Текст книги "Попадают по-разному (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

Соавторы: Чистяков Юрьевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

– Просто поветрие какое-то.

– Нет. Всё гораздо проще. Ма его подруга ранней молодости нравится, законную жену терпеть не может. Я как-то подслушала – Верховный сказала ей. "Если мой брат внезапно умрёт – подозреваемый у меня уже есть". Кстати, те три мои сестрицы – дерьмо полное, особенно если сравнить их с Линки.

– Но ведь на празднике у твоей сестры они будут.

– Ага. И ещё Линки я туда позвала. Тётя с женой дяди дружат, насколько две змеи могут дружить. Точнее, каждая думает, использует другую в своих целях.

– Я бы поостереглась думать, будто могу казначея использовать, хотя и знаю её мало.

– Ха! Так это ты умная, а не жена дядина. Ей от первого генерала вся его злоба и прочее дерьмо достались, а вот ума не унаследовала, да ещё материнская дурь наложилась.

– Чего же начальник конницы на ней женился? Он же сын Чёрной Змеи, первую невесту Империи мог себе позволить.

– Ха! Так это она и была. А уж сын женщины, на обочине дороги найденной от подобной возможности не мог удержаться. Тем более, такой брак был полностью в интересах высоких договаривающихся сторон. Причём, каждая из сторон рассчитывала повлиять на другую. И ничего не вышло. Дядя плюнул и забыл, а вот она – нет. Кстати, на войне убили одного. Когда-то именно он считался её женихом, и она ему тоже благоволила. Влияние розовых соплей ранней молодости тоже не стоит недооценивать. Так вот убит он был, попав под конную атаку, возглавляемую дядей. Чего после этого она навоображала – думаю, представляешь. Поссорились очень сильно. Дядя тоже много всякого сказал. У него много врагов, но нет бывших друзей. И тут, совсем некстати, кто-то на старую подругу охоту объявил. Линки мне сказали, им мама написала, чтобы они в городе не появлялись, а ещё лучше – из нашей части крепости не выходили.

– И они послушали?

– Мать – нет, меня – да. Верховному, знаешь ли, не нравятся участившиеся покушения на меня, при одном, и то не явном покушении на неё. Сама знаешь, внутреннюю охрану Замка усилили. Тебе не говорили обо всех подозрительных письмах сообщать... – резко по лбу себя хлопает, – Блин! Вот я дура! Извини, Осень, не подумала. Про письма и вообще, всё подозрительное скажут скоро. И что бы шли сразу к ней или к старшим змеям.

– Говорила, со мной весело. Вот только, самое веселье твориться, похоже, у тебя.

– Ну, так не убили же, кроме как в бою, никого. Только этих, что меня хотели, уже пятеро. Из головы того, что Живодёр пырнул, хотела себе кубок сделать, ма не дала. Правда, он потом всё равно ему лопатку вырезал, ножик сделал и мне отдал. При ма яблоки этим ножом резала и ела, а она ничего не заметила. Хотя там череп на рукоятке.

– Не думаю, будто человека, кого многие считают сырыми младенцами питающейся, можно изображением черепа удивить.

– Смешно. Такие слухи про неё с детства ходят. Говорят, она как-то раз пошутила, перед пиром подговорила поваров, чтобы они поросят жаренных сделали на детей похожими. Обезьяньи головы приставили, или ещё что. Так и подали.

– Представляю, что с гостями было!

– И не говори! Тетя тогда ещё не видела, а ей такое блюдо раньше всех поднесли, уже нарезанное и она тушку ела, а все остальные под столы сползали. До сих пор злиться.

– Раз уж о еде заговорили.

– А ну да, мне тоже пожрать захотелось. Пошли, прихватим чего-нибудь, только учти, повара с хозяином тут тоже шутники ещё те. Ни волнуйся, не как у ма тогда. По-другому. Жена у него из тех, кто мясное не очень жалует, он наоборот. Вот и нашли решение. Тут умельцы такие – из бобовых с приправами сделают блюдо – ни по виду, ни по вкусу не отличишь от мясного. Кэр меня разыграла как-то раз. Такой изумительный хобот северного слона с грибами и ягодами. Вот грибы настоящие были.

– Мне сладкого хочется. Там хоть бобы без обмана быть должны.

