– Глупенькую из себя не строй, тебе не идёт. Ты ведь поняла, о чём мы говорили. Да и глупо бы было ждать обратного.

– Чего бояться? Меня всю жизнь учили воином быть, убивать я умею, уставы все знаю.

– Знает она... Этот конь не вынесет двоих. Знаешь о чём я?

– Да. Земля очень велика, но место есть либо для нас, либо для храатов. Останется только один, и это будем мы.

Усмехнувшись, перебирается за знаменитый стол. Привычно слежу, как она двигается. Сейчас почти не хромает. Показывает на кресло по другую сторону стола. Знаю, казначей очень злится, когда меня в нём видит. Её вообще слишком волнует, кто на парадах да приёмах рядом с кем стоит или сидит.

Динка говорит, у тёти новый страх – боится, я стану слишком влиятельной. Ей смешно, мне не особенно.

Госпожа показывает на поднос с маленькой жаровней и трубочками. Чуть ли не единственная вещь здесь, что может считаться, безусловно, женской. Мужчины такие длинные и тонкие не курят. В замке можно только гнутые солдатские трубки купить и пайковый табак, и нам его не продают. Вот только у Динки и Линки свои источники, и с остальными они щедро делятся.

– Угощайся, – затягивается сама, не глядя в мою сторону.

Как там это вдыхать надо? Горло першит, кашляю.

Госпожа, чуть щурясь улыбается мало кому знакомой дружелюбной улыбкой.

– Значит, и правда не куришь. Думала, моя тебя перехваливает.

– Уверена?

– Исходя из доступных мне данных о состоянии войск.

– Уверена она... Я вообще-то, тоже. Ладно, колесо обороты сбавило, а то как белка вертелась. Три границы, южане, внутренние враги, да ещё миррены. И так невесело, да ещё Рэдд на них словно помешался. Подбивает флот строить и за экватор идти. Адмирал Юг всецело его поддерживает – ещё бы, тот с ним деньгами поделился, а денег у Рэдда в разы больше, чем кажется. Говорил, чтобы адмирал заказал побольше тяжёлых пушек в приморские крепости.

– Плакали генеральские денежки. Дине и мне он тоже про мирренские зверства много рассказывал.

Смеётся.

– Ай да Рэдд, всюду поспевает! Вот адмирала ты плохо знаешь. Он хоть и пират наполовину, в некоторых вопросах предельно честен. Мирренов слишком много развелось в водах у наших владений, и он их опасается. Заказ уже размещён, аванс получен и честно пропит.

Нравится ей иногда дурачиться, словно Динке сестра с разницей в год.

– Ладно, шучу. Осадный парк готов полностью, даже пара личных игрушек нашего бледненького отлита. Мастерам без работы долго сидеть вредно, так что работы уже начаты, только как он пушки к себе повезёт – не моя забота. Мне ведь доступ в Южные воды как бы не нужнее, чем адмиралу. Знаешь, зачем?

– Да. Вы сами разрешили те доклады читать.

– Я не одной тебе разрешила. Только... Итак, что прочитала?

– Селитра. Оттуда к нам идёт селитра и порох. У нас в селитряницах она вызревает куда медленнее. Местные пасут своих быков на определённых пастбищах. Потом пастбище выжигается.

Селитра была у южан, но у них были только осадные орудия.

– И плохой порох. За Линией пусть придурки, да не совсем, и не просто так меня зовут огненным демоном.

– Они знают про нашу артиллерию?

– Знают, что я умею рушить крепостные стены, и – в глазах играют озорные искорки, – укрепляют их.

– Как?

– Обходят по кругу с крестами, молитвами и брызганьем святой водой. Правда, они не ждут, что я приду. Так, на всякий случай. Этот Меч возомнил, сокрушить нас – священная миссия. Только вот сокрушалку отрастить я ему не дам.

О стратегии, тактике, составе пороха, использовании артиллерии иногда нам рассказывала сама Госпожа. Даже о сложном умудрялась говорить с любимыми злыми шуточками. Самое сложное понимала самая глупенькая, записывая за Госпожой. Меня больше всего поразило, с какой скоростью она заряжает ружья, как обычные, так и "дыроколы". Динка и то с завистью смотрела, хотя стрелять может куда больше нас.

