Текст книги "Срочно требуется лох"

Автор книги: Владимир Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Зачем словесные? Можно и живые нарисовать. Спокойно можно нарисовать.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Серега.

– Я вот думаю, как же все это было хорошо разыграно. Прямо как по нотам. Мне сказал один из этих, что бизнес – это музыка. Так и кажется, что за ними какой-то талантливый дирижер стоял. И все они – участники одного оркестра. И Федя, и Роман, и этот простак Толик, и даже банкир. Кто-то из них дирижировал.

– И что теперь? – поинтересовался Серега. – Надо искать дирижера?

– Ага! – радостно кивнул Илья. Теперь ему все стало ясно, как божий день. Нет, настоящие мошенники не упустили бы такую выгодную вещь, как целая трехкомнатная квартира. Значит, дирижер настолько талантлив, что и квартира не пропадет даром.

– Я знаю, где этот дирижер сидит, – уверенно сказал он.

Глава 7

Труп бомжа обнаружили только под утро. Его унюхала собака. Она радостно вылетела из подъезда, чтобы облегчиться, увидела лежащего человека и рванула к нему, учуяв запах крови. Хозяин выскочил следом, погнался за ней и чуть не споткнулся о тело, не заметив его в утренних сумерках. Хотел было ругнуться, что, мол, пьяные бомжи валяются, где ни попадя, но увидел красную лужу и рваную дырку в голове трупа. Схватил собаку за ошейник и, не дав ей насладиться свободой, потащил обратно. Поднялся в свою квартиру и звякнул в ментуру.

Оперативники приехали через час. Пока проснулись, пока собрались, пока погрузились в машины. Лена Муравьева принялась осматривать тело, установила причину смерти, что было довольно просто. От пулевого ранения в голову не умирает разве что курица. Говорят, она и без головы продолжает носиться по двору и даже кудахтать.

– Одна в грудь, другая в голову, – доложила Лена. – Первая прошла в пяти сантиметрах от сердца и была не смертельной. Вторая – контрольный выстрел. Явно работа киллера. Но труп уже ледяной. Всю ночь тут пролежал.

– Странно, – заметил Самохин, только бросив взгляд на тело. – На нем надеты рваные грязные брюки и ботинки со стоптанными каблуками. А кожаная куртка – высший шик! Даже у меня такой нет.

Техэксперт Коля Балашов осмотрел куртку, которая спереди была изорвана пулевым отверстием, и выудил из карманов несколько пробитых автобусных билетов и связку ключей от квартиры. От какой квартиры, оставалось только догадываться. Тем не менее, это означало, что у человека все-таки есть квартира, раз есть от неё ключи, и вполне возможно, она находится в этом доме. Хотя больше походило на то, что человек был пришлый, и, судя по стойкому запаху застарелого пота, представлял многочисленную армию бомжей. Но откуда у бомжа дорогая кожаная куртка? Все объяснилось довольно просто, как только рядом с подъездом под скамейкой обнаружили столь же вонючее драное пальто с облезлым цигейковым воротником. А в боковом кармане пальто нож-выкидуху с засохшей кровью на кончике лезвия.

– Этот парень потряс кого-то из прохожих и снял с него куртю, приставив к горлу перо, – догадался Самохин. – Прохожий, конечно, перепугался, отдал куртку и сделал ноги.

– А может, и не сделал? – предположил Костя. – А вынул пушку, догнал бомжа и добавил. Чтобы не попрошайничал.

– А почему куртку не забрал? – поинтересовался Тарасенко. – Зашил бы дырочку и носил бы себе дальше. Кровь-то отстирать пару пустяков.

– Ну, положим, тот, у кого с собой пушка, вообще бы не стал куртку снимать, – веско сказал Самохин. – А сразу бы показал, кто есть кто. Нет, снимал он с одного, а стрелял другой. Это несомненно. Непонятно другое. Зачем киллеру понадобился этот прощелыга? Неужели перепутал?

– Запросто! – поддержал идею Костя. – Хотел завалить одного, попал в другого. Так бывает. То квартирой ошибутся, то машиной, то портретом. Сейчас в киллеры лезут все кому не лень. Никакой профессиональной подготовки. Готовы за сотню баксов человека мочкануть. Ну и лупят первого, кто под руку подвернется. Халтурщики!