Да уж, второй раз в жизни обилию сладкого поразилась. Первый раз – подарок Чёрной Змеи и её дочери, когда они заметили мой ум. Те вкусы до сих пор помню. Именно тогда я в Замок и населяющих его людей и влюбилась. Можно сказать, из-за конфет. А можно – из-за человеческого тепла, исходящего от людей, сами себя зовущие Змеями.

Когда-то спала, завернувшись в плащ Начальника Конницы. Сидела с ним у костра. Грызла кусок твёрдой сладкой плитки, завалявшейся у него в сумке. Огромные кони, огромные всадники. И я в седле у командира. Тогда не знала, кто он. Да и не очень представляла, кто я. Мог ведь оставить в любой придорожной деревне. Но привёз сюда. Когда-то спас мне жизнь. Не помню, что было раньше.

Госпожа дала мне новую жизнь.

Роза говорила, Госпожу считают колдуньей и почитают её – в стенах Замка дети не умирают. У её матери двое старших детей умерли, не дожив до первой зимы. Потом Чёрная Змея заложила новую крепость и стала набирать прислугу. Мать Розы нанялась. Вскоре выяснилось – хозяйке замка совсем не всё равно, где и как служанки рожают. И если маленькие дети болеют, к ним приходят настоящие врачи. В самых тяжёлых случаях приходила даже сама Госпожа. Дети не умирали. В Замке родились сёстры Розы и она сама.

– Хм. А у тебя, кажется, тайный обожатель нашёлся. Сколько времени только на тебя и смотрит. Староват, правда, но благородный. Вот не помню, женат, или седина в голове появилась – на молодое да свежее мясо потянуло.

– Где?

– Да вон, с Эрескертом стоит. Даже знаю, что обсуждают. Хотя, бледненький наш свеженькое, конечно, любит, но до недавнего времени отличал, в каких прудах рыбку можно ловить, а где – не стоит.

Смеюсь. Рядом с начальником огня стоит "да, то есть нет", тот самый столичный учёный.

– Я его знаю, и веду переписку больше года.

– Какая шустрая! Я-то думала, ты девочка скромная, а она вон какого котика себе словила. И как только успела.

Вкратце пересказываю Чудовищу детали наших взаимоотношений и роль в них Верховного. Динка корчит недовольную гримаску.

– Я-то думала, будет что весёлое, а это снова цифры ваши. Я его знаю, старый приятель бледненького, вместе "О баллистике" писали, но имя только Эрескерта стоит потому что он сам от авторства отказался. Не хочет, чтобы его имя стояло на книге, могущей послужить убийству людей.

– Тогда поваренная книга ещё страшнее. Любы блюдом можно до смерти закормить.

– Мне Эрескерт говорил, когда стены Божьего города раздолбаем, артиллеристы учёному этому благодарственное письмо напишут. Пусть знает, сколько с помощью его науки всего порушили да перебили.

– Не оценит. Он из тех, кто склонен не замечать не укладывающееся в его картину мира.

– Ты со своими цифрами в эту картину как-то влезла.

– Влезли мои работы, но не я сама. Он до сих пор не верит, кто я такая.

– В смысле, в сгоревшей деревне найденная?

– Именно. Предполагает моё родство с Домами Юга. У него сильное расхождение с Верховным по вопросам воспитания детей. Мнение Верховного – способности есть у всех, их важно вовремя заметить и развить подходящим образованием. Он же считает, способности определяются происхождением, и чему-либо учить кухаркиных дочек – впустую тратить время и деньги. Их даже чтению и письму учить не обязательно.

– Вот как? – Динка удивлена, – Интересно, он знает, что не пускать детей учиться вообще-то преступление? А такие разговоры – подстрекательство?

– Знает. Он Верховному так говорил, при этом подчёркивал, выражает своё личное мнение, и дети его прислуги школу посещают.

– Надо будет с Розой его познакомить. Увидит, как кухаркина дочь полевые карты рисует, да измерения на местности делает – точно голова треснет.

– Он бы сказал – Роза полублагородная, у неё и сестёр разные отцы.

– Верно, что мне, как внучке известного разбойника слушать вдвойне смешно.

– Дин, не прибедняйся. Думаешь, я не знаю, по этой линии генерал Яроорт твой двоюродный прадед?