Учили яды делать и распознавать. Вот уже не знаю как, но младшая сестра убедила старшую дать несколько уроков. Запомнилось надолго. Знала, конечно, дочери Чёрной Змеи ничего не умеют делать плохо. Но показанное казначеем завораживало. Яд в еде, яд в питье, нанесённый на кожу, убивающий при рукопожатии, яд в туши для век, лаке, креме или помаде. Обыденная вещь, способная убить. Другая помада, убивающая при поцелуе в губы, или даже в щёку. Медленные, быстрые и почти не распознаваемые яды. Говорила ровно, но мне показалось, с какой-то злобной радостью описывала действие медленного яда, что распознаётся легко, но противоядия от него нет. Кажется, ей повезло угостить этим ядом кого-то из старых врагов, и до конца полюбоваться агонией. На фоне этого рассказа показ, как можно спрятать крупинку отравы под ноготь и подкинуть в бокал уже совершенно не смотрелось.

Уже к концу первого урока казначея многие сидели с белыми от ужаса лицами. Была зима, южане и мы грелись по крепостям. Уроков казначея стали бояться. Все, кроме бесстрашной Динки и меня. При мне казначей говорила сестре, никогда и никому из её девчонок не навредит. Всё верно, а вот насчёт не пугать никого не договаривались. Тем более, не столько она пугала, сколько некоторые сами додумали, исходя из слов Кэретты, невесть что.

Многие части ядов совсем не сложно достать.

Где большое количество женщин, неважно какого возраста, там ссоры и склоки неизбежны. Госпожа ведь когда говорит про нас, "у меня в замке чудный цветник", но когда приходится вмешиваться в слишком далеко зашедшую, вплоть до упёртого в грудь оружия, ссору, от неё услышишь "ну и змеятник я тут развела".

Одна из причин ссор – грызня за внимание Госпожи и Динки. Понятно, последнее время многие сильно не любят меня. Но не любят втихую, каких либо проделок различной степени злобности могу не опасаться. Лицо малоподвижное, смеюсь редко. Никто не знает, что у меня на уме, и чего ждать от Угрюмой. Ведь если что не так – просто бью кинжалом в сердце без предупреждения.

Плохая слава – временами хорошая вещь, чем беззастенчиво и пользуюсь. Так и мне спокойнее, и излишнюю злобу кое-кто при себе придержит. Сталь ведь тоже, в общем-то, серая. Как и мои глаза. Иногда глянуть достаточно, или из-за угла резко выскочить, чтобы человек крепко задумался, стоит ли некоторые вещи делать.

После уроков казначея некоторое время все, кроме меня и Динки, ходили в перчатках. Многие стали прятать по самым дальним углам косметику. Перестали что-либо давать друг другу. Дружеские и не очень, поцелуйчики, тоже прекратились.

Табак тоже просить друг у друга перестали.

Нам курить вроде как нельзя, но многие дымят втихаря, беря пример с Динки. На уроке кто-то набралась храбрости и спросила казначея, можно ли табак отравить. Последовало подробное объяснение, как именно.

Только Динка веселится по-прежнему. Чёрные ногти, и ставшие чёрными после урока про косметику, губы, смотрятся совсем уж зловеще. Да и для меня как-то иным светом заиграло, что Госпожа помадой, пудрой да прочими тенями не пользуется.

Далеко не сразу всё стало по-прежнему. Умеет всё-таки казначей шутить, мрачно, как и остальные Еггты, и одновременно, своеобразно.

– Подожди.

Динка идёт к двери и запирает. Что ещё в голову взбрело?

Достаёт деревянный ящик, окованный железом с двумя замками.

– Вот, – протягивает тяжёлый пистолет с колесцовым замком, – Видишь? Сказали, тебе можно показать.

Верчу в руках.

– Казнозарядный?

– Не просто. Видишь?

Показывает пояс с двадцатью двумя гнёздами, в каждом бронзовый цилиндрик.

– Знаешь, что это?

– Похоже на зарядную камеру для пушки, только маленькую.

– Хм. Верно. Пошли, постреляем, – перебросив пояс через плечо, идёт отпирать дверь.

– Ты пороховницу не взяла.

– А твоя внизу лежит? Правильно? Для показа хватит того, что есть.

Не целясь, стреляет в мишень.

– Теперь смотри! – отводит рычаг у замка. Часть ствола отходит вбок. Резко вытаскивает такой же цилиндр, как на поясе. Вкладывает новый. Снова стреляет.

И всё повторяется. Третий выстрел. Пятый. Десятый.

– Понимаешь, что это значит?

