Текст книги "Проклятие болот (СИ)"
Автор книги: Владимир Микульский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Теперь говори, Шестой Избранный брат.
– Наше вторжение в пределы олиев было тридцать оборотов солнц тому назад. Еще до вторжения мы начали поиск Хранителей, и предположение Великого Магистра подтвердились. Маги нашли место их обитания – сам Амулет помог в этом своей аурой. Первое наше перемещение и первый же удар был нанесен по логову Хранителей. Демон ночи разрушил главные ворота цитадели, и его воины, ворвавшись, перебили всех, кто был внутри нее. Но Амулета не оказалось в захваченном замке. Его перед нашим вторжением увезла жена главного Хранителя к Валирумму, главному жрецу Голубого бога олиев, мы выпытали это у нескольких оставшихся в живых слуг. Но Валирумм, с ним жрецы Голубого бога олиев и она исчезли сразу после нашей высадки. Однако Амулет оставил после себя магический след, по нему маги снова сумели найти его местоположение. Вся магическая сила, которой обладали в то время колдуны Черной Змеи, была брошена на перемещение убийц из числа жрецов нашего братства. Нам удалось сделать это, и убийцы настигли жену главного Хранителя и схватили, но Амулета при ней не оказалось. Она умерла, не успев ничего сказать, вкусив яд. Вскоре магическая связь с посланными на поиски убийцами прервалась. Но есть сомнение и в том, разрушены ли все логова Хранителей. Нет ли где-то еще одного логова. Есть косвенные признаки того, что оно было. Поиски ведутся пока безрезультатно.
Амулет исчез, но искать место его нахождения мы не прекращали ни на миг. И дальнейшие его следы обнаружил Второй Избранный брат.
– Второй Избранный брат, ты готовил вторжение в пределы Персидских царств нового мира.
– Наша подготовка по завоеванию нового мира подходит к концу. Необычайно сложно отправлять в этот мир воинов Демона ночи. Магической энергии хватает лишь на перемещение небольших отрядов. Поэтому, как всегда, приходится привлекать местных правителей. Большинство владык Персидских царств находятся под нашим влиянием. Недалек час вторжения и в пределы восточных и северных царств. Уже налажены связи с некоторыми их высшими чиновниками, готовыми оказывать нам всяческую помощь. Здесь же обнаружился след Амулета. И сам Амулет практически был уже у меня, но по несчастливому стечению обстоятельств в последний момент ускользнул из моих рук. Его местонахождение снова неизвестно.
– Избранные братья, подведем итоги. Амулет надо найти во что бы то ни стало. Пятый и Седьмой Избранные братья, вам поручаю оказать помощь в этом Шестому Избранному брату. Маловероятно, чтобы олии сдались столь быстро, исчезновение их главных жрецов и их вождя Телия должно означать, что они, несмотря ни на что, готовят сопротивление. И хотя в этих землях и царит тишина, не спускайте с них глаз. Тебе, Восьмой Избранный брат, поручаю оказать в этом помощь Первому Избранному брату.
Общее же руководство строительством храмов на наших новых территориях ложится на тебя, Девятый Избранный брат. Идите, и да поможет вам Черная Змея! Первый Избранный брат, задержись.
– Я внимательно слушаю, Великий Магистр.
– То, что ты услышишь, никто не должен знать, кроме тебя, так как ты являешься моим ближайшим помощником. Неприятные новости пришли прямо перед нашим собранием. Столб изумрудного света замечен был вчера в южных горах олиев, по конфигурации в точности повторяющий наши черные столбы перехода. Похоже, что кому-то удалось не только раскрыть тайну перехода, но и отправить по нему кого-то или что-то.
– Может, это ошибка?
– Нет. Как мы знаем, переход всегда сопровождается изменением рельефа окружающей местности. Только не знаем, почему. Древние книги дали нам знание о самом переходе, но умолчали о причинах изменения рельефа. Так вот, на месте перехода из трех горных вершин остались две. Третья исчезла. Это является косвенным признаком осуществления перехода.
