Текст книги "Срочно требуется лох"

Автор книги: Владимир Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10

– Это здесь! – сказал отцу Илья и нажал кнопку звонка.

Не отпускал её до тех пор, пока дверь с силой не распахнулась. На порог вылетел взъерошенный художник. Он был в своем любимом кожаном фартуке, перепачканном разноцветными красками и одетым на голый торс. Серега так взмок от напряженной работы, что, казалось, от него идет пар. В руке он сжимал несколько кистей, словно боялся их выпустить из пальцев.

– Здорово! – бодро сказал Илья и посмотрел на отца.

Терентич удивленно разглядывал живописца, приоткрыв рот, словно увидел живого Репина за работой.

– Здорово, – недовольно буркнул Серега и бросил хмурый взгляд на старика, совершенно им не заинтересовавшись. – Вечно ты, Илья, в самый ответственный момент!

Он повернулся к гостям голой спиной с болтающимися на поясе завязками от фартука и пошел в комнату. Илья отметил про себя, что ни отец, ни Серега не оценили друг друга по достоинству, и нерешительно поплелся за ним. Надежды на помещение тут папани падали с каждым шагом. Терентич с опаской оглядел прихожую, словно боялся, что на него сейчас опрокинется банка с краской, аккуратно прикрыл дверь и двинулся следом.

– Это мой отец, познакомься, – представил его Илья, догоняя художника, растаявшего в глубине коридора.

– Очень приятно, – со злостью проворчал по пути Серега, не оборачиваясь и не глядя на отца. У него сейчас совсем другой образ стоял перед глазами, он спешил запечатлеть его на полотне и в него никак не вписывалась небритая старческая физиономия.

Илья с отцом только дошли до комнаты, но так и замерли на пороге.

– Здравствуйте, – пробормотал отец, слегка опешив. Нет, явно, художники вызывали в нем душевный трепет. Как ушедшие передвижники, так и нынешние продвинутые. А тут ему ещё предстала такая картина.

На потертом диване возлежала боком, уперев локоть в подушку, тощая заспанная девица в неглиже. Правда, все её неглиже состояло из мятой простыни, которая слегка укрывала бедро, оставляя неприкрытым мохнатую ложбинку внизу плоского живота. Небольшие груди с огромными сосками свисали вниз, как два пустых мешочка. Девица даже не пыталась прикрыть наготу. Она шмыгнула носом и поправила свободной рукой нечесаные волосы.

Серега задумчиво уставился на свой мольберт, вспоминая, в каком именно месте он закончил писать портрет обнаженной. Илья отвел взгляд от девицы и посмотрел на полотно. Там в шикарном атласном интерьере возлежала пышная молодуха в позе Данаи и смотрела на зрителя наглым соблазняющим взглядом. Серега принялся тщательно вырисовывать густую тень под её мощной грудью. Поистине, его фантазия могла родить шедевр из ничего.

– Это мой отец, – внятно повторил Илья.

– Я уже слышал, – пробубнил художник, не отрываясь от груди. В моменты вдохновения его ничто не интересовало. И никто.

– Он поживет у тебя немного, хорошо? – осторожно спросил Илья.

– Пускай поживет, чего не пожить, – задумчиво пробормотал Серега, продолжая пребывать под влиянием обнаженного женского тела, но, наконец, догнал мысль и недоуменно посмотрел на друга. – То есть, как это поживет?

– Пару дней, – сказал Илья. – Потом к матери переедет.

– Да не перееду я к ней. – Отец не отрывал взгляда от девицы. – Лучше уж здесь…

– Я что-то не понял, – нахмурился Серега. – Ты вроде сказал, что это твой отец?

– Да, – кивнул Илья. – Мой отец.

– Так пускай он у тебя и живет!

Илья взял Серегу под локоть и отвел к окну. Художник нехотя оторвался от мольберта, стараясь не потерять из виду то место на полотне, где он поставил последнюю точку. Илья начал развивать только что пришедшую ему в голову мысль.

– Понимаешь, они с Мариной разошлись во взглядах на международную политику. Крепко поспорили из-за Клинтона. Что-то он последнее время ведет себя не так, как хотелось бы мировому сообществу.