– К Розе вернёмся, её мать – не просто читать умеет, но поваренные книги собирает. Роза предлагала свою написать, но она отказалась. Мол, чтобы книги писать надо учёной девушкой быть, а она женщина простая... – замолкает на миг, и как расхохочется.

– Ты что?

– Да вот крутилась про него в голове история какая-то. Только сейчас вспомнила – жены у него нет, детей – тоже. Более того, он до сих пор никогда с женщиной не был. Предваряя следующий вопрос – интереса к мальчикам тоже не испытывает. Считает... О! Вспомнила: "Чистота помогает мыслить". А Эрескерт сказал, девочки из "Цветочного" – самые большие чистюли из всех людей, кого он только видел. И после общения с такими чистенькими возникает много хороших мыслей в самых разных областях. И если ему надо мыслительный процесс ускорить...

В общем, в данном вопросе каждый остался при своём, хотя бледненький не теряет надежды затащить его... К весёленьким да чистеньким.

– Хм. Что-то я герба его не разберу. И у Верховного не видела, на письмах только герб Академии стоит.

– Так он герб не носит. Считает, человека должны украшать дела. А так он из Северных Адеров, жаль, не наследник.

Киваю. Ход мыслей понятен. Маленькое Чудовище не только дочь Верховного, но и племянница казначея. Верховный имеет право на приличную часть имущества выморочного Дома. Всякие десятиюродные наследуют после. А титул передаётся только по императорскому указу. Вот только появиться указ только если будет воля Верховного. За четыре внутренних войны мёртвых титулов стало уже куда больше, нежели живых.

– Весело живём – о воспитании и способностях детей рассуждает человек, даже близко к ним не подходивший.

– Он один из лучших математиков нашего времени.

– В ученицы не звал?

– Нет, он не преподаёт. Это не всем дано.

– Хм. Кем же он тебя теперь считает? Ма ведь наверняка сказала, ты самого простого звания.

– Я говорила уже, считает полублагородной, или наследницей дома.

– Этого быть не может.

– Почему?

– Они пытались разобраться, когда выяснилось, насколько ты способная. Ты знала азбуку, умела писать, но не знала ни одного иероглифа.

– Сейчас ими напишу что угодно.

– Я не про это. Знаешь, с чего начинают обучение благородного ребёнка письму? С умения писать своё имя иероглифами. Это уже и не нужно почти, но так принято. В школах иероглифы не учат почти.

Раз ты не знала – значит твои родители даже полубрагородными не были. Ты уже тогда писала быстрым письмом, хотя в том возрасте обычно только учатся складывать слоги в слова. Вывод – тебя учил тот, кому письмо нужно почти каждый день, но не надо писать титулованным.

Так что, ты точно не крестьянки и не кухарки дочь. Скорее всего, купеческая, полнородная, и единственная.

  – Подробнее можно?

– Так просто всё: ты всегда хорошо питалась, домашние животные были в диковинку. И пожалуй, главное. Дядя припомнил как ты была одета, пусть вся и в грязи, испачкалась, когда пряталась. Так вот, ты была в сшитой на тебя детской одежды. В той деревне не жили благородные, дети там обычно ходят в перешитых старых вещах взрослых. На тебе же платье было из привозной ткани. Особо богатых домов там не было. Ты же очень хорошо одета и одна такая; вывод – единственный ребёнок.

Возвращаемся в замок без приключений. Динка угрюма куда сильнее обычного, переживает, ни с кем больше поссориться не удалось. Мне как-то неуютно. После выходки принцессы, мне стало казаться, что все, мужчины и женщины смотрели исключительно на меня.

Ворота замка распахнуты. Только рогатки преграждают дорогу и стража. Начальник караула салютует.

– Генерал Линк вас в малой башне дожидается.

Госпожа спешивается, не потеряв равновесия. Хромая, направляется к лестнице. Палка остаётся у седла.

– Можно я к себе пойду?

Динка озирается по сторонам, рассчитывая снова удрать в город и продолжить веселье.

– Со мной пойдёте! Обе!

Пока шли, Госпожа не оступилась ни разу. Вот Динка споткнулась, чуть нос на разбила, виртуозно ругнувшись при этом.