– Как долго и куда длился переход?
– Не более, чтобы смогли перейти один или два человека. Тебе поручается следующее: с отрядом воинов Черной Змеи пройти в эти горы и на месте во всем разобраться. Почему переход был окрашен в изумрудный цвет, а не в черный, как у нас, кто и куда осуществил переход – главные вопросы, на которые ты должен найти ответ. Переход отнимает слишком много магической силы, чтобы его можно было часто осуществлять, и требует присутствия большого числа магов. Наши местные жрецы сразу же кинулись туда с солдатами, недалеко нашли деревню олиев и вместо того, чтобы вырвать у них сведения, всех сбросили в пропасть. Двести стариков. Скажи, ты хотя бы в одной деревне встречал вместе две сотни стариков и ни одной женщины, ни одного ребенка или взрослого мужчины? Тупоголовые болваны! На месте, возможно, тебе удастся обнаружить что-нибудь стоящее.
– Я отправляюсь немедленно и расследую это.
– Обо всем обнаруженном тобой и сделанном докладывай немедленно. И последнее, самое важное и самое секретное. Олии не могли сами осуществить переход без знания некоторых текстов Книги Древних. Им кто-то помог. Доступ же к Книге имеют только Избранные братья, и никто другой.
– Так вы думаете…
– Тебе надо установить тайное наблюдение за всеми Избранными братьями. Контролировать каждый их шаг. Надо выявить предателя. Ты единственный, которому я полностью доверяю.
– Я вас понял, Великий Магистр.
16.
Как и предсказывал скандинав, иссушающая жара частично облегчила путь по болоту. Довольно долго движение проходило по сухой болотной траве. Лишь изредка попадались влажные участки черной болотной земли. Беглецы шли довольно быстро. Спереди небольшую колонну возглавлял Над, обладающий острым зрением. Следом за ним двигался скандинав, чтобы помочь, если Над провалится в трясину. Далее шел Ридон, еще одна «силовая единица». За ним были Олион и Орагур. Замыкал колонну Гардис. Каждый имел за плечами котомку с небольшим запасом еды и воды. Основной запас провианта находился у Гардиса в заплечном мешке – мясо под костром запеклось прекрасно, и его должно было хватить дня на три пути. Что будет дальше – никто не загадывал. У каждого за плечами висел лук с колчаном стрел, и каждый держал длинную, выше своего роста, прочную палку.
Ближе к полудню влаги на пути становилось все больше и больше. Перекусывали на ходу.
Скандинав поначалу имел серьезные сомнения насчет Орагура и мальчишки, но быстро убедился, что будущий лагашский энси не воспитывался, лежа в постели. Он прошел полный цикл военной подготовки, умел владеть разными видами оружия, принимал участие в военных турнирах. Короче говоря, это не была неподготовленная к лишениям неженка, а наоборот, подтянутый тренированный боец.
Мальчишка же, будучи значительно легче любого из трех бывших разбойников, тем более самого скандинава, весело скакал с кочки на кочку, не проявляя при этом никаких признаков усталости, посмеиваясь над то и дело вязнувшими в грязи тяжеловесами.
Время от времени направляющие менялись местами – спереди шли или Гардис, или Ридон. В остальном порядок движения сохраняли прежним. Направление скандинав выдерживал на замеченный прошлой ночью костер. Уже темнело, когда впереди показались отдельно стоящие кусты и даже низкорослые чахлые деревья, признаки сухой земли. К этому времени ноги при каждом шаге уже по щиколотку вместе с кочками погружались в болото. Идти было достаточно тяжело.
С огромным облегчением компания выбралась на сухое место. Все сразу повеселели, посыпались шутки. Небольшой островок среди болот занимал не более сотни шагов в длину и половину этого расстояния в ширину.