– Я-то тут при чем? – не понял Серега. – Мне до этого Клинтона…

– Ну, не могут они ужиться вместе. Как посмотрят программу «Время», так сразу хватаются за посуду. Уже столько её перебили. Марина попросила меня спровадить отца куда-нибудь. А у тебя комната лишняя.

– Но у меня же не гостиница! – попробовал воспротивиться Серега.

– Он тебе готовить будет, – убедительно сказал Илья. – Знаешь, как он отлично готовит. Пальчики оближешь!

Серега тупо уставился в окно. Наверное, соображал, какую причину ему найти для отказа, чтобы она выглядела достоверно. Пока он раздумывал над этим, отец принялся развлекать девицу. Подойдя вплотную, он часто задышал, как юноша-девственник, и присел на краешек дивана.

– Позвольте представиться, – вежливо сказал он. – Николай Терентич. Старший капитан в отставке. А с кем имею честь?

– Матрена, – глубоко зевнув, лениво ответила девица.

Терентич расплылся в широкой улыбке, демонстрируя ей последние зубы, которые уже давно не знали зубной щетки.

– Знаете, Матренушка, а у меня свой дом в деревне. Да! Два сарая и баня на участке. Участок – пятнадцать соток, не считая земли под хозяйственными постройками. А хорошо, знаете ли, зимой баньку затопить…

– Спасибо, у меня ванна есть, – удивленно пробормотала девица, натягивая на себя сползающую простыню.

– Что ванна? Ванна – корыто! – начал вдохновенно убеждать её Терентич. – Вот как ляжешь на полати, как пропаришься до костей, ну просто райское наслаждение.

– Заманчиво! – Девица спрыгнула с дивана и, блеснув неприкрытой наготой последний раз, скрылась за ширмой.

Терентич увязался за ней, но уткнулся в створку ширмы, которую задвинула за собой бессовестная девица. Он постучал по деревяшке и сказал:

– А вы никогда не пробовали картошку, испеченную в печи?

– Нет, – крикнула она из-за ширмы. – Я картошку вообще не ем. От неё полнит.

Серега, наконец, понял, что отказать Илье не удастся, потому как отказывать он совершенно не умеет, тем более своим друзьям. Попроси его Илья съехать с квартиры, чтобы якобы поселить тут дальнюю родственницу с мужем-алкоголиком и шестью детьми, съедет. Поупирается для порядка, но съедет. Широкая душа.

– Ладно, пускай поживет пару дней. Если шуметь не будет и приставать с дурацкими вопросами.

– Не будет, – обрадовался Илья. – Голову на отсечение, не будет! Он вообще мужик смирный. Тише воды, ниже травы.

Девица, уже одетая в легкую дубленку, вышла из-за ширмы и, проходя мимо Сереги, легонько толкнула его локтем. Художник автоматически полез в карман штанов, вынул две сотенные купюры и положил ей на ладонь. Девица прошмыгнула к двери, помахала ручкой.

– Пока, Сергунчик, я пошла. Звони, если что.

– Я вас провожу, – отец нырнул за ней.

В прихожей хлопнула входная дверь.

– Вот и договорились! – Илья хлопнул Серегу по плечу.

Художник тупо смотрел на него, не в силах осознать до конца, что же сейчас произошло.

Терентич увязался за девицей, проводил её до первого этажа, вышел вместе с ней на улицу. «Матрена» приноровилась улизнуть, но он готов был следовать за ней, не отступая ни на шаг. Она этому удивилась, но не очень. Видно, за ней увязывались многие мужчины от пятнадцати и старше. Для неё это было само собой разумеющимся.

– Ты, что, папаша, меня до дома проводить собрался? – весело спросила она.

– Конечно, милая, – подмигнул ей Терентич. – Надеюсь, не прогонишь. Мы могли бы неплохо провести время вдвоем.

Девица вполне спокойно отреагировала на его наглость. Ей казался забавным этот старикашка, который, похоже, совсем потерял голову, почувствовав запах молодого женского тела. Она вышла на проезжую часть и подняла руку. Тут же тормознула легковушка.

– До Белкино, шеф!

– Садись, красотка! – вальяжно ухмыльнувшись, ответил шеф. Улыбка сползла с его лица, когда он увидел, как вместе с красоткой в машину забирается седой старикан в потрепанной лётной куртке.