Самохин внимательно осмотрел двор. В одном углу – детская площадка, в другом стоянка машин, правда, машинами заняты все свободные пятачки, так что в стоянку превращен весь двор. Во двор выходят несколько парадных, причем одно из них за углом дома. Бомж шел не по проходу между машинами, огибающему детскую площадку, а напрямик через нее. Недалеко от песочницы его и застрелили.

– Давайте, ребятки, пройдитесь по квартирам. Надо поспрашивать жильцов, может, кто этого гражданина знает, – распорядился Самохин. – И выясните по ходу дела, может быть, кто вчера вечером случайно курточку потерял.

– Ясно, пошли, – кивнул Костя своему бессменному напарнику.

Целый час Корнюшин с Тарасенко толкались по квартирам дома на Вятской улице, будоража едва проснувшихся жильцов пугающими вопросами о принадлежности трупа, лежащего под окнами их дома. Но никто так и не признался в родственных чувствах к убиенному. Особенно любопытные одевались и выходили во двор, но так и не смогли опознать его. На странный вопрос о потери куртки все пожимали плечами и отнекивались, тут же понимая все по-своему: кто потерял куртку, тот и убийца. Даже если действительно потеряли, кто же в этом сознается?

Тем временем помощники Балашова нашли две гильзы, быстренько отвезли их в баллистическую лабораторию и установили, что пули выпущены из того же пистолета, из которого был убит врач Чекмарев, несчастный свидетель самого первого убийства.

– А парень не лентяй, – между делом заметил Костя. – Работает без выходных. Не успел одного ухлопать, уже за второго принялся. Завтра ещё кого-нибудь…

– Залетный, – констатировал Тарасенко. – Настреляет тут, соберет бабки и ищи ветра… Поедет в другой город стричь купоны. А мы расхлебывай!

– Наша задача не расхлебывать, – строго сказал Самохин, – а предотвратить. Если допустить, что киллер ошибся, то, значит, он придет ещё раз за тем, кто ему нужен. Кого-то в этом доме он невзлюбил, и попытается ещё раз свою нелюбовь доказать на деле. Надо выяснить, сколько в доме состоятельных жильцов, которые покупают себе дорогие куртки. Возможно, кому-то из них уже светят пышные похороны. Только он об этом ещё не знает. А может, и знает, но думает, что пронесет.

– И как это выяснить? – поинтересовался Тарасенко.

Самохин посмотрел на него удивленно. Он не любил, когда подчиненные задавали наивные вопросы. По его мнению, они должны были все схватывать на лету, не переспрашивая, не уточняя, и не интересуясь, сколько им за это будет. В принципе, его ребята не страдали непониманием, но иногда позволяли себе расслабиться. Чтобы за них подумал начальник. Ему, мол, за это зарплату платят, чтоб он думал. Полковник это прекрасно знал, но спуску не давал. Настоящий опер, считал он, должен всегда думать своей головой, как ему выполнить приказание начальства.

– Пойдем, я тебе объясню, – сказал Костя, заметив недовольство шефа.

Он взял Тарасенко под локоток и потащил за собой к машинам, плотными рядами сгрудившимся с одной стороны двора, по бокам от единственного проезда.

– Значит, так. Переписываем все не самые старые иномарки, выясняем их хозяев, сам знаешь где, и вперед. Сообщаем владельцам неприятную весть – вас, мол, ищут, и сделайте так, чтоб вас искали как можно дольше. Если кто-то из них вспомнит, за что его могут искать, он нам об этом рассказывает.

– А если не расскажет?

– Ему же хуже. Тогда его найдут очень скоро, и мы ему ничем не сможем помочь.

– А мы ему и так не сможем помочь, – проворчал Юра. – Если его захотят убрать, уберут в любом случае. Между прочим, нам шеф поручил банкира пасти.

– Банкир от нас никуда не уйдет, – уверенно сказал Костя. – Банкир сидит в банке и только нас и ждет.

Он достал записную книжку и начал переписывать в неё номера всех более-менее приличных иномарок. Тарасенко через гаишную справочную выяснил их владельцев, и они с Костей снова отправились в путешествие по квартирам, но уже целенаправленно. Было опрошено больше двадцати человек, но с нулевым результатом. Ни один не признался в том, что ему кто-то угрожает. Ну что ж, оперативники сняли с себя всякую ответственность за их дальнейшую судьбу.