На призывные крики Нада все прибежали довольно быстро. Тот указывал на пятачок посередине острова. Там на небольшой полянке лежали угли, не успевшие рассыпаться золой. Золы было не просто много, а очень много, видно, что костер на этом месте разжигали много раз. Немного в стороне находилась груда высохших болотных растений, вырванных с корнем – огромным клубнем. По остаткам дров на кострище было видно, что топливом его служили те самые клубни.
Вокруг костра было разбросано много высушенных солнцем костей – как больших рыб, так и громадных костей неведомых животных.
Беглецы обшарили весь остров. Ничего больше обнаружить на нем не удалось. На другой его стороне еле-еле намечалась тропинка, уходящая во все сильнее сгущающуюся тьму.
Несколько клубней, сложенных горкой в центре кострища, вспыхнули сразу всей массой, а когда травяные верхушки отгорели, горение клубней стало очень ровным и очень жарким. Ужин проходил в полной темноте, рассеиваемой ровным светом горящего костра.
– Кто мог бывать здесь, сложить запас дров? – вопрос Олиона не был конкретно обращен ни к кому.
– Посмотри, как устроен костер. Он практически не виден с той стороны, с болот, куда мы идем, и открыт с той стороны, откуда мы пришли. Странно, но похоже, что тот, кто его устраивал, опасался нападения с болот, – для Гардиса, много лет устраивавшего скрытые убежища для своих разбойников, понять это не составило труда.
– Кроме того, я, много где бывший и много чего видевший, никогда не встречал таких растений, – скандинав подбросил на ладони огромный, с арбуз, высушенный клубень. Надо знать, где они растут, принести их сюда. Кости и их количество также наводят на мысль о том, что сегодняшним сторожам спать не придется. Поэтому дежурим в таком же порядке, как и прошлую ночь. – Гардис первым, затем Над, Ридон и Орагур. Я замыкаю.
– Так не пойдет, – в голосе юноши звенела обида, – я на равных иду с вами, на равных рискую утонуть или быть убитым, на равных готов сражаться рядом с вами. Мне не требуется никаких поблажек от тебя. Включай и меня в очередь на дежурство.
Впервые за весь длинный путь скандинав встретил возражения, и откуда – со стороны сопливого мальчишки!
Первым его порывом было накостылять паршивца, чтобы знал свое место, тем более, что все остальные с интересом ждали продолжения. Но когда он встретился взглядом с немного ироничным, но одобряющим взглядом советника и заглянул в пылающие гневом ярко-синие глаза юноши, охота показывать, кто здесь главный, прошла сама собой.
– Совсем недавно кто-то лил горькие слезы, оторвавшись от папкиной соски и потерявшись среди двух кустов, а теперь качает права? Ладно, – скандинав пресек возможность дальнейшего возмущения, – сам напросился, так в дальнейшем не вой. Не будет тебе никаких поблажек. Сегодня ты дежуришь первым, дальше все по тому же порядку.
Никто не успел еще заснуть, как зов Олиона поднял всех на ноги. Он указал в сторону уже далекого берега, откуда они начали путь через болота. В той стороне, среди болот, мерцала маленькая точка далекого костра.
– Гвардейцы также пошли на болото. Они легче нас, идут быстрее. Пожалуй, к середине следующего дня, если ничего не произойдет, мы свидимся с ними, – скандинав был краток.
– А что может произойти? – поинтересовался Над.
– Спроси своего брата. Это ведь он высказывался про злого духа болот Ампара. Как знать, не встретимся ли мы с ним завтра лицом к лицу.
– Но как они сумели развести костер на болоте, ведь сухих мест там нет, мы ведь шли там?
– Кажется я догадываюсь, кто преследует нас, – Орагур усмехнулся, – и будь я проклят, если это не так.
– Кто бы он ни был, пусть держится подальше отсюда, целей будет, – и скандинав, вернувшись к костру, быстро погрузился в сон.
17.
Едва небо на востоке посветлело, скандинав бесцеремонно растолкал спящих:
– Подъем, лежебоки, проспите завтрак.
