Текст книги "Попадают по-разному (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

Соавторы: Чистяков Юрьевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 40 страниц)

Глава 31. Осень. 283 г.

– Сколько?

Называю цифру.

– Много.

– Все приблизительно, лагеря велики, личный состав размещён крайне неравномерно, плюс большое число небоевых.

– Всё равно. Ещё что-то?

– В лесу на левом фланге, вероятно, засада.

– Догадывалась. Ночью проверим. Если я что-то понимаю, они ударят справа. Левый фланг им просто надо удержать, благо местность способствует. Только на правом местность подходит для действия конных стрелков

– Они это знают не хуже нас.

– Не спорю. Только дистанцию боя диктовать будет не более быстрый, а тот, у кого оружие дальнобойнее. Они привыкли завязывать бой, не подвергаясь обстрелу.

– С ними хватает тех, кто подвергался.

– Левый флаг и центр.

– Всё! Больше никого.

– Спали?

– Да. Сонных всех порезали. Часовые и то спали.

Линия длинна. Такой ещё не видела.

На правом, похоже, уже сцепились. Здесь ещё из лагерей выдвигаются. Правильно, рассчитывают, прикрыты. Неужели никакой системы сигналов у них нет? Они уже на дальности выстрела. Пока подожду. Ещё немного, они подставятся под продольный огонь.

Тлеют фитили.

– Выдвигаемся на тот холм!

М-да, не ожидала, видимо, ночью ещё кто-то подошёл. И этот кто-то сейчас на нас и двинется.

Но и для них наше появление столь же неожиданно. Ещё толком не построились. Конных мало, похоже, только вожди.

Ловите!

На такой дальности вреда от наших залпов немного. Обломки от повозок в воздухе кувыркаются. Убитых немного. Ничего, скоро больше будет. Они не из тех, кто умеет под огнём правильно строиться.

И учить их не намерена. Намерена уничтожить.

Чего хотели добиться сначала – тоже понятно. Поняли, с шаров много чего разглядеть можно. Их больше, линия длиннее. Вот и хотели, бросив в бой незамеченных нам накануне, ударить во фланг, а если повезёт, то и в тыл.

Тут мы. Гонца уже послала, и сигнал подала.

"Столкнулись с крупными силами противника".

Приняли. Сказала.

– Помощь идёт, хотя знаю, резервов очень мало.

Залп в упор, считай из всего.

Клинок в руке, пистолет в другой.

И ничего.

В первых рядах были те, у кого доспехи получше.

И их смело.

Не медлить!

– Вперёд!

Самая жуткая атака из всех. Не бой. Бойня. Как скотину резали. Почти никто не сопротивлялся. Только ужас в глазах. И наша сталь, как избавление от него.

– Труби "В линию!" – кричу на бегу.

Так больше можно уничтожить. Уже не вижу лиц, не вижу поднятого оружия. Только спины, в стёганках и дублёной коже. Те, у кого была броня уже где-то там. Далеко за моей спиной.

Как туман. Вспомнить не могла. Стреляла. Наводила пушку. Командовала контратаками. Кто-то валился от моих выстрелов. Кто-то умирал на клинке.

– Перекличку! Построиться!

На ногах больше, чем сначала показалось. Выглядят явно не лучше меня. Но уже всё кончено.

– Вот.

– Что?

– Рука не разжимается.

– Рука бойцов колоть устала, и ядром пролетать мешала гора кровавых тел.

– Я не стреляла сегодня ядрами. Только картечью и бомбами. Вы всё шутите, генерал.

– Чего бы не посмеяться? Опять всех переложили. При... – окидывает строй, – допустимом уровне потерь.

Молчу. Он прав. Всё так и есть.

Всё-таки разжал мне руку. Помогает убрать оружие.

Только сейчас замечаю, в кобуре только один пистолет и тот разряженный.

Смотрю по сторонам. Нет, тут сейчас мало что найдёшь. Хотя, вроде из двух столов стреляла с того тура вниз.

Сижу и смотрю на море. Просто смотрю. Огромный материк позади. Не знаю, что впереди.

– На последнее море любуешься?

– Никакого раньше не видела. Море не может быть последним или первым. Они все между собой связаны. Да и само деление на моря во многом условно.

– Зануда.

– Знаю.