Илья проснулся довольно рано и решил прямо с утра отправиться на охоту за банкиром, ему не терпелось снова повидать Разумовского в неформальной обстановке, где тот не будет изображать из себя аристократа, а покажет свое истинное лицо – лицо матерого афериста.

Хотя в глубине души он и сомневался в его причастности к этому делу. Мошенники ведь могли выйти на этого сговорчивого банковского деятеля, сунуть ему на лапу, чтобы тот не отказал в кредите, и направить к нему доверчивого Илью. Ведь он, несомненно, работает в банке – вряд ли мошенникам удалось бы на время арендовать кабинет в этом учреждении. Это все-таки солидная контора, которая не разменивается сдачей внаем своих помещений. Но с такой же долей вероятности банкир, настоящий банкир, мог стать участником этого спектакля, и совсем не на вторых ролях.

Марина ещё спала и видела кошмар про тяготы суровой жизни под забором в обществе бомжей и вокзальных потаскух. Кошмар был цветным и полнометражным, в подробностях живописующим уличные будни, и заканчивался тем, что она сама в облике шлюхи ловила на вокзале клиентов, а её драгоценный муж в дерюге и обносках стоял на привокзальной площади с протянутой рукой. Вздрогнув от ужаса, Марина проснулась и увидела в дверном проеме мужа, одетого по полной походной форме – в старую куртку, потертые джинсы и кроссовки. Ну, чем не костюм для паперти?

– Я пошел на дело, – сказал Илья, пытаясь отогнать похмелье. – Если живым не вернусь, считай меня коммунистом.

– Ты что, совсем опупел? – удивилась она и вылезла из постели, норовя преградить ему путь к входной двери. – Только этого мне не хватало! Пускай милиция их ищет. Ей за это деньги платят. Ты представляешь, если эти бандиты тебя изловят и отправят на тот свет? Что тогда?

Илья зловеще ухмыльнулся.

– Двум смертям не бывать…Они меня уже похоронили. И в этом мое преимущество. Они уверены, что меня нет. А я есть. И только я знаю их в лицо. Значит, я должен сам их найти.

– Посмотри на себя, – усмехнулась она. – Ты же ещё не отошел после вчерашнего. Куда ты собрался идти в таком состоянии?

– Не волнуйся, Марин, я возьму в помощь отца и Серегу. Втроем мы горы свернем. Нам бы только узнать, где они живут.

Марина тяжко вздохнула. Ну и муженька себе посадила на шею! На войну собрался, а сам лыка не вяжет. Доковыляет до ближайшего винного ларька, там и останется. Что ж, пускай себе идет, если ноги не заплетаются.

– Да иди, иди! Только если на карачках приползешь, я тебя не пущу.

– Главное, мне бы их только увидеть, – продолжал буровить свое Илья. – А дальше посмотрим, кто из нас будет на карачках ползать!

– Хорошо, хоть отец будет с тобой, – жена немного успокоилась. – А то ты, как малое дитя, вечно за тобой пригляд нужен. Обязательно влезешь в какое-нибудь дерьмо.

– Ничего, теперь буду умней, – пообещал сам себе Илья и ушел.

Выглянув из подъезда, он бегло оценил обстановку во дворе. Там было тихо, на стоянке машин ни одного человека. Илья хотел выйти из дверей, как вдруг заметил в синей «восьмерке», стоящей напротив подъезда, двоих. Два темных силуэта неподвижно сидели на передних сидениях. Кого они ждали? Может быть его, может быть, нет. Но сидели явно в ожидании того, кто должен был появиться из дверей. Илья убрал голову, пока его не заметили. Внимательней присмотрелся в узкое окошко справа от двери. Те, в машине, не спускали с дверей глаз.

Он повернул назад, решив не испытывать судьбу. Поднялся на лифте на последний этаж, оттуда пробрался на чердак, прошел в соседнюю секцию, спустился на лестничную площадку, выглянул из окна во двор. Двое в машине продолжали сидеть в ожидании. Он спустился пешком на третий этаж и позвонил в знакомую до боли дверь.

Отец с Серегой уже были готовы к походу.