Линк нервно расхаживает по кабинету. Чего-то я не понимаю, с такой роскошью одеваются только на приём к императору.

– Здорово! Что не празднуешь?

– Уже набралась?

Дина плюхается в кресло. Нарочито медленно наполняет стакан.

– Сам подумай!

Линк усаживается напротив. Тоже с ленцой наливает себе.

– Девочкам спать не пора?

– Моей наследнице и её... -задумывается на мгновение, – советнику уже давно пора присутствовать при важных разговорах.

– Я о дочерях приехал поговорить.

– О каких именно?

– Динни и Кэрри.

– Линки? С ними всё замечательно. Подробнее можешь у девочек спросить, они с ними больше времени проводят. Или, могу за ними послать кого-нибудь. Пусть разбудят. Ты-то к ним с прошлой осени не приезжал.

– Были причины.

– Знаешь, сколько я раз это слышала? Тут полно таких, до кого родственникам, включая отца и мать ни малейшего дела.

– Я за этим к тебе и приехал.

– За этим – это зачем? Дай-ка сама догадаюсь. Законная жена в Охотничьем дворце, а ты сразу к старой подруге рванул. Где-то хорошо, старых друзей забывать не годится, а где-то и не очень, ты ведь вовсе не друзей забываешь. Знаю же я, кого законные жёны больше всех ненавидят – любовниц мужа и особенно, их детей. Я вот знаю о крепнущей с каждым годом дружбой твоей с Кэр. Одна старых кодексов начиталась, другая их содержание, считай, с молоком матери всосала. Одна не дура, и донесёт до другой – в этих стенах умирают только с моего ведома. Красивым фразам, я, сам знаешь с какого времени, не верю.

– Об этом и собирался говорить. Она напугана. Напугана очень сильно. Боится, кто-то хочет убить её и детей.

– Двух подозреваемых я уже назвала. Одной мозги думаю, вполне вправлю, другой же сам вправляй, ибо встречи со мной она может не пережить.

– Я спрашивал, почему-то их не подозревает. Хотя и знает, её не любят.

– Тогда ещё проще – она богата, родни много... Понимаешь?

– Исключено. Она уже обнародовала завещание. Наследники первой очереди – девочки. Наследник второй очереди – я. Сама понимаешь, для таких я зверюга крупноватая.

– Кроме слов что-то есть? Письма с угрозами, попытки покушений или отравлений?

– Письма были...

– Мне пришлёшь. Заодно, можешь сказать, пусть приезжает. Поболтаем о девичьем, вспомним молодость.

– Помниться, ты говорила, мне надо на ней жениться.

– А ты не слушал.

– Молод был. Но давай о другом. Она просит сделать девочек настоящими благородными, и я с ней согласен. Думает, так им безопаснее будет.

– Ты никогда, на моей памяти, с женщинами не спорил. Только всё по-своему делал. Препятствий не вижу. Подавай прошение на имя главы дома, то есть меня. Сделаю их благородными среднего уровня с правом передачи титула по наследству... Хотя, можешь и не подавать. Я и так решила их всех, кто без титулов, в это состояние возвести. "Жалованные грамоты" уже пишутся, раздам на днях.

– Благодарю! Только мне надо не только это.

– Что ещё? Состояние есть, титул будет, кто на них охотится – найду и шкуру спущу.

– Сделай их Еггтами. Полноправными.

– О как! Не жирно будет? Дин, ты как на это смотришь?

– Без разницы. Они мне сёстры и так.

– Интересно. Но как это сделать?

– Ты же всё знаешь и можешь! Помоги моим детям. Хочу, чтобы все, кто зло против них замыслит, знали с кем им придётся иметь дело!

Госпожа думает довольно долго. Я по чуть заметной усмешке, понимаю – она уже всё придумала и теперь просто дразнит брата. Динка пихает меня локтём. Чуть заметно кивает. Тоже заметила.

– Опять же, подавай прошение, только теперь с просьбой узаконить бастардов и принять их в члены дома. Я соглашаюсь, и отсылаю прошение ко двору. Ссорится со мной им ни к чему, так что скоро дождёмся Указа Его Величества о принятии в Великий Дом. Только вот по старшинству они будут сразу за младшей дочерью Кэр.