– Но пришла посмотреть на море.

– Никогда раньше не видела.

– Я тоже...

– Разве?

– Да. Я не мама, китов в детстве не била.

– Я про них только читала.

– И ещё ела.

Смеюсь.

– Не пытайся поддеть, я всё равно не толстая.

– Да знаю уж. После похода такого жир если где и остался, то на колёсной смазке, а не на чьей-то заднице.

Старается обойти меня, стараясь разглядеть зад. Я верчусь, не давая, так сделать.

– Можешь мне поверить, кому надо, этой моей частью тела вполне доволен.

– Ну да. Ты же не из тех, кому эту часть с мозгами поменяешь – никто разницы особой и не заметит.

– Как знать, как знать, иные как раз и любят мозг сношать.

– Ага, я даже одну сероглазую знаю, кто постоянно этим занимается. Смотри, бросит тебя муж. И так почти на другую сторону материка удрал от тебя.

– Ага. Как там твой главный в мужья кандидат, Рэдд выражается. "Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону..." напомнить, кто этот приказ отдал?

– Ты её по-прежнему не любишь. Хотя она плохо о тебе не говорила.

– Я не "ведьма", чтобы всем нравиться. Одного достаточно.

– Который очень далеко отсюда.

– Чего ты хочешь? Моей ревности? Ругани на казначея? Ну, так не дождёшься. Знаешь прекрасно, я ничему без доказательств не верю. У тебя они есть? Предъявляй! Нет? Так я далеко посылать на хуже тебя умею.

Хохочет.

– У одних и тех же посылать учились. Мне иногда кажется, тёте та песня Рэдда про расставание так понравилась, что она решила на вас её повторить, только всё наоборот сделать. Он тебе на прощанье "если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой не желал"?

– Знаешь, это не твоё дело.

– Ну, так ты скоро с победой вернёшься. Обязательно на вашу семейную сцену посмотреть приду!

– Так тебя и позвали!

– Так уж мне приглашения и нужны. У него, если что, "Молния" теперь есть.

– Ага. Он мне показывал. Её пока взведёшь... Я пистолет достану быстрее.

Обе смеёмся.

– Знаешь, тебе стоит поскорее родить. Никому не нужны слухи, будто у тебя, или у него что-то не так. Вы ведь давно вместе.

– Что ты так волнуешься? Боишься у единственного мужчины в этом поколении потомков не будет? Так ведь вас восемь, из них шесть – в брачном возрасте. Тем более, он не Еггт.

– Он мне брат.

– Угу. А меня сестрой звала. Кровосмешение одобряешь?

Ржёт, аж пополам сгибается.

– Знаешь, зол он был, когда уезжал.

– Не заметила.

Усмехается.

– Всё-таки это я, а не ты Яграна всю жизнь знаю. Говорил: "Пальцы тонкие, я их целовал. Помню тогда. И недавно. Как когтистая лапа птицы. Она несколько дней не могла ладонь сжать и разжать. У неё руку свело на клинке. В тот день. Не желаю больше видеть её израненной такой. Я должен был защищать её, должен был стоять рядом".

Меня даже не поцарапало. А она на ногах не стояла.

– Стояла, чё он врёт.

– То я не видела! Не подпирали бы, упала точно. Рэдд сказал потом, подкову разогнуть легче, чем её руку.

Тру костяшки пальцев. До сих пор ноет, правда, всё реже и реже.

Никого тогда не ждала. Знала, кто что должен делать, чтобы добиться результата. Мне всего лишь надо было не отступать.

– Он думает, тебя тогда не просто так там поставили. Понимаешь, не просто.

Не понимать сложно. Человек, на кого покушений было больше, чем ей лет, поневоле начинает искать заговоры и врагов даже там, где их нет.

Вот только я не могла оказаться где-то в другом месте.

Намекает, будто от меня хотят избавиться. Причём не из опасений за меня, а из-за любви у людей мысли вызывать, что без неё бы в голову не пришли. Причём, мысли в основном на других людей направленные.

Забавляется она так, играя людьми. Как мать. Только Госпожа для дела, а Динка ради самой игры, причём сплошь и рядом забывая останавливаться. Это я с детства её знаю, и то иногда злюсь из-за игр этих.

– Ты же не я, всем сейчас нужна.