– Внизу сидят двое в машине, – доложил Илья. – Кого они ждут, не знаю, но сидят прочно. Может, и меня ждут.

– Бандиты? – уточнил отец. – Но они же уверены, что ты убит.

– А может, они хотят узнать, кто ещё в моей квартире живет, – предположил Илья. – Уберут остальных, и все – квартира достанется им.

– Ну, пока ещё все живы, – заметил Серега. – Так что есть время восстановить справедливость.

– Надо предупредить жену, – решил Илья. Он позвонил по телефону домой и попросил её из дома не выходить во избежание непредвиденной ситуации. Марина послала его подальше и сказала, что ей надо на работу, и она пойдет на нее, даже под страхом смерти.

– Сейчас я с ними сам разберусь, – сказал Терентич, направляясь к выходу.

– Нет, отец, я тебя не пущу! – Илья встал у него на пути. – Мне твой труп не нужен.

– Спокойно, сынок! – Терентич показал ему кулак. – У нас в разведке и не такие передряги случались.

– А ты что, был в разведке? – удивился Серега.

– Не был, но знаю, – важно сказал отец. – Мне всегда говорили: «Мы бы с тобой, Терентич, в разведку пошли. Если бы ты не был приписан к кухне». Понятно!

– Ладно, я с тобой, – согласился Илья.

– А вот тебе-то лучше не показываться, – Отец отстранил его, открыл замок, вышел и хлопнул за собой дверью.

Илья переглянулся с Серегой. Они поняли друг друга без слов – все, сейчас отец чего-нибудь устроит и его надо будет спасать. Побежали за ним, но он был уже в лифте. Нажал кнопку первого этажа и уехал. Илья с художником бросились вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Но не успели. Терентич уже выходил из подъезда. Илья затормозил у двери, решив для себя, что если с отцом что-нибудь случится, он бросится под колеса «восьмерки», лишь бы изловить бандитов и наказать их на месте без суда и следствия. Художник тоже был на взводе и, похоже, не отказался бы ему в этом помочь. Илья подумал, что пока не стоит ему выставляться напоказ. Все же лучше до поры до времени пребывать в покойниках. Безопасней оно как-то. И киллерам опять же спокойней. Пускай думают, что свою работу они сделали.

Отец направился прямо к машине с сидевшими в ней людьми.

– Отдыхаем, молодые люди? – сказал он в приоткрытое окно.

Сильные плечистые ребята посмотрели на него удивленно. Сидевший на сиденье водителя парень приспустил стекло, вынул сигарету изо рта.

– А тебе что за дело, дед?

– Хотите поживиться за чужой счет? – зло сказал Терентич. – Не получится! Квартиры вам не видать, как своих ушей! Ишь, понаехали! Думаете, если нет человека, то вместо него некому будет за квартиркой присмотреть? Ничего, найдутся люди! Так что двигайте отсюда, пока по шее не получили!

– Ты чего буровишь, дед? – удивленно сказал второй. – Какой ещё квартиркой?

– Той самой! Которую вы хотели хапнуть заместо кредита. Не видать вам ни бабок, ни квартиры. Понятно? Жулики!

Молодые ребята переглянулись, молча советуясь друг с другом. Водила, открыл дверцу и вылез из машины. Встал во весь рост, нависая над Терентичем, как жирафа. Но старик ничуть не испугался, а принял боевую стойку, заведя сжатый кулак назад. Казалось, он снесет парня одним ударом, настолько решительным был его вид. И парень даже немного заволновался.

– Слушай, дед, не знаю, о чем ты тут базаришь. Но вижу, напористый. Уж, не о той ли квартирке ты говоришь, которую парень заложил за большие бабки, кредит взял и лоханулся?

– О той самой! – Старик занес кулак ещё подальше, изготовившись бить по физиономии парня при малейшем подозрении на его выпад. – И вам лучше отсюда убраться! А не то…

Однако парень полез в карман и выудил оттуда удостоверение в красной корочке, развернул перед носом Терентича, подставил поближе к его глазам. Наверное, подумал, что дед слеп, как крот, и дальше своего носа ничего не видит. Но старик видел все, даже то, что сокрыто в глубинах душонки любого из смертных.

– Мы из «омона», дед. Младший лейтенант Костырин. Как фамилия этого парня, говоришь?

– Илья Горелов! – изумленно ответил Терентич. – Я его отец.