Беглецы с трудом начали подниматься на ноги. Первым засмеялся Олион, затем Орагур, за ним начали смеяться и все остальные. Гардис даже рухнул на землю, корчась от смеха. Ридон и Над буквально рыдали, размазывая по лицам текущие из глаз слезы. Некоторое время держался лишь скандинав, сохраняя невозмутимый вид. Но затем и его смех потряс воздух. Весь лагерь вновь и вновь сотрясался от хохота людей, показывающих друг на друга.
В свете зарождающегося дня перед ними предстало забавное зрелище: все лица и одежда покрыты грязными живописными потеками, и к тому же практически у всех лица превратились в потешные одутловатые физиономии с узкими щелками глаз. Лишь Олион, имевший привычку во сне укрываться с головой, имел более-менее нормальный вид.
Усталые за вчерашний день пути беглецы, вымазавшиеся с ног до головы при бесконечных падениях в болото, к вечеру уже не обращали никакого внимания на свой вид. Вся болотная грязь в сумерках наступающей ночи казалась им уже в порядке вещей. Ночью же, когда спала дневная жара, из всех щелей полезли самые отвратительные и кровожадные болотные обитатели – комары. Когда уж слишком большие орды комариного войска нападали на них, спящие люди непроизвольно хлопали себя по открытым частям тела, уничтожая мириады кровососущих тварей, на место которых появлялись все новые и новые армии.
Спасло людей то, что они, будучи сильно уставшими, укладываясь на ночь, совершенно не обращали внимания на свою внешность, и почти все открытые участки тела у них были покрыты толстой коркой засохшей грязи, проникнуть под которую у летучего местного населения не хватило сил. Однако свободные от грязи части лица каждого, за исключением Олиона, послужили питательным столом для значительного количества комариных отрядов, раздувшись к утру до невероятных размеров.
Уже сейчас, рано утром, лишь самые отчаянные насекомые продолжали попытки атаковать людей. Остальная летающая братия уже спряталась в ожидании дневного зноя.
– Однако, надо что-то с этим делать, – отсмеявшись, серьезно проговорил скандинав, – ведь так и съесть заживо могут.
Он понимал, что положение было куда серьезнее, чем представлялось на первый взгляд. Если жарким днем кровососущие насекомые и прятались, то ночами избавиться от них не представлялось никакой возможности. Немного мог бы помочь в этом дым костра. Вот только неизвестно, удастся ли развести его дальше, в глубине болот. Уставшим беглецам-путникам очень нужен ночной отдых, но его-то не получишь под атаками злобных тварей. Да и ослепнуть можно от множества укусов. Первым делом укусы надо бы промыть водой, чтобы с грязью не проникла зараза. Но небольшого запаса воды, имеющегося у беглецов, не могло хватить надолго, и также было неизвестно, удастся ли пополнить ее запас. Болото же растянулось еще на много дней пути вперед.
Никто не знал, как решить возникшую огромную проблему маленьких кровожадных тварей. Ни перебить их, ни прогнать не было никакой возможности.
Никто не мылся – все понимали важность сбережения воды. Лишь тряпочкой, смоченной ставшей драгоценной влагой, протерли самые искусанные места на пострадавших лицах.
После быстрого завтрака беглецы разобрали свои палки и в прежнем порядке ступили на болото. Теперь они направлялись по еле видному следу, который скорее угадывался, чем был виден, и вел прочь от острова, давшего им кров этой ночью, в глубь болот. Даже иссушающее солнце не смогло убить влагу на их дальнейшем пути. Тропа, вернее, то, что могло бы быть тропой, еще вернее, то, что беглецы принимали за тропу, непрерывно изгибалась, делала неожиданные повороты, длинные петли, стороны которых проходили иногда в нескольких шагах друг от друга. Скандинав непременно направлял движение по этим петлям, хотя в четырех шагах спереди четко выделялась другая сторона петли, продолжающая тропу. Разозленный его упрямством Орагур сделал шаг с тропы в ее направлении, и немедленно с головой провалился в топкую трясину. Олион, бросившись к нему, успел обеими руками уцепиться за конец палки, торчащий из болотного месива. Упершись обеими ногами в край тропы, постепенно также погружаясь в податливую почву, он тянул палку изо всех сил. Громадный пузырь поднялся из болотных глубин рядом с ним и громко булькнул, лопнув на поверхности, обдав беглецов грязью и гниющей вонью. Вслед за пузырем на поверхности появились черное лицо и руки Орагура, мертвой хваткой вцепившегося в свой край палки. Подоспевший Гардис ухватился за палку поверх рук Олиона. Объединив усилия, они медленно начали вытягивать Орагура из предательской трясины. Болото, причмокивая, понемногу отпускало жертву.