Девица забралась на заднее сиденье, устало откинулась на спинку, как будто только что грузила мешки с углем. Следом за ней уселся Терентич, хлопнул дверцей. Шеф смерил его недовольным взглядом, отвернулся и стал молча смотреть на дорогу. Врубил музон и отключился от разговора.

Терентич лениво развалился на сиденье, словно это была его собственная тачка с личным водилой. Обнял девицу за плечо и не отрывал от неё влюбленного взгляда.

– И давно ты вот так, Матренушка? – спросил заинтересованно.

– Что давно? – не поняла она.

– Ну, это…в голом виде…

– Нет, что ты! – хмыкнула девица. – Первый раз.

– Нужда заставила? – допытывался он.

– Скорее, интерес, – кивнула она. – Дай, думаю, попробую. Вдруг понравится.

– Ну и как, понравилось?

– Не особенно. По улице голой интереснее ходить. Идешь, и все на тебя оборачиваются, – откровенно издевалась девица. – Даже такие стариканы, как ты.

Терентич принял все за чистую монету. Кто его знает, какая теперь мода городская. Если в метро ездят в панталонах, то, может, и по улице голяком разгуливают. Летом, когда тепло. Одно обидно – упреки в возрасте.

– А вот это ты зря! Я ещё не такой старый, как может показаться на первый взгляд. Есть ещё порох в пороховницах. Поедем, Матренушка, ко мне в деревню, узнаешь, что такое райская жизнь. Будешь жить, как у Христа за пазухой. Солнце, чистый воздух, свежие овощи и фрукты. Что ещё надо человеку в этом мире?

– Когда стану бабкой, непременно поеду! – засмеялась «Матрена».

Промчавшись по проспекту и повернув несколько раз в какие-то проулки, они подъехали к самому подъезду жилого дома, как указала девица.

– Заплати, дорогой. – Она вылезла из машины и пошла к дверям.

– Сколько? – деловито спросил Терентич.

– Сотня, – бросил водила.

– За пятнадцать минут? – опешил отец. – Да ты просто жулик, парень.

– А ты сколько хотел?

Терентич вынул из кармана мятую десятку, протянул ему.

– Мне за сотню весь день на рынке стоять надо. – И полез на выход.

Лицо водилы исказила злобная гримаса, от которой у любого нормального человека похолодело бы внутри, и он бы вывернул карманы наизнанку, только чтобы не видеть этого лица.

– Был бы ты помоложе, дед, дал бы я тебе по шее.

– А это видел? – Терентич сунул ему под нос довольно объемный кулачище.

Водила втянул голову в плечи, проводил его злобным взглядом, что есть силы газанул и отъехал.

Терентич поймал девицу у самого лифта. Она засмеялась.

– Ну что дальше, старый? В гости набиваешься?

– Набиваюсь, – нагло ответил старик, почувствовав вдруг молодецкий задор.

– Смотри, не пожалей, – пригрозила она.

Они поднялись на лифте на шестой этаж. Девица позвонила в одну из квартир. Дверь открыл молодой человек в спортивных штанах и майке без рукавов. На его руке в локтевом сгибе красовалась истыканная шприцем синяя дорожка. Мрачная жующая физиономия парня не предвещала ничего хорошего. Ни девице, ни старику. Терентич не ожидал такого поворота событий и притормозил у лифта. Стоял в задумчивости и все никак не мог решить для себя, уходить ему или остаться.

– Ты где пропадаешь? – грубо спросил парень.

– Извини, задержалась. – Девица поцеловала его в щеку.

Он оттолкнул её.

– Деньги принесла?

– Вот, – она достала из кармана джинсов две сотни, заработанные за сеанс.

– Чего так мало? – Парень схватил ладонью купюры, и они исчезли у него в кулаке. – Думаешь, мне этого хватит?

Девица прикрыла дверь, и из-за неё послышались грубые выкрики парня и женский визг. Терентич постоял немного, хотел уйти, но не ушел. Не мог просто так уйти, не высказав своего мнения по данному вопросу. Подошел, толкнул дверь в квартиру.

– Физкультпривет! – сказал он и шагнул в прихожую.

Парень держал своими лапами девицу за шею.

– Тебе чего? – набычившись, спросил он.