– Благодарю! Не ожидал, что ты так легко согласишься.

– Легко делать не противоречащее моим интересам, к тому же, ничего мне не стоящее. Выгоды слишком очевидны. Торговый дом становится роднёй Еггтам, там же у многих мечта – с Великим Домом породниться. Их интересы становятся нашими и наоборот.

Попутно, значительно расширяется список вероятных женихов девчонок. С Кэр уже вели переговоры о возможности брака её младшей. Ко мне заглядывали.

– Ко мне тоже.

– Теперь по-настоящему займусь тем, что из-за Линии лезет. Проповедниками всякими. Слишком они много брать на себя стали.

– Опять какую область чистить надумала? Кого помоложе шли.

– Ты всё к кавалерийским атакам сводишь. До них теперь дело дойдёт не раньше, чем за Линию пойдём. Не в этом дело. Мне кажется, они решили первыми бить. Прицельно по нам, всем, кто за Линией без особого различия на Север, Юг и прочих. Сводки из-за Линии читал? Только честно.

– Только касающееся численности конных дружин, связей со степью, ну и где золотишком можно разжиться.

– Будешь читать только это – если повезёт, кончишь век уборщиком при каком-нибудь храме.

– Не смешно.

– Я не шучу. Они там у себя "Охотников на ведьм" завели.

– Кто такие? Вроде "Змей" наших?

– Не совсем. Для насаждения и укрепления веры и выявления ведьм, колдунов и продавших душу врагу рода человеческого.

Линк усмехается.

– Как они свою благую весть несут, я знаю, вон последствие несения стоит.

– Ты прав и неправ. Храаты и их попы придворные – это одно, те, кого ты по деревьям, да между двух развешивал – другое. Общего – только в казненного спасителя вера. В остальном – ты на Эрескерта больше похож, чем они друг на друга.

Мне смешно становится. Генерал Эрескерт, как он сам выражается, южнейший из самых южных грэдов, совершенно чернокожий.

– Расхождения в богословии, в трактовке единства или множества сущностей их спасителя, первичности или вторичности человеческой природы в нём. В общем, храатство разрешило наместнику уничтожить "резаков"?

– Храатство? – Линк не верит.

– А ты что думал? На границе живя, следует прислушиваться к сильным по обе стороны, особенно, когда не знаешь, куда эта граница переместиться может. Сам знаешь, торговля через границу идёт. Кое-кто и переселяется. В том числе, и те, кого храат мёртвым хочет видеть. Или я. До врагов пытаются добраться чужими руками. Тем более, когда враги сами напрашиваются.

Но это дело прошлого. Вернёмся к настоящему. Я потому амнистию и объявила – если начнём разбираться, что именем Верховного творилось – опять потонем в крови. Этого за Линией и хотят. "Охотники" ищут ведьм. Её убить богоугодное дело. Если главную убить – святым при жизни станешь. Кто в этом мире главная ведьма?

– Ты думаешь, это церковь казнённого начала на нас охоту?

– Они и не прекращали никогда. Сейчас просто более толково за дело взялись. К Динке уже несколько раз подбирались очень близко.

– Тебя ранили.

– Устала уже с Кэр ругаться – это не они. Обычная кавалерийская сшибка разведчиков. Тебе ли не знать? Мне просто не повезло.

– Думаешь, не знаю, тебя отравленным оружием ранили?

– Угу. Или просто грязным, а я рану не сразу смогла обработать.

* * *

Динка в башне ночевать не захотела, к нам отправилась.

– Тебя правда хотели убить?

– И это говорит предотвратившая первое покушение!

– С той поры многое изменилось. Я так поняла, Госпожа не считает, что это были выходцы с Юга?

– Не пойму, что именно она считает. Покушавшихся никогда не видела, я лица хорошо запоминаю.

– Это после боя было?

– Нет. Ещё кого-то ловили, но тех не видела, да и неизвестно, к моей ли палатке шли.

– А в бою, ну где Кэрдин ранили. Поподробнее рассказать можешь.

Динка останавливается.

Конечно, может. Решающее сражение войны, да в нём отличилась. Снова тот бой пред глазами, снова бурлит кровь в жилах. Вижу в глазах знакомый страшноватый блеск. Пришлось подождать, ибо начала Динка с того, как войска строились, и как Госпожа уже в этот момент Безглазого обдурила.