Вскоре Орагур, переводя дух, весь в траве, тине и болотной черной грязи, стоял на тропе.
Ему немного промыли лицо и дали воды. Придя в себя от пережитого потрясения, Орагур обратил грязное лицо в сторону Олиона.
– Я твой должник, ты спас мне жизнь, – проговорил он, – теперь, где бы ты ни был, знай, что у тебя есть преданный друг, готовый все на свете сделать для тебя. Даже больше – ты будешь моим братом, кровным братом. Ничто и никто не сможет бросить тень на мое братское отношение к тебе. Я клянусь в этом всеми своими предками.
Клятву предками давали в исключительных случаях, и аристократы, гордящиеся своими родословными, никогда не нарушали ее. Это была, если можно так выразиться, наивысшая степень клятвы, выполнение которой становилось честью для давшего ее.
Олион, взглянув на Орагура каким-то странным взглядом, молча занял свое место в цепочке людей.
– А как же Гардис? – с усмешкой спросил скандинав, – совсем недавно ты гонялся за ним, желая повесить во что бы то ни стало. А ведь если бы не он, и Олион бы не помог.
– Еще никто не мог обвинить меня в неблагодарности. Когда мы выберемся отсюда, я лично обращусь к энси. Он не будет повешен.
– Ты слышишь, Гардис? – рассмеялся скандинав, – тебя, в отличие от меня, Ридона и Нада не повесят, а четвертуют или утопят. Ладно, ладно, не злись, – миролюбиво продолжал он, глядя на ставшего уже злиться Орагура, – мне надо было только побыстрее привести тебя в чувство. Мне кажется, – добавил он, наши преследователи не теряют время зря.
– Еще раз повторяю – с тропы не сходить, – голос скандинава прозвучал неожиданно жестко и властно, – следующий сошедший останется в болоте. Долго стоять на одном месте нельзя – засосет. Вперед!
И беглецы, которые уже начали медленно погружаться в трясину, отправились дальше. После случившегося скорость передвижения их сильно упала, так как передний все время палкой проверял дорогу. И несколько раз она уходила в глубину. Приходилось останавливаться, прощупывая все вокруг с помощью палок, отыскивая менее глубокие места, преодолевая их и вновь выходя на тропу.
18.
Дальнейшее передвижение стоило немалых сил. Даже скандинаву, имеющему, казалось, неисчерпаемый запас сил, и то тяжело давался каждый шаг. Что уж там говорить про Олиона, с трудом вытаскивающего ноги из топкой грязи. Передышку на обед сделать не удалось, да и останавливаться было нельзя – болото сразу начинало затягивать вниз остановившегося человека. Перекусывали на ходу, держа куски поросятины, приготовленные вечером по рецепту Гардиса, относительно чистыми листьями болотной травы. На отдельных участках ноги по колено утопали в глубину, иногда приходилось брести по пояс в черной болотной воде. Где было по пояс высокорослым Гардису, Ридону и Наду, там было по грудь Орагуру и по шею Олиону. Благо, таких участков было все-таки не очень много. А ведь это был лишь второй день пути, только начало болот. Что будет дальше, не загадывал никто.
Зато лица снова приняли свой нормальный вид. Опухоль опала, возможно, под действием болотной воды, которой все омывались за время перехода не один раз. Возможно, в ней содержались какие-то вещества, нейтрализующие действие комариных укусов. Другого объяснения просто не было.