– Вот мы его и пасем. Усек? – Младший лейтенант убрал удостоверение и подставил под очи старику фото его сына, переснятое с паспорта и увеличенное до размеров стандартной фотографии. По всей видимости, её вынули из архивов отделения милиции, где он был прописан.

– Как это пасете? – не понял Терентич.

– Ну, присматриваем за ним. Приказ шефа. Его мочкануть могут не сегодня, завтра. Обычно это делают при выходе из подъезда с утра или при входе обратно в подъезд, но вечером. Так что мы подъезд и сторожим. Чтобы, значит, подозрительные личности тут не околачивались. И если что, хватаем на месте. Нам эти парни, которые подозрительные, до зарезу нужны.

Наконец, Терентич въехал, что за люди сидят у подъезда. Серьезные люди, оказывается. Несерьезные сидеть не будут. Значит, не зря они с Ильей наведались в управу. Менты начали разбираться, кто кого куда кинул. Жаль только, что разбираются не в том месте и не в то время.

– Значит, он у вас вроде приманки? – недовольно сказал он. – На него киллеров ловите. Кто в него стрельнет, того и хватать будете. Получается, для вас главное – киллеров поймать, а то, что его подстрелят – плевать!

– Не подстрелят, не волнуйся, – успокоил второй. – Иди лучше своей дорогой, дед, не отвлекай от работы! Сказано тебе, мы его пасем. Так что он под надежной охраной.

– Ну, пасите, пасите, пастухи, – задумчиво сказал Терентич и отошел. Направился к серегиному подъезду. У самой двери обернулся, скривил рожу и исчез внутри.

Омоновец недолго смотрел ему вслед, забрался на свое место, усмехнулся:

– Чудной дед! Но упертый. Такому поперек не становись.

И менты весело засмеялись.

В подъезде отца поджидали Серега с Ильей, готовые в случае чего броситься на подмогу. Терентич доложил оперативную обстановку:

– Эти двое из ментуры. Они тебя, Илья, того… пасут. Даже фото твое есть. Радуйся! Если киллеры появятся, они их захомутают. Только поздно сели. Вчера с вечера надо было засесть.

– Так что делать будем? – удивился Илья. – Если я из подъезда выйду, они что… за мной поедут?

Терентич уверенно кивнул.

– Конечно! Сказано тебе, пасут. Ты у них заместо коровы. Ни на шаг не отпустят. Так и будут у тебя на хвосте сидеть.

– Ну вот, теперь и от милиции прячься, – огорчился Илья. – Совсем достали!

Стали думать, что делать дальше. Илья предложил позвонить в квартиру на первом этаже и вылезти из окна на той стороне дома. Терентич не одобрил и сказал, что надо переть напролом – он, мол, прикроет. И тут вдруг разродился идеей Серега.

– Делаем так! – решительно сказал он. – Я выхожу, иду на стоянку, завожу тачку, подъезжаю к самым дверям. Ты выходишь и прыг на заднее сидение. Терентич – замыкающий, отвлекает внимание.

– Заметят, – засомневался Илья.

– Заметят, оторвемся. Другого способа все равно нет, – согласился отец.

На том они и порешили.

Серега вышел из подъезда, довольно непринужденно направился на стоянку, сел в свою «тойоту», невозмутимо завел движок и вскорости подъехал правым бортом к самому подъезду. Открыл заднюю дверцу. Илья пригнулся, чуть ли не на карачках прошмыгнул назад и упал на сиденье, стараясь не поднимать головы. Терентич степенно вышел из подъезда последним, неторопливо подошел к машине, деловито осмотрел её, постучал ногой по резине для проверки надутости колеса и забрался следом за Ильей на заднее сиденье. Захлопнул за собой дверцу. Серега не стал спешить и отъехал, не торопясь и не форсируя движок. При выезде со двора Терентич обернулся и бросил взгляд через заднее стекло на ментовскую тачку. Парни как ни в чем не бывало продолжали пялиться на двери подъезда.

– Киллеров они ждут, – проворчал старик. – Ну, ждите, ждите, если надо. Долго ждать придется. А мы пока мошенников ловить будем.