– Интересуюсь криками, – невозмутимо сказал Терентич, как будто был дежурным газовиком, обходящим квартиры на предмет утечки. – В смысле, кто и по какому поводу. Может, помочь чем?

Парень отстранил девицу в сторону, повернулся торсом к Терентичу и глянул на него сверху вниз. Он был повыше ростом и пошире в плечах.

– Это папаня того художника, у которого я работаю, – завыла девица. – Он проводил меня до дома и оплатил тачку.

Терентич, не отрываясь, смотрел на девицу и видел её заплаканные глаза. Конечно, бабьи слезы он видел за свою жизнь много раз, и они вызывали у него легкое раздражение. Поэтому предпочитал не доводить женщин до слез. Однако парень наступал на него впалой грудью и дышал в лицо гнилыми зубами.

– Ну что, старый, остаешься или поехал?

– Пожалуй, поеду, – сказал отец и поднял взгляд на парня. Но тот, по-видимому, только и ждал, когда старик уберется с глаз долой. Терентич решил ему не потакать. – Нет, пожалуй, останусь. И скажу тебе пару ласковых.

– Чего? – помрачнел парень.

– Ничего! – огрызнулся Терентич и принялся за свою лекцию. Сказал для начала так: – Если бы я был на твоем месте, я бы её хорошенько отшлепал.

– Ну, – согласился парень, видимо, намереваясь это самое и сделать.

– И не пускал бы из дома, – продолжил старик и привел следующий довод: – А если бы я был на её месте, я бы тебя давно бросил.

– Почему это? – Лекция парню, видимо, понравилась.

– Потому что ты, дебил, даже не можешь сам заработать денег! – веско приложил его Терентич. – И заставляешь женщину торговать своим телом.

– Чего? – Парень даже не знал, что и сказать от изумления.

– Почему бы тебе свои телеса не выставить на обозрение? Ишь, какие накачал бицепсы, трицепсы и сисепсы! Может, побольше её заработал. Пройдись голяком по проспекту, за вечер мою пенсию соберешь.

Наконец парень собрался с мыслями.

– Щас я тебя голяком по проспекту пущу! Понял, старый? Если через минуту ты ещё будешь здесь стоять!

Парень поднял исколотые ручонки и толкнул старика в грудь.

Терентич устоял, но это ему не понравилось. Не любил он, когда его задевали руками, да и другими предметами. И всегда старался ответить тем же. Действие равно противодействию, считал он, запомнив ещё со школы этот физический закон. И он без размаха точным коротким ударом мощного кулака заехал детине в солнечное сплетение.

Парень согнулся в пояс. Девица завыла в голос.

– Не распускай руки, сынок, особенно когда старшие рядом, – сказал наставительно Терентич и обратился к девице. – А ты не ори! И хорошенько подумай о своем будущем.

И он важно удалился с осознанием выполненного долга, громко хлопнув за собой дверью.

Илья был даже рад, что отец куда-то пропал. Это давало свободное время для маневра. А так бы папаня наверняка увязался за ним. Согласно полученным от Феди инструкциям он созвонился с банкиром, представился крутым бизнесменом и пригласил его в ресторан. Как это ни странно, банкир согласился. Видно, такие приглашения он получал регулярно и был прекрасно осведомлен об их назначении. Он сказал, что подъедет в ресторан к семи и просил не опаздывать, поскольку каждая минута его драгоценного времени оценивалась в несколько баксов. Правда, не стал уточнять, во сколько.

Илья отправился в офис к Феде, получил у него мобильный телефон и ключи от машины, пообещав подогнать «ниссан» к фединому офису после ресторана и сообщить о результате переговоров. Потом Илья быстренько заехал домой, пока жена находилась на работе, надел свой самый лучший костюм, сел в шикарную тачку, мечту на колесах, и за полчаса до назначенного времени подъехал к ресторану «Фигаро», выбранного опять-таки по фединому совету. И заказал столик на двоих.

Банкир Разумовский появился ровно в семь. Илья сразу понял, что это он, когда увидел подъехавший черный «мерседес». С водительского сиденья вылез внушительный детина с тяжелым взглядом и мощным загривком, открыл заднюю дверцу и выпустил наружу молодого холеного розовощекого мужчину в хорошем дорогом пальто.