– Ага. Гости бывавшие на одной свадьбе всеми силами стремиться оказаться на другой. Женихами. Притом, не поинтересовавшись мнением невесты.

– Тебя могут замуж выдать не спросив ни твоего, ни жениха мнения.

– Это да. Но тут очень хорошо дочерью своей матери быть. А она ни на кого не намекала. Ставший моим мужем без учёта прочих заслуг, сразу же слишком высоко, прыгнет. Во всех смыслах. А нам обеим не нужны прыгуны эти.

– Хочешь сказать, одной меня хватит?

– Нет. У вас обоих змеи на гербах, а в остальном змеиного в вас маловато. Даром, что ядовитые.

  – Не думала, что придётся, но скажу. Она совсем себя не бережёт. Совсем. А я просто не гожусь на её место. Во всяком случае, пока. Да и в будущем... Мне её не догнать. Просто сил не хватит. Сколько я воевала, ты знаешь. И уже чувствую, начинаю сходить, или даже уже схожу, с ума.

Она же воюет всю жизнь – и лучший ум страны. Я только похожа.

Вот значит как заговорила! Заметила, что с ума сходит. Лучше поздно... Многие подмечают, как Динка нравится убивать, мучать и вообще, причинять боль. "Жестокая" – почти официальное прозвище. Дано людьми, не один год проведшими в боях и походах. Видевших и творивших всякое.

Да нечего белой у пушистой притворяться. Сама такова. Рубила, колола, стреляла. Глотки спящим тоже резать могу. Иначе вообще жива бы не была.

Динка по кровожадности смотрится даже на фоне тех, кто куда страшнее меня.

Понимает ли, спасает её в первую очередь собственная храбрость. На острие атаки – она, в пролом или на стену лезет первая.

Говорят, жестокие люди часто трусливы и подлы. Будь в Динке хоть кроха подобного – не уверена, была бы дочь Верховного сейчас жива. Будущее волнует многих. Будь в ней многовато гнили... Шальная пуля, случайно разорвавшееся заряженное тройным зарядом орудие, лопнувшая подпруга... Даже Змеи не в состоянии уследить за всем. Да и они сами ведь тоже люди.

Но пламя пока выжигает гниль. Вот только в Еггтах помалу ничего не бывает. И уж если то, что Динка в себе старается заглушить прорвётся наружу. Мало не покажется никому. Гниль-то не только я замечаю, и насколько я знаю людей, желающие сделать так, чтобы эта гниль не прорвалась, имеются.

Да и банально не стоит забывать и о тех, кого дочь Верховного не устраивает просто тем, что существует и является наследницей.

Тут уже начинается мой шкурный интерес. Я слишком близка и к Верховному, и к наследнице. Если хочу жить подольше, и банально пользоваться состоянием, мне нужно, чтобы Госпожа и её дочь прожили как можно дольше.

С каждым днём всё яснее и яснее становится – самый важный поступок в моей жизни – тот удар кинжалом в спину наёмного убийцы. Динка в тот раз осталась жива, благодаря тому удару, да и за мою жизнь, такая, как есть сейчас, тоже тому удару благодарной стоит быть.

Глава 32. Рэндэрд. 284 г.

Всё-таки решила она флотом заняться. Я надоумил, или сама сообразила, что враги только за морем теперь остались? Скорее, второе. Ибо, как оказалось, Флот Север если и меньше Флота Юг, то ненамного. Просто большая часть кораблей – на консервации. Мачты, паруса и такелаж громадин сняты и хранятся на берегу. Тут сравнивать не с чем. В нашем мире подобных монстров только китайцы строить умели веке в пятнадцатом. Потом бросили либо из-за смерти адмирала-инициатора, либо из-за каких-то малопонятных придворных дрязг. Восток дело тонкое! Пресловутые каравеллы можно было использовать на китайских кораблях в качестве шлюпок. Да и парусные линкоры даже начала девятнадцатого века на фоне более чем стометровых громадин смотрелись так себе.

Корабли Дина поставила на прикол потому что приличную часть экипажа составляла этакая морская пехота, натасканная на абордажные схватки. Они и на суше себя неплохо показали. Плюс на суше вполне могли действовать артиллеристы.