В последней четверти дня высокорослый скандинав обнаружил два момента, о которых не преминул сообщить спутникам:
– Впереди виднеются верхушки нескольких деревьев. Это хорошо, значит, близко остров, можно будет отдохнуть. Но отдыхать не придется, так как сзади уже видны верхушки копий преследователей.
– Они идут точно по нашим следам, не тратят время на разведку дороги, – со злостью высказался Гардис, – я думаю, что нам надо быстрее добраться до твердой земли. Когда мы будем на суше, а они в болоте, я думаю, шансы хотя и немного, но уравняются.
– А ты что думаешь по этому поводу? – взгляды обратились к Орагуру, – ведь это за тобой они идут.
– Поживем – увидим, – философски рассудил тот, – я все же думаю, что идут не за моей головой. А раз так, то я попытаюсь спасти и ваши.
– Обещал волк ягненку накормить и уложить спать среди волчат, – сумрачно произнес Над.
До острова с несколькими росшими на нем деревьями и разбросанными бесформенными плямами зарослями кустов было уже рукой подать, но и преследователи были уже в пределах прямой видимости и практически бежали, стремясь настичь беглецов.
Беглецы также спешили изо всех сил, уже не разбирая дороги. Им повезло – топких ям вблизи острова не было, и вскоре они уже стояли на твердой земле.
– Рассредоточиться, стрелять только наверняка. Надо не пустить их на остров, иначе сомнут, – скандинав наполовину был уже в предстоящей схватке. Ноздри хищно раздувались, острый взгляд с ходу оценивал обстановку. Мышцы буграми перекатывались по телу.
– У меня было какое-то странное ощущение, когда я подбегал к острову, словно под ногами что-то теплое и живое, – Олион обернулся к Орагуру, становясь вблизи его за тонкий ствол дерева и доставая лук из-за спины.
– Ты знаешь, и у меня тоже.
Орагур, не скрываясь, внимательно вглядывался в набегающих на остров и начавших веером рассыпаться гвардейцев.
Находящиеся недалеко бывшие разбойники и скандинав натянули тетивы луков со вложенными стрелами, готовясь послать смерть приближающимся врагам. Хотя их было немногим более двух десятков, это в несколько раз превышало число беглецов. Исход предстоящей схватки, казалось, был предрешен. Количественное превосходство нападавших неминуемо рано или поздно должно было перевесить чашу весов на их сторону.
Вдруг Орагур выскочил из-за дерева и, не прячась, подбежал к границе земли и болота.
– Куда, дурак, стой! – с опозданием закричал скандинав, – прячься, убьют!
Орагур, не обращая внимания на его призыв, прикрыв глаза сверху козырьком из ладони, всматривался в набегающих на остров людей.
– Пирт, ты? – что было силы закричал он.
– Я, господин советник! – донесся восторженный голос из болот, – как я рад, что вы живы! Мы вас вырвем из рук разбойников!
Вслед за голосом в двадцати шагах от острова молодой гвардеец, не сбавляя ход, махнул рукой с зажатым в ней копьем.
Набегающие гвардейцы были уже в зоне абсолютного поражения из луков, но…
– Не стрелять! – внезапно выкрикнул скандинав.
Беглецы не успели в недоумении перевести взгляд на него, как он вновь крикнул:
– Берегись! – это относилось к Орагуру, слишком близко стоявшему у края топи.
В то же мгновение болото на пути гвардейцев вздыбилось, и на глазах оцепеневших беглецов на пути гвардейцев встали два огромных существа. Ростом в два человеческих роста со множеством извивающихся длинных отростков-щупалец по бокам, каждый из которых заканчивался острыми, в несколько рядов, зубами. Внешне строение их тела напоминало две сложенные вместе круглые тарелки, верхняя из которых перевернута вверх дном. Причем нижняя тарелка по размеру раза в полтора меньше верхней, которая была диаметром не менее двух десятков локтей. Тело опиралось на шесть длинных массивных ног, расположенных симметрично вокруг туловища и исходящих из выступа верхней перевернутой тарелки над нижней. Их коленные суставы смотрели наружу, так что если гигантское создание желало приподняться или опуститься, оно просто изменяло положение коленей, складывая или раскладывая их. Из высокого нароста вверху спины смотрели два больших, как блюда, глаза.