Банкир, не заботясь более о машине, быстро направился к дверям. «Пунктуальный, видно, человек, – подумал Илья, глядя, как к нему приближаются двое. – Хоть бы опоздал минут на двадцать ради приличия». Извинился бы за опоздание, Илья бы сказал: «Чего уж там!», и благожелательное настроение с обеих сторон было бы гарантировано. А так Илья чувствовал себя не в своей тарелке и даже не знал, о чем с ним говорить. Не лепить же в лоб про кредит. Ему оставалось только изобразить учтивую улыбочку.

– Здравствуйте. – Разумовский бросил на него быстрый взгляд и, не задерживаясь, прошел внутрь. Телохранитель не отставал от него ни на шаг, прикрывая тыл. Последним прошмыгнул в двери ресторана Илья.

Они с банкиром чинно уселись за заказанный столик, словно послы, подписывающие коммюнике, а телохранитель пристроился за соседним столиком, не произнося ни звука. Илья держал в руке непременный атрибут делового человека – мобильный телефон. Впрочем, точно так же сотню лет назад какой-нибудь денди держал в руке трость – элегантно, ненавязчиво и с понтом без неё никуда. Он положил мобильник рядом с собой на столик и с плохо скрываемым интересом стал разглядывать зал. За соседними столиками чопорно восседали холеные мужчины и шикарные женщины, они беседовали о своем и не обращали внимания на соседей. Чопорный малый, официант, принес меню и карту вин, Илья предложил сделать выбор банкиру, потом сделал заказ сам, стараясь выбирать, что подешевле.

– Я здесь каждый день ужинаю, – на всякий случай сказал он. – Тут отличная кухня.

– Надеюсь, – усмехнулся Разумовский. Чувствовалось, что он равнодушен ко всему. Мол, ему-то приходилось бывать и не в таких местах и вкушать такие блюда, о существовании которых простой человек даже не догадывается.

Официант принес заказанные блюда, налил им в бокалы вина, поставил бутылку на столик, учтиво кивнул и хотел удалиться.

– Спасибо, Витя, – сказал ему Илья, нагло глядя в глаза, и ухватился за бокал.

Официант недоуменно посмотрел на него, подумал, наверное, что Витей зовут банкира, и отошел.

– За знакомство! – предложил тост Илья.

Банкир тоже поднял бокал. Они выпили. Илья подцепил вилкой кусочек чего-то вкусного, зажевал. Что это было, вкусное, он так и не смог понять. Ну да ладно, он решил на этом не заостряться, а приступить к атаке.

– Я, действительно, очень рад нашему знакомству, Вениамин Андреевич. Много слышал о вас от моих друзей. У меня, знаете, много друзей, бизнесменов. Когда вращаешься в этом кругу, постоянно на бизнесменов… натыкаешься.

Разумовский кивнул и слегка улыбнулся.

– У меня тоже много знакомых бизнесменов. Но я не считаю их своими друзьями.

– Это, наверное, потому, что они у вас все время деньги просят, – хмыкнул Илья.

– Возможно. Но не это самое неприятное. Дружба кончается, когда они их не возвращают в срок. Приходится принимать крайние меры. Не всем это нравится. Некоторые обижаются настолько, что пропадают неизвестно куда.

Илья заглотнул кусок, застрявший в горле. Закашлялся и выдавил:

– Для меня срок – закон!

– Надеюсь, – усмехнулся банкир.

Тут звякнул мобильник, и Илья накрыл его рукой, испугавшись, что публика тут же повернет головы в его сторону. Публика не повернула. Публике было глубоко наплевать, что у кого звенит. Публика привыкла ко всему. Если бы сейчас кого-нибудь из посетителей положил на пол киллер, публика продолжала бы как ни в чем не бывало уплетать деликатесы. Не портить же вечер из-за мелких неприятностей.

– Извините, – вежливо сказал Илья и приложил мобильник к уху. – Да! Так! Понятно! Ах, вот оно что! А сам сообразить не можешь? Отсылай всю партию в Казахстан. Здесь ничего не наварим, а там пойдет. Давай, шевелись! Чтоб сегодня все отослали!