– Да. У этого оружия скорострельность в десять раз больше, чем у обычного пистолета. Его так сложно делать?

– Ты как всегда, в самую точку. Не столько сложно, сколько дорого. И главное – невозможно произвести количество патронов, что хотя бы для сотни стрелков на бой хватило. Если бы их можно было делать быстро – давно на том берегу океана сапоги мыли. А так – с десяток таких стволов только, да и то, каждому стрелку помощник нужен – патроны снаряжать.

– Стрелок с помощником, пусть даже двумя, заменят десяток а то и два. Всё равно, выгодно. Наверно, и ружья такие есть?

– Есть, и ма говорит, за ними будущее. Но дульнозарядные в разы проще и их можно делать намного быстрее.

Теперь смотри и запоминай, покажу как разбирать-собирать, и патроны снаряжать. Что так смотришь?

– Ты же никогда и никому не объясняешь ничего.

– А вот тебе велели объяснить и показать. Ты из тех, кто должен уметь пользоваться любым из имеющегося у нас оружия. Так что, смотри, и запоминай.

Оказалось не сильно сложнее обычного пистолета. Усвоила с одного раза. Расстреляла оставшиеся патроны.

Сидела потом вместе с Динкой, патроны перезаряжали. Довольно быстро, но не для боя занятие. Если каждый стрелок должен запас на несколько боёв иметь, да то, что в обозе и на складах.

Счёт начинает идти уже на десятки миллионов. Столько мы сделать не в состоянии. Хочется надеяться, пока.

* * *

Нет, действительно не представляла, сколько солдат в Армии Север. А теперь единственным по-настоящему крупным вооружённым формированием во всей Империи. Одно дело, читать штатную численность. Пусть и заниженную. И совсем другое видеть всё в живую. Знала, в столице полно солдат, город изначально строился как крепость и лагерь. Редко бывая в городе, не придавала значения.

Да и многие части последние года были в других местах. Сейчас же собираются все и всё, что можно собрать. Город просто не рассчитан на такое число людей. Кругом развёрнуты временные лагеря, хотя, в них по-моему в основном перешедшие на нашу сторону бывшие части Безглазого и других колеблющихся.

Кажется, в Замке впервые при мне штатная численность гарнизона. Людей новых очень много. Нам все велено носить офицерские наплечники и мечи. Впрочем, почти всех и так с прислугой не перепутаешь, даже если захочешь.

Пока никаких происшествий не было.

Госпожа почти всё время на стрельбище – отстреливает новые орудия. Да и мы там часто бываем. По-настоящему стрелять учимся. И в пешем строю, и с коня.

  Динка уже оценила кавалерийские пистолеты. Ружьё и пара положены всем. Не всем ещё роздали, но многие, в том числе и я, за свой счёт обзавелись. Колесцовые замки надёжнее, хотя и дороже.

Поняла уже, в пехотном строю главное не меткость, а быстрота перезаряжания. К нарезным дыроколам это не относится, но сколько таких ружей сделано? Динка хвастается многозарядным нарезным ружьем. Говорит, оно как пять дыроколов стоит. Не врет, скорее всего, тем более, двуствольными пистолетами обзавелись многие.

Ружей навидалась всяких. Лёгкие, как у нас, с рук стрелять. Тяжёлые – только с упором, можно и без, если с Начальника конницы ростом. С расширенным стволом – бить картечью.

Странным показалось гранатовое ружьё. Ствол короткий, калибр большой, отдача вообще с ног многих сшибает. Есть варианты для пехоты и конницы. Приказано, стеклянными гранатами стрелять только из таких ружей. Не поняла, Динка охотно разъяснила. "Стекло бьётся. Осколков много мелких. В ране застрянут – готовое заражение. Даже, если и уйдёт – недолго протянет. Выгода сплошная. Там, куда идём народу много, но вот в хороших доспехах – не то, чтобы очень".

Сказала и облизнулась страшновато.

– Доспех видите? За Линией такие очень любят покупать. Этот мастер там самый известный. Стоит раз в десять дороже, чем те, что на вас. А теперь стреляйте.

Пробито. Никто не промазал. Почти решето получилось.

– А теперь пусть любая, у кого простой доспех, снимет и поставит на стойку.

Решилась рыженькая Кэрдин. Она хоть и не самая младшая, но очень маленького роста и ходить в броне не любит.

– Что встали? Стреляйте!

Опять никто не промазал.