Распаляется всё больше. Связанные фразы всё больше перемежаются всяким. "А я его хрясь!", "Эрия того бац! Дырку в виске видно было", "Голова как полетит!" и тому подобное.

Мои подозрения потихоньку перерастают в уверенность. Случайности не было. Динку хотели убить.

Что-то не складывается. Если свалка была такая, как Динка говорит, то должно быть не до перезарядки арбалетов, тем более, многозарядных. Если их не берегли для определённой цели. Причём, ЗНАЛИ, цель там будет. Но как определили? Их же там было несколько в похожих доспехах. Тот, красный, у Динки для парада. В бой идёт в простом нового типа, держащих пулю.

– Ты в каких латах была?

– Как у тебя сейчас.

– С украшениями?

– Нет.

– А у Кэрдин?

– Золотые. С ног до головы. Она же не сирота, просто в своём доме вроде как лишняя. На неё и ей непосредственно деньги присылают, и считают всё хорошо. Злилась на них, потом перестала. Наплевать можно в обе стороны. Вместе со мной тогда и заказывала. Мать ей говорила, будет мишенью для всех стрелков. Она же только в этих латах и ходила.

Золото на фоне серого и чёрного. Тут особо не поразмышляешь, в кого стрелять, особенно, если времени мало.

– Кэрдин приняли за тебя. Это было покушение.

Динка смотрит недоверчиво, но не смеётся, что-то обдумывает. Торопливо добавляю.

– Приличного роста, доспехи золочёные, со знаменем за спиной. Ты же в обычных доспехах, лицо закрыто. Если не знать, откровенно не смотришься.

– Хм... Ведь ты, пожалуй, права. Только один болт засел глубоко. Попало куда больше. Броня спасла. Меня тоже. Хотя... Может, просто стреляли в командира?

– Знамя было?

– Наше? Да.

– И кто мог быть командиром у этого отряда?

Блеск глаз затухает. Во взгляде почти материнское убийственное спокойствие.

– Только я... Ты вот сказала, и я как следует всё припомнила. Даже не уверена, достали ли стрелков. Сразу добивать бросились, как она упала... Но тут уже мы им не дали к ней подступиться. Меня чуть с ног болтами не сбило. Броня выдержала. Будь похуже... Кстати, эти кирасы нового типа – одна из материнских новинок на эту кампанию... Они знать не могли, большинство арбалетов эту броню не берёт. Да и болты те. Хорошей работы были.

– Притом, Безглазый женщин не считает за людей и просто пожадничал бы на наёмного убийцу даже для Госпожи, а уж тем более, для тебя.

– Значит, есть ещё кто-то... Не такой жадный. Попробуешь высчитать, кто именно?

– Этим и занимаюсь.

– Мама велела?

– Сама додумалась. Она сейчас весёлая слишком. Ничего мне не поручает.

– Погоди, скоро пройдёт... Но ей сказать надо. Она ранение Кэрдин восприняла как неизбежное на войне. Своё ранение тоже.

– Я знаю.

– Пошли к тёте. Расскажешь ей.

– Может, Госпоже лучше?

– Заладила, "госпожа", "госпожа", будто служанка какая.

– Я присяги не давала, чтобы её Верховным звать.

Динка смеётся.

– Я тоже.

Динка ухмыляется почему-то зло.

– Она никогда ничего не говорит просто так.

– Ты о чём?

– Назвала меня наследницей. Тебя – моим советником.

– Ну и что? Ты же и есть наследница.

– Знаешь ли, не для всех это очевидно.

– Скажешь тоже.

– Вот и скажу. Сама знаешь, кроме меня, других детей у мамы нет. Она, хоть и младшая... Многие думают, умрёт раньше, чем брат с сестрой. Знатоков древнего права слишком много. Вообще, и среди окружения дяди и тёти в том числе. По древнему праву, моё положение вовсе не безоблачно. Многие намекают и дяде, и особенно, тёте, мама занимает их место. А я вообще непонятно кто.

– Но тебя же, вроде, давно узаконили.

– Ха! Как говорят, на следующий день после рождения. Только я всё равно внебрачная. Что ей мешало хоть бы днём раньше брак заключить?