– Вот оно, живое, – только и смог сказать оторопелый Олион.
Закричал от боли один из гвардейцев, за ним второй, находившиеся вблизи чудовищ, когда щупальца проворно захватили их, и тут же начали рвать на части, забрасывая оторванные куски в широко открытый рот, находящийся под немигающими глазами. Гвардейцы кинулись было назад, но и на обратном пути болото также вздыбилось, подняв их пучины другую пару существ. Ловушка захлопнулась. Бежать было некуда. Болото буквально кипело в центре большого прямоугольника, где метались перепуганные гвардейцы. Вздымались и опадали фонтаны грязной воды, поднятые бьющими сверху вниз и снизу вверх щупальцами существ. Люди скользили, падали, уворачиваясь от несущихся к ним со всех сторон зубастых змей. То один, то другой гвардеец подлетал вверх, подброшенный бьющимися в беспорядке щупальцами болотных гигантов. В воздухе стояла оглушительная какофония звуков – смесь криков, издаваемых гибнущими людьми, и пронзительных режущих слух воплей, издаваемых болотными чудовищами.
Находящиеся на острове люди с ужасом наблюдали за истреблением гвардейцев. Конечно, гвардейцы шли отнять у них жизнь, но одно дело, когда убиваешь противника в честной схватке, и совсем другое, когда у тебя на глазах его истребляют мерзкие болотные твари.
Первым пришел в себя. Орагур. Закричав что-то нечленообразное, он в несколько прыжков домчался до ближайшей твари и рубанул мечом по потянувшемуся к нему зубастому отростку. Следом за ним в болото ворвался Гардис. Тут же мимо скандинава пролетел мальчишка и, рванувшись к Гардису, ударом меча отсек уже уцепившуюся в него зубастую пасть. Из обрубка фонтаном забила зеленоватая жидкость. Рядом, изрыгая проклятия, уже вовсю орудовали мечами Ридон и Над. И скандинав, подняв фонтаны черных брызг, ворвался в схватку со своим длинным мечом.
Два ближайших к берегу создания, сосредоточившиеся до этого на гвардейцах, получили неожиданный удар с другой стороны. Однако они были слишком большие, и щупалец у них хватало с избытком.
Вот взлетело вверх, как пущенное из пращи, тело Олиона, плашмя ухнуло опять в грязь и скрылось под набросившимися на него шупальцами-змеями. Орагур, не раздумывая, метнулся в гущу мелькающих змей. Липкая волна грязи накрыла их. Через несколько томительных мгновений волна схлынула, отбросив в сторону Орагура и Олиона, в одежду которого мертвой хваткой вцепились с десяток отрубленных зубастых смахивающих на змеиные голов. Олион, стряхнув грязь с лица, благодарно взглянул на советника, только что спасшего ему жизнь, но тот уже ожесточенно рубился с новыми тянущимися к нему змеями.
Скандинав, пробившись поближе к телу болотной твари, отбиваясь и уворачиваясь от лезущих со всех сторон смертоносных щупалец-змей, попытался подрубить ее ноги. Однако меч только скользил или слегка царапал прочную толстую кожу. Положение становилось отчаянным.
– Глаза, глаза! – внезапно закричал скандинав.
Его поняли и услышали. Легкий Олион, подброшенный вверх объединенными усилиями Гардиса и Ридона, проскочил в щель между щупальцами и оказался возле издающего вопли рта чудовища. На четвереньках проползя мимо него, он, цепляясь за наросты на шкуре, пополз вверх, туда, где вращались во все стороны огромные глаза.