– Видите? Только вмятины. Кто ещё на тяжесть жаловаться будет? За Линию такой металл не продают. Его не берут наши пули, их стрелы не возьмут и подавно.

Кэрдин ежится.

– Стольки пулями меня бы точно сбило с коня и сильно контузило.

– Угу. Если бы я из "дырокола" бахнула – вообще убила бы.

– Дин, я тебе ухи как-нибудь оторву за шуточки. Не забыла, сколько дырокол перезаряжать надо?

– Ты же хотела дыроколами всех вооружить.

– Хотела и сейчас хочу. Но нет двух вещей. Времени и денег.

– Но если найдём, то броня станет ненужной. Сталь, что пулю дырокола держит, сделать можно, но ходить в такой броне только дядя сможет, да ещё Рэдд может быть.

– Если ты заметила, Линк сейчас больше интересуется облегчённой бронёй.

Глава 14. Рэндэрд. Осенние месяцы 277 г.

Надо бы с личной жизнью Рэндэрда этого окончательно разобраться, чтобы в какую-нибудь глупую ситуацию не угодить. Не женат в таком возрасте. Хотя, помнится, наш Александр Васильевич именно в этом возрасте и женился впервые. Тут, как я уже успел заметить мораль особой строгостью не страдает. Зачастую, если в городе на заборе изображение самого изображаемого на заборах органа, присутствует. То это почти всегда не только и не столько изображение этого самого органа, а вполне легально, с разрешения местных властей, размещённый дорожный знак, указывающий направление к ближайшему заведению с девицами нетяжелого поведения. Почти всегда и точный адрес указан, благо читать тут все умеют.

Обилию подобного рода заведений в городе, рядом с которым места постоянной дислокации, мягко говоря, крупного воинского соединения, довольно глупо. Тем более, всем известно – из похода Армия Север вернулась при деньгах. Так, что там говорилось про спрос и предложение?

Деньги у Рэндэрда водятся... Или, может, он в ранней молодости слишком откровенно от ворот поворот получил, и с тех пор женщин невзлюбил? Да вряд ли, иначе бы Дина и Кэретта не считали его другом. Хотя, с другой стороны, это у них двоих, особенно, по меркам местным женщин, мозги набекрень.

Да и я сам в другом мире слыл тем ещё женоненавистник. Притом, единственным другом считал абсолютно законченную циничную стерву, только на моей памяти разбившей в хлам минимум десяток сердец (одно так совсем – пресловутый манагер среднего звена, хомячок офисный, несколько раз получив отказы на свои домогательства. Причём, последние разы в крайне грубой форме. Более удачливые (как они думали) претенденты на руку и сердце Вики, хомячка этого маленько побили. Не умер. Ориентацию сменил. На пассивного. Потом, написал письмо ей о несчастной любви. И утопился в пруду. То лето зверски жарким было. Может, он просто на солнышке перегрелся, да по-пьяни утонул. Циничная Вика не замедлила вступить в группу памяти этого Митеньки "В контакте". Когда я дразнил её "Леди Макбет местного разлива" не обижалась.

Замуж она вышла за человека, кого я раньше не знал. На свадьбе был, нажрался в хлам. Было это примерно за год до того, как сюда загремел. В нашем мире уже намечался первый в её карьере развод. Что же, обещание погулять ещё на нескольких её свадьбах выполнить не придётся. Хе, хоть один человек в том мире мне водки на могиле нальёт. И есть, за что. И просто поймёт, что исчезнуть я могу только туда, откуда не возвращаются. Впрочем, может там я никуда и не исчез, а просто глупо погиб под сорвавшейся сосулькой.

Здесь выпал шанс прожить, может, и меньше, чем там. Зато, куда интереснее и насыщеннее. Правда, пока лучше ни во что не встревать. Ладно, хоть пока отмазка есть от всевозможных косяков. Только вот не надо забывать, характеры у Еггтов крутые. И они очень не любят, когда не выполняют, порученное.

Сейчас, по закону подлости, очередное мероприятие из разряда захочешь – не откажешься. Переговоры о мире с Армией Юг. Точнее, о объединении обеих Армий под единым командованием. Как обычно, паниковал больше, чем нужно. Большая часть переговоров прошла негласно. На Юге тоже поднадоело воевать. Безглазый и самые горячие его сторонники, перебиты. Южане тоже неплохо видят, что соседи очень уж внимательно присматриваются к бардаку у грэдов, выжидая своего.