– Неравнородность. Это первое, что на ум приходит. Второе – возможно, брак заключать было уже и не с кем.

– Даже если и так. При большом желании, можно заключить брак уже с умершим. Не понимаю, почему практически не совершая ошибок, допустила такой промах с моим статусом?

– По-моему, наоборот, тебя наследницей и принцессой на людях зовёт почти всегда.

– Это так. Особенно, когда народу много. Не хуже меня знает, сколько народу говорит о другом. Кому-то ведь надо, чтобы я умерла. Тебя ведь не просто так советником назвали. Задел на будущее.

– Там только они были.

– У стен есть уши. Не просто так говорят. Раз тебя так назвали то...

– То что?

– Тебе мало считаться ещё одной дочерью Линка?

– Как-то не задумывалась об этом.

– Стоило бы. И об этом, и о сказанном сегодня. Советник наследника Верховного – это уже кое-что. И не говори, будто тебе достаточно твоих чисел. Сама понимаешь, хранителем библиотеки тебе не бывать.

– Сама знаешь, клинком владею не намного хуже тебя. А в осадных работах разбираюсь и получше.

– Похвально. Я не мама, обо всём сразу думать не могу. К тебе ещё не сватались?

Динка! От матери унаследовала способность неудобные вопросы задавать. Только Госпожа делает это... Да примерно так же, если честно.

– Нет. Не думала просто. Да и кому сирота нужна?

– Ну, не скажи, если, сирота богатая да наследница...

– Я же не такая.

– Не скажи... Кое кто обставлял условия перехода на нашу сторону браком с воспитанницей дома Еггтов.

– Хм. Вроде из замка никто замуж не выходил.

– Другим путём достигли договорённости. Но это совсем не значит отсутствия таких переговоров в будущем. Как он на меня пялился, когда думал, не вижу. Правда, он из тех, кто соображает, какой кусок не про его рот. Дорога я слишком. Вот для тебя он бы в самый раз был.

Усмехаюсь. Слишком хорошо знаю маленькое чудовище.

– Кто он хоть, жених мой несостоявшийся?

– Считается наместником второго ранга, хотя на деле, просто атаман разбойничий, или, как Рэндэрд с недавних пор выражаться стал, полевой командир. Подозреваю, он и Безглазого признал бы, так же как и нас, явись послы от него первыми.

Мне почему-то смешно становится.

– Ладно, пошли к Кэр. Мама в себя слишком верит, тётя, наоборот, на безопасности помешана. Ну, а я – где-то посередине.

Ещё полгода назад представить не могла, что в кабинете Кэретты окажусь.

Стражники сказали, казначей ещё не спит и пропустили.

Следовало ожидать – раз в этой части крепости всё упорядочено до невозможного, то венец – в кабинете хозяйки. Шкафы с книгами вдоль стен. Если у Госпожи забито книгами самой разной толщины и размера по только ей известной системе, то тут все книги одинаковые. Стоят, словно солдаты в строю.

Потолки высоченные, но полки такой высоты, что легко можно дотянуться до верхней. Значит, книг в кабинете – примерно восемь с половиной тысяч. Вспомнилось из геометрии – осевая симметрия – в точности про кабинет казначея. Хозяйка сидит за столом. Бумаги лежат ровными стопками, а не навалены в кажущемся беспорядке, как у Госпожи.

Даже кажется, эта невидимая ось проходит Кэретте через нос. Над книжным шкафом за её спиной – огромный конный портрет Чёрной Змеи. По другому не назовёшь, даже если не знать, кто изображён. Латы словно чешуя, чёрные с золотом. Не видела её в таких. Повёрнуто на зрителя ничего не выражающее, словно каменное лицо. Этот жутковатый взгляд мне видеть приходилось. Только два человека умеют сейчас так смотреть.

Рука с шестопёром направлена в сторону сражения на заднем плане.

Голубые камни на золотой маске придают хозяйке кабинета совсем нечеловеческий облик.

Неожиданно звучит вполне человеческий усталый голос.

– Ну, а у вас что ещё случилось?

Динка пинает меня локтём в бок.

– Начинай ты.

– Нет ты, меня там вообще не было.

Динка смотрит яростно, но начинает рассказывать. Потом я говорю о своих предположениях. Кэретта не перебивает.