Будь я на месте Адмирала Юг зная об отсутствии экипажей непременно бы нанёс "дружеский" визит, спалил или увёл бы корабли и стал единственным хозяином моря. Возможно, о чём-то таком он и думал. От неправильных поступков адмирала уберегла предусмотрительность Дины, превратившей главную базу своего флота в первоклассную крепость. Самые здоровенные пушки, что здесь видел стоят на береговых батареях, перекрывающих вход в гавань. Причём, эта умница уже наловчилась делать металлические ядра и на батареях есть ядрокалильные печи. Плюс имеются аналоги боновых заграждений.

Всё содержится в идеальном состоянии. Ну да, кадры, как известно, решают всё. Сумела назначить толкового командира гарнизона. Из гарнизона не забрала ни одного солдата. И сомнительно, что сильно сократила запасы пороха. В городе, оказывается есть ещё один пушечный двор и пороховые мельницы. Ну, что же, на моей памяти во всех её победах велики заслуги артиллеристов.

Начальник огня в столице остался. Думаю, у котика сейчас грандиознийший март месяц в разгаре. Вряд ли кто откажет герою стольких войн.

У флегматичной нашей дикий приступ энергии. Оживший шарик ртути напоминает. Носится так что люди куда выше её ростом и моложе за ней не успевают. Только сейчас обратил внимание – у неё прибавилось седины. Да и похудела она. Часто, и даже особо не таясь глотает какие-то тёмные шарики. Или к фляжке прикладывается. Что-то у неё там сильнодействующее, на спирту настоянное.

Подозреваю, что при возвращении в столицу она на ногах перенесла инфаркт. Во всяком случае, я видел, как она сидела, держась за грудь. Врачей звать не велела, приказала притащить её знаменитый стальной сундук. Пока за ним бегали сама себе вколола в руку полный шприц какой-то ядовито-зелёной жидкости. Керамическая бутыль с нею, оказывается, была у неё в сумке. Видать, уже чего-то опасалась. Пока за ящиком бегали, сидела, прикрыв глаза рукой. Принесли ящик. Буквально минутой позже прискакала Кэретта. Выглядела натурально напуганной. Ей Дина и велела доставать из ящика какие-то пузырьки и порошки. Я рядом стоял, видел, как нервничает канцлер, возясь с замками. Даже руки слегка тряслись. Открыть смогла не сразу. Как открыла, оказалось, не намного хуже сестры знает, что где лежит.

Причина случившегося понятна. Все мы тут ведём какой угодно, только не здоровый образ жизни. Только что выиграли достаточно тяжёлую войну. Когда идут бои, мобилизуются все защитные средства организма. Человек почти не болеет, но как только напряжение спадает – тут и прилетает накопившееся.

Крепкая она всё-таки, болезнь даже почти не задержала возвращения. Оправилась она быстро. Уже через несколько дней скакала на коне, оставив свой фургон. Гуситы такой агрегат оценили бы точно. Бронирован и оборудован бойницами для стрельбы. Правда, Дина в нём не столько ездит, сколько снаряжение возит. В обозе и других аналогичных фургонов хватает. Вагенбург сооружать вполне умеют. Только делают так нечасто. В бою больше полагаются на огонь, не на броню.

Поправилась ли Дина на самом деле? Теперь я её знаю неплохо. С одной стороны, у неё неимоверная сила воли, с другой, обладает неплохими актёрскими способностями. С неё станется изображать отменное самочувствие, будучи смертельно больной. Или наоборот. По обстоятельствам.

Хотя, сейчас она по кораблям весьма шустро бегает. Кажется, уже успела составить план, какие корабли в первую очередь следует привести в боеготовое состояние, какие-чуть позже. Такая махина, если из хорошего дерева построена, да нормально эксплуатируется может не один десяток лет прослужить. В нашем мире случаи, когда деревянные линкоры служили по шестьдесят – семьдесят лет не то, чтобы особо редки.

Тут три, не самых маленьких корабля ещё времена Рыжей Ведьмы помнят. Хм. Это она была многостаночницей, длительное время одинаково успешно воюя на море и на суше. Интересно, внучка её такая же специалистка? С речными флотилиями управляется лихо, тут же самые натуральные океанские корабли. Судя по тому, как сыплет всякими морскими словечками, познания в этом деле намного лучше моих и рэндэровских вместе взятых. Точнее, генеральских познаний и нет почти. Мои же больше относятся к кораблям эпохи пара.