Они поехали в гостиницу, надеясь застать там Анатолия – гостя из провинции. У Ильи ещё теплилась слабая надежда, что хоть он-то был честным фраером в этом деле, и ведать не ведал, в какую влез аферу. Но, конечно, никакого Анатолия там не оказалось. В его номере проживал другой гость из провинции: какой-то новый русский с лицом явно кавказской национальности. С боем пришлось выяснять в администрации имя и фамилию предыдущего жильца. Отец устроил очередной скандал, и паспортные данные им все же сообщили. Но они ровным счетом ни о чем не говорили. Анатолий Иванович Петров. Ну и что? Иметь в России фамилию Петров, это все равно, что не иметь никакой фамилии. Еще один след был безнадежно утерян. Оставался банкир.

В особняке за высоким забором была мертвая тишина. Валера с Мишаней дрыхли без задних ног, каждый в своей комнате, несмотря на то, что часовая стрелка подползла к десяти. Проснулись только тогда, когда запищал входной звонок. Мишаня вскочил первым, вывалился из постели, набросил на голое тело махровый халат, сунул ноги в шлепанцы. Рядом с ним в постели возлежала томная женщина, она сладко зевнула, отвернулась к стене и натянула на себя одеяло, закрывшись с головой.

– Этот увалень ни за что не проснется, – проворчал он по адресу Валеры, побежал к пульту, включил небольшой монитор видеоглазка. На экране замаячила разозленная физиономия Тихого.

– Чего не открываете, урки? – ругался тот. – Долго тут торчать?

– А чего в такую рань? – отозвался Мишаня и нажал кнопку открывания ворот.

Черная «шестерка» неслышно проехала по песчаной дорожке, остановилась у входных дверей. Тихий ворвался в дом, разозленный, голодный, словно намеревался тут все разгромить, если хозяева сейчас же не проснутся.

– Спите, блин, а я работаю! Всю ночь не спал! Подтирал за вами, ссыкунами!

Он сразу протопал на кухню, захлопал дверцами полок и холодильника, зашумел водой, загремел сковородкой, намереваясь основательно подкрепиться.

Вечером после дела они с Димоном приехали на съемную хату и хорошенько обмыли удачное завершение дела. Парень бил себя в грудь и доказывал, что должен был стать дипломатом, а ему приходится заниматься грязной работой и только потому, что в институте, где учат на дипломатов, жуткий конкурс. Толян убеждал его, что в киллеры тоже жуткий конкурс, да ещё и большой отсев, такой чудовищный отсев, что мало кто доучивается до диплома, но его-то, тем не менее, взяли. Так они ни до чего хорошего не доспорили и легли спать. И сейчас Тихий приехал в особняк, чтобы отчитаться о проделанной работе, а заодно сообщить компаньонам, что пора делить вырученные бабки.

Мишаня двинулся за Тихим, надеясь услышать от него, чем же закончилась ночь. Все знали, что должно произойти, и ждали результата с нетерпением. Устранение пострадавшего и главного свидетеля в одном лице всем развязывало руки. Теперь можно было спокойно заняться своими делами, беззаботно перемещаться по городу, не рискуя где-то вдруг попасться ему на глаза.

– Ну что? – нетерпеливо спросил он.

– Что? – буркнул Тихий.

– Как с этим?

– С кем?

Мишаня разозлился.

– Ну, хватит, блин! Сам знаешь!

Тихий положил сковородку на плиту, кинул шмат масла, бухнул сверху штук пять яиц. На сковородке вкусно зашкворчало. У Мишани потекли слюнки, и ему захотелось тут же усесться за стол. Но завтракать в обществе киллера не было никакого желания. Пускай лучше женщина приготовит ему завтрак, подаст на стол и пожелает приятного аппетита. И он подавил голод в зародыше.

– А сам я ни хрена не знаю, – зло сказал Тихий. – Все, что знал, забыл.

– Ну и пошел ты! – обиделся Мишаня. Он хотел было идти обратно в койку, где его ждала мягкая теплая голая женщина, которая пока ещё спала и не собиралась ничего ему готовить.

– Нет его уже, – вдруг пробормотал Тихий. – Все, можешь спать спокойно.

Мишаня затормозил на пороге, обернулся.

– Точно?

Тихий усмехнулся.

– Точнее не бывает. Димон на моих глазах его причесал. Двумя примочками. Второй раз по головке погладил. Чтоб наверняка.