– Она мне ничего не говорила.

– Она и не знает, это Осень только сейчас додумалась.

– Осень, значит... Жаль, убитых тогда кремировали. Иначе послала бы их раскопать.

– Они уже стухли.

– Не обязательно, осень холодная.

– Чтобы это тебе дало?

– Может быть, наконец, удалось бы убедить твою мать, что на нас ведут охоту. Не люди Безглазого, не храатские наёмники, и даже не миррены, в чём меня твой приятель Рэндэрд убедить пытается.

– Он мне не...

– Сейчас это к делу не относится, кто он там тебе или ещё кому. Это эти почитатели казненного спасителя за нас взялись. Отсюда их вышибли, но надежду вернуться они не оставили. Значит, ещё одна попытка.

– Ты нам веришь?

– Да. Всё логично. Эти гады умеют думать на десятилетия вперёд. Чтобы улучшить свои шансы в будущем, в ближайшее время надо уничтожить тебя. Ибо они слишком хорошо знают, насколько ты дочь своей матери.

– Госпожа говорила о чём-то таком. Она считает почитателей казнённого страшной серьёзной угрозой.

– Я знаю. Только она их недооценивает.

– Зато ты все опасности на свете переоцениваешь.

Кэретта словно невзначай касается маски. Динка жест замечает. Я тоже.

– У меня есть основания так рассуждать. Сколько телохранителей с вами сегодня было?

– Шесть конных.

– Ещё Змеи были.

– Я не видела.

– Они на то и Змеи. Сестра сказала, их было столько же.

– Ты думаешь, этого мало?

– У тебя пол тела открыто. Отравленной иглой и то попасть можно.

Динка уперев руки в бока, выставляет грудь вперёд.

– Скажешь, я всё время в латах должна ходить?

– Ты знаешь, когда и где они ударят снова?

– Пошли к Эрии сходим.

– Да она спит уже, наверное. Время-то вон сколько.

Динка усмехается.

– Не спит. Я точно знаю. Мама её тоже звала сегодня с нами съездить. Но она отказалась.

Вот так так! Чтобы на предложения Госпожи отказом ответить, надо быть очень смелым. Или очень глупым.

– Переживает из-за ранения. Боится, смеяться станут, там же вон все какие титулованные! А она-то кто? Хотя, даже они к раненому, да ещё Верховным награждённому с уважением отнесутся. Да и есть у меня для неё кое-что.

Эрия не спит. Кажется, к себе притащила все лампы, какие только нашла. Душно. Сама Эрия сидит за столом. М-да, бутылок если и меньше, чем у Госпожи, то ненамного. Судя по виду Эрии, большинство уже пустые.

Динка плюхается на свободный стул. Так как стульев всего два, я остаюсь стоять.

Эрия тяжко вздыхает. Быстро же красота слететь может! Волосы растрёпаны, лицо непонятного цвета. Одета неряшливо, для неё странно.

Динка цапнула бутылку. Взболтнув, изрядно отпивает из горлышка.

– Киснешь все?

Молчание.

– Не стоит. Кэр вон, в своё время, куда как хлеще твоего досталось, однако она не сдалась.

– У неё мать с отцом были. А меня только я.

– Тоже верно. Только ведь в своё время совсем не знавшие тебя люди на помощь пришли.

– Я знаю. Но не помню. Я ведь Госпожу матерью звала.

– Было дело. Ну и что? Говорили же уже – жить ты тут будешь, пока мы Замком владеем.

– Я не об этом.

– Мама говорила, хромать ты со временем будешь меньше. Может, и совсем перестанешь.

– Хотелось бы. Мечтала на приём попасть. Глупо, но... Так просто позвали. А я струсила.

– Так ещё будут. Сейчас каждый норовит матери какую-нибудь часть тела лизнуть. Остальным, включая меня, тоже перепадает.

Эрия усмехается.

– Ты в следующий раз меч и звезду надень. И всё, никто смеяться не будет, кстати, мужчины обожают девушек с оружием, так что от поклонников отбоя не будет.

– Ты всё про это...

– А про что ещё? О принце мечтаешь?

– Вовсе нет.

– Мечтаешь, мечтаешь, я ведь знаю, какие ты книги, кроме медицинских, читаешь.