Художник Серега, которому он выдал свою тираду, ничего не понял из этой белиберды и на всякий случай сказал:

– А чего мне соображать? Ты, Илья, сам попросил позвонить, я и звоню! Не хочешь, не буду звонить! У меня вообще краски сохнут! Какой к черту Казахстан и кого я туда должен послать? Слушай, Илья, хоть ты мне и друг, но я точно знаю, кого и куда я сейчас пошлю!

Он бросил трубку на аппарат и принялся домалевывать свой очередной шедевр.

Перед тем, как отправиться в ресторан на рандеву с банкиром, Илья упросил Серегу позвонить ему на мобильник ровно в пол восьмого, когда по всем расчетам они будут сидеть за столиком. Расчеты полностью оправдались, и звонок произвел впечатление на банкира. Во всяком случае, он Илью зауважал. «Ты смотри, какой серьезный человек этот бизнесменишка, – наверное, подумал он. – Целыми партиями чего-то там отправляет в Казахстан и хоть бы хны. С таким можно иметь дело. Если что случится, он пол-Казахстана сюда переправит».

– Как вы их пропесочили! – даже заметил он с уважением. Впрочем, наигранным.

– Да вот, мои ребята никак не могут два вагона оргтехники пристроить, – виновато пояснил Илья. Хотел добавить, что, мол, вот с какими олухами ему приходится работать, но вовремя сообразил, что пятно ложится и на него. Если его подчиненные такие олухи, то тогда кто он сам, коль не может подобрать себе более сообразительных.

– Понимаю, понимаю, – улыбнулся банкир. – Плохой помощник любое дело испортит.

– Да это начинающий, – успокоил его Илья. – А так у меня ребята битые. Я с ними такие сделки проворачивал. Не поверите!

– Ну почему? – хмыкнул банкир, уминая лосося. – Охотно поверю. Сейчас могут всю бакинскую нефть продать на сто лет вперед, и что самое главное, получить предоплату за полсрока.

– Одна проблема, нехватка живых денег, – пожаловался Илья, стараясь особенно не налегать на еду. – Была бы наличная капуста, мы бы горы свернули и реки… того… вспять.

– Да, – согласился банкир, глотая красное «Бордо», как воду. – Чего только наши бизнесмены не могут? Дай им волю, Луну впарят американцам втридорога.

– Моя фирма работает не так глобально, – заметил Илья, переходя в кавалерийскую атаку. – Я всего лишь разбрасываю оргтехнику по всей стране – вагон туда, вагон сюда. Сейчас это идет в улет.

– Я вижу, вы человек деловой. – Банкир уже лежал на лопатках.

Илья вошел в роль крутого бизнесмена, и выходить из неё не собирался. Уж очень она ему понравилась. Словно была для него и написана. Он сделал последний наскок и окончательно добил банкира своей простотой.

– Конечно, это не нефть, но все же объемы проходят большие. Годовой оборот достигает миллиона. К сожалению, вечно не хватает наличности. Просто проблема. Прямо не знаешь, где и брать. Хоть на улицу выходи с протянутой рукой.

– Ну, зачем же так опускаться, – посочувствовал банкир, на глазах уничтожая выставленные блюда. – Для этого и существует банки. Мы помогаем таким бизнесменам, как вы. Тем более, мне вас рекомендовали с положительной стороны.

– Значит, я могу рассчитывать на кредит? – с надеждой спросил Илья.

– Пожалуй, – кивнул банкир. – Думаю, руководство не будет против. Сколько вы хотите взять?

– Совсем немного, – равнодушно пожал плечами Илья, словно просил у жены десятку на пиво. – Пятьдесят пять тысяч долларов.

Разумовский посерьезнел, судорожно глотнул вина, чем-то зажевал и осмотрелся. Боялся, видать, подслушивания. Мало ли что! Если люди говорят о такой сумме, значит, она у них есть. Почему бы не запустить руку к ним в карман?

– Да, – перейдя на шепот, произнес он. – Я бы не сказал, что это немного.

– Извините. – Илья подтянул узел галстука к шее и гордо заявил: – Мне приходится оперировать и более крупными суммами.

– А какой у вас есть залог?

– Товар. Я вам его отдам под залог. Если не смогу продать, он ваш.