Перед последней Войной Верховных корабли планировали перевооружить артиллерией вместо машин. Толстенные борта – весьма приличная защита от ядер. Сражения нашего мира показали, что раздолбать деревянный линкор не так-то легко. А эти корабли сильно побольше будут.

Снова чертежи. Обсуждают, где ставить подкрепления под палубу, чтобы разместить тяжёлые орудия. Заодно всплывает идея, не поставить ли на палубы гаубиц или мортир для навесной стрельбы. Интересно, у нас так делали? Один турецкий монитор точно утопили огнём из гаубиц. Не говоря уж о конце Первой Тихоокеанской эскадры. Но то и эпоха слегка другая и условия несколько отличаются. Бешеные стрелы на кораблях раньше стояли. Но за последние войны Дина осталась фактически без них, а те что есть теперь самый ценный резерв Ставки. Впрочем, за тот же период обзавелись огромным количеством пушек всех видов.

Как же всё-таки строились эти корабли? Когда на юг ездил, думал, вдруг они железные, более того, возможно, наследие какой-то высокоразвитой цивилизации, или, чем жизнь не шутит, вообще подарок пришельцев. Очередной облом тогда был. Корабли, хотя и здоровенные, несомненно, деревянные. Разочарование из разряда приятных. Раз могут такое строить – то значит, и без почти стопроцентной попаданки Дины I грэды ребятки сами с усами. К технологии постройки громадин никто из Еггтов не имеет отношения. До них всё придумано.

Впрочем, на верфях видел парочку линкоров в постройке. Судя по всему, до недавнего времени, строительство шло с откровенной прохладцей. Занимались им исключительно чтобы не растерять квалифицированные кадры с верфей.

На мой взгляд не специалиста, простейшее объяснение, как такое можно строить из дерева – применять в наборе корпуса максимально возможное количество металлических деталей. Возможно, китайцы, строя корабли-сокровища так и делали. И уж точно так поступали европейцы в процессе перехода от деревянного судостроения к металлическому. В нашем мире бывали довольно парадоксальные кораблики деревянные паровые броненосцы. Правда, они со сцены сошли так ни в одном бою и не поучаствовав. Но они всё-таки просуществовали около двадцати лет.

Насчёт брони на кораблях тут пока рассуждают только теоретически. Вот обшивку подводной части медными листами практикуют довольно широко.

Возможно, грэды в области кораблестроения, потихоньку начинают беситься с жиру. Ибо, уже достигли максимального совершенства доступных при имеющихся технологиях, кораблей. Пытливые умы, тем временем, не переводятся, начиная придумывать что-нибудь этакое.

Тут ещё играет роль, больших морских боёв в грэдских водах давно уже не было. Кэрдин весьма лихо заглушила одно из последних догрэдских государств, причём, даже без помощи Флота Север, своими силами построив идеально подходящий для действий в прибрежных водах, флот. Буквально за пару сражений покончила с флотом города-государства. Затем осадила с моря и суши, взяв штурмом.

Во время Второй Войны Верховных, Флот Север достаточно быстро загнал южан в их базы.

Но исход той войны решался на суше. Кэрдин была разбита. Эрендорн, хотя ещё тот полководец, дипломатом оказался отменным, сумев заключить компромиссные соглашения с сохранявшими верность Ведьме областями и военачальниками. В том числе, и тогдашним Адмиралом Север. С той поры на морях было тихо. Последнее догрэдское государство добила уже Дина I. У этого города тоже был неплохой флот. Но Дина действовала про принципу, известному в нашем мире как: лучшее средство ПВО – танки на аэродромах противника". Чуть ли не с ходу взяла город штурмом. Все корабли достались ей на зимней стоянке. Кресло, сделанное из носовой фигуры флагмана и сейчас стоит где-то в Замке Ведьм.

Нет пока внешних факторов, вроде войны или орудий нового типа, способных подстегнуть кораблестроение. Хотя... Как уже говорил, Еггты люди не бедные. Не все работы в Замке и окрестностях столицы. На одном из озёр примерно на полпути к базе флота есть натуральный секретный завод, где экспериментируют с паровыми двигателями.