Сами переговоры прошли на территории очередного Аренкерта калибром поменьше, тоже ловившего свою рыбку в водовороте Гражданской войны. Опять осталось впечатление как от хорошо поставленного, спектакля. Мне отведена роль статиста. Что полностью соответствует нынешним возможностям Рэндэрда.

Давить на оппонентов Дина давила. Но всё как-то ненатурально выглядело. Похоже, только о размерах контрибуции да о контроле над рядом приграничных крепостей и шли настоящие переговоры. Всё остальное решено раньше. Голова после прощального банкета болела долго. Интересно, никого не отравили чем-нибудь медленным? Вроде, в XV-XVI веках это дело куда как любили. Хотя, здесь, похоже отравления у всех исключительно от излишнего злоупотребления. Насколько вспомнить могу, всё было вполне качественным. Только даже водой можно до смерти упиться.

Кэретта вчера вряд ли пила что-то, кроме воды. Дина же, наоборот, только воды и не пила. Но угрюмая, мрачная и невыспавшаяся почему-то старшая, зато Дина, как огурчик свеженькая.

Остальные – часть отряда в полном облачении. Остальные – не участвовавшие во вчерашнем – кто во что горазд. Я в том числе. Поднадоело несколько дней подряд в доспехи паковаться. Хотя и не война. Но всё-таки, сдержанный нейтралитет, граничащий с вооружённым. Судя по тому, кто в седлах, разведчики будут отмечать окончание войны где-то в другом месте. Дина верна себе. Тем более, на этот раз никуда не торопится.

– Наслаждаетесь поездочкой? – я-то молчу, уяснил, юморок у неё специфический. Равно как и желание подшучивать с разной степенью злобности и над сторонниками, и над противниками. Не скажу, что такая уж хорошая черта. Но я сейчас не в такой ситуации, чтобы своё мнение человеку уровня Дины навязывать. Хотя, юморок, откровенно, черноватый.

– Представь, себе да. Только, не всем это сегодня доступно.

Неужто, так хреново выгляжу?

– Обойдутся. Я это средство не могу в таких количествах гнать. Лакаете, как лошади. Ты в том числе. – недвусмысленно показывает на сестру.

Раскатисто хохочет. Кэретте явно не смешно. Мне же, пока перпендикулярно, ибо не решил, кого она позлить хочет.

– Могла бы и оставить запасик.

– Так я оставила. Смогу хоть до столицы победу праздновать. Ну, а вы народными средствами пользуйтесь. Если второй головы Севера считай, нет, во всяком случае, какое-то время, то Северу совсем уж грустно будет, если и с Первой что-то случится.

– Так и дальше будешь продолжать, обязательно случится. Как совсем недавно.

– Ня ной! Главное-то совсем не с нами случилось. Правила в этой игре таковы – почти победителем быть нельзя. Ты на коне, или ты труп. С коня теперь даже я не свалюсь...

– Потому, наверное, на самом смирном и едешь. – не замедлив втыкает шпильку Кэретта.

Теперь уже Дина хохочет.

– Ты веришь в это соглашение?

– Я? Я никому, и ни во что не верю. Просто знаю, в каких ситуациях людям выгоднее соблюдать подписанные договора. Сейчас так лучше и им, и нам.

– Угу. Глетту, например, особенно. Я же видела, как он смотрел. Сама знаешь, он не только смотреть умеет...

– Я знаю только то, что он не умнее, и, главное, не сильнее своего родственника. А уж если у того хватило ума попытаться ограбить столицу Старого Черепа...

Тут я насторожился, ибо это уже Рэндэрда касается самым непосредственным образом. Старый Череп – прозвище Рэнда. Причём, никогда не попадавшее на бумагу. Дина, кажется, что-то заметила.

– Что, Рэдд, вспоминать стал, как твой папенька гульнул на прощание?

– Вроде того.

– Он те мисочку для комнатных собачек показывал?

А, была не была.

– Нет.

– Странно... Хотя да, ты же в его главном замке и не жил почти. Люди врут, что тела Старого Глетта и его сыновей не нашли. Нашли прекрасно. Они даже до реки добежать не успели. Отец твой их настолько презирал, что из черепов велел мисочки сделать. Матери хвастал, что когда-нибудь кубок из головы Эрендорна сделает, и они вместе из него выпьют. Не получилось.

– Если ты думаешь, что Глетт Младший что-то забыл.

– Ну, и что мне с того? Мы там все друг у дружки кого-то убили. На радость тем, что за линией. Кроме объявленных вне закона, я больше не хочу ничьих смертей.