Банкир помотал головой, поморщился и допил остатки вина. Видно, такой оборот ему совсем не нравился. Парень сразу перестал вызывать у него доверие. Он, Разумовский, ведь не лох какой-нибудь, чтоб его так подставлять. Да его просто не поймет управляющий, когда им вместо денег подсунут вагон оргтехники, которую ещё надо будет куда-то деть.

– Не пойдет! – резко сказал он. – Мы не берем товар под залог. Наш банк не занимается розничной торговлей кастрюлями. У нас серьезное учреждение, а не скобяная лавка.

– У меня же сплошная оргтехника, – возмутился Илья. – Это сейчас самый ходовой товар. Фирмы скупают её машинами.

– Мы имеем дело только с недвижимостью. – Стоял на своем банкир. – Товар – как воздух. Сейчас он есть, а завтра его уже нет. А недвижимость никуда не денется, даже если её хозяин отправиться окучивать райские кущи.

Илья понял, что пришла пора расстаться с кровным. Как бы он этого и не хотел.

– У меня есть хорошая трехкомнатная квартира, чуть ли не в центре города, – признался Илья. – Неплохая. Почти новая. Недавно сделал евроремонт. Даже две квартиры. Другая поменьше, но тоже ничего. Если не хватит, найдем ещё что-нибудь. У меня несколько магазинов, но это так, мелочевка…

Банкир немного пришел в себя и даже заулыбался.

– Тогда с вами можно иметь дело. – Он потянулся за бокалом.

– Под какой процент вы даете кредит? – спросил Илья, сразу переходя к делу, пока банкир не отказался от своего решения.

– Если кредит в условных единицах, то под пятнадцать процентов годовых.

– Может, дадите на льготных условиях? В смысле, под меньший процент.

Банкир помотал головой.

– Нет. При всем желании не могу. На льготных даем только тем, кто имеет счет в нашем банке не меньше трех лет. Таково правило. Берете на какой срок?

– На месяц, – сказал Илья. – Через месяц верну. Это не повлияет на процент?

– Не имеет значения. Хоть на день. Единый процент для всех клиентов. И тут я вам ничем помочь не могу. – Банкир сделал паузу. – Если только…

– Что? – напрягся Илья.

– Если только вы будет любезны… – тихо сказал банкир.

– Я понял. – Илья оглянулся по сторонам и приблизился вплотную к Разумовскому. Ему показалось, что это дело не подлежит огласке. Все равно, что обсуждение величины взятки в публичном месте. Прошептал ему на ухо: – Три процента ваши.

– Идет. – С готовностью согласился банкир. – Тогда ваш процент снижается до десяти.

– Окончательно?

– Да!

– Тогда договорились?

– Договорились! – кивнул банкир и поднял бокал. – Ваше здоровье!

Они чокнулись бокалами, выпили и доели все, что ещё оставалось.

– Счет! – крикнул Илья, боясь, что банкир попросит накормить его на дорожку устрицами.

Подошел официант «Витя», положил на столик бумажку. Илья глянул в неё и почувствовал легкое головокружение. На всякий случай схватился рукой за стул, чтобы не съехать с него на пол. Дрожащей рукой вынул бумажник и выложил на стол месячный семейный бюджет, решив в этот миг, что Марине про ресторан он рассказывать не станет ни за что.

Они вышли на улицу и протопали на стоянку. Телохранитель опередил шефа на шаг и уже открыл заднюю дверцу «мерседеса».

– Вы каждый день на работе? – зачем-то уточнил Илья и нажал на брелке кнопку сигнализации. Стоящий рядом с «мерседесом» банкира серебристый «ниссан» приветливо мигнул ему фарами. Не зря же брал напрокат такую шикарную тачку. Хоть напоследок пустить пыль в глаза!

– Естественно, – бросил банкир, усаживаясь на заднее сиденье «мерса».

– Тогда до встречи, – улыбнулся Илья, открывая дверцу «ниссана».

– Когда вас ждать? – уточнил банкир.

– Скоро.

Разумовский хлопнул дверцей, и «мерседес» резко сорвался с места, словно стартовал в открытый космос. Илья проводил его сияющим взглядом, пока он не скрылся из глаз. После чего с чувством глубокого удовлетворения уселся за руль своей, но все-таки чужой машины.