Ходит уже пара катерков, один с гребным винтом, второй с колёсами. Почему всё так тщательно спрятано тоже понятно. Зависимость парусников от ветра несколько напрягает. Другое дело, машины несовершенны и катерки пока особо характеристиками не блещут. Но именно пока. В энергию пара вцепился хищный ум профессионального воина. В нашем мире броненосцы теоретически могли начать строить лет на тридцать раньше. Сами пароходы – так вообще на сто. Даже опытные образцы были. Один лодочники разломали. Конкуренции опасались. Другие столкнулись с недостатком финансирования.

Только главная проблема – инерция мышления. Люди не слишком любят новое. Чтобы понять перспективу той или иной новинки иногда столетия требуются. Или, неординарная личность, оказавшаяся в нужном месте в нужное время. Дина всё на свете рассматривает с целью пригодности в военном деле. Потому так интенсивно над паровиками и работает. Не тягачи для пушек – так практически не зависящие от прихотей стихии, корабли. Что паровые двигатели могут ещё и воду из шахт качать или зерно молотить – интересно, но оставим на потом.

Завод-то на берегу озера куда крупнее, чем требуется для пары лодок да нескольких машин. Что-то там ещё делают. Причём настолько важное, что много куда мне доступ без Дины был закрыт, а она далеко не всегда нуждалась в сопровождающем. В её походной канцелярии ведутся два журнала. Один – публичный, из тех что потом осядет в недрах Архива Древних Актов. Там излагается, официальная версия её перемещений по стране. Мы, оказывается, километрах в трехстах от этого озера охотились. Офицеру, заполняющему журнал надо посоветовать роман написать – а то уж как он изгаляется, описывая горы убитой дичи (я с пару десятков новых животных узнал) и великолепные балы. От придуманных им меню натурально слюнки текли. Богатую фантазию надо иметь, чтобы это всё сочинить, сидя в гостевом домике при заводе.

Вот во втором журнале пишется то, что есть. Причём, зачастую ей самой. Временными секретарями весьма разные люди бывали. Я в том числе.

* * *

Приём в здании городского суда. Скучное протокольное мероприятие. Никого ни к чему не обязывающие речи. Застолье, где преобладают блюда из всевозможной морской живности с явным уклоном в сторону представителей семейства китообразных. М-да, стоящий на хвосте изогнувшийся буквой С дельфин с рыбкой в клюве выглядит словно живой. Возвышается он на груде каких-то устриц. Или мидий. Все вместе – на золотом блюде. Вокруг – серебряные тарелки. Как сказал слуга, с дельфиньими языками. Мне до недавнего времени приходилось пробовать китятину только вяленую или солёную.

Несколько удивило, с каким искренним почтением, даже подобострастием местные относятся к Дине и её свите. Несколько лет назад, при виде подобной сценки (по ящику, разумеется, кто бы меня туда пустил? Сказал бы что-то вроде "К ним явно ревизор из Петербурга с секретными предписаниями приехал!" И прав бы был в девяноста девяти и девяти в периоде случаев, прав. Проворовались чиновнички капитально. Тут неожиданно САМ нагрянул. Это не ревизор. Это куда хуже. В кассы заглянет обязательно. А там... В лучшем случае, билет на самый дальний север в один конец.

"Здесь вам не тут!" Знаю уже, что к этой области никаких претензий относительно сбора налогов нет. Более того, пока шла война, каждые полгода в казну поступало приличное пожертвование от лица провинциального собрания. Кроме того, хватало и индивидуальных пожертвований, зачастую весьма и весьма существенных.

Жители тут кормятся в основном с рыболовства и китобойного промысла. Не знал, что это приносит такой хороший доход. Кораблик что ли? Самому не смешно, коммерсант недоделанный? Может, сперва имеет смысл закончить пропивать свою долю трофеев...

Приглядевшись к собравшимся, замечаю, многовато среди них тех, на ком парадные наряды смотрятся как на корове седло. Здоровые крепкие мужики с обветренными лицами, хриплыми и грубыми голосами. И речевыми оборотами не для благородных девиц. Ну, да не мне с усвоенным за несколько лет армейским лексиконом их осуждать. Рыбаки и китобои. Точнее, капитаны и владельцы флотилий. Суровая публика. Много их тут.

Не места ли китобойного промысла Флот Север стережёт? Вопрос "От кого?" на первый взгляд может показаться глупым. Они же сами из кого угодно ворвань выварят. Но глупым вопрос выглядит только на первый взгляд. Как насчёт точно таких же ребяток с Юга?

Места нагула китов хорошо известны. Их не то, чтобы сильно много. Так что, эксцессы вполне возможны.

В центре приёмного зала – статуя на круглой колонне. Делать особо нечего, решаю осмотреть поближе. Статуя, несомненно, золотая, а не бронза полированная. Выныривающий нарвал. Изображён весьма реалистично, если не считать двух кручёных бивней вместо одного. На спине восседает молодая женщина в облепившей тело рубашке на бретельках. Волосы развиваются. Замахивается гарпуном. Хм. Гарпун-то довольно современно выглядит. Массивные лапы, раскрывающиеся при попадании в тело кита. Сердце опять чуть холодеет. Повнимательнее вглядываюсь в лицо с глазами из белой эмали и изумрудов. Взгляд на лицо. Взгляд на наконечник гарпуна. Снова на лицо. На гарпун. На лицо. Сомнений быть не может. И в этой области прогрессорша успела оставить след.

– Что, узнать не можешь?

Умеет дочь этой статуи подходить незаметно. Благодушно щурится. В руке – глазурованная бутылочка любимого рисового вина. Презирая манеры, изрядно отпивает из горлышка. Она может себе позволить на манеры плевать. Последние несколько лет мы напару слывём людьми с самыми безобразными манерами во всей Империи. Я-то забыл всё. Она же сознательно провокациями занимается. Или же просто статусом пользуется. Сейчас , скорее, второй случай. Снова отпивает.

– Ну да, она это. Упросили её китобои дать разрешение на такой памятник.

Интонация даже изменилась. До сих пор любит в лучах материнской славы погреться. Хотя, сама не так давно бабкой стала, двоюродной, правда. Но жизнь на месте не стоит. Хотя, чего бы ей не греться, ведь мать её действительно любила.

– А по какому поводу?

Смеётся совсем беззлобно.

– Лишнее подтверждения, самые тяжёлые заболевания и ранения с повреждением мозга. Ты же был на открытии!

– Я забыл.

Снова смех.

– Могу напомнить.

Киваю. Знаю прекрасно, обожает о материнских подвигах рассказывать. Вполне простительная человеческая слабость.

– Тут с конца лучше начать. Сам видишь, статуя того, – хихикает, – весёленькая. Когда скульптор проект принёс, она посмеялась, сказала, что и в молодости такой красивой не была. Но статую потребовала одеть. Художник был очень своевольным. Одел, как видишь.

– А что она?

– Смеялась снова. Сказала: "Ставь такую!" Китобои её ведь искренне отблагодарить хотели. Она понимала.

– Что же она такого им сделала?

Залпом опустошает бутылочку. Новую тут же подносит здоровенный совершенно седой китобой. Кивок в ответ.

– Что, Солёный Змей, дела или просто поздравить пришёл?

– Поздравить! Какие сейчас дела?

– Что, много взяли?

– Не то слово. И всё Госпоже Моря благодаря.

С искреннем почтение, почти как религиозный фанатик, кланяется статуи. Изумруды безразлично смотрят в ответ. Интересно, каким был при жизни этот взгляд? Дина грозит пальцем.

– Смотри у меня! Думаешь, не знаю, что вы ей молитесь втихаря? – китобой не заметил, но я-то Дину куда лучше знаю. Чуть дрогнул голос, самую малость, но дрогнул. Её мать от всей души почитают. Она, атеистка, стала для этих людей дочерью богини, – Она человеком была.

Поклонившись ей, точно так же статуи, он уходит. Верховный задумчиво смотрит на бутылочку. Кажется, просто не хочет, чтобы я видел пьяноватые слёзы в её глазах.

– Ей и правда молятся?

– К сожалению, да. Вспомнили, что там, где сейчас море когда-то почитали богиню моря. Решили, что мама – она. Ладно, хоть жрецов её культа нет.

– Только что видел одного, кто им не откажется стать.

– Видела. Не спорю. И не одного. С ними, считай, бесполезно уже. Детей их учить надо. Учим.

– Ты так и не рассказала, что же такого для них одна сделала...