Небольшая человеческая фигурка, ловко балансируя, пробежала по поднимающимся и опускающимся щупальцам другого чудовища, перекрывающего дорогу к острову, подпрыгнула, сделала акробатический прыжок через метнувшуюся к нему извивающуюся змею и, оказавшись на широкой спине, бегом бросилась к его наросту с глазами.
Олион и фигурка на спине другого чудовища оказались у цели почти одновременно. Оба чудовища заметили помеху у себя на спине. Десятки и обрубков, и целых щупалец рванулись к ним, но было поздно.
В следующий момент оба человека, выхватив из-за пояса мечи, ударили по глазам чудовищ. Мечи, пробив их, глубоко проникли в глубину нароста, на котором глаза располагались. Пронзительный не крик – визг – раздался из огромных ртов. Фонтаны грязно-зеленой жидкости били из пустых глазниц. Чудовища потеряли ориентировку, щупальца били во все стороны. Тела то выпрыгивали из болота вверх, то снова уходили под болотную воду. Потоками грязи, перекатившимися через их спины, оба человека были снесены с них и еле успевали уклоняться от хаотично бьющихся щупалец. Но вот оба чудовища завалились на бок, их щупальца еще некоторое время дергались, затем затихли. Двух других, более далеко расположенных болотных чудовищ, уже не было видно – только широкие следы воды среди травы, оставленные ими, указывали направление их движения, да вдали еще исчезала под черной водой трава, показывая, что они, внезапно потеряв к схватке интерес, медленно движутся прочь.
Уставшие, с ног до головы перепачканные люди с трудом выбрались из болота и, не имея сил стоять, тяжело дыша, легли на землю у его кромки. Сил ни у кого не осталось. Все просто лежали, слушая тишину и наслаждаясь ею.
Наконец, люди начали приходить в себя, ярость битвы понемногу спадала. Скандинав встал и осмотрелся. У всех были раны, нанесенные острыми зубами щупалец поверженных чудовищ. И следовало побеспокоиться, чтобы не началось заражение. Все беглецы были на берегу. У их преследователей лишь шесть человек живыми вышли из болота.
…Шестеро гвардейцев собрались кучкой. Их враги были здесь же, недалеко. Что делать? Не было ни сил, ни оружия для нападения – все осталось на месте боя, в болоте. На всех гвардейцев было только три меча. У всех же беглецов, расположившихся неподалеку, были луки, меча не было только у мальчишки. Ситуация складывалась явно не в пользу гвардейцев. К тому же советник, которого они стремились выручить, ради которого полезли в эту гиблую топь, на равных и к тому же вооруженный сидел среди беглецов и что-то горячо доказывал им.
Скоро спор среди них закончился, решение, очевидно, было принято. И советник направился в сторону гвардейцев. При его приближении все встали и вытянулись, отдавая ему честь. Орагур остановился перед ними, вглядываясь в перепачканные лица, затем крепко обнял невысокого молоденького гвардейца.
– Пирт, – радостно воскликнул он, – как я рад видеть тебя живым!
– И я вас, господин советник! – обрадовано воскликнул гвардеец.
– Идем со мной, – Орагур буквально за руку потащил гвардейцев к кружку беглецов.
– Это Пирт, – представил он молодого гвардейца, – именно он убил первую тварь. А это Олион, – представил он сидящего среди беглецов мальчишку, – он убил вторую тварь.
– Э-э, нет! Это я убил первую тварь, а он – вторую, – ответил звонкий голос, и все рассмеялись.
Лед был сломан. Скоро, не разбирая, беглец это или преследователь, имеющейся водой все раны были промыты и оставлены подсушиваться. Несмотря на яростную схватку и обилие зубов, захват их был небольшой, очень серьезных ран ни у кого из выживших не было. Щупальца-змеи убивали, сначала оглушая или удавливая, затем уже разрывая мертвые тела. По мокрой грязи они скользили, нанося резаные не смертельные раны, коими все были во множестве усыпаны.
Скоро по нарезанным веткам побежал огонь, в воздухе разнесся аромат поджариваемых остатков мяса и все собрались в кружок у костра.