– Они так и побегут тебе сдаваться...

– Их головы мне и так принесут. Уже несут, наверное. Человеческую жадность не стоит недооценивать. Очень многие захотят улучшить своё финансовое положение за счёт всего одной головы. Притом, голов этих не так уж и много. А уж списки объявленных вне закона, причём, как с моей, так и с императорской подписью уже много где висят. Умельцы головы добывать наизусть выучили. На что хочешь спорить готова – пока мы тут болтаемся, не менее пяти наград Линк уже выплатил.

– Списки только на днях составили.

– Нет, всего-навсего утвердили. Причём, некоторые из подписавших страшно боялись, что свои имена обнаружат в другой части списка...

"Улочки вы римские, проскрипции списка...

Ворота Коллинские... Или какие там ещё были

С боем взяли мы".

Ничего в тех краях, где люди живут, не меняется. Хотя, нечего по пустому философствовать. Сам бы в аналогичной ситуации такие бы проскрипции накатал – сам Сулла бы обзавидовался. Хе, а прозвище-то у него было Феликс. Прям, как имя у другого... Крупного специалиста по проскрипциям, скажем так. Тоже крайне неоднозначного деятеля. Хотя, на деле, что тот, что другой Феликс просто первыми успели составить свои проскрипции. Их противники пролили бы крови ничуть не меньше, и как бы не в разы, больше. Впрочем, первый Феликс, свои составляя, мягко говоря, неоднозначно поступал. Особенно, если вспомнить, КОГО туда по слёзным мольбам родственников, туда не включили. Гая нашего Юлия, тогда ещё даже не "Вифинскую Царицу"...

– Кстати, вы оба тогда тоже себя показали – включила рыл, кого лично даже не знала. С тобой-то Рэдд, ясно всё – щенки из хереноктовской псарни. Хотя парочку я не знала. И лично тебе меньше всего нужны их деньги. Но ты-то, Кэр! Котиков таких жирных где нашла?

– Если ты думаешь, что причина их включения исключительно богатство – то ошибаешься, – интонации казначея айсберг позавидует, – по каждому я могу предоставить обоснование их опасности для страны и для нас.

Дина хохочет, как будто сказано что-то, действительно, что-то очень смешное.

– У тебя потрясающие задатки хомяка. Всё в нор... то есть, в казну. Жаль, у тебя Рэдд, хомячьего совсем ничего нет.

– Двух государственных казначеев было бы слишком много, – попытался сострить. Удачно, ибо Дина смеётся. Старшая, похоже, сегодня просто не с той ноги встала. Вот и пыхтит на всех, как пока не существующий здесь, паровоз.

– Мало, как раз! Очень мало! В десятке мест одновременно надо быть!

– Слегка не там жалуешься. Мне вот только один способ известен, как из одного человека двоих делать. Тебе он тоже известен. Хотя, я и допускаю, что из одного человека можно сделать его точную копию со всеми знаниями и умениями. Даже знаю, в теории, с чего начать. Только вот ни времени, ни желания нет. В десятке мест одновременно надо быть!

Поводья чуть не выпустив, качнулся в седле. Ещё немного и выпал бы из седла. Дина реально бьёт словами, выдавая то, чего в этом мире ну никак не могут знать, да и в нашем-то толком ещё не научились делать. Что же она ещё умеет?

– Что Рэндэрд, плохо? – во взгляде воительницы искренняя озабоченность.

– Нет. Голова ещё побаливает, да и перебрал я вчера.

– Ну да, перебрать ты перебрал знатно. Такое нёс... Даже я заслушалась.

– Что именно я говорил?

"Вот так попаданцы и палятся! Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!"

– Опять ничего не помнишь. Всё, как обычно... Например говорил, что на Луну попасть можно.

– Интересно, как?

– Если очень большую ракету построить. Причём, ступенчатую, и чтобы отгоревшие части отделялись в полёте. Топливо ещё гасить надо для полёта и обратного старта. Ещё говорил, что жить на Луне нельзя – дышать там нечем... Насчёт Луны-то я согласна, там атмосферы, как на Утренней Звезде, нет. Вот насчёт ракеты... Знаешь, как-нибудь посчитаю, сколько топлива надо, чтобы туда долететь. Сказанёшь ты по-пьяни иногда – другой на трезвую голову такого не придумает. И ведь не глупость какую-нибудь.