– Слушай, ты мне друг, но голову тебе я как-нибудь вскрою. Больно уж понять охота, что же там отбито... Ладно, в руке у неё что?

– Гарпун.

– Что с ним делают?

– В кита бросают. С лодки.

– Правильно. Значит, помнишь кое-что. Странного в гарпуне ничего не видишь?

– Лапы раскладные. Там, вроде, ещё бочонок с порохом закрепить можно. И его не кидают, из пушки им стрелять можно. К нему трос крепится...

Дина злобно упирает руки в бока.

– Так чего ты дурака валяешь, что не помнишь ничего? Она же им это и предложила! Гарпун с лапой и взрывчаткой да пушку гарпунную. Такой гарпун сразу убивает кита. Любого. Даже самого крупного. Порох намного сильнее человеческих рук в деле убийства. Убить с одного выстрела. Издалека, убить сразу, не ждать, пока вынырнет и потом добивать острогами. Ведьма предлагала невиданное. Предлагала многим. Но только у одного жажда добычи пересилила риск потерять всё. Отец Солёного первым и согласился всё это в море испытать. Правда, я-то знаю, что мама просто зафрахтовала его китобоя для испытаний за обычную сумму, что получают они за поход. Так что он в накладе бы не остался, даже если бы ничего не сработало. Согласился взять её людей и всё остальное. Ну, так он вернулся раньше всех. С забитыми под завязку трюмами.

Она ещё отсюда уехать не успела. При большом стечении народа рухнул ей в ноги, благодаря. Всё сработало. С одного выстрела гончую моря – самого быстрого кита убили. На них не охотятся почти. Их догнать невозможно, хотя они и не особо злобные. Так быстро он никогда бочки не заполнял. В тот же день лодку на другом корабле кит потопил. Трое погибло. Они и этого кита тут же убили. Бил бы ещё – некуда грузить уже.

Он при всех золото ей по ноги высыпал. Сказал, что две трети добычи с рейса – её. К той сумме ещё цену фрахта добавил. У него даже время оставалось на второй рейс в те воды. Сказал, что теперь всегда будет бить китов только так, как богиня показала.

Она к войне готовилась. Ей все средства увеличения доходов нужны были. С пушками решили идти многие.

Отцу Солёного она зимой ещё кое-что предложила. В принципе, как часто у неё бывало, не то, чтобы новое. Просто необычным образом улучшенное старое. Кита бьют с лодки, а разделывают на корабле. Вот и предложила идти в следующий год тремя кораблями. Двумя – теми, что у него были, а третий – переоборудованный военный. Один из самых больших. За зиму чаны и лебёдки установим, народ наберём. Малые корабли только бьют китов и буксируют к базе, тех, чьи туши быстро тонут, или просто помечают, кто долго на воде держатся. Большой их позже подберёт. На нём – только разделка туш. Ведь от кита почти всё в дело идёт. На маленьком корабле часто приходится тушу бросать, хотя мяса ещё много – солить негде, а ворвань дороже. На огромно корабле ничего не пропадёт.

Китобой почуял выгоду. Подзанял денег. Купил третий корабль. На следующий год они сходили. Так сходили! Тут теперь даже счёт времени другим стал. Старики о прошлом теперь говорят: "Это было до Похода", "В Тот год", "После похода". Привезли добычи на целый флот. Никто не погиб. Даже взятые на малые доли стали богачами. Такого не видел никто. Отец Солёного виллу себе купил. Его отговаривали. Шла война. Имущество наших сторонников подлежало конфискации. А он сказал: "Если Госпожа хоть вполовину так хороша на суше, как на море, ни один враг сюда никогда не придёт!" Так и вышло, как известно. – до чего же довольная! Продолжает, только теперь попивает уже маленькими глотками, – Потом Второй Поход был. Переоборудовали ещё несколько баз. Принять участие решились те, кто стал применять гарпунные пушки. Собственно, они или их потомки сейчас все здесь. Те, кто продолжали бить китов по-старине почти все исчезли. Кто корабли продал, став наемными китобоями, кто на Юг подался. Китовых войн ещё не было, но корабли адмирала районы промысла охраняют. Нас стараются не пускать. Нам пока хватает того, что мы здесь набиваем. Юг так... Прощупываем.