– Отлично! – выдохнул Мишаня

– Меня благодарите, суки. Теперь менты до нас ни в жизть не доберутся.

– Учтем при дележе, – буркнул Мишаня и пошел в спальню, по пути заглянув в туалет.

В спальной он скинул халат, забрался в постельку, осторожно прижался в женщине. Она спала лицом к стене, разбросав по подушке длинные волнистые волосы. Он отбросил одеяло, нашел в волосах её ухо и шепотом сказал в него:

– Слышь, Наташка! Его больше нет. Теперь все чисто. Никаких следов.

Женщина резко обернулась, подняла голову, отбросила назад волосы. Одеяло сползло, оголив округлые плечи и мощные груди.

– Кого больше нет?

– Твоего академика. Толян его причесал.

По её лицу пробежала тень недовольства. Она откинулась на подушку, вперила взгляд в потолок, словно что-то припоминая. Теперь события недавних дней казались ей уже безвозвратно ушедшими.

– Жаль! Хороший был любовничек. Он мне даже нравился.

– Дура! – проворчал Мишаня, положил на неё ногу и забрался верхом. – Я чем хуже?

– Ты много пьешь.

Он решил её примерно наказать за такое нелестное сравнение, продемонстрировав, что способен на многое. Подмяв её под себя, он показал ей, кто на самом деле лучший. Наташка стонала и выла под его яростным атаками, но Мишаня не сдавался и не шел ни на какое перемирие. За полчаса они измочалили друг друга до изнеможения.

Спавший в соседней комнате Валера так и не проснулся. Он вышел в столовую, когда все уже позавтракали. Лениво зевнул, потянулся, проверил, что есть съестного, хлопнул Наташку по заднему месту.

– Сделай чего-нибудь. Жрать хочется.

Наташка послушно принялась готовить ему завтрак.

– Слышь, Валер, Толян приехал час назад, – серьезно сказал Мишаня.

– И что? – зевнул Валера, словно это его совершенно не касалось. Как-то вылетело у него из головы то, ЧТО должно было свершиться сегодня ночью, и что именно Тихий должен был поставить точку.

– Говорит, менты возле нашего дома крутятся. Ищут какого-то толстяка плешивого. Федя Петелин его фамилия. У них все приметы есть. Дурик им сообщил. Могут и к нам зайти. Представляешь, если тебя здесь увидят.

Все это было сказано на полном серьезе, и Валера не на шутку испугался. У него забегали глаза, он нервно переводил взгляд с Мишани на Наташку, надеясь увидеть на их лицах хоть тень улыбки. Но они были серьезны, как никогда.

– Иди ты! – изумленно проговорил он. – Как они нас нашли?

– Толян на хвосте привел. Сейчас соседей опросят, потом к нам наведаются. Иди, спрячься на чердаке.

Валера не знал, куда ему идти. Смертельно хотелось есть, тем более что Наташка уже подогрела что-то вкусное на плите, но и оставаться было опасно. Он мучительно соображал, верить этим угрозам или нет. Трудно понять спросонья чьи-то шутки, которые могут оказаться вполне серьезны. Ментов он терпеть не мог, и встречаться с ними считал ниже своего достоинства. Вдруг они не станут уважать неприкосновенность его личности и положат мордой на пол, нацепив перед этим браслеты.

– А чего ж дурик им твои приметы не сообщил? – недоверчиво спросил он. – Может, они и тебя ищут?

– Потому что дурик уже в ящик сыграл, дубина! – сказал Мишаня и громко заржал. – Его Толян вчера причесал. Так что теперь никто ничего никому не сообщит! Понял, чудо!

Просто вся столовая содрогалась от раскатов его смеха. Даже Наташка и та засмеялась, сказав сквозь смех:

– Да, Валерик, тебя на понт взять пару пустяков!

Толстяк, немного обиженный, сел за стол и хотел было приняться за завтрак. Наташка приготовила ему отменную яичницу, от которой шел такой аромат, что Валера готов был запихать её в рот целиком. Он уже изготовился это сделать, но тут в дверях появился Тихий. Он был на улице и собирался уже завести машину, чтобы ехать обратно в город.

– Сидите жрете? – зло сказал он. – А возле дома менты крутятся!

Все вскочили со своих мест, роняя на пол